Владимир Блецко
Элиминация
II
Премьера была назначена на вечер. Я даже не знаю, мечтал ли когда-нибудь о карьере сценариста. Наверно, не мечтал. И о карьере писателя, кстати, тоже. Даже не думал об этом. Но когда ты не стеснён в средствах и тебя наполняет какое-то вещество из слов и смысла, когда ты чувствуешь в себе выросший мир неизданного произведения, ты начинаешь его издавать по всем направлениям. А если получается, что по всем направлениям тебе дают зелёный свет, то это непередаваемо, знать, что ты оставил что-то, возможно прекрасное, возможно полезное для грядущих поколений. Средства были. Я даже не предполагал, что мой «доброжелатель» оставил на моём счете такую сумму. Приятно знать, что ты действительно свободен. Только почему-то я знал, что свобода эта неспроста – был смысл в свободе. На жизнь мне хватало. В больницу не тянуло. После выписки журналисты таки пронюхали о продолжении недавно утихнувшей истории, и мой бюджет, за счёт моего сумбурно дикого развития, увеличился вдвое. Не нужная мне популярность… Родительскую квартиру я не трогал – мать могла вернуться к прежней жизни, если бы её сознание ей разрешило, но видимо какие-то транзисторы, проводящие импульсы тока реальности, навсегда перегорели в её голове. Не мудрено, мать, пережившая столько странностей, имела право стать душевнобольной по всем законам вселенной.
Я посетил свою маму в больнице. Это было забавно, с неким налётом трагизма. Наш диалог состоял из странных неоконченных предложений. Я часто прокручиваю в голове эту встречу. Даже сейчас она опять всплыла в голове. Вот я иду по веранде северного крыла больницы, в кресле у резного перильца сидит не утратившая своей красоты женщина, кутающаяся в плед. Я чувствую в ней энергию, которая охватывает меня и заставляет чаще дышать, руки холодеют, но в груди разгорается тепло нежности. Я её помню, не знаю какой памятью, какими стёртыми временем и болезнью воспоминаниями, но помню. Это моя Мать.
– Ма… – голос мой предательски дрогнул. Не знаю, как мне нужно себя вести в этой ситуации. И обнять хочется и неловко – взрослый парень стоит перед женщиной, смотрящей куда-то вдаль и держащей руки на животе поверх тёплого пледа.
– Да, Ванечка? – мама не смотрит на меня, но начинает поглаживать свой живот нежно, ласково.
– Как ты? – наверно, это резонный вопрос, раз я его произнёс.
– Прекрасно. Мы вместе, что ещё нужно. Что тебе нужно рассказать о нас? – она смотрит далеко, а говорит с животом. А я?
– А я, мам? – я даже озвучил.
– А ты здоров, любим и необыкновенен. Самый необыкновенный ребёночек в мире. Ласковый и добрый. Не пинайся! – она прижала ладонь под сердцем, а я и не пинался, и даже не пытался. Было бы даже неплохо, если бы меня кто-нибудь пнул.
– Я тебя совсем не помню, – вырвалось из меня.
– Как же ты меня будешь помнить сыночек? Ты же не вырос. Не захотел со мной расставаться надолго и вернулся внутрь.
– Но я – вот он, стою здесь! – что-то щека под глазом стала намокать по направлению вниз, необычное ощущение в горле сжимает гортань. Мама на меня действует очень по-разному!
– Стоишь, лежишь, плаваешь, летаешь, какая разница. Мы вместе, я тебя уберегу. Я тебя в себе прижму. Я тебе отдам всё в мире, я от бед тебя храню, – женщина уже напевала какую-то колыбельную, слегка раскачиваясь, озарённая необычным светом послеобеденного солнца.
– Я пойду, мам, – не смог не сказать на прощанье. – Люблю тебя.
– Спаси меня, сынок! Такое безумие происходит. Ты всех спаси. Все безумны, – шептала моя родная мама, её глаза прикрылись. Она задремала.
– Конечно. Отдыхай, – я уже уходил. Здесь с ней всё будет хорошо.
* * * * *
Редактор сидел задумавшись. Вступление и первая глава книги господина Каригубова его не впечатлила. Не было понятно, что с чем и как. «Жаль, что я слушаю этот бред только из желания подзаработать», – плыли мысли главного редактора. Не странно, что этот полупсих решил сам оплатить выпуск книги, но зачем он решил пожертвовать деньги в пользу редакции? Не понятно. – «Я смогу съездить, отдохнуть. Мои моральные принципы требуют отдыха после подобной прочитанной ереси! А зачем он считает, что должен сам вслух прочитать мне эту книгу? Не кому больше слушать видимо. Потерплю! Образы какие-то, учение, что ли, желает эдаким художественным образом пропихнуть? Ох, уж мне эти современные учителя! Со всех отверстий так и лезут! И благо бы умное что приносили, или образование поднимали, так нет же – чешут о гармонии, соционике, саморазвитии. Ассоциации, правда, любопытны, интригует – к чему ведёт. Сомневается, что мало читателя будет? С его планируемыми вкладами в рекламу будут, уверен».
– Вы будете слушать продолжение? – послышался тёплый голос Ивана Осиповича, с любопытством наблюдающего за реакцией слушателя. Главный редактор Виктор Львович Соннов улыбнулся приветливо и кивнул приглашающе. Каригубов продолжил чтение.
«Этап второй.
Итак, сейчас, когда часть читателей испарилась в небытие – позволим себе такую аллегорию, я хочу задать второй вопрос. К чему Вы стремитесь, помимо своего социального статуса?
Видите ли, дорогие мои люди, я желаю обобщить всю жизнь в маленькую точку реальности, которая включает в себя линию бесконечности, если смотреть под другим углом. Даже точка, если замкнуть ваше зрение с корректировкой на ней – бесконечная линия, воображаемая и реальная. Почему поставив точку, человек думает, что совершил что-то завершённое? Может, он только дал путь новой бесконечной прямой, совершив практически одно прикосновение к странице чернилами или краской? Все Ваши действия важны и бесполезны одновременно, но, совершённые с определённой целью, показывают нужно это действие или нет. В нужный момент Вы провели новую бесконечность или нет. Вся суть заключается в завершённости действия. В полезности нормы и бесполезности вершителя. Удар ножом прерывает чью-то жизнь, поставив точку для существования мысли единицы, но запускает миллиарды процессов, начиная с эмоций соприкасающихся людей с этой человеческой единицей и заканчивая переходом тела единицы в иную форму круговорота материи в природе. О ком заботился ударивший ножом? О бедствующих работниках сферы погребения усопших, что смогут позволить себе получить средства к существованию, за счёт погибшего? О трупных червях, что получат материал для своего благополучия? О химических реакциях, что выведут новые газы в атмосферу планеты тем или иным способом? Вряд ли. Скорее всего, ударивший ножом не смотрит так далеко, он примитивен эмоциональным моментом, но его воздействие на мировые силы и великие энергии не уменьшается. Но разве мир создавался ради того, чтобы так бездумно, но методично менять законы природы, которые взаимосвязаны и строго настроены? Пустите ребёнка к силовому электрощиту поиграть с проводочками и тумблерами. Что произойдёт через некоторое время? Правильно. Энергия уничтожит существо, не понимающее, что оно творит. Потревоженная несмышлёнышем энергия обуглит маленькие ножки, ручки, сварит пустой мозг и превратит в непрозрачные стеклянные шарики, обескураженные на мгновение, даже не успевшие получить свою порцию страха, глаза. О, Вы меня осуждаете. Разве это способ понять – осудить человека обрисовавшего реальность? Нет, это возможность взять себя за причитающиеся к данному случаю части тела и ткнуть себя моськой в медленно проявляющееся понимание своего полного непонимания окружающего. Так к чему Вы стремитесь, кроме своего социального статуса? По-быстрому накопить средства для безбедного существования, размножиться и развлечься? Или всё-таки развитие роль играет? А какое именно развитие? Развитие бицепса? Может, развитие навыков пузырепускания? Или надо развить органы пищеварения для переваривания большего количества пищи? Вот Вам вторая стадия доведения своего органа мышления до оргазмического состояния. Не торопитесь прочитать книгу дальше, пока не обдумаете и не запишите все свои вопросы. А уж после того, как Вы придёте к определённым выводам, мы, опять же уточню – те, кто останется жизнеспособен после обретённых выводов, перейдём к третьему этапу нашей с вами инструкции выбора правильного пути в жизни».
Виктор Львович с любопытством смотрел на остановившего чтение Каригубова.
– Иван Осипович, признаюсь, вы разбудили моё любопытство. К чему Вы ведёте? – редактор задумчиво взглянул на писателя. – Вы желаете, чтобы Вас прилюдно раскритиковали и написали во всех рецензиях, что Вы социопат?
– А что Вы сами думаете о моих предложениях в книге? – прищурился Иван.
– Пока ничего. Я особо не вникал. Я слушал плавность звучания, технику написания и теорию впечатлительности от поверхностного ознакомления с вопросом. Что я думаю о себе, как о личности – этот вопрос пока меня мало интересует. Моя работа заключается в поверхностной оценке работы писателя. Люди в большинстве читают и слушают всё поверхностно. Это, как современное строительство и ремонт – красота поверх мусора смешанного с песком и цементом, – редактор призадумался. Добавил. – Хотя, смею заметить, я невольно стал разбирать себя на запчасти и искать аналоги своих действий. То есть, Вы, Иван Осипович, добились того, что слушатель стал мыслить на одной волне с Вами. Или, по крайней мере, слушатель пытается мыслить на одной волне с Вами – это огромный талант, умение заинтриговать читателя. Вы продолжите чтение? – уточнил Виктор Львович.
– Нет, драгоценнейший мой человек. Не сегодня. Я верю в свою книгу, поэтому оставлю Вас с Вашими мыслями наедине. – Каригубов, улыбнувшись, пожал руку редактору и покинул приёмную.
III
«Этап третий.
И вот мы добрались, в сокращённом количестве заинтересованных, до более глубоких внутренних задач. В чём наше предназначение? В чём предназначение каждого лично? Это те основные задачи, которые мы решаем всю свою жизнь, постепенно уменьшая объём желаемого знания. Сначала оно глобально – ищешь ответ в великих сферах. Потом – пробуешь себя в разных сферах, поиске своего иерархического места в социальной ячейке, определяешь размер своего значения в рабочей сфере человечества. И, наконец, со временем начинаешь разбирать себя в мелочах, определяя только хрупкие характеристики поведения – слабости, твёрдости в той или иной ситуации. Ты становишься организмом. Немного мыслящим, немного ищущим, слегка ненормальным, слегка ранимым и т. д. Почему происходит именно так – ответ в тебе. Твои границы желаемого сжимаются до попытки выжить в одиночестве, даже если ты нашёл пару другого пола или того же, что и твой – это осуждаемо и не практично, но так есть. Обвиняя себя, чаще втихаря от всех, ты недоволен ни своим социальным статусом, ни своими не развитыми возможностями. Ты по сути уже мёртв. Конечно, многие продолжают свою жизнь, прячась за такими постулатами, как «воспитание потомства», «продолжение рода», «сохранения вида», то есть они представляют себя животной фауной планеты с большими возможностями, чем у других видов земной фауны, но, тем не менее, одним из многого разнообразия видов животных. Так поколения за поколениями теряют свои жизни бесполезно. И вот тот же самый вопрос, но уже с предварительным разбором и последующими дополнениями, ответь на них: в чём твоё предназначение? Самоличное развитие приносит тебе формальное удовольствие, успокоение? Отказ от развития лучших качеств позволяет тебе почувствовать умиротворение? Что бы ты хотел получить от жизни? Что бы ты мог дать другим? Отвлекись, подумай и возвращайся вскоре с решением».
* * * * *
Звукорежиссёры умирали. Один за другим. Без причин.
Музыкальные редакторы и звукооформители дохли. Как мухи. Но прилетали другие. Оплата была достойная.
Специалист по спецэффектам Егор сказал, что таких фильмов ещё не делал, но образ новой библии создаст:
– Давно пора. Каждому веку своя религия. Мы в шаге от развития, – поржал, посверкал стёклышками очков и продолжил делать графический фильм.
Благо, актёры были не нужны, только голос за кадром, читающий текст. Много голосов, на всех языках.
Правда, фильм такого формата напоминал нечто среднее между лекцией и теорией, но с рекламой такого масштаба никто и никогда не проводил своих лекций. Плюс, слухи о книге с фантастическим рейтингом в мировой истории уже подготовили тех, кто не любил или не умел читать, к просмотру.
Субкультуры расцветали по всему миру. Каригубова обещали сжечь. Миллионы людей по миру, прочитавшие его книгу, умирали. Просто, без видимых причин. Говорили, что он нашёл то, что расстраивает человека до смерти. Книгу читать запрещали. Но официально запрета не было – как может книга убивать? Тем более множество людей прочитавших её продолжали жить, но совпадений со смертельным исходом было слишком много. Книга была на полках магазинов, в сети. И просмотры продолжались. Смертельные случаи тоже. Своего рода испытание тебя на прочность. Те, кто остались живы после прочтения, молчали о каком либо действии на них прочитанного. Книга стала сенсацией. В каждом доме был экземпляр. Впервые в истории экземпляр книги в каждом доме был, как пример того, что это читать нельзя. Детям строго настрого запрещали брать книгу в руки. Не всегда помогало.
Супруга Каригубова смеялась:
– Ваня, ты свёл с ума весь мир! Я знала, что ты ненормальный, но не ожидала, что твоя ненормальность так заразна! Как думаешь, я тоже больна?
– Ну, что ты, родная, – морщился тот. – Люди сами не знают, с какой игрушкой интересней играть, вот и придумывают от скуки новые. Кстати, ты заметила, слава Богам, блогеры перестали быть популярны вообще. Эта упадническая линия перестала быть нужной людям. Впрочем, как и глупой тоже. Теперь остались в основном профилирующие лекторы, которые могут делиться знаниями и оставлять эти знания следующим поколениям. – Иван, возбуждённо рассказывая жене свои наблюдения, размахивал руками. – Может, поэтому я и написал эту книгу? Я, кстати, вообще не задумываясь ни о чём, иду каким-то интересным путём. Куда он приведёт? Может, к новому мировоззрению? Лучшему? Худшему? Смешанному? М? А смысл?
– Пойдём, покажу, – Кира умела всегда быть соблазнительной, что никогда не было не замечено супругом. Он слегка морщился, как будто это соблазнение было некстати, но мимолётное недовольство стиралось, и жизнь продолжалась. Он шёл к ней.
«Почему эта странная женщина меня так увлекла? Зачем мы поженились? Наши придуманные обряды меня сведут с ума вторично!» – руки Каригубова уже начинали обнимать любимую женщину, и зарождающиеся мысли лопались, растворяясь, в голове.
* * * * *
«Этап третий (продолжение)
Подумал? Я рад, что ты остался с нами. Что твоя нить распутала ещё один маленький узелок загадки. Ты понимаешь, что развив себя в какой либо сфере деятельности, ты можешь учить других. Но это, фактически, однобоко. Мы все почему-то безудержно стремимся к существованию в моно-фракциях, обособленности, желанию лидерствовать. Почему? Ведь даже природа даёт намёки, что это ошибочный путь развития. В любви и драке всегда рассчитано участие двух человек, как минимум. Религии предлагают объединения народов. Детали по отдельности не создают механизмы, они отвечают за работу механизма в целом. Наш воздух – наличие множества компонентов. Твой организм – совокупная работа органов. И это намёк. Твоя задача – поддержка остальных деталей, если ты видишь, что они застопорились. Задача другого – поддержка тебя. Ты пробовал делать это, в зависимости от своих возможностей, не для рекламы и без желания быть благодетелем, популярным, без желания наживы? А ведь результат в любом случае будет. И с правильным подходом колоссальный результат и для тебя, и для следующего поддерживаемого тобой. По-другому не бывает. Суть такова – наши изначальные возможности и действия извращены. Мы начинаем с производного и пытаемся прийти к запуску процесса. Результат и в этом случае будет, но опять же – извращённый, вывернутый наизнанку. Ты сейчас – мясо наружу, внутренние органы по контуру, а хлюпающая по внутреннему вакууму кожа внутрь. Картина прекрасна, не правда ли? И после всего этого «развития» ты ищешь ответы на свои вопросы? Да ты не услышишь ответов, ты задаёшь их там, в глубине сморщенной белёсой кожи, твои глаза смотрят не вокруг, в поиске решения вопросов мироздания, а в вакуум пространства, созданного тобой же, твоим мировоззрением. Ударь животное – оно укусит, даже если и меньше тебя. Покорми, спаси животное – оно будет благодарно, хоть и не всегда сможет выразить это так, как тебе будет понятно. Посади животное в клетку, оно перестанет быть собой – или будущее мясо или игрушка, никогда не простит тебе. А ты себе простишь за себя? Родителей своих, если они тебя воспитали наизнанку? Если всё так, ты мертв. С чем тебя и поздравляю! А теперь тебе нужно знать, что ты обо всём этом думаешь? Куда ты идёшь, к чему? Пора отложить книгу и подумать. Скоро увидимся!»
