Виктория Волкова
Анна и Дракон
Пролог. Анна
Каждую ночь Анне снился дракон. Стоило только закрыть веки, как тут же из глубины подсознания появлялись глаза. Прищуренные, умные, внимательно наблюдающие за ней. Временами казалось, что она сходит с ума. Но дракон в ее снах вел себя прилично. Иногда предупреждал об опасности, но чаще всего улыбался. Если, конечно, может улыбаться огромная тяжеловесная туша, килограммов так под триста. Этой ночью, осмелев, Анна протянула руку и коснулась кончиками пальцев чешуи. Холодной и крепкой, словно броня. А потом неожиданно огромный зверь подставил морду и слегка потерся носом об ее ладонь. Расхрабрившись, Анна погладила твердый, будто каменный нос, становившийся теплым под ее пальцами. Почувствовала тихое сопение. Дракон заглянул ей в глаза, словно прося разрешения на более смелые ласки, и Анна, не сразу догадавшись, что он задумал, легкомысленно кивнула страшному зверю. Он поднял лапу и, вытянув вперед кривой палец, осторожно провел когтем по ничем не прикрытой груди девушки. Но, вероятно, зверь не рассчитал силы. Анна вскрикнула от боли, а к соску потянулась, а потом закапала вниз тонкая струйка крови. Дракон глянул на нее печальным взглядом, а потом скосил глаза на испачканный красным коготь. Анне взбрело в голову обтереть палец дракона. И она во сне потянулась за кружевной белоснежной салфеткой, хотя тут больше подошла бы скатерть. Но зверь остановил ее, предупреждающе рыкнув. От его утробного рева Анна вздрогнула и проснулась. Почувствовала боль справа. Она, подскочив с постели, понеслась в ванную и, включив свет, с изумлением глянула на свое отражение в зеркале. На правой груди алела ссадина. Тонкая и глубокая, отдаленно напоминающая английскую «D».
«Еперный балет, – ругнулась про себя. – Наверняка подрала во сне!»
Она подозрительно осмотрела длинные ногти на обеих руках, пристально вгляделась в широкие просветы между лунками и шеллаком и с мыслью: «Завтра нужно записаться на маникюр» вернулась в постель.
Пролог. Драго
Он опять видел всполохи. Красные и зеленые. Заполонившие все небеса и мигающие, словно тысячи вспышек. Закрывающие информацию и приводящие в замешательство. Ибо красные обозначали смерть, а зеленые – новую жизнь. Красные всполохи были редкие и отрывочные, возникающие из ниоткуда и уходящие в никуда. А зеленые, подобные кометам, разрезали пространство, направляясь к центру и сразу же от него. Интенсивность зеленых говорила о скором событии, а спокойная размеренность красных – об отдаленном. Драго задумался, понимая, что такая небесная неразбериха может означать только одно – конец света. Но тогда бы этот фейерверк видели и другие наблюдатели, и уже бы началась суматоха. Скорей всего, эти всполохи имели другое значение и касались лично его. Или, что еще хуже, его близких. Драго мысленно связался с сестрами и племянницей. Тремя прекрасными женщинами, составляющими его семью. Много времени это не заняло, Лючия и Эмма жили здесь, в замке, и спали тремя этажами ниже. Лючию, своего близнеца, Драго чувствовал постоянно, и поэтому не стал просить небеса показать всю информацию. Преданная и верная сестра – личный помощник, секретарь и нянька одновременно – терпела его характер и чудачества. Помогала нести груз титула, а следовательно, и власти. Жизнь Лючии была предопределена заранее, тесно переплетясь с его еще в утробе матери. Все было предопределено. И великий дар, посланный небесами мальчику-первенцу, и девочка-близнец, отданная ему в услужение. Такая пара близнецов рождалась в каждом поколении семейства Кэлоджеро, словно небеса понимали, что одному нести бремя власти не по силам. Эмма, старшая сестра и вторая помощница, обустраивала быт властителя судеб и вела хозяйство поместья. Драго отсканировал мозг каждой, тут все было спокойно. Его сестрам ничего не угрожало. Их здоровье находилось в полном порядке и смертельной опасности не подвергалось, беременность в обозримом будущем тоже не грозила. Лючия спала крепко, без всяких снов, а Эмма, которая в одной из прошлых жизней наверняка была сорокой, даже во сне вздыхала по брильянтовому браслету, запавшему в душу во время последней поездки в Палермо. Оставалась племянница. Виолетта жила за океаном. И сканировать ее мысли Драго не стал. Иначе наутро у девочки разболится голова. Хотя – Драго бросил взгляд на старинные часы, вот уже третье столетие отмеряющие время на этой планете, – там наступило утро, придется вызывать дух Виолетты. Дух племянницы поведал властителю судеб о новом платье, новом любовнике, русском программисте и новой только-только зародившейся жизни.
1
– Я думал, все будет намного хуже, – пробормотал Сергей Красильников, снимая с шеи ненавистный галстук-бабочку и прямо в смокинге падая на огромную кровать. – А ты боялся, Сержио? – Невзирая на вечернее платье и драгоценности, Виолетта со всего размаху плюхнулась рядом и черными будто маслины глазами томно воззрилась на любовника. – Ну-у-у… – деланно протянул Сергей, – наверное, твоего дядюшку. Он повернулся на бок и аккуратно провел костяшками пальцев по животу девушки. Сегодняшняя встреча с Драго Кэлоджеро переводила Виолетту Луци из разряда подруг сразу в невесты. Неделю назад Виолетте позвонили из отчего дома и весьма настоятельно попросили прибыть в родовой замок в следующий уик-энд. Хотя сама просьба больше походила на приказ. При любых других обстоятельствах Сергей наплевал бы на всякие просьбы, а тем более приказы. От кого бы они ни исходили. Но в данном случае не хотелось отпускать Виолку одну на другой континент. Да пожить хоть пару дней в настоящем средневековом замке на юге Италии, когда еще представится возможность? А также глянуть хоть одним глазком на напыщенных итальянских аристократов, ведущих свой род от римских патрициев.
– Честно говоря, – медленно пробормотал Сергей, склонившись над Виолеттой и одна за другой расстегивая жемчужные пуговички на ее платье. – Думал, что твой дядюшка окажется старым ханжой, брюзжащим по любому поводу. Да еще и велит поселить нас в разных концах замка и… – А мой дядюшка Драго не оправдал всех твоих ожиданий, – нетерпеливо хихикая, перебила его Виолетта. – Ну да! Вместо дряхлого старика зубастый бизнесмен, – добродушно согласился Сергей, пытаясь справиться с последней пуговицей.
– А знаешь, – довольно хмыкнула Виолка и, повернувшись на бок, прижалась к жениху грудью. Глянула широко распахнутыми близорукими глазищами и поведала, будто великую тайну. – Драго по-итальянски значит дракон, а фамилия Кэлоджеро переводится как самый красивый и сильный. Так вот, я племянница сильного и красивого дракона.
– Поэтому весь замок украшен фигурками драконов, а с гобеленов в гостиной вообще чудовища смотрят.
– Ничего ты не понимаешь, – заявила Виолка. – Этим гобеленам цены нет.
– Ну конечно, – отмахнулся Сергей. – Их ткали сто девственниц в полнолуние…
– Нет, – улыбнулась она. – Об этом история умалчивает. Но дядя говорит, что это работа раннего средневековья. А соответственно каждый из них стоит по миллиону долларов.
– Пусть нам на свадьбу хоть один подарят, – хмыкнул Сергей.
– Боюсь, дядя не согласится. Кстати, как он тебе?
– Да ничего вроде, – передернул плечами Сергей и ловко стащил с Виолетты платье. – Нормальный мужик! Драго ди Кэлоджеро, крепкий высокий человек, одетый с иголочки, встретил нового члена семьи настороженно. Опалил пронзительными зелеными глазами. Задал несколько странных вопросов, но по большому счету оказался радушным хозяином. Лично провел по замку, показал в галерее предков Виолетты. Сергей впечатлился убранством комнат, больше походивших на залы музея.
«Хорошо, что мы живем в Нью-Йорке, – хмыкнул он про себя. – Среди рыцарей и картин в потемневших рамах я точно бы сошел с ума! А приехать на пару дней к соскучившимся родственникам – просто бальзам на душу. Жаль, конечно, что все это достояние перейдет по наследству потомкам графа, а Виолке даже арбузной корки не достанется, – мысленно огорчился Сергей, вспомнив рассказ Виолетты, что ее мать – единоутробная сестра Драго, а наследниками считаются истинные Кэлоджеро. – Истинные Кэлоджеро, твою мать! – выругался про себя Сергей. – Можно подумать, принцы крови!» – Но тут же одернул себя, вспомнив радушие хозяев замка.
Драго весь вечер занимал гостей беседой, смеялся, подтрунивал над сестрами. Как-то неожиданно для себя Сергей в шутливой форме попросил у сиятельного графа Кэлоджеро руку Виолетты. Тетушки заохали, Виолетта смутилась, Драго кивнул. И разговор переместился на свадьбу и приготовления к ней. Энтузиазм Сергея пропал, но в этот момент Драго резко поднялся из кресла и пригласил его к себе в кабинет. Черное сицилийское вино и сигары, полыхающее пламя в камине. Что еще нужно мужчине для полного счастья? Хозяин разлил темно-красную жидкость по бокалам, раскурил сигару и задумался, сосредоточив взгляд то ли на огне в камине, то ли на кованой решетке… Пауза затянулась. – А ваши родственники планируют посетить торжество? – словно очнувшись, поинтересовался Драго. – Не думаю, – замялся Сергей. Он предпочел смолчать о том, что два месяца назад размеренная жизнь его семьи была беспардонно нарушена. Раз и навсегда. И даже если страсти улягутся, никогда не вернется в прежнее русло. В трубку рыдала мать, отцу частенько вызывали скорую. Виной всему оказался старший брат Вадим, пойманный женой на горячем. И с кем? С придурковатой Алкой!
«Бог ему судья», – мысленно скривился Сергей, не понимая, как можно променять красивую Анечку на ее племянницу, напоминающую дворняжку. Как бы в душе Сергей ни проклинал брата, но обсуждать дела своей семьи с родственником Виолетты не собирался. Но Драго смерил его усталым взглядом и тяжело вздохнул. Будто сам был в курсе происходящего в семействе Красильниковых. – Думаю, они обязаны присутствовать, – произнес Драго тоном, не терпящим возражений. Он не повысил голос, даже говорил чуть тише обычного, но у Сергея не возникло и мысли противоречить. – Пусть Виолетта передаст данные ваших родных моим адвокатам, они быстро оформят визы и все остальное. Вино было выпито, сигары выкурены, а разговор исчерпан. Дорогие читатели! Если история нравится, не поскупитесь на лайки и комменты. Подписывайтесь на автора и присоединяйтесь к группе вконтакте!
2
Итак, она попала в сказку. О Золушке, Спящей красавице или в любую другую. Огромный средневековый замок, примостившийся на высокой скале, возвышающейся над заливом. Обрамленные зубцами круглые башни из грубого камня подавляли. На их фоне любой человек казался мелким насекомым. Но, видимо, так и задумывалось хозяевами. Сразу от замка начинался парк, а за ним открывался потрясающий вид на море. Анна шла по идеальной дорожке, посыпанной толченым желтым камнем, мимо клумб с розами экзотических сортов, и вдыхала, вдыхала морской воздух. Словно с каждым вздохом начинала жить заново. Кошмар последних месяцев еще напоминал о себе, как слегка затянувшаяся гнойная рана. Стоит лишь тронуть, и все существо пронзит острой болью. Но мозг уже начал блокировать весь негатив, а невероятная поездка в Италию сделала свое дело, отогнав на задний план все подробности недавней трагедии. Два месяца назад она застала мужа с другой женщиной. В офисе. На диване. В самый разгар любовного действа. Когда все становится ясным и понятным и исключает двоякое толкование. Когда весь ужас ситуации усиливался от осознания, что разлучницей оказалась ее родная племянница. Мир перевернулся, земля разверзлась, и небо рухнуло. А потом последовало предательство матери и сестры. И довод: «Ты сама, Аня, мужика довела, что он стал на стороне искать ласки!» сменился более чудовищным: «Аллочка Вадима любит с самого детства, не то, что ты!» После такого не хотелось жить. И она уговаривала, останавливала себя ради Настьки, умом и только умом понимая, что нельзя на плечи девятилетнего ребенка взваливать еще одну трагедию. На помощь неожиданно пришла свекровь. Яростно порвала отношения со старшим сыном и перевезла невестку и внучку к себе. Но следовало признать, что итогом десяти лет совместной жизни стали расшатанная психика и помутнение рассудка. То, что она сходит с ума, Анна уже не сомневалась. Одни ее сны чего стоили. Ладно дракон, иногда появляющийся во сне! А голос? Чаще нежный, ласкающий, а иногда требовательный и властный. Она постоянно слышала его в своей голове, и беспрекословно повиновалась. Голос ее ночного любовника, приходящего в ее сны и изощренными ласками доводившего до сладкого безумия. Анна понимала, что очень скоро ее отправят в психушку, но ничего не могла с собой поделать. Она чувствовала себя обязанной безропотно выполнять его приказы. Такая зависимость пугала, и Анна попробовала пить на ночь снотворное, но на следующий день ее любовник из снов велел отказаться от лекарств, и она не посмела его ослушаться. В моменты просветления в голове проскакивала мысль рассказать о своих снах кому-нибудь, хотя бы Ирке, подружке детства, но Голос запретил ей.
Да и как рассказать?
«Знаешь, Ира, мне дракон расцарапал грудь, а Голос велел выкинуть все ночнушки и спать голой. Так, что ли? – устало подумалось ей. – Этому есть диагноз – шизофрения, кажется».
Но Анне казалось легче и проще называть происходящее защитной реакцией организма, блокировкой сознания. Поездка в Италию, неожиданная и скоропалительная, принесла покой и облегчение. Ехать она не собиралась, но свекровь настояла, мотивировав тем, что Вадим не едет. А ей, Анне, нужно развеяться и показать Насте Италию, искупаться с ребенком в море. Последние доводы, как самые весомые, возымели действие. В душе Анна радовалась, что поездка на Сицилию не доставила никаких неудобств. Сначала летели до Франкфурта, потом частным самолетом до Палермо. И самолет, настоящий «Гольфстрим»… Свекровь лишь качала головой и повторяла, что зря ее младший сын женится на богатой особе графских кровей. Сережка, встречавший их в аэропорту Франкфурта, рассеянно убирал со лба косую челку, глупо улыбался и повторял одно и то же: – Она тебе понравится, мама… Весь перелет Анна дремала, наслаждаясь близостью своего эфемерного любовника. Он гладил ее по голове, нежно целовал, осыпая поцелуями глаза, щеки. И она словно ощущала его прикосновения, дарующие долгожданный покой и умиротворение. Чувствовала, как его рука пробирается ей под блузку, легко очерчивает силуэт груди и ныряет под бюстгальтер, сильно обхватывая грудь целиком. Сначала одну, потом другую. Ласково проводит кончиком пальца по недавнему шраму. Он не позволял себе ничего более откровенного, и Анна мысленно поблагодарила его за это, если можно быть благодарной тени, солнечному зайчику или ряби на воде. Потому что она и так едва владела собой, молясь, чтобы родственники ничего не заметили. Но они тихо переругивались и не обращали на нее, притворявшуюся спящей, никакого внимания. Сквозь дрему и ласковый шепот Голоса она слышала Сережкины рассказы о невесте-аристократке, об ее дядюшке, то ли герцоге, то ли графе; о замке, где устраивается свадьба; о гостях, чье количество уже перевалило за три сотни. Дорога от Палермо до поместья лежала среди оливковых рощ и античных развалин. И Анна снова силилась подремать, но Голос не дал ей этого сделать, тихо приказав смотреть в окно. А там мелькали поля и виноградники, принадлежащие графу ди Кэлоджеро. А потом из-за холма показался замок, скорее похожий на декорацию к страшной сказке, чем на дом, где живут люди, а теперь их семье предстояло тут поселиться почти неделю. На крыльцо высыпала странная публика, среди которой явно выделялись три красивые женщины с одинаковой горделивой осанкой. И даже беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, что они родственницы. Виолетта и Эмма де Луци и Лючия ди Кэлоджеро. Сам граф гостей встречать не стал и на ужине не появился. Сергей посоветовал не обращать на это внимания: хозяин замка обладал большими причудами и всегда поступает, как вздумается, нисколько не заботясь о мнении окружающих. «Мне этот граф абсолютно не интересен», – подумала Анна, слушая причитания свекрови. Ей хотелось оказаться в постели, закрыть глаза и…
Ее призрачный друг не заставил себя ждать. Его руки требовательно и подчас даже грубо скользили по ее телу, не оставляя места для тайн. Она выгибалась под ним, принимая его, покоряясь ему. В какой-то момент Анна решила, что это вовсе не сон, а реальность, настолько явно было происходящее. Ей казалось, что любовная схватка длилась всю ночь, ни на минуту не прерываясь и не заканчиваясь, и лишь под утро удалось уснуть. Но ведь это же только сон, не так ли? Она брела по дорожке, ведущей к морю, и мысленно радовалась тому, что хоть на пару часов удалось избавиться от родственников и хозяек замка. Подготовка к свадьбе, идущая своим чередом, воскрешала недавнюю трагедию, и вся обстановка дома словно душила. В конце аллейки из сформированных в небольшие деревца кустов роз показался ограждающий каменный парапет. За ним далеко внизу разверзлась голубая гладь моря. Волны бились о высокие скалы и убегали куда-то за горизонт. Сбоку Анна приметила небольшую кованую калитку, позеленевшую от времени, и ведущую вниз узкую лестницу с выбитыми местами ступеньками. Идея побродить по кромке прибоя испарилась сама собой. Слишком опасно. Крутой склон, выкрошенный камень вместо ступенек. Можно запросто расшибить голову, и затея собраться с мыслями обернется раскиданными по скале мозгами. Анна внимательно глянула вниз, но так и не поняла, доходит ли лестница до самого низа или обрывается где-то посередине. А если так, то куда ведет?
Пришлось возвращаться обратно в парк. Присев на скамейку, Анна задумалась, пытаясь осознать, что по приезде домой нужно все-таки идти к психиатру, что сны снами, но вчера была явная галлюцинация. И если это болезнь, то она никак не рассосется. Следовало признать, что помочь себе Анна не в силах. От тяжких мыслей ее отвлекли доносившиеся обрывки разговора. Словно в тумане она подскочила и двинулась навстречу. Двое мужчин спорили между собой и взывали к справедливости третьего, стоявшего спиной. Он сделал знак рукой, призывая спорщиков закрыть рты, а потом что-то им ответил. Анна не разобрала слов. Но его фигура и властный голос показались до боли знакомыми. Анна застыла на месте, хотя мозг давал команду ногам развернуться и бежать. Бежать со всех ног. Как можно дальше! Мужчина повернулся и, увидев русскую гостью, бросился к ней. Она услышала, как он рыкнул: «Я знал, что найду тебя здесь!». И потеряла сознание.
3
Его любимая женщина спала. После того как она потеряла сознание, он перенес ее в застекленную витражами беседку, наложив на всякий случай заклятия, чтобы никто не попал в эту часть парка. Его гвардейцы в униформе садовников несли охрану снаружи, чтобы ничто не нарушило покой их властителя. Драго положил любовницу на кушетку и провел рукой в воздухе, словно очерчивая круг. Вся одежда – и его, и ее – оказалась аккуратно сложенной на кресле. – Опять ты мне снишься? – недоверчиво пробормотала Анна. Она смотрела на него широко распахнутыми глазами, силясь понять необъяснимое, – она шла по дорожке и внезапно уснула? – Нет, моя госпожа. Вот мы и встретились. – Голый Драго шутливо поклонился, и Анна рассмеялась. Наконец она смогла полностью разглядеть его. Стройная сухопарая фигура – ни грамма жира, ни кусочка дряблой кожи; лицо, щедро украшенное патрицианским носом, с волевым подбородком; черные волосы и глубоко посаженные зеленые глаза, пронизывающие насквозь. – Добро пожаловать домой, моя госпожа, – уже серьезно сказал Драго, укладываясь рядом с ней на кушетку и привычно устраивая руку на ее груди. – Ты…? – Она попыталась повернуться набок и посмотреть ему в лицо. – Ты… – повторила она, не в силах вымолвить и слова. – После побеседуем. Найдем время. А сейчас… – Он порывисто вздохнул и пригвоздил Анну к кровати, поднимая ее руки над головой. – Я слишком долго ждал этого… Возвращение в реальный мир требовало сил, а они иссякли. Пусть только сон, пусть галлюцинации, но Анне нравится пребывать в сказочном мире, с этим человеком, наслаждаться близостью с ним и дарить ему всю себя без остатка. Сколько времени они провели вместе, она не ведала, ибо все остановилось и замерло, остались лишь руки Драго, его страсть, и он сам внутри нее. Анна сжимала бедра, не желая его отпускать, а он и не стремился покинуть ее, продолжая любовное танго. Она выгибалась и стонала, царапала его спину и обнимала ногами. Силы покидали Анну, но Драго поил ее из старинного кубка, содержимое которого имело странный вкус, но заставляло снова кидаться в любовный водоворот с удвоенной страстью. То, что кубок появлялся из ниоткуда в руке любовника и отправлялся в никуда, нисколько ее не пугало. Мозг Анны лишь отмечал эти события и относил их в разряд должных. – Пока достаточно, – сказал Драго, внезапно прекратив страстный поединок. – Иначе завтра ты не сможешь ходить, моя госпожа. – Поговорим? – неуверенно предложила она. – Потом, – пробурчал Драго. – А теперь спи… – Меня могут хватиться в замке, – слабо запротестовала она. – Исключено, – веско отрезал он. – Я перенесу тебя в твою спальню. Спи, моя госпожа… – Он слегка провел по лицу Анны, погружая ее в сон. Глубокий и спокойный. Драго любовался спящей в его объятиях женщиной, обретенной только сегодня. Тогда, месяц назад, он вызвал домой Виолетту, смутно понимая, что происходит, пока в своем кабинете не добрался до головы Сержио. Там в одной куче были перемешаны интегралы и матрицы, преферанс, сильная, почти щенячья, привязанность к Виолетте и нежная забота о маленькой девочке. Драго мысленно обратился к Лючии: – Кажется, у нашего жениха внебрачный ребенок. Спроси Виолетту! – Это племянница, – последовал ответ через минуту. – Дочка старшего брата. Он заглянул поглубже, в отдел, ответственный за память, и почти сразу же увидел злое лицо мужчины и красивую женщину. Но красота поблекла от печали и грусти. Женщина сидела на кухне и неумело пыталась прикурить сигарету. У нее ничего не получалось, сколько она ни щелкала зажигалкой. Она сломала сигарету и в сердцах бросила в мусор. Изуродованная белая пахитоска с бледно-розовым ободком от помады казалась ей слишком символичной, так как женщина долго смотрела на нее, а потом пошла спать. Драго внезапно осознал, что не может упустить ее. Он нашел ту, что искал. Мать его будущих детей. И неважно, что она сейчас замужем, ее брак доживал последние дни. Она принимала решение, и он сделает все, чтобы это решение оказалось в его пользу. Кэлоджеро еле дождался, пока Сержио поймет, что беседа закончена, и выйдет из кабинета. Потом быстро, почти рывком перенесся в свою келью в северной башне. И сосредоточился на той, которую встретил только сейчас. Что и говорить, он долго искал ее, и собирался продолжить поиски, несмотря на недовольство родственников и обеспокоенность старого Дракона. Но он прекрасно понимал, что родственники и сестры ему все простят, а великий император, старый Дракон, приходящийся Драго праотцом, всегда смотрел на поиски любимца сквозь огромные, покрытые чешуей и снабженные острыми когтями пальцы. Много тысячелетий назад он разбросал своих сыновей по всем планетам, и далекому предку Драго досталась Земля, наполненная кипящей водой и лавой. Тогда основоположник рода Кэлоджеро прибыл на эту планету с женой и детьми. И Драго помнил легенды о том, как яйца с потомством переправлялись в империю, дабы младенцы появились на свет вовремя. Как хранились там, в тайном хранилище, под личным присмотром императрицы. Потом еще несколько поколений жили так по привычке, считая своим домом империю, держа там дворцы и прислугу. Но с появлением человека управлять планетой стало легче, а жить спокойнее. После обвала стены в императорском дворце, когда погиб весь приплод нерожденных еще принцев и принцесс, Император решил, что каждый властитель обязан оставаться в человеческом обличье, брать в жены здоровую аборигенку, предварительно изменив ей ДНК, и вынашивать потомство на собственной планете. Поэтому сегодняшние простые и понятные требования Драго никем не оспаривались. Его женой должна стать красивая и здоровая женщина, способная зачать и выносить близнецов и обладающая к тому любым паранормальным даром. Задача усложнялась тем, что Драго принадлежал к высшему обществу, где почти невозможно встретить подходящую женщину. Моделей он сразу отвергал из-за нездорового образа жизни, а дочки богатых родителей здоровьем и красотой не блистали, баловались кокаином и травкой. Впрочем, как и модели. Оставалось искать среди среднего класса. Он и искал. До сегодняшнего дня.
