Владимир Александрович Андриенко
Стрелец государева полка: Посланец воеводы
Глава 5
Битва под Конотопом. (24-28 июня, 1659 год).
1
Бой у села Шаповаловка неподалеку от Конотопской крепости:
24 июня 1659 года.
Войска гетмана подошли к селу Шаповаловка. Полковник Данило Сом отважно бросил своих казаков в атаку, и они сходу опрокинули сотни полковника Стрешнева, которые не сумели организоваться для обороны.
Сом первым врезался в ряды неприятельской конницы и срубил двух драгун. Его казаки следовали за ним, поднимая и опуская сабли.
Русские дозорные просмотрели, как казаки Сома приблизились к ним, и подали сигнал тревоги слишком поздно. Они сделали это ценой своей жизни, но положение Стрешнева это не спасло.
Казаки Сома смешали передовые сотни драгун и те стали отступать. Хотя Стрешнев стремился дать отпор врагу и перестроить своих солдат.
– Пан полковник! – закричал сотник Почитайло Сому. – Смотри туда! Сам русский воевода!
Сом увидел Стрешнева:
– Он самый! Вот кого мне надобно! Эй! Пан воевода!
Стрешнев обернулся, и увидел украинского полковника. Тот снова закричал:
– Я, полковник Сом! Не желаешь скрестить свою саблю с моей?!
Стрешнев не пожелал ввязываться в бой на невыгодных условиях. Полковник видел, что его драгуны дрогнули, и понимал, что им нужно перестроиться для контратаки. Иначе они проиграли. И сделать это они могли, только если им дать такую возможность. Сотня стремянных стрельцов государева полка, которая стояла в самом конце села могла принять удар на себя.
– Стой, воевода! Куда бежишь, сабли моей не отведав? – закричал Сом.
Стрешнев был совсем не трус. Он вскипел от таких слов и, выхватив из кобуры пистоль, выстрелил в Сома. Пуля сорвала с казачьего полковника шапку.
– То не по-казацки делаешь, дворянин! – закричал Сом. – Не как рыцарь!
– Мы еще увидимся с тобой, изменник! – Стрешнев отбросил пистоль и дал шпоры коню.
Сотник Почитайло послал ему вдогонку свою пулю, но также не попал. Драгуны прикрыли отход своего полковника. И пятидесятник ударом сабли снес Почитайло полголовы. На Сома попали кровавые брызги, и он почувствовал запах крови. Украинский полковник сразу же зарубил пятидесятника драгун. Но Стрешнев уже ушел. Догнать его не было никакой возможности.
– Обойдите их, бисови диты! – заорал Сом. – Не дайте уйти!
Отряд казаков в двадцать-тридцать человек стал обходить драгун справа и был готов обрушиться на них с фланга. Но довершить обходной маневр они не успели. На них налетел десяток донцов во главе с есаулом Удачей Клином.
Клин увидел в каком положении оказался Стрешнев и смело бросился в бой несмотря на то, что людей с ним было всего ничего. Донцы сразу положили пять человек – посекли их саблями. Сом взвыл от досады! Нужно было послать для этого маневра не новичков, а испытанных казаков.
Но сколько испытанных казаков было в этом полку? Да и сотники – сплошной молодняк. Ничего сами предпринять не могут.
– Сотники! Смотри справа! – крикнул он. – Не дайте им порубить наших!
Стрешнев на отличном коне быстро добрался до белокафтанников. Те уже были готовы к бою.
– Стрельцы! Все за мной! Ударим по изменникам!
– Но наши драгуны попадут под удар наших сабель! – возразил ему сотник стремянного полка. – Эх, нет здесь пешего стрелецкого приказа!
– Нечего скулить, сотник! – остановил его Стрешнев. – Идем вперед! За мной!
Стрешнев снова повернул коня и послал его в бой. Стрельцы стремянного полка последовали за ним. Теперь сам Стрешнев желал найти украинского полковника и показать ему остроту своего клинка…
***
Худо пришлось бы полковнику Сому, если бы на помощь его казакам не подоспели трансильванские пехотинцы. Это был наемный полк на службе у Выговского. Они сотня за сотней выстроились в боевой порядок и поставили мушкеты на упоры. По команде офицеров грянул залп. Сразу пятнадцать стрельцов стремянного государева полка свалилось с коней.
Стрешнев быстро приказал отходить. Атаковать пехоту силами конных белокафтанников нельзя. Лобовая атака кончилась бы катастрофой. А он и так потерял в этой стычке больше трети своих драгун. Губить еще и стрельцов стремянного государева полка воевода не мог.
Драгуны и конные стрельцы оставили Шаповаловку. Русские передовые сотни отошли к основным силам. Но это было еще не сражение, а лишь его прелюдия. Основной бой был впереди.
К Шаповаловке стали подтягиваться отряды киевского полковника, валашские и молдавские сотни из наемных сил гетмана Выговского. Это были отряды легкой конницы, пришедшие к Выговскому за золотом и легкой добычей.
Полковник Сом прекрасно понимал, чего стоят эти союзники, но своего гетмана не осуждал. Выговскому нужно было большое войско для реализации своего замысла, а на все украинские полки он положиться не мог, вот и приходилось пользоваться услугами таких вот союзников.
– Хуже татар такие полки, – прошептал он, чтобы никто не мог услышать его слов. – Сколь горя принесут они Украине.
– Пан полковник! Гонец от пана ясновельможного гетмана! – голос сотника вывел Сома из размышлений.
– Гонец? – переспросил он.
– Сотник Романюк! – представился гонец. – До вашей милости от ясновельможного!
Сотник поклонился.
«Ишь ты каков! – про себя подумал Сом, оглядев сотника. – Разряжен словно шляхтич. И слова-то какие от «ясновельможного» да «ваша милость». При Богдане все проще было, и побеждали мы ляхов. А ныне наши же казацкие полководцы все в паны полезли. А за ними и сотники мелкие себя шляхтой возомнили. Вот и нанимаем всякий сброд типа влашских да молдавских всадников».
– Чего хочет гетман? – строго спросил он Романюка.
– Ясновельможный идет сюда с основными силами.
«Стоило гонца ради этого гонять, – подумал Сом. – Я и так это знаю!»
– Шаповаловка наша! Так можешь и передать ясновельможному гетману, пан сотник.
Сотник еще раз поклонился и развернул своего коня…
2
Сосновская переправа у Конотопской крепости:
25 июня 1659 года.
Полковник Ляпунов занял Сосновскую переправу под Конотопом. И к нему быстро стали подтягиваться основные силы русской армии князя Пожарского.
Первыми прибыли, отступившие от Шаповаловки воины воеводы Стрешнева.
– Потрепали тебя, воевода? – с усмешкой спросил Ляпунов.
– Потрепали, – без обиды согласился с ним Стрешнев. – И хорошо потрепали. Скоро Выговский сюда припожалует. Далеко ли немецкий полк фон Нейрата?
– А на кой они тебе?
– У Выговского трансильванская наемная пехота. И я на себе ощутил меткость их стрелков.
– Наш полководец князь Пожарский желает быстрой победы и славы! Он осторожничать из-за пехоты не станет.
– Стало быть, немцев фон Нейрата не будет?
– В ближайшее время нет.
– Вот и зря.
– Зря, – усмехнулся Ляпунов. – Он желает славы, что имел его дядя. Но тот князь Пожарский добыл свою славу, разгромив поляков под Москвой.
– Осторожность разве в этом деле помешает? Князь Пожарский под Москвой был очень осторожен.
– Вот пойди и скажи это нашему воеводе! Полковник Улебин сколь раз ему про осторожность говорил. И что с того? Но даст бог, и без того разгромим супостатов.
– А коли не даст? – усмехнулся Стрешнев.
– Я послал во все стороны дозоры из донцов есаула Семенова. О всех передвижениях неприятеля мы будем знать. Да и не соберутся они быстро большими силами для удара.
– Хорошо если так. Но они могут попытаться отбить переправу.
– Не думаю. Соберем здесь побольше войск, и нам прикажут ударить по врагу. Вот и вся стратегия воеводы Пожарского. А вон и полки воеводы Львова появились.
– И сам воевода во всей красе. Разряжен словно девица на свадьбе.
– Но всадники у него выглядят грозно и красиво.
– Цвет московской дворянской конницы.
Воевода Семен Львов возглавлял своих всадников и ехал впереди под хоругвями дворянской конницы. Передовые сотни в кольчугах и панцирях на отличных белых лошадях выглядели грозно, и, казалось, никакая сила не остановит эту мощную закованную в сталь лавину. Хотя единообразия в вооружении дворянской кавалерии не было. Каждый дворянин снаряжал себя и своих людей в поход сам, и потому здесь были и наборные легкие кольчуги, и епанчи, и панцири самых разнообразных видов. Тоже относилось и к оружию. У дворянской кавалерии были и мечи, и сабли, и буздыганы, и пистоли, и луки.
Князь Львов увидел Стрешнева и Ляпунова и поднял руку в знак приветствия. На князе был яркий парчовый кафтан, шелковый кушак и отороченная соболем шапка. Поверх кафтана одета кольчуга и поверх неё панцирь с золотым орлом.
Воевода подъехал к полковникам.
– Жарко в доспехах, господа! – произнес он. – А битвы сегодня не будет. Чего в них париться. Так хочется все это железо с себя скинуть.
– Должно быть так, – произнес Ляпунов. – Не будет битвы нынче.
– Гетман Выговский скоро пожалует сюда, воевода! – произнес Стрешнев. – И с большими силами.
– Еще бы, – усмехнулся Львов. – С малыми жаловать нет смысла. А что под Шаповаловкой?
– Там была битва. И меня оттуда вытеснили.
– Я это понял, раз вижу тебя здесь, полковник, и в таком виде. Сразу видно, что ты после боя. И здесь будет битва. Так желает князь Пожарский! А ты, полковник Стрешнев, али перепугался?
– Я? Пугаться дело пустое. Осторожность соблюдать надобно! Нам пехота здесь надобна! Где полк фон Нейрата? – полковник Стрешнев не обиделся на Львова, за его замечание.
– Атака будет конная, полковник. Пожарский использует кавалерию. Да и пехоты у нас не так много. Полк фон Нейрата сюда вообще не подойдет.
– А я на себе испытал залп трансильванской наемной пехоты Выговского.
– Они не сдержат удара моей тяжелой кавалерии, полковник, – заверил Стрешнева Львов. – Фон Нейрат нам не понадобится. Хотя это не мои слова, господа. Что я? Это слова нашего начального воеводы князя Пожарского. А моего мнения никто не спрашивает. А ты не согласен с Пожарским, полковник?
– Не нравится мне все это. Правду могу сказать хоть самому воеводе Пожарскому. Нам стоит соединиться с основными силами князя Трубецкого, – посоветовал Стрешнев. – Оборонительная тактика нам бы подошла больше. У Трубецкого есть и пехота и артиллерия.
– Отдать инициативу врагу? Ты с ума сошел, полковник? Пожарский про такое и слушать не станет. Он скажет, что мы разгромим их. Сначала Выговского, затем хана, а поляки и сами унесут свои ноги от Конотопа. Да и не отдаст Пожарский чести победы Трубецкому. Сам должен сие понимать.
***
Через день 26 июня вслед за войсками Львова прибыли отряды полковника Улебина и наказного гетмана Ивана Беспалого. И за ними через час показался в окружении лучшей части кавалерии сам князь Пожарский.
Всего собралось 12 тысяч хорошего войска: полки дворянской кавалерии, полк стремянных стрельцов, испытанные полки донских казаков, слободские казаки….
3
Битва: Атака казаков Выговского.
29 июня 1659 года.
Украинские полки гетмана Выговского бросились в атаку. Казаки схлестнулись с донцами, драгунами и стремянным полком. Началась яростная битва у Сосновской переправы.
Стрешнев был в первых рядах своих всадников и рядом с ним бились Ляпунов и есаул донских казаков Семенов.
– Как тебе враги, полковник? – спросил Стрешнев Ляпунова, отбиваясь от казаков Выговского. – Саблей вертеть – не языком трепать!
– Слабоваты! – выкрикнул Ляпунов, разрубая голову украинского казака. – Я думал о них лучше! Стремянной полк добрее в рубке на саблях!
Но Ляпунов ошибался.
Это только поначалу ему попались молодые казаки, впервые бывшие в большой битве. Следующим с ним скрестил клинок бывалый казак участник многих походов. Это было видно по шрамам на его лице. Полковник едва отбил удар сбоку и сразу же оценил искусство противника.
– О! – вскричал он. – Настоящий боец!
Казак был уже не молод. Полковник Ляпунов уклонился в сторону и сделал обманный выпад. Но противник отразил удар.
После этого битва разделила их, и против Ляпунова оказался казачий сотник. Он выстрелил в него из пистоля, и полковник едва успел поднять на дыбы своего коня. Пуля поразила животное.
– Вот сучий сын! – вскричал Ляпунов, соскакивая с падающего коня.
Полковник Стрешнев пришел на помощь товарищу и рубанул казачьего сотника по открытому плечу. Тот вскрикнул и выронил свой клинок. Второй удар добил его.
Ляпунов тут же вскочил в опустевшее седло.
– Спасибо, полковник! Я твой должник!
– А ты говорил, что они слабы в рубке!
– Есть среди них и настоящие бойцы.
Стрельцы государева стремянного полка потеснили врагов. Они горели желанием отомстить за недавнее поражение своей сотни в бою у Шаповаловки.
Драгуны поддержали стремянной полк, и атака казаков Выговского захлебнулась бы, но в бой вступили три сотни киевского полка и сотня гетманской гвардии.
Ляпунов по достоинству смог оценить все боевые качества казаков. Полковник получил хороший удар по голове и его спас от смерти только крепкий шлем.
Драгунский полк понес большие потери, и из-за этого пришлось немного потесниться и государеву полку. Причем стремянные стрельцы потеряли двух полуполковников и трех сотников.
На поддержку стрельцов слева ударил полк дворянской кавалерии во главе с Бутурлиным. Казаки Выговского после этого стали отступать, поворачивая коней…
4
Битва: Ставка князя Семена Пожарского.
29 июня 1659 года.
Князь Пожарский, облаченный в боевые доспехи, был доволен действиями своих полков и решил закрепить успех. Он обернулся к своим военачальникам:
– Князь Львов! Пошли еще один полк им в помощь!
– Из моих дворян?
– Из твоих! Нужно развивать успех! – ответил Пожарский.
– Бутурлин! – закричал Львов.
Тот подъехал к полководцам.
– Поддержи своего старшего брата! Гоните этих псов, посмевших поднять оружие противу государя великого!
– Будет исполнено! – радостно заявил младший Бутурлин.
Кавалерия дворян обнажила клинки, и последовала за своим командиром.
Пожарский ликовал.
– Мы опрокинем их, и затем всеми нашими силами охватим Выговского с флангов. И еще до тех пор, пока подойдут поляки и татары разгромим их.
– Разреши мне, воевода, со своими казаками, обойти их слева! – вызвался наказной гетман Беспалый. – Иначе они там смогут просочиться и уйти от нас.
– Ты прав, гетман! Бери тысячу своих казаков и отрежь им пути к отступлению.
– Это будет великая победа!
Гетман отправился к своим людям.
Пожарский предвкушал победу. Он уже мнил себя великим полководцем. Видел себя победителем украинского и польского гетманов, и самого крымского хана.
Полковник Улебин хотел снова призвать к осторожности, но, взглянув на Пожарского, понял, что это бесполезно. Воевода не захочет его даже слушать. Он ослеплен первоначальным успехом. А вот сам Улебин был совсем не уверен, что это успех. Он на своем веку много повоевал с татарами и поляками…
5
Битва: ставка польского гетмана Анжея Потоцкого.
29 июня 1659 года.
Польский командующий гетман Анжей Потоцкий осторожничал. Он не собирался просто так рисковать своими солдатами. Тем более что у него было всего 3800 человек. Большего количества солдат он набрать не мог.
Это была вечная беда Речи Посполитой – нехватка солдат. Доходов короля на содержание войска катастрофически не хватало, и потому основной армией было шляхетское ополчение провинций. А собиралось это ополчение долго. Совсем не так как это было в Московии. Там царь – настоящий повелитель, не в пример их королю.
«У гетмана Выговского почти 25 тысяч войска, – думал Потоцкий. – У хана 30 тысяч. А у польского командующего нет и 4 тысяч. Позор! До чего довели магнаты Речь Посполиту! Когда они только поумнеют».
– Ясновельможный, – обратился к гетману ротмистр Казимир Яблоновский. – Пан гетман! Выговский уже начал битву.
– Ты думаешь, ротмистр я этого не вижу?
– Видите, пан гетман, но…
– Ты желаешь знать, пан Казимир, когда наши хоругви пойдут в бой? Не скоро. А тебе, пан Казимир, не терпится пасть в бою?
– Не пасть, но показать себя рыцарем, – смущенно произнес молодой ротмистр.
– А ты, пан Казимир, уже бился во многих битвах? – с усмешкой спросил гетман, хотя прекрасно знал, что Яблоновский до этого никогда не сражался, разве что на турнирах.
– Нет, пан гетман, – Яблоновский покраснел еще больше.
– И ты не видал русского драгуна в битве.
– Пока нет, пан гетман. Но я рассчитывал, что вы позволите мне принять участие в атаке гусар.
– Но на тебе мундир драгуна, пан Казимир. Отчего тебя столь тянет в тяжелую кавалерию?
– Я всегда мечтал стать офицером панцирной хоругви, пан гетман.
– Успеешь еще показать себя героем, пан ротмистр. Мы сегодня спешить не станем.
Но офицеры не разделяли осторожности гетмана и рвались в бой. Командиры гусарских хоругвий полковники Поланецкий и Данилевич требовали отправить их в бой.
– Выговский получит всю славу и всю добычу, пан гетман! – в очередной раз подъехал к нему Поланецкий.
Пан Анжей не любил этого чопорного толстяка. Его броня с золотой насечкой, яркие гербы рода Поланецких на его одежде, драгоценная сабля, раздражали гетмана. К тому же он грубо оттеснил от него молодого Яблоновского.
– Я готов вести мой полк крылатых гусар27 в бой!
– Я пока не отдавал вам, пан полковник, такого приказа!
– Так отдайте его! Гетмана Выговского стоит поддержать! Там есть для нас место для битвы.
– Да, пан Анжей! Полковник Поланецкий прав, – подержал Поланецкого Данилевич. – Круль28 не для того послал нас сюда, чтобы мы смотрели на битву. Мы шляхтичи!
– Честь шляхтича идти в битву!
– Панове! Я здесь командую! – гетман призвал своих полковников к порядку. – Вы позабыли, что его милость круль мне доверил армию. И я отвечаю перед крулем! Я, а не вы!
– Но есть же стратегия, пан гетман. Передовые полки гетмана Выговского уже сражаются! – настаивал Поланецкий. – Мои гусары сомнут два полка дворянской конницы московитов! Слово гонору!
– Я не сомневаюсь в доблести твоих гусар, пан полковник. Но сколько их останется после такой атаки? Выговский даже не согласовал со мной план битвы. Он не считает нужным советоваться с польским гетманом. Он советуется с ханом. Вот и пусть хан оказывает ему помощь!
Поланецкий отъехал в сторону. За ним последовал Данилевич.
– Что скажешь, пан Михаил? – спросил Поланецкий товарища. – Каков наш командующий?
– Считает себя стратегом великим. А на деле ничего он не стоит. Будь с нами пан Чарнецкий, все было бы по-иному. Вот это полководец.
– Плохо, что за Потоцкими порода и богатство. Они слишком часто становятся гетманами на горе Речи Посполитой. Я помню гетмана Николая Потоцкого в битве под Корсунем. Я был в ту пору гусарским ротмистром и мало чего знал о тактике, но и тогда было понятно, что гетман бездарен как полководец. Этот еще хуже.
– А все же отличная возможность для наших гусар себя показать есть!
– И место для удара отличное! Но мы не смеем нарушить приказ гетмана!
Гетман Анжей Потоцкий смотрел в сторону гусарских полковников. Он понимал, про что они говорят, хотя не мог слышать ни слова.
«Ругают меня последними словами, – думал он. – А сами себя великими полководцами почитают. Глупцы. Своей показной удалью губят вот такие Речь Посполиту. А того не понимают, что это не наша война. Пусть быдло Выговского рубит московитов. Пусть московиты рубят татар хана Мехмед Гирея. Нам это на руку. Круль Ян Казимир не совсем верит Выговскому. И я сомневаюсь, что ему нужна победа украинского гетмана в этой битве» …
6
Битва: ставка князя Пожарского.
29 июня 1659 года.
Полки дворянской кавалерии Львова и братьев Бутурлиных оттеснили казаков Выговского от переправы. Киевский полк был потрепан. Досталось и трансильванскому наёмному полку. Донские казаки и стремянные стрельцы, что ударили с флангов, прорубили в их рядах кровавые бреши. И если бы не полк валашской конницы, то плохо бы пришлось трансильванцам.
Пожарский дрожал от нетерпения. Он видел, что враги готовы побежать.
– Господа! – он повернулся к своему окружению. – Победа уже наша! Сборные войска Выговского отступают! И сейчас пришло время и нам показать, на что мы способны!
– Но, князь воевода! – предостерег Пожарского полковник Улебин.
– Что, полковник? Али не видно тебе нашей победы?
– Есть еще и татары! Хан рядом!
– Здесь только казаки Выговского и его наемный сброд! Ни поляки, ни хан не спешат вступить с нами в бой! Мы успеем разгромить их!
– Но наши разъезды видели татарские чамбулы, князь воевода!
– Это всего лишь людоловы, полковник! Это не войска хана. Они всегда не теряют возможности запастись живым товаром. Это цель войны степных волков.
– А если они устроили для нас засаду? Татары мастера на такие пакости, князь воевода! И дозорные говорили не про отдельные чамбулы29, а о большом войске. Хан рядом.
– Хватит! – оборвал полковника Улебина Пожарский. – Под государевым знаменем мы пойдем в бой! Великий государь Алексей Михайлович желает видеть победу, и мы её добудем для него!
– Господин воевода!
– Мы усилим нашу атаку! Ты сам много воевал в жизни, полковник! Разве не видишь нашей победы?
– Пока битва для нас складывается удачно. Выговского мы разгромим. Но меня пугает хан.
– Верно! Армия хана может изменить положение дел, – поддержали Улебина другие воеводы. Но таких было не много.
– Хан не подойдет раньше, чем через день-два!
Пожарский посмотрел на своих полковников и воевод. Теперь мнения среди них разделились. Нынче многие из них ему верили и об осторожности не думали. Они были охвачены горячкой битвы.
– Мы бросим в битву всю нашу кавалерию. И я сам поведу вас в бой! К вечеру Выговский будет разбит!
Князь обнажил свою саблю и указал войскам на битву. Полки прокричали славу царю и великому князю Московскому и Всея Руси Алексею!
Полковник Улебин вынужден был подчиниться приказу воеводы. Он бы лично избрал иную тактику. Выдвинул бы вперед немецкий пеший полк мушкетеров фон Нейрата. Но те стояли слишком далеко от места битвы.
Улебин подъехал к своему полку и обнажил саблю…
7
Битва: ставка гетмана Выговского.
29 июня 1659 года.
Иван Выговский помнил свой тайный уговор с ханом Мехмед Гиреем. Пока все складывалось удачно. Русские ничего не заподозрили. Начало битвы было яростным и все шло с переменным успехом. Пожарский уже наверняка твердо уверовал в свою победу.
– Пан гетман! – к нему обратился переяславский полковник Тимофей Цецюра. – Нам пора поддержать наших казаков. Самое время. Пусть пойдут две моих сотни.
– Нет. Все идет хорошо, – спокойно ответил гетман.
– Хорошо? Но враги напирают на наших!
– Пан полковник, я все вижу! И говорю тебе, что все идет, так как нужно!
Цецюра хлестнул своего жеребца нагайкой и отъехал от гетмана.
Выговский видел, что его план непонятен большинству полковников. Но раскрывать его не спешил. Пусть немного поволнуются. Пусть приучаются ему доверять.
– Иван, – к его уху склонился Данило Сом. – А ведь Цецюра прав. Наших стоит поддержать!
– Похоже, что момент настал, – произнес гетман.
– Для основного удара?
– Не совсем, пан полковник Сом. Пусть уводят свои полки! Отступать!
– Пан гетман! Или я чего-то не знаю? – переспросил его полковник Сом. – Что ты говоришь? Как отступать?
– Многого ты чего не понимаешь, пан полковник!
– Дай мне полк драгун, пан гетман, и я дам нашим полкам возможность перестроиться для новой атаки! Даже без больших подкреплений мы отбросим войска московитов!
– Данило! Я же тебя самого к хану посылал. Или не понял ничего? Мехмед Гирей использует тактику характерную для татар! Я не желал говорить про это заранее.
– Ты мне не доверяешь, пан гетман?
– Дело не в недоверии, Данило. Сам должен понимать, что лазутчики Пожарского могут быть где угодно. Говаривают, даже в стане самого хана они есть. Вот мы и осторожничали. В этой осторожности залог нашей победы!
– Пан гетман! – изумился Данило Сом.
–Я много чего узнал от Богданового полковника Лаврина Урбача, брат Данило. И он же научил меня не болтать попусту языком.
–Оно верно, пан гетман. Но…
– А могу ли я доверять своим полковникам, Данило?
– Мне можешь доверять, Иван! Но если мы отойдем, пан гетман, то русская тяжелая кавалерия устремится за нами в погоню.
– И это хорошо! – вскричал Выговский.
– Хорошо? – не понял гетмана Сом. – Но это же полки отборной тяжелой конницы! Сумеем ли мы их остановить?! У татар, даже если они засаду устроили, тоже может сил на это не хватить. Они повернут коней и отойдут! Что нам даст эта засада?
– Не отойдут, пан полковник! В том порукой слово мое. Так что отходим, Данило! Отходим!
Гетман отдал приказ.
Украинские полки, что еще даже не вступили в битву, стали поворачивать коней. Тоже сделала и гетманская гвардия, личный полк Выговского. Эти шли за Сомом и за бунчуком гетмана…
