Владимир Александрович Жуков
Мандат лицедея. Часть первая
– Нет, Герман Яковлевич, политика – не моя стихия. Ни к лицу офицеру заниматься демагогией и популизмом, воду в ступе толочь и бить баклуши. Для этого есть категория прирожденных пустозвонов.
– Значит мы с тобой одной крови, – подытожил Герман Яковлевич и крепко пожал руку. – Держи меня в курсе событий. Потребуется помощь, дополнительные силы, не скромничай, обращайся в любое время суток.
– Так точно!– по-военному ответил майор и вышел в приемную, обдумывая на ходу план оперативно-розыскных мероприятий.
* * *
В 1994-1995 годах президентом Крыма в течение более года был Юрий Мешков. В бурный период политического разброда и шатаний, СБУ во главе с генералом Евгением Марчуком с подачи президента Леонида Кучмы осуществляла спецоперации по противодействию и дискредитации Президента Крыма Юрия Мешкова и депутатов Верховного Совета Крыма от избирательного блока «Россия», получивших 53 мандата из 100, то есть обладавших в парламенте большинством, необходимым для принятия решений.
Руководство Украины, взяв на вооружение древний принцип «разделяй и властвуй», делало ставку на тогдашнего свата Л. Кучмы Анатолия Франчука, а также на одного из лидеров меджлиса крымских татар Рефата Чубарова, планируя их на посты премьер-министра и спикера парламента. Для того чтобы иметь повод для отселения Юрия Мешкова, забаррикадировавшегося в кабинете на шестом этаже здания Верховного Совета автономии, его заразили дизентерией и госпитализировали. А затем Верховная Рада Украины, вопреки воле избирателей, ликвидировала должность президента Крыма. Мэр Москвы Юрий Лужков предоставил опальному экс-президенту автономии политическое убежище и работу преподавателя в МГУ.
За четыре года полномочий парламента второго созыва, вследствие разрушительного воздействия центральной власти Украины, расклада сил и нестабильности, его спикерами побывали: Сергей Цеков, Евгений Супрунюк, Василий Киселев, Анатолий Гриценко.
Параллельно происходили отставки и новые назначения членов Совета министров Крыма, которое поочередно возглавляли: Евгений Сабуров, Анатолий Франчук, Анатолий Дроботов, Аркадий Демиденко и снова Анатолий Франчук. За этот период расцвета организованной преступности, криминальных разборок на почве раздела собственности и сфер влияния произошла серия громких преступлений, связанных в основном с противоборством таких крупных ОПГ, как «Башмаки», «Сейлем», «Греки», «Адар» и другие.
В результате заказных убийств от рук киллеров погибли: председатель Фонда имущества Крыма Алексей Головизин, редактор газеты «Слава Севастополя» Владимир Иванов, первый заместитель министра курортов и туризма Дмитрий Гольдич, начальник отдела по борьбе с бандитизмом ГУ МВД Украины в АРК полковник милиции Николай Зверев, первый вице-премьер Совета министров Крыма Александр Сафонцев, а также руководители организованных преступных группировок (ОПГ) Виктор Башмаков, Евгений Поданев и другие влиятельные персоны.
Информационную «крышу» криминальным группировкам и украинским националистам обеспечивала группа продажных журналистов и русофобов: Татьяна Коробова, Валентина Самар (ГТРК «Крым»), Павел Ломакин (газета «Таврические ведомости») и Григорий Иоффе (газета «Южный курьер»), лишенный аккредитации в парламенте за заказные пасквили против депутатов из блока «Россия», Госдумы РФ.
За эти заслуги перед «незалежной державой» и украинскими националистами он был удостоен звания «Заслуженный журналист Украины», высоких должностей на государственной службе. Впоследствии после возвращения полуострова в состав России эти метаморфозы не помешали политическому карьеристу возглавить Общественную палату Республики Крым. Апогей беспринципности и близорукости в подборе кадров на ключевые посты. С таким же успехом скандалистка Коробова, осевшая в Киеве, могла бы стать в Крыму министром культуры или информации. Оказывается, беспринципные и аморальные оборотни духовно близки любому правящему режиму, поэтому остаются на плаву
3. Тайна погребения
1
Милицейский темно-зеленого цвета УАЗ, а за ним белые “Жигули” съехали с евпаторийской трассы на проселочную, укатанную гравием дорогу, ведущую в небольшое село со сверкающей на солнце в низине оврага чашей пруда с раскидистыми ивами по берегам.
– Езжайте в район кладбища, – велел водителю-сержанту инженер мобильной компании добродушный Никифор Кендюх и пояснил. – При наличии мобильного телефона метод триангуляции позволяет установить место нахождения человека с точностью до одного метра. SIM-карта в любом телефоне одновременно является приемником и передатчиком.
Сложнее, конечно, установить координаты, если абонент в тот момент не пользуется мобильником. Но с помощью мощного компьютера, имея образец голоса абонента и приблизительное место его нахождения, можно решить и такую задачу по его поиску. В данной ситуации, именно там зафиксирован прием сигнала на мобильный телефон господина Рудь.
– Значит, вы предполагаете, что его спрятали на кладбище? – спросил следователь Юрий Драгин.
– Если бы не спрятали, то он бы ответил на вызов. Я подозреваю худший вариант – его, если использовать бандитский жаргон, зарыли. Для этого и кладбище, а вот в каком месте, нам предстоит определить.
– Да, злодеям в оригинальности не откажешь, – заметил следователь.– К каким только способам не прибегают, чтобы замести следы, и уйти от карающего меча правосудия и возмездия.
УА3 и “Жигули” с тыльной, неогороженной стороны подъехали к неухоженному сельскому погосту. Сотрудники оперативно-следственной группы вышли из автомобилей, а из заднего отсека УАЗа спрыгнул кинолог с овчаркой. Следом за Драгиным и Кендюхом подошли к ряду желтеющих свежей глиной захоронений.
Ветер развевал черные траурные ленты, шелестел вощеными листьями и цветами венков на металлических каркасах. Эксперт-криминалист капитан милиции Андрей Звенько, вооружившись видеокамерой, внимательно осмотрел территорию, захоронения, но ничего подозрительного и странного не приметил. Вспугнутые людьми, низко с тревожными криками пролетели вороны, расселись на кустах туи, сирени, шиповника, на металлические оградки.
– Где же его искать? – обратился к инженеру Юрий Владимирович. – Не вскрывать же все могилы подряд, что является вандализмом. Хотя его могли спрятать и где-то в стороне, в закутке кладбища.
– В стороне и в закутке не могли, иначе какой был бы смысл везти на кладбище,– отозвался инженер Никифор и на вопрошающий взгляд следователя пояснил.– Дело в том, что в любом случае после тайного захоронения земля бы просела. Рано или поздно труп бы обнаружили и по факту занялись бы расследованием. Поэтому, наверняка, депутата закопали в свежее захоронение. Грунт, конечно, тоже осядет, но это естественно и не вызовет у родственников усопшего подозрений, что к гробу еще кого-то подселили.
– Логично, как я об этом не подумал,– восхитился ходом мысли Кендюха следователь. – Действительно, если бы труп закопали где-нибудь в безлюдном месте или, подцепив тяжелый груз, утопили в водоеме, то в любом случае те же грибники, пастухи животных, коров, овец или коз, вездесущие подростки, его бы обнаружили, а в могиле никто ковыряться не станет, ибо она для этого и предназначена. Вот так ушлые злодеи, все наперед предусмотрели.
– Да, голь на выдумку хитра, – подал голос старший оперуполномоченный угрозыска майор милиции Иван Чепурной.
– Это не голь, а похоже профессионалы-киллеры, действовали по заказу, – возразил Юрий Владимирович.
– Наберите еще раз номер мобильного телефона Рудя, пока не сел аккумулятор,– велел инженер, настроив прибор – пеленгатор сигналов.– Может, удастся точнее определить место приема сигнала.
Драгин выполнил его просьбу – сигнал пошел, но никто не ответил на вызов. Кендюх, переходя с прибором от одной свежей могилы к другой, пытался точно определить, в каком захоронении находится аппарат приема и выбрал крайнюю могилу. Взглянул на свежеструганный деревянный крест с табличкой, на которой значилась фамилия усопшей женщины, даты рождения и смерти. “Наверное, погребение недельной давности, – подумал Никифор.– Еще не успели черные ленты, венки и цветы поблекнуть и выгореть на солнце”.
– Вот здесь, больше шансов обнаружить пропажу, чем в других могилах,– предположил он.
– Старшина, проверь-ка, может твой пес следы унюхает! – приказал Драгин кинологу старшине Алексею Шпигу, державшему на паводке немецкую овчарку черной масти.
– Чак, след!– подал тот команду, и пес принялся обнюхивать землю вокруг захоронения, но, видимо, среди множества запахов сложно было сделать выбор.
– Ладно, Чак, нам еще приходится, когда обнаружим труп,– произнес следователь и велел двум мужчинам, отбывающим административное наказание, взятым для землеройных работ:
– Давайте, мужики, живо за дело!
Они хмуро переглянулись, ибо не могли представить, что придется исполнять роль гробокопателей. Но, будучи подневольными, не посмели ослушаться из опасения, что увеличат срок ареста. Прежде, чем взяться за лопаты, освободили холмик от венков и цветов.
– Надо бы председателя сельсовета и родственников усопшей предупредить и пригласить, чтобы не возникло инцидента и неприятностей,– предложил майор.
– Знаю, что надо, но время не терпит? Я сельского голову предупредил и потребовал, чтобы он молчал, иначе возникнет ажиотаж. К тому же мы не собираемся проводить эксгумацию трупа женщины, а ищем депутата Рудь,– возразил следователь.– Ты не знаешь крестьян, соберутся всем селом, как на зрелище. Шум, гам, крики, истерики, слезы и обмороки. Зачем нам этот спектакль? Быстро управимся, чтобы не вызывать паники и ажиотажа среди населения.
– Ваше слово последнее, как руководителя группы, – согласился Чепурной. Между тем мужики, ловко орудуя лопатами, разрыли холмик, под которым обозначились края могилы и стали ее углублять. Скопление людей на окраине кладбища, автомобили привлекли внимание. Поблизости от погоста за стадом коз и козлят, щипавших траву, присматривал небольшого роста старик в зипуне и картузе. Следователь с опаской поглядывал в его сторону и предчувствие сбылось. Он увидел, как козопас засеменил к месту событий.
– Несет же нелегкая незваного зрителя,– с досадой произнес Драгин. Старик подошел, прикрыв ладонью от лучей солнца глаза и часть лица с сетками морщин. Следом за ним притащились козы с козлятами.
– Бувай, здоровы, хлопцы! – слегка картавя, произнес он. – Не говорю, Бог в помощь, потому что в таком деле у вас сатана помощник.
– Тоже будь здоров, крестьянин, не кашляй! – за всех ответил Чепурной, окинув пришельца в неказистой крестьянской экипировке.
– Зачем вы, Никитичну, царствие ей небесное откапываете?– с упреком и недоумением спросил козопас.– Она только на прошлой неделе преставилась, Богу душу отдала. Документ, разрешение у вас есть на рытье могилы? У ее дочки, Степаниды, спросили, аль нет?
– Все у нас есть, – ответил майор.– А ты, дед, что, комендант кладбища, почему так волнуешься, переживаешь за трупы? Лучше займись своими козами, а то они бельма вытаращили.
– Не комендант, но мне здесь тоже скоро лежать придется,– хмуро ответил абориген. – Вдруг какому-то козлу моча в голову ударит, захочет меня откопать. Кому такое приятно, скажите на милость?
– Ты, дед, здесь права не качай, прикуси язык,– сурово произнес майор.– Здесь козлов нет, все люди при исполнении. Живи долго, аксакал, гони прочь отсель свое стадо, эту козлиную публику, пока я не затравил овчаркой. Не мешай работать. Иди себе подобру, поздорову.
– Глупа, гидотна у вас праця, навищо потрибно покойников выкапывать та обшукувать?– заметил козопас.– Ни за какие бы деньги не согласился. Зараз пригоню гурт быков и барашек. Воны вас затопчут, забодают.
– Дюже злякався, – в тон аборигену произнес Чепурной и пригрозил.– Сейчас, как шарахну пистолетом промеж глаз, покатишься со своим стадом колбасой.
– Хотел вас угостить целебным козьим молоком, чтобы не болели и долго жили, – сообщил козопас и недовольно проворчал. – А теперь, гробокопатели, хрен вам на рыло.
– Полегче, старый пень, а то живо отправлю тебя за мелкое хулиганство в клоповник на пятнадцать суток. Там тебе зеки быстро мозги вправят, – пригрозил Чепурной. – А коз твоих, блудливых и паршивых, конфискую в доход государства.
– Не имеешь права, кишка тонка, – съязвил абориген.
– Вали-ка отсюда, козодой со своим паршивым стадом, – ощутив специфический запах от животных, приказал майор. – Всю атмосферу испортил, не мешай работать.
– Там, где воняет, там и пахнет, – заявил сметливый старик. – Наверное, жареную козлятину под первач с аппетитом бы слопал.
– Вот заноза, банный лист, – вздохнул офицер.
Дед, не внял угрозам, топтался на месте. Сам он и козы, вытаращив глаза, с любопытством взирали на углубление под лопатами мужиков. Напротив, старик достал пачку сигарет и закурил.
– Давай-ка, греби отсюда! Не устраивай посиделки,– на более понятном для него языке приказал Чепурной и, глядя на собаку, произнес. – Чак.
Пес насторожился, что возымело действие на старика. Он засеменил в сторону, а за ним и стадо. Спустя несколько минут, дед погнал коз к ближайшему подворью.
– Вот напасть, лыжи дед навострил, откуда и прыть взялась,– с досадой сказал следователь Драгин. – Разнесет, как сорока, новость и сейчас полсела прибежит. Вы давайте, мужики, живее, а то словно сонные мухи ковыряетесь. Бабьих истерик и проклятий нам здесь не хватало.
Юрий Владимирович с тревогой наблюдал, как шустрый козопас перебегал от одного двора и дома к другому, явно делясь необычной новостью о неизвестных гробокопателях.
– Этот дед нам всю малину испортить,– подтвердил Чепурной.– Будьте готовы к нашествию зрителей. Разве кто из них пропустит такое необычное зрелище. Что ж выдержим натиск, заняв круговую оборону.
Сказал, как в воду поглядел. От одного из домов, через огород галопом понеслась крупная, будто копна, женщина с вилами в руках. Было видно, как ветер, словно гриву кобылицы, развевает распущенные волосы. Лавируя среди могил, оградок и кустов, она приблизилась к месту раскопа.
В ее расширившихся зрачках майор прочитал гнев и безумие. Ее можно был воспринять за сумасшедшую. Копатели замерли в растерянности, взирая на офицеров.
– Что вы делаете, варвары?! Прекратите рытье! Заколю, и ничего мне не будет,– потрясала она вилами. Потом попыталась вырвать из рук одного из мужиков штыковую лопату.
– Гражданка, стоять! Ни с места, а то стрельну! – приказал следователь и для устрашения обнажил пистолет.
– Прекратите осквернять могилу! Господи, мамочка, за что нам такое наказание? – запричитала она. – И на этом, и на том свете нет тебе покоя. Я – Степанида Даниловна Клуша, а вы кто такие? Почему грабите могилу моей матуси, кто вас нанял?
– Успокойся, Клуша, мы, сотрудники прокуратуры и милиции. Никто гроб с вашей матушкой открывать не собирается, – Драгин отвел ее в сторону от копателей.– По нашим сведениям здесь, возможно, спрятан труп человека, которого мы разыскиваем. Вот это, действительно кощунство. Извините, мы не хотели вас лишний раз травмировать, но этот дед с козами всполошил все село.
– Какого еще человека, чей труп? Когда мы хоронили, то в могиле никого не было?– опешила Степанида.
– Очевидно, тайно ночью захоронили, чтобы надежно скрыть следы преступления.
– Зачем вы здесь кино снимаете и собаку притащили для охраны?– неожиданно насторожилась она, метнув недоверчивый взгляд на Звенько.– Вы, что все рехнулись? Вздумали среди бела дня ограбить матушку и на пленку ужасы снимать. Она бедная, умерла в нищете, ни золота, ни драгоценностей. Вы не там ищите, езжайте в город, на кладбище Абдал, там богатые захоронения под мраморными, бронзовыми и гранитными памятниками. С виду вроде приличные граждане, а ведете себя, как дикари.
– Прошу вас, не устраивайте истерик,– попросил Юрий Владимирович.– Вот санкция прокурора. Как только обнаружим труп, сразу же могилу приведем в порядок, будет лучше прежней. К тому же, пока почва не успела осесть, нет надгробия и памятника. Это же не братская могила, чтобы в ней без вашего согласия находился чужой труп. Хотя, конечно, никто никогда бы об этом не узнал.
– Откуда вам известно, что там чужой труп?
–Тайна следствия, которую я не имею право разглашать,– ответил Юрий Владимирович.
Степанида, наверное, трезво оценив ситуацию и, поняв, что у них нет злых, корыстных намерений, немного успокоилась, неотрывно глядя в углубляющийся раскоп. Мужики усердно выбрасывали мягкий глинистый грунт по сторонам могилы. К тому времени собралось человек пятнадцать жителей села: деды, старушки, ребятишки, а среди них и знакомый козопас, поднявший земляков против супостатов.
– Вуйко, чому воны цэ роблять? – обернулась Клуша к козопасу.
– Мабуть, з глузду зьихалы, – ответил он и покрутил пальцем у виска. – Я же тебе Степанида, правду сказывал, а ты еще не верила, думала, что спьяну заливаю байки. Работа у них такая, ни стыда, ни совести у этих городских господ и панов. Приехали, словно на собственный хутор, и роются, как кроты в чужих могилах, трупы, останки тревожат. Что им от покойницы надобно? Живых надо бояться, от мертвых никакого вреда. Лежат себе в рядок и никого не беспокоят.
– Сказывают, Кузьмич, что чужой труп ищут, кто-то может из морга или квартиры похитил,– отозвалась Степанида. – Оказывается и за трупами тоже охотятся, наверное, чтобы получить выкуп.
– Так что они теперь все могилы будут разрывать? Это ж уму непостижимо!– в отчаянии старик сорвал с головы картуз. – Мать честная, не приведи Господь.
– Что ты, дед, как провокатор, панику сеешь, вредную агитацию разводишь?– вплотную приблизился к нему майор. – Прекрати будоражить население, иначе я тебя оштрафую или арестую на пятнадцать суток за нарушение общественного порядка.
– К черту такой порядок, если в могилах ковыряетесь,– возразил Кузьмич.– Например, вдруг я помру. Меня тоже будете, то закапывать, то откапывать, словно какую-то куклу или деревяшку, кому это понравится? Не по-божески это, не по-христиански.
Толпа зевак все пополнялась. Цепочкой по тропинкам потянулся народ из отдаленных домов, даже из соседнего села, расположенного в двух километрах – вместо почтовых голубей, сработала, так называемая, “цыганская почта”. Может, кто-то по телефону о событии сообщил или послали подростка-гонца. Последним приковылял древний дед с ржавой берданкой в дрожащих руках.
– Во, еще один партизан, защитник пожаловал,– улыбнулся Драгин, глядя на потешного старожила. – Сидел бы ты, дед, на печи и жевал калачи. Ружье то зарегистрировано, есть разрешение на пользование?
– Не чую, шо, ты кажешь? – переспросил глухой аксакал.
– Рушныця зарегистрирована, чи як? – на сей раз, в тон ему, спросил Чепурной.
– Вона, вже давно не стриляе, – признался аксакал.
– Чому тоди таскаешь?
– Щоб злодия дюже злякаты,– с лукавством ответил дед.
– Значит, для понта, но этим стволом не злякаешь, потрибна гвинтивка, кулемет, або гармата, – усмехнулся Иван.
– Составь протокол и изыми у него ружье, – велел ему Драгин. – Слишком боевой аксакал, как бы дров не наломал.
– Геть вид мэнэ! Не отдам, цэ мое приватнэ майно, – заявил старик и занял воинственную позу.
Чепурной подошел вплотную и перехватил рукой цевье.
– Сдавай оружие, дед, кончилась твоя вольница, – сообщил офицер. – Держись подальше от греха, а то ведь могу привлечь к ответственности и наказать. Схлопочешь суток пятнадцать.
– Мэни вже восемьдесят пять рокив, я ничого не боюсь, во вязницю нэ посадють, – с гордостью заявил ветеран УПА-УНСО.
Чепурной отлично понимал психику колченогого деда, защищающего кладбище, где и ему было уготовано место для вечного сна.
– Граждане, прошу отойти подальше, не вынуждайте применять силу,– потребовал он – Не ровен час, кто-нибудь свалится могилу.
Драгин не предлагал им разойтись по домам, так как среди зевак могли быть носителя ценной для следствия информации.
2
Любопытство взяло верх, за Степанидой Клушей угомонились и остальные зрители. Лишь иногда слышался приглушенный шепот, да пацаны-забияки задирались друг с другом. Но их живо успокаивали взрослые. Взгляды были устремлены в темный прямоугольник могилы, углублявшейся с каждым штыком лопаты. Копатели действовали споро, комья глины летели вверх, образуя у края раскопа желтовато-бурый бруствер.
Чепурному, лишь потому, он был в милицейской форме (следователь попросил перед поездкой, на всякий случай, сменить цивильный костюм) удалось оттеснить толпу метров на пять. Лишь Клуше, дабы она не закатила истерику, позволили находиться поблизости.
В таких случаях в западных странах предусмотрительные полисмены ограждают места происшествий, преступлений оранжевыми или зелеными лентами и никто из посторонних не рискнет сунуться в эту запретную зону. Таков менталитет у законопослушных граждан, а сельского жителя, которому до всего есть дело, еще не один год придется воспитывать и держать, как говорится, в узде.
Драгин, Звенько и Кендюх внимательно наблюдали за копателями, иногда давая советы. На глубине метра штыковая лопата одного и мужиков уперлась в твердый предмет, и он обратил свой взор на следователя.
– Осторожно, обкапывайте по сторонам, чтобы не повредить,– велел Юрий Владимирович и мужики, отложив в сторону штыковые, взяли в руки совковые лопаты. Подобно археологам, что на раскопках древних городищ, принялись снимать влажный грунт. Вскоре показалась серо-стального цвета ткань одежды, а затем полусогнутое тело мужчины.
– Нашли, на-шли-и, – весть пробежала по толпе и, первые ряды зрителей устремились к краю могилы, но Чепурной, выхватив из кобуры пистолет, остановил грозным окриком:
– Назад, опасно! Куда лезешь, деревня?! Сыпной тиф, сифилис, гонорея и прочая зараза! Буду стрелять без предупреждение на поражение!
Угроза о тифе, а еще более перекошенное в гневе лицо офицера с пистолетом в руке, подействовали отрезвляюще – толпа, ропща, отхлынула назад. В этот момент и кинологу Алексею Шпигу нашлась работа. Вместе с Чаком, как тот пограничник, что на знаменитой косе Тузла в Керченском проливе, он дефилировал по нейтральной полосе между толпой и могилой. Пес рычал на тех, кто норовил заступить за эту полосу. Между тем мужики выбрали почву вокруг трупа и один из них спросил:
– Что дальше делать, командир?
– Вытаскивайте его наверх!– приказал следователь. Они попытались поднять, не удержали и труп увесистым кулем подмял под своей тяжестью одного из мужиков.
– Во, блин, тяжелый, жирный кабан, наел холку на дармовых харчах! – завопил тот, выбираясь из-под трупа, пожаловался.– Начальник, нужна помощь, не управиться нам вдвоем, задавит своей тушей.
Весь этот процесс Андрей Звенько снимал цифровой видеокамерой.
– Михаил! – Иван окликнул милиционера-водителя УАЗа.– Неси кусок брезента и фал, будем кантовать покойника.
– Аккуратно, ребята,– на сей раз, попросил инженер Кендюх. – У него должен быть в кармане мобильный телефон. Не повредите аппарат, он, наверняка, содержит ценные сведения.
Мужики, кряхтя и упираясь ногами в стенки могилы, положили труп на брезент и завернули, словно мумию. Посредине куль обвязали фалом, конец которого подали Чепурному и сержанту.
– Тащите, а мы снизу поможем, – предложил один из копателей. Не без усилий вытащили находку наверх. Снова пришлось вместе со Шпигом и Чаком сдерживать толпу на прежних позициях, ибо каждому хотелось узнать, кто находится в брезенте.
Особенно своим чрезмерным любопытством досаждал козопас, довольный тем, что земляки стали зрителями захватывающего дух представления. Взбодрился и древний дед с берданкой, вскинутой над венчиком седой головы. Он напоминал престарелого вождя индейцев, только еще не доставало убора с цветными перьями.
Мужики развязали фал, развернули брезент и перед взорами следователя, эксперта-криминалиста и судмедэксперта предстал солидный мужчина в добротном костюме импортного производства. Судмедэксперт Серафим Журбин, заведомо зная, что человека, пробывшего несколько часов под землей, никакими заклинаниями не оживить, ради формальности, проверил пульс, ощутив холод запястья вялой руки.
– Гляди, гляди! У него на пальцах блестит золото! – донесся из толпы женский возглас. – И карманы, наверное, набиты долларами…
– Богатый гусь, словно денежный мешок. Знать бы, то сами бы раскопали, – вторил женщине неугомонный козопас.
– Странно, почему с него не сняли золотое кольцо и печатку? – вслух произнес Звенько и заметил. – Сильно вросли в кожу пальцев. Наверное, как при бракосочетании надел, так и не снимал из-за суеверия, чтобы никто не увел жену. Печатка с оригинальным орнаментом, сделана ювелиром на заказ. Могла бы в случае хищения и обнаружения у скупщика стать серьезной уликой.
– Да, чтобы завладеть золотом, убийцам пришлось бы отрубить два пальца. Не каждый отважится на эту мерзкую процедуру, – произнес Чепурной. – Это тебе не курице или гусю голову отрубить. А насчет улики сомневаюсь, переплавили бы и все дела, концы в воду.
Слушая коллег, Драгин сделал вывод: «Значит основным мотивом убийства было не ограбление, а нечто другое, иначе бы и золото не оставили и труп раздели бы донага». Лицо покойника исказила предсмертная гримаса, нижняя челюсть отвисла, обнажив верхний ряд золотых зубов, бледно-лиловый язык вывалился.
–Ужас. Зачем такого жирного борова, кровососа к моей несчастной матуси подсунули? Она же никогда его при жизни не видела, не общалась? – пожаловалась Клуша.
– Когда узнаем, тогда и сообщим, – ответил Драгин.
–Ни на этом, ни на том свете, бедняжке, не дают покоя. Не приведи, Господь, еще присниться, – с горечью произнесла Степанида. – А зубы то у него, как блестят, больно смотреть.
– Блестят потому, что не железные, а золотые, – пояснил козопас. – Полная пасть золотых зубов, а может и челюсть из золота или платины. Не меньше десятка, а то гляди, и больше, отсель не видать, распухший язык заслоняет. Наверное, крупная шишка, кому-то дорогу перешел или что-то не поделили. Что ж они ему зубы плоскогубцами или кусачками не выдрали? В таких случаях, обычно, чтобы на месте не возиться, голову отрезают, а потом где-нибудь в гараже или подвале кувалдой и молотом долбанут, зубы горохом об стенку вылетят. Не ленись, собирай.
Переплавят в слиток и все дела, а кости и мясо от головы какому-нибудь городскому простаку, который хрюшку в глаза не видел, на холодец, зельц под видом свинины продадут и тот охотно под водочку слопает. Ни один сыщик не докопается. Ищи-свищи ветра в поле…
И с насмешливо-ехидной ухмылкой взглянул на майора.
–Молчать! Без комментариев, а то прогоню к чертовой матери, – пригрозил Чепурной. И его окрик возымел действие. Гул и разговоры обратились в шепот. Зрители, стараясь не пропустить ни одной детали, внимательно взирали на действия судмедэксперта и следователя.
– Труп,– констатировал Журбин. – На шее капроновая удавка, асфикция, от которой на коже трансгуляционный след, два огнестрельных ранения в области сердца и виска, очевидно, в качестве контрольного выстрела. Момент наступления смерти удастся установить только после вскрытия, исследования в лаборатории.
Чепурной, по просьбе Звенько, снимавшего на видеокамеру процедуру осмотра и обследования трупа, проверил содержимое карманов и, выпрямившись, сообщил:
– Пустой, как барабан, ни удостоверения личности, ни депутатского значка, валюты и ключей от квартиры, авто и гаража. Похоже на убийство с целью ограбления, хотя золото оставили. Могли бы раздеть, но не сделали этого, поскольку костюм, сорочка, пробиты пулей.
– Иван Иванович, не будем раньше времени строить версии,– осадил его Драгин.– В прокуратуре их обсудим, когда будем иметь достаточно информации.
Мужики, довольные тем, что управились с работой, выбрались из могилы и закурили, греясь на солнце.
– Куда, назад в могилу!– нарушил их благостное настроение следователь. – Так ведь нашли борова, которого искали? – опешил один из них. – Чуть не надорвались до грыжи.
– Дальше ройте, до самой крышки гроба,– велел он и заметил. – Не исключено, что там могут оказаться какие-нибудь вещи убитого, возможно оружие. Киллеры часто оружие сбрасывают на месте преступления.
Мужики, нехотя загасили окурки, спрятали их в карманы и, вооружившись лопатами, спрыгнули в могилу. И тут всполошилась Клуша:
– Куда, назад, геть! Не топчитесь по гробу матуси! – закричала Степанида.– Убирайтесь отсюда к черту! Забирайте своего борова и скатертью дорога, катитесь колбасой…
– Мы бы не топтались, но нет крыльев, чтобы летать, вынуждены упираться ногами,– заявил один из гробокопателей.
– Уймитесь, гражданка, иначе я надену на вас наручники, – пригрозил Иван Иванович.
– Та хошь, стриляй, поряд з мамочкой лягу,– не испугалась его угроз простоволосая женщина.
– Где же мобильник, где аппарат? – напомнил о себе инженер Никифор Кендюх.– Он должен находиться при трупе, иначе бы мы его никогда не обнаружили.
– Действительно, где? – повторил следователь.
– Вот так прикол,– услышал он возглас Звенько.– С какой это поры депутаты мобильники в носках носят. Впервые с таким оригинальным фактом сталкиваюсь.
Он достал из носка левой ноги трупа миниатюрный мобильный аппарат «Samsung» и положил в качестве вещдока в полиэтиленовый пакет.
– Наверное, обстоятельства вынудили спрятать телефон в носке? – предположил Юрий Владимирович. – Над этим фактом нам предстоит поразмыслить. А что на этот счет думает специалист?
– Я с вами вполне согласен. Очевидно, ощутив угрозу, он решил воспользоваться шансом на выживание. На случай, если сделают заложником, чтобы иметь возможность сообщить о своем местонахождении, поэтому и спрятал аппарат, – ответил инженер Кендюх.– Удивляет другое, почему убийца не смог его обнаружить и изъять?
– Слишком торопились и упустили из внимания, – произнес Драгин. – Странно и другое обстоятельство, коль телефон не обнаружили, значит, за промежуток времени с девятнадцати до почти двадцати двух часов Рудю никто не позвонил. В противном случае звуковой сигнал позволил бы нападавшим обнаружить аппарат, включенный на прием сигнала.
– Абонент мог предварительно отключить звуковой сигнал, реагировал лишь на вибрацию аппарата, – пояснил Кендюх.
– Вполне, – согласился следователь. – И все-таки эта находка – большая удача, так как позволила обнаружить труп. Хотя, увы, не уберегла депутата от трагической участи.
Между тем подъехал черного цвета катафалк и санитар с помощью мужиков положили труп на носилки и затолкали в салон. В качестве сопровождающих следователь назначил судмедэксперта Серафима Журбина и майора Чепурного.
– Иван Иванович, – обратился к нему Драгин.– Я сейчас свяжусь с женой погибшего и вам, как закаленному, опытному сотруднику угрозыска предстоит зафиксировать факт опознания. Я болезненно переношу эту процедуру, женские стоны, причитания, слезы… Возьмите на себя эту тяжелую миссию.
