Владимир Лещенко
Дочь самурая. Ветер судьбы
Весь описанный комплекс одноэтажный и называется Халкеи, все строения которой фасадами направлены в сторону Августеона.
Все это содержимое «Большого путеводителя по Константинополю» проносилось сейчас у Хикэри в голове.
⁂
Огромные бронзовые двери Тронной палаты медленно распахнулись.
Сидя на императорском троне, Олег Даниилович на краткое мгновение разглядел то, что находилось на улице, и улыбнулся; Сравнивая иногда Тронную палату со столичным Собором, он никак не мог решить, какое из этих строений более пышное и великолепное. Верно, орнаменты в палате не столь цветисты, но к ним добавляется никогда не повторяющееся зрелище богатых парадных дворцовых одеяний вельмож и сановников, которые выстраивались двумя рядами вдоль колоннады, идущей от входа до самого трона. Каждую пару колонн разделяли двадцать пять метров пустоты, наводившие на самых вольнодумных просителей мысли о собственном ничтожестве и несокрушимом могуществе владык России.
Герольд с белым жезлом в руке сделал шаг вперед.
Два живых леопарда в золотых ошейниках лежащие рядом с троном зевнули, им это процедура была знакома и несколько скучна.[2].
Болтовня придворных смолкла, и в наступившей тишине герольд провозгласил:
– Кронпринцесса Империи Ямато Хикэри и благородная Леди Юкио, представляющие империю на Совете Альянса, просят дозволения приблизиться к императору России. – Тренированный голос герольда был легко слышен от одного конца Тронной палаты до другого.
– Пусть Кронпринцесса Империи Ямато Хикэри и благородная Леди Юкио приблизятся, – молвил Император.
– Пусть Кронпринцесса Империи Ямато Хикэри и благородная Леди Юкио приблизятся! – Вырвавшись из мощной груди герольда, эти слова разнеслись над Тронной палатой..
Показавшись сперва крошечным силуэтом на светлом фоне отдаленных дверей, фигурки идущих к трону девушек постепенно увеличивались.
Остановившись на положенном расстоянии от императорского трона, девушки опустились на колени; некоторые из византийских ритуалов были приняты как ритуалы Дворца Российских императоров и нарушать их не дозволялось никому.
– Можете подняться, – произнес с высоты Император.
– Спасибо, ваше величество. – Хикэри непринужденно поднялась на ноги.
Воспользовавшись своей привилегией, Император заговорил первым:
– Как прошел перелет?
– Ваш подарок, Ваше величество, великолепен! – Хикэри присела в реверансе, – экипаж действовал безупречно. Я и Леди Юкки благодарим Вас за проявленную милость.
– Рады слышать. На Нас произвела большое впечатление Ваша доблесть, принцесса Хикэри, проявленная в схватке с якудзой, когда Вы, рискуя жизнью, спасли детей.
За проявленную доблесть мы решили подарить Вам рубиновую тиару и рубиновое колье.
Они изготовлены из рубинов которые нам подарил король Бирмы при нашем восшествии на престол.
Среди придворных пронесся шепоток.
Слуги вынесли красивейшую тиару и не уступающее ей по красоте колье…
Тиара была изготовлена в виде венка из роз с лепестками из бриллиантов и розетками из рубинов в центре каждого цветка.
Рубиновые серьги на мне. Это как я угадала.
Один из церемониймейстеров помог Хикэри надеть их. По залу пронесся восхищенный шепоток.
В своем белоснежном платье с рубиновой тиарой и колье Хикэри выглядела как истинная императрица.
– Я благодарю Ваше Величество за проявленную милость, но я не заслужила такой щедрый дар, – Хикэри приготовилась к продолжению.
И оно воспоследовало.
– Нам виднее принцесса, Вам отведены покои во дворце Дафна и Мы надеемся Вы не откажетесь быть нашей гостьей во время вашего пребывания в Городе. Сегодня вечером в Триконхе состоится малый бал по случаю визита наследника итальянского трона принца Генуэзского Томмазо. Надеюсь что Вы присоединитесь к Нам. Мы хотели бы открыть бал с Вами.
– Я благодарю Ваше Величество и принимаю приглашение, – Хикэри решила быть немногословной.
Ну а чего тут собственно говорить. Я счастлива. Я очень счастлива. Все всё вроде и так поняли.
– Отлично, – Император был откровенно доволен, – Леди Юкки Мы рады Вас видеть и надеемся что пребывание Вас в Константинополе будет приятным. Мы также надеемся, что нам удастся познакомиться поближе со столь пленительной девушкой….
– Благодарю Ваше Величество за столь лестные слова, – на щеках Юкки играл румянец, – я восхищена Великим Городом и если Великая принцесса даст разрешение, я безусловно встречусь с вами как Вы того пожелаете.
Однако, как выкрутилась.
– Очень хорошо, – Император был в хорошем настроении, – тогда Мы не станем Вас далее задерживать. Встретимся во дворце Дафна.
– Ваше величество. – Девушки вновь встали на колени, потом поднялись и начали пятиться от трона, пока не удалились на достаточное расстояние, уже не оскорбляющее Императора. Сам он не возражал бы, если бы они просто повернулись бы и ушли, но императорское достоинство не допускало столь обычного поведения в Его присутствии.
Иногда казалось, что его должность обладает самостоятельной личностью, к тому же весьма чванливой. Не Олег Даниилович Романов – нет.
«Божиею поспешествующею милостью Олег I, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, Константинопольский и Трапезундский; Царь Царей Востока; Король Королей Запада, кесарь Ромейский, Царь Ассирийский; Царь Казанский; Царь Астраханский; Царь Херсонеса Таврического; Царь Никейский; Царь Киликийский; Царь Сибирский; Царь Болгарский; Государь и Великий Князь Смоленский, Псковский, Тверской, Черниговский, Полоцкий, Ростовский, Рязанский, Волынский, Подольский, Корельский, Югорский, Пермский, Вятский; Великий Князь Финляндский; Великий Князь Кипра; Великий Князь Эстляндский и Лифляндский; Великий князь Фракийский; Великий Герцог Курляндский и Семигальский; протектор Святыя Земли…» И прочая, и прочая и прочая…»
⁂
Большой Императорский Дворец
Три часа спустя
Дворец «Триконх», где давались торжественные балы, похож на фантастический каменный трилистник. Архитектор, несомненно, был вдохновлен европейскими бальными залами, но все же сохранил план исторического Триконха, стоявшего на этом месте почти тысячу двести лет назад. Три просторные округлые абсиды завершались резными полукуполами-раковинами, переходившими в общий свод, под которым и совершалось бальное действо. Огромные «лепестки» дворца, соединенные наподобие листьев клевера, были разделены на ярусы. В среднем построены гостевые ложи в два уровня – в том числе ложи императора и императрицы. В боковых помещаются оркестры, буфеты, уборные и большая бильярдная. Изрядно помучившись с компоновкой столь сложного помещения, зодчий дал полную свободу фантазии, украсив дворец лепниной, позолотой и витражами. Стараясь не открыть рот в немом восхищении Хикэри-Ольга огляделась.
Прием в честь наследника итальянского трона был в полном разгаре.
На дворе Сигмы гостям демонстрировали древний фонтан с золотой шишкой наверху. По ней струились, вытекая из специальных отверстий, хмельной медовый напиток и три сорта вина. Жидкости, не перемешиваясь, собирались внизу в специальные вместилища. Каждый желающий мог здесь угощаться столько, сколько позволяла крепость его сложения.
Гостям давали ужин в Золотом Триклиниуме, в сопровождении концерта классической музыки. Он проходил в неформальной обстановке: гости переходили от одних столиков к другим, менялись местами, весело беседовали и шутили, образовывали группы и снова расходились; мужчины были без пиджаков, женщины в более или менее коротких платьях. Бурно обсуждали последний скандал в правящем доме Португалии, где жена наследника оказывается имела любовника. У самого императора было много куда более важных задач, чем обсуждение жизни португальской инфанты. Он подсаживался за разные столики, вел легкие беседы, порой содержавшие очень весомые намеки, но временами не забывал поглядывать, что делают Хикэри и Юкки.
Бал в Триконхе был в разгаре, гости вовсю веселились, а у Юкки на душе становилось все грустнее, несмотря на то, что многие танцы у нее уже разобрали и почти все ее кавалеры были молодыми людьми из самого высшего света. Но именно это и не нравилось девушке. Она знала: на нее теперь «охотятся» как на богатую невесту, тем более что она еще и красива… ну, по крайней мере, недурна собой…
Отдельное спасибо парикмахерам и стилистам Большого Дворца.
Однако, видно, недостаточно красива и не так умна, чтобы на нее обращали внимание серьезные люди, а не одни искатели выгодной партии: большинство самых умных и красивых мужчин собирала вокруг себя Хикэри – там были ученые, писатели, поэты… Хикэри была в таком наряде, что у любой женщины при виде него захватывало дух: пурпурный шелк с отливом в синеву; юбка, украшенная легкой драпировкой, как будто незамысловатой, но придававшей платью неповторимый шарм; глубоко вырезанный лиф с прихотливым узором из сверкающих бриллиантов; тончайшие кружевные перчатки в цвет платья на божественной формы руках; обнаженные плечи, покрытые теплым золотистым загаром; бриллиантовые шпильки в темных волосах, темные глаза, сияющие еще ярче рубинов, и улыбающиеся губы, за поцелуй которых, наверное, не один мужчина продал бы душу дьяволу… Разве с ней можно соперничать?!..
Император протанцевал с Хикэри открывавший бал полонез и следовавший за ним вальс. А Юкки рассеянно слушала комплименты очередного кавалера и, косясь в сторону большой ложи, где Хикэри блистала в окружении своих поклонников, думала: «Нет, я никогда, никогда не выйду замуж ни за кого из этих искателей богатых невест!.. Как это пошло! Интересно, кто из них посмотрел бы на меня тогда, когда я была просто Юкки и ездила в школу на метро? А теперь и не узнаешь, кто любит тебя саму по себе, а кто – только в приложение к твоим деньгам… Да собственно, а они у меня есть?»
Осознав юмор ситуации Юкки, как оказалось к месту, звонко рассмеялась, чем весьма порадовала поклонника который ее пытался рассмешить.
И тот – какой то греческий офицер – принялся рассказывать о константинопольских достопримечательнсотях.
…Малый дворец Сигма – вещал он – был тщательно воссоздан по старинным изображениям, сохранившимся в одной иллюстрированной рукописи начала десятого века. Здесь размещалась императорская коллекция живописи, где были собраны невероятные сокровища – от уникальных античных портретов до знаменитых французских художников девятнадцатого века. Работы российских художников были выставлены в Консистории.
Дворец Дафна двухэтажный и имеет два крыла, которые окружают большой двор, часть которого занимает личный манеж императора. Первый этаж строений занимают придворные службы. На втором этаже находятся личные покои императора, в том числе самые роскошные залы палат. Это три залы – «триклиниум Августеос», «восьмиугольная гостиная» и «коитон Дафны». Залы дополняются широкой террасой с которой открывается вид на море. Терраса является частью галереи Дафны, в которой находится статуя нимфы, которую привез Константин из Рима. С другой стороны находится галерея, соединяющая церковь Св. Стефана и Дафну с ложей императора на ипподроме «Кафизма», которая представляет собой дворец, где позади ложи находятся комнаты для приёмов и отдыха. Для жилья используются Дворец Дафна и дворец находившийся между Дафной и морем – «Хризотриклиниум». Управление императорских дворцов пока не выпустило альбом с их видами. Интересная восстановленная задумка византийцев что полы украшены в дворцах мозаикой поверженных царей и там среди всего прочего на полу портретные мозаики всех султанов османов. Разве что Троцкого там не было…
Комплекс священных палат дополнял уединённый «триклиниум Магнавара», восстановленный с большим великолепием..
Юкки кивала выслушивая строки из все того же «Путеводителя»
…Хикэри не была обижена вниманием: у ее столика постоянно сменяли друг друга все новые желающие побеседовать с ней – почти одни мужчины. Однако Императора среди них не было, он куда-то вышел.
Спустившись по лестнице и выйдя из дворца Кариан, где жили почетные гости, Президент Федерации Техас Марвин Буш с сопровождающим прошли по небольшой выстеленной мрамором площади и поднялись на одну из террас, занятых императорской резиденцией. Высоко стоящая полная Луна подсвечивала громадную колоннаду Ипподрома. На азиатском берегу Константинополь утопал в мириадах ночных огней, а Босфор в лучах лунного света и отраженного ночного света подсветки светился всеми оттенками фиолетового и синего. Большой Дворец – огромный архитектурно-парковый комплекс, где зданий, казалось, было больше чем деревьев – четырьмя террасами доходил до самых морских стен. Последние, впрочем, уже давно перестали быть собственно морскими, будучи отделены от воды гранитной набережной, разумеется исключая дворцовые пристани.
⁂
Марвин с сопровождающим его гвардейцем вошли в длинный переход, тянувшийся колоннадой ко дворцу Кафизмы, соединенному с императорской ложей Ипподрома.
– Будьте осторожны, – предупредил гвардеец, – здесь бегущая дорожка.
Действительно, ощутив присутствие людей, пол мягко, без толчка пришел в движение и, плавно ускоряясь, понес их вперед. Они зашагали по серой шершавой поверхности, от чего пешее движение сделалось невероятно быстрым.
– Замечательно придумано! – воскликнул Марвин.
– Веление времени! Все ускоряется, – отозвался сопровождающий. – Его величество уже не может позволить себе тратить часы на пышные выходы и передвижения по Дворцу в окружении свиты, а для автомобилей здесь нет простора.
– Мы пришли, – гвардеец остановил дорожку и открыл небольшую дверь, за которой оказался лифт. – Дальше вы пойдете самостоятельно. Всего хорошего!
Лифт, похоже, поднял Марвина всего на один этаж. Когда его двери раскрылись, техасец сразу очутился в просторном помещении, отделанном темным красноватым камнем. Высокий сводчатый потолок тонул в полумраке; огромное окно – целую стеклянную стену – закрывали жалюзи из тонких золотистых пластинок. В камине, встроенном в стену справа, весело потрескивали дрова, но жара не ощущалось, откуда-то даже веяло приятной прохладой.
Олег Даниилович сидел в одном из двух кресел возле круглого столика. Когда Марвин приблизился, император поднялся ему навстречу.
– Ну, здравствуй, наконец! – воскликнул он. – Теперь можно не церемониться.
Усадив гостя в кресло, Император поднял заранее наполненный кубок:
– За встречу! Я тебе очень рад!
Выпив, император снова поднялся и сделал шаг к камину. Прозрачный экран отъехал в сторону, и президент сразу ощутил тепло.
– Ты не против камина, я надеюсь? – поинтересовался император, поправил дрова щипцами и вернулся на место. – Жарко здесь не будет, не беспокойся. Просто я люблю смотреть на огонь, когда рядом хороший друг или предстоит серьезный разговор.
– Вот как? – заинтересовался Марвин. – А что на этот раз?
– Представь себе, и то, и другое, – рассмеялся хозяин и вновь разлил по бокалам вино из темной бутылки. – Но давай пока не будем о делах!
– О да, о них ты никогда не любил говорить, скрытник и бука! – съехидничал Марвин.
– Я просто византиец и еще русский, не забывай. Какой же русский станет болтать лишнее?
– О-о, какой ты теперь суровый, – протянул Марвин. – И не подступись! Я, впрочем, – добавил он, – очень хотел тебя спросить: как ты живешь здесь? Во Дворце, среди стольких слуг…! Когда мы с тобой встречались прошлый раз на Майорке, всего этого антуража не было, и ты выглядел вполне беспечным!
– В отличие от тебя, болезного! – воскликнул император. – Ты мне тогда показался постаревшим и осунувшимся, словно прошло не пятнадцать лет, а гораздо больше!
– Президентские интриги, предвыборная гонка, что поделаешь!
– Не знаю, не знаю, – тут настала очередь царя насмешливо растягивать слова. – Мы этим вещам не обучены: ни в Хьюстоне, ни здесь, конечно, нас в эту премудрость не просвещали… А как живем? Большой Дворец ты уже, я думаю, оценил?
– Да, это грандиозно!
– Согласен, моему деду пришла в голову замечательная идея! Разумеется, здесь все нужно было восстанавливать, но, несмотря на более чем четыреста лет разрушения, сохранилось удивительно много! А Влахерны, конечно, прекрасное место, но, согласись, сырое и нездоровое.
– Я там еще не был.
– Будешь. И оценишь преимущества жизни на мысу, а не в глубине бухты, даже несмотря на то, что рыбных пристаней и складов на Золотом Роге уже нет.
…Из комнаты был виден чарующий вид на фиолетовую даль Босфора, подсвеченного из Европы и Азии электрическими светлячками ночного освещения.
– А в общем, жизнь здесь давно идет без резких толчков, – продолжал император. – Главное вовремя понять когда наступает кризис! Хотя здесь я, конечно, очень обязан отцу и, главное, деду… – тут Император поднял глаза к темневшему наверху каменному своду.
– Будто все так просто?
– Очень сложно, очень! Но, видишь ли, мы слишком старый народ и живем в слишком старом государстве, накопили определенный опыт… Ведь ничего нет нового под солнцем!
Республики были еще в Элладе и Риме, безумные тираны и варвары – при гуннах и монголах, газеты – в древнем Китае… Вот недавно наша Академия раскопала города с канализацией в северной Индии – им как оказалось пять с лишним тысяч лет.
– А социализм? – подмигнул Марвин.
(«А ты мистер миллиардер не так прост!» – одобрительно подумал император)
– Его вообще то придумали тоже еще древние греки и китайцы – всякие «краснокафтанники» и Ямбул с «Государством Солнца»… Хотя, – усмехнулся царь – думаю Ямбул и тот… черт, забыл – строитель Уранополиса – про которого Ефремов в «Таис Великолепной» писал – а Алексарх! Так вот они, поглядев на Троцкого и его прихвостней, умерли бы второй раз от огорчения…
Император поднялся и зажег четыре свечи в массивном шандале. Стало еще уютнее, ласковый свет заиграл на изысканных серебряных кубках и вазах с фруктами.
– Все-таки мы с тобой договорились до политики! – негромко сказал Олег Даниилович. – Ну, да ничего. Тогда давай о делах сейчас, пока не зашумело в голове, – промолвил он, немного помолчал и начал задумчиво: – Послушай, любезный друг мой, я хочу предложить тебе произвести один старомодный опыт. Он не всегда оканчивается благополучно, но если такое случается, то результат оказывается очень ценным.
– Неужели философский камень? – насмешливо прищурился Марвин. – Я слышал, что в дворцовых подземельях Влахернского дворца до сих пор витают тени казненных византийскими царями алхимиков?
– Там много что витает… Не беспокойся, я тебя как-нибудь свожу, – серьезно проговорил император, и даже немного нахмурился. – Но в данном случае я не о призрачных теориях. Как ты относишься к политическим бракам? Они бывают очень удачны порой, не правда ли?
– Хм. Случается. Но если ты…
– Тихо-тихо, подожди, – Император слегка взмахнул рукой, но в этом мановении Марвин почувствовал вдруг неведомую доселе властность. – Мы современные люди, будем рассуждать реально и не станем играть в средневековых деспотов. Я хотел бы, чтобы моя дочь София – дочь Пармской герцогини и твой сын Алекс познакомились, полюбили друг друга и сочетались браком. Безумное желание? Нисколько. Это всего лишь плод жизненного опыта. И тот же самый опят подсказывает мне, что мое желание осуществимо. Пока мы их обручим. Моей дочери десять лет, твоему сыну шестнадцать. Я думаю, что это вполне реально. Надеюсь – ты не столь привержен пуританизму предков чтоб отсутствие брачного обряда между мной и Леонеллой – ее матушкой – тебя пугало?
– Все это звучит очень интригующе, – промолвил Марвин, выжидающе глядя в глаза царю. – Но… почему ты выбрал мое семейство, моего мальчика? Ты позволишь? – он потянулся к пузатой бутылке и вновь наполнил оба бокала.
Благородная рубиновая влага ярко светилась на фоне огня.
– Я и не выбирал, собственно, – ответил император и слегка отвернулся в сторону камина, предоставив другу изучать августейший профиль с прямым носом и сосредоточенно подобранными губами. – Выбора-то особо и не было.
По двум причинам.
Первая в том что твой отец Джордж Буш стал президентом Техаса в 1965 году и с тех пор до 1989 года он им был. Потом стал ты. Твой старший брат командует ВВС, средний армией. Фактически ваша семья в шаге от наследственной власти и породнившись с моей династией и родом Бурбонов-Пармских вы имеете все шансы вступить как династия властителей Техаса в ряды Альянса подобно династии Хорти.
Вторая причина переход к наследственной власти в Техасе неизбежен ввиду резких изменений на Американском континенте каковые вскорости воспоследуют.
Я знаю тебя, знаю Алекса. В позапрошлом году на островах он был уже достаточно взрослым, чтобы проявить свои лучшие качества. Тот случай с катером покорил меня…
– О, да! – воскликнул президент. – Об этом потом писали все наши да и ваши газеты! «Индепенденс» тогда заявила, что опытные каскадеры оценили трюк и не согласились бы повторить его без тренировок.
– Он рыцарь – он не задумываясь спасал тех несчастных рыбаков… Он даже не задумался, стоит ли прыгать – рискуя жизнью сына миллиардера из за обычных людей? Это само собой разумелось, и на берегу Алекс даже не мог понять этого всеобщего восхищения! Но, может быть, сердце нашего Сида уже в оковах? – вдруг вежливо поинтересовался император.
– Не знаю… Нет, думаю, нет, – отозвался Марвин, слегка задумавшись.
– Я в этом не сомневался! Душевные движения таких людей видны сразу, поверь мне. Мальчик пока искренне влюблен только в свои книги и свои боевые искусства – что ж, это нам весьма кстати. София тоже пока не думает ни о каких глупостях, но, знаешь ли… – тут император потянулся вперед и слегка раздвинул тлевшие дрова, те сразу вспыхнули и весело затрещали. – Да, все это до поры до времени. Я предвижу, что лет через пять мою доченьку потянет на приключения, и тяга эта будет неодолимой и все сильнее год от года. Характер у нее такой.
– А при их недостатке организует приключения мужу?
– С мужем, дорогой мой, с мужем! – весело подхватил Император. – Но разве Алекс будет против? Он просто тоже до сих пор не вошел еще в авантюрную полосу, но, конечно, не минует ее, поэтому нам с тобой…
– Нам? – встрепенулся Марвин. – Ты уже второй раз произносишь это слово, но я еще не готов сформулировать своего мнения, и…
– Нам, нам, друг мой, – заключил император и потянулся своим бокалом к бокалу президента. – Доверься мне сейчас, как верили друг другу наши отцы заключившие договор о союзе!
Перейдем ко второму вопросу. Что ты думаешь про ситуацию между США, ДША и КША?
– Что за вопрос? – президент даже несколько насторожился. – Крыса, кошка и собака. И маленький гадкий крысенок – Калифорния. – Но почему ты об этом вспомнил? – удивленно воскликнул Марвин.
– Я полагаю, этот вопрос можно решить, – спокойно сказал Император.
– Решить?! – президент чуть не подскочил в кресле. – Но ведь это война! Ваши отношения с Квебеком, с КША, все эти мормоны, плюс полоумные калифорнийцы…
– Мормонов-то мы сейчас будем спрашивать меньше всего, – веско объявил император. – Все остальное – мы провели переговоры с КША и Квебеком и не позднее лета 1993 года мы атакуем ДША и Калифорнию с целью их полного уничтожения. Сейчас мы ведем переговоры с США об участии в процессе. Но они мнутся и пока нам ничего внятного не говорят. Но в любом случае сил Альянса хватит чтобы уничтожить противника даже в одиночку. Правда не хотелось бы делать из территорий ДША выжженную пустыню. А иерархов мормонов я приму после некоторой подготовки… Пожалуй, лучше всего будет залепить уши воском! – рассмеялся император, и на столике появилась небольшая распечатанная амфора. – Рекомендую! Каппадокия, начало 30-х.
– Мне вдруг показалось, что там нефть, – признался Марвин.
– Ну уж нет! Мы ведь не в Техасе! – император попытался изобразить обиду, но глаза его смеялись. – Пусть нефть в золотой чаше подносят Президентам Техаса, нам это как-то не пристало.
– Прекрасное вино! – воскликнул президент.
– Да, очень неплохое.
– Итак, – проговорил Марвин, откинувшись в кресле, – вы готовы кое-кому наступить на горло? Довольно неожиданно! Но почему именно сейчас? Ведь не из-за пограничных споров между Индианой и Кентукки, я полагаю?
– Видишь ли, дорогой Марвин! – дурашливо наморщил нос Олег. – Есть вопросы, которые в политике обсуждать не принято. И даже намекать на них нехорошо. Но мы ведь не просто политики, верно? Поэтому я буду с тобой откровенен почти до неприличия. Мы хотим уничтожить их потому что, как мы считаем, они переродились в паразитические антихристианские государства полностью враждебные нашей цивилизации. Даже само наличие этих образований на планете неприемлемо. В случае дальнейшего их существования цивилизация-паразит закроет нам дорогу в космос, а ты знаешь что для нас экспансия туда единственный выход. И так считаем не только мы..
– Как-как? Что?
Брови президента взобрались куда-то на самый верх лба, словно желая спрятаться в волосах. Впрочем, осмыслить сказанное было действительно трудно.
– Да, ты не ослышался, – император был собран и серьезен. – вот ксерокопия их письма на Совет Альянса…Заверенный перевод естественно.
– Они никогда не вмешивались в наши дела!
– Они просто предупреждают! Впрочем мы дадим тебе методику расчетов которую они нам предоставили, захочешь, поручи ученым университета в Хьюстоне перепроверить, и учитывая что ты знаешь какие извращения легализованы в ДША и в Калифорнии… Это необходимо сделать! Это будет справедливо, символично, и… – тут Император поднялся и, подойдя к окну, слегка коснулся пальцами стекла. – И, пожалуй, отношения в мире между центрами сил сделаются от этого более правильными…Наша планета уже слишком мала для человечества. Так что, господа техасцы, – император обернулся к Марвину, широко улыбаясь, – ваш космический центр будет сильно расширен!
– Как-то очень похоже на выкручивание рук… – задумчиво пробормотал президент.
– Отчего же! Просто на изящную фигуру танца, где кавалер крутит барышню, не выпуская ее нежной ручки.
– Которую та тщетно пытается вырвать!
– Так что же! Это только для приличия, ибо какая же барышня не хочет замуж? – лукаво прищурился Олег Даниилович. – Но сватовство, конечно, будет обставлено пышно и церемонно! Представь себе: потомок российских императоров, а также французских королей и потомок грубых техасцев – появляются в Совете Альянса и объявляют о помолвке между наследниками дома Романовых и Бушей! А тем временем все газеты начинают сплетничать о браке, который должны заключить представители семейств! Помолвка объявлена, впереди символический вход Техаса в Альянс…
– Что ж, не спорю, придумано ловко, – отозвался Марвин. – По-византийски. Не хватает только чего-нибудь изящно-злодейского…
– Разве мы хоть сколько-нибудь более злодеи, чем все остальные? – меланхолически спросил император. – Мы часто даже гуманнее других!
– О да, вы гуманисты! – с жаром воскликнул президент. – Вспомним например взятие Парижа в 1945 и его разрушение. Тогда в Париже что-нибудь живое осталось.?!
– Друг мой, о гуманизме судят не по битвам, а по тому, что происходит после них. На войне законов нет и быть не может! Мы боролись за существование и победили, вот и все. Не важно, какими методами. Но кто бы на нашем месте стал в них разбираться? К тому же, парижские кошки точно выжили…
– Что ж, в этом ты, конечно, прав, – пробормотал Марвин и потянулся своим бокалом к бокалу друга. – За справедливость!
– За долгожданную справедливость! – подхватил император.
– Кстати, по поводу проблем – а как же ядерное оружие ДША?? Там как помню три базы межконтинентальных ракет и шесть атомных подводных лодок с ракетами на борту? – вспомнил Марвин.
– Мы обеспечим безопасность, – решительно сказал Император.
– Да, но ведь они…
– Мы обеспечим безопасность, это технический вопрос! – Император щелкнул пальцами по украшенной странными эмблемами бумаге и его тон уже не допускал возражений.
– Ну, хорошо, – Марвин аккуратно поставил на столик свой бокал, – а что будет, если Алекса с Софией… если ничего из этого не выйдет?
– Комбинация несколько осложнится, но… Хотя, честно сказать, я даже больше болею за их возможные отношения, чем за ядерное оружие демократов, – признался вдруг Олег. – Могу я иногда побыть просто отцом?
– Конечно можешь! – рассмеялся Марвин. – А то мне уже почти страшно с тобой выпивать! Знаешь, а ведь это прекрасно, когда есть такая возможность быстро менять ипостаси, отдыхать от государственных дел…
– Вот преимущества нашего образа правления!
– Да, и недостатки нашего.
– А знаешь, кстати, что я тебе хочу сказать… – слегка задумался Император. – Ведь это, в принципе, не большая проблема. Думаю, после нашей «интриги» твои акции настолько взлетят вверх, что… Конечно, это все непросто, но ты сам понимаешь…
– Погоди, погоди, – пробормотал вконец ошарашенный президент. – Я, конечно, уверен, что у этих стен предусмотрительно оборваны уши, но…
– И в этом ты совершенно прав!
– Но все же сейчас, наверное, время более приятных разговоров – о женщинах, вине, книгах…
– Как угодно, – отозвался император. – Если тебе и после совсем будет неудобен этот разговор, мы к нему не вернемся. Но имей в виду, что у Алекса есть реальный шанс стать… – тут он задумчиво покрутил пальцами изящную хрустальную ножку бокала, – королем. Или кем-то в этом роде. Я ведь забочусь и о будущем своих будущих внуков!
– Ну, тогда выпьем за будущее и… выпьем! Между прочим, твоя японка сегодня была великолепна как никогда.
– Хикэри, а скорее уже Ольга, будущая первая женщина Империи, – улыбнулся Олег. – И в этом качестве она обладает совершенствами всех женщин сразу.
⁂
Большой дворец
Кабинет Императора
спустя два часа
Дверь тихонько открылась. Он замер, из-под полуопущенных ресниц глядя, как Хикэри тихо вошла и остановилась у двери. Окно было занавешено лишь наполовину, лунный свет падал как раз на принцессу. Хикэри стояла, прижав обе руки к груди и молча глядя на императора, и он даже на расстоянии ощущал, как она напряжена. Он подошел к ней.
– Спасибо! Я никогда не обману тебя, Повелитель, – она взяла его руку и поцеловала в ладонь. – Я люблю тебя. – Хикэри вздохнула и опустила руки, взглянув ему в глаза. – Но я сейчас беспокоюсь о том что я прочитала утром и мне страшно и понимая, что я в любом случае разделю с тобой твое решение, мне все таки хочется понять, зачем мы это должны сделать.
– Разговор будет долгим, может мы его отложим на утро. – император вздохнул, – мы так долго не были вместе.
– Мой государь, – Хикэри встала на колени. – Я принадлежу вам и готова быть вашей в любую секунду по вашему желанию, но может статься так что на полях пойдут убивать наши солдаты и в водах океанов будут умирать наши подданные. Я не могу послать их на смерть не зная зачем я это делаю. Прошу вас объяснить мне все и ничто больше не омрачит мою принадлежность вам.
