Виктория Щабельник
Сильнее жизни
IX
Застыв перед дверью, я нерешительно посмотрела на Родгара. Почему-то в этот момент он казался мне единственной защитой от неизвестности, что в моем случае было глупо, безосновательно и абсурдно. Родгар… мой сводный брат, демон, пытавшийся меня убить. И на что я надеюсь, слепо следуя за ним? За последние несколько недель я совершила больше безумных поступков, чем за всю свою недолгую и довольно скучную жизнь. Но что может ждать меня в этом доме?
– Не бойся, – неожиданно шепнул мне Родгар.
– Я не боюсь, – солгала я, стараясь как можно спокойнее встретить новое испытание.
Дверь открыла невысокая полноватая женщина, и вежливо пригласила войти. Меня она старалась не замечать, хотя в этом не было никакой демонстративности. Скорее, ее поведение можно было объяснить… страхом? Передо мной? Глупо. За меня? Еще глупее.
– Добро пожаловать, мой господин, – она низко склонилась перед Родгаром, вызвав у меня легкое недоумение.
– Это Мисандра, – представил он мне женщину, – она что-то вроде экономки и живет в этом доме сколько я себя помню.
– Здравствуйте. Мисандра, рада с вами познакомиться, – я неловко убрала протянутую руку, видя как она отшатнулась.
– Не обращай внимания, – Родгар увлек меня к огромной мраморной лестнице, – она не ожидала увидеть тебя живой.
– Хочешь сказать, она была готова увидеть меня мертвой? – удивилась я.
– Попав в руки Валара ты рисковала своей жизнью, – неохотно пояснил Родгар.
Стараясь не задумываться о том, почему ему не верю, я медленно поднималась по лестнице на второй этаж, где, по словам брата был кабинет его отца. Данталион… Демон, глава клана Похитителей душ… Каким я его себе представляла? Как должен выглядеть муж моей матери, которому она изменила с человеком?
Несколько шагов, и я стою в начале длинного полутемного коридора. Родгар, видимо опасаясь моей нерешительности, а, может быть, потеряв терпение, взял меня под руку и повел вперед. Минуя несколько закрытых дверей, мы, наконец, остановились.
– Не бойся, – повторил брат, открывая дверь, и пропуская вперед.
Комната, точнее, кабинет, был достаточно просторен, чтобы вместить два яруса и высокие шкафы, заполненные книгами в старинных переплетах. Недалеко от окна за столом сидел серьезный моложавый мужчина с резкими чертами лица. Как только мы вошли, он оторвался от ноутбука, подняв на нас пронзительный взгляд темно-карих глаз. Я вздрогнула, но не отступила, хотя казалось, его взгляд осязаемо блуждает по мне, вызывая неприятное ощущение чужого прикосновения. Кожа мгновенно стала холодной, в нее будто вонзилось сотни крохотных игл. В кабинете повисла гнетущая тишина. Стараясь себя защитить и избавиться от страха, я сжала ладони в кулак. Отрезвляющая боль от впившихся в кожу ногтей позволила прийти в себя и смотреть на Данталиона прямо, не отводя глаз.
Он встал, и я отметила, что он высок и в хорошей форме, учитывая его возраст… Хотя, сколько ему может быть лет? Если речь идет о демоне, вряд ли на этот вопрос можно дать однозначный ответ.
– Регина, – мягко улыбнувшись, он взял мою руку в свою. Хмыкнув, видя следы от ногтей, он снова посмотрел мне в глаза, – добро пожаловать в семью. У тебя, вероятно, есть много вопросов, и я с удовольствием на них отвечу.
– Когда? – удивляясь собственной наглости, поинтересовалась я.
– Скоро, – он улыбнулся, – очень скоро. Но теперь тебе необходимо отдохнуть.
– Я не устала, – продолжала настаивать я, и заметила, как на миг вспыхнули глаза демона.
– Что же, – он бросил взгляд поверг моей головы, – оставь нас.
– Как скажешь, – безразличие в тоне Родгара меня напугало, но тут же я снова была захвачена в плен взгляда Данталиона, и как-то отстраненно отметила, что в кабинете мы остались вдвоем.
– Присаживайся, – усадив меня в кресло с высокой спинкой, он занял прежнее место, – итак, предполагаю, тебя интересует тайна твоего рождения.
– Мне все чаще кажется, что эта тайна лишь для меня, – потупилась я.
– В какой-то мере ты права, хотя всего не знает никто, – Данталион вздохнул, – Некоторые секреты Аурелия унесла в собой в могилу.
– Значит, она мертва? – мой голос дрогнул.
– Она умерла через несколько часов после твоего рождения, успев надежно тебя спрятать.
– Спрятать от кого? – напрямик спросила я.
– От меня, – уголки губ Данталиона дрогнули, взгляд был жгучим и… злым, – Аурелия считала, что в гневе я могу навредить ее ребенку.
– Она была права?
– В тот момент – возможно, – холодно ответил демон.
– А теперь вы осознали, как ошибались, и решили принять безотцовщину в семью? – не знаю, что заставило меня сказать это. Может быть, страх, а может совершенно другое, противоположное ему чувство, которое постепенно завладевало мною.
– А ты не такая размазня, как я думал, – внезапно усмехнулся демон, – что же, может это и к лучшему.
– К лучшему для кого? – я проследила взглядом, как Данталион встал, и прошелся к окну. Повернувшись ко мне, он скрестил руки на груди.
– Для тебя, – спокойно сказал он, – как бы там ни было, ты принадлежишь к нашему клану, и официально именно я считаюсь твоим отцом. Враждебные нам дома могут использовать тебя как оружие против нас.
– Но какое вам до меня дело? – удивилась я.
– Никакого, – на этот раз искренне ответил Данталион, если вообще можно было рассчитывать на искренность демона, – но твоя смерть от рук моих врагов выставит наш клан в невыгодном свете.
– Значит, именно поэтому вы хотели меня убить? – догадалась я, – чтобы этого не сделал кто-то другой?
На миг мелькнула мысль об абсурдности ситуации, и на смену ей пришла другая, более трезвая – он – демон. И как бы я не пыталась объяснить себе и понять их поступки, мне это не удастся никогда.
– Грешен, прости старика, – от неожиданности я отшатнулась, ударившись затылком о спинку кресла, представляя себе кающегося Данталиона, предлагающего звать его папой. Наверное, что-то промелькнуло на моем лице, потому что демон с иронией продолжал:
– Знаю, звучит странно. Но что ты хотела от демона?
– Правды, – ответила я, – и, похоже, я ее только что получила, – Аурелия умерла в тюрьме. Как она туда попала?
– Покинув клан, она лишилась нашей защиты. Твоя мать была слишком неосторожна, и привлекла внимание охотников. Между смертью и заключением она выбрала последнее, видимо желая произвести тебя на свет.
Теперь, когда мне стало известно то, о чем я подозревала уже давно, необходимо было знать только одно, и почему-то в этот момент, я вдруг осознала, как же мало у меня осталось времени.
– Где моя сестра?
Данталион нахмурился, и отвернулся. В какой-то момент мне показалось, что устав изображать из себя заботливого отчима, он обрушит на меня весь свой гнев, но он сдержался.
– Она здесь, в этом доме. Но тебе будет больно видеть ее такой.
– Почему? – испугалась я, – что с ней?
– Кто-то смог полностью высушить ее, отобрав Anima.
– Я хочу ее увидеть! – резко вскочив, я едва сдержалась, чтобы не выскочить из кабинета.
– Тебя к ней проводят. – Данталион подошел к столу и нажал кнопку на скрытой от глаз панели, – но предупреждаю – зрелище не для мнительных людей.
– Я справлюсь, – отрезала я, почти выбегая в коридор. Направляясь к Ларисе, в сопровождении слуги Данталиона, никак не могла избавиться от мысли, что посетила меня еще там, в его кабинете. Он до сих пор не смог забыть измены Аурелии, и отчаянно ненавидел ее дочь… то есть меня.
Не думала, что когда-нибудь увижу ее такой – отстраненной, безжизненной, чужой. Потухший взгляд был устремлен в потолок, бледное, почти прозрачное лицо делало ее похожей на призрака.
– Лара, – я опустилась рядом с кроватью сестры, – как же так?
Какой-то частью души я понимала – она демон! Угроза для таких как я. Люди для нее лишь способ заполучить драгоценную Anima. Но передо мной лежала моя умирающая сестра! Та, кого я уже не надеялась увидеть живой. Живой…
Всхлипнув, я взяла ее за руку.
– Неужели ничего нельзя сделать?
– Увы, – даже не заметила, как Родгар приблизился ко мне – мы погрузили ее в забытье, иначе мало кто смог быть здесь в безопасности.
– Ты о чем? Хочешь сказать, что моя сестра не умирает? – оживилась я.
– Не совсем, – поморщившись, возразил он, – она не умирает, но чтобы жить ей не хватает Anima. Жизненной силы любого живого существа – человека или демона. Этот сон, в котором она пребывает сейчас защищает тебя от нее.
– От Ларисы? Неужели ты считаешь, что она для меня опасна? – я пораженно смотрела на Родгара не веря ему, боясь поверить.
– Опасна? – Родгар неприятно улыбнулся, – она убийственна для тебя, – сейчас ею движет только одно чувства – голод. Ее ничто не сможет остановить. Она как вампир – способна смести все преграды, что станут между нею и… пищей. И когда Искуситель станет пить твою жизнь, меньше всего она станет думать о том, что убивает собственную сестру.
– Не верю, – словно убеждая саму себя, возразила я.
– Поверь! К чему мне лгать? – я почувствовала, как Родгар присел рядом со мной.
– Не знаю, – я замотала головой. Глаза заволокло туманом, и я почувствовала, что плачу, – потому что ты демон. Потому что мертвая, я бы устраивала вас больше, чем живая. Вот только не понимаю – зачем было меня спасать? Валару оставалось совсем немного… Или…
– Не я вам была нужна, а Валар! Так ведь? – я подняла на Родгара заплаканные глаза.
Родгар улыбнулся, подавшись вперед:
– Покушение на жизнь одного из клана карается смертью. К сожалению, у нас не было доказательств того, что именно он пытался убить Ларису. К тому же, она Искуситель, и он был в своем праве. Ты наша, независимо от того, с кем твоя блудливая мамаша тебя сделала. Валар переступил черту, похитив и удерживая у себя. Не ожидал от него подобной глупости, но рассчитывал на нее. Мы осуществили то, что было давно задумано, не переступая граней дозволенного.
– Вы использовали меня, чтобы добраться до Валара? А если бы он меня убил?
– Пришлось бы придумать что-то другое, – глаза Родгара сверкнули, в них промелькнуло что-то темное, пугающее.
– И теперь, когда я сыграла свою роль… – начала я, инстинктивно сжав холодную ладонь сестры.
– Твоя жизнь висит на волоске, – шепнул Родгар. Он был близко от меня, слишком близко. Палач клана Похитителей душ, мой сводный брат, который, судя по всему, ненавидел меня ничуть не меньше Данталиона.
Отшатнувшись, я упала на пятую точку, беспомощно следя за тем, как демон, поднявшись во весь рост, угрожающе нависает надо мной.
Под его насмешливым взглядом мне удалось отползти к стене и, опираясь на нее встать на ноги:
– Будь ты проклят, мерзкий ублюдок, – зло выдавила я.
– Надеюсь, называя меня так, ты выражаешься фигурально? – усмехнулся он, подходя ближе, опираясь руками о стену по обе стороны от меня – ведь из нас двоих ублюдок ты.
Внезапно его рука коснулась моих волос, и я отвернулась, стараясь избежать его прикосновений.
– Теперь, когда ты встретила свою семью, что ты думаешь о нас?
– Вы отвратительны! – внезапно даже для себя, я размахнулась, ударив Родгара по лицу, – ты отвратителен!
С непонятно откуда взявшейся силой, я оттолкнула своего навязчивого братца, и побежала к двери.
– Уже уходишь? – с издевкой спросил он, – и тебе плевать на судьбу твоей сестрицы?
Я резко затормозила, со страхом ожидая, когда он подойдет ко мне достаточно близко, чтобы добить. У меня не было сомнений, что он придержал для меня напоследок что-то особенно отвратительное.
– Безумный Искуситель угроза для всех, кто его окружает. Знаешь, что мы обязаны делать с теми, кто настолько опасен?
– Что?
Обхватив меня сзади за плечи, он склонился к моему уху:
– Их уничтожают. Безжалостно. Как зверей.
– Нет! Не смей!!! Я не позволю! – развернувшись к нему, я изо всех сил вцепилась в его руку.
– Не позволишь? А кто ты такая? Что ты сделаешь, чтобы нам помешать? – он грубо развернул меня к лежащей Ларисе, – посмотри на нее – она уже труп. И то, сколько она еще сможет прожить, будет зависеть от того, как скоро о ней узнают другие.
– Другие… – я напряглась.
– Они потребуют ее смерти, и мы вынуждены будем на это пойти.
– Что вам от меня нужно? – сдалась я.
– А вот это уже другой разговор, – улыбнулся Родгар.
* * *
– Ты с ней говорил, – это был не вопрос. Данталион медленно потягивал красное вино.
– Говорил.
– Надеюсь, ей не скоро станет известно, что у Ларисы нет шансов. Как она отреагировала на то, что ее сестра стала овощем? – небрежно поинтересовался демон.
– Мне удалось достаточно запугать, чтобы она не наделала глупостей. Теперь, у нее и в мыслях не будет нам перечить.
– Хорошо. Я тобой доволен, – глава клана встал, и подошел к сыну, – и еще, я знаю твои методы убеждения, и полностью тебе доверяю. Но если ты еще хоть раз посмеешь так на нее смотреть, вызовешь мой гнев.
– Неужели тебя это волнует? – зло спросил Родгар.
– Твоя задача – выполнять мои приказы, а не обсуждать их, Палач.
– Прости, Данталион, – бесстрастное лицо Родгара не изменило своего выражения, когда он склонил голову главой клана.
Я сидела, забившись в угол в своей новой комнате, изо всех сил стараясь не разрыдаться и понять – как такое могло произойти со мной? Неужели они действительно способны на подобную жестокость? Ведь Лариса одна из них! И ответила сама себе – да, способны. Даже не известно, кто был опаснее – Валар, сделавший такое с моей сестрой, или ее собственный клан, готовый в любой момент от нее отказаться.
Но мне до сих пор было не понятно – зачем им нужна я? Что нужно сделать чтобы спасти сестру? Я готова была отдать за нее жизнь, но я опасалась, что одной жизни будет недостаточно.
X
Сегодня как никогда хотелось спать. Глаза слипались, буквы сливались в одну сплошную линию, но я упорно борясь со сном, продолжала читать, подолгу всматриваясь в каждую строчку.
По-турецки скрестив ноги и обложившись подушками, я сидела рядом со своей спящей сестрой, благо кровать было достаточно большой, чтобы вместить нас обеих. Меня все еще пугал этот сон, больше похожий на смерть, и каждую ночь с маниакальной настойчивостью приходила сюда, чтобы быть рядом с Ларисой, читать ей вслух, разговаривать, чувствовать, что несмотря ни на что я не одинока в этом чужом доме. Иногда казалось, что она не дышит, и я в страхе припадала к ее груди, надеясь расслышать мерные удары сердца. Зная, чем будет грозить ее пробуждение, нечто внутри меня не могло поверить, что сестра способна превратиться в обезумевшего, жаждущего завладеть чьей-нибудь жизнью демона.
Я вообще мало верила в то, что мне здесь говорили, стараясь не замечать неприязненных взглядов и перешептываний. Кто бы мог подумать – оказывается, демоны так же подвержены сплетням, как и мы, обычные смертные. Хотя сейчас, официально принятая кланом, я считалась одной из них. Вот только как Данталион смог объяснить демонам, почему та, кого он назвал своей дочерью, всего-навсего смертный человек, вынужденный смириться со своим положением в этом доме? Что может быть хуже, чем жить, чувствуя презрение окружающих, которых сдерживало лишь то, что я зачем-то нужна Данталиону живой. Пока живой.
Не сводя взгляда с мертвенно бледного лица своей сестры, я незаметно для себя уснула.
– Я принял решение, – Данталион остановился посреди огромного зала для таинств на нижнем уровне.
Родгар стал позади, терпеливо дожидаясь, когда отец посвятит его в свои планы.
– Что ты намерен с ней сделать?
– Показать всему миру чудом обретенную дочь, – демон повернулся к сыну, и тот на миг уловил вспыхнувшую в его глазах ярость.
– О ней знает клан.
– Этого мало! Слишком мало, – возразил Данталион, – новость должна достигнуть слуха того, кто в этом заинтересован больше всего.
– И что будет с ней потом? – спросил Родгар.
– Не важно. Ее жизнь ничего не значит, – развернувшись, Данталион покинул зал.
Я всегда старалась жить, повинуясь чему-то необъяснимому во мне. Внутренний голос? Совесть? Голос разума? Знаю лишь одно – все, что со мной происходило, делилось на то, что я могу принять, и то, с чем не смогу смириться. Но разве можно всю жизнь избегать ошибок, обходить острые углы и делать лишь то, что готова принять?
Жизнь рядом с теми, кто нас любит и окружает заботой не может подготовить к дальнейшим потерям и разочарованиям. И нередко столкнувшись с проблемой, мы оказываемся в тупике, не способные найти выхода мечемся в надежде на спасение и помощь. Мы ждем ее от других, толком не сознавая, как же в сущности одиноки. Особенно среди тех, кто нас окружает. Являемся в этот мир на миг и тут же исчезаем, едва успев оставить бледный след.
След же, который оставил после себя этот бедолага был довольно ярким. Едва увидев на полу еще не успевшую остыть кровь, я поспешила отвернуться. Все, что происходило сейчас казалось нереальным, безумным. Ночь, мертвый человек и кровь… много крови.
– Не хочешь мне помочь? – язвительно проворковала Лера, на миг прерывая свое жуткое занятие.
– Если я не смогла тебе помешать, – слегка поморщившись, невольно поднесла руку к саднящей коже на шее, – это еще не значит, что собираюсь помогать.
Захохотав, демоница снова склонилась над телом, и до меня донесся звук ломающихся костей.
– Ты любишь сюрпризы? – не понимаю, как она могла заниматься этим, и говорить со мной. Не понимаю…да и не хочу понимать…
– Не всегда, – сглотнув, ответила я, думая только о том, как бы ни упасть в обморок.
– Тогда представь, каким нежданным сюрпризом для меня стал приказ Данталиона. Всю жизнь мечтала таскать за собой его великовозрастное чадо, не способное ни на что иное, как скулить, блевать и просить сохранить жизнь этому отребью. Кстати, в следующий раз тебе будет намного больнее.
С этими словами Лера извлекла из груди несчастного еще теплое сердце.
– Зачем оно тебе? – я закрыла глаза, поняв, что если потеряю сознание прямо сейчас, то мне придется выбираться отсюда самой.
– Люблю сувениры, – в ее голосе мне послышалось нескрываемое торжество, – у меня их больше сотни.
Спрятав его в карман, и нисколько не заботясь об испачканном платье, она протянула мне окровавленную руку, приглашая следовать за собой.
– Разве мы не исчезнем прямо отсюда? – забеспокоилась я, избегая ее прикосновения.
– Вечер еще не закончен, – с какой-то маниакальной страстью ответила Лера, с силой вытолкнув меня за дверь.
Спускаясь вниз по лестнице, я только сейчас осознала, насколько огромен дом, в котором мы находились. Огромен и неприступен… для остальных людей. Наши гулко раздававшиеся шаги и вой ветра на улице окончательно довершали мрачную картину. Нужная комната находилась на первом этаже, и Лера, толкнув дверь, стремительно ворвалась внутрь.
Не знаю, почему я не крикнула, не предупредила? Возможно, на меня подействовали угрозы демоницы, а может быть где-то глубоко внутри я знала – не стоит вмешиваться в то, что я никогда не способна буду понять, чему не смогу противостоять.
С тех пор как Данталион поставил меня перед выбором – полное подчинение или смерть моей сестры, я ждала, что случиться нечто пугающее. Вот только не подозревала, что мне придется переступить через себя и стать свидетелем жестокой расправы. Десятка жестоких расправ. Лера, а точнее Лериана, демоница из клана Похитителей душ. Женщина с лицом ангела, не уступающая по силе и коварству высшим демонам клана. Она была одной из тех, кто собирал щедрый урожай, пользуясь страхом, жадностью или похотью своих жертв.
Я никогда не задумывалась, что может заставить человека рискнуть всем, и пойти на сделку с собственной совестью. В отношении себя ответ я получила, что же до тех, за кем демоница приходила изо дня в день…
Каждый раз, перед ночной охотой, она не без удовольствия посвящала меня в то, что собиралась сделать с несчастным. Она любила растягивать процесс, наслаждаясь видела тех, кто живет без души, и мое сердце сжималось от жалости. Хотя, наверное, могла признаться себе самой – я испытывала к этим людям не только жалость, но и презрение.
Лера считала, что они не стоили жалости, они преступили закон в глазах людей, а значит, заслуживали то, что получали. Но заслуживают ли они такой смерти? Демоны всегда находили свою жертву, идя за ней по следу, куда бы та ни скрылась. В них не было сострадания, они всегда были на шаг впереди не оставляя ни малейшего шанса на спасение. Но самое ужасное заключалось в том, что жертва сама пробуждала в демоне инстинкт хищника.
Еще недавно мне казалось, что я никогда не смогу забыть ужас в мертвых глазах того первого, чью смерть увидела в темном переулке на окраине небольшого городка, куда меня перенесла злая воля демоницы. Для меня подобный способ передвижения был непривычен, но не сразу решилась спросить Лериану об этом. До сих пор я никогда не сталкивалась с подобной способностью демонов. И, похоже, это было единственным прямым ответом, который соизволила мне дать демоница – перемещения такого рода вполне обычны для высших демонов. Но в таком случае не давал покоя вопрос – почему и Кристоф и Родгар скрывали эту способность от меня? Не хотели посвящать в свои тайны? Или что-то другое?
Быстро поняв, что на некоторые вопросы не скоро получу ответы, я смирилась, пытаясь научиться засыпать по ночам, не просыпаясь от собственного крика и лихорадочно бьющимся сердцем. Каждый раз я говорила себе, что смогу, выдержу и найду способ выбраться отсюда вместе с сестрой, понимая в душе собственную ничтожность и неспособность противостоять демонам ни физически, ни морально.
Иногда казалось, что мое собственное воображение играет со мной злую шутку, и я видела, нет, скорее, чувствовала всю ту мерзость, которую жертва успел привнести в этот мир. Грех должен быть наказан, все чаще слышала я глумливый голос Леры, вот только я отчаянно боялась того, что однажды ее жертвой станет невиновный, а я просо буду стоять рядом, не способная ей помешать.
Время, которое я провела рядом с демоницей вплотную подвело меня к черте, за которую не мог бы переступить ни один смертный. Все что я узнала о жизни падших и о клане Данталиона ни на йоту не продвинули меня на путь разрешения проблемы, но все же теперь я многое узнала об этих существах. До сих пор я старалась стереть из памяти виденное мною убийство, совершенное сестрой. Теперь мне приходилось прилагать куда больше усилий, чтобы забыть десятки подобных убийств. Хотя, вскоре я поняла что не все убийства были подобны друг другу. Каждый демон клана использовал ему одному присущий способ лишения жизни несчастных, что, как это ни дико звучало для меня, составляло особый предмет их гордости. Лариса была Искусителем – демоном, охотящимся за Anima, сущностью жертвы, ее душой. Она сама толкала их к греху, пользуясь плодами своих усилий, чтобы насытиться и продлить собственное существование. И как бы это не было дико, но я приняла и смирилась… наверное смирилась. Лериана охотилась на тех, кого уже не нужно было ни к чему подталкивать, ни в чем убеждать. Она не являлась на их зов и не исполняла желания. Наверное, среди демонов она и ей подобные считались кем-то вроде чистильщиков. Она карала, убивая голыми руками, пронзая грудь жертвы, без усилий дробя хрупкие кости и вырывая сердце. Последнее она всегда забирала с собой, каждый раз наслаждаясь моим ужасом. И каждый раз, наблюдая за очередной расправой, в голову упрямо вкрадывалась мысль – по-прежнему ли я испытываю шок от того, что она совершает? Не является ли подобная реакция данью моей человеческой сущности? И насколько глубоко нужно погрузиться в пучину зла, чтобы оно тебя поглотило безвозвратно?
В комнате царил полумрак, поэтому я смогла лишь догадаться о том, что здесь происходит. Лера не теряя ни секунды, метнулась к разобранной постели. Буквально кожей почувствовала ее возбуждение и охотничий азарт. Совсем скоро все закончится смертью еще одной злосчастной жертвы.
Я привычно отвернулась, хоть и знала, сколько злости изольет на меня за это Лера, стараясь думать о чем-то постороннем, не слышать шума, мольбы о пощаде, предсмертных криком, и того звука, который я больше ни с чем спутать не могла. Иногда мне казалось, что я способна почувствовать затихающий стук чужого сердца и момент, когда оно смолкает навсегда.
Но в этот раз… Крик ярости разорвал комнату, заставив меня резко обернуться и тут же в ужасе застыть. Буквально за несколько секунд, под влиянием неконтролируемой силы, комната изменилась. Кровать превратилась в груду дерева, несколько стульев лежали на полу. Тяжелое зеркало, висевшее над декоративным камином треснуло, расколовшись на несколько частей, устлав пол неровными осколками. Один из них, застряв в обивке над камином, угрожающе торчал острым концом.
Я не могла поверить своим глазам – демоница лежала на полу, схватившись обеими руками за шею, из открытой раны хлестала кровь. Над ней с торжествующим видом склонился невысокий крепыш, видимо, намеченный Лерой на роль жертвы. Но роли поменялись, и я с недоумением наблюдала за предсмертной агонией демоницы, отчего-то полностью игнорируя пресловутый инстинкт самосохранения. Наконец, убийца отвел взгляд от замершей на полу Леры, и посмотрел на меня, в руках его был зажат средней величины нож с изогнутым лезвием. В этот момент мое больное воображение подсказало дальнейшее развитие событий ближайших нескольких минут. Невольно вскрикнув, я сделала шаг к двери, вызвав улыбку нападающего.
– А я ведь ждал вас, отродья, – нарушил тишину комнаты его бас. Повертев в руках оружие, он двинулся ко мне, – ждал и готовился. Мои новые друзья просили совсем немного.
Прислушавшись к чему-то, казалось, слышимому ему одному, он остановился:
– Сообщить, когда вы появитесь. Охотники скоро будут здесь, – удовлетворенно закончил мужчина.
Лихорадочно соображая, я поняла, что путь отрезан, и помощи мне ждать неоткуда. Между мною и дверью не скрывая улыбки, стоял убийца. Поблескивающее в полумраке лезвие сулило быстрое избавление от всех невзгод, впрочем, то же сулило и появление Охотников. Хотя, раз он не убил меня сразу, значит, о скорой смерти мечтать рано. Но я же не демон! – запоздало вклинилась мысль, – зачем я нужна охотникам? Через мгновение пришло запоздалое понимание – не я нужна! Любой демон!
Движимая скорее инстинктом, а не разумом, я бросилась к окну, понимая, что у меня нет ни единого шанса достигнуть его раньше. Резко схватив меня за волосы, мужчина намотал их на ладонь, развернув лицом к себе. Перед глазами замаячило тонкое лезвие. Странно улыбаясь, не сводя с меня маленьких черных глазок, он неожиданно заявил:
– Подумать только! Да ты человек! С трудом могу в это поверить, однако, у меня нюх на демонов. Жаль будет отдать тебя им, но что поделаешь!
– Отпустите меня! – сама себя презирая за слабость попросила я, – я исчезну и никому ничего не скажу.
– Предложение, конечно, заманчивое, – мужчина претворился, что задумался, – но, видишь ли – я не знаю, что конкретно тебе известно обо мне. Поэтому не хотелось бы рисковать. Мои новые друзья весьма щепетильны в этом вопросе. Так что сейчас тебя постигнет трагическая случайность. Жаль, у меня нет времени заняться тобой вплотную, как я люблю.
Внезапно я поняла, что мне конец – демона он бы отдал охотникам не задумываясь, зная, что те попросту не станут вести с ним долгие разговоры. Но я человек – у меня был шанс заронить в них подозрения. О чем? Что я, по предположению этого человека могла о нем знать? Поверит ли он, если я поклянусь, что мне неизвестна его тайна, его грех? Хотя, после его слов нельзя было этого утверждать. Сейчас, глядя на ухмыляющееся лицо моего возможного убийцы, я видела его словно сквозь дымку, или, скорее, темный туман. Страх полностью завладел моим сознанием – я чувствовала в нем зло, но разве мои чувства могли что-то решить?
Внезапно на меня снизошло странное спокойствие, будто все, что происходит сейчас меня не касается. И кто-то совершенно чужой занимает теперь мое тело, смотрит в глаза ухмыляющемуся убийце, сжимавшему в руках нож, способный уничтожить даже демона. Словно вынырнув из глубины своего сознания, я услышала крик, отстраненно понимая, что кричу сама. Обе руки убийцы были не свободны. Движимая чем-то необъяснимым я воспользовалась этим, не задумываясь, не сомневаясь. Удар ребром правой ладони пришелся в кадык, и мужчина, выпучив глаза, натужно, с хрипом попытался вдохнуть. На его лицо проскользнуло непередаваемое удивление, сменившееся страхом, смешанным со злостью и мукой. Звук упавшего клинка и внезапно прекратившаяся боль в голове дали понять, что я свободна и, похоже, мне больше ничего не угрожает.
Именно в этот момент на лестнице раздались шаги. Совсем скоро они будут здесь! Снова развернувшись к окну, я дернула раму, и в комнату ворвался свежий ветер.
– Сука! – прохрипел раненный, набрасываясь на меня и прижимая грузным телом к подоконнику. Стараясь избавиться от него, я попыталась оттолкнуть мужчину как можно дальше от себя, но силы были не равны. От бессильной злости я зарыдала, ладони сжались в кулак, глаза заволокло туманом. Словно все чувства, которые я испытывала в последнее время, боясь признаться в них даже самой себе, слились в одно – всепоглощающую ярость, которая билась внутри меня подобно плененному зверю.
В то же мгновение зверь вырвался на свободу. Я готова была поклясться в том, что остро ощутила этот момент высвобождения. Страх, неуверенность, боль – все отошло на второй план.
Почувствовав свободу, резко обернулась, чтобы увидеть как тело убийцы, подчиняясь неведомой силе, несется к стене, услышать предсмертный хрип, когда его туша с мерзким хрустом нанизалась на торчащий осколок зеркала, и упала на пол. Пару раз дернувшись, он замер, остановив на мне свой остекленевший мертвый взгляд.
Нож! – промелькнула в голове единственная мысль, – я должна его забрать…
Еще не успев прийти в себя от шока, повернулась к открывшейся двери, встретившись уже с другим взглядом – живым и яростным.
– Ты! – охотник бросился ко мне, но прежде чем ему удалось меня схватить, я выпрыгнула из окна, мысленно надеясь, что меня не постигнет участь моей жертвы, и я не окажусь насаженной на изгородь.
Упав на землю, только сейчас поняла, что все еще сжимаю в руках нож, и что часть лезвия больно впивается в ладонь. Эта боль позволила рассеявшемуся сознанию собраться, а мне вскочить на ноги и побежать, надеясь, что темная ночь скроет от охотника мои следы.
Теперь, у меня есть оружие! Эта мысль не давала мне впасть в отчаяние. Она была куда лучше той, другой, упрямо проскальзывающей сквозь все преграды, что я для нее воздвигла – ты убийца! Ты только что убила человека! И чем ты отличаешься от тех, кого осуждала до сих пор?
Но мысль о собственном преступлении меркла в сравнении со способом совершения убийства. Я могла и дальше закрывать глаза на то, что не хотела видеть в себе. Возможно, мне даже удастся какое-то время скрывать это от других. Но некоторые вещи невозможно игнорировать – от своей матери я получила кое-что похуже кучи демонических родственников. И даже если мой отец был человеком… Я сглотнула, и зло смахнула слезы. Даже если мой отец был человеком, то я им не была.
