Владимир Карпов
Генералиссимус
Война с Финляндией. (Осень 1939-го – начало 1940 г.)
Сталин вначале хотел мирным путем улучшить стратегическое положение Ленинграда. Граница проходила недалеко от города, и в случае войны финские орудия крупных калибров могли обстреливать Ленинград со стационарных позиций. Финское правительство, которое возглавлял Рюти, вело недружественную Советскому Союзу политику.
В «Советской военной энциклопедии», вышедшей в 1979 году, сказано: «Правящие реакционные круги Финляндии с помощью империалистических государств превратили территорию страны в плацдарм для нападения на СССР. В приграничных районах, и главным образом на Карельском перешейке, в 32 километрах от Ленинграда, при участии немецких, английских, французских и бельгийских военных специалистов и финансовой помощи Великобритании, Франции, Швеции, Германии и США была построена мощная долговременная система укреплений, линия Маннергейма».
Это объяснение возможной агрессии Финляндии против СССР, если вдуматься, выглядит все же неубедительно. Да, многие страны были заинтересованы в столкновении Финляндии и СССР, но наступательную агрессивную доктрину характеризуют совсем другие способы подготовки к войне, нежели строительство долговременной оборонительной линии. Вести наступательные действия можно, подготовив обычную местность, на которой сосредоточивают войска и после создания ударной группировки начинают боевые действия. Затрачивать огромный труд и миллиардные капиталы, да еще с привлечением стольких государств, чтобы построить могучую линию якобы для наступления, – это, по военным понятиям, просто безграмотно. Даже не посвященный в военное искусство человек и тот понимает наивность подобного объяснения. Конечно же, линию Маннергейма финны строили для того, чтобы защитить маленькую Финляндию от такого грозного соседа, каким становился СССР. Но «добрые союзники» вкладывали деньги и в своих интересах.
Летом 1939 года в Финляндии побывал начальник генерального штаба Германии Гальдер, особый интерес он проявил к ленинградскому и мурманскому стратегическим направлениям. У. Кекконен позднее писал: «Тень Гитлера в конце 30-х годов распростерлась над нами, и финское общество в целом не может отрекаться от того, что оно относилось к этому довольно благосклонно».
Президент страны в 1931–1937 годах П. Свинхувуд заявлял: «Любой враг России должен быть всегда другом Финляндии». На территории Финляндии с помощью немецких специалистов в 1939 году были сооружены аэродромы, которые способны были принимать количество самолетов во много раз большее, чем то, которым располагали финские воздушные силы. На Карельском перешейке линия Маннергейма протянулась от Финского залива до Ладожского озера. Она имела три полосы укреплений глубиной почти в 90 километров.
В октябре – ноябре 1939 года между СССР и Финляндией проходили переговоры по вопросам взаимной безопасности. Однако финское правительство, подогреваемое своими западными доброжелателями, не пошло на заключение предлагаемого оборонительного союза. Свою поддержку финнам обещали как Германия, так и Англия, Франция и даже Америка. В Германии финских представителей уверяли, что в случае войны с СССР финны только выиграют (немцы не открывали свои планы, но, видимо, имели в виду свое решение о нападении на Советский Союз). Они даже гарантировали, что помогут впоследствии Финляндии возместить возможные территориальные потери. Хочется при этом еще раз обратить внимание читателей на вероломство руководителей третьего рейха. Давая такие гарантии дружественной Финляндии, они ведь прекрасно знали, что уже подписан секретный дополнительный протокол, в котором обещано Советскому Союзу не вмешиваться в какие-либо конфликтные ситуации, которые могут у него возникнуть не только с Эстонией, Латвией и Литвой, но и с Финляндией! И действительно, когда началась советско-финская война, Германия формально соблюдала нейтралитет.
Поначалу считали, что военного конфликта не будет, что Финляндия примет советское предложение. Оно состояло в том, чтобы финны мирно уступили нам часть Карельского перешейка, взяв себе взамен определенную территорию на нашем севере. Однако обмен был явно неравноценный: на Карельском перешейке находились мощные укрепления, обеспечивающие прикрытие границы, а то, что мы предлагали взамен, было землей, не имевшей никакой ценности – ни экономической, ни военной. Финское правительство отказалось от такого обмена.
Сталин, имея секретную договоренность с Гитлером, решил воспользоваться этим и отодвинуть границу от Ленинграда, тем более что Ворошилов уверял Сталина: если дело дойдет до военного конфликта, то Красная Армия разделается с финской армией в несколько дней.
Осенью 1939 года был проведен Главный Военный совет, на котором был разработан план военных действий против Финляндии. План этот был составлен под руководством начальника Генерального штаба Б.М. Шапошникова. Зная характер укреплений на финской границе, Шапошников учитывал в плане реальные трудности, которые неизбежно возникнут в связи с необходимостью прорыва финских укреплений, и поэтому планировал привлечь крупные силы. Сталин, настроенный Ворошиловым на легкую победу, резко раскритиковал этот план. Было поручено штабу Ленинградского военного округа разработать новый. Такой план был разработан, и ориентирован он был на мнение наркома Ворошилова, что война будет недолгой и победу мы одержим малой кровью. Поэтому в плане даже не предусматривалось сосредоточение необходимых резервов.
Вера в то, что война будет завершена буквально в течение нескольких дней, оказалась настолько сильна, что начальника Генерального штаба даже не поставили в известность о ее начале: Шапошников в это время был в отпуске.
Финское правительство открыто просило защиты у Германии, о чем свидетельствует обращение финского посланника Вуоримаа к имперскому министру иностранных дел Германии. Он писал: «Есть основание предполагать, что Россия намерена предъявить Финляндии требования, аналогичные предъявленным прибалтийским государствам». И спрашивал: «Останется ли Германия безразличной к русскому продвижению в этом районе, и, если найдутся подтверждения тому, что это не так, какую позицию намерена занять Германия?»
Как повела себя в этих условиях Германия, мы уже знаем.
Советская же сторона, в соответствии с принятым планом, искала предлог для военного конфликта. 26 ноября нарком иностранных дел Молотов пригласил к себе посланника Финляндии Ирие-Коскинена и вручил ему ноту правительства СССР по поводу якобы имевшего место провокационного обстрела советских войск финляндскими воинскими частями, сосредоточенными на Карельском перешейке.
Вот текст этой ноты, с некоторыми сокращениями:
«Господин посланник!
По сообщению Генерального штаба Красной Армии сегодня, 26 ноября, в 15 часов 45 минут наши войска, расположенные на Карельском перешейке у границы Финляндии около села Майнила, были неожиданно обстреляны с финской территории артиллерийским огнем. Всего было произведено семь орудийных выстрелов, в результате чего убито трое рядовых и один младший командир, ранено семь рядовых и двое из командного состава. Советские войска, имея строгое приказание не поддаваться на провокации, воздержались от ответного обстрела… Советское правительство вынуждено констатировать, что сосредоточение финляндских войск под Ленинградом не только создает угрозу для Ленинграда, но и представляет на деле враждебный акт против СССР, уже приведший к нападению на советские войска и к жертвам…
Ввиду этого Советское правительство, заявляя решительный протест по поводу случившегося, предлагает финляндскому правительству незамедлительно отвести свои войска подальше от границы на Карельском перешейке – на 20–25 километров и тем самым предупредить возможность повторных провокаций.
Примите, господин посланник, уверения в совершеннейшем к Вам почтении.
Народный комиссар иностранных дел
В. Молотов.26 ноября 1939 г.»
Отвести войска на Карельском перешейке на 20–25 километров – это означало оставить мощные укрепления линии Маннергейма пустыми, и как раз в тот момент, когда возникла реальная угроза вторжения, – а финское правительство, несомненно, имело разведывательные сведения о сосредоточении советских войск. Трудно было бы ожидать от Финляндии, как, впрочем, и от любой другой страны, такого самоубийственного согласия.
29 ноября поступила ответная нота финского правительства. Вот несколько выдержек из нее:
«В связи с якобы имевшим место нарушением границы, финское правительство в срочном порядке произвело надлежащее расследование. Этим расследованием было установлено, что пушечные выстрелы, о которых упоминает ваше письмо, были произведены не с финляндской стороны. Напротив, из данных расследования вытекает, что упомянутые выстрелы были произведены 26 ноября между 15 часами 45 минутами и 16 часами 6 минутами по советскому времени с советской пограничной полосы, близ упомянутого вами селения Майнила».
Предлагалось также, чтобы советские пограничные комиссары совместно с финскими на месте, по воронкам и другим данным, убедились, что обстреляна была именно их территория. Далее в ноте говорится о том, что Финляндия согласна на то, чтобы войска были отведены, но – с обеих сторон.
В своих воспоминаниях маршал К.А. Мерецков пишет:
«В конце июня 1939 года меня вызвал И.В. Сталин. У него в кабинете я застал работника Коминтерна, известного деятеля ВКП(б) и мирового коммунистического движения О.В. Куусинена… Меня детально ввели в курс общей политической обстановки и рассказали об опасениях, которые возникли у нашего руководства в связи с антисоветской линией финляндского правительства…»
Далее К.А. Мерецков излагает известную концепцию о том, что Финляндия «легко может стать плацдармом антисоветских действий для каждой из двух главных буржуазных империалистических группировок – немецкой и англо-франко-американской» и тем самым может превратиться в «науськиваемого на нас застрельщика большой войны». В этой связи Мерецкову предлагалось подготовить докладную записку с «планом прикрытия границы от агрессии и контрудара по вооруженным силам Финляндии в случае военной провокации с их стороны».
Как видим, Сталин говорил Мерецкову лишь о возможном нападении финской стороны, умалчивая о том, что нападение маленькой Финляндии на такого гиганта, как Советский Союз, маловероятно, и явно скрывая, что он сам намеревается первым нанести удар. Видимо, поэтому он, предлагая Мерецкову составить докладную записку о прикрытии границы от агрессора и о контрударе как противодействии возможному нападению, при этом все-таки приказал готовить войска к боевым действиям – скрытно, не вызывая подозрений у окружающих.
Далее Мерецков пишет:
«Во второй половине июля я был снова вызван в Москву. Мой доклад слушали И.В. Сталин и К.Е. Ворошилов. Предложенный план прикрытия границы и контрудара по Финляндии в случае ее нападения на СССР одобрили, посоветовав контрудар осуществить в максимально сжатые сроки. Когда я стал говорить, что собранных сил на операцию такого масштаба не хватит, мне заметили, что я исхожу из возможностей ЛВО, а надо учитывать силы Советского Союза в целом. Я попытался сделать еще одно возражение, связав его с возможностью участия в антисоветской провокации вместе с Финляндией и других стран. Мне ответили, что об этом думаю не я один, и предупредили, что в начале осени я опять буду докладывать о том, как осуществляется план оборонительных мероприятий».
В своих воспоминаниях Мерецков указывает на то, что «имелись как будто бы и другие варианты контрудара. Каждый из них Сталин не выносил на общие обсуждения в Главном Военном совете, а рассматривал отдельно, с определенной группой лиц, почти всякий раз иных». Одним из таких вариантов был уже упоминавшийся план Шапошникова. «Борис Михайлович, – подтверждает Мерецков, – считал контрудар по Финляндии непростым делом и полагал, что он потребует не менее нескольких месяцев напряженной и трудной войны в случае, если крупные империалистические державы не войдут прямо в столкновение».
Итак, после инцидента в Майниле, после советской ноты и ответной ноты Финляндии, 30 ноября в 8 часов утра части Красной Армии перешли в наступление.
И еще один штрих о советско-финляндской войне. Это, правда, неприятно признавать, потому что не украшают подобные факты нашу историю. Но истина дороже.
30 ноября 1939 года, в день начала боевых действий, в «Правде» было опубликовано сообщение о том, что из «радиоперехвата» стало известно об обращении ЦК Компартии Финляндии к финскому народу с призывом образовать правительство левых сил.
1 декабря 1939 года в занятом советскими войсками финляндском местечке Териоки (как стало известно тоже из «радиоперехвата») было создано такое правительство во главе с финляндским коммунистом, секретарем Исполкома Коминтерна О.В. Куусиненом. Оно провозгласило себя временным народным правительством Финляндской Демократической Республики.
В тот же день Советское правительство признало правительство Куусинена, с ФДР были установлены дипломатические отношения, а 2 декабря между СССР и ФДР подписан Договор о взаимопомощи и дружбе.
Версия о «радиоперехватах» нужна была для создания видимости непричастности советского руководства к образованию правительства Куусинена.
Но… вся эта дымовая завеса опрокидывается дубликатами документов «финляндского правительства» (которые хранятся в Архиве внешней политики СССР) – все они имеют правку и редактуру, сделанную рукой Молотова. Это свидетельствует о том, что до «радиоперехвата» документы лежали на столе нашего наркома иностранных дел.
Тут, как говорится, комментарии излишни.
Наше командование сосредоточило против Финляндии четыре армии на всем протяжении ее границы. На главном направлении, на Карельском перешейке, была 7-я армия в составе девяти стрелковых дивизий, одного танкового корпуса, трех танковых бригад плюс очень много артиллерии, авиации. Еще 7-ю армию поддерживал Балтийский флот.
Имея перед собой огромную протяженность фронта (всю советско-финскую границу) и располагая четырьмя армиями, советское командование не нашло ничего более разумного, как ударить в лоб по мощнейшим, пожалуй, самым мощным для того времени в мире сооружениям – по линии Маннергейма. За двенадцать дней наступления, к 12 декабря, армия с огромными трудностями и потерями преодолела только сильную полосу обеспечения и не сумела с ходу вклиниться в основную позицию линии Маннергейма. Армия была обескровлена и не могла дальше наступать.
На севере 14-я армия продвинулась в глубь территории Финляндии на 150–200 километров, левее ее 9-я армия вклинилась на глубину до 45 километров, а 8-я армия – на 50–80 километров.
Финская армия, хотя и значительно уступала нашей в силах, но, охваченная большим патриотическим подъемом, защищалась упорно и умело. Она наносила советским частям огромные потери.
Мировая общественность восприняла действия Советской страны резко отрицательно. Лига Наций исключила Советский Союз из числа своих членов и призвала все страны мира помогать Финляндии. Определенные круги в правительствах Франции и Англии надеялись, что этот конфликт разгорится в большую войну, что в поддержку Финляндии вмешается Германия, и даже, может быть, Гитлер посчитает этот момент удобным для нанесения своего удара по России.
Пораженное неожиданным упорным сопротивлением маленькой страны, советское командование было вынуждено приостановить боевые действия, создать на Карельском перешейке еще одну, новую армию и образовать Северо-Западный фронт под командованием командарма 1 ранга С.К. Тимошенко, члена Военного совета А.А. Жданова, начальника штаба командарма 2 ранга И.В. Смородинова. Таким образом, к пополнившимся дивизиям 7-й армии прибавилась еще 13-я армия, в которую входили 9 дивизий, много артиллерии и танков.
Командование вновь созданного Северо-Западного фронта тоже не нашло никаких более гибких форм военного искусства и продолжало лобовое наступление на линию Маннергейма. Главный удар наносился смежными флангами двух армий. Артиллерии на Карельском перешейке было столько, что участники боев говорят – места для орудий не хватало, они стояли чуть ли не колесом к колесу. Почти вся советская авиация была сосредоточена здесь и тоже наносила удары на главном направлении.
После трехдневных кровопролитных боев нового наступления, понеся огромные потери, наша армия прорвала первую полосу линии Маннергейма, но вклиниться с ходу во вторую полосу ей не удалось.
Опять началась подготовка к очередному удару – пополнялись обескровленные дивизии. 11 февраля советские части возобновили наступление. Наконец-то командование использовало возможность сделать обход правого фланга противника по льду замерзшего Выборгского залива. Выйдя в тыл Выборгского укрепленного района, наши части перерезали шоссе Выборг – Хельсинки. К 12 марта прорыв линии Маннергейма был завершен.
После окончания этой тяжелейшей, кровопролитной и самой бесславной войны, которую когда-либо вела Красная Армия, в марте 1940 года состоялось заседание Политбюро ЦК ВКП(б), на котором К.Е. Ворошилов доложил об итогах войны с Финляндией. На этом заседании было рекомендовано провести расширенное совещание Главного Военного совета совместно с участниками войны, что и было осуществлено. Главный Военный совет заседал в Кремле 14–17 апреля 1940 года. На нем выступил и Сталин. Он говорил о том, что командному составу необходимо изучить особенности современной войны, что культ опыта гражданской войны помешал нашему командному составу перестроиться на новый лад.
Главный Военный совет принял ряд постановлений по улучшению вооружения, оснащения, обобщению боевого опыта и другие меры по укреплению боеспособности Красной Армии.
Сталин после финской войны и разбора ее итогов на Главном Военном совете убедился в том, что наша армия слабая, что ее командный состав подготовлен плохо, что вооружение у нас устаревшее, что такая армия не сможет противостоять гитлеровской армии…
Добавлю к этому еще одно прозрение Сталина. Он убедился в отсталости и некомпетентности в военном деле своего ближайшего соратника – наркома обороны Ворошилова.
Надо было искать замену. Прорыв линии Маннергейма был заслугой Семена Константиновича Тимошенко. Ему были присвоены звания Героя Советского Союза и Маршала Советского Союза.
Если учесть, что все население Финляндии составляло немногим более трех миллионов человек и примерно такой же численности в то время была Красная Армия, да вспомнить огромные потери, понесенные нашей армией, то можно сказать: это была пиррова победа.
На заседании Политбюро Сталин сказал:
– Война с финнами показала слабость в подготовке высших командных кадров и резкое снижение дисциплины в войсках. Все это произошло при товарище Ворошилове. И теперь ему трудно будет в короткие сроки выправить эти крупные вопросы. А время нас поджимает: в Европе Гитлер развязал войну. Предлагается заменить товарища Ворошилова другим лицом и назначить наркомом обороны товарища Тимошенко.
Тимошенко стал отказываться, ссылаясь на то, что у него нет нужных знаний и государственной мудрости для работы на таком высоком и ответственном посту. Говорил он и о том, что едва ли достоин заменить товарища Ворошилова, которого не только армия, но и весь народ хорошо знает и любит.
– Все это верно, – сказал Сталин. – Но народ не знает, что у товарища Ворошилова не хватает твердости. А сейчас твердость особенно нужна во всем. У вас она есть. Беритесь, прежде всего, за дисциплину и за подготовку кадров. А насчет государственной мудрости – это дело наживное. Где нужно – мы вам поможем.
Так наркомом обороны был назначен С.К. Тимошенко, а для Ворошилова была создана престижная должность заместителя председателя Совета Народных Комиссаров.
Поскольку нам придется в этой книге довольно часто встречаться с Тимошенко, познакомлю читателей с краткой его биографией. Семен Константинович Тимошенко родился в 1895 году. В год назначения наркомом обороны ему было 45 лег. Боевой путь он начинал с Первой мировой войны. В 1915 году был призван в царскую армию, окончил пулеметную школу, участвовал в боях на Западном фронте. С первых дней революции защищал ее с оружием в руках: в 1917 году участвовал в ликвидации корниловщины, а затем – разгроме калединщины. Принимал участие в обороне Царицына. Командовал взводом, эскадроном, полком. С октября 1919 года командир 6-й кавдивизии в Первой конной армии Буденного. Награжден двумя орденами Красного Знамени. С 1925 года командовал 3-м кавалерийским корпусом.
Фундаментального образования не имел, окончил только Высшие академические курсы в 1922 и 1927 годах, а также курсы командиров-единоначальников при академии им. В.И. Ленина в 1930 году. Командовал военными округами – Киевским, Северо-Кавказским, Харьковским. В сентябре 1939 года командовал войсками Украинского фронта, совершавшими поход в Западную Украину.
Жуков в одной из своих бесед с К.М. Симоновым так отзывался о Тимошенко:
– Тимошенко в некоторых сочинениях оценивают совершенно неправильно, изображают его чуть ли не как человека безвольного и заискивающего перед Сталиным. Это неправда. Тимошенко – старый и опытный военный, человек настойчивый, волевой, образованный и в тактическом, и в оперативном отношении. Во всяком случае, наркомом он был куда лучшим, чем Ворошилов, и за тот короткий период, пока он был (наркомом), кое-что успели провернуть в армии к лучшему.
Наверное, я не ошибусь, если скажу еще об очень важном психологическом последствии этой неудачной войны. Сталин, как уже говорилось, обнаружив низкую готовность Красной Армии, был вынужден идти на сближение и в чем-то уступать гитлеровской Германии, которая к этому времени уже показала, как молниеносно она может громить очень сильных противников. Сталину нужно было время для устранения слабостей своей армии.
Подведем итог. Стратегический расчет Сталина на обеспечение безопасности Ленинграда был оправданным, но выполнение конкретных мер по осуществлению этого замысла неумело проведено недальновидными воеводами, которые ввели в заблуждение Сталина как о силах противника, так и о возможностях своих войск. Война с Финляндией – одна из неудач в военной деятельности Сталина. Но она помогла выявить многие недостатки, которые были своевременно устранены.
