Владарг Дельсат
Мама для…
Глава пятая
Одна я теперь не хожу, страшно мне. Этот Валера регулярно встречается мне и сверлит злым взглядом, но, видимо, Мозг вполне доходчиво объяснил, поэтому нападать больше не рискует. Мне Машка объяснила, что у парней гон начался, как у животных из учебника биологии, поэтому они теряют голову при виде красивой попы. Это объяснение меня несколько шокирует, но я принимаю его, просто стараясь не бывать нигде в одиночестве.
Уроки меняются, мне сейчас преподают профессию дубль-пилота. Это значит, что в случае, если Мозг потеряет управление, я смогу увести корабль от опасности. Ну, теоретически. А практически инструкция, вшитая в Мозг, говорит о том, что необходим живой экипаж, дублирующий электронную систему.
Наказания становятся все мощнее, я едва ли не падаю в обморок после каждого разряда, а не ошибиться на сложных тестах невозможно. Поэтому я не полностью сажусь на сенсор, а так, чтобы над ним была нога, все-таки разряд в ногу менее болезнен. Но страшно, конечно, подходить к учебному месту, а за ошибку на генеральном тестировании обещана вообще Комната Наказаний, отчего страх все сильнее сжимает сердце, холодной волной проникая в душу. Лика, точнее то, что с ней сделали, как живая встает перед глазами, и выдержу ли я такое, не знаю. Даже проверять не хочу.
– Марина, – слышу я мужской голос, когда прохожу с Ликой по коридору, отчего сразу шарахаюсь к стене.
– Чего тебе? – напряженным голосом спрашиваю его, прижавшись спиной к гладкой холодной стене.
Парень мне вроде бы не знаком, и даже в тот первый день я его, кажется, не видела, по крайней мере, не помню. Он высок, выше меня, комбинезон его очерчивает рельефную мускулатуру, на округлом лице сияют синие глаза, а на голове топорщится светлый ежик волос. В общем и целом, впечатление он производит положительное.
– Меня Серегой зовут, – представляется он. – Я хотел поинтересоваться, не хочешь ли прогуляться по обзорной галерее?
– А ты полезешь под юбку? – скривившись, интересуюсь я. – Или сначала ударишь, чтобы не сопротивлялась?
– Нет, ты что, – он даже руки поднимает на уровень груди, но потом до него, кажется, доходит. – Кто? – коротко интересуется.
Я не хочу ему отвечать, я вообще не хочу с парнями общаться, но Лика другого мнения. Она называет имя, отчего Сергей как-то странно ухмыляется и, попрощавшись, внезапно уходит.
– Лика, ну зачем! – пытаюсь я возмутиться, но девушка только улыбается.
– Бывают и нормальные парни, – объясняет она мне. – А парни промеж собой быстрее разберутся, понимаешь?
– Как скажешь, – киваю я, а потом обнимаю Лику и вздыхаю.
Я устаю быть сильной, хочется иногда, чтобы кто-то встал между мной и жестоким миром, я уже даже и на парня согласна, потому что сил моих нет. Но Лика все понимает, она просто обнимает меня, прижимая к себе, позволяя тем самым взять себя в руки. Но нам нельзя задерживаться, надо идти в столовую, а потом к библиотечному терминалу. Нужно хорошенько подготовиться к завтрашнему дню, потому что Мозг бьет за ошибки очень больно, причем такое ощущение, что с каждым разом все сильнее.
Я захожу в столовую, не сразу заметив, что каюта-зал преобразилась – со стен исчезло все, что на них висело, сами стены стали серебристыми, на этом вроде бы и все. Столы стали полукруглыми, а не квадратными. С чем это связано, я не знаю. Не скажу, что меня это вообще интересует. Кивнув с Ликой друг другу, мы идем к раздаче, чтобы получить на этот раз белесую бурду. Ассоциацию, возникшую у меня в голове, я старательно от себя гоню, а то вырвет. А еды не так много, чтобы ею удобрять унитаз.
Что-то меняется, на самом деле, в окружающем нас мире, то есть – на корабле, но вот что, я не понимаю. Нет у меня таких знаний, а что там в нейронных связях Мозга творится, только инженер понять сможет, но нет у нас инженера, просто нет, и все. Остается надеяться на то, что хотя бы систему жизнеобеспечения он поддержать в состоянии. Кстати, на занятии нам дают самый минимум, вбивая его насмерть, а вот в книгах библиотечного терминала я обнаруживаю возможность управления кораблем. Ну, минимального управления, разумеется, но хоть что-то… Надо разобраться, как лишить Мозг возможности наказывать такими способами, и тогда можно будет выдохнуть. Если это, конечно, вообще возможно.
Выплывая из фантазий, я встаю из-за стола, двинувшись в сторону библиотеки. Ко мне сразу же присоединяется Лика. Вот что странно – я не вижу этого липкого, Валеру. Нет его на обычном месте, не раздевает он меня взглядом, отчего я, похоже, и задумываюсь так глубоко. Так сказать, в тишине и покое…
Мы проходим недалеко, библиотека – следующий поворот от столовой. Дверной проем, как всегда, расцвечен синими огоньками, что, конечно, красиво, но должно что-то значить. Вот только что именно это значит, мне понять сложно. Надо будет поискать, кстати, в литературе. Потом и поищу, а сейчас мне пора усесться к терминалу, выглядящему как капсула, и запросить материалы по специальности.
Мне нужно быть осторожной, ведь то, что я изучаю, тоже контролируется Мозгом. Но в этот раз я опрашиваю пилотские функции и доступы в случае экстренных ситуаций, а это напрямую относится к специальности. Мне выдаются на экран списки функций конкретно пилота и какой-то вспомогательный список, который я вижу впервые в жизни. Конечно же, я тыкаю на него и замираю в шоке.
Из рубки я могу скомандовать гибернацию всех, кроме пилота. Для этого нужно основание, но есть и безусловное выполнение – когда управление переходит к пилоту. То есть в экстренных случаях… А можно ли создать экстренный случай? Я запрашиваю список и понимаю, что все уже придумано до нас, – ответ отрицательный. Очень жаль, но я список все равно изучу, кто знает…
Пилотские функции интересные, потому что предполагают полностью ручное управление и правила навигации в червоточине. Вот этот факт заставляет меня некультурно открыть рот – оказывается, люди умеют пользоваться червоточинами, а мы и не знали. Что самое интересно, «Ковчег» проходит по границе черных дыр, но даже и не пытается в них нырнуть, а почему? Должна быть причина именно такого поведения корабля, и я обязательно найду эту причину!
***
Сказать оказывается проще, чем сделать, потому что видимых причин нет. Или Мозг получил такую программу, или наш корабль для этого не предназначен. Может ли он быть не предназначен? Наверное, да, потому что всего я не знаю. Рано или поздно узнаю, конечно, а сейчас я решаю итоговый тест, жутко боясь «награды» за ошибку. Уже позади промежуточные тесты и даже практика виртуального пилотирования, после которой меня несли девчонки в каюту – ноги просто отказывались ходить, и вообще ощущение было такое, как будто я на плиту подогрева блюд уселась.
Но все проходит, прошло и это, и вот теперь итоговый тест. Решать его просто страшно, а на ответ дается минута. На каждый из шестидесяти вопросов дается минута, и если количество неправильных ответов больше шести, то я о смерти мечтать буду, судя по Лике. Она дрожит так, как будто ее уже уносят в Комнату Наказаний. В ее глазах такая паника была перед тестом, что уже и я испугалась.
Сергей стал чаще находиться рядом. Что мне нравится, он всегда спрашивает разрешения, можно ли ему подойти, можно ли предложить руку. Очень мне это нравится, а вот Валера исчез, да и другие парни близко не подходят, что меня успокаивает очень даже. При этом Сергей не пытается залезть мне под подол, за что я ему благодарна, хотя и вижу симптомы гона. Мне Машка объяснила, как определять. То есть Сергею очень хочется меня… хм… опылить, но он держит себя в руках. Это очень любопытно… Интересно, почему он так себя ведет?
Вот и последний вопрос отвечен, а я сжимаюсь в ожидании вердикта. Равнодушный металл холодит те места, куда разряд получить очень не хочется, но я даже сдвинуться не могу. Остается только ждать… А Мозг не торопится, будто наслаждаясь моим страхом. Был бы человеком, это было бы понятно, но он же не человек, а машина, поэтому пауза непонятна.
Что-то щелкает, и на экране передо мной появляется в зеленом ореоле итоговое число правильных ответов. Ограничители, не дававшие мне двинуться, и специальные сенсоры опускаются в стул, а я чувствую себя освобожденной: сто процентов правильных ответов и сертификат с отличием. Теперь я могу учиться на дубль-штурмана, а могу остаться на этом уровне, практикуясь в пилотировании. И то, и другое очень болезненно, поэтому надо будет еще подумать.
– Вы назначены на работы в сектор «Б», – сообщает мне Мозг.
Не самый приятный и довольно опасный сектор, полный машин с открытыми кожухами. С одной стороны, нужно только осмотреть их по алгоритму, отметиться в каждой ячейке, и все. Но, с другой стороны, если оступишься, станешь фаршем. Поэтому нужно быть вдвойне внимательной.
Сначала у меня пауза в полчаса на привести себя в порядок. Перед работой в секторе «Б» нужно принять душ и переодеться в тонкий полупрозрачный защитный комбинезон. До сектора можно и в платье дойти, а вот там только в защитной одежде. Причем у дверей обязательно толпятся парни, желающие посмотреть на неодетую девушку, – что у них за радость такая, я не знаю… Все-таки парни какие-то дикие, по-моему.
За полчаса мне нужно все успеть, а обедать буду после работы уже. Подумав, я решаю надеть защитную одежду под платье, будет несколько неудобно, зато не придется догола раздеваться в секторе под жадными взглядами парней. Ну а то, что защита полупрозрачная, так не прозрачная же, так что, скорее, это для них мучение, чем для меня смущение. Еще и посмотрим, кто будет страдать последним.
Решив так, я быстрым шагом двигаюсь к своей каюте, никого по дороге не встретив. Надеюсь, все заняты. Мне нужно действительно поторапливаться, тем более что я уже вижу Сергея. Он машет мне рукой, я машу ему в ответ, но не останавливаюсь, времени мало, даже очень. Поэтому я быстро захожу в общую комнату, бросив приветствие, после чего заскакиваю в каюту, сдернув платье на ходу, и запрыгиваю в душ.
Я не зря спешу. Защитная одежда надевается на мокрое тело и медленно, она должна очень плотно прилегать к коже, очерчивая каждую складку и наверху, и внизу. Особенно много мороки с грудью, поэтому я старательно одеваюсь, чтобы затем нацепить платье поверх. Глянув в зеркало, проверяю еще раз, спрятаны ли волосы и закрывается ли пленкой лицо. Обнаружив непорядок, сразу же его исправляю, потому что становиться фаршем не согласна.
– Привет, – слышу я голос Сергея из-за спины. – Тебя в сектор «Б» кинули?
– Думаю, по мне заметно, – улыбаюсь в ответ. – А ты куда собрался?
– Да вот провожу тебя, – пожимает он плечами.
Все-таки странно он себя ведет, просто очень странно. Выступающий гульфик комбинезона предельно четко демонстрирует признаки гона, при этом Сергей очень бережно себя со мной ведет, даже странно мне это видеть. Впрочем, приставать он не стремится, а потому его компания меня устраивает. С такими мыслями я подхожу к двери в сектор.
– Подожди минутку, – прошу его. – Подержишь платье, пока я схожу?
– Хорошо, – сглотнув, кивает он, а приняв платье в свои руки, добавляет: – Ты очень красивая.
– Спасибо, – благодарю я его и делаю шаг в раскрывшиеся двери.
Работа, в общем-то, нудная. Осмотреть, нажать кнопку, коснуться пальцем сенсора. И так около сотни раз. В режим я вхожу быстро, выполняя все действия рефлекторно, но затем меня отвлекает какой-то шум.
– Стой! Стой! Марина, осторожно! – кричит Сергей.
Я оборачиваюсь, чтобы замереть от ужаса – на меня, размахивая какой-то палкой, мчится Валера. Я вижу, что Сергей уже тоже сорвался с места, но он не успеет, к тому же это опасно очень. Валера уже почти подбегает, крича, что такую, как я, нужно удавить, и в этот момент я отпрыгиваю в сторону, а вот парень остановиться не может – он большую скорость набрал, а здесь не зря можно только в защитном.
С громким криком Валера пролетает мимо, а я резко усаживаюсь на корточки и зажмуриваюсь. Не хочу видеть, что произойдет. Крик резко обрывается, сменившись коротким чавкающим звуком, и в этот момент я оказываюсь в объятиях Сергея. Не знаю, как он сумел остановиться, но парень падает рядом со мной на колени и обнимает так, как будто я очень хрупкая. От этих объятий становится тепло и совсем не хочется наподдать ему… Интересно, почему мне так сейчас? Почему я его не боюсь?
Глава шестая
Кто бы что ни говорил, но Сергей меня спас. Его крик предупредил меня, и я сумела отойти в сторону, когда на меня несся озверевший Валера. Значит, точно спас. Кроме того, Сергей помог мне прийти в себя, и карательных мер от Мозга почему-то не последовало.
Я заканчиваю работу на чистом упрямстве, а возле дверей меня подхватывает на руки Сергей, и это очень вовремя, на самом деле, – что силы иссякают как-то мгновенно. Вот только что я заканчивала работу, получив разрешение покинуть сектор, и вдруг просто падаю на пол. Как-то очень естественно подхвативший меня на руки Сергей молча поворачивается и несет прочь.
– Спасибо… – шепчу я. – Если хочешь… я готова…
– Не говори глупостей, – просит он меня, вздохнув. – Готова она… Ни к чему ты не готова, лежи спокойно.
Я замолкаю, понимая, что чуть не рассердила его, но почему-то не рассердила. При этом я чувствую нечто, упирающееся в меня снизу, догадываясь, впрочем, что это такое упирается, но думать об этом не хочу. Мне отчего-то вполне комфортно в его руках, к тому же я отчего-то совсем не боюсь Сергея, хотя он прав: к тому, о чем я заговорила, я не готова, конечно. Но он-то откуда знает?
Я сама себя сейчас не понимаю. С одной стороны, я боюсь оставаться с ним полностью наедине, потому что вдруг придется делать то, что на картинках было, а с другой, не хочу расставаться с Сергеем, потому что страшно мне очень. А еще у меня, кажется, сейчас истерика будет, и сил сдерживаться почти нет. Но я креплюсь, потому что нельзя на людях. Меня только что чуть не убили, Валера же убить хотел! Что на него нашло? Не понимаю совершенно… Но чувствую, что это еще не конец, ведь Мозг вердикт не озвучил, только работу принял.
Сергей ставит меня на ноги у самой двери. Он придерживает меня руками, проверяя, наверное, стою ли я, а потом… Натягивает на меня платье! При этом одевает, как будто я кукла или… Наверное, у него есть… была младшая сестренка, отсюда и опыт.
– Стоишь? – интересуется он, заглядывая мне в глаза.
– Стою, – как могу уверенно киваю я. – Спасибо тебе за все…
– Ничего, малышка, прорвемся, – отвечает он, мягко обнимая меня, а потом отпускает.
А я ничего не могу понять. Почему мне приятны его объятия, ведь он же парень! Он может сделать со мной противное и даже хочет, я же вижу! Мне все объяснили же! Почему я его не боюсь? Только ли потому, что он меня спас? Я делаю шаг, оказываясь в общей комнате. Именно этот момент выбирает Мозг для того, чтобы выдать бесстрастный вердикт, как будто не мог подождать, когда я окажусь в своей комнате.
– Нападение Валерия-семнадцать на Марину-шесть во время выполнения ею работы является тяжелым нарушением, – сообщает с потолка голос Мозга. – Задержка при выполнении задания признана произошедшей независимо, кроме того, никакие действия Марины-шесть к смерти Валерия-семнадцать не привели. Действия Валерия-семнадцать признаны самоубийством. Марина-шесть получает сутки отдыха.
Я выдыхаю. Мозг различает нас по связке имя и номер. Каждому присваивается этот номер при рождении, чтобы различать всех Марин, Кать и Маш. Но вот мне можно расслабиться – наказания за задержку не будет, кроме того, мои действия признаны не приведшими к смерти, значит, за это тоже ничего не будет. Теперь самое время пойти в каюту и поплакать, но в этот миг что-то происходит.
– Сволочь! Гадина! – – громко кричат две девчонки-близняшки, налетая на меня с кулаками, а я даже защититься не могу, потому что меня трясет после всего.
Я делаю шаг назад, но они, будто две разъяренные фурии, налетают на меня, начиная бить куда попало. Получив несколько ударов, я падаю назад сквозь открывшуюся дверь. Никуда не ушедший, как оказывается, Сергей ловит меня, я как-то внезапно оказываюсь у него за спиной, а он принимает на себя удары девчонок. Впрочем, сильно побить его не успевают, потому что он хватает их за руки. Чуть подергавшись, девочки опускаются на колени и начинают плакать.
– Что произошло? – спокойно спрашивает парень, отпуская обеих.
– Братик… – близняшки начинают плакать навзрыд.
– Валера? – понимающе кивает Сергей.
Я просто стекаю по стене, зная, что этим двоим ничего не объяснишь, а это значит, что нападать они будут обязательно. И что мне теперь делать, я не представляю. Сергей в это время пытается убедить девчонок, но они вообще ничего не хотят слушать. Тут в проеме двери появляется Машка. Я ее не вижу, но слышу ее голос:
– Пусть убирается, тварь, – жестко говорит Машка. – Ей тут не место!
– Но она не виновата, – пытается объяснить Сергей, однако «командирша» ведет себя, по-моему, совсем неадекватно.
– Раздвинула бы ноги, ничего бы не было! – выкрикивает она. – Пусть убирается, пока я ее не убила, и плевать, что будет потом! Мы должны были стать парой! Парой, понимаешь! Тварь! Тварь!
Валера и Машка? Но я тут при чем? А Машка явно хочет броситься на меня, но Сергей заталкивает всех троих девочек в комнату, куда мне отныне хода нет. Я это очень хорошо понимаю – мне туда вход закрыт, потому что если Машка сказала правду, то она меня достанет, найдет как и достанет обязательно. Мы достаточно уже прожили все вместе, чтобы я это понимала. И что мне теперь делать? Куда пойти?
– Вот что, – Сергей и сам все отлично понял, – давай у меня переночуешь. Объявим себя парой, а завтра будем решать.
Он прав: просто переночевать в его каюте я не могу, мы должны для этого быть парой. Так Мозг говорит, его правила, против которых мы ничего не можем сделать. Но вариантов у меня нет – ночевать можно только в каюте, а мне в нее не попасть. То есть или не спать ночь и попасть в Комнату Наказаний за нарушение режима, или попасть туда же за сон в неположенном месте. Выхода просто нет, но… Я не хочу!
– И ты меня отпустишь? – тихо спрашиваю я.
– Я тебя всегда отпущу, если ты этого захочешь, – почему-то вздыхает Сергей. – Ну как?
– Я согласна, – шепчу, понимая, что если и произойдет что-то, то это всяко лучше Комнаты Наказаний. Может быть, хотя бы не так больно будет…
– Прошу Мозг оформить пару, – громко произносит Сергей. – Фаза адаптации.
– Марина-шесть, вы согласны? – формально интересуется Мозг.
– Согласна, – киваю я, потому что выбора у меня все равно никакого нет.
– Пара зарегистрирована, – констатирует Мозг. – Фаза адаптации.
Сергей берет меня на руки и куда-то несет, а мне очень хочется плакать, ведь я только что отдала себя в его руки. Он просто сильнее, а прав у меня даже на «нет» не остается. Поэтому если он захочет сделать то самое, то будет в своем праве, я и сказать ничего не смогу. Но, может быть, он разрешит… Или… Звезды, страшно как…
***
– А что такое «фаза адаптации»? – спрашиваю я, когда перед нами открывается дверь его каюты. Ну, теперь нашей, конечно…
– Это фаза привыкания друг к другу, – объясняет мне Сергей. – Близость не обязательна, спать можно в разных капсулах, а потом их объединить.
– А «близость» – это когда ты в меня тыкаешь? – интересуюсь я у него.
– Ох, малышка, – вздыхает он и усаживается на неизвестно откуда взявшийся в каюте стул. При этом бережно опускает меня на свои колени.
На слово «малышка» я не обижаюсь, очень оно ласково у него получается. Есть в Сергее что-то от папы, да и мне после всех сегодняшних событий очень хочется поплакать. В этот момент оживает речевой информатор Мозга, сообщающий, что мы освобождены от всех занятий и работ на неделю, что, по-моему, вообще волшебный подарок. Еще интересен тот факт, что у мальчишек нет общей комнаты, из коридора сразу доступ в личные каюты.
Сергей начинает рассказывать мне, что такое «близость», зачем люди этим занимаются и почему он не будет принуждать меня к подобному. Я слушаю это как сказку, даже и не зная, верить ему или нет. Очень хочется поверить, но страшно. Вспоминая картины детства, я прислоняюсь к его груди, а он обнимает меня, и я вдруг чувствую себя в безопасности, как на папиных руках. Просто защищенной чувствую.
– Если хочешь принять душ и переодеться, скажи, – негромко произносит Сергей. – Я закрою глаза и не буду подглядывать.
– Да смотри, чего уж там… – вздыхаю я, совершенно почему-то не желая покидать его рук. Наверное, я устала быть сильной?
В это время часть стены поднимается, и в каюту въезжает вторая капсула, а в углу после закрытия стены обнаруживается и мой шкаф. Я свой шкаф узнаю всегда, потому что сама его оклеивала и украшала. Значит, получается, и капсула моя. Ну это правильно, я же теперь парная, вот мои вещи и переехали. Почему-то никакого отторжения этот факт не вызывает.
– Ты меня заколдовал, наверное, – говорю я Сергею, потеревшись головой о его грудь. – Я тебя совсем не боюсь и хочу здесь остаться навсегда.
– Это у тебя стресс и усталость, – отвечает он мне. – Если тебе трудно, я могу помочь.
– Нет, я сама, – качаю я головой, но с места не двигаюсь, наслаждаясь ощущением защищенности. – Сейчас, еще посижу немного…
– Устала, моя маленькая, – очень ласково произносит Сергей. – Сейчас мы поможем, помоем малышку, и будет она сладко спать.
Он поглаживает меня, говоря очень ласковым каким-то голосом, а я себя чувствую, как у папы на руках. Слезы текут сами, я их не могу ни унять, ни проконтролировать, а Сергей все уговаривает меня, да так, что я вдруг чувствую себя маленькой-маленькой, позволяя ему меня раздевать. Я плачу, но не возражаю, как будто полностью доверилась парню, вот только мне внутренне как-то очень тепло и спокойно. И почему так происходит, думать совершенно не хочется.
Избавив меня от платья, Сергей замирает, а я понимаю – он же не знает, как правильно снимать приклеившийся к коже защитный костюм, поэтому вздыхаю и нехотя встаю с его рук. Нужно идти под душ, потому что так просто костюм не снять, а он не одноразовый, чтобы просто разрезать и выкинуть. Раньше были одноразовые, но теперь уже увы.
Поэтому я ухожу в душ, чувствуя себя по-прежнему спокойной, хотя слезы льются. Мне хочется вернуться в ласковые руки Сергея. Я, конечно, понимаю, что он говорит со мной, как со своей маленькой сестренкой, но, похоже, мне именно это сейчас и нужно. Наверное, я просто устала от всего – от боли, от страха, даже от опасности, исходящей от парней… Просто устала, и все. Вот отдохну, возьму себя в руки…
Я домываюсь, аккуратно снимая с себя костюм, чтобы повесить его на сушку, а сама думаю, привычно перебирая варианты. Мысль о том, что Сергей мог подстроить ситуацию с Валерой, критики не выдерживает, а вот с девчонками… Нет, тоже не получается, разве что заранее договорился – но, если бы не Валера, я бы не согласилась. Значит, не мог подстроить. Получается, это означает – он говорит то, что думает? Может парень говорить что думает?
С другой стороны, он очень ласковый, хотя я уже в его власти. Если бы его целью было натыкать мне, и все, то он бы просто раздел меня и сделал свое дело. Сопротивляться я бы не смогла, потому что Мозг, по слухам, за такое наказывает очень больно, но, несмотря на это, Сергей обходится со мной больше как с сестренкой, чем как с девушкой. Значит, ему действительно не все равно? Кажется, я слишком устала для логических выводов…
Решив не надевать на себя ничего, как привыкла, я выхожу из ванной и молча залезаю на колени к Сергею. Я вижу, он удивлен, но все же обнимает меня, даря покой.
– Провокаторша маленькая, – улыбается мне парень, но как-то очень по-доброму.
– Я хорошая, – совсем как в детстве сообщаю ему.
– Очень, – соглашается со мной Сергей.
Пусть я не понимаю, что со мной происходит и почему я себя так веду, но мне сейчас просто комфортно и безопасно. Я не хочу ни о чем думать, потому что очень устала. Наверное, так и засну на его руках, но этого делать нельзя, потому что таймер напоминает о скором отбое. Знает об этом и Сергей.
– Сейчас моя маленькая закроет глазки, – продолжает говорить он все тем же мягким, ласковым тоном, – и будет сладко спать до утра.
– Да-а-а, – тяну я, потому что действительно ощущаю себя маленькой девочкой, но это меня совсем не пугает.
Сергей укладывает меня в капсулу, пожелав сладких снов, а я послушно закрываю глаза. Мне кажется, что чего-то не хватает, как будто в момент, когда Сергей убирает руки, отключается отопление капсулы, но это, конечно же, не так. Тогда, получается, причина в том, что я не чувствую его рук?
О том, что так бывает, мне еще мамочка рассказывала. Она говорила, у нее такое ощущение было, когда она вынужденно расставалась с папой. Правда, об ощущении себя малышкой она не говорила ничего, но, может быть, об этом просто не рассказывают. Только мне что делать? Попроситься к Сереже на ручки? То есть совсем скатиться в малышовость?
Не уверена, что такое поведение правильное. Во-первых, если мы объединим капсулы, это уже будет навсегда, без пути назад, а во-вторых, куда я спешу? Спешить мне некуда, к тому же подобные решения лучше обдумывать на спокойную голову, а не в том состоянии, в котором я сейчас. Так что спать, спать, спать…
