Виктория Осма
Огонь и сталь. Том 2
Глава 52
– Что ты сделала с Грегом? – спросил Колдер, когда они втроем покинули поселение разбойников и промчались со скоростью ветра на другой конец Темного леса. Парень заметил на ее рукаве небольшое бурое пятно. Кровь.
– Я всадила ему в руку свою зазубренную стрелу, – гордо ответила Брук. – Он будет ходить с ней, пока не хватит храбрости вытащить, так как сама она никогда не растает.
– Вот это моя Леди зимы, – Райан пару раз хлопнул в ладоши, аплодируя. – А зачем вы зашли в Темный лес? Не может быть, что вас не предупреждали о разбойниках.
– Предупреждали, конечно. Но это все равно бы не остановило. У нас важная цель – мы направляемся к Ледяному озеру.
Брук рассказала новому знакомому о трагедии с ее братом, о происшествиях в городе и о том, что теперь она пытается найти ответы, хранящиеся в Ледяном озере. Для Райана все услышанное стало большим впечатлением, но он быстро взял себя в руки, даже пообещал помочь в пути, чем сможет.
– Считаю, нам нужно остановиться на ночлег. Волки выдохлись, – волк Райана заметно замедлился от усталости, как и Хью с Элизой. Они долго бежали по глубокому снегу, неся своих хозяев все дальше от поселения разбойников и все ближе к Великим хребтам.
– Прямо здесь? Тут же можно столкнуться со снежными тварями, – Колдер скептически осмотрелся. Казалось, что из-за каждого столба уже кто-то наблюдает за ними и скоро нападет из темноты.
– Ну а где? Или предлагаешь совсем не отдыхать, чтобы потом свалиться с ног? Да и что может с нами случится? – Райан развел руками. – У нас Леди зимы, разбойник с кинжалами, который, кстати говоря, не раз встречал снежных зверюг, три волка и… ты.
Колдер раскрыл рот, чтобы выговорить все, что думал про этого напыщенного и наглого разбойника, но его остановил голос Брук.
– А я согласна на отдых. У меня все еще болит плечо.
– Отлично, я разожгу костер, – Райан скрылся между ближайшими деревьями, чтобы добыть кусок коры и щепки.
– Мне он не нравится, он… – тихо и нервно начал Колдер, слезая с волка.
Девушка встала на носочки и, притянув парня за лацканы, поцеловала, накрывая его теплые губы своими. Тело Колдера обдало волной жара, и казалось, что они стоят не среди холодного и темного леса, а под палящим солнцем на цветочном поле. Вот настолько Брук переносила его в другой мир.
Он дотронулся до ее розовых щек и пожалел, что всегда носит перчатки, что не может ощутить нежность ее кожи, но и снять их он тоже не может, нельзя. Иначе она увидит то, что он так тщательно скрывал всю жизнь. Когда-нибудь Брук все равно все узнает, но, по крайней мере, не сейчас.
– Я так рада, что ты жив. За то время, пока мы пробыли связанными, я многое поняла для себя. Похоже, ты мне намного ближе, чем друг, – прошептала с легкой улыбкой Брук и снова прильнула к его губам.
Но Колдер мягко отстранился от нее, пока поцелуй не стал более глубоким.
«Так нельзя».
– Подожди, Брук, это неправильно.
– Что? Почему? – не поняла она, в глазах мелькнули растерянность и грусть.
Колдер не успел ответить на ее вопрос – вернулся Райан, а при нем ему не хотелось говорить об этом. Брук наблюдала, как разбойник разжигал огонь при помощи искр от кинжалов, и все думала о словах Колдера, мельком поглядывая в его сторону.
«Почему он так сказал?»
Вспыхнувшие языки пламени развеяли ее мысли и полностью приковали к себе внимание. Стоило Колдеру лечь на подстеленные еловые ветки, он сразу уснул, положив голову на брюхо Элизы и согревшись ее мехом и костром. А Брук все не могла уснуть: ей представлялось озеро, голубое и глубокое, вспомнился брат, старый Мосс, весь сегодняшний неспокойный день, искаженное от боли лицо проснувшегося Грега со стрелой в руке, поцелуй, на который она решилась в порыве эмоций и теперь чувствовала себя глупо и неловко.
– Не спится? – шепнул лежащий напротив Райан, когда она снова распахнула глаза.
Девушка поднялась и села, облокотившись спиной о Хью и отрицательно покачав головой.
– Расскажи, что случилось в Олдвине девять лет назад, когда тебя изгнали, – попросила она так же шепотом.
Райан, вспоминая, прикрыл веки.
– Это была поздняя ночь, мы с Роном, моим волком, любили прогуляться по тихим улицам Олдвина и посмотреть на звезды. Мы проходили мимо усадьбы Лорда зимы Уэйда и заметили странные передвижения двух человек. В свете небольших фонарей я их, конечно, плохо разглядел, но это точно были не слуги или охранники. Один из них зашел внутрь, держа что-то на руках, а второй остался у дверей и в этот момент увидел меня. Похоже, я стал свидетелем чего-то, о чем не должен был знать, чего не должен был видеть и слышать.
– Кто-то проник в мой дом… – Брук пораженно потерла виски.
– Ага. Той же ночью меня обвинили, что я – подозрительная личность, якобы слежу за усадьбой лорда, выжидаю и готовлю на него покушение, – Райан тяжело вздохнул. – Мне не дали и слова сказать. Тот человек просто избавился от проблемы в моем лице, вышвырнув меня за границу города, чтобы я не успел вякнуть про увиденное. А Лорд Уэйд почему-то беспрекословно поверил ему.
– Мне так жаль, Райан. Это действительно очень несправедливо. Я попытаюсь тебе помочь, – Брук сочувственно улыбнулась ему, не понимая, как такое могло произойти в ее родном Олдвине, кто способен проникнуть в усадьбу и оклеветать ни в чем не повинного человека. Даже если отца будет трудно переубедить и упросить оказать помощь, то она разберется со всем сама, но так это не оставит.
– Благодарю, моя Леди. Мне улыбнулась судьба, когда я встретил вас.
– Ты рассмотрел в том человеке хоть что-то, что поможет найти его? Может, слышал голос?
– Человек, который проник в ваш дом, называл его по имени. Но это было шепотом, и оно звучало как «Ханс» или «Хенг», – Райан пожал плечами. – Из-за него я стал изгоем.
– Ханг? – вдруг спросил Колдер, поднимаясь на локтях.
Райан просиял.
– Точно! Спасибо, Кол, дружище. Ханг.
«Дядя Ханг? Друг отца? Не могу поверить».
Брук послала Колдеру изумленный взгляд. Она не могла поверить, что Ханг способен на подобное. Сколько она его знала, Ханг с Лин любили ее и Энона как своих детей. Они с Колдером были частыми гостями в усадьбе, и их, как приближенных к лорду, так же уважали в Олдвине.
– Давайте спать, хватит шептаться, – буркнул Колдер и снова улегся на прежнее место, отворачиваясь от собеседников.
Райан переглянулся с озадаченной Брук, задавая ей немой вопрос, что происходит с этим парнем. Но девушка лишь грустно поджала губы. Она и сама хотела бы знать.
Глава 53
Ближе к утру толпа разошлась по домам. Черти так и не появились. И с небольшим воодушевлением, что они испугались феникса, люди отправились немного поспасть. Но Норду выспаться не удалось – заныла рука. Он приподнялся и сел, снял перчатку. Тихо ужаснулся тому, что открылось перед его взором: чернота распространилась на всю кисть. Он покрутил ее, не узнавая свою же ладонь.
Эйден храпел на всю хижину. Эдана во сне жалобно всхлипнула, и Норд вновь натянул перчатку, беспокоясь, что она проснется и увидит почерневшую кожу.
Девочке опять снился кошмар.
Она стоит в плотном кольце огня. Кусачие языки пламени пытаются дотянуться до нее. Страшно и очень жарко. То ли слезы, то ли капли пота скатываются по щекам. Внезапно огонь принимает человеческую девичью фигуру, протягивается рука и хватает за предплечье.
От сильного жжения серые глаза распахнулись. Эдана обнаружила, что держит себя за то же место, что и огненная гостья из сновидений. Отдернув руку, под ней заметила новый ожог.
– Снова плохой сон?
Эдана поспешно натянула на ожог рукав и повернулась к Норду. На минуту задумалась, а потом спросила, грустно свесив голову:
– Ты обижаешься на меня?
– Что? – не понял Норд, подошел к ее кровати, сел на край, вытер слезу на детской розовой щеке. – Хей, что за мысли? Как на тебя можно обижаться?
– Ты столько возишься со мной, а я ничему не научилась. Я бездарна.
– Это не так. У каждого свой путь, каждый учится чему-либо в своем темпе. Однажды все получится.
В образовавшуюся паузу ворвался храп Эйдена.
– Не хочу возвращаться домой, – девочка придвинула к себе ноги и обняла колени.
– Почему?
– Там дразнят меня. Называют подделкой под принцессу. Говорят, что я недостойна носить ее имя.
– Не слушай ты эту шпану уличную! Они просто завидуют, что ты так близка с фениксом.
– Хочу надрать им всем задни…
– Эдана, – мягко и с улыбкой одернул ее Норд.
– Я провела здесь весь день, и никто меня не осудил. В этом городе всем безразлично, умеешь ли ты что-то или нет. Тей оказался не таким уж и разговорчивым, но у него все равно куча друзей.
– И ты своих найдешь. Обязательно. Таких, которые не посмотрят на то, какой у тебя дар, есть он или нет, а просто будут ценить тебя за твое существование.
Эдана подняла на него заплаканные глаза.
– Я нашел себе друга только спустя двадцать лет. Лучше поздно, чем никогда, – они оба обернулись на спящего Эйдена. – И то он хотел скинуть меня с высоты.
Эдана захихикала, и ее смех потух в громком храпе. Норд дотянулся до своей подушки и кинул ее в Эйдена. Феникс вздрогнул, пробурчал что-то невнятное и перевернулся на бок. Видимо, ему снился приятный сон, потому что крылья неожиданно распахнулись. Одно помяло оконную раму и высунулось на улицу, другое – чуть не прибило Норда, который вовремя увернулся.
Эдана рассмеялась, Норд устало вздохнул, убирая от лица золотые перья, вспыхивающие огненными всполохами.
***
– Посмотрим, явятся ли они сегодня, – сказала Шантара. – Вчера они покинули Лагуну еще до восхода солнца.
– Явятся еще как, – хмыкнул Эйден. – Просто от неожиданности поджали хвосты и смылись. А этой ночью они будут намного свирепее.
– А что за синий огонь? Никогда не видела ничего подобного. Как так вышло?
Эйден с хитрой улыбкой развел руками и похлопал себя по грудной клетке.
– Отсюда вся магия.
Шантара непонимающе приподняла бровь, Тей повторил за матерью ее мимику, но Эйден больше ничего не сказал.
– А что там? – спросила Эдана, сидя на шее у Норда и показывая на красивое здание с открытой дверцей. Внутри что-то блестело при попадании солнечного луча.
– Наш музей сувениров. Хочешь посмотреть?
– Конечно!
Они зашли внутрь. Парень спустил девочку на пол, и она понеслась рассматривать предметы. Здесь было большое разнообразие сувениров со всех уголков мира. Их оставляли путешественники и моряки с других континентов и островов в знак благодарности за вкусный обед, ночлег и гостеприимство.
Эдану заинтересовали причудливые вазы, статуэтки кукол и украшения. Эйден обвел взглядом музыкальные инструменты. Норд увлекся оружием, покрутил в руках пару молотов.
– Бу! – громко раздалось над ухом, застав Норда врасплох. Он чуть не выронил старинную секиру.
Эйден в жуткой керамической маске глухо смеялся. У нее были выпучены в разные стороны дикие глаза, огромный горбатый нос и с кривыми зубами рот, разинутый в истошном крике, на лбу прилеплены козлиные рога.
Дети засмеялись. Норд перевел дыхание.
– Тебе идет.
– На папашу твоего похожа, – указал феникс на маску на лице. Он встал в позу, пародируя Говарда. – «Вот черт! Он феникс!»
– Это дед мой говорил, – закатил глаза Норд, еле сдерживая улыбку.
Эйден махнул рукой.
– Одного поля ягоды.
– Оставьте что-нибудь и вы. У короля должна заваляться какая-нибудь драгоценность, – подмигнул ему Трент.
– Я не ношу корон, пышных одежд или серебро с золотом. Одно мое присутствие ослепляет, – сняв маску, Эйден поправил переливающуюся шевелюру, и Трент схватился за сердце.
– Давайте тоже что-нибудь оставим! – загорелась идеей Эдана. – Войдем в историю!
Эйден пошарил по карманам мантии и, совсем ничего не найдя, покачал головой. Тогда он вместе с Эданой уставился на Норда.
– Чего вы на меня смотрите?
– Ну, достань один из них. Что не сделаешь ради детей! – подначивал феникс.
Норд глянул в жалобные глаза Эданы и со вздохом закатил рукав рубашки. К мускулистому предплечью крепился сверкающий кинжал, который Норд отдал Эйдену, тот выжег на лезвии название родного континента и протянул оружие Шантаре.
– Это подарок от Вандреса.
– Благодарю! Мы будем его беречь.
Пока они обменивались любезностями, Норда привлек ледяной блеск на стене. Среди подаренных картин в стеклянной раме висела стрела. Изо льда. Ее как будто не просто умело вырезали, а создали с помощью магии.
– А ну-ка иди сюда, – Норд схватил Эйдена за рукав и потащил к стене, попутно задавая Шантаре вопрос. – Что это за стрела?
– Подарок путешественника…
– Альберто… – прочитал Норд нанесенную надпись на стекле. – Город Олдвин. Где это?
– Альберто был в Амфитрите так давно, что уже и не упомнить, – вздохнул Трент. – По-моему, где-то на далеком Севере.
– В ней чувствуется сила. Это не просто поделка умельца, а настоящее творение мага, – кивнул Эйден.
– Я уверен, что она с отколовшейся части Вандреса, – шепнул ему Норд.
– Думаешь? – Эйден, оценивая стрелу, потер подбородок.
– Только там могут жить люди, обладающие такими способностями.
– Если мне не изменяет память, то он тоже рассказывал что-то про магию, – Трент тут же оказался рядом с ними, отчего они вздрогнули. – Тогда мы мало знали о мире, поэтому не особо верили ему.
– Что ж, придется найти этот Олдвин да поглядеть, кто там кроме нас играется с волшебством! – объявил Эйден. – Сразу после того, как я разберусь с Тьмой.
К ночи черти вернулись. И, как говорил Эйден, бросились в атаку с новой волной ярости. Эйден сжигал их на воде, Норд на суше. Люди добивали оживающие части огненными стрелами.
Океан стал беспокойнее, чем в прошлый раз. И каждая ударяющая волна приносила еще один десяток нечисти.
– Осторожно! – крикнул кто-то фениксу.
Эйден обернулся, замечая нависшую над ним толщу воды. Он вспорхнул выше, чтобы она не накрыла его с головой. Волна упала и разбилась о берег, обрызгивая стрелков. Стрелы в арбалетах тут же потухли, и морские черти рванули на людей.
Пока они перезаряжали оружия, Норд, защищая горожан, вышел вперед – у него единственного сохранился необычный огонь, хоть и горел уже довольно слабо. Но черти, совершенно не боясь ни его, ни пламени, проскочили мимо, будто и не заметили вовсе.
– Не понял… – растерянно произнес Норд.
«Почему они не напали на меня?»
Монстры вцепились в тех, кто не успел вставить новую стрелу. Послышались душераздирающие крики. Нечисть рвала на куски и утягивала полуживых стрелков в воду, окрасившуюся багровым. Потеряв контроль над сражением и впадая в панику, люди трясущимися руками пытались выстрелить в чертей, но попадали в своих же. Одежда загоралась, нечисть отбрасывала жертву и переключалась на стрелявших.
На секунду стало светло как днем: Эйден излучил из себя ярчайшее сияние. Черти разбежались по сторонам – одни скрылись на дне, а несколько других, спасаясь от феникса, устремились в город.
– Нет! – хрипло заорала Шантара и побежала за ними.
В центре Амфитрита уже отчаянно отстреливались от пожаловавших тварей. Стрелы иногда летели мимо, попадая в хижины, которые вспыхивали как спички. Черти шипели от света огня, спешили спрятаться куда-либо, громя все на своем пути.
Эдана осталась одна среди этого хаоса.
– Дядя…
Вокруг пылало пламя. Кольцом. Как во сне. И ноги приросли к земле. Черт, бившийся в агонии, толкнул ее мощным хвостом, и она отлетела в обломки хижины. Ее крик раззадорил нечисть – чувство голода и свежей крови пересилило боль от огня. Когтистой лапой, исполосовывая землю, он стал пытаться достать из-под обломков Эдану, свернувшуюся комочком.
Неудачные попытки вывели существо из себя. Замахнувшись, черт снес все обломки, они разлетелись пылью и щепками. Эдана лишилась последней защиты, хоть какого-нибудь захудалого укрытия.
Подняв голову, она увидела страшную тварь и не менее страшный огонь. Пламя возле нее странно всколыхнулось, приобрело узнаваемые черты и фигуру. Жуткий сон превратился в пугающую реальность. Огненная девушка схватила Эдану за запястье и направила ее ладонь на морского черта. Ладошку защекотали щелкающие искры, ее окутал огонь и вылетел сокрушительный для нечисти обжигающий шар. Существо размазало по земле черной слизью.
Эдана, тяжело дыша, взглянула на девушку и еле сдержала пораженный писк.
– Передай отцу, хорошая была идея – дать тебе мое имя, – сказала девушка. Эдану затрясло, глаза защипало от слез. Образ с королевского портрета обрел голос, и теперь от каждого слова бежали мурашки. – А также передай мою благодарность, что не оставил моего брата.
– Эдана! – звал девочку волнующийся за нее Эйден, они с Нордом судорожно обыскивали город.
Девушка тоже откликнулась на зов, горестно поджимая губы.
– И Эйдену скажи… – она прошептала ей на ухо свое сообщение, выпрямилась, совершила реверанс и с блаженным выражением лица затерялась среди бесчисленных языков пламени. Эдана напугано смотрела ей вслед, не в силах пошевелиться.
– Эдана! – Эйден крепко схватил ее, проверяя на наличие травм и облегченно вздыхая. – Болит где-то?!
Девочка дрожала, держась за запястье, и молчала, глядела в никуда.
– Эйден, огонь! – напомнил ему Норд, и феникс потушил все возгорания взмахом руки.
Придя в себя, Эдана с небольшим заиканием проговорила:
– Она научила меня э-этому.
Разжав кулачок, она показала им, как на ладони пляшет огонек. Такой горячий, но не оставляющий на коже болезненных ожогов. Сейчас она чувствовала этот жар в каждой клеточке тела, ощущала, как проспавшая магия поднималась и набирала силу.
Теперь была очередь Эйдена и Норда недоуменно замолчать. Они нахмуренно переглянулись и одновременно спросили:
– Кто?
– Ее высочество п-принцесса Эдана.
Норд пошатнулся от ее ответа и обратил внимание на Эйдена. Тот, отказываясь верить, мотал головой. Янтарные глаза заволокло выступающими слезами. Эдана бросилась в его объятия, плача навзрыд. Эйден погладил ее по белым волосам, словно окоченелой рукой.
– Сказала, чтобы ты был осторожен и не поджег занавески, – всхлипывая, девочка проронила смешок. – Что она имела ввиду?
Эйден прерывисто выдохнул. Внутри все больно заныло, разрывая сердце, но на лице все равно появилась нежная полуулыбка.
– Она мне часто это говорила…
Феникс возвел мокрые глаза к небу, прижал пальцы к дрожащим губам и отослал сестре воздушный поцелуй.
***
– Они посчитали меня за своего… – высказал Норд свою догадку на следующий вечер. – Поэтому и не тронули.
Эйден обеспокоенно осмотрел его руку.
– Почувствовали в тебе темную энергию… Ее становится все больше. Нужно выдвигаться на поиски логова Тьмы!
– А как же Амфитрит?
– Нам в любом случае надо найти Тьму и надавать пинков. Мы никак не уничтожим абсолютно всех чертей, это не в наших силах. Сколько бы мы ни боролись с этими тварями, их количество даже не уменьшается.
– И как будем искать? – Норд нервно улыбнулся и спрятал руку в перчатку.
– Перо покажет нам дорогу. Я тут думал, если мои перья притягиваются ко мне, то и перья Тьмы должны. Скажу Шантаре, что мы отплываем завтра утром.
– А с народом-то что? Не оставлять же их так. Не справятся они с одними только арбалетами.
– Сейчас что-нибудь придумаю.
Эйден вышел из хижины, оглядел унылых людей и бардак на улице, оставшийся после морских чертей. Вдохнул влажный воздух, пропитанный ароматами тропических растений и океанской свежестью. Мысли проносились со скоростью ветра, но ни одна не задерживалась. Казалось бы, есть множество решений, но все было как будто не то.
К нему подбежала игравшая с Теем Эдана, и он взял ее на руки.
– Скажи мне, звезда моя, что мне делать?
– Дома ты бы обязательно стал танцевать, – посмеялась девочка и тихонько дернула его за золотой локон.
– Танцы, – медленно покачал головой Эйден. А потом вдруг оживился, широко распахнул глаза. – Танцы!
Феникс передал ребенка Норду, вышел в центр улицы и окликнул людей.
– А что вы все кислые такие?
Они обратили на него непонимающие взгляды и подошли ближе, собираясь вокруг.
– Так, Ваше Величество, – рядом с Эйденом тут как тут запыхтел Трент. – Мы в ожидании чуда, понимаете…
– Чудо перед вами! – Эйден стукнул кулаком себя в грудь. – Я видел у вас музыкальные инструменты в музее. Несите! Сейчас будет вам волшебство и магия.
Трент понесся первым, за ним и многие другие. В это время Эйден, окутавшись огнем и взмыв ввысь, разжег огромный костер, как в центре Сана.
– Не боишься? – спросил Норд у Эданы, в чьих серых глазах отражалось ярко-оранжевое пламя.
– Больше нет.
– Что происходит? – удивилась Шантара, подойдя к ним. – Скоро стемнеет, нужно выдвигаться…
Словно услышав ее вопрос, Эйден громко возгласил, привлекая к себе всеобщее внимание:
– Самая лучшая защита от опасности – посмеяться ей в лицо.
Трент поднес ему пеструю от красок гитару, разрисованную неизвестными словами и символами какого-то народа, и Эйден, укладывая ее у себя в руках, скользнул пальцами по струнам, высекая фейерверк искр. Струны бодро задребезжали, разливая по городу первый мелодичный звук.
– Умеет играть? – поразилась Эдана.
– Все умеет, – ответил ей Норд.
В такт фениксу в руках девушек зазвенели тонкие лиры и бубны. Мужчины стали усердно дуть в трубы так, что инструменты оглушительно заголосили. Дети вооружились свистками и дудочками и тоже влились в строй, который повел за собой Эйден вокруг костра.
Тей протянул Эдане свисток в виде птички, и они вдвоем затерялись среди людей, пританцовывающих под получающуюся музыку. Трент подал Норду еще одну странной формы гитару, а Шантаре деревянную дудочку.
Норд догнал Эйдена, чтобы подглядеть у него, как пользоваться инструментом. Тот во время игры успевал показывать людям простые танцевальные движения.
– Ну что, споем, может быть? – крикнул Эйден. – Я начну, а вы подхватывайте!
– Да! – хором ответил ему народ.
– «В моей атмосфере есть место только для тебя.
Тысячи километров, тысячи развитий сюжетов
Могут разделить нас с тобой.
Но в голове даже через сотни световых лет
Будет звучать голос твой».
– Он еще и поет! – восхитился Трент, проорав Норду в ухо.
– «Если вместо души чернеет пропасть, разреши вместо тебя в нее попасть».
– А что это за песня? – спросила с другой стороны Шантара, так же прокричав в ухо.
– Думаю, он придумывает ее на ходу.
– Красивая! В Амфитрите запомнят ее навсегда. Каждое слово.
– «А ты мое солнце, что светит лишь мне.
Греешься под лучами на ветра волне.
А ты мое солнце, моя большая звезда.
От всех далеко так, но для тебя рядом я навсегда».
Люди подхватили его пение, голосом подражая фениксу. Эйден, продолжая умело перебирать струны, обернулся на них с довольной улыбкой и похвально кивнул. Норд тоже взглянул на поющий строй: сейчас Амфитрит светился от смеха и радостных танцев и почти ничем не отличался от Сана.
Эйден переглянулся с Нордом, отдал ему музыкальный инструмент и распустил крылья.
– Возвращайся скорее.
– Я недолго.
Феникс поднялся над городом и, облетая его по окраине, выстроил вокруг стену из мягкого золотого света, похожего на северное сияние, он плавными волнами рассеивался из крыльев. А внизу, где-то среди густой листвы, все звучали слова песни:
«А ты мое солнце, что светит лишь мне.
Греешься под лучами на ветра волне.
А ты мое солнце, моя большая звезда.
От всех далеко так, но для тебя рядом я навсегда».
Уже стемнело, и морские черти появились на своих привычных местах. Но теперь они не могли даже приблизиться к острову: созданная Эйденом стена и громадный костер отпугивали их, заставляя прятаться обратно в воду.
Вися в воздухе, Эйден беспечно наблюдал за этим. Один из последних чертей поднял на него уродливую голову со сквозной дырой. Феникс не растерялся и самодовольно показал тому неприличный жест, после чего существо обиженно скрылось с его глаз.
