Владимир Колычев
Брат мой, враг мой
Глава 5
Не зря разведчики выходят в рейд ночью. И темно в это время, и враг отдыхает, и бдительность его притуплена. Так думал Виктор, пробираясь во двор собственного дома. Ночь, тихо вокруг – стрекот сверчков не в счет. И во дворе никого…
Три дня он с друзьями отсиживался в далеком дачном поселке. Нашли заброшенный домик, поселились там. Никто не знал про это место, поэтому их и не нашли. А может, и не искали. Может, никто и не знает, кто убил двух лиговских бандитов. Костя Сомов далеко не самый крутой пацан, но стукачом он никогда не был.
Для того-то и крался в ночи Виктор, чтобы узнать, как обстоят дела. Родители должны знать, что там да как. А еще деньгами могут помочь и продуктами. Это у Юрки родители бедно живут, а у него зарабатывают хорошо. Да и у Алика далеко не все благополучно в семье. Потому и вызвался Виктор на разведку, что мог разжиться у родителей наличностью и провизией, которой им там не хватало.
Во двор он заходить не стал. Обогнул дом и через палисадник стал пробираться к своему балкону. Квартира у родителей на втором этаже, на балкон забраться будет не трудно. Стучать в окно он сразу не станет, сначала прислушается, что в доме происходит. Может, засада там. Если так, то менты себя хоть чем-то да выдадут. Или бандиты… А может, и нет родителей дома. Может, лиговские отморозки вывезли их в лес и закопали.
Тревожные мысли одолевали Виктора. И, как оказалось, не зря.
Не успел он подойти к балкону, как вдруг откуда-то со стороны на него напрыгнула какая-то тень, которая тут же материализовалась в крепкое, натренированное тело с сильными руками. Виктор и опомниться не успел, как уже лежал на земле со скованными за спиной руками. Стальные наручники на запястьях, значит, это мент его атаковал.
– Старший лейтенант Кочанов. Уголовный розыск.
Точно, мент. Сначала заломал, как медведь барашка, а потом представился.
– А что я такого сделал? – возмущенно протянул Виктор.
– Так ты мне сам это и расскажешь, – усмехнулся старший лейтенант. – Вставай! Пошли!
Он не стал вызывать подмогу. И в оперативную машину не посадил, как это должно быть при задержании. Просто взял под руку и полутемными улицами повел в отделение.
Виктор мог вырваться, но куда он убежит, если руки за спиной? Кочанов его в два счета нагонит и собьет с ног. Еще и почки отобьет в наказание. У ментов это, говорят, в порядке вещей.
– Через балкон хотел? – спросил Кочанов.
– Что через балкон?
– Домой через балкон. А почему не через подъезд, как нормальные люди?
– Так родители спят, будить не хотел.
– Ну-ну…
– Что я такого сделал? За что вы меня арестовали?
– Точно, арестовал. Не задержал, а именно арестовал. Потому что постановление на твой арест есть.
– На кого, на меня? – холодея от страха, спросил Виктор.
– На Ивашова Виктора Сергеевича. Или ты не Ивашов?
В голосе старшего лейтенанта сквозила насмешка, значит, он ничуть не сомневался в том, что задержал кого надо.
– Ивашов… Только не знаю, за что меня арестовывать…
– И я не знаю, если честно.
– Зачем же тогда арестовываете?
– Приказ есть. Я тебя два дня караулил. А ведь не ты Коробова убивал. И Курбатова не ты убил.
– Не знаю таких…
– Верю. По фамилии ты их не знаешь. Но так – видел и получал от них. На дороге к озеру. Бандиты они, из Лиговского… И не ты в них стрелял, а твой друг Алик.
– Алик? Ни в кого он не стрелял.
– Думаешь, я удивлен? Нисколько. Я бы на твоем месте тоже не стал бы сдавать своего друга, – доверительным тоном произнес Кочанов. И зачем-то оглянулся. Как будто боялся, что за ними могут следить.
– А зачем его сдавать, если он ничего не сделал?
– Ну, как же не сделал? Из пистолета – сначала одного, потом другого.
– Не знаю, о чем вы говорите.
– Ты не знаешь, зато я знаю. Константина Сомова знаешь?
– Ну, знаю…
– Он все видел. И показания дал. Так что мне твое признание не нужно. – И Кочанов снова оглянулся.
– Вы чего-то боитесь?
– Не боюсь. Но вдруг дружки твои где-то рядом. Может, идут за нами, а?
– Нет никого.
Юрка и Алик ждали Виктора за городом, под железнодорожным мостом, так что пусть опер особо не напрягается.
– А где они?
– Кто «они»?
– Дружки твои. Старожилов и Лебедев.
– Без понятия…
– А жаль. Их ведь спасать надо.
– От вас?
– Да нет, от бандитов. Или ты думаешь, что лиговские вас не ищут? Ищут. Ох, как ищут…
Кочанов вел Виктора по Краснознаменной улице к райотделу милиции, но вдруг свернул вправо, в сторону городского парка.
– Эй, куда мы?
– К бандитам, – сказал старший лейтенант и еще крепче взял его под локоток. – Ждут они тебя.
– Не надо! – вырвалось у Виктора.
– Что «не надо»?
– Не надо меня к бандитам…
– Почему?
– Не надо.
– Что, страшно?
Кочанов посадил его на лавочку возле летнего кинотеатра. Днем это место довольно-таки людное, а сейчас здесь ни души. И тихо, только слышно, как ветер гоняет по земле опавшие от недавней жары листья.
– Ты же понимаешь, что бандиты с тобой сделают. Понимаешь? – настойчиво спросил опер.
– Ну, понимаю.
– Это хорошо, что понимаешь. Я знаю, эти ребята собирались вас убить, а вы всего лишь оборонялись. Поверь, я на вашей стороне и не хочу, чтобы случился самосуд. Положение очень серьезное. Братва подъезжала к нам, предлагала деньги, содействие. Ты понимаешь, что это значит?
– Что?
– А то, что перед деньгами трудно устоять. Я еще молодой, семьи у меня нет, жену и детей кормить не надо. А есть у нас такие, кому надо. В общем, если ты попадешь к нам, в милицию, то тебя сдадут бандитам. Мне ты не хочешь говорить, где твои друзья, а они эту информацию клещами из тебя вырвут.
– Но так же нельзя! – Виктор вдруг перестал чувствовать свое тело. От страха появилось ощущение, как будто его голова висит в воздухе сама по себе.
– Что «нельзя»?
– Ну, вы же милиция, вы не должны сдавать меня бандитам…
– По закону, нет. По закону мы должны с бандитами воевать. Но какие законы в нашей стране? Сейчас вся власть у бандитов, а не у нас. И сила у них, и деньги. Они что хотят сейчас, то и делают, а нам остается только закрывать глаза на их безобразия. Ну, и еще сотрудничать с ними приходится. Не все, конечно, продажные, но есть такие, кто им помогает. И среди нас такие есть.
– И что мне делать?
– Я отвезу тебя в Москву. В ГУВД по Московской области. Там пока не все так плохо, как здесь. И лиговские туда не дотянутся…
– А дальше что?
– Ничего. Ты же никого не убивал?
– Нет.
– Значит, будешь проходить по делу как свидетель.
– А зачем тогда в Москву меня везти?
– Ты не сам туда поедешь, а вместе с Лебедевым. Старожилов нас не очень интересует, он никого не убивал, а Лебедев, увы, обязан предстать перед законом. Ты должен понимать, что мы рано или поздно до него доберемся и отправим в КПЗ. А потом появятся лиговские. Как думаешь, что с ним будет?
– Ну, будет…
Лиговские пойдут на все, чтобы отомстить Алику за убийство своих друзей. А вместе с ним пострадает и сам Виктор. Ведь бандитам все равно, убивал он или нет. Он был с Аликом? Был. Значит, виноват. А с Юркой разговор будет особый, ведь это его братва искала, когда под раздачу попала.
– А его нельзя в Москву?
– Кого, Лебедева?
– Ну да, Лебедева и Старожилова…
– Можно. Туда я их и отвезу. Ты сейчас расскажешь, где они, мы их аккуратненько возьмем, и сразу же в Москву. Кстати, Старожилов тоже как свидетель пойдет.
– А с Аликом что будет?
– Думаю, суд учтет безысходность ситуации, в которой он оказался. Может, и скостят срок. Сколько ему сейчас? Восемнадцать? В двадцать восемь выйдет. В двадцать восемь лет жизнь только начинается…
– Что, на десять лет посадят?
– Ну да.
– Это много.
– Да, но за такие дела и высшую меру могут дать.
– Вот именно!
– Что «именно»?
– А то, что не найдете вы Алика. И не надо его искать. Никого он не убивал. Врет Сомов…
– Врет? А что, может, и врет, – озадаченно поскреб за ухом Кочанов. – Он же ничего не хотел говорить – не знаю, не видел. А потом с ним лиговские поговорили, после чего он и сознался. Может, и не сознался, а ложные показания дал… Может, это кто-то из лиговских своих подельников застрелил?
– Кто застрелил? Кого? Не знаю ничего.
– Вот только в Зою Космодемьянскую играть не надо, – поморщился опер. – Положение очень серьезное, а ты глупостями занимаешься. Глупости эти тебя до добра не доведут, и ты должен это понимать.
– Да я понимаю, – тяжко вздохнул Виктор. – Только я ничего не знаю.
Скорее всего, так оно и было – бандиты подкупили ментов, а те из кожи лезут, чтобы найти Алика и Юрку. Виктора уже повязали, осталось только их достать. Если их возьмут, то бандиты предъявят им счет и просто-напросто убьют в той же камере КПЗ. Да и ему самому достанется. Так что, возможно, Кочанов действительно предлагает реальный вариант. В Москве, в областном ГУВД, бандиты до них не дотянутся. Но для того, чтобы попасть туда, Виктор должен сдать своих друзей. Сдать. А он не может этого сделать. Ни под каким предлогом. Так что зря тут распинается перед ним опер.
– И я тебя понимаю. Нельзя сдавать друзей. Я сам такой, хоть и мент. Но ситуация требует…
– Но я не знаю, где Алик. И Юрка где, не знаю. Я сам по себе был.
– Врешь!
– Не вру.
– Правильно, не врешь. Ты хитришь. Ладно, пошли в отделение, я там тебя на ночлег устрою, – резко взял Виктора под руку Кочанов.
В дежурной части его обыскали, отняли все ценные вещи, отобрали поясной ремень, сняли шнурки с кроссовок, а потом закрыли в сырой душноватой камере, где воняло сортиром и безнадежностью.
Половину пространства занимали деревянные нары, доски которых были до блеска отшлифованы телами временных арестантов. Правда, кроме Виктора, здесь никого не было. Это утешало, поскольку ему вовсе не хотелось встречаться с прожженными уголовниками.
Остаток ночи он провел в одиночестве, но утром к нему все-таки подселили соседа. Это был разнузданного вида парень лет двадцати пяти. Нахальная улыбка, хищный блеск в маленьких глазках, выдубленное лагерными ветрами лицо, золотая фикса в зубах, пальцы веером. Одним словом, классический тип бывалого уголовника.
– Ух ты, да у нас тут хата с девочками! – глядя на сокамерника, хлопнул он в ладоши, затем шлепнул ими себя по бокам и бедрам.
Виктор никак не отреагировал на его реплику. Но уголовник не собирался от него отставать.
– Подвинься, милая, – сказал он, подойдя к нему.
Нары широкие, и Виктор занимал одно место, а рядом было еще три – два слева и одно справа, и ему вовсе не обязательно было двигаться. Но арестант нарочно нарывался на конфликт, чтобы затем втоптать его в грязь. Парень он не слабый на вид – среднего роста, худощавый, но жилистый, чувствовалась сила в резких движениях. И удар у него наверняка мощный. К тому же он явно был из тех, кто за кулаком в карман не лезет.
Виктор даже не шелохнулся.
– А я не понял, ты чего-то ждешь? – продолжал напирать уголовник.
Виктор промолчал.
– Все, понял. Ну, если ждешь, то, считай, дождался… – И арестант начал расстегивать молнию на своих засаленных джинсах.
Это было уже слишком.
Виктор сначала ударил его в живот кулаком, потом в грудь коленом – с подскока, от всей души. И еще коленкой, на этот раз в челюсть… Остановился он, когда парень сел на пол, вытягивая вперед руки и взвывая к пощаде.
– Все, все!..
Виктор вернулся на свое место, угрожающе глядя на него.
– Ты че, бешеный? – Уголовник поднялся, схаркнул себе на ладони, глянул, много ли крови в слюне, затем пальцами нащупал золотую фиксу.
– А наезжать не надо, – сквозь зубы ответил Виктор.
– Ну, извини, не устоял… Симпатичный ты пацанчик, в зоне таких любят. Ну, как баб любят… Молодой. Сколько лет?
– Восемнадцать.
– Самый смак.
– Может, заткнешься?
– Ты это, за базаром следи…
– А то что?
– Думаешь, крутой, да? Надо будет, я тебя на «перо» надену. Легко. Так что буреть не надо…
Арестант залез на нары, лег. От него воняло перегаром, крепким дешевым табаком и грязными носками. Далеко не самое приятное соседство, но выбора у Виктора не было.
– Бацилла есть? – спросил уголовник.
– Не понял.
– Ты чо, не въезжающий? Бацилла – это сигарета.
– Нет у меня сигарет, менты отобрали.
– Та же беда… – Парень засунул пальцы в щель между нарами, достал оттуда окурок. – Нормальная хата, если в схроне «грев» есть… – Таким же манером он нашел и спичку. Чиркнул ею о каблук своей разбитой туфли, закурил, с блаженством запрокинув назад голову, даже глаза зажмурил от удовольствия. – Молодой ты, ничего про нашу жизнь не знаешь. Пропадешь в зоне. На раз-два-три опустят, будешь потом на жердочке кукарекать…
– Не пропаду. Меня как свидетеля закрыли.
– Так не бывает. Свидетелей не закрывают.
– Значит, бывает…
– Натворил что?
– Да так.
– Ну, не хочешь, не говори… – зевнул арестант. – Меня чужие дела не колышут. – Он повернулся на бок лицом к стене и вскоре засопел.
Виктор ждал вызова на допрос, но про него как будто забыли. На обед подали пресный суп из прошлогодней картошки, остывшую кашу без мяса, слегка подкрашенную чем-то водичку, которая называлась компотом. Он съел все, а его сосед к своей пайке даже не прикоснулся, с презрением пояснив:
– Я такое фуфло не употребляю. Я человек уважаемый, мне братва «грев» подгонит. А баланду пусть черти хлебают…
– А если жрать хочется?
– Да без разницы. Слушай, а может, тебя за «мохнатое» дело закрыли? – встрепенулся вдруг сосед.
– За изнасилование? Нет.
– Точно нет?
– За «мокрое» дело меня закрыли.
– За «мокрое»? Убил кого-то?
– Ну, лиговских постреляли…
– Лиговских?! Ты?! – с восторженной гримасой на лице соскочил со своего места парень.
– Ну, мы…
– Ничего себе! Да у нас все только про это говорят! – Сокамерник смотрел на Виктора чуть ли не как на бога.
– Где у вас?
– Щелчок я! Не слышал? Ну, в бригаде у Шмона.
– Не слышал. Про Шмона слышал, а про тебя нет.
– Ну, не слышал и не слышал. Главное, что я тебя знаю. Как тебя кличут?
– Виток.
– Блин, Виток, такое дело ты сделал! Мы с лиговскими никак не могли справиться, а ты смог! Они теперь Заполье задними дворами обходить будут!
– Что-то не верится, – совсем не весело улыбнулся Виктор.
– Чего тебе не верится?
– Менты говорят, что они награду за наши головы назначили. Ну, типа того. Надо, говорит, в Москву меня везти, там безопасно. Ну, и меня, и пацанов моих.
– А пацаны где?
– Нет их. Менты их не достали. А хотят достать.
– Ага, потому и про лиговских заливают! Типа, лиговские со всех сторон обложили, и, если твои пацаны сдадутся, их отвезут в Москву. Так я понял?
– Ну да.
– И что, сказал, где пацаны?
– Нет.
– Вот это правильно! – восхищенно улыбнулся Щелчок. – Менты на лоха тебя развести хотели. Это у них на раз-два! Менты, волчары коварные, туману напустят, а потом хвать за жабры. Им нельзя верить…
– Думаешь, это развод был? – глубоко задумался Виктор.
– Стопудовый развод! Вы лиговских постреляли, а мы на них наехали. Все, теперь город наш! Здесь они больше не появятся. Так что не сдавай своих пацанов. И сам ничего не бойся. Мы такого пацана, как ты, в обиду не дадим. И корешков твоих приютим. Хазу им подберем, ксивы сделаем, «мусора» их ни в жизнь не найдут…
– Ксивы?
– Ну, паспорта липовые.
– Да я понял. Ксивы – это хорошо…
– И «грев» у них будет, харчи там, марафет… «Телок» можно подогнать, ну, чтобы не скучно было, но это не я решаю. А ксивы, «грев», схрон – это реально, без балды. Или, может, это все у вас есть?
– Ну, схрон есть, – пожал плечами Виктор. – А ксив нет.
– Будут!.. Только торопиться не будем, – перешел на заговорщицкий полушепот Щелчок. – Завтра «вертух» будет, я его хорошо знаю, он не подведет и «маляву» не сдаст. Шмон «маляву» от меня получит, ответ через него передаст. Если все на мази будет, я передам ему, где твоих пацанов искать, и Шмон их под свое крыло возьмет. Ну, если у него интерес будет. Сам понимаешь, как бывает. У меня интерес есть, а у него может и не быть. Тогда вы уж сами… Но я думаю, все будет путем. Спрячем твоих пацанов, «мусорские псы» все когти сточат, а до них не дороются.
Виктор не был пай-мальчиком, он закалялся на уличных ветрах, потому знал, какую силу представляют блатные. Они действительно могли спрятать Алика и Юрку. Что ж, если Шмон согласится помочь им, почему бы не разыграть этот вариант?
Глава 6
Гуси бывают дикими и домашними. Но случается и такое, когда домашняя птица может стать дикой – в том смысле, что и на нее можно устроить охоту. Именно так и поступил Алик с Юркой. Они ходили на охоту в ближайшую деревню, вышли там на стаю бесхозных гусей. Алику захотелось подстрелить одного, но все-таки он сдержался: побоялся привлечь к себе внимание. Юрка голыми руками свернул гусаку шею, сгреб мертвеющую тушку в охапку, а дальше в ход пошли ноги. Впрочем, никто бы не смог их остановить, потому что у обоих были стволы. Алик пристрелил бы любого, кто посмел бы отобрать у них гуся.
В домике, где они обосновались, газовая плита отсутствовала, имелась только печка-«буржуйка», на которой запросто можно было вскипятить чайник. Гуся распотрошили, облили кипятком, ощипали, и сейчас на печке варился бульон с большими кусками мяса.
За бульоном следил Юрка, Алик же стоял у окна, наблюдая за калиткой, над которой низко склонилась криво растущая береза. Домик вроде бы бесхозный, но вдруг все-таки появятся владельцы, а еще хуже, нагрянут менты или бандиты. Что ж, если это случится, Алик готов отстреливаться. Лишь бы только момент не прозевать, а то застанут врасплох, тогда никакой пистолет не поможет.
Он смотрел в окно, когда вдруг за спиной послышался голос Витка:
– Ух, как тут у вас вкусно пахнет!
Алик дернулся, как ужаленный. Вроде бы он и держал ситуацию под контролем, но Виток перехитрил его, подобрался к дому незаметно. А если бы это были менты? Или бандиты? Прозевал он момент, прошляпил, лоханулся.
– Виток, твою мать!
И все-таки Алик гораздо больше обрадовался, чем огорчился. И Юрка улыбался во весь рот, пожимая руку другу.
– Мы думали, ты все, пропал. Ждали тебя под мостом, ждали…
– А потом сюда вернулись, да? – вроде бы весело, но с явным подвохом спросил Виток.
– Ну, вернулись…
– А меня менты замели. Вы об этом не подумали?
– Ну, была мысль, – кивнул Алик.
– А почему не слиняли отсюда?
– Зачем? Здесь нормально. Вот, на охоту ходили, гуся варим, обед будет…
– А если бы я вас ментам сдал?
– Ты?! Нас?! Да не гони беса! – натянуто улыбнулся Алик.
А ведь действительно Виток мог сдать их ментам. Пацан он хоть и надежный, но мало ли что… Ведь потому Алик и собирался отстреливаться, что не исключал такую возможность. Собирался. Только Виток его перехитрил. И менты могли так же подкрасться со спины.
– Ты бы так не говорил, если бы знал, как меня менты разводили, – с насмешкой опытного знатока сказал Виток и осторожно опустился на шаткий табурет.
– Как?
– Да так. Сначала бандитами пугали, потом «наседку» подсадили.
– «Наседку»?
– Ну да, был там один, под крутого уголовника косил. Дескать, менты все врут, а он весь такой правильный. Я ему сказал, за что меня повязали, так он плясать вокруг меня начал. Типа, спасибо за то, что город от лиговских очистил, типа, Шмон по гроб жизни обязан будет и вас спрячет. Я скажу, где вас искать, а он заберет и приютит. Блин, я чуть не купился на этот развод!
– Но не купился же?
– Да нет, не купился. Он сам там про «наседку» что-то говорил. Типа, если меня за «наседку» примут, мне в зоне не жить. А почему он не может такой «наседкой» быть? Ну, я точно, конечно, не скажу, но говорить ему не стал…
– Значит, все путем? – спросил Алик и настороженно глянул в окно.
– Ну, вроде да…
– А чего вроде?
– Ты думаешь, менты меня зачем отпустили? Хитрость это. Типа, я всего лишь свидетель, обвинение мне предъявлять оснований нет, все такое. Короче, освободили они меня, а сами хвоста за мной пустили. А работать менты умеют. Я к дому подходил, через балкон хотел залезать, тут черт на меня как напрыгнет. Короче, без шансов. Знал ведь, где меня «пасти». Умеют они работать. Но я-то догадывался, что за мной хвост, поэтому домой пошел. А ночью через балкон, и деру. Никто за мной не гнался. Дворами бежал, закоулками, три дня лесом, три дня полем…
– Точно хвоста нет?
– Точно, – уверенно кивнул Виток. – Нормально все. А «пасли» меня, по ходу, не только менты. Там еще «девятка» белая под окнами у нас стояла. Стекла темные. Таких тачек у нас ни у кого нет. Ну, может, и не лиговские это… Может, правду мент говорил, и лиговские действительно цену за наши головы назначили…
– Что тебе мент говорил?
– А то, что купили их там всех. Они нас ищут, а лиговские убивают. С их помощью и убивают. Что-то вроде того.
– А менты нас ищут, – вздохнул Алик.
– Ищут. И в первую очередь тебя.
– Они знают, кто стрелял?
– Сомов тебя сдал.
– Вот падла! Я ж ему башку прострелю! – Алик вдруг поймал себя на мысли, что сделал бы это с великим удовольствием.
– Сначала не хотел сдавать, но лиговские на него наехали…
– Так и мы наедем! Чем мы хуже лиговских? Какой там у нас счет? Два-ноль?
– Ну, счет и сравнять можно.
– А хрена лысого!
– Да не колотись ты, Алик, – поморщился Юрка. – И без того тошно…
– Кому тошно? Мне тошно! Потому что на мне два трупа! Меня судить будут!
Алика переполняли эмоции, но при этом он не чувствовал себя животным, загнанным в ловушку, и свято верил, что пистолет, которым он теперь владел безраздельно, поможет ему выкрутиться из ситуации.
– Тебе ничего не будет, а мне вышку дадут!
– Да уж, хорошего мало, – сочувствующе посмотрел на него Виток.
– И что теперь делать?
Алик знал ответ на свой вопрос, просто хотел услышать, что друзья ему посоветуют.
– Под лежачий камень вода не течет, – кивнул Виток. – Круче мы лиговских или нет, но мы должны наехать на Сомова. Обвинение против тебя на его показаниях держится, и он должен отказаться от них.
– Он откажется, а бандиты на него снова наедут! Нам что, снова тогда на него наезжать?
– Что ты предлагаешь?
– Сом – предатель! «Мочить» его надо! Тогда никаких вопросов не будет!
– Ну, Сом, конечно, скозлил, – покачал головой Юрка, – но «мочить» его – это слишком… Да и кто это сделает?
– Я сделаю! – ничуть не сомневаясь в своих способностях, выкрикнул Алик.
– Что, и рука не дрогнет? – внимательно и, кажется, с осуждением взглянул на него Виток.
– А я не хочу, чтобы у меня рука дрожала, когда мне лоб зеленкой будут мазать!
– Нельзя Сома трогать, – резко махнул рукой Юрка. – Он хоть и скозлил, но все-таки он наш пацан. Тогда за гаражи он забежал, чтобы нас предупредить. И наезжать на него нельзя…
– Это еще почему?
– А потому что Витка «пасли». И Сома «пасти» будут. Только мы возле него появимся, как нас тут же заметут…
– Умный ты! – огрызнулся Алик.
– Менты могут замести, – кивнул Виток. – А могут и бандиты на вилы взять…
– Значит, с ними решать надо.
– Как?
– А вот как! Они там в своем трактире тусуются, а у нас два ствола, подойдем, и всех на хрен! Не будем никого выслеживать, на шару всех сделаем! – Алик направил ствол своего пистолета на незримого врага, в своем воображении нажал на спусковой крючок и тут же перевел оружие на новую цель.
– У тебя все дома? – как на чокнутого, посмотрел на него Юрка.
– Меня самого нету дома! В бегах я! И мне вышка светит! Высокая такая вышка! И с нее как-то спрыгивать надо!
– Надо через Сома решить. – Виток сделал руками движение, каким рефери выводит боксеров из клинча. – Сами на него наезжать не будем, пацанов подключим. К Лихачу подъедем, объясним ситуацию, он поговорит с Костей…
– А что, вариант! – приободрился Юрка.
Алик с досадой посмотрел на него. Юрке-то ничего особо не грозило, поэтому и не хотел он идти на крайности. А у Алика выхода не было – или «мочит» всех, или сам идет под вышку…
– Давай прямо сегодня к нему и пойдем, – вызвался Юрка. – Алика здесь оставим, а сами к Лихачу сходим. Ночью.
– Так и сделаем, – деловито кивнул Виток.
Он пришел не с пустыми руками. В его рюкзаке лежали хлеб, колбаса полукопченая, большой шмат сала, консервы, соль, спички. И еще деньги он принес.
Наелись все досыта, а потом завалились спать, чтобы набраться сил перед беспокойной ночью. Алик должен был оставаться в домике, но нет, как только Виток и Юрка ушли, он тут же сорвался с места и отправился к московскому шоссе. Пешком протопал километров пять, пока вышел к нему. Но еще надо было проехать втрое больше, чтобы добраться до придорожного кафе, которое облюбовали лиговские бандиты, поэтому он начал «голосовать».
Один из дальнобойщиков сжалился над парнем и остановился. Алик сел в машину и отвернул голову от водителя, делая вид, что любуется ночным пейзажем за окном. Не хотел он, чтобы тот запомнил его лицо. За километр от кафе он попросил притормозить и дальше отправился пешком. Правда, вскоре выяснилось, что с расстоянием немного не рассчитал: не один километр пришлось шагать, а как минимум три.
Но, как бы то ни было, Алик дошел до своей цели. Поворот на Лиговку, за ним – длинное неказистое строение из тесаных бревен под шиферной крышей, площадка, на которой стояло несколько фур. Бандиты ведь не только грабили дальнобойщиков, они их еще и охраняли – за определенную таксу, разумеется. Еще и травку мужикам продавали, и дешевых шлюх им поставляли.
Возле кафе стояла еще и легковая машина. Иномарка. Это уже бандитский транспорт. Значит, братва сейчас в кафе заседает. Алика так и подмывало зайти туда и перестрелять всех, кто там находится. Но у него в обойме всего восемь патронов, а людей в кафе может оказаться больше. Да и не факт, что на каждую цель уйдет по одной пуле. Но если он сможет завалить всех, его может кто-то увидеть, на веранде кафе горят лампочки, и в их свете Алика легко «сфотографировать» взглядом. Зато к иномарке легко подойти незамеченным. Там покрышки с грузовиков в штабеля уложены, и за ними можно спрятаться. Что Алик и сделал.
Не зря говорят, что на ловца и зверь бежит. Не прошло и часу, как из трактира вышли трое – в кожанках поверх маек-борцовок, с цепями на крепких шеях. В свете лампочки Алик сумел разглядеть и узнать одного из них. Этот тип был третьим из той компании, со встречи с которой все и началось. Двоих Алик уже пристрелил, а этого сама судьба ведет к нему в руки. Бабы с ним, правда, не было, но с женщинами Алик пока не воюет, особенно с красивыми…
Один бандит сел за руль, другой, с его стороны, забрался назад, а третий обошел машину, чтобы открыть правую переднюю дверь. Вот тогда Алик и вышел из-за своего укрытия.
Мандража не было, мысли не путались. Он отдавал себе отчет в своих действиях, ноги его слушались, рука с пистолетом не дрожала, и палец не холодел на спусковом крючке. А главное, не было никаких сомнений.
Бандит даже не заметил его. В машину он садился боком, о чем-то разговаривая с водителем. Пьяный он, движения заторможенные, зато Алик – сама стремительность, палец его легко нажал на спусковой крючок.
Он прострелил бандиту голову и тут же выстрелил в водителя, хладнокровно и уверенно удерживая пистолет на линии прицеливания. Следующим на очереди был браток с заднего сиденья. Не думал он, усаживаясь в машину, что загоняет себя в ловушку. Но именно так все и произошло…
