Виктория Павлова
Пристанище для уходящих. Книга 1. Облик неизбежности
Они же хотели ее забрать! Не убивать!
Огромным усилием воли я сдержалась, чтобы не броситься вниз, на рыжего. Что я могу? Раз уж Келли с ними не справилась, разве у меня получится? Я отшатнулась обратно к дереву и вцепилась в него, пытаясь унять дрожь и вернуться в реальность, вдыхая терпкий запах ели и ощущая колючий ствол под ладонями. Мысли метались как сумасшедшие. Келли мертва? Как же так? За что? Как я буду без нее? Что теперь делать? Пойти в полицию? А если они найдут меня?
Последняя мысль встряхнула. Келли говорила, что этого не должно случиться, главное, не дать себя поймать. Я встала, преодолевая дрожь в коленях. Один из преследователей сел в нашу машину. Келли больше не лежала на дороге. Он забрал ее с собой? Оставшиеся двое слушали рыжего и кивали. Он показывал им что-то, разложенное на капоте, возможно, карту. Собирались искать меня? Ощущая соленый привкус на губах, я наблюдала, как вся моя жизнь скрывается за поворотом вместе с нашим стареньким GMC. Я осталась один на один с реальностью.
Не дожидаясь, пока они начнут шарить по зарослям, я развернулась и побежала на запад. До Портленда сорок миль6. Мне понадобится трое суток.
Глава 2. Слишком много тайн
«Северо-Восток-Нотт-Стрит, двадцать девять девяносто четыре», – повторяла я трое последних суток, как волшебное заклинание. Только эти магические слова помогали не расклеиться и держать курс на Портленд. В каждом шорохе и треске веток чудилась погоня. Из-за дятла у меня чуть не случился сердечный приступ. Я почти не спала: ночью пробиралась по лесу, а днем пряталась в зарослях или на деревьях. Искала ягоды, но был не сезон, приходилось перебиваться грибами и терпеть голод.
Карты Орегона остались в бардачке, но все улицы Портленда вставали перед внутренним взором, когда закрывала глаза. Благодаря фотографической памяти я знала, куда идти, но не знала, что меня там ждет. Если все это происходит из-за моих способностей, то не поведу ли я неприятности за собой?
Когда лес кончился, стало совсем плохо. Под открытым небом ощущение опасности усилилось – если Рыжий и его дружки найдут меня посреди поля, спрятаться будет негде. Строения пугали еще больше – их я обходила за милю, но потом начался пригород Портленда, и деваться стало некуда. Окруженная домами, я задыхалась от страха, пот стекал градом; казалось, в меня целятся из всех окошек и дверей. Однажды заметив фермера, в первую секунду я приняла его за Рыжего и бежала, пока не кончились силы. Потом обнаружила, что сбилась с курса. Пришлось возвращаться вдоль поля. Поймала себя на том, что постоянно оглядываюсь, не только опасаясь погони, но и ожидая увидеть Келли. Словно мне приснился кошмар, а Келли сейчас нагонит меня и скомандует: «Не расслабляться! Марш заниматься английским!» И я послушаюсь, как всегда, зная, что все идет своим чередом.
Но Келли не приходила.
Добравшись до Портленда, я растерялась. Мы никогда не заезжали в большие города. И как бы хорошо я не изучила карту, такое количество домов и улиц сбивало с толку. В лесу всегда привычно и понятно, а в городе постоянно возникали препятствия, которые приходилось обходить.
Порядочно поплутав, уже в сумерках я добралась до цели, притаилась за кустами на заднем дворе Ника Эберта и наблюдала за темными окнами дома. Вскоре послышался шорох гравия на подъездной дорожке: хозяева вернулись. В окне зажглась лампа, осветив большую уютную кухню. К столу подошла женщина и остановилась, выкладывая продукты из сумок. Она повернулась, и я разглядела темную кожу. Неожиданно, но я ведь ничего не знаю о семье Ника и его жене.
Я выбралась из кустов. Обойду дом и постучусь в дверь. Главное, не задерживаться на открытых участках. Завернув за угол и чуть не угодив в открытую дверь подвала, я столкнулась с темнокожим мужчиной. Кажется, мы оба здорово испугались, потому что застыли, разинув рты и смотря друг на друга.
– Ты кто такая? – он опомнился первым. – Как ты тут оказалась?
– Я ищу Ника, – пискнула я, отступая.
На лице мужчины все больше проступали недовольство и злость.
– Здесь нет никакого Ника! – возмутился он. – Ты что, через забор перелезла? – И помахал рукой в воздухе, словно очерчивая мой путь.
Неужели я ошиблась домом? Я сделала еще шаг назад. Глупо. Чтобы выбраться, нужно идти вперед, а лучше бежать.
– Кимми! – взревел мужчина. – Вызывай полицию! У нас взломщик!
Я подскочила от испуга и возмущения. В доме хлопнула дверь, послышался женский голос, и над нами зажегся свет. Я отвлеклась и пропустила момент, когда мужчина метнулся ко мне. Попыталась проскочить под его рукой, но он вцепился в мое запястье мертвой хваткой. Его возмущение усилило мое, горячая волна его злости пробежала по венам. Перехватило дыхание, перед глазами заплясали темные точки, я вспотела и зарычала, осознав, что эмоции разрывают на части – мои вперемешку с чужими. Голова чуть не взорвалась. Нельзя меня трогать!
Со всей силы я наступила ему на ногу. Он заорал, и я заехала ему локтем в живот. Он схватил меня за шиворот, словно котенка, и встряхнул в воздухе. Я беспомощно забарахталась.
– Кимми, она хочет сбежать. Запру ее в подвале, – орал мужчина.
Он толкнул меня в открытую дверь. Я чуть не свалилась со ступенек, но в последний момент уцепилась за ручку. Одарив меня возмущенным взглядом, мужчина захлопнул дверь подвала, оставив беспомощно всматриваться в кромешную темноту.
– Кимми, ты вызвала полицию?
Я вслушивалась в звук удаляющихся шагов, сжимая виски и сдерживая ярость. Он не имел права меня запирать! Двери не поддавались, даже когда я налегла посильнее. Я заорала от бессилия и несправедливости. Пихая и царапая дверь, ощутила момент, когда чужие эмоции рассеялись, и остался только мой страх.
Я влезла не в тот дом! Теперь я преступница? Меня посадят в тюрьму? Но я должна найти Ника, чтобы он отвез меня к отцу. А если не найду? Я больше никого не знаю в Портленде. Да и вообще теперь никого не знаю. Ника видела только на фотографии, а об отце известно и того меньше – лишь имя. Рядом всегда была Келли, а теперь я осталась одна. Одна в темном и холодном подвале. Я скорчилась на верхней ступеньке, остро ощущая одиночество и беспомощность, не представляя, что делать дальше.
Минут через пятнадцать послышались голоса. Я уставилась в темноту, готовая бежать, как только откроют дверь.
– Не пугайте ее, пожалуйста, – послышался женский голос.
– Она влезла в наш дом, Кимми! Что значит, не пугайте? – возмутился знакомый бас. Я вспомнила его злость и сжала кулаки.
– Во-первых, не факт, что она была в доме. Я все проверила, ничего не пропало. А во-вторых, Руфус, ты же сам сказал – она ребенок.
Мне понравилась интонация женщины. Складывалось впечатление, что она хороший человек.
– Да нынче такие дети, – пробурчал Руфус.
– Позвольте, мы сами разберемся, – вклинился напряженный голос. – Открывайте.
Замок щелкнул, и фонарик осветил подвал.
– Мисс, пожалуйста, не делайте резких движений. Выйдите из подвала и поднимите руки – Говоривший держался подальше, не пытаясь меня схватить. Прикрываясь рукой от света, я выбралась наверх. Двое полицейских и хозяева дома не спускали с меня глаз. Наверное, бежать сейчас – плохая идея. Я почти ничего не видела, к тому же до сих пор находилась на чужой территории.
Пусть выведут за ограду.
– У вас есть оружие?
Я помотала головой и чуть не зарыдала, вспомнив свой арбалет и ремингтон Келли. Их забрали чужаки.
– Мы проверим. – Один из полицейских держал меня на мушке. Он кивнул напарнику, и тот двинулся ко мне. Я оторопело наблюдала за его приближением.
– Да она же и правда ребенок! – воскликнула женщина. – Откуда у нее оружие?
Меня собираются обыскать? Я отпрыгнула, боясь, что чужие эмоции снова вышибут из меня дух. С Келли такого никогда не было. Только последний раз в машине. Я моргнула, сбрасывая тяжелые воспоминания.
– Мисс, пожалуйста, не двигайтесь и держите руки на виду, – нервно скомандовал полицейский с оружием. Второй застыл, опасливо поглядывая на меня.
Глаза наконец привыкли к полутьме, и я разглядела на его груди табличку: офицер Стивенсон. Складывалось впечатление, что полицейские чего-то боятся. Неужели в Портленде дети ходят с оружием, и взрослые опасаются, как бы они кого не пристрелили? Или сами готовы пристрелить ребенка? Что за безумный мир?
Я прикидывала, успею ли прошмыгнуть до калитки или они выстрелят в спину? Судя по всему, полицейский напротив готовился пустить оружие в ход. Он снова кивнул напарнику, и тот решительно шагнул ко мне. Я зажмурилась и перестала дышать, когда руки офицера Стивенсона похлопали по спине и животу, а потом спустились к лодыжкам. Все оказалось не так плохо: прикосновения были мимолетными, и он держал себя в руках. Пока не дотронулся до задних карманов джинсов.
– Посмотрим, что тут у нас.
Волна азарта от его прикосновения прошла по спине, и я поймала руку офицера, когда тот вытащил нож Келли.
Я попыталась отнять нож, но полицейский легко стряхнул мою руку.
– До выяснения побудет у нас. – Он продемонстрировал вещицу напарнику и убрал в свой задний карман. Во мне опять поднимались злость и негодование. Я ведь не сделала ничего плохого, а со мной обращаются, будто с преступником!
Офицер Стивенсон достал наручники и, заведя мне руки за спину, защелкнул на запястьях. Они звякнули, охватывая руки холодом. От унижения запылали щеки и застучало в висках.
– Мисс, вы осознаете, что проникли на чужую территорию? – полицейские расслабились. – Что вы здесь делаете?
Я думала лишь о побеге, осматривала двор и искала пути отступления. Как только они хотя бы на пару секунд отвлекутся, рвану к калитке. Но как быть с наручниками? Я смогу бежать? К тому же они забрали нож.
– Она ищет какого-то Ника, – недовольно пробурчал Руфус. Полицейские снова напряглись.
– Ника? – переспросил у Руфуса офицер Стивенсон: – Что за Ник? Может, это прежний владелец дома?
– Мне почем знать? – Руфус всем своим видом выражал нетерпение, его жена лишь печально покачала головой. – Мы купили дом через агентство три года назад.
– Как тебя зовут? – спросил тот полицейский, который целился в меня две минуты назад. Я молчала. Мое имя – не его дело. – Сколько тебе лет?
Пристальное внимание нервировало. Цепочка не поддавалась и не рвалась, а люди вокруг ждали ответа. Я только плотнее сжала губы. Понятия не имею, что будет, когда они пробьют мое имя по базам. Всю жизнь я чувствовала себя призраком среди людей, избегая их и прячась в лесу да в кемпингах, где никому нет дела до какого-то подростка. Вдруг окажется, что официально я мертва?
– Ладно, заберем ее в участок, – вздохнул офицер Стивенсон. – Выясним, кто такая.
Он жестом пригласил на выход. Наконец-то! Я бросилась к калитке. Второй полицейский подскочил и схватил за руку.
– Тише, тише, не так быстро.
Я почувствовала его горячее дыхание с запахом чеснока. Попытка выдернуть руку ничего не дала, хватка стала сильнее, и меня потащили к выходу.
– Да она же просто ребенок! – возмущенно повторила вслед хозяйка дома. И добавила уже тише: – Пожалуйста, будьте осторожнее.
Ребенок? Сейчас я ощущала себя взрослым усталым мужчиной, полным раздражения. Хозяева дома сами полицию вызвали, нечего теперь возмущаться.
– Мэм, мы делаем свою работу. – Офицер Стивенсон отправился за нами.
Руфус ворчал про истоптанный газон, а я пыталась сбросить чужие эмоции и делала вид, что послушна как овечка. Пока не дергалась, полицейский был сдержан и невозмутим.
Вот и калитка. Как только мы шагнем на улицу, сбегу. С наручниками разберусь потом.
На пустынной улице стояла только полицейская машина, беззвучно мигая лампочками сирены. Полицейский потянул за собой, не замечая, что я застыла посреди тротуара.
Второго шанса не будет.
Я выдернула руку и рванула в сторону. Успела сделать всего два шага, прежде чем увидела его. Рыжего! Убийцу Келли. Он смотрел на меня из медленно проезжающей мимо машины и, казалось, только и ждал, когда я подойду ближе.
– Не делай глупостей, – подскочил офицер Стивенсон и, не дотрагиваясь, выставил вперед руку. – Не заставляй меня за тобой бегать. Никому из нас это не нужно. Просто сядь в машину.
В горле пересохло. Келли говорила бежать, но, убежав сейчас, я попаду прямо в лапы к убийцам. Удастся ли сбежать из полицейского участка? Я еще раз посмотрела вслед удаляющейся машине и приняла решение.
Офицер Стивенсон отскочил в сторону, когда я нырнула в салон. Его напарник держал дверь. Он же сел за руль. Захлопнув дверь, офицер Стивенсон бросил на меня укоризненный взгляд.
– Пост, это пятнадцатый. Код сорок три.7 Возможно, четыреста восемьдесят четыре,8 – сказал он в рацию. – Едем в участок.
Прозвучало как абракадабра. Но что бы это ни значило, в полицейском участке я надолго не задержусь. Буду молчать и сбегу при первой возможности.
Я вспомнила взгляд Рыжего: он спокойно смотрел мне вслед, словно знал, что я никуда не денусь. И как он меня нашел? Тоже шел по следу Ника? А если я приведу убийц к Нику и его семье? Тогда мне и про него следует молчать.
От накатившего ужаса я вспотела. Тут же запершило в горле, наружу вырвался глухой кашель. Офицер Стивенсон адресовал мне еще один укоризненный взгляд, и я демонстративно отвернулась к окну. В уши словно ваты напихали: звуки стали глуше и доносились будто через бутылочное горлышко. Отзвуки чужих эмоций заворочались во мне, как медведь в тесной берлоге, ударяя по нервам и царапая кожу. Я испугалась, что упаду в обморок. Скорчилась на сиденье, больше всего желая, чтобы все стало как прежде. Чтобы вернулась Келли, отругала за побег и своеволие и засадила за учебу.
Провожая улицы Портленда взглядом, я осознала, что уже ничего не будет как прежде.
* * *
В полицейском участке меня опять обыскали. Я отпихнула одного офицера и наступила на ногу второму, но они все равно добрались до фотографии, денег и кулона. А потом пристегнули наручники к крюку в столе и оставили одну в безликой комнате с зеркалом. В гнетущей тишине мысль о том, как сильно я подвела Келли, нещадно сверлила черепную коробку. Она просила меня бежать, добраться до Ника, но я не справилась и попалась как идиотка. Что они собираются со мной делать? А если спросят про отца? Я даже не знаю, можно ли признаваться в родстве.
Ощущение ваты в ушах немного отступило, и гудение ламп под потолком доводило до нервного тика.
Открылась дверь. Офицер Стивенсон подошел к столу, поставил передо мной пластиковый стаканчик и бросил на стол папку. Я вздрогнула от порыва воздуха. Потом он достал из кармана ключи и отстегнул наручники. Запястья покраснели, отлично дополнив еще не зажившие ладони. Только сейчас я рассмотрела Стивенсона как следует: выцветшие волосы и обветренное лицо придавали ему незадачливый вид, словно офицер очень любил солнце, но оно не отвечало взаимностью. Наверное, поэтому он переехал в дождливый Портленд.
Он сел напротив, с интересом разглядывая меня, словно незнакомое животное в зоопарке.
– У тебя целая куча неприятностей, – довольно сообщил он, откинувшись на стуле. – Хочешь услышать весь список?
Я отвернулась к стене.
– Кроме незаконного проникновения на частную территорию и нападения на офицера, на тебе еще подозрение в краже и бродяжничестве. Если скажешь свое имя и дашь телефон родителей, будет проще. – Он подождал. – Надеюсь, капитан полиции девятого участка прольет свет на загадку. – Он открыл папку, там лежала фотография, которую они отняли, и ткнул в нее. – Один из моих людей узнал Ника Эберта. И он уже едет сюда.
Чем Ник так известен, что его узнают в лицо? И Рыжий неспроста был у того дома. Словно знал, куда идти. Он тоже знает Ника? Даже если не знает, я приведу убийц прямо к нему. И никакой капитан полиции девятого участка не поможет.
Офицер Стивенсон вопросительно поднял бровь, когда я на него посмотрела. Что же делать? Если в этой закрытой папке лежала фотография, то нож и кулон наверняка тоже там.
– Откуда у тебя фотография? – Офицер подвинул ее в мою сторону.
Я сгребла со стола все улики и кинулась к двери. Офицер Стивенсон отреагировал слишком поздно, попытавшись поймать мою руку, но я уже распахнула дверь и вывалилась наружу.
Коридор в обе стороны. Куда бежать?
Я ринулась направо и оказалась в большой комнате с кучей людей в форме. Они ходили, стояли или сидели за столами. В противоположном углу виднелась дверь. Вдруг это кладовка? Но назад тоже нельзя. Я двинулась через комнату, делая вид, что меня здесь нет.
– Остановите ее! – донеслось за спиной, и все полицейские, как по команде, посмотрели на меня. – Остановите!
Я попыталась прошмыгнуть мимо, но меня ухватил за рубашку ближайший полицейский. Чужое недовольство садануло по нервам, как удар грома. Я дернулась в сторону и услышала треск ткани. Хватка ослабла. Я нырнула под стол от очередных рук и пробралась по полу до следующего прохода. Почувствовав, что меня тянут за штаны, я вцепилась в ножку стола и брыкалась что есть мочи. Отстаньте, мне нужен выход!
В этот раз победа осталась за мной. Выставив перед собой и полицейским стул, я нырнула обратно под стол. Папка выпала из рук, и я не успела ее подобрать, уворачиваясь от очередного ловца.
– Да поймайте ее уже кто-нибудь! – басил офицер Стивенсон. – Не участок, а детский сад.
Стол, под которым я пряталась, окружили. Со всех сторон раздавался гомон, топтались ботинки и заглядывали лица. Фотография смялась в руке. От всей моей жизни остался только клочок скомканной бумаги. Я все потеряла, меня загнали в ловушку, но сдаваться я не собиралась.
– Вылезай!
Офицер Стивенсон заглянул под стол и тоже попытал счастья, потянувшись ко мне. Я цапнула его изо всей силы.
От неожиданности он взвизгнул и отскочил.
– Забудь о социальной службе! – вопль раздался прямо над моим укрытием. – Угодишь в колонию для несовершеннолетних!
Стол неожиданно пропал, когда его сдвинули в сторону, и офицер Стивенсон схватил меня за плечо. Его гнев прошил тело, как тысяча мелких иголок, и я невольно завопила от злости и возмущения, цепляясь за столы и стулья. Они с грохотом тащились по полу вслед за мной, туда, куда меня волок офицер Стивенс.
В комнате с зеркалом меня снова пристегнули наручниками к крюку. Я дергала цепь, пинала ножки стола и рычала. Стаканчик упал на пол, вода разлилась, но я не могла остановить злость. Заболела голова, я осипла, от света резало глаза. Горел каждый дюйм кожи, словно я попала под облучение. И где чертова фотография? Я злилась на себя и на весь мир, жалея, что отправилась на поиски Ника. Нужно было остаться в лесу, переждать пару недель. Или месяцев. Или вообще никогда не приходить в город. Келли была права, когда говорила про изоляцию и осторожность – люди для меня опасны. Особенно их эмоции.
– …и перевернула весь участок, – донесся голос офицера Стивенсона. – Надеюсь, вы ее не знаете, потому что я гарантирую ей неприятности.
Пусть все убираются к черту! Рык уже зародился в горле, но тут я разглядела вошедших. У меня перехватило дыхание, когда я узнала Ника. Тот самый юноша с фотографии, но лет на пятнадцать старше. Он выглядел как взъерошенный щенок, только выросший и набравшийся мудрости. Он озадаченно смотрел на меня, и на его лице все больше проступали изумление и растерянность.
– Тереза? – еле слышно произнес Ник, и я удивилась тому, что он меня узнал. Его фотография была со мной, сколько себя помню. А что ему известно обо мне? Он окинул меня цепким взглядом. – Как ты здесь оказалась? Что произошло?
Офицер Стивенсон с готовностью открыл рот, но Ник поднял руку.
– Вашу версию я уже слышал, – он многозначительно посмотрел на Стивенсона, – и методы обращения с задержанными отметил. Я спрашиваю у нее.
– Удачи, – фыркнул Стивенсон. Наверняка выставил меня воровкой и чудовищем. – Она ни слова не сказала.
Ник подошел и присел на корточки. Он так внимательно заглядывал мне в глаза, что сумел погасить злость офицера Стивенсона, которая все еще бурлила внутри, не находя выхода.
– Тереза, ты знаешь, кто я? Что случилось?
– Меня прислала Келли. – Сухие губы с трудом разомкнулись. Казалось, я не говорила тысячу лет. – Я шла к тебе.
– Я так и понял. – Ник мягко кивнул и повернулся к офицеру Стивенсону, произнеся совсем другим тоном: – Снимите с нее наручники. Вы совсем из ума выжили?
Офицер Стивенсон возражал, но Ник настаивал. Забрал у офицера ключи и открыл замок, а потом тревожно наблюдал, пока я потирала запястья. Они узнают его по фотографии и слушаются приказов? Может, стоит рассказать ему о Рыжем с дружками, а не ломиться в лес? Вдруг он поможет?
– Прости, мы переехали несколько лет назад, а от вас долго не было вестей. – Ник выглядел подавленно, разглядывая меня и нервно подергивая пальцами.
Они ждали от нас вестей? Кто «они»? Келли общалась с сыном чаще, чем я думала?
– Раз вы ее знаете, то вразумите, – начал офицер Стивенсон. – Со мной она разговаривать не хочет.
– Оформите перевод, я ее забираю, – отрезал Ник. Я подняла глаза на офицера, опасаясь его реакции. Конечно, он разозлился. Его злость, словно эхо, поднималась и во мне, и я изо всех сил пыталась ее унять – задержала дыхание и зажмурилась. Пока они пререкались, представила, что я в лесу, сижу в засаде и караулю жулана, слышу только трепетание листвы и пение птиц.
– Тереза… – Беспокойство и волнение коснулись меня вместе с рукой Ника. – Где Келли?
Я растерялась и открыла глаза. Как сказать человеку, что его мать мертва? Особенно если офицер Стивенсон буравит недовольным взглядом, а на улице рыщут убийцы?
– За нами следили. Сейчас они в Портленде.
– Люди Виктора. – Ник кивнул и скривился.
– Виктора?
– Келли тебе не рассказывала?
– Не особо. – Я не могла понять, что чувствую. Страх? Обиду? Меня ищут, а я даже не знаю – зачем. Как можно такое скрыть? Что нужно этому Виктору? Наверняка дело в способностях. От ужаса волоски на руках встали дыбом, и я поежилась.
– А она рассказала тебе, что ты… – смутился он и перебил сам себя. Покосился на Стивенсона и полез за телефоном: – Я должен позвонить, – и направился к выходу.
– Что происходит? – Офицер Стивенсон преградил ему дорогу.
– Просто оформите перевод, – бросил Ник, нажимая на вызов. – Этим займется девятый участок.
– Они знают о тебе, – крикнула я вдогонку.
Ник кинул на меня взгляд и быстро вышел. Он не выглядел испуганным, скорее, недовольным, словно ожидал неприятностей, но надеялся, что до них не дойдет.
Офицер Стивенсон тоже выглядел недовольным. Наверное, злился, что я не хотела с ним говорить, но если он думал, что я в курсе событий, то пусть подумает еще. Три дня назад моя жизнь состояла из книг, наблюдений за животными и бесконечной дороги. Сейчас я сидела в маленькой серой комнате со следами наручников на руках и с убийцами на хвосте и совершенно ничего не понимала.
С удивлением я обнаружила, что левый рукав рубашки болтается на паре ниток и вот-вот оторвется. Не лучше чувствовал себя и воротник. Когда это случилось? Наверное, при попытке бегства. Я снова разозлилась, вспомнив недавнее сражение и негодование офицера Стивенсона.
– Вы его слышали, – процедила я сквозь зубы. – И отдайте мои вещи.
Взгляд офицера вспыхнул, он скривил губы и усмехнулся.
– Думаешь, выпуталась? Надеешься, всегда кто-то будет решать твои проблемы? Мир не так устроен, – презрительно добавил он и вышел из комнаты.
Ник вернулся еще мрачнее. Он видел убийц? Узнал о Келли? Снова поругался со Стивенсоном? Я не знала, что и думать, пытаясь прочитать его выражение лица. Вопросы теснились в голове, перебивая сами себя и умирая от страха перед ответами. Ник в раздумьях рассматривал оторванный рукав моей рубашки.
– Где Келли? Вы разделились? – Не дождавшись ответа, он снова заглянул мне в глаза. – Уверена, что они проследили за тобой до участка?
Я кивнула, с трудом проглотив горькую слюну. Сказать все равно придется, но лучше выбрать подходящий момент.
– Я отвезу тебя к отцу. Пойдем, – хмуро бросил он и скрылся из виду. Я нерешительно последовала за ним. Мы просто выйдем на улицу?
Подбирая стулья, полицейские провожали меня косыми взглядами. Ник подошел к офицеру Стивенсону.
– У вас есть свободная патрульная машина?
Я затаила дыхание.
– Ну, допустим, – последовал недовольный ответ.
– Попросите кого-нибудь подогнать ее к черному входу, – невозмутимо произнес Ник и повернулся ко мне.
Я наблюдала за офицером с содроганием. Он явно мечтал, чтобы мы с Ником провалились сквозь землю и как можно глубже, но просьбу выполнил, кивнув полицейскому за соседним столом. Я уважительно покосилась на Ника. И вздохнула – надо рассказать про Келли. Полицейский участок – совершенно неподходящее место, но я не слышала, чтобы кто-нибудь составил список мест, подходящих для трагичных новостей.
Я набралась решимости и открыла рот, но тут Ник достал телефон.
– Лорейн, – тихо сказал он в трубку, – быстро собери все необходимое, бери детей и поезжай на ферму. – Из трубки донесся недовольный женский голос, и Ник поморщился. – Просто делай как я сказал. Я скоро приеду.
Подошел полицейский и отдал Нику ключи и пакет. Ник кивнул и сунул пакет мне. Я заглянула внутрь: фотография, деньги, нож Келли и кулон. Наконец-то! Только сейчас я сообразила, что вряд ли они находились в папке. Папка была слишком плоская. Чтобы опять не разозлиться, я посмотрела на Ника. Он задумчиво крутил в руке ключи. Сделал было шаг к выходу, но тут же остановился и обернулся.
– Где Келли? – Он сжал губы и напряженно ждал ответа. Я должна все ему рассказать. Пока я собиралась с духом, он произнес: – Шестнадцать лет назад моя мать увезла младенца из города – тебя. Мы встречались три года спустя, но вам снова пришлось уехать. Это была наша последняя встреча. Конечно, я надеялся когда-нибудь еще увидеть ее, как и Шон тебя. Где она?
У меня забилось сердце и защипало глаза. Я отняла у Ника мать. Странно, что он еще возится со мной, а не бросил в полицейском участке.
Но я должна сказать это вслух. Только произнесенное вслух становится реальностью.
– Они убили ее. Застрелили.
Ник шумно втянул воздух, гримаса боли исказила его лицо. Он закрыл глаза и склонил голову. Я сжалась в комок и едва дышала, боясь пошевелиться. Сцена убийства Келли, как карусель, прокручивалась и прокручивалась в голове.
– Они хотели ее забрать, но она сопротивлялась. Их было четверо, наверное, я могла бы помочь, но из оружия у меня был только нож. – Я боялась расплакаться, поэтому начала кусать губы. – Наверное, если бы я отвлекла их на себя, они бы не стали…
Он схватил меня за руку, и я вздрогнула. Его скорбь обжигала.
– Ты все сделала правильно, Тереза. Ты правильно поступила, что нашла меня. Ведь Келли именно это и просила тебя сделать?
– Я ошиблась. – Ник расплывался, то ли от слез, то ли от оглушающих эмоций, которые опять превратили мир в размытую дождем картину. Если сейчас мы станем обсуждать Келли, голова разорвется от боли. – Помоги мне выбраться из города, и я уйду.
Раньше, чем Ник ответил, я ощутила его несогласие. По какой-то неведомой причине он чувствовал ответственность за меня. Почти как Келли. Почему? Ведь он меня не знает.
Я выдернула руку и отшатнулась. Было невыносимо ощущать его сочувствие. Словно пытаться надеть чужое платье: вроде оно тебе нравится, но ты всегда будешь помнить, что оно предназначено другому.
– Ты никуда не пойдешь. – Ник шагнул за мной. – Я должен отвезти тебя к отцу. Ты не представляешь, как это важно.
– Важно? – Это звучало бессмыслицей. Важнее куда-нибудь спрятаться. Мысли рассыпались, и подкосились ноги. Мир словно отодвинулся, став отражением самого себя. Меня охватила бесконечная усталость. Так бывает, если проплыть пару миль без отдыха и выйти на берег – мышцы устают настолько, что отказываются держать тело.
Я почти не понимала, что происходит: я куда-то шла, полный скорби и страха Ник тащил меня за собой. Потом он прошептал: «Пригнись и не вставай». Наверное, это машина; вроде бы я упала на заднее сидение. Келли была права. Везде ловушки, люди для меня опасны. Надо бежать!
