Владимир Александрович Мисечко
Битва Света и Тьмы. Плач Звёздного Кузнеца
Апофис: Песнь о Змее из Бездны
В небесах, где звезды спят вечным сном,
В холодной тьме, за гранью мирозданья,
Родился Змей, с огненным хвостом,
Апофис, вестник скорби и страданья.
Он вырвался из плена ледяных оков,
Проклятьем древним, вырвавшись на волю,
И мчится в танце яростных ветров,
К Земле, что спит в неведенье и боли.
Боги Олимпа в ужасе застыли,
Увидев Змея, что летит на Землю,
Их храмы дрогнули, их силы иссякли,
Предвестник гибели, что несет он с собою.
Апофис, Змей, что тьму в себе несет,
Дыханьем огненным плавит мирозданье,
Он жаждет крови, он жаждет слез,
И в хаосе видит свое ликованье.
Но есть надежда, искра в темноте,
Герои встанут, с мечами и щитами,
Они отринут страх, отринут смерть,
И встретят Змея с гордо поднятыми знаменами.
Они воздвигнут щит из веры и любви,
Из мужества и жертвенной отваги,
И в битве страшной, в огненной крови,
Повергнут Змея, что несет лишь трагедию.
И если падут, то падут как герои,
За Землю, за жизнь, за светлое грядущее,
Их подвиг вечный, в памяти людской,
Останется навеки, как символ всемогущий.
Но даже если Змей одержит верх,
И Землю поглотит в пламени и пепле,
То в новой жизни, в новом мире, вверх,
Поднимется надежда, как росток на пепле.
Ибо даже в самой темной бездне,
Живет искра света, что не угаснет никогда,
И Змей Апофис, в вечной борьбе,
Не сможет тьму навеки воцарить тогда.
Так пусть же помнят люди эту песнь,
О Змее из Бездны, о страхе и надежде,
И пусть их сердца будут полны чести,
Чтобы встретить судьбу, с гордо поднятой одеждой.
***
Песнь о Хвостатой Богине
Из бездны звёздной, где спит Хаос древний,
Рождается дева, в огне облачённая.
Небесный скиталец, посланник забвенья,
Комета Галлея, судьбой наречённая.
Её лик являлся лишь раз в поколенье,
Предвестником смут, перемен и сражений.
В глазах её – пепел далёких сожжений,
И шёпот пророчеств, исполненных трепета.
Когда она в небе свой путь пролагает,
Драконы просыпаются в древних пещерах.
Короли теряют короны, рыдают,
И боги взирают с небес безучастно.
Её огненный хвост – то дыхание смерти,
Что сеет раздор и безумие в сердцах.
Но в пламени этом есть искра бессмертья,
Надежда на новую жизнь в пепельных прахах.
Она – Хвостатая Богиня, владычица судеб,
Что пишет историю огненным почерком.
И каждый, кто видел её в ясном небе,
Навеки отмечен её прикосновением.
Когда же она вновь вернётся из мрака,
Что принесёт с собой – радость иль горе?
Лишь звёзды безмолвно хранят эту тайну,
И ждут возвращения Хвостатой Богини.
***
Ода Оумуамуа: Страннику из Дальних Звезд
Из бездны межзвездной, где дремлют боги,
Явился странник, вестник дальней тьмы.
Не пламень он, не лед, не прах дороги,
Но тайна, что затмила наши сны.
Оумуамуа! Имя, словно шепот ветра,
Сквозь космос пронеслось, как дивный зов.
Небесный скиталец, без дома, без ответа,
Он пробудил в сердцах и страх, и кровь.
Легенды шепчут, будто он осколок
Разбитой цивилизации древней.
Империи, что пала, словно колос,
Под гнетом звезд, в пучине забвения.
Другие верят, что он – семя жизни,
Заброшенное ветром мирозданья.
Посланник света, в вечной круговерти,
Несущий искру нового сознанья.
Он мчался, словно призрак скорый,
Не замедляя бег, не оглянувшись.
И наши взоры, полные укора,
Встречали лишь отчужденность.
Оумуамуа! Ты – загадка вечная,
Начертанная звездной пылью в небе.
Твой путь далек, и тайна бесконечна,
И нам лишь остается верить в небыль.
Быть может, когда мы станем старше,
И мудрость звезд откроет нам свой лик,
Мы разгадаем тайну этого марша,
И смысл его поймем, хоть на миг.
А пока, Оумуамуа, странствуй дальше,
Сквозь мрак и свет, сквозь время и пространство.
И пусть твой путь, как факел, ярко вспыхнет,
Напоминая нам о вечном постоянстве.
***
Баллада о Городском Пожирателе
В бездонной тьме, где звёзды – пыль,
В холодной пустоте вселенной,
Родился ужас, древний быль,
Астероид, судьбой презренный.
Не просто камень, мёртвый груз,
Не странник тихий, одинокий,
Он нёс в себе смертельный вкус,
И гнев богов, жестокий, строгий.
Звали его – Городской Пожиратель,
Имя шепталось в звёздных ветрах,
Предвестник гибели, разрушитель,
Владыка боли, страха, праха.
Он рос, питаясь тьмой веков,
Вбирая ярость мирозданья,
И ждал, когда придёт свой срок,
Исполнить древнее предзнанье.
И вот, пронзив эфир лучом,
Он устремился к нашей тверди,
К земле, что снилась сладким сном,
Чтоб в прах её навеки ввергнуть.
Внизу, в городах, кипела жизнь,
Любовь, надежда, смех и песни,
Не ведая, что близок тризн,
Что скоро мир их станет тесен.
Но в небе вспыхнула звезда,
Нежданный гость, зловещий, яркий,
И дрогнула людская душа,
Предчувствуя удар коварный.
И вот, свершилось! Грохот, взрыв!
Земля содрогнулась в страшной муке,
Города вмиг исчезли, сгиб,
Оставив лишь дымящиеся руины.
Городской Пожиратель ликовал,
Над пеплом, над могилой мира,
Он жадно смертью пировал,
И тьма его лишь укрепила.
Но помните, смертные, урок!
В безбрежном космосе таится,
Не только свет, но и порок,
И ужас, что готов пролиться.
И может быть, в грядущий час,
Когда забудете про страх,
Вернётся он, чтоб покарать вас,
Городской Пожиратель, в прах!
***
Комета-Жнец: Баллада о Падении Динозавров
В небе лазурном, где звезды мерцали,
В эпоху гигантов, что Землю топтали,
Жила раса древняя, мощная, гордая,
Динозавров эра, судьбой благородная.
Но в космосе темном, в бездонной пучине,
Рождалась угроза, в ледяной кручине.
Комета-скиталица, странник бездомный,
Несла в себе гибель, рок неумолимый.
Она приближалась, все ближе, все ближе,
Холодным дыханием, все громче и ниже.
Сквозь звездные россыпи, мчалась без страха,
К планете зеленой, готовя расплату.
И вот, в час роковой, когда солнце сияло,
Комета-Жнец в Землю с грохотом пала.
Взрыв ослепительный, пламя и пепел,
Мир содрогнулся, в ужасе слепом.
Земля задрожала, моря взбушевались,
Леса загорелись, горы обрушались.
Дым заслонил солнце, тьма воцарилась,
Эпоха динозавров навеки разбилась.
Гиганты могучие, в панике бежали,
Но смерть настигала, их силы слабели.
Трава пожухла, реки иссякли,
Голод и холод, их души терзали.
И вот, в тишине, что пришла после бури,
Лежат кости древние, в пыли и лазури.
Комета-Жнец выполнила дело,
Эпоху динозавров навеки истлела.
Но в пепле и прахе, надежда зародилась,
Новая жизнь, из руин появилась.
И помнит Земля, о комете-убийце,
И шепчет легенду, о падении динозавров, в тиши.
***
Багряный Жнец Везувия
В ночи, когда виноград созрел на склонах,
И лунный серп купался в синем море,
Богиня Лара, стражница Помпей,
Уснула, убаюканная тихим вздохом.
Но в небесах, где звезды вечный танец
Плели, явилось знамение зловещее.
Не просто свет, не искра, не зарница,
А багряный жнец, с косой огненной, блестящей.
То не звезда упала, то не метеор,
То дух возмездия, из бездны вырвавшийся.
Комета, посланная гневом древних сил,
Над спящим городом зловеще нависала.
Ее дыхание – ядовитый серный дым,
