Владимир Ходзинский
Прогулки по Ростовской области
От автора
Вступительные слова к этой книге я полностью переписывал несколько раз. Суть всех предыдущих попыток – вместо того, чтобы сказать прямо, разными витиеватыми способами оправдаться перед читателем и донести, что в моей жизни случались поездки более насыщенные приключениями, чем описанные далее, и что происходили они в гораздо более экзотических местах даже по меркам одной только Ростовской области. И что, несмотря на это, я все равно выбрал именно эти несколько прогулок.
Почему? Потому что в них я исследовал не столько свой край, сколько себя. Принцип многих из этих рассказов сводится к «пойду туда – не знаю куда, принесу то – не знаю что». Очень часто я думал, что отправляюсь в поход с краеведческим интересом, а на самом деле оказывалось, что мне требовалось разрешить что-то личное. Или ставил план смотреть и удивляться одному, а поражало и запоминалось совершенно иное. Так что здесь вы не найдете путеводителя по самым необычным местам области, каких-либо карт, координат с указанием тех или иных достопримечательностей и всего такого, о чем можно подумать, исходя из названия сборника. Скорее всего, вы найдете здесь меня, и от этого мне немного страшно. Ведь изначально я собирался написать крайне беспристрастную краеведческую книгу с полным отсутствием «я» в тексте. Но едва взялся за дело, как вдруг начал писать совершенно не про то и не про те места, про которые хотел, все больше это самое «я» тулить и в итоге вовсе отказался от первой задумки.
Самое главное, что я понял из прогулок по родному краю, что существуют два типа путешествий. Про первые снимают кино, создают видеоблоги, по их мотивам пишут приключенческие романы. Это путешествия в невероятные по красоте места, путешествия с неожиданными сюжетными поворотами, с богатой палитрой красок, с харизматичными героями и злодеями, с обязательным преодолением себя и гигантских нечеловеческих расстояний. А вторые – доступные каждому путешествия души, когда сознание и подсознание порой сливаются в одно целое, сбрасывают все эти каноны жанра и всякую мишуру и усиленно стараются искать смыслы в любом встречном дереве, кусте терновника, а порой и в каждой травинке.
И что самое удивительное, когда ты действительно голоден, путешествия второго типа могут произойти с тобой в любой, даже самой коротенькой прогулке выходного дня, буквально за околицей. И в пределах региона, где, казалось бы, смотреть-то особо и нечего. Где 80% всех земель составляют сельскохозяйственные угодья, а с высоты кажется, что внизу и вовсе живого места нет: настолько все расчерчено в клеточку полями да лесополосами…
Берег левый
Битва с терновником
Раньше мы с моим другом Сашей отправлялись в велопоходы исключительно ради чувства преодоления. Познакомились мы, когда нам было по семнадцать лет. Я тогда купил у него простенький горный велосипед «Стелс Навигатор-730». Раньше он принадлежал его матери, но та не каталась, и он без дела простаивал в гараже. У Саши свой велик был. Не хватало только компании, чтобы активно на нем гонять.
С самого начала мы пошли по нарастающей. Первый большой маршрут – из Новочеркасска в Ростов и обратно, потом катались с ночевками и палатками – до Азовского моря и окрестных озер и карьеров. На следующем этапе двинулись дальше, к Цимлянскому водохранилищу, и объехали половину области. Наши цели при этом были чистой условностью, просто точками на карте, которые надо достигнуть любой ценой. В голове же постоянно крутился счетчик: 80, 150, 550 километров…
Вскоре Сашу на год забрали в армию, а я, будучи на втором курсе института, продолжил крутить педали за нас двоих, периодически собирая новые компании или катаясь в одиночку. И взял планку еще повыше: сгонял на велосипеде из Новочеркасска на Черное море, до Джубги и обратно. Когда Саша демобилизовался, мы снова продолжили свои подвиги вдвоем.
Вместе с другом мы часто подтрунивали над велосипедистами-теоретиками, которые покупают велосипед исключительно для того, чтобы его потом собирать-разбирать. Велик для них служил поводом постоянно докупать дорогущие детали, спорить о том, какие виды вилок, кареток, переключателей и тормозов лучше или хуже, и без конца умничать на велофорумах, при этом сидя по квартирам. Нам же нравилось именно ездить, и ездить все дальше и дальше.
Апофеоз этой идеи пришелся на поездку в Абхазию. В этот раз мы хотели, чтобы на нашем маршруте было меньше степей, а как можно больше гор и набора высоты. Поэтому, доехав на электричке до Краснодара, мы сели на свои велики и оттуда взяли курс на Новый Афон. Кряхтя и обливаясь семью потами, мы преодолели все горные перевалы, добрались до Нового Афона, сфоткались у водопада, сели на лавочку, отдыхаем.
Сидим, сидим…
«И че?» – вдруг многозначительно спросил Саша.
В ту же секунду мы решили больше не посещать никакие достопримечательности, просто сорвали с пальмы по одному огромному листу, прицепили их на багажники, словно скальпы поверженных врагов, и поехали с ними обратно домой в Ростовскую область. Это Сашино риторическое «и че?», сказанное на новоафонской лавочке, обозначило кризис нашей концепции путешествий ради «достигаторства», но одновременно стало началом чего-то нового. С тех пор мы поняли, что нам и нашим походам чего-то не хватает.
Весной следующего года Саша вдруг озвучил новую идею.
– Вов, а ты не хочешь сгонять куда-нибудь по местности, но без велосипедов? Допустим, пешком из Багаевки до Семикаракорска дойти за пару-тройку дней.
– Вдоль Дона?
– Ага. Там и места по карте довольно лесистые, и что-то новое с тобой попробуем!
Я сразу же согласился. Чудесным образом Сашино предложение идеально совпадало с моей старой детской мечтой. Проводя школьные каникулы на даче, я частенько с любопытством поглядывал с нашего правого берега на левый.
Правый берег Дона всегда был более освоен: утыкан пляжами, базами отдыха и дачами; а левый – полудикий. Отдыхающих на левом обычно было с горстку, и останавливались они там в основном с палатками, дикарями. Сплошная стена пойменного леса, редкие рыбаки на лодках, остатки какой-то бывшей базы, проглядывающей из-за деревьев… Все это с невероятной силой манило меня. С возрастом я словно позабыл об этих мальчишеских мечтах, но теперь вдруг заново загорелся.
Специально для этого похода было докуплено все необходимое, чего не хватало велотуристу для превращения в туриста-пешеходника. Основное – большие походные рюкзаки объемом по 65 литров. Распихав по ним палатку, спальники, запас воды и консервов, мы испытали совершенно новые ощущения от тяжести за плечами. Но потом сделали свои первые шаги, поохали, пообвыклись и рожденные уже в новом качестве вышли из Багаевской на север.
Саша оделся в свой первый пеший поход по-боевому: тельняшка, камуфляжные штаны и куртка, камуфляжный рюкзак, берцы, темные очки, модная бандана с орлом… Вдобавок ко всему после армии и ее запретов он решил снова отпустить длинные волосы. И теперь, спустя полтора года после окончания службы, они доставали ему уже до плеч, а потому смотрелся он особенно колоритно. Я же, когда собирался в поход, надел все то, что не жалко испортить и испачкать: старые черные спортивные штаны, старую темно-зеленую футболку и какую-то сувенирную бандану, которую никогда прежде не носил (без орла). На память сделали пару фоток и двинулись в путь.
С первых же минут я почувствовал, насколько подходящее мы выбрали время для похода. Это были первые числа мая. Все вокруг просто утопало в ярко-салатовой зелени. Листья свежайшие, трава высоченная и такая с виду аппетитная, что хочется сорвать пучок и громко хрустеть им, разбрызгивая сок во все стороны. Солнце, Дон, сверкающий песок на отмелях – все вокруг вызывало восторг и предвкушение от предстоящего пути.
Не успел я приготовиться к погружению в мысли про тайны из детства, как тут же мы с Сашей притопали в те самые места напротив дачи. И да, здесь действительно находилась полузаброшенная база. Нам на глаза попались цветные деревянные домики с номерками, все под замком, кое-где валялось разбитое стекло. Иные домики еще вроде бы и ничего, может, и используются даже.
– О, Вов, ты глянь на него! – ткнул Саша пальцем на одно из окон.
С заляпанного не то краской, не то птичьим пометом стекла внимательно наблюдал за нами синебородый Нептун с трезубцем.
– Грустный какой-то, – заметил я.
Корона у Нептуна полустерлась, а сам он, посреди сорняков, битого стекла и общей разрухи вокруг, выглядел так, как будто в этих краях уже много лет был лишен всякой власти.
После базы мы направились по песчаному берегу, и здешнее левобережье уже не показалось мне таким уж диким, каким оно представлялось с того берега. Тут и там нам встречались рыбаки: то у кромки воды с десятком удочек и колокольчиками, то на весельных лодках и моторках, а недалеко в кустах – их припаркованные машины.
От всего этого мы поспешили отдалиться. И чем дальше отходили от станицы, тем народа становилось все меньше. Вскоре берег рядом стал крутым, а выдолбленная в склоне лестница позвала нас в пойменный лес, словно обещая, что там-то уже все будет по-другому, по-дикому. Ступеньки ее укрепили самыми обычными палками. Одни были уложены продольно и служили стенками, а другие были вбиты в землю рядом и придерживали первые.
Лестница не обманула. Дорога со стороны станицы подзаросла, и машины сюда почти не доезжали. Первая же попавшаяся нам поляна оказалась невероятно зеленой и уютной. С очагом под костер и с бревном для сидения. Мы не удержались и тут же сделали первый привал, хотя еще совсем не устали. Я бросился фотографировать огромные трутовики на пне, а Саша – рыться в рюкзаке.
– Смотри, что я нам взял с собой, – сказал Саша, достав из аптечки упаковку каких-то таблеток и демонстрируя их мне.
– Ты предлагаешь нам повеселиться? – пошутил я.
– Ага. Дальше будем порхать, как бабочки. Ну а если серьезно, то это обеззараживающие таблетки.
– Для воды?
– Ага. Я по карте глянул, и что-то впереди магазинов у нас не предвидится.
– И как они работают?
– Да просто. Либо кипятишь, чтобы хлор разрушился, либо на пару часов в обычную воду бросаешь – и все.
– И это безопасно?
– Ну да. Вкусной вряд ли будет, но большинство гадостей убьет. Сейчас и проверим.
Саша спустился к Дону, зачерпнул воды в бутылку и вернулся.
– Ну вот, – сказал он, бросив туда пару таблеток. – Пока что из нее пить пару часиков не будем, а потом попробуем!
После поляны мы углубились в лес. Теперь Дон отдалился от нас, оставив в качестве заместителя одно из своих старых русел. Из заместителя проводник вышел так себе. Пару раз дорогу нам перегораживали упавшие деревья, из-за чего грунтовка превратилась в тропинку, а потом мы потеряли даже ее.
Людям, выросшим не в краю степей и полей, не понять, какое это счастье – хотя бы на пару минут почувствовать, что ты заблудился в лесу, даже если этот лес представляет собой три сосны и два куцых кустика. Обычно в наших краях все видать на десятки километров вокруг, но здесь все было по-другому! Поэтому мгновенно выбираться мы не спешили.
– Гляди, Саш, мне нравится это бревно! – поделился я с другом. – Ты такие видел когда-нибудь?
– Ага, странное, – согласился Саша. – Словно черепушка какого-то огромного ихтиандра. Сфоткай его!
Выход же нашелся без особого нашего желания. Сначала среди леса мы увидели некое сооружение из палок, закрепленное между деревьев. Сверху торчало несколько пучков сена, и мы предположили, что это кормушка для лесных животных. Недалеко от нее мы натолкнулись на какую-то узенькую тропку.
– Звериная, наверное, – предположил я. – Для человека тесновата. Может, какая-нибудь кабанья?
По этой звериной тропинке через заросли чистотела мы вышли на охотничью поляну. По центру ее красовалась самодельная охотничья вышка. Опорами ее служили несколько старых стволов.
Никаких лишних изысков: будка из планок и палок с куском шифера наверху и кустарная лестница из парочки молодых стволов и полутора десятка досок-ступеней.
Осторожно и слегка пошатываясь, забрались внутрь – обзор сверху оказался отличный. Вокруг поляны раскинулось салатовое море: трава и листья в мае поражали практически одинаковой окраской. Оттуда приметили и тропинку, ведущую в сторону Дона, – на сей раз человеческую. И уже через несколько минут снова брели по пляжу.
Следующим примечательным объектом оказался брошенный на берегу плот. Каркасом ему служили несколько ржавых бочек, а верх был сколочен из обычных досок.
– Я смотрю, на этом берегу один сплошной хендмейд, – обратил внимание Саша, осматривая плот.
– Шли бы мы с тобой вниз по течению, возможно, я бы попробовал им воспользоваться, – заметил я.
– Ты сначала попробуй его с места сдвинь! И не факт, что он брошенный, гляди, рядом какие-то голубки вон сидят!
На песчаном берегу, куда кивнул брутальный Саша, и правда довольно мило сидели рядом двое рыбачков, укрывшись от жары розово-голубым зонтиком. Как минимум у одного из них виднелось округлое пивное пузико.
Дальше дорога предлагала нам в основном открытые участки, поэтому уже через полчаса ходьбы по солнцу мы с Сашей и сами бы не отказались от розово-голубого зонтика над головой. Хотя у нас был с собой крем от загара, но вот вода расходовалась в два раза быстрее, чем планировали.
– Ну что, Вов, попробуем испить донской водицы? – предложил Саша и достал ту самую фляжку, куда до того кинул обеззараживающие таблетки. Эту фляжку я подарил как-то другу на день рождения. Алюминиевая, размером с небольшую бутылку, красная и с мотивирующей надписью в духе наших поездок: «Нас невозможно сбить с пути, нам пофигу, куда идти».
Мы по очереди отхлебнули по глотку. Вода, конечно, отдавала хлоркой, но и не была совсем уж отвратной.
– Короче, давай сюда! – решительно сказал Саша, выхватил у меня флягу и отпил половину. – Что по глоткам мелочиться! Тут два варианта – либо пронесет, либо…
– Пронесет! – закончил я и, последовав примеру друга, допил вторую половину, оставив на дне фляжки немного осадка. – Ты прав, скоро все узнаем!
Остаток дня поводов для остановок не было. Мы просто двигались вдоль Дона, встретили еще несколько рыбаков и перепрыгнули через небольшой ручей на пути. Под вечер путь снова скрасил пойменный лес. Да с таким обилием цветущего чистотела, что даже Саша, который не отличается страстью к позированию, не выдержал и попросил-таки себя сфоткать.
Наконец, выбрали уютную поляну с видом на Дон и разбили лагерь. Последствий от выпитой донской воды не почувствовали, но без потерь все равно не обошлось. Взятый из дома кусок сала на жаре сопрел и превратился в одну большущую белую соплю. Пришлось его выбросить.
– Слушай, зря мы взялись за тушенку, – сказал Саша, когда мы умяли уже половину. – По такой жаре у нас другие продукты, вроде сыра и колбасы, пропадут на раз-два! Надо было с них начинать!
Пришлось взяться за сыр, колбасу и прочее. В результате наелись так, что бухнулись на землю и больше ничего не делали – напала лень.
Саша просто лежал и созерцал огонь и закат, а я делал то же самое и периодически щелкал все на фотоаппарат. Так подошел к концу первый день нашего первого в жизни пешего похода. И вроде бы движения в нем было предостаточно, но в то же время прикосновений к природе, по сравнению с велопоездками, стало гораздо больше. Интересное и новое чувство!
Второй день сразу же начался с приключений. Сначала наша дорожка как-то слишком вольнодумно виляла между кустов, часто раздваивалась, заставляя нас выбирать одно из двух, а потом снова сходилась.
Постепенно заросли вокруг стали густыми и непролазными. Тут-то мы с Сашей осознали, что угодили в тупик. Да какой! Забрались глубоко, а вокруг лишь колючие терновые кусты стеной.
– Так и что мы теперь делать-то будем? – спросил я у Саши. – Так не хочется назад идти.
– И не факт, что дойдем правильно, – ответил Саша, задумчиво всматриваясь в карту, а потом достал из кармана еще и компас. – Я думаю, нам надо прорываться! Судя по карте, мы отошли от Дона, но тут недалеко есть дорога. Нам куда-то на северо-запад.
Достав из рюкзака туристический топорик, Саша взялся за рукоятку, обмотал руку запасной футболкой и решительно двинулся к терновнику. Размахивая топором, словно каким-то мачете, он принялся прорубаться сквозь терновник, периодически прикрывая лицо и голову от колючек. Взялся он за это дело настолько рьяно и самозабвенно, что мне оставалось только не мешать.
Хотя двигались мы хорошо, ситуация становилась только хуже. Терновник лез в глаза, царапал руки, хватал за одежду. Проторенная дорога постепенно сужалась и в итоге превратилась в узенький тоннель. Я следовал за Сашей и старался максимально расширять тоннель и убирать с пути как можно больше веток.
– О, молодец, это ты правильно делаешь! – одобрил Саша, остановившись и обернувшись на меня. Лицо его было жутко красное, а по щекам ручьями стекал пот.
– Да я как подумаю, что, если нам придется потом рюкзаки с ковриками здесь тащить, мне аж дурно становится!
– Прорвемся. Кажется, впереди я вижу дерево!
Передохнув, Саша продолжил свой туннелепроходческий запал. Только и слышно было, как позвякивал да постанывал топорик где-то впереди, повинуясь воле своего хозяина.
– Сейчас все выясним! – объявил Саша, остановившись у дерева, и полез наверх.
Я с замиранием сердца притих. Последние полчаса казалось, что мы с другом заблудились не где-то у нас на Дону, а на другом конце света, в джунглях Амазонки.
– Вов, хорошие новости! Вижу Дон! И нам, грубо говоря, осталось меньше трети!
– Ну не самый плохой вариант, – выдохнул я.
– Да. Вернись, наверное, пока назад и подтащи поближе рюкзаки, а я тут прорублюсь до конца!
На словах план звучал гладко, однако на деле протащить объемные сумки с ковриками сквозь терновый тоннель оказалось непросто. То и дело рюкзаки цеплялись за терновые колючки, а коврики-пенки и вовсе протыкались на каждом шагу. Действовать приходилось постепенно. Сначала я протаскивал один рюкзак, потом возвращался за вторым, затем расширял тоннель дальше и протаскивал их снова.
Разделавшись со своей задачей, мне на помощь пришел Саша. Наконец, убив на терновник не меньше часа, мы выбрались на поляну.
– Вот это мы, блин, дали, – сказал Саша, победоносно улыбаясь и оглядывая меня. – Ты, Вов, красный, как рак!
– Ты тоже. А посмотри теперь на состояние наших ковриков… Порезы, ошметки по краям висят, дырок штук сто!
– Ага. Такое ощущение, что мы от медведей отбивались!
Глядя на то, как Саша орудовал своим «мачете» в терновнике, я вдруг понял, что мотивация у нас с другом все-таки немного отличается. Похоже, его по-прежнему больше всего интересует преодоление, просто другого рода, а во мне сидит что-то еще.
Прежде наши покатушки на велосипеде тоже были подобны езде по узкому тоннелю, так как с асфальта мы почти не сворачивали. Окошки в природу тогда мелькали мимо с огромной скоростью, а мы их словно игнорировали. Сейчас же мы, наконец, остановились, обратились к одному из них лицом, разбили стекло и полезли прямо внутрь! Наверное, именно поэтому, карабкаясь сквозь терновник, я еще воображал себя ребенком, который только-только готовится появиться на свет. Саше об этом, конечно же, не сказал, чтобы не затроллил.
Когда мы вышли на дорогу и приблизились к Дону, на том берегу наше внимание привлекло заброшенное многоэтажное здание – единственное столь крупное на ближайшую округу.
– Это что еще за здание такое? – удивился Саша. – Этажей девять, не меньше!
– Это, наверное, часть санатория «Мелиховский» за Мелиховской, – ответил я. – Читал про него у кого-то. Неужели мы так мало с тобой прошли? Мелиховка же совсем рядом от точки старта!
– Ну это ж тебе не на великах лосячить! По карте кажется, что немного, но дорога ведь виляет, плюс этот терновник. Жаль только, что мы Устья уже не увидим.
– Что еще за Устья? – удивился я. Саша, как местный житель, окрестности знал получше меня.
– А это местечко, где Теплый канал в Дон впадает. Там небольшой порог в устье, как водопадик. А недалеко Аксай сразу от Дона ответвляется. Вроде как начало реки и устье рядом, но мы зовем это место Устья. Как-нибудь давай сходим туда…
– Давай.
Раздорский Горыныч
Заминка в терновнике побудила нас теперь идти быстрее и отойти от берега. Вокруг затянулись поля, а потому поводов для остановок не было. Какие-то интересные объекты, тем не менее, по пути попадались. Например, один раз встретили некий ржавый катамаран (как я выяснил потом, это была бывшая лодка-камышекосилка), еще попалось небольшое ржавое суденышко, а потом одинокий столб в виде буквы «А» посреди зеленого поля…
С непривычки от таскания рюкзаков такого размера мы стали испытывать неудобства. То плечо затечет, то спина заломит.
– Вот зараза, мне на одной ноге берцы сильно натирают лодыжку, – пожаловался Саша. – Надо что-то с этим делать!
На следующем же привале Саша стянул с себя ботинки, осмотрел их и взялся за нож.
– Придумал! – радостно оповестил он, а затем схватил коврик-пенку и отрезал с одного края синий прямоугольный кусок.
– Что это ты делаешь? – удивился я.
– Сейчас увидишь!
Саша достал из ботинка стельку, приложил к куску коврика и начал обрезать его по границам стельки.
– Понятно, делаешь себе новую стельку!
– Ага, – подтвердил Саша. – У меня на одной ноге лодыжка, похоже, чисто анатомически чуть выше расположена, и там все нормально, мне не натирает, а на другой – чуть ниже, и она задевает границу ботинка. За счет того, что коврик толще обычной стельки, я просто приподниму стопу.
– Гениально.
– Ага.
– Это ты в своей книге вычитал? – спросил я, показывая на выпавшую из Сашиного рюкзака книгу с красноречивым названием «Техника выживания в экстремальных условиях».
– Вообще нет, но там много полезного. Это я тебе взял дать почитать.
– Спасибо.
Передохнув и обзаведясь новой стелькой, мы снова набрали скорость. С одной стороны, хотелось продолжать идти вдоль Дона, с другой – путь по полузаросшим тропинкам удлинялся в два-три раза и отнимал много сил. Поэтому мы на время предпочли накатанную, но довольно скучную грунтовку: с одной стороны открытое всем ветрам поле, с другой – пойменный лес.
– Манит! – вздохнул Саша, остановившись и указывая подобранным дрыном-посохом в сторону симпатичной тропинки, зовущей обратно в зелень. – Может, свернем?
– Давай просто пойдем дальше по этой бесконечной дороге, – предложил я, переводя взгляд на оранжеватые холмы, прямо по курсу на горизонте.
На этих холмах, насколько я знал, располагалась донская станица Раздорская. И хотя она была уже на той стороне реки, все же я надеялся, что где-то там, напротив нее, нам попадется хоть какой-нибудь единственный захудалый магазинчик. И что мы, наконец, сможем купить нормальной воды или даже съесть по стаканчику простенького пломбира.
Добравшись до окрестностей Раздорской, первым делом мы спустились к Дону, освежили лицо, руки, окунули в воду банданы и, не выжимая, повязали их на головы. Потрясающее чувство – просветление наступает мгновенное! Глаза раскрываются, снова начинаешь адекватно воспринимать действительность. Но не тут-то было.
– Ого, Вов, – вдруг сказал Саша и остановился, показывая куда-то вперед. – Ты когда-нибудь видал такое дерево?
– Какое дерево?
Мы подошли ближе, и у меня чуть не отпала челюсть. Нет, это было не дерево, это было нечто!
Три ствола, словно три гигантских шеи Змея Горыныча, росли из огромного общего ствола-гиганта, который был настолько широким, что походил на небольшой дом. В теле Горыныча зияло несколько сквозных дыр. Стволы и ветви переплелись таким чудесным образом, что было непонятно, откуда у дерева начинался сам ствол, а какую часть можно считать оголившимся корнем.
– Ты просто обязан меня с ним сфотографировать, – заявил я Саше и вручил фотоаппарат.
Когда я подошел вплотную к дереву и встал рядом, то почувствовал себя очень маленьким и тонким.
– Обалдеть, – сказал Саша, когда сделал снимок и посмотрел на меня. – Ты тоньше его раз в восемь-девять!
– Да ладно, серьезно? – удивился я, хотя понимал, что так оно и есть.
– На вот, сам погляди, если не веришь! – громко произнес Саша и протянул мне камеру. – Ты по центру, а с каждой стороны от тебя, не вылезая за границы ствола, уместилось еще бы по четыре таких же Вовчика!
Я посмотрел на снимок. Саша был, как всегда, предельно точен и ничуть не приукрасил.
– Наверное, это пока самое широкое дерево, которое я видел в жизни! – поделился я. – Интересно, что это? Тополь?
– Листья похожи на тополиные, но я не спец.
– Ты знаешь, что бы это ни было, в этот поход стоило пойти хотя бы ради одного этого дерева.
– Согласен.
К сожалению, ни напротив Раздорской, ни в округе никаких магазинов не было и в помине. Здесь, на левом берегу, мы встретили лишь череду безлюдных баз и разные хозпостройки. На одних из ржавых ворот висели белые буквы названия одной из баз – «Юность». Как-то до того тоскливо смотрелось это слово в сочетании с замком на ржавой цепи, что я не смог пройти мимо. Все-таки как хорошо, что мы не сидим сейчас дома! Что эта самая юность – в наших руках. Ну или в ногах!
