Владимир Де Ланге
Вера и рыцарь ее сердца. Книга четвертая. Жизнь без десерта
Прошло три дня. Пират сидел на привязи, а Вера привыкала к новому жилью. На втором этаже располагались три спальные комнаты, а на первом – кухня и большой зал. Как приятно после работы вернуться в свой дом.
В тот день женщина возвращалась вечером домой голодной и довольной жизнью. На ужин предполагалась яичница на сале и солёный огурец. Покручивая на пальце ключи, она открыла калитку и по заснеженной тропинке направилась к крыльцу, как вдруг перед ней на крыльцо дома вспрыгнул чёрный огромный Пират.
– Гр-р-р… гр-р-р… гр-р-р, – рычал пес на ту, которая выгнала из дома любимых хозяев и вероломно проникла в его собачьи владения.
Вера кинулась в сторону заснеженного огородика. Перескакивая с кочки на кочку, она добралась до маленького заборчика, за которым находился огородик её соседей, где проживала некая Анна, по слухам, уже покусанная Пиратом. Перешагнув через ограду, она почувствовала себя в безопасности и оглянулась назад.
Собака мигрировавших немцев не собиралась сдавать свои позиции и смотрела на Веру с явным презрением, а та – со страхом.
В это время мимо уличного забора, смеясь и болтая, прошагали две школьницы. Тут Пират настороженно поднял уши, пригнул голову и рванулся к калитке. Собачий лай и девичий визг возымели на Веру действие, и она закричала во весь голос:
– Пират! Не сметь! Назад!
И тут случилось невероятное, Пират перестал кидаться на убегающих девчушек, спокойно вернулся к крыльцу, уселся перед входной дверью и стал ждать дальнейших распоряжений.
«Ага, получилось! Глупый пёс признал меня своей хозяйкой!» – обрадовалась Вера про себя и уже без страха направилась к своему дому, но, перелезая через заборчик, в густых морозных сумерках увидела сверкнувший собачий оскал. Гр-р-р! Теперь ей ничего другого не оставалось, как податься восвояси. Переночевав в детском отделении, утром следующего дня она обратилась к соседу по огороду, мужу покусанной Анны.
– Виктор Васильевич, я ваша новая соседка. Прошу вас защитить меня от собаки ваших бывших жильцов, которые оставили мне на иждивение зловредного пса Пирата.
– Ах этот Пират Пиратович! У меня с ним старые счёты. Недавно он покусал мою жену Аннушку. Вера Владимировна, вы не волнуйтесь. Я охотник и знаю, как поступать с диким зверьём. Через день-другой его труп будут клевать вороны.
Вечером того же дня Вера беспрепятственно вошла в новый дом. Конечно, ей было жаль Пирата, ведь его некому будет похоронить, но себя она жалела всё-таки больше и не желала жить сычом в пустующем детском отделении, когда у неё был собственный дом!
Прошло ещё три дня.
Как-то раз Вера вернулась домой ещё засветло. В доме было так холодно и неуютно, что она сразу же забралась в кровать, желая побыстрее согреть своим телом постель, а когда согрела и её стало клонить ко сну, во входную дверь кто-то постучал.
На пороге стоял сосед-охотник. Закутанная в одеяло Вера приготовилась услышать новости о Пирате.
– Здравствуйте, Виктор Васильевич, у вас тоже так холодно в доме?
– Здравствуйте, уважаемая соседка. Каждый день обещают дать тепло в дома специалистов. Совхоз летом проложил новые трубы для центрального отопления, теперь траншеи осталось только засыпать землёй и пустить по трубам горячую воду, но я пришёл к вам не за этим.
– Спасибо вам за Пирата, – перебила его Вера. – Теперь я могу спокойно проходить после работы в дом.
– Уважаемая Вера Владимировна, мы за вашим Пиратом целых три дня охотились…
От такого несправедливого обвинения Вера взвилась.
– Подождите-подождите. Это вовсе не мой пёс!
– Так вот, – продолжал говорить сосед как ни в чём не бывало, – вашего Пирата мы так и не смогли подстрелить. Хитрым оказался ваш пёс, каждый раз, когда уже был на прицеле, он убегал в тень. Ну, я вас предупредил. Если вам что другое будет нужно, то непременно обращайтесь, поможем, чем сможем. Ведь соседи, чай.
Хочешь – не хочешь, а Пират стал Вериным собственным псом.
Готовить для себя одной было скучно, поэтому Вера стала готовить для двоих, для себя и для Пирата, находящегося в бегах. Варила она обычно борщи из банок, которые для Пирата заправляла хлебом и содержимым рыбных консервов, а миску с похлёбкой оставляла на крыльце, когда шла на работу, и вечером она была пустой, тщательно вылизанной. Это радовало женщину, ведь сытый пёс не будет кидаться на людей, и в ней появилась симпатия к её неуловимой овчарке.
Однажды воскресным днём, рано поутру решила Вера посмотреть, сколько снега намело во дворе за ночь, но только приоткрыла дверь на крыльцо, так тут же и захлопнула, а дом содрогнулся от удара собачьих лап.
– Пират! Такой огромной лохматой собаки я ещё не видывала! Он вполне мог меня если не покусать, то проглотить, как волк бабушку Красной Шапочки… А может быть, он просто голодный?
Собачий борщ был уже сварен с вечера. Взяв тяжёлую кастрюлю с варевом в руки, Вера плечом приоткрыла дверь во двор, где стояла собачья миска, и чуть не выронила еду на землю. Собака высоким прыжком бросилась на женщину и …стала с аппетитом чавкать еду прямо из хозяйской кастрюли.
С тех пор началась дружба между Верой и кавказкой овчаркой Пиратом, если эти отношения можно было назвать дружбой. Собака добровольно взяла шефство над поварихой вкусного борща. Это шефство проявлялось в конвоировании Веры до места работы, независимо от того, нужен ей был этот конвой или нет. Пират явно не любил прохожих. Он считал своим долгом защитить хозяйку от человека, а та защищала прохожих от Пирата тем, что поскорее убегала от них, помахав им приветственно рукой.
Мороз в 30 градусов в конце ноября разорвал трубы отопления в траншеях, которые совхоз так и не успел засыпать землёй. Надежда на скорое тепло в доме и воду в кранах у поселковых специалистов пропала. Теперь Вера спала, не снимая зимнее пальто и валенки, укрываясь двумя матрацами. На работе тоже было холодно, и женщина принимала пациентов, сидя над маленькой электрической плитой. Жаловаться было некому.
Катя, Таня и Витя стонали под гнётом бабушкиных старорежимных методов воспитания и слали маме жалобные письма, а их мама на ногах перенесла пневмонию, потому что замёрзнуть в собственной кровати в её планы не входило.
Автобусы из-за отсутствия бензина не ходили. Чтобы проведать детей, женщина на перекладных добиралась сначала до станции, а потом попутным поездом – в Караганду.
В один из таких приездов, когда от непривычной жары городского дома у неё кружилась голова, на порог родительской квартиры вступил Женя, вернее сказать, его бесславная тень.
Из воротника добротной синей дублёнки, сшитой на заказ в карагандинском ателье, торчала исхудалая шея бывшего мужа, испитое лицо под соболиной шапкой имело синюшный оттенок, а его измученный вид мог разжалобить кого угодно, только не Веру.
– Женя, ты зачем пожаловал? Кто тебя звал! Убирайся подобру-поздорову!
Тут в разговор вступила Римма, она выбежала из кухни со скалкой в руках.
– Разгильдяй! Душегуб! Жену и детей бросил на произвол судьбы и явился, чтобы нас дискриминировать в собственном доме?
Римма имела диплом по научному коммунизму и любила такие объёмные слова, как «дискриминация».
– Пожалуйста, не сердитесь! – защищался Женя. – Я дачу продал, но меня ограбили те, кому я дачу продал, в моей же квартире избивали, хорошо, что не убили. Завтра я собираюсь уехать на золотые прииски. Я извиняюсь, можно мне переночевать…
В коридор вбежали дети. Таня стремглав бросилась к отцу, крепко обняла его за ноги и от счастья закрыла глаза. Катюша подошла к отцу, заботливо сняла с его головы шапку и стряхнула с неё снег. Подросшую девочку не испугал его побитый вид, и ей казался родным тот терпкий запах табака с перегаром, по которому она скучала. Только Витя стоял у косяка двери в коридор и смотрел на отца настороженно, исподлобья.
– Сынок, Витенька, ну, подойди-ка сюда. Папка приехал!
Тут и Витя подбежал к отцу. Женя радостно поднял мальчика на руки и бережно прижал к своей груди. От этой картины «Не ждали» у любой сердобольной женщины непременно побежали бы слёзы из глаз, но у Веры слёз не было.
– Завтра уедешь на свои прииски… Пропил дачу?! Мне не на что жить, а ты пропил дачу?!
– Вера, те, кому я продал дачу, меня же и избили, а деньги отобрали.
– Это меня не волнует. Ты оставишь меня и детей в покое. Я же не прошу у тебя алиментов! Так… дети, быстро в туалет и спать. Вам перед школой надо выспаться.
На следующий день, рано утром Вера первым поездом отправилась в Мирный. Всё, что случилось с мужем, её не касалось, а вечером в коридоре гулко прозвучал телефонный звонок. Быстро выбравшись из-под матраса, она спустилась по лестнице, звук её шагов жутким эхом прошёлся по пустым комнатам. Вера, дрожа от холода, подошла к дребезжащему телефону и взяла трубку в руки.
– Алло.
– Дочка, ты просила Женю остаться?
Голос папы прозвучал озабоченно.
– Я? Папа, конечно, нет. Это Саша просил тебя, чтобы ты задержал Женю и потребовал от него переписать машину на моё имя.
– Вера, как я могу сказать Евгению об этом, когда он в таком плачевном состоянии. Мне стыдно удерживать его только ради машины.
– Папа, так делай, что хочешь, но я не хочу о нём даже слышать!
– Ты сама ему об этом скажешь, потому что я отправил его к тебе, как-никак он остаётся твоим законным супругом.
– Папа, отправь его лучше к брату.
Ещё не нашлось на земле силы, способной переубедить Володю в своём решении, если оно казалось ему правильным.
На следующее утро Женя уже добросовестно помогал Вере перевозить мебель из больницы в новый дом, который к вечеру приобрёл жилой вид. Ночью, уставшие от трудов с переездом, бывшие супруги лежали на одной кровати, чтобы быстрее согреться и уснуть в тепле. Засыпая, женщина вспомнила разговор больничных рабочих, помогавших им переносить тяжёлые вещи, о том, что выглядел супруг докторши наркоманом с приличным стажем, и что признать ей совершенно не хотелось. «Нет, никакой он не наркоман, просто исхудал от голода, одиночества и водки, и у него слабый характер», – подумала она про себя, но уснуть ей помешал Женя.
– Ты что, совсем меня не любишь? – обратился он к ней с неподдельным интересом.
– Ох, Женя, какая может быть любовь, когда так трудно жить. Уже то хорошо, что тепло под одеялом, и … от усталости стонут даже кости.
Как только это предложение было проговорено, Вера тут же забылась сладким сном. О чём думал Женя, слыша спокойное дыхание жены, останется его тайной.
Прошёл месяц с той поры.
В доме не было тепла, но работали обогреватели, воду привозили на водовозках, и то с перебоями, зато в сарае у Лебедевых жили корова, свиньи, куры и кролики. Эта живность была куплена на деньги от продажи квартиры в Шантюбе.
В гараже стояла разбитая машина, привезти которую помог Верин папа, Женя всё своё свободное время пытался её отремонтировать. Он отдохнул, протрезвел, набрал в весе и был благодарен Вере за то, что не прогнала, а вскоре его взяли на работу учителем истории, а после работы он, как потомственный крестьянин, хорошо управлялся со скотиной.
Перед Новым годом пришло письмо от Катюши.
«Мама и папа. Не бросайте нас, пожалуйста. Мы хотим жить с вами. Бабушка заставляет Таню и Витю на прогулке ходить вокруг дома, держась за руки… Это письмо мы написали тайно от бабушки. Мороженое, которое сделала для нас мама, было очень вкусное. Бабушка даёт нам его кушать каждому по ложечке. Заберите нас к себе. Мы хотим увидеть корову Зинку и собаку Пирата. Витя по ночам плачет, а Таня скучает молча».
Это письмо, написанное детским почерком старшей дочери, изменило судьбу семьи. Женя соорудил самодельный электрический агрегат-ракету, который выдавал тепло, как огнедышащий дракон, обогревая весь второй этаж, где располагались спальни, а Вера посадила Пирата в пустую овечью клетку, чтобы тот не напугал детей, потому что даже Женя побаивался эту кавказскую овчарку.
Семья Лебедевых воссоединилась.
По случаю приезда детей были куплены два килограмма печенья, которое дети поштучно скармливали Пирату два вечера, а на третий он вырвался из овечьей клетки на свободу и с ходу бросился на Витю, сидевшего на снегу.
Вера и слова не успела произнести от ужаса, как пёс перепрыгнул через мальчика и удрал на свободу!
***
Тут сердце женщины, занимающейся очищением кармы, тревожно забилось, она вспомнила, что ей срочно надо сначала в душе опять прожить, а потом простить, и открыла глаза. Потолок над ней был в розовых узорах от абажура настольной лампы, спать не хотелось, а память уводила в прошлое, которое требовало больше отмщения, чем прощения.
***
В один из тёмных зимних вечеров Витюша гулял на улице. Тепло одетая, Вера сидела в кресле в просторной прихожей и периодически выходила во двор посмотреть, как сын возит по двору салазки. Пират внимательно поглядывал на него из своей будки, он опять сидел на цепи.
Вскоре из школы пришла Катя и заверила родителей, что Витя ещё не хочет заходить домой. Потом Вера поговорила с мамой по телефону и не заметила, как в прихожую тихо вошёл сынок, чьи шубка и валенки были вывалены в снегу. Она тут же потянулась за веником, чтобы смести с одежды мальчика снег.
– Мама, меня покусала собака.
– Какая собака, сынок?
Задавая этот вопрос, женщина с выметенных валенок переключилась на шубку, с которой под ударами веника снег летел на пол.
– Мама, а меня покусала собака.
– Какая, собака, Витюша?
– Собака Пират.
– Собака Пират не кусает малышей.
Вера спокойно развернула Витю к себе лицом, потом сняла с него вычищенную шубку и подняла на руки. Тут она почувствовала липкое тепло, штанишки сына были насквозь пропитаны …кровью!
– Витька, тебя покусала собака?
– Собака Пират, – спокойно уточнил мальчик и потерял сознание.
Вера мгновенно вышла из роли любящей мамы и как врач оценила ситуацию.
– Катя, достань простынь из шкафа. Женя – ножницы, полотенце и тазик с водой. Танюша, помоги мне раздеть Витю.
Раненого мальчика уложила на свежие простыни на диване в зале, бёдра были покусаны, но паховая область не задета. Промыв раны раствором марганцовки, Вера прижгла каждую из них мумиё. Как только Витя пришёл в себя, его ублажала вся семья, на все попытки Веры узнать, что с ним случилось, он отвечал, как заговоренный, что его покусала собака Пират.
Конечно, Женя с Верой по горячим следам вышли во двор – Пират всё так же сидел на привязи и виновато смотрел на хозяев, наклонив голову набок. Как можно ругать собаку, когда она так искренне раскаивалась в содеянном.
Два дня Витя лежал на кровати, а за ним присматривала Танюша, потому что мама работала, а у Катюши были свои подростковые дела. На третий день Витя поднялся с постели и вновь учился ходить, шаг за шагом.
Витя уже не только ходил, но и хорошо бегал, как по дороге на работу Веру окликнул мужчина, который жил по соседству с Аннушкой, которую когда-то покусал Пират, и он поинтересовался, как заживают раны ее сына.
Несколько дней назад Фарид возвращался с работы поздним вечером и, подходя к своему дому, услышал плач ребёнка. Когда зашёл к себе в дом, то детский плач смолк, значит, плакал не его сын, а какой-то другой мальчуган на улице. Потом он опять вышел на улицу, плач доносился со двора его соседей, живущих через стенку.
Фарид услышал, как ребёнок просил о помощи, и побежал в соседский внутренний двор. Прошёл через заднюю калитку и увидел, как барахтается на снегу мальчик в шубке, а соседская собака тащит его в будку, где визжали щенята. Мужчина лопатой отбил ребёнка от клыков суки.
Рассказывая это, Фарид неожиданно улыбнулся Вере.
– Вы знаете, ваш сын – удивительно стойкий паренёк. Он упрашивал собаку отпустить его домой, потому что его ждёт мама, и пытался лопатой от неё отбиться. Наверное, он хотел посмотреть на щенков, поэтому так близко подошёл к собачьей будке. Витя отказался от моего предложения проводить его домой, но не забыл прихватить с собой санки. Я их через забор помог перенести. Сколько лет вашему сыну? …Всего 3 года? Бравый джигит растёт. А к вам я не зашёл, потому что Пират и так рвался с цепи, видимо, хотел защитить сына хозяйки.
После этого рассказа у Веры перехватило дыхание от счастья, на глазах выступили слёзы благодарности. Дома она опять спросила у сына, какая собака его покусала. Витя насупился и сказал без запинки:
– Меня покусала собака Пират.
Витя не любил вспоминать плохие события, приключившиеся в его жизни. Поэтому он решил по-детски мудро, что всё плохое надо забыть, и забыть, как можно быстрее. Зачем говорить маме о том, что он зашёл на чужой двор, когда знал, что в чужие дворы без спроса не заходят. Он просто хотел посмотреть, кто это в собачьем домике скулит на разные голоса, а потом уйти.
В будке было темно, в ней пищали маленькие щенята, они смешно кувыркались, а их собака-мама схватила его за штаны и потянула в будку, а Витя хотел домой, он плакал, ему было больно, и отбивался, но собака оказалась сильнее его. Зачем собака тащила его внутрь к своим деткам, мальчик так и не понял.
А ещё через неделю всю семью Лебедевых пригласила в баню семья охотника, что было очень мило с их стороны. Баня была жаркая, хозяева гостеприимные, Вера разомлела от тепла и чистоты.
– Тётя Вера, – обратился к ней старший сын Аннушки, – ваш Витя пришел в наш двор и решил поиграть с нашей собакой, она тогда только ощенилась. Вам не нужен щенок?.. Нет? Вы знаете, что мама Умки была волчицей, но ваш Витя её не испугался. Он пришёл к нам во двор, а Умка двор охраняет от воришек, а потом так потешно брыкался, да ещё визжал как поросёночек, когда наша собака его тащила за штаны к себе в будку, она хотела с ним поиграть.
Соседский мальчик улыбался, рассказывая эту историю, как и его мама, а Вере почему-то сразу расхотелось пить в этом доме чай после бани, но только дома дошла до её сознания ужасная правда: соседи видели, как их собака-волчица кусала беззащитного ребёнка, её сына, и никто из них не поспешил ему на помощь!
***
Этого Вера не могла простить никому на свете! Завыл на луну Пират.
«Пусть будет им бог судьёй, он добрее меня», – подумала Вера и сонно потянулась. Она выключила настольную лампу, и её убаюкивала счастливая мысль, что Пират никогда не даст её и детей в обиду, ведь он такой сильный и верный пёс.
Первое время, когда она развелась с Женей и осталась жить с детьми в Андрюшино, то Таня с Витей часто прибежали к ней жаловаться, что их некому защитить от деревенских мальчишек, и, однажды, Вера вспомнила о Пирате. Как только дети вышли за ворота с верным псом на поводке, то все ребятишки забрались кто на столб, кто на забор, ибо собаку Лебедевых было за что уважать. Пират защищал свою хозяйку, и семья Веры была его семьёй, которую он охранял от других собак, от чужих людей, и стальные цепи рвал, если кто-то только пытался проникнуть во двор.
Представляя запряжённого в санки Пирата, а рядом с ним весёлых детей, Вера заснула, оставляя дальнейшую работу над кармой до следующей субботы.
Глава 2
Вера готовилась встретить очередной Новый год в Сибири и по сибирским традициям. Ей хотелось, чтобы в этот чудесный праздник всё в её доме блистало чистотой, чтобы ёлка светилась новогодними огоньками и на столе среди салатов дымились в тарелке отварные пельмени.
Поэтому каждую декабрьскую субботу проводилась в доме генеральная уборка, во время которой портилось настроение пятнадцатилетней Катюши, потому что вместо гуляний с подружками и друзьями ей приходилось разбирать шкафы с одеждой, хлопать ковры и следить, чтобы Таня с Витей не улизнули на улицу от домашних дел, но малышам нравились праздничные переполохи, которые приближали приход из тайги Деда Мороза с подарками.
О пельменях в новогоднем меню можно было не беспокоиться. Если летом Вера варила детям пельмени из щуки, то под Новый год – из доморощенной свинины. Уже с ноябрьских праздников под потолком веранды висели четыре окорока, два передних и два задних.
Рубить ледяное мясо было делом непростым. Топор со звоном отскакивал от промёрзшей в кремень свинины, как и окорок – от топора. Как злилась Вера, бегая за ускользающей свиной ляжкой по всей веранде с топором на весу, который так и норовил выскользнуть из её рук. Когда пол на веранде становился красным от эдакого мясного дождя, наступало время сбора урожая, отколотые кусочки собирались в миску, чтобы вскоре стать фаршем.
С мукой было попроще. Уже с осени мешок муки местного помола эдаким барином стоял в углу веранды, а рядом с ним – более элегантный мешок с сахаром. В углу веранды в кастрюле хранилась квашеная капуста и ведерко с топлёным жиром.
В преддверии Нового года какая могла быть «Диагностика кармы» по субботам? Дыхнуть было некогда, не то что проводить кармические эксперименты со своей памятью.
Ко всему прочему, в начале декабря Иван Илларионович, местный электрик, починил электропроводку во врачебном доме, но рассчитаться с Верой собирался позже, которой этот намёк был не то что непонятен, но вызывал интерес, поэтому к встрече наступающего Нового года женщина готовилась с нетерпением, а сердце – к началу деревенского романа.
***
Прошло уже более трёх лет с того момента, когда Вера очнулась на реанимационной койке в районной сибирской больнице, но очнулась совершенно другим человеком, человеком без эмоций и чувств.
За эти годы ничто и никто не смогли помешать её духовному равновесию, которое больше походило на тотальное безразличие к себе, к людям и ко всему миру. Такая духовная пустота была ей необходима как воздух, чтобы жить дальше.
Человек, безразличный к собственной судьбе, не нуждается в любви, в дружбе и в понимании, ибо никакие эмоции не имеют доступ к его сердцу.
Теперь Вера реализовывала себя в работе и воспитании детей, чтобы по их совершеннолетию снять с себя ответственность за их судьбы. Речь шла не о том, какими людьми вырастут Катя, Таня и Витя, а о том, чтобы сохранить им жизнь в этом сибирском захолустье, куда она забралась, и женщине казалось, что чем тяжелее был для неё деревенский труд, тем ленивее двигалось время, а чем ленивее двигалось время, тем спокойнее становилось на душе.
Но в эту осень плыть по реке жизни холоднокровной щукой ей не позволила жизнерадостная Марина с севера.
***
Встреча с Мариной произошла во время прохождения осенних двухмесячных курсов терапевтов в Тюмени. Иногородним врачам предоставлялось на время учёбы место в общежитии. Марина приехала на учёбу в Тюмень из городка, расположенного на Крайнем Севере, и её поселили в одну комнату с Верой. Командировочные выплаты Марина имела северные, значит, солидные, поэтому жила в общежитии с размахом северной царицы, а от её желания постоянно веселиться и веселить всех вокруг себя можно было серьёзному человеку тихо сойти с ума. Чтобы не потерять свой душевный покой, приобретённый такой ужасной ценой, Вера уходила из общежития каждый вечер на прогулку. Она шла по улицам города и по-воровски заглядывала в светящиеся окна горожан, где за занавесками царил сказочный семейный быт.
Иногда Вера заходила в церковь, чтобы послушать старославянские хоры, или в католическую капеллу, где орган исполнял Баха, музыка нещадно терзала души верующих и неверующих, отправляя их то в ад, то в рай, и после концентра женщина чувствовала себя такой измученной и уставшей, что ее уже совершенно не волновало настоящее.
На выходные дни Вера ездила домой, чтобы проведать детей в деревне, оставленных на попечение родителей, которые ушли на пенсию для того, чтобы поддержать свою дочь в «сибирской ссылке», а Марина оставалась в комнате общежития одна и скучала без своей соседки, которая умела не только внимательно слушать её истории, но и вкусно готовить обеды. Если Вера добровольно взяла на себя роль поварихи, то ее богатая соседка – роль ответственной за покупку продуктов. Если Вера привозила из деревни картошку, сало и солёную капусту, то Марина покупала на рынке дорогущие мясо, овощи и фрукты. Марина имела хороший аппетит и общительный характер, но Вера ограничивала их отношения только совместным обедом и ужином.
Однажды за ужином Марина взмолилась:
– Вера, ну посмотри ты на себя. Да краше в гроб кладут. Улыбнись мне, хотя бы только губами, чтобы суп из говяжьих рёбрышек не застыл в моём желудке. Ты ведь ненамного старше меня, а ведёшь себя как прокопчённая старуха. Волосы зачесаны назад, под глазами тёмные круги, брр, а губы поджала-то, как агрессор перед нападением. Так охладеть душой, как ты, можно только перед экзекуцией, но и у смертника есть последнее желание, а у тебя и его нет. Смотри, сколько на свете радостных событий, неожиданных свиданий и полные короба любовных приключений. Проснись, наконец-то, и пой…
Такие разговоры Вере совсем не нравились.
– Марина, прекрати. По какому праву ты разговариваешь со мной так неуважительно? Ты знаешь мою жизнь?.. Нет. Тогда не суди тех, кто тебя всё-таки старше. Если я тебе, Марина, мешаю развлекаться, то подожди пять минут, и я уйду.
Закончив свою короткую речь, Вера как обычно накинула на плечи зимнее пальто с полинявшей чернобуркой и пошла к выходу, но в один из вечеров Марина встала на её пути.
Надо отметить, что Верина соседка была толстушкой без всякой гармонии: широкое в плечах тело при полном отсутствии талии украшали стройные женские ножки, привыкшие носить обувь на длинных каблуках. Пухлый животик под небольшой грудью прикрывался модной распашонкой из чёрного атласа, и, несмотря на свой излишний вес, двигалась Марина с удивительным изяществом, словно прошла школу бальных танцев при дворце культуры, а кокетливая улыбка прелестницы пробивала насквозь сердца самых серьёзных мужчин, но на Веру подобные чары не действовали, а очень сильно раздражали.
– Марина, пропусти меня к выходу и не думай, что ты можешь меня переделать по своему подобию!
– Стоп! Ты думаешь, ты одна такая, обиженная на всех буржуйка! Тебе просто нравится киснуть день ото дня! Скоро в твоей душе, как в голландском сыре, появятся мышиные норы.
– Марина, отойди с дороги!
– И не подумаю! Нет уж, дорогая моя передача, сначала мы доедим то, что стоило приличных денег! Даже царевны Несмеяны не откажутся от киселя с клюквой и от сладкой булочки с изюмом. Ну, сделай милость, не будь такой букой. А хочешь, я Иванушку-дурачка на печи в гости приглашу?.. Давай мириться!
Вера не любила долгих упрашиваний, она сняла верхнюю одежду и отправилась вместе с Мариной пить кисель, который сама же и сварила. В этот вечер Марина и рассказала свою историю любви или честно поделилась личным опытом борьбы замужней женщины за самоуважение.
***
Муж Марины, который «первый и единственный», после рождения сына обозвал её «коровой». Марина «коровой» быть не хотела, она первым делом кинулась к зеркалу, оценивающе посмотрела на себя и поняла, что от той стройной привлекательной девушки в свадебном платье остались только подведённые чёрным карандашом карие глазки. Теперь зеркало отражало растолстевшую моложавую бабу в пёстром халатике и в разношенных тапочках. Марина не стала жалобно блеять, чтобы дать повод мужу её сравнивать уже с другой домашней скотиной! Она оставила своего малыша маме, а сама с дипломом терапевта отправилась на север страны, не за туманом, не за запахом тайги, а за длинным рублём.
– На севере женщины редкость, – заключила Марина свою историю, – а такие толстушки, как я, вообще в дефиците. Ну, и случилось так, что я стала любовницей одного очень влиятельного человека. Знаешь, каким путём? Я лизала его квёлый пенис, как раскисшее в жару мороженое, а он меня за это боготворил. Через год, Верочка, приехал на север и мой любимый Мишка, побитой собачкой пришёл он ко мне на порог, умоляя устроить ему протекцию в местной киностудии. Он был принят на работу, и я его в дом впустила, ведь муж он мне, а потом забрали сына у мамы и стали дружной семьёй, где он – мой король, а я – его королева, хотя я, к слову сказать, и на грамм не похудела. Вера, по опыту говорю, что терять собственное женское достоинство нам не положено по статусу, полученному от Евы!
– Марина, кто тебе сказал, что я достоинство своё потеряла?
– Кто сказал? Да ты на себя посмотри со стороны! Кто ты по паспорту? Какая у тебя половая принадлежность?.. Женская! Но даже твои собственные хромосомы забыли, какого они рода. Как ты одета? С твоей причёской в молодогвардейцы записываться надо, а не по улицам расхаживать.
– Стоп. Марина, оставь молодогвардейцев в покое и меня тоже. Давай я завтра печенье напеку. Масло и яйца у нас есть.
– Завтра, Верочка, после сдачи контрольной по урологии мы устроим праздничный обед для нас и для наших коллег-мужчин!
– Марина, у нас всего двое мужчин на курсе, и оба женаты.
– Вот именно! И эти двое женатых изголодались по женскому обществу и домашней кухне. Только ты не убегай на ночь, как в прошлый раз. В прошлый раз мы с Кимом изрядно промёрзли на улице, чтобы вовремя подоспеть на помощь. Приличные одинокие дамы по вечерам сериалы смотрят, а не охотятся за бандитами у чёрта на куличках. Прошу как любимую коллегу, поддержи нашу честную компанию вкусной едой и хорошим настроением.
– Марина, тебе нравится Юрий Ким?
– Мне бы больше понравился Виктор Цой… Пойми, Верочка, что для нашего с тобой командировочного положения такой подход к отношениям, как нравится или не нравится, противоречит нашему с тобой положению командировочных курсантов. Ведь, во все времена главным было и остаётся дружба народов. Юра – умница, начитан и умён, он может поддержать хороший разговор и является непревзойдённым специалистом по комплиментам, а какая женщина не любит комплименты?.. Так будем в этот вечер гостеприимны и улыбчивы, и не более того.
На следующий день после дружеского ужина Марина ушла со своим «аристократом» на прогулку по вечерней Тюмени, а Вера принялась убирать со стола пустые бутылки и грязную посуду, тогда как второй гость, Сергей, скромный участковый врач из ближнего с Тюменью района, уходить не спешил и с интересом за ней следил.
– Сергей, по какому праву вы мне строите глазки?.. Учтите, что мне не нравятся подобные штучки. Вам пора домой!
Но тут застенчивого курсанта потянуло на взятие неприступных «баррикад».
– Вы всегда такая серьёзная? Вера, мы с вами студенты, так что нам мешает вспомнить молодость? Разве любить мужчине женщину в нашей стране запрещено!
– Это ты спросишь у своей жены… Серёжа, давайте поговорим по душам, зачем вам лично нужны мимолётные увлечения. У вас есть семья, а у меня в деревне трое маленьких детей и очень строгие родители. Прежде всего не надо ко мне приближаться. Эй, убери руки и подотри слюни!.. И не надо на меня так умоляюще смотреть… ведь я уже давно, как это лучше сказать… не женщина.