Владимир Хмелевский
Клад
Пожилой охранник грустно улыбнулся:
– Молодой человек, вы должны назвать номер пропуска.
– Я его не знаю.
– Тогда я не имею права вас пропускать.
Макс задумался:
– Но я же здесь работаю, пропуск есть, вот паспорт,– и недовольно дернул рукой.
Охранник сказал, с улыбкой:
– Здесь все решает начальник охраны, мы даже директора института не пустили сначала.
Макс стал звонить своему начальнику – тот не брал трубку.
– И что теперь?
– Стойте и ждите, вспоминайте номер пропуска.
Макс отошел в сторону и стал ждать начальника отдела, наконец, тот показался в дверном проеме.
– Что стоишь, не заходишь? – начальник картавил так, что хотелось закрыть ему рот рукой.
– Вы мне не сказали номер пропуска, меня без него не пускают.
Заметив недоумение, на лице вошедшего, охранник объяснил ситуацию:
– У меня их триста штук, я не могу так найти, идите к начальнику охраны и выпишите одноразовый, на сегодня.
Медленно, на звуки голосов, стали подтягиваться еще пенсионеры в какой-то полувоенной форме. Макс критически посмотрел на них. Охрана института состояла из таких дряхлых пенсионеров, что было не понятно, как они могут исполнять свои обязанности. Начальник отдела тихо выругался:
– Скоро приду,– и пошел наверх по ступенькам.
Когда он вернулся, минут через пятнадцать, то прошептал:
– Их не увольняют по какому-то закону, поддерживающему пенсионеров, а так как институт всегда был режимным предприятием, то с ними сложно спорить.
Они прошли турникет, и пошли в свою комнату. Когда зашли начальник громко объявил:
–Это Максим, наш новый коллега.
Три человека, сидевшие в комнате, отреагировали очень вяло, слегка повернув лица, но Макс сразу узнал крупного мужчину, которому он наступил на ногу вчера в спортзале. Он сразу подошел к нему и протянул руку:
– Здравствуйте.
Тот нерешительно протянул руку, Макс повернулся к другим сотрудникам – они уже потеряли к нему всякий интерес, и смотрели, каждый в свой компьютер.
Коллектив был довольно молчаливый. Как потом Макс узнал, один, из них, Ярослав, считал себя народным целителем – на его столе горой лежали разнообразные пачки чая и трав. За ним, на стене, висели разноцветные грамоты и сертификаты, которые подтверждали, что он ведущий магического театра и архетипических технологий. Другой, его, все называли Вольдемар, как потом узнал Макс, прослушал курс «Договорись со своим телом» в Школе соматической интеграции, был мастером сновидений, и даже имел свой сайт в Интернете, на эту тему. Позже, Макс нашел его, и даже попробовал ознакомиться с трудом коллеги. То, что он прочел, ввело его в уныние. Текст был следующий:
«…После событий описанных в предыдущем посте про клеточную инженерию внутренние сны изменились.
Как бы нижний мир, на подобии нашей земли. На самом деле внутренний сон – солянка сборная из реала, внутренних сновидений и нескольких параллелов.
Летать никак и предметы все твердые сквозь них тоже никак. Теликинез тоже не работает. Работают ментальные способности, энергетические фаеры, артефакты и оживление материи с помощью очень сложной магии. Наука, но не заклинания. Мне были доступны только ментальные способности. Это была моя магическая специализация в этом сне. Создавать фаеры, и оживлять материю я не мог, как бы не пытался. А пытался, ибо понимал, что это внутреннее сновидение, но также знал местную магическую теорию, согласно которой мне доступны только ментальные способности…»
В лучшую сторону выделялся третий, его уже знакомый, Дима, он хотя бы иногда говорил. Макс занял пустующее место, рядом с ним. Где-то над головой все время раздавался какой-то стук и малопонятные звуки.
– Это крышу ремонтируют, – сказал начальник отдела.
На обед они пошли тоже вместе с Димой, остальной коллектив был занят собой. В столовой было шумно, тянулась длинная очередь через все помещение, весь институт шел обедать в одно и тоже время – сразу после открытия столовой. Здесь, ни о какой справедливости речь даже не шла – наверно кто-то из руководителей, судя по красивому, с отливом костюму, взял поднос, и обошел очередь, состоящую из двадцати женщин и стариков, встал первым, громко сказав со смехом: – Приятно воспользоваться служебным положением.
Мест за столами не было. Дождавшись, когда кто-то встанет, простой менеджер, спросив разрешения, сел за стол с молодой девицей из отдела кадров, и только занес ложку, рядом остановился зам. директора и посмотрел на него тяжелым взглядом. Менеджер отложил ложку, встал, взял поднос, и извинившись, ушел вглубь помещения, сев пятым за стол для четырех человек. Когда Макс дошел до листка меню, который был приклеен скотчем к стене, то был приятно удивлен пестрым разнообразием блюд. Сегодня подавали: «Курица по-милански», « Свинина по-шведски»…, но когда дошел до места раздачи – на разных подносах лежали одинаковые куски мяса, отличающиеся между собой только размером. Также было два варианта размера гарнира – полпорции и порция, они ничем не отличались, внешне, но отличались по цене, в два раза. Когда Максу положили в тарелку рис, он спросил:
– Вы мне сколько положили? – чтобы понять, что говорить на кассе.
Повариха отвела глаза:
– Почти порцию …
Ребята поели быстро и молча, как на поминках, и вернулись к работе. После обеда начальник сказал:
– Пойди, узнай свой номер пропуска.
Макс, весело, пошел в другой корпус здания на четвертый этаж, и когда вошел, внезапно, даже остановился. На всем этом этаже не горела ни одна лампочка. Пахло сыростью и плесенью. Хоть к крыше было намного ближе, и звуки ремонта должны были слышаться отчетливей, здесь стояли такая тишина и мрак, что ему стало жутковато, у него возникло необъяснимое чувство тревоги, хотелось немедленно убежать отсюда. Он медленно пошел по коридору, оглядываясь по сторонам, паркетные доски жалобно скрипели под его ногами. Почти все кабинеты на этом этаже были забиты досками. У одной двери лежала влажная тряпка, в замок был вставлен ключ. «Наверно здесь» – подумал Макс, и несильно постучал.
– Да, войдите, – услышал он тихий голос и вошел в небольшую комнату. В комнате тоже не было света. За большим столом сидел дед, у него была большая голова, покрытая длинными седыми волосами. Он поднял голову, лицо, сильно изрезанное морщинами, было – умное и строгое, и Макс словил грустный взгляд печальных, выцветших глаз.
– Я к вам за пропуском, такая ситуация …
– Знаю, – оборвал его дед – сейчас дам. И начал рыться в ящике стола.
Макс огляделся по сторонам, пока дед пытался в темноте найти нужную бумагу. На стене висела картина, в простеньком окладе, на которой был изображен красивый мужчина в парике и камзоле, одетый по моде 17-18 веков. Лицо его было прекрасным, но очень грустным.
