Владимир Александрович Жуков
Горячая версия
8. Пиршество любви
– Сережа, будь благоразумней. Семья, ее безопасность дороже любых принципов, – она тонкими руками обвила его шею. Пылающими губами коснулась к щеке и страстно прошептала. – Обними и полюби меня, свою белокрылую чайку.
Эта просьба для них давно стала кодом для проявления взаимной нежности, но Сергей почему-то медлил.
– Ты меня, наверное, разлюбил? – обиделась жена.– Может, за служебными делами забыл, что я твоя единственная и неповторимая? Или у тебя…появилась юная пассия с осиной талией и длинными ногами?
– Ириша, я же неисправимый однолюб, – он, как в первые годы супружества, легко поднял ее на руки. Ему показалось, что она, несмотря на шестнадцать лет совместной жизни, осталась по-девичьи изящной, красивой и желанной.
– Сережка, не шали, – счастливо рассмеялась она, – Уронишь, осколков не соберешь, я очень хрупкая.
– Осколков не будет, драгоценная моя,– прошептал он пылко. В ее манящем взгляде теплилось неутолимое желание. Он это понял без слов по сияющим злато-карим зрачкам, в которых истаивал мед. Еще никогда она не была столь желанной. Может, потому, что поглощенный работой, он долго сдерживал себя.
– Эх, искусный соблазнитель, сердцеед, – сладко потянулась жена и, дразня его, ловко выскользнула их его рук.
– Не торопись, остынь, вдруг Юлька неожиданно возвратиться и застанет нас врасплох, неловко будет. Получится, как в эпизоде «Москва слезам не верит», – посетовала она, понимая тщетность своей бдительности.
– Мы успеем, дорогая,– настаивал он, пребывая во власти сжигающей страсти.
– Хорошо, но в таких делах не следует торопиться. Влюбленные ведь часов не наблюдают. Какой ты нетерпеливый, словно с голодного края, – пожурила и согласилась Ирина. Когда он принес ее в спальню, сбросила с плеч легкий халатик, представ в великолепной наготе. Невольно закралось подозрение, что она, предвидя такой финал, сознательно разыграла эту любовную сцену. Решила хмельными чарами умиротворить мужа и склонить к согласию на отказ от следствия.
Она была неотразима и восхитительна в раскованности и смелости. Воскресила в его памяти хмельные дни и ночи медового месяца, продлившегося тогда на полгода, когда Ирина ощутила зачатие и явные признаки беременности. Сергей дольше обычного, стараясь запечатлеть в памяти каждую линию ее смуглого загоревшего тела, ласкал нежным взглядом ее нисколько утратившую девичьих форм, гибкую фигуру.
Она была все также свежа, подобно розе с росой на лепестках в утреннем палисаднике. Устыдившись, она прикрылась краем простыни, разметав на подушке роскошные золотисто-пшеничные волосы.
– Ира, Ириша, Ирочка-а, – страстно прошептал он. – Как ты очаровательна и прекрасна…эти мягкие, словно шелк волосы, ласковые глаза и губы. Сокровище мое ненаглядное…
– Ты раньше мне об этом не говорил, – озорно упрекнула она и вдруг у нее возникла мысль оттолкнуть, проучить мужа за строптивость. Но преодолеть охватившую ее страсть она уже не смогла.
– Прости, родная. Сокровище ты мое,– нежно звучал его голос.
– Сережа, хоть разочек послушайся свое сокровище,– поймала она его на слове. – Оставь это дело и я вся растворюсь в тебе.. До последней клеточки буду принадлежать только тебе…
Зотов нежно ласкал ее бархатисто-трепетную кожу, упругую грудь, овальные бедра… Она горячо, тесно прижалась к нему, маня в упоительно-сладкую бездну.
– Ириша, забудь об этом, – прошептал он, прикоснувшись губами к мочке ее уха. «О, великое таинство любви! О, слияние сердец и тел в неутоленной страсти! – мысленно восторгался Сергей. – Воистину, прекрасны люди, живущие по законам добра и любви!»
– Еще, еще, хочу, хочу…, – шептала она в сладком упоении.
– У тебя же опасный период? – напомнил Сергей.
– Ради блаженства не грех рискнуть, – ответила жена, простонав от удовольствия.
В прихожей неожиданно прозвучал телефонный звонок. Зотов не в силах был оторваться от жены.
– Это, наверное, Юлька, – прошептала Ирина, не отпуская мужа из горячих, хмельных объятий. И он обрадовался мысли, что она тоже не хочет прерывать это сладкое прикосновение жаждущих любви тел.
– Милый мой, сладкий, – разлепила женщина пылающие от страсти губы. – Я каждую ночь буду одаривать тебя пиршеством любви. Повторим свой волшебный медовый месяц, только ты откажись от этого опасного уголовного дела. Неужели в прокуратуре не найдется сотрудника, молодого или вдовца, у которого нет семьи. Почему именно тебя постоянно бросают под танк. Я вынуждена постоянно пребывать в режиме тревоги и стресса? Так и свихнуть недолго. Ох, как тяжело переубедить Скорпиона…
– Да, Скорпиона можно либо полюбить, либо убить, третьего не дано. Поэтому, Ирина, моя единственная и неповторимая, не ставь слишком жестких условий, не шантажируй своего мужа, – властно прервал он жену. – Ты же отлично понимаешь, что на меня бесполезно давить. Согревая лаской, ты выполняешь свой супружеский долг. Ты не должна этим светлым чувством манипулировать. Ириша, родная, ты только не обижайся, но любовью нельзя торговать. Ты же не хочешь, чтобы я, испытывая голод, потребность в сексе завел себе женщину на стороне?
– Не хочу и не позволю. Но имей в виду, что супружеский долг, это когда один, два раза в неделю, а не каждую ночь, утро, день или вечер, то есть по первому желанию и капризу,– пояснила она. – И любовницей мне не угрожай, потому что ко мне тоже липнут молодые и состоятельные мужчины, но я женщина строгих правил, верная тебе перед Богом и своей совестью.
– Спасибо за признание и давай не будем ссориться. Ты у меня самая любимая и желанная, – он бережно обнял ее за теплые плечи.
– Значит, есть просто любимая и желанная, – поймала она его на слове.
– Эх, Ириша, других не существует. Там, где ты прошла, остальным делать нечего, пусть отдыхают.
За это признание она наградила его страстным поцелуем и Сергей с юношеской пылкостью снова овладел ею.
– Не волнуйся, милый, о своем долге я прекрасно знаю, – возразила она, когда они разомкнули объятия. – У нас, к счастью, нет брачного контракта, как на Западе, поэтому я вольна поступать по своему усмотрению и настроению, поэтому не будь строптивым.
– Тогда, родная, тоже не обессудь, я тоже волен поступать, как посчитаю нужным, – парировал Зотов с едва заметным раздражением, недовольный тем, что жена обратила в действие свое главное оружие, перед которым невозможно устоять. Он вдруг неожиданно заявил.– На тебе свет клином не сошелся…
Прикрыл рот ладонью, но было поздно.
– Сережа, подумай, о чем ты говоришь? Я никогда не ожидала от тебя такое услышать, – со слезами в голосе упрекнула она и уткнулась лицом в подушку.
– Ира, Ириша, прости родная, – Сергей поспешно обнял ее за плечи. – Это прозвучало неосознанно, на подсознательно уровне. Меня задергали на работе, вот и сорвалось. Прости, не обижайся. И постарайся меня понять. Ты предлагаешь невозможное. Отказаться от дела равнозначно дезертирству, признанию своей трусости перед криминалитетом. В военные годы за это отдавали под трибунал, а то и на месте пускали в расход.
– Сейчас не военное время, – напомнила, женщина, смахнув ладонью слезы.
– На войне враг виден, а в моей работе он наносит коварный удар в спину. И, если я его не обезоружу, не арестую, то он причинит много бед честным порядочным гражданам, – пояснил следователь. – Это, как у разведчиков, агентов незримый, но жестокий поединок. И потом я не могу подставлять под удар своих коллег, независимо от того, есть ли у них семьи или нет.. Это в высшей степени непорядочно и негуманно. не в моем характере прятаться за чужими спинами. – А по отношению ко мне и Юле, родителям разве гуманно? Ты себя и нас подвергаешь опасности.
Сергей не нашел аргументов для возражения.
– Ладно, не обижайся, родная, – он бережно поцеловал ее в теплое с шелковистой смуглой от загара кожей плечо и искренне признался. – Ты для меня самая дорогая и желанная. Хочешь, чтобы развеялись твои сомнения, прочитаю стихи? Они мне и самому очень нравятся. Она кивнула головой с разметавшимися и спутавшимися после любовной схватке волосами, на его грудь и смежила ресницы.
– Слушай, – попросил он и прошептал в ее ушко:
Я боюсь потерять это светлое чудо,
Что в глазах твоих влажных застыло в молчание.
Я боюсь этой ночи, в которой не буду
Прикасаться лицом к твоей розе дыхания…
– Гарсия Лорка, – безошибочно определила она автора.
– Умница. Ты– полиглот не только в медицине, но и в литературе, – похвалил Сергей.
– С тебя беру пример, – улыбнулась Ирина и потянулась к нему мягкими чувственными губами. Он с радостью принял этот подарок нежности. Она гибкой, упругой пантерой прижалась к нему. Снова ощутил прикосновение ее знойного, хмельного тела.
– Я тебя буду лелеять и ласкать, лучше, чем это делают восточные женщины. Нам следует подумать о втором ребенке, чтобы Юлька не была одинокой и не выросла эгоисткой, – прошептала она, словно лиана, обвив руками его плечи.
– Прекрасная идея, я обеими руками «за». Здоровые и красивые дети получаются в любви и гармонии, – поддержал он. – Тридцать пять лет еще нормальный возраст для зачатия и родов. А позже будет трудно рожать и не исключено кесарево сечение.
– Откуда тебе знать, рано или поздно? – усмехнулась женщина. – Иногда заглядываю и в твои медицинские книжки, не все же время штудировать УК, УПК и другие юридические кодексы и трактаты, – ответил он. – А вот медицина, особенно, гинекология, очень занимательное чтиво.
– Если бы мужчина хоть один раз ощутил боль и муки, которые испытывает роженица, особенно впервые готовящаяся стать матерью, то отказался бы от плотских наслаждений. А женщине приходиться терпеть, потому, что нет сладости без боли.
– Такова ваша миссия на земле, – заметил Зотов и процитировал стихи Валерия Брюсова:
Ты – женщина, ты книга среди книг.
Ты – женщина, ты ведьмовский напиток.
– Вот вы, как ненасытные вампиры и пьете этот напиток любви, заставляете женщин любить и страдать, – упрекнула жена и добавила. – Но эти сладкие страдания потом сторицей окупаются светлым чувством материнства. Ради этого и стоит пройти тернистый путь.
– Ириша, я тобой и всеми женщинами, осознающими свое великое предназначение на земле– быть матерью, женой, восхищен!
Зотов уже был готов снова овладеть ею.
– Только не упрямься, – прошептала Ирина и слегка охладила его пыл, напомнив о разговоре. Он с огорчением разомкнул руки на ее тонкой талии и заметил. – Ира, не время об этом говорить. Давай раз и навсегда закроем эту тему. Она может нас рассорить, а я не хочу тебя терять. – Для тебя служба дороже меня и Юльки, – вспылила она, резко повернувшись к мужу спиной, отодвинулась на край брачного ложе. С головой накрылась простыней, и он услышал ее всхлипывания.
«Женский каприз. Она прежде себя так не вела, не давила на чувства и психику. Наверное, и дочку специально отправила в гости, чтобы не мешала нашим любовным утехам, – подумал он, ощутив, как от жалости заныло сердце, и положил ладонь на ее вздрагивающее тело.
– Ира, успокойся, родная, не принимай мои проблемы так близко к сердцу. Оно у тебя одно и очень ранимо, – уговаривал он жену. – Ты явно преувеличиваешь опасность. В моем производстве, да и у коллег, были куда более сложные резонансные дела. Несмотря на жесткое давление со стороны заинтересованных лиц, все обошлось без серьезных эксцессов. И сейчас ситуация аналогичная и поэтому нет оснований для преждевременной тревоги и паники, что является первым шагом к отступлению и поражению.
– Я кожей, каждой клеткой чувствую нарастающую тревогу и потом снятся кошмарные сны, в которых, то Юльку, то тебя теряю, – призналась женщина. – В последние две недели мучает бессонница.
– Значит, нам надо чаще спать вместе, – нашел он выход из положения. – А насчет снов, не будь слишком суеверной, ты же современная, просвещенная женщина и глупо воспринимать всерьез всякие пустяки.
– Нет, Сережа, это не пустяки. На уровне подсознания, интуиции осуществляется защитная функция организма, сигнализирующая о надвигающейся опасности.
– Не буду с тобой спорить, потому что эти гипотезы не из области точных и естественных наук, а основаны на мистике, страхе человека перед непознанным и таинственным, – пояснил он. – На этом паразитируют экстрасенсы, колдуны, ясновидящие, разные народные целители и ворожеи. Следовало бы эти расплодившиеся полчища мошенников и шарлатанов вывести на чистую воду, но пока руки не доходят. Бесконечный конвейер: одни преступления следуют за другими…
– Я тебе сочувствую, но ничем помощь не могу, – вздохнула Ирина.
– Можешь, ведь ты мой надежный тыл. Я благодарен тебе за заботу, уют, который создаешь в нашем доме, этом скромном храме любви и согласия.
– Излагаешь красиво, словно поэт, немного оттаяла женщина. – Возможно, это и было твое главное предназначение на земле – поэзия, проза, а ты, милый, сел не в свои сани. Борьба с бандитами опасное и неблагодарное дело.
– В свои сани, – возразил он. – А поэзия, балет, музыка, эстрада – это удел женщин, натур утонченных и хрупких. Мне по нраву настоящая мужская работа, пусть и сопряженная с риском и опасностями для притока адреналина в кровь. – Упрямый ты мой Скорпион, и когда ты только начнешь прислушиваться к мудрым советам жены?
– Я всегда тебя внимательно слушаю.
– Слушать слушаешь, как тот кот Васька, а поступаешь по своему, – упрекнула Ирина.
– Дорогая, не один я избрал такую тактику, – заметил Зотов. – Недаром существует правило: послушай жену, а сделай наоборот. Кстати, и многие жены платят своим мужьям той же монетой, поэтому мы квиты. А для тебя мои служебные дела должны стать запретной зоной, табу.
– Я бы с радостью с этим согласилась, если бы от этого напрямую не зависело твоя и наша безопасность. А ты жаждешь получить адреналин, экстрим… Зачем тебе это надо, поди, ведь не юноша уже? – упрекнула она полусонным голосом и он понял, что утомил супругу. – Давай спать, утро вечера мудренее.
9. Выстрел из АКМ-47
Счастливые и утомленные, они, не размыкая жарких объятий, заснули. Их разбудил звон разбитого, брызнувшего осколками стекла. Зотов, как по тревоге вскочил с постели, схватил трубку стоявшего на тумбочке телефонного аппарата.
– Что случилось? – испуганно спросила Ирина и потянулась рукой к кнопке торшера.
– Не включай свет! – Сергей успел перехватить ее руку. – Оставайся на месте.
Он осторожно подошел к окну, закрытому шторой. Плотная ткань раздувалась парусом под напором свежего морозного воздуха. Двойное стекло в раме разбито, лишь по краям щетинились с острыми зазубринами осколки.
– Что случилось? – повторила вопрос жена.
– Наверное, пьяный хулиган камень бросил,– спокойно, уняв волнение, произнес он, так и не обнаружив среди рассыпанных на паласе осколков стекла, какой-либо тяжелый предмет, камень или металл. Затем прошел к противоположной от окна стене и на ощупь в дверном косяке обнаружил развороченную пробоину. Сомнения исчезли – выстрел.
Движимый первым порывом, Зотов хотел выбежать из квартиры и начать преследовать злоумышленника по «горячим следам». По его предположению стрелок мог засесть на крыше или чердаке, расположенного напротив, пятиэтажного жилого дома. Но в следующее мгновение следователь подумал и приказал себе: «Остынь, не горячись, ведь у тебя в руках нет табельного оружия и поэтому весьма рискованно покидать квартиру. Этот выстрел может быть не только актом устрашения, но и способом для выманивания меня из жилища.
Не исключено, что на лестничной площадке или в подъезде поджидают сообщники стрелка, чтобы убить или изувечить с использованием огнестрельного или холодного оружия, будь то финки или монтировки. Наверняка, на такую реакцию они и рассчитывают. Может сообщить в милицию? Нет, это лишь вызовет нездоровый ажиотаж вокруг моей персоны, сенсационные публикации в прессе и навредит делу. Дождусь утра, которое, как известно, мудренее вечера и ночи».
Сергея утешила мысль, что пуля попала в дерево и засела в нем, а не срикошетила от стены, иначе неизвестно, чем все кончилось бы. “Достаточно серьезное предупреждение,– подумал он. – Похоже, дело обретает крутой характер. Не дождавшись моего согласия идти на контакт, они напомнили о себе оригинальным способом. Хотя опытному снайперу ничего не стоило сразу поставить последнюю дату в моей биографии. По-видимому, еще рассчитывают на мою уступчивость и сговорчивость. Надо их тактически переиграть, потянуть время.”
Он вспомнил, как в прошлом году через не зашторенное окно выстрелом киллера была по ошибке в своей квартире убита жена крупного крымского бизнесмена и чиновника. Мишенью должен был стать муж убиенной. Преступление попало в разряд «сухарей», т. е. нераскрытых. После этого произошла ценная реакция криминальных разборок и вскоре заполнились освободившиеся после отстрела “авторитетов” ниши в их иерархии. Были устранены конкуренты на рынке преступного бизнеса.
«Благо, что окно нашей спальни было зашторенным, иначе бы стрелок стал зрителем любовных утех, и не исключено, что зафиксировал бы телекамерой. Ныне подслушивающая и видеотехника, используемая в качестве шпионажа, достигла большого прогресса», – утешил он себя. Следователь пересилил в себе профессиональный интерес, хотя так и подмывало выяснить из какого оружия произведен выстрел? Мозг работал четко, оценивая ситуацию.
“Возможно, что этот бес прицельный выстрел, всего лишь приманка. Киллер выжидает, что он включит свет и мой силуэт обозначится в освещенном окне. Останется только поймать в оптический прицел и мягко нажать на спусковой крючок. Но ничто ему не мешало выстрелить в тот момент, когда я нес жену на руках в спальню, ведь комната была освещена? Второй шанс я тебе не дам,– со злостью подумал Зотов.– А калибр пули выясню утром, когда наступит рассвет».
К тому же он не хотел тревожить жену, утомленную и умиротворенную после его пылких объятий. Мелькнула мысль сообщить о выстреле в дежурную часть УВД. Но по мере того, как он тихо, на кошачьих лапах, чтобы не разбудить задремавшую супругу, прошел к телефону, стоявшему на тумбочке, этот замысел угас.
«Инцидент не должен получить огласку, лишний шум только навредит делу,– решил он. – У меня хватит сил, чтобы самому разобраться. А на контакт все же придется пойти из сугубо оперативных соображений. Надо хотя бы в интересах следствия выяснить, кто они, эти крутые ребята и кто за нами стоит?»
Воздух в спальни быстро охладел и Сергей решил перенести жену в комнату дочери. Бережно поднял ее на руки, и полусонная Ирина, словно лиана, обвила его шею. Он плотно прикрыл дверь спальни, чтобы сохранить тепло в остальных комнатах. В бледном свете луны, проникающем через окно, увидел прибранную постель– Юлька отсутствовала. На светящемся табло электронных часов 3.47. Зотова охватила тревога: «Где Юлька? Что с ней? Никогда так поздно без предупреждения и разрешения не задерживалась».
Взяв себя в руки, он вспомнил, что дочь на дне рождения подруги. Жена не сообщила, у какой именно, но, наверное, как и в прошлый раз, у Зои Масловой, куда она подозрительно зачастила в последние дни. Сергей включил тусклый ночник, перелистал справочник и набрал номер.
– Слушаю вас,– ответил бодрый юношеский голос.
– Квартира Масловых? – уточнил он.
– Да, а тебе что надо, дед? Спал бы уже.
– Пригласи Юлию Зотову.
– Разбежался, она дрыхнет без задних ног, – лениво отозвался юноша.
– Как это без задних ног?– не понял Сергей.
– Присказка есть такая. Спи, мужик, или бессонница замучила? – послышались наглые нотки.
– Позовите Юлю. Я ее отец, – раздраженно, с металлом в голосе, потребовал он, вспомнив, что брат Зои недавно демобилизовался из армии: «Голодный самец, дурная кровь может ударить в голову и на пьяный глаз испортит Юльку. Она ведь, несмотря на то, что малолетка, фигуристая, соблазнительная девица».
– Так бы сразу и сказали, – потеплел голос парня. – Сейчас подниму ее.
В телефонной трубке послышались удаляющиеся шаги, через несколько секунд прорезался Юлькин голос:
– Пап, это ты?
Совесть у тебя, дочка, есть? Позвонила бы и предупредила, что останешься ночевать у подруги,– сурово произнес он.
– Я звонила, но вы, наверное, поленились снять трубку. К тому же мама мне разрешила остаться, если вечеринка затянется. А она за разговорами, песнями и танцами затянулась. Знаешь, как быстро время летит, когда общаешься с приятными друзьями, – призналась Юля и осознал ее правоту и маленькую хитрость супруги, одарившую его пиршеством любви.
– Мы с мамой не находим себе места, волнуемся, а ты развлекаешься. Хотя бы еще раз позвонила, что задерживаешься. И вообще, в таком юном возрасте девушке неприлично ночевать в чужом доме, где есть мужчина.
– Ты хотел сказать опасно, – рассмеялась она. – У меня, папа, голова на плечах и острые когти, как у кошки. Никто и ничто мне не угрожает, спите с мамкой спокойно. Цветных вам снов.
– У вас на вечеринке много ребят?
– Нет, одни девчонки.
– А по телефону кто мне ответил, евнух?
–Зойкин брат Костя, классный парень. Недавно из армии возвратился. Разные интересные истории из армейской службы нам рассказывал. Клевый, веселый пацан…
– Смотри, дочка, чтобы этот пацан тебя не увлек в укромный уголок, чтобы без шалостей и глупостей…
– Я не маленькая, себя в обиду не дам. Пап, ладно я останусь, не охота вызвать такси среди ночи. Вдруг, какой-нибудь наглец, отморозок, как ты выражаешься, попадется?
– Правильно соображаешь. Ладно, оставайся, ночью за порог за порог квартиры ни шагу, – предупредил Зотов.– Утром я за тобой заеду. Поздравь подругу.
– Спасибо, пап. Гуд бай,– весело пожелала дочь отцу. У Сергея отлегло от сердца: “Слава Богу, с Юлькой все в порядке, хотя и смущает этот бравый солдат Костя, ведь у молодых одно на уме. Надо бы предостеречь Юльку”.
Он тихо прошел спальню, прилег, ощутив теплое бархатисто-нежное тело жены, ее ровное дыхание. До утра и не смог сомкнуть глаз. Как только посветлело, и синева морозного утра просочилась через окно в комнату и следователь осмотрел последствия выстрела. Пуля впилась в дверной косяк, разворотив его. Он аккуратно извлек ее для баллистической экспертизы, по калибру определив, что стреляли из автомата АКМ. Судя по траектории полета с крыши пятиэтажного дома, расположенного в пятидесяти метрах напротив.
“Что ж, похоже, сезон охоты начался, – с грустью подумал он. – Кто-то выдал лицензию на мой отстрел, но пока решил припугнуть. Главное – уцелеть в этом поединке, уберечь Ирину и Юльку от расправы. Не исключено, что те, кому я наступил на хвост, в целях шантажа могут похитить дочку. И если это очаровательное создание с голубыми глазами, точная копия жены, попадет в их грязные лапы, то ужасно представить последствия.
Эти животные не откажут себе в удовольствии ее, юную и непорочную, грубо изнасиловать. Таким диким способом, они попытаются сломить мою волю. Может, пока не поздно спрятать их в укромном месте? Конечно, это лишь на короткое время обезопасит. А когда тайное станет явным, нет гарантии, что бандиты не достанут их и там. Поэтому пусть будут рядом. Может, действительно, отказаться от этого коварного дела? Кому нужны нынче борцы-праведники?”
Эта неожиданная мысль лишь не миг поколебала его решительность. Устыдившись слабости, прогнал ее прочь. Перед тем, как вызвать машину из прокуратуры, Зотов по пожарной лестнице поднялся на крышу пятиэтажного дома, откуда по его версии, был произведен выстрел. Увидел притоптанный снег, но ни гильзы, ни окурков обнаружить не удалось. То, что стрелок находился именно здесь, не вызывало сомнений. «Тертый калач, голыми руками не возьмешь», – подумал следователь.
10. Прокурор дает указание
Левашов был заметно раздражен – мерил просторный кабинет шагами. Его тучная фигура то отражалась, то исчезала со стекол книжной стенки, плотно заставленной кодексами и томами юридической литературы. «Начальство, наверное, его допекло», – посочувствовал Зотов, понимая причину раздражительности и недовольства прокурора.
– Я не склонен доверять слухам, – Арсений Иванович на секунду остановился и проницательно поглядел на Сергея сквозь выпуклые стекла очков.– Но они стремительно расползаются по городу. Возможно, кто-то их сознательно муссирует, чтобы бросить тень на наше ведомство. Мы, как это не банально прозвучит, должны постоять за честь мундира и опровергнуть зловредную молву, которая будоражит общественность, вызывает негативный резонанс. Это может спровоцировать к эксцессам. Докажи, что я прав?
– Абсолютно правы,– согласился следователь. – Меня это тоже беспокоит. Распространяются самые невероятные слухи о том, что погиб не Кремень, а его двойник, о его обезглавленном трупе, о пулевых пробоинах в корпусе «Volvo» и другие. Это порождает у людей чувства неуверенности и страха.
– Ты уж, Сергей Васильевич, постарайся довести дело до конца, – по-отечески попросил его Левашов. – Сам понимаешь, дело на контроле у прокурора республики и он каждое утро интересуется о ходе расследования, торопит. А его в свою очередь напрягает генпрокурор. У тебя есть редкая возможность отличиться. Покажи, на что способен и усердие будет по достоинству оценено.
– Да, это дело нашей профессиональной чести,– уклончиво ответил Зотов, отлично понимая намек прокурора. Через год Арсению Ивановичу выходить на пенсию и для Сергея не было секретом, что его прочат на место шефа. Не исключено, что Левашов отправится на заслуженный отдых раньше срока из-за бронхиальной астмы. Пока же, несмотря на угнетающую его отдышку и спазмы, он исправно нес службу.
– Держи меня в курсе событий,– произнес прокурор излюбленную фразу, обозрев Сергея увеличенным оптикой воловьим оком, и нажал кнопку селекторной связи:
– Зиновий Яковлевич, зайди ко мне.
Довольно быстро, словно находился за дверью в приемной, вошел помпрокурора с подобострастным выражением лица и ехидной улыбкой на тонких губах.
– Слушаю вас, товарищ Арсений Иванович, я весь внимание,– навытяжку остановился Кулиш у широкого с зеленым сукном прокурорского стола.
– Зиновий Яковлевич, давайте без официоза, – неприязненно покосился на него Левашов.– Зачем вы ни к селу, ни к городу употребляете слово «товарищ». Мы же с вами не на собрании, совещании или митинге?
– Виноват тов,.. извините Арсений Иванович, – понурил круглую с блестящей залысиной голову помпрокурора.
– Да уж, ладно, – махнул рукой прокурор и жестом велел присесть. Кулиш устроился рядом с Зотовым, нетерпеливо поглядывая на шефа.
– Зиновий Яковлевич, к сожалению, пресс – служба нам по штату не положена, поэтому вместе с Сергеем Васильевичем подготовьте сообщение для средств массовой информации по поводу ДТП. В детали не вдавайтесь. Журналисты, репортеры столько нафантазировали, что посеяли панику. Постарайтесь успокоить людей.
– Будет сделано тов…, – с виноватым видом запнулся Кулиш. – За мною дело не станет. Пресс-служба работает оперативно. Кровь из носа, а информацию выдам на-гора, чтобы успокоить граждан, удержать их от паники.
– Каждый кулик хвалит свое болото, – бросил реплику Зотов. – Кроме оперативности информация должна отличаться достоверностью.
– Ну, это уж слишком, Сергей Васильевич, – с обидой произнес помпрокурора. Вы, кажется, меня с кем-то спутали. Я не кулик, а Кулиш, поэтому не заговаривайтесь и соблюдайте субординацию, я старше вас и по должности, и по званию.
– Ладно, господа, не ломайте копий. Не забывайте, что находитесь по одну сторону баррикады. Займитесь эпистолярным творчеством. Покажите мне подготовленный текст, я завизирую, – велел Левашов. – Одного часа вам достаточно?
– Вполне,– сдержанно ответил Зотов, которого не прельщало неожиданное соавторство.
– Дело нехитрое, быстро управимся, – пообещал Зиновий и с гордостью добавил. – Приказ начальника – закон для подчиненных. Я об этой аксиоме никогда не забываю.
– Не сомневаюсь, – с удовлетворением отозвался прокурор. Кулиш и Зотов вышли в приемную и направились в кабинет помпрокурора.
– Что мы сообщим гражданам, чтобы излечить их больное воображение? – начальствующим тоном спросил Зиновий Яковлевич, по-хозяйски расположившись за письменным столом, заваленным бумагами, папками, уголовным и гражданским кодексами и т. д. и т.п. Сотрудники посмеивались над Кулишом, не без основания подозревая, что он специально создает видимость кипучей работы. В дневное время зачастую отсутствует, зато вечером допоздна засиживается в кабинете и раньше прокурора не уходит. Зная такую манеру поведения Кулиша, Зотов не торопился с ответом.
– Народная молва слепа и может, как цыганское радио, до невероятности исказить факты, – посетовал помпрокурора. – А это создаст нездоровый фон, может спровоцировать всеобщий психоз, как на Ходынке. Только и слышишь от обывателя: мол, мафия убила Кременя, а прокуратура и милиция продажны. Так не годится, мы должны постоять за честь мундира, обязаны контролировать ситуацию, а не бить по «хвостам». Может, я не прав?
– Нет дыма без огня и в семье не без урода,– с иронией ответил Сергей. – Не все так просто в этом деле.
– Ну, вот и ты поддался панике,– артистично выразил огорчение Зиновий Яковлевич.– Ты полагаешь, что их убрали?
– Я полагаю, что наш долг провести тщательное расследование, а уж потом вынести вердикт, хотя это прерогатива суда,– уклонился от прямого ответа следователь.– Надо отработать различные версии, выяснить мотивы…
– А-а -а, пустая трата времени,– зевнул Кулиш, откинувшись не спинку громоздкого мягкого кресла.– Поверь моему богатому опыту и интуиции. Это несчастный случай, фатальная неизбежность. Жаль, что погибли люди, но они не первые и не последние жертвы. Горькая плата за прогресс и комфорт. Со статисткой не поспоришь. Сколько на дорогах погибает людей? Десятки тысяч и по каждому случаю возбуждать уголовные дела? Следователей не хватит.
– Зиновий Яковлевич, я признаю ваш уникальный опыт и интуицию, но не будем торопиться с выводами, – прервал его рассуждения Сергей.– Предлагаю в сообщении для прессы, телевидения и радио изложить фабулу происшествия, не делая скоропалительных выводов о том случайное ли это ДТП или со злым умыслом? Лишь информировать о том, что возбуждено уголовное дело, ведется следствие.
– А я считаю, необходимо указать на то, что ДТП произошло в результате нарушения Правил дорожного движения водителем «Volvo», которому теперь, как говорится, все до лампочки. С трупа взятки гладки, – возразил помпрокурора.– Такого рода информация успокоит общественность. Мало ли аварий происходит из-за халатности.
– Зато родственникам водителя Николая Бойкого не до лампочки, ведь на встречной полосе движения – это зафиксировано в протоколе ГАИ оказался грузовик, водитель которого скрылся, – возмутился Зотов.– Кстати, возможно, именно его труп обнаружен на городской свалке в металлической бочке. Пятна крови, выявленные в кабине КрАЗа, идентичны крови убитого на свалке. Я уверен, что его убрали, как исполнителя акции. У меня есть свидетель для опознания трупа.
