bannerbannerbanner
Свинцовая совесть

Владимир Колычев
Свинцовая совесть

Полная версия

– Не надо!

– Не надо… А что делать, если руки чешутся?

– Не убивай! – истерично попросил адвокат.

– Что за девчонка? Как зовут?

– Вероника Соболева. Восемьдесят второго года рождения. Улица Волгоградская, дом четырнадцать, квартира сорок семь, – со страха признался Федорин.

– Ты что, убить ее должен? – осадил его Глеб.

– Убить?! Я?! С чего ты взял?

– А разве ты не должен вытащить своего босса из дерьма?

– Да, но не таким же образом!

– А каким?

– Не должен я никого убивать!

– А кто должен?

– Никто. Не собирался ее никто убивать…

– Точно?

– Ну, я ничего насчет этого не знаю…

– Но ты же знаешь ее адрес?

– Ну, знаю. Я же должен отслеживать ситуацию…

– Ты следил за ней?

– Нет, Свирид сказал, чтобы я ее нашел, поговорил с ней. Ну, чтобы она в милицию не сообщала. Артемчик наорал на нее, а я тактично с ней говорил. Сказал, что у нее будут очень серьезные проблемы. Она мне поверила, пообещала, что никому ничего не скажет. А потом появились менты, они поработали с ней, она во всем призналась. Свирид узнал об этом и очень разозлился, – тяжко, со стоном проговорил Федорин и потрогал синяк под глазом.

– Потому и морду тебе набил? – усмехнулся он.

– Было такое… Он мне сказал, что с Вероникой надо разобраться. Приказал, чтобы я встретился с ней, поговорил. Это по моей части. А убивать – нет, это не для меня…

– Ты говорил с ней?

– Нет. К ней близко никого не подпускают.

– Кто не подпускает?

– РУБОП с ней работает. С ней постоянно два опера находятся. Охраняют ее.

– Это хорошо, что ее охраняют. Но этого мало. Вас, волков, отстреливать надо, а то развелось… Может, с тебя начать?

– Не надо, – хныкнул Федорин.

– Да я и не собираюсь. Руки не хочу о тебя марать. Тебя свои же пристрелят… Я, наверное, тебя отпущу, а ты уж сам думай, как тебе быть. Хочешь, расскажи своему Свириду про нашу встречу. Скажи, что я его ищу, вдруг он меня взять сможет. Я тогда обязательно расскажу ему, как ты его сдал… Или ты его не сдавал?

Адвокат опустил голову, подбородком коснувшись груди. Таким образом он согласился с Глебом, что предал своего босса.

– Но, если со мной ничего не случится, никто ничего не узнает. Ты меня понимаешь?

Федорин кивнул.

– Что, не хочешь под танк попасть?.. Я тебя понимаю, – презрительно усмехнулся Глеб. – И даже отпускаю тебя. Прямо сейчас и отпущу. Но ты мне скажешь, где прячется Свирид…

– Я не знаю! Я правда не знаю! – умоляюще простонал адвокат.

Сколько Глеб ни приставал к Федорину, требуя назвать адрес, по которому скрывались бандиты, так ничего и не узнал. Трусливый Валентин действительно был не в курсе. Что ж, это не остановит Глеба. Он все равно доберется до Свирида…

Глава 8

Молния перечеркивала темное небо, гремел гром, тяжелые тучи выплескивали на землю тонны воды. Крупные и частые капли дождя заливали лобовое стекло, «дворники» работали в самом быстром режиме, но едва справлялись со своей задачей. А Киргизу надо было следить за подъездом многоэтажного дома, поэтому приходилось напрягать зрение, чтобы не прозевать ментов. А смотрел он за подъездом через бинокль, потому что близко подъезжать никак нельзя, иначе засекут…

– Блин, достало это все! – возмущенно, с кислым видом протянул Совок. – Депресняк на голову давит, мозги усыхают.

Мощный парень, мастер спорта, чемпион области в тяжелом весе. И выглядит он круто – суровые черты лица, крепкий, чуточку приплющенный нос, волевой подбородок, тяжелое мускулистое тело. Удар он хорошо держит, сам быка кулаком завалить сможет. В общем, плакаты с него рисовать можно, о мужестве и героизме, а ведет себя, как баба. Ноет, гундит, раздражает, а порой и вовсе выводит из себя. Но и выгнать его Киргиз не может, потому что при всей своей занудливости Совок не боится идти на дело. Более того, он призывает форсировать события – раскидать ментов и увести у них девчонку. На все готов Совок, лишь бы не отсиживать задницу в машине. А они уже третий день в засаде, всем уже опостылело такое сидение.

– Мозги так просто не усохнут, брат, – спокойным рассудительным тоном сказал Бобрик. Казалось, сейчас он скажет что-то умное, утешительное, но слишком уж хорошо знал Киргиз своего дружка, чтобы надеяться на это. – Мозги сначала появиться должны, а потом они уже могут усохнуть…

– Да пошел ты!..

Совок и не думал набрасываться на него с кулаками. Ни к чему это: ведь все знали, что не трус он, да и Бобрика запросто мог прибить с одного удара. Но свою отповедь он выстроил витиеватым матом.

– Есть у Совка мозги, – сказал Киргиз. – Только не серые, а желто-коричневые, я их видел, когда он в ушах ковырялся…

– А вдруг все вытащил? – засмеялся Бобрик.

Не сказать, что тщедушный он на вид, но габариты у него не очень. Среднего роста, худощавый. Качается он усиленно, причем не первый год, мышцы у него железные, сила в них неслабая, но при этом они маленькие – не бугрятся, не выпирают, не радуют глаз хозяина перед зеркалом. Но мал клоп, да, как говорится, вонюч. А Совок хоть и любит поныть, в общем-то, неконфликтный парень, да и с Бобриком они уже давно кенты.

Совок хотел что-то ответить, но к подъезду вдруг подъехала зеленая «девятка» со знакомыми номерами. На этой машине к дому обычно подъезжала оперская смена для охраны Вероники Соболевой.

– Тихо! – вскинул руку Киргиз.

Он так надеялся, что когда-нибудь эта машина заберет обоих оперов, никого не оставив взамен. Не могут же менты обеспечивать постоянную охрану свидетеля. Штат у рубоповцев небольшой, а работы полно, к тому же сейчас лето – пора отпусков, а это еще один удар по кадровому вопросу. Да и острота момента уже не та, что несколько дней назад. Свирид в загоне, братва его попала под пресс, на Соболеву никто не покушается, значит, можно снять ее с охраны. Хотя бы временно снять, чтобы заткнуть брешь на каком-нибудь участке, где аврал…

Бригада у Киргиза боевая, братва труса не празднует, но на рожон лучше не лезть. Слишком напряженная сейчас обстановка, чтобы озлоблять против себя и без того взъевшихся ментов. Потому и парится Киргиз в ожидании удобного момента. Ждет и надеется, что когда-нибудь Соболева останется без охраны…

Машина остановилась, но никто из нее не вышел. Дождь такой, что можно промокнуть до нитки, не доходя до подъезда, может, потому опера и пережидали ненастье. А может, и не было никого в машине, кроме водителя. Стекла в «девятке» затонированы наглухо, и сколько ни всматривайся в них, ничего не видно.

– Чего они там? – заинтригованно спросил Совок.

– Кто они? Нет там никого, – сказал Бобрик.

– Первым телку оседлаешь, если менты без остатка сольются.

Киргиз так хотел на это надеяться, что готов был подложить под Бобрика собственную сестру, если его прогноз сбудется. Но предложил он ему Соболеву. Артемчик четко ей сказал, что ее сначала на хор поставят, а потом уже на запчасти разберут. Она не поверила, что ж, теперь придется расплачиваться за свою глупость.

– Зачем первый? Мы к ней сразу со всех дверей зайдем, – мечтательно осклабился Совок. – Бобрик, ты можешь направление выбрать.

– Ну, ты, брат, и пошляк! – скривился Бобрик. – А мы люди цивилизованные, мы насилуем по-джентльменски, без всяких там и извращений. Да, Киргиз?

– Сейчас главное, чтобы нас самих не изнасиловали, а там видно будет, какие мы джентльмены… Есть! – восторженно вскричал Киргиз, вскинув сжатую в кулак руку вверх и резко ее опустив.

Из подъезда один за другим выбежали знакомые опера, сели в «девятку», которая тотчас увезла их в неизвестном направлении. Видно было, как спешили менты, очевидно, что-то серьезное случилось у них, если они решились оставить Соболеву без охраны.

Но а вдруг смена уже на подходе, что, если сейчас ее доставит к месту другая машина?.. Что ж, если это случится, придется отбиваться.

Для нападения все было готово. Киргиз подогнал машину к подъезду, натянул на голову черный чулок, достал из-под сиденья пистолет Стечкина, сунул его за пояс. Совок в точности повторил за ним все действия, но плюс к тому вооружился еще и тяжеленной кувалдой.

Бобрик оставался в машине. В рукопашной схватке толку от него мало, зато стреляет он отлично и, что главное, с легкостью профессионального киллера. У него такой же «стечкин», как у Киргиза, а это очень серьезное оружие.

– Если менты подъедут, мочи всех, – распорядился Киргиз.

– А приз? – ухмыльнулся тот.

– Будет тебе приз. Сейчас за ним сходим, и будет.

Дождь не прекращался, и Киргиз промок, пока добежал до подъезда, но это его ничуть не расстроило. Чем сильней дождь, тем меньше случайных прохожих на улице. Возможно, их число будет сведено к нулю.

Лифтом они пользоваться не стали; мощный Совок с легкостью занес тяжеленную кувалду на четвертый этаж. Дверь в сорок седьмую квартиру железная, но Совка это ничуть не смутило. Ему хватило пяти точных ударов, чтобы она, смятая в корыто, беспомощно повисла на петлях.

В квартире уже паника. Мать трясущейся рукой набирала номер на телефоне, дочь в ужасе закрылась в своей комнате.

А мать у Вероники еще нестарая и очень даже симпатичная. Киргиз и сам уже не молодой, тридцать лет в прошлом году стукнуло, он мог бы даже приударить за этой женщиной. Теоретически мог, а на самом деле он ударил ее кулаком в подбородок, сбил с ног, а затем пнул в живот. Женщин бить не принято, но на него это не распространяется. Когда он в действии, никаких моральных принципов для него не существует. Если надо было бы убить эту женщину, он бы сделал это не раздумывая. Но такая задача не стоит, поэтому их лица скрывают маски. А на руках перчатки. Обувь и одежду они потом выбросят…

Совок ударил кувалдой в межкомнатную дверь, разнес ее в щепки, ворвался в спальню, вытащил оттуда Веронику.

– Пусти! Пусти! – визжала девчонка.

 

Совок держал ее под мышкой, она барахталась, пытаясь вырваться. Киргиз схватил ее за волосы, оттянул вверх голову и приставил ко лбу ствол пистолета.

– Заткнись, сука! Или я тебе сейчас башку разнесу!

Угроза подействовала, девчонка замолчала. Она понимала, кто напал на нее, поэтому осознавала всю безнадежность своего положения. Не нужна она Свириду живой, значит, рано или поздно ее убьют. Но для нее лучше – поздно. Молодая она, жить хочется. И еще красивая она. Не зря же Свирид запал на нее, ввязался в историю… Ей бы жить, парня своего любить, детей от него рожать, ан нет, придется умереть. Но Киргизу все равно, что с ней будет. Он не жестокий, просто работа у него такая – разрешать нестандартные проблемы, порой с летальным для кого-то исходом.

Девчонку спустили вниз, запихнули в машину, Киргиз сел с одной от нее стороны, Совок – с другой. Тесно им втроем на заднем сиденье, зато правый бок приятно греет нежная девичья плоть, пока что еще прикрытая тканью спортивного костюма.

– Эй, вы ее мне там не испортьте! – разгоняя машину, бросил через плечо Бобрик.

Он больше всех радовался тому, что план Киргиза сработал. Девчонка у них в руках, и он, получается, первый в очереди к ней. Ведь слово нужно держать.

– Да там до тебя пломбу сорвали! – гоготнул Совок. – Там мусора ее охраняли. Да, киска? Какие у них там охранялки? Потрогай, может, моя лучше?

Он схватил Веронику за руку, та стала сопротивляться, назвала его скотом. Совок хотел ударить девчонку, но Киргиз его осадил – хмуро глянул на Совка и осуждающе покачал головой. Доброта здесь ни при чем, просто во всем должен быть порядок. Беспредел, как известно, развращает пацанов похлеще, чем легкодоступные женщины.

Киргиз достал из кармана в сиденье спутниковый телефон, выдвинул антенну. С обычной мобилы до Артемчика не дозвониться, потому что он был вне зоны действия сотовый сети. Далеко за городом, в колхозной глуши, находится схрон.

– Что такое, брат? – недовольно спросил Артемчик.

Не нравилось ему, что у них не получается взять свидетельницу, хотя сам же и запретил Киргизу вступать в перестрелку с ментами.

– Все в порядке, босс, она у нас.

– С ментами как? – взбудоражился Артемчик.

– А никак. Не было ментов. Может, совсем охрану сняли, может, на время. Короче, чисто сработали.

Дорога заняла около четырех часов. Они могли бы уложиться и в меньшее время, но приходилось объезжать стационарные ментовские посты.

Свирид не дурак, он понимал, что на него могут наехать менты, поэтому и устроил на всякий пожарный случай схрон в излучине маленькой, но глубокой речушки. Бревенчатый дом напоминал избушку на курьих ножках, потому что стоял на высоких столбовых опорах, заменяющих фундамент. Примитивная конструкция, зато прочная и недорогая. Да и зачем тратить лишние деньги на дом, который может и не пригодиться?

Но дом пригодился. Свирид с врачихой обосновался в двух комнатах, Артемчик с Гномом – в третьей, а шесть бойцов размещались на чердаке – места для них там хватало.

Дом обнесен был высоким забором из неструганых досок. Деревянные ворота открылись, едва только джип Киргиза выехал из леса на поляну, где стояла секретная усадьба. Дом высоко поднят над землей, поэтому с чердака видно далеко. Для того и разместил Артемчик охрану на крыше, чтобы она с высоты своего положения отслеживала обстановку.

Но самого Артемчика в доме не было. Во дворе стоял только один из двух автомобилей, выделенных под охрану. И новенький «Икс-Пятый» «БМВ» Свирида исчез.

– Уехали они, – сказал кривоносый Смит в ответ на вопрос Киргиза.

– Куда?

– На другую точку.

Киргиз кивнул. Он слышал, что у Свирида был еще один схрон. А может, и не один. Он мужик богатый и запасливый. К тому же тайными этими жилищами в других авральных случаях могли воспользоваться и рядовые бойцы его команды…

– Чего так?

– А вдруг вы хвоста привезли? – ухмыльнулся Смит.

– Нет за нами хвоста, – волком глянул на него Киргиз.

Парень не выдержал взгляд, отвел глаза в сторону.

– Я здесь при чем? Артемчик так сказал.

Киргиз взял телефон, попробовал связаться с боссом, но бесполезно.

– Ты ему не дозвонишься, – покачал головой Смит. – Он сам тебе позвонит…

– А сейчас нам что делать?

– Как «что»? Сначала свадьба, потом похороны, – осклабился Смит и плотоядно облизнулся на сидящую в машине Веронику. – Красивая у нас невеста… Кто первый женится?

– Я первый, – Бобрик легонько толкнул его в плечо, разворачивая к себе лицом. И пристально, без всякой робости посмотрел ему в глаза. – Так что становись в очередь…

– Четвертым будешь, – сказал Киргиз. – После Совка. Он жалел о том, что по своей же воле уступил Бобрику право первой ночи, но слово надо держать.

– Помогите! – заголосила Вероника, когда Бобрик стал вытягивать ее из машины.

Киргиз глумливо усмехнулся, глянув на нее. И она, и он, и все прекрасно знали, что никто не придет к ней на помощь. Бобрик взял Веронику за руки, Совок – за ноги. Они потащили ее к дому, а она кричала, но рот ей никто не затыкал. Пусть кричит, недолго ей осталось…

Глава 9

Хорошо воевал Глеб в последнюю кампанию в Чечне, и заслуги его нашли выражение не только в ордене, но и в деньгах, которые он заработал. Сто сорок четыре дня засчитаны ему в актив, а это очень солидная сумма – хватило не только на стиральную машину, но и на автомобиль. Да еще и на портативный компьютер осталось.

«Ниве» уже семь лет, пробег сто пятнадцать тысяч километров, но работала она исправно, пока еще ни разу не подвела. Сто восемьдесят километров он на ней уже прошел, и хотелось бы надеяться, что путь этот проделан не зря…

Отпустил он Федорина и сразу же отправился к дому Соболевой. Чутье подсказывало, что Свирид нацелил глаз на Веронику, по ней и будет нанесен удар. Стараясь не привлекать к себе внимания, он обошел четырнадцатый дом, увидел подозрительный джип «Чероки». Проходя мимо этой машины, он заметил парня с биноклем, через который тот наблюдал за вторым подъездом четырнадцатого дома.

Глеб сам зашел в этот подъезд, поднялся на второй этаж, и тут снизу послышались голоса. Он поднялся выше, притаился и вскоре понял, что это прибыли оперативники, чтобы сменить на боевом посту своих товарищей. Он мог бы сказать этим ребятам, что за ним следят бандиты, но не захотел связываться с милицией. Вдруг его снова отправят в «обезьянник», как в прошлый раз? Да и глупо было бы считать рубоповцев дураками, скорее всего они сами уже засекли подозрительный джип.

Глеб отправился домой в надежде, что Ольга уже вернулась. Но нет, не было ее там. Тогда он забрал все свои деньги, поехал на рынок, выбрал вполне приличную на вид «Ниву», хозяин которой прямо на месте оформил на нее генеральную доверенность, получив свои сорок тысяч рублей. Но и это было еще не все.

Радиорынок в Черноземске небогатый, напрасно Глеб пытался купить на нем радиомаячок. Но не зря же он служил в разведке, там ведь его не только стрелять и в рукопашном бою драться учили. Он знал и радиодело. Был у него радист – большой специалист по электронике, изобретатель и рационализатор, он-то и научил, как радиомаячок из подручных средств собрать. Так что знал Глеб, какие детали надо было для этого дела купить. Железную коробочку своими руками смастерил, начинку в нее напаял. Устройство, правда, громоздким вышло, и магнитные присоски, которыми Глеб мог его оснастить, не казались надежными держателями. Пришлось ночью лезть под «Чероки», чтобы закрепить прибор под днищем с помощью пластыря.

Не стал для него проблемой и вывод сигнала на монитор ноутбука. С этим делом помог ему продавец компьютера, парень, который расставался с устаревшей моделью в обмен на более совершенную. За отдельную плату он нашел и установил нужную программу с электронной картой местности, совместил ее с наружным устройством.

И машиной Глеб обзавелся, и системой слежения, но всего этого могло и не быть, если бы не деньги и время, которое ушло на подготовку к предстоящей акции. А еще его терзало не столь уж смутное сомнение в том, стоило ли тратиться на решение технических вопросов? Может, было бы проще отработать с бандитами по старинке – упал на хвост и поехал? Но ведь в «Чероки» сидели не идиоты. За подъездом они следили с безопасного для себя расстояния. Значит, и уходить они будут осторожно, чтобы не привести за собой хвост.

А Глеб понимал, что рано или поздно они уйдут. Или менты их вспугнут, и они отправятся к Свириду, или самим надоест ждать у моря погоды. А может, они уйдут с добычей в руках…

Бандитам повезло, они поймали ментов на пересменке, ворвались в квартиру к Соболевой, затащили ее к себе в машину и преспокойно уехали. Но так же спокойно им на хвост сел Глеб.

Он думал, что бандитов перехватят, где-нибудь по пути, но нет, они беспрепятственно покинули город, проделали длинный путь, старательно объезжая милицейские посты. Дорога привела их к высокому бревенчатому дому, обнесенному дощатым забором.

Глеб радовался тому, что план его сработал. Не зря, оказывается, он покупал машину с хорошей проходимостью, тратил время и деньги на радиомаячок и приемник сигнала. Но радость его была сдержанная, потому что дело еще не окончено. К тому же не факт, что Ольга находится в этом доме…

Машину он купил для дела, компьютер, а пистолет приобрести не сумел. Может, потому, что не особо и пытался. Не прельщала его встреча с операми, которые могли работать под видом продавцов оружия. Вместо пистолета у него есть ножи – один обычный боевой, а два – метательных. Да и просто боевой нож можно было загнать в цель с расстояния…

Машину Глеб оставил в лесу. Он не исключал, что с чердака ведется наблюдение за прилегающей местностью, поэтому к дому он подкрадывался осторожно. Ноги скользили по мокрой после дождя траве, что слегка снижало темп продвижения.

Через щель в заборе он осмотрел двор дома. Машина с открытой дверью стоит, рядом с ней никого. Еще один джип чуть в стороне. Людей во дворе нет, дом никто не охраняет. Похоже, братва увлечена Вероникой…

Две машины во дворе, в одной могло быть четыре человека, в другой столько же. Значит, в доме сейчас могли находиться до восьми боевиков. Очень грозная сила, если учитывать, что у Глеба нет серьезного оружия. Зато у него имелась возможность напасть неожиданно. Двор не охраняется, он свободно может прорваться в дом и там уже, пользуясь теснотой внутренней обстановки, устроить форменную резню. Нож в его руках – страшное оружие, и есть люди, которые убедились в том на собственной шкуре. Вернее, были…

Глеб перемахнул через забор со стороны глухой стены дома. Да и с чердака это место не просматривалось. Бесшумным шагом разведчика он подкрался к высокому крыльцу и притаился, услышав, как открылась дверь.

Дом стоял на столбах высотой чуть ли не в человеческий рост. За одной такой опорой и спрятался Глеб.

– Чух-чух-чух!

Невысокий парень с лицом прохиндея спускался с крыльца, изображая руками движение балок, приводящих в движение колеса паровоза. И еще его можно было сравнить с лыжником, стартующим с помощью палок. А лицо у него довольное, улыбка до ушей и дыхание сбитое… А из открытой двери вырвался девичий стон.

– Расслабься, крошка! – глумливо крикнул парень. – Это тебе в удоволь…

Его слова переросли в приглушенный булькающий хрип, потому что метательный нож вонзился ему в горло. Глеб не сомневался в том, что этот хлыщ только что надругался над женщиной, возможно, даже над Ольгой, поэтому рука его не дрогнула.

Парень упал на спину, полы его куртки разошлись, и Глеб увидел рукоять пистолета, вложенного в плечевую кобуру. Немаленький пистолет, неужели «стечкин»? Нож, конечно, хорошо, но ствол – все-таки лучше.

Он запомнил место, где находится кобура, присел над трупом, не глядя на него. Все внимание на дверь, откуда на крыльцо мог вывалиться боевик. Пальцы отстегнули клапан на кобуре, зацепились за мелкие зубчики на рукоятке. Дробову понадобилось усилие, чтобы вытащить пистолет из кобуры, а значит, и время. Он только собирался взять пистолет в правую руку, когда появился еще один бандит. Громила в джинсовой рубашке выскочил на крыльцо, чтобы позвать своего дружка, но Глеб не позволил ему опомниться. Он резко махнул рукой, и нож устремился в цель по самой короткой траектории.

Глеб метил в горло, чтобы перекрыть рвущийся из груди крик. Нож точно попал в цель, но громила все-таки успел вскрикнуть. А потом он упал тяжело на крыльцо. Дом слегка колыхнулся от удара и продолжал содрогаться, пока тело катилось по деревянным ступенькам.

Глебу не надо было смотреть на пистолет, чтобы определить систему. По весу, по эргономике рукоятки уже ясно, что это все-таки «стечкин». Оружие для такой ситуации, как сейчас, очень серьезное. Не зря в спецподразделениях такие пистолеты ценились на весь золота, особенно с устройством бесшумной стрельбы. А боевики на этот ствол устраивали настоящую охоту: для них считалось высочайшей доблестью добыть в бою «АПС».

 

Снаряженный пистолет весил на двести граммов больше пустого, и Глеб мог почувствовать эту разницу. Тяжелый пистолет, но не факт, что в обойме все двадцать патронов, так что боезапас лучше экономить…

Дробов вошел в сени с одной стороны, а крепко сбитый лысый парень выскочил туда с другой. Почуял боевик неладное, даже ствол успел из кобуры выдернуть, но Глеб резко взял в сторону, чтобы не попасть под пулю, и тут же выстрелил. Адреналин выброшен в кровь, движения у него четкие, стремительные, сознание работает как хорошо отлаженный механизм.

Пистолет без глушителя, поэтому грохот выстрела раскатился по всему дому. Но Глеб в движении, он уже в проходе между комнатами, входит в одну, видит двоих и лежащую на столе девушку. Узкоглазый насильник встревожен, он отстранился от жертвы, и она медленно переворачивается на бок, чтобы соскочить со стола. Насильник без штанов, в одной майке, оружия при нем нет, но он тянется к стулу, где лежит его ствол. Зато второй боевик наставляет на Глеба оружие. Только слишком уж медленно он это делает. Шансов спастись у него нет…

Парень явно стоял в очереди за «сладким», наблюдая за «пиршеством» своего дружка. Но не повезло ему, точным выстрелом Глеб убил его и тут же уложил узкоглазого.

Девушка смотрела на него с ужасом и каким-то восторгом, но Глебу сейчас не до нее. Он даже не стал заходить к ней в комнату. С пистолетом на изготовку он обошел весь дом, заглянул на чердак, но больше никого не обнаружил. Не было нигде Ольги. А подвала в доме нет, чтобы искать ее там. Хотя она могла находиться в баньке, которую он видел на окраине двора. Глеб осторожно проследовал туда, но никого не нашел. И в дровяном сарайчике ни души, кабинка туалета пустая.

Вероника уже оделась, когда он зашел к ней в комнату. Розовые спортивные брюки на ней, футболка, надорванная на груди. Она забилась в дальний угол между стеной и сервантом, затравленно наблюдая за Глебом.

– Ты меня не бойся, я тебя не обижу, – сказал он.

Увы, он не мог торопиться, тем самым подвергая себя смертельному риску, поэтому пробирался к дому осторожно, теряя драгоценное время. Зато бандиты действовали напористо, не успели приехать, как всей стаей набросились на беззащитную девушку. Один уже успел развлечься, второй только вошел в раж… Не успел Глеб выдернуть Веронику из-под бандитов до того, как они ее испоганили. Он очень жалел об этом, но не горевал. Не та обстановка сейчас, чтобы рвать на себе волосы.

Дробов еще раз обошел дом, заглянул под кровать в спальне, открыл шкаф. И на печке никого не нашел.

Дом еще новый, но без изыска – стены из тесаных бревен, между которыми проглядывался пыльный утеплитель, мебель простая, дешевая, из сосны, в горнице печка кирпичная, в спальне – чугунная. Банька во дворе простая, деревенская, из тех, что топятся по-черному. Да и не нужна здесь роскошь, не для того строили бандиты этот дом, чтобы шиковать…

Все удобства на улице, но в спальне Глеб нашел глубокую эмалированную миску. Судя по запаху, в нее справляли малую и, возможно, даже большую нужду. В углу стояло ведро – опорожненное, но все-таки грязное, вонючее. А в тумбочке Глеб нашел моток окровавленных бинтов. И на стене над кроватью виднелись бурые пятна. Постель была заправлена, Глеб сорвал покрывало, осмотрел простыню. Грязные пятна на ней – и пятна мочи здесь, и кровь. Похоже, лежавший здесь человек был серьезно ранен…

Дробов покинул дом, отыскал выгребную яму, нашел там окровавленные бинты, тампоны, грязные пеленки. Затем вернулся в дом. Вероника уже сидела на диване и тупо, с ненавистью смотрела на труп своего насильника. Увы, но все бандиты были мертвы. Не в том положении во время боя находился Глеб, чтобы думать о «языке». Если бы знать, что этот узкоглазый – конечная цель его рейда. Но ведь он думал, что и после него придется убивать, потому и не пощадил его. Не мог он оставить свой тыл неприкрытым.

Девушка вздрогнула, учуяв Глеба, резко развернулась к нему. Веса в нем относительно немного, полы под ним не прогибаются, походка у него мягкая, бесшумная, потому и заметила она его так поздно.

– Не бойся ты, – улыбнулся он. – Не съем я тебя.

– Кто вы такой?

– Спецназ. Обычный армейский спецназ. Здесь должна была быть моя женщина. Но ее нет…

Глеб подошел к стулу, до которого так и не дотянулся узкоглазый. Пистолет там лежал. Все тот же «стечкин». Была еще и «беретта», но ее еще нужно было вытащить из руки второго покойника, а хватка у того мертвая.

– Вооружен, но уже не опасен, – усмехнулся Дробов.

«Беретту» он забирать не стал, но «стечкина» взял. Должен пригодиться.

– Что мне с тобой делать, Вероника? – спросил он, озадаченно глянув на девушку.

– Я ничего никому не скажу! – в ужасе сжалась она в комок.

– Что ты не скажешь? – не сразу понял Глеб.

– Это не вы убили его! – она взглядом показала на узкоглазого.

– А кто?

– Не знаю…

– Бедная ты девочка…

Глеб присел на диван, рукой мягко провел по ее плечу и тут же снова поднялся, подошел к окну, чтобы наблюдать за воротами. Приласкать ему вдруг захотелось это несчастное создание, обнять, утешить. Красивая она, милая, но как женщина Вероника ничуть его не волновала. Отцовское чувство к ней появилось. Ведь у него тоже есть дочь, и она могла попасть в такой же переплет, не сейчас, так позже.

Но не мог он поддаться порыву нахлынувших чувств. Вдруг Вероника не так его поймет, обозлится на него?

– Я знаю твою историю. Свирид застрелил твоего парня у тебя на глазах.

– Застрелил, – с ожиданием глядя на Дробова, кивнула девушка.

– Ты опасный для него свидетель, поэтому ты здесь.

– Они собирались изнасиловать меня и убить. Разрезать меня на мелкие кусочки… Сначала свадьба, потом похороны…

Вероника скривилась, пытаясь сдержать нахлынувшие слезы, но не выдержала, закрыла лицо сведенными вместе ладонями.

– Я убивать тебя не собираюсь… Хотя, конечно, не хотелось бы вешать на себя трупы. Здесь не война, и я не на боевом задании. Я свою женщину ищу. Она должна быть здесь со Свиридом. Но ее здесь нет. А насчет Свирида я не знаю, я его в лицо не видел… Может, он где-то здесь? – Глеб обвел взглядом комнату.

– Нет его здесь. Он уехал…

– Куда?

– Не знаю.

– Решил, что с тобой все кончено, и вернулся домой?

– Вряд ли. Этот сказал, что он на другую точку уехал. – Вероника показала на покойника с «береттой» в руке. – Смит его кличка. Он дом здесь охранял. А этот меня сюда привез, – глянув на узкоглазого, сказала она. – Киргиз его зовут… Как же я его ненавижу! – истерично всхлипнула девушка и снова закрыла руками лицо. – Всех ненавижу!

Глеб успокаивать ее не стал: сама в чувство придет, когда наплачется. Он вышел в сени, вытащил оттуда труп бандита, столкнул его с крыльца, затащил под дом, рядком с ним уложил еще двоих. Обыскал всех троих, забрал документы, деньги, телефоны и оружие – «стечкин» и «беретту»; оставил одному из них свой трофейный, запятнанный кровью, пистолет. И свои метательные ножи он тоже забрал.

Если Свирид уехал, значит, он может снова нагрянуть, поэтому и не следовало оставлять трупы на виду.

Глеб вернулся в комнату, немного подумал и, стараясь не запачкаться кровью, стащил вниз трупы Киргиза и Смита. Нечего им здесь разлагаться и вонять. Ведь ожидание может затянуться надолго.

У Киргиза он изъял спутниковый телефон. Солидная вещь. В памяти никаких имен – только номера: первый, второй, третий. Попробуй догадайся, кто под каким номером у него проходит. Возможно, Свиридов первый, Артемчик – второй, хотя и не факт… Хорошо бы – позвонить им, спросить, где они?

– Ты голос Свиридова знаешь? – спросил у Вероники Глеб.

Девушка уже не плакала, хотя глаза еще не просохли от слез.

– Знаю. Противный у него голос.

– А голос Артемчика?

– Да, он мне говорил, что убьет… А что?

– Да так, ничего, – качнул плечами Глеб.

Глупая это идея, позвонить Свиридову. Он же откликнется только на знакомый голос, а Глеб его вспугнет.

– Вы меня увезете отсюда? – спросила девушка.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17 
Рейтинг@Mail.ru