Владимир Малышев
Герои, жертвы и злодеи. Сто лет Великой русской революции
Вступление
Нет ничего интереснее, чем описания человеческой жизни. Генрих Гейне как-то сказал: «человек – это вселенная, под каждым гробовым камнем погребена целая всемирная история». А Федор Достоевский в «Дневнике писателя» отмечал: «Нет, не многомиллионные массы творят историю. И не материальные силы, и не интересы, которые кажутся незыблемыми, так и не деньги, не меч и не власть, а поначалу вовсе не замечаемые мысли иногда совершенно незаметных людей».
Совсем незаметным человеком, «маленьким капралом», был сначала Наполеон, но потом именно он изменил историю всей Европы. А кто бы мог подумать, что натворит тщедушный ефрейтор с усиками по фамилии Шикльгрубер, когда станет Гитлером и придет к власти в Германии?
А если бы сидевший себе тихо в Швейцарии лысоватый человечек с рыжеватой бородкой и в нелепом котелке, каким мы видим его на фото тех лет, по фамилии Ульянов не был бы своевременно переброшен германским Генштабом в Петроград в «пломбированном», как говорили вагоне, то и история России была бы совсем другой. Вот о чем надо помнить сегодня, когда мы собираемся отмечать 100-летие Великой русской революции 1917 года.
Роковая неизбежность
Русский философ Николай Бердяев вспоминал, описывая появление в Петербурге некоего доктора Любека, эпизод, случившийся в 1913 году: «Это был высокий человек в черном плаще, длинные седые кудри падали на плечи, слегка закинутая голова, орлиный профиль. Он напоминал викинга… В большой столовой, ярко освещенной старинной люстрой, царило оживление, веселый смех… Только доктор Любек сидел молча, грустно склонив голову. «Скоро, очень скоро, – сказал он, – над Европой пронесется ураган войны. Россия будет побеждена. После поражения Россия переживет одну из самых грандиозных революций…»
Неизбежность революции предсказывали многие, а о причинах этих роковых событий в Петрограде, которые произошли сто лет назад, ожесточенно спорят до сих пор. Сегодня историки склонны называть Февральскую революцию 1917 года и последовавший за ней переворот большевиков, захвативших власть в октябре того же года, – Великой русской революцией, единым циклом драматических событий, изменившим судьбы не только России, но и всего мира.
Голода не было, но…
К началу 1917 года затянувшаяся мировая война сильно накалила обстановку в Петрограде. Торговцы начали придерживать хлеб, надеясь на ещё большее увеличение цен. Еще 8 сентября 1916 года Николай II утвердил положение Совета министров об уголовной ответственности торговцев и промышленников «за возвышение или понижение цен на предметы продовольствия или необходимой потребности». Однако угрозы не подействовали.
Историк и современник событий С.П. Мельгунов в своем исследовании утверждает, что постулат о голоде, как причине революции, является несостоятельным. Сами власти Петрограда оценивали запасы хлеба в Петрограде на момент начала революции как достаточные, а амбары по всей России вообще ломились от избытка зерна.
Между тем председатель Госдумы М.В. Родзянко за три месяца до революции приводил следующее свидетельство: «С продовольствием стало совсем плохо, города голодали, в деревнях сидели без сапог и при этом все чувствовали, что в России всего вдоволь, но что нельзя ничего достать из-за полного развала тыла. Москва и Петроград сидели без мяса, а в то же время в газетах писали, что в Сибири на станциях лежат битые туши и что весь этот запас в полмиллиона пудов сгниет при первой же оттепели».
Население устало от затяжной войны. В феврале 1917 года на улицах Петрограда появились толпы с плакатами «Долой войну!». К 1917 году потери Российской империи в войне дошли до 2,5 млн погибших солдат.
Война обесценила человеческую жизнь, гибель людей стала привычной. Через армию прошли до 15 млн человек из 175-миллионного населения. 80–90 % мобилизованных солдат составили крестьяне, в том числе пришедшие в армию со своими представлениями о «земле и воле».
Россия – пороховой погреб
В октябре 1916 года Департамент полиции Министерства внутренних дел представил доклад о настроениях населения на местах, указывающий, что «основной причиной озлобления называется чудовищно растущая дороговизна», в обеих столицах «оппозиционность настроений» намного превосходит уровень 1905 года, что может привести к вспышке в столицах «крупных беспорядков чисто стихийного характера».
Кто мог защитить в это время власть? На гарнизон Петрограда власти рассчитывать не могли. Кадровые солдаты были на фронте, а гарнизон состоял из неопытных новобранцев и отставников, среди которых усердно работали большевистские агитаторы.
Взрывоопасная ситуация сложилась в Кронштадте. Служба там была тяжёлой, и сопровождались рядом унизительных ограничений для нижних чинов. Например, у входа на Екатерининский бульвар помещалась надпись, запрещающая вход «собакам, солдатам и матросам». Военный губернатор Кронштадта адмирал Вирен в сентябре 1916 года в своём докладе так описал настроения кронштадтских моряков: «Крепость – форменный пороховой погреб, в котором догорает фитиль – через минуту раздастся взрыв… Мы судим, уличённых ссылаем, расстреливаем их, но это не достигает цели. 80 тысяч под суд не отдашь.»
Французский посол в Петрограде Морис Палеолог в своём рапорте французскому МИДу доносил, что «…в случае восстания нельзя рассчитывать на армию… мы должны уже теперь предвидеть банкротство нашей союзницы [России] и сделать из этого все необходимые выводы».
Недовольны были и те, кто трудился на заводах и фабриках. Рабочие крупнейшего в Петрограде Путиловского завода попытались поднять забастовку, несмотря на то, что завод с началом войны был национализирован, а забастовки на казённых военных заводах запрещались. Власти тут же объявили о его закрытии и в результате на улице оказались 36 тысяч озлобленных рабочих.
Попытки переворота
Думская оппозиция атаковала царя, требуя введения в стране «ответственного министерства» (то есть правительства, назначаемого Думой и ответственного перед Думой). Это фактически означало бы переход России от самодержавия к конституционной монархии. Царь отклонил эти предложения и принял роковое решение. Создав новую ставку Верховного Главнокомандующего со штаб-квартирой в Могилёве, он оставил столицу и выехал к войскам. Главным авторитетом в Петрограде оставалась царица, находившаяся, как полагали многие, под сильным влиянием Распутина.
Среди правящей элиты нарастала тревога, многие понимали, что стране грозит неминуемая катастрофа. Лидер партии «Союз 17 октября» А.И. Гучков, по своим собственным позднейшим воспоминаниям, попытался организовать переворот с целью отречения Николая II, и замены его на одного из великих князей. В ноябре другой авторитетный депутат П.Н. Милюков в Думе открыто обвинил правительство обрусевшего немца Б.В. Штюрмера в ведении закулисных мирных переговоров с Германией, публично заявив: «Что это, глупость или измена?». Все это вело к дискредитации власти в глазах населения.
В декабре в Юсуповском дворце был убит Григорий Распутин, что у одних вызвало восторг, а у других страх и смятение. Уже потом стало известно зловещее предсказание самого Распутина, сделанное им царю: «Убьют меня, погибнет вся Россия!»
1 января 1917 года группа заговорщиков предложила великому князю Николаю Николаевичу занять трон. Великий князь отказался от подобного предложения, заявив, что «мужик и солдат не поймут насильственного переворота», однако ничего сообщать царю он не стал.
В конце февраля городские власти принять решение о введении карточек на хлеб с нормой один фунт на человека в день. Это вызвало панику и стремление запастись хлебом, толпа стала громить булочные.
Сил для спасения не было
Царское правительство, конечно, чувствовало приближение грозных событий. Но ненадежными оказались даже гвардейские части. Лучшие, преданные царю кадры гвардии, – около 70 процентов, – погибли на фронте. А оставшиеся в тылу, в Петрограде, присоединились потом к восстанию, включая даже отборную сотню Собственного Его Императорского Величества Конвоя. Единственной лояльной царю силой оказались полицейские, которых в Петрограде насчитывалось всего около 3,5 тыс. на более чем 2-х миллионный город.
Трагедия усугублялось тем, что на многих ответственных постах, как и в СССР в 1991 году, оказались слабые и некомпетентные люди. Последний царский министр внутренних дел А.Д. Протопопов, например, увлекался мистикой, и некоторые современники высказывали сомнения в его психической нормальности. После революции Протопопов был арестован и какое-то время содержался под охраной в психбольнице.
Все против монархии
Уже к концу 1916 года все политические партии и группировки объединились в оппозиции к монархии. Даже правые настаивали на переменах, считали, что все дело не в образе правления, а в конкретных людях. Что стоит их убрать, как все в стране пойдет должным образом. Николая II отказались поддержать даже его ближайшие родственники – великие князья.
На февраль 1917 года в России насчитывалось 15 великих князей. Из них фактически никто не поддержал царя. Наиболее влиятельный, великий князь Николай Николаевич, во время событий агитировал Николая II за отречение, наиболее вероятный преемник, Михаил Александрович, отказался принять власть. Великий князь Кирилл Владимирович вообще перешел потом на сторону революции и демонстративно надел красный бант.
Вечером 25 февраля император направил командующему Петроградским гарнизоном генералу Хабалову телеграмму: «Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией. Николай». Но было уже поздно…
Как это было
Гром грянул 27 февраля, когда запасные батальоны Волынского, Литовского, Преображенского отказались подчиняться командирам и присоединились к народу. Во второй половине дня восстали Семёновский и Измайловский полки, запасный автобронедивизион. Были заняты Кронверкский арсенал, Арсенал, Главпочтамт, телеграф, вокзалы, мосты. Государственная дума назначила Временный комитет «для водворения порядка в Петербурге и для сношения с учреждениями и лицами».
События нарастали, словно снежный ком. Ночью 28 февраля Временный комитет объявил о том, что берет власть в свои руки. Восставшие заняли все вокзалы Петрограда. 1 марта восстали Кронштадт и Москва. Ночью 2 марта Николай II подписал манифест о даровании ответственного министерства, но было уже поздно. Начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Алексеев запросил телеграммой всех главнокомандующих фронтами их мнение о желательности при данных обстоятельствах отречения императора от престола в пользу сына. Все они и сам генерал Алексеев высказались за отречение императора от престола.
2 марта около 15 часов царь Николай II принял решение отречься от престола в пользу своего наследника, цесаревича Алексея при регентстве младшего родного брата великого князя Михаила Александровича.
Объяснение причин
Февральская революция произошла столь стремительно, что ее причинам современники стали давать различные толкования. Сторонники монархии полагали, что февраль 1917 г. – это следствие масонского заговора, распространившегося в среде либеральной оппозиции. При этом ссылались на тот факт, что большинство членов Временного правительства были членами масонских лож. Историки, исследовав проблему, отвергли эту версию, справедливо указывая, что масоны с их ограниченной социальной базой не могли вызвать такой мощный порыв народа, характерный для февральской революции.
Сторонники буржуазной оппозиции – и «октябристы», и кадеты – считали, что февраль 1917 года – следствие провала всех попыток заключить компромисс с царем. Лидеру кадетов Милюкову февральская революция представлялась результатом слабости российской государственности, примитивностью российских государственных структур по сравнению с западными, утопичностью требований и надежд российской революционной интеллигенции, природным бунтарством народных масс, упадком влияния правящих сословий, тягой национальных районов к независимости и мировой войной.
Однако первопричиной революции, безусловно, являлись социально-экономические противоречия: аграрный, рабочий, национально-правовой вопросы, незавершенность индустриализации, диспропорция между промышленным и сельскохозяйственным развитием, между устремленностью российского торгово-промышленного и финансового мира в направлении капиталистического развития и тянущим назад, в феодализм, монархически-сословным устройством государства, резкое классовое размежевание в стране и т. д.
50 партий
После крушения монархии для всех политических классов, партий и их политических лидеров впервые в российской истории открылась возможность прихода к власти. Эту борьбу в период с февраля по октябрь 1917 г. вели более 50 политических партий. Особенно заметную роль в политике после февраля 1917 г. играли кадеты, меньшевики, эсеры, большевики. Каковы были их цели и тактика?
Центральное место в кадетской программе занимали идеи европеизации России путем создания сильной государственной власти. Ведущую роль в этом процессе они отводили буржуазии. Продолжение войны, по мнению кадетов, могло объединить и консерваторов, и либералов, Государственную думу и командующих фронтами.
Меньшевики рассматривали февральскую революцию как всенародную, общенациональную, общеклассовую. Поэтому главной их политической линией в развитии событий после февраля стало создание власти, опирающейся на коалицию сил, не заинтересованных в реставрации монархии.
Схожими были взгляды на характер и задачи революции у правых эсеров. Февраль, по их мнению, – это апогей революционного процесса и освободительного движения в России. Суть революции в России они видели в достижении гражданского согласия, примирения всех слоев общества и в первую очередь примирения сторонников войны и революции для осуществления программы социальных реформ.
Иной была позиция большевиков. Они рассматривали февраль 1917 г. лишь как первый этап борьбы и готовились к захвату власти, ставя задачу подготовки к социалистической, как они ее называли, революции. Эта позиция, сформулированная Лениным, разделялась не всеми большевиками, но после VII (Апрельской) конференции партии большевиков она стала генеральным направлением ее деятельности. В результате был взят курс на вооруженное восстание.
Опьянение революцией
Крушение монархии в Петрограде было встречено с ликованием. Восторженные толпы народа запрудили улицы, люди обнимались, целовали друг друга, поздравляли с наступившей «эрой свободы».
Зинаида Гиппиус записала в своем дневнике: «Мы вышли около часу на улицу, завернули за угол, к Думе. Увидели, что не только по нашей, но по всем прилегающим улицам течет эта лавина войск, мерцая алыми пятнами. День удивительный: легко-морозный, белый, весь зимний – и весь уже весенний. Широкое, веселое небо… В толпе, теснящейся около войск, по тротуарам, столько знакомых, милых лиц, молодых и старых. Но все лица, и незнакомые, – милые, радостные, верящие какие-то… Незабвенное утро. Алые крылья и Марсельеза в снежной, золотом отливающей, белости… Утренняя светлость сегодня – это опьянение правдой революции, это влюбленность во взятую (не «дарованную») свободу, и это и в полках с музыкой, и в ясных лицах улицы, народа».
Россия вся в сиянье солнца —
Наш Петроград – четвертый Рим.
Так грянем Марсельезу громко
Свободного народа гимн!
– восторженно декламировали поэты.
Революция воспринималась как Пасхальный праздник. На сохранившейся пасхальной открытке 1917 года изображено пасхальное яйцо с надписью: «Христос воскрес, да здравствует демократическая республика!»
Повсюду ловили перепуганных городовых. И хотя потом говорили, что Февральская революция была «бескровной», обезумевшие толпы забивали их до смерти, заталкивали в проруби, а были случаи, когда привязывали к железным кроватям и зажаривали на кострах. И толпа при этом ликовала.
По щекам солдат текли слезы…
Но в отличие от «пьяной» радости Петрограда, как вспоминали другие современники, Россия хранила глубокое молчание. Даже Троцкий потом признавал: «Февральскую революцию совершил Петроград. Нигде, кроме Петрограда, борьбы не было».
Но у всех появилось ощущение всеобщей страшной беды. Особенно это чувствовалось в армии. Генерал Деникин вспоминал, как восприняли в частях известие об отречении Николая II: «Войска были ошеломлены. По щекам старых солдат текли слёзы». А барон Врангель писал: «С падением Царя пала сама идея власти, солдат с готовностью умирал за Царя, но не желал умирать за «господ».
Но в ликующем в те дни Петрограде, никто, конечно, еще не знал, чем обернутся все эти восторги, и во что выльется неожиданно обретенная «свобода». Что будут пролиты реки крови, истреблены или выброшены за границу миллионы лучших русских людей, а сама Россия будет разорена и разрушена в вихрях кровопролитной Гражданской войны.
Возникшее в результате февральских событий Временное правительство не смогло справиться с ситуацией и в октябре 1917 года большевики во главе с Лениным и Троцким совершили переворот, захватив власть в России.
Двоевластие
Историки считают, что одна из важнейших причин революции в России – двоевластие. Это было не только взаимоотношения Временного правительства и Петроградского совета. Двоевластие в различных формах буквально раскалывало всю страну. Это и различные комитеты общественной безопасности, которые появились после Февраля, это войсковые комитеты в армии, это различные местные советы, это фабрично-заводские комитеты (двоевластие в промышленности)…
«Но когда мы говорим о двоевластии, – пишет доктор исторических наук Б.И. Колоницкий, – мне кажется, и это одна из важнейших вещей в российской революции – это человеческая измерение двоевластия. Это так называемый комитетский класс. Вот эти многочисленные советы, комитеты разного уровня, разной формы, организованные сверху, самопровозглашенные, необычайно важны. Представьте себе в масштабах всей страны – это десятки, скорее, сотни тысяч молодых амбициозных мужчин, как правило, это были мужчины, в возрасте где-то от 20 до 35 лет, которые впервые приобщились к политике, но, политизируясь, получили вкус власти. Это необычайно важно! И это во многом такая группа, которая определяла потом судьбы России. Вспомним будущих советских маршалов – Жуков, Рокоссовский, Конев – все они члены полковых комитетов, некоторые председатели полковых комитетов 1917 года. Это огромный и очень важный слой. Представим себе житейское измерение этой ситуации. Вот кого, скажем, выбирали в солдатский комитет или войсковой комитет? Это был человек, как правило, либо уважаемый, личная храбрость могла быть важным фактором и какой-то образовательный уровень. Представим себе, что этот человек находится на фронте. Он патриот, но с другой стороны ну он устал уже, просто по-человечески устал. Фронт он бросать не хочет, но усталость накопилась очень большая. И вот его посылают на какой-нибудь корпусной съезд, а еще лучше армейский, а еще лучше фронтовой. Он приезжает в губернский город, где ходят трамваи, его впервые в жизни катят на автомобиле, его селят в общежитие с чистыми простынями, ему дают талоны в столовую, где он ест белый хлеб, за ним ухаживают представители различных политических партий, дают различные агитационные брошюрки (что важнее иногда представительницы политических партий). Это интересная жизнь! И вы думаете, что несколько сот тысяч молодых, милитаризированных, брутальных мужчин, которые получили такую интересную жизнь и такую власть, готовы отдать эту власть? Я думаю, что нет. И в этом многие основы российской революции. Это много важнее, чем история политических партий».
Почему не прав Николай Стариков?
В своих популярных сегодня книгах петербургский автор Николай Стариков выдвигает версию о том, будто Русская революция – результат подрывной деятельности западных спецслужб, прежде всего – коварных происков Англии в борьбе за мировое господство.
«Анализировать надо, – пишет он, – не Первую мировую войну, не предвоенный период. Необходимо уйти значительно глубже в толщу истории и вспомнить, кто постоянно мутил воду в мировой политике и претендовал на мировое господство. Надо хорошенько вспомнить, кто неоднократно на протяжении XIX века пытался ослабить и уничтожить Россию сначала шпагой Наполеона, а затем кривыми турецкими ятаганами. Ответ на вопрос, «кто был историческим и геополитическим врагом Российской империи» и есть ответ на вопрос о таинственном авторе нашей революции».
Итак, что же получается? Англия и Франция воюют вместе с Россией против мощнейшей, грозной, вооруженной до зубов кайзеровской Германии и в это же время добиваются того, чтобы Россия развалилась? Но это неизбежно означает, что тогда Российская империя выйдет из войны. И что затем? А затем ее союзники, т. е. Англия и Франция, остаются наедине с мощной Германией, которая может их в два счета разгромить! Как-то не сходятся здесь концы с концами в стариковской версии!
Да, Англия, конечно, как и всегда (как и сегодня) хотела ослабить Россию, но она ни в коем случае не хотела тогда, чтобы русская армия вышла из войны против Германии, что неизбежно произошло бы в случае краха империи. Англичане, и Запад в целом, добивались накануне февраля другого – устранения монархии, смещения императора, «переформатирования режима», как сказали бы сегодня, но не его краха. Русский царь на тот момент был их главной мишенью. Именно поэтому они и плели заговоры против него вместе с российскими либералами и другими оппозиционерами. Именно поэтому они интриговали и против Распутина, который был категорическим противником войны с Германией и всячески пытался отговорить от нее царя.
А был ли агент-то?
Стариков в своих книгах поддерживает фантастическую английскую версию о том, будто это не князь Феликс Юсупов вместе с депутатом Думы Пуришкевичем, а английский агент убил «святого старца». Зачем? Ведь если это действительно так, то Распутина англичане убили именно как противника войны с Германией, чтобы не допустить выхода из войны с Россией. А если не хотели выхода России из войны, как же тогда они могли добиваться ее гибели?
Правда, конечно, на самом деле никакого доблестного английского агента, якобы сделавшего Распутину контрольный выстрел в голову в тот роковой день в Юсуповском дворце на Мойке, не было. О том, как его убивали, подробно рассказал в своей книге, написанной в эмиграции, сам Феликс Юсупов, который во всем признался.
Зачем ему было лгать? Ведь уже не было в живых ни царя, который его за это осудил, не было и цензуры, которая могла бы ему это помешать сделать. Почему бы ему незадолго до смерти не раскрыть тайну, и не рассказать, что в Распутина стреляли вовсе не он, и не Пуришкевич, а некий англичанин? Но Юсупов этого не сделал. Не сделал по той простой причине, что никакого англичанина не было и в помине.
Понятно, зачем Британия приписывает сегодня это своему Джеймсу Бонду начала 20 века – ей хочется еще раз показать свое могущество.
Но зачем ей в этом подпевает русский писатель Стариков? Подпевает Англии, которую он в своих книгах всячески ругает. Безоговорочно верит в английскую версию, а вот русскому князю Юсупову – не верит. Ну, ладно, не верит князю, но он не верит и депутату Думы Пуришкевичу – другому участнику покушения на Распутина, который тоже подробно описал, как убивали старца.
Главная ошибка
Но главная ошибка Старикова, конечно, в другом. Изображая революцию 1917 года, как некую «спецоперацию» Запада против России, он тем самым пренебрежительно относится к русскому народу. Как легко, оказывается, им можно было манипулировать, в одночасье заставить отказаться от царя-батюшки и начать резать офицеров, убивать помещиков, и молниеносно разрушить гигантскую империю!
Да, конечно, англичане и другие страны Запада бешено интриговали против России, не покладая рук работали и их спецслужбы. Но Великая русская революция, потому и называется Великой, поскольку она в то время просто не могла не произойти. Независимо от того, хотел этого коварный Альбион или нет. Царский режим сгнил изнутри, элита разложилась, государственная бюрократия погрязла в коррупции, даже великие князья, родственники царя были против императора, армия обескровлена и деморализована, верная царю гвардия пала на полях сражений, столица полна дезертиров, пьяной матросни, не желавшей воевать, крестьяне, которых не так давно освободили от рабства, жаждали поквитаться с помещиками, у них руки чесались, чтобы «пустить петуха» в их «вишневых садах», – тут для разрушения империи никакая западная разведка уже не была нужна!
Подлинные причины
Упрекают власти, они, мол, бездействовали. Вовсе нет! Велся розыск агитаторов, арестовывали некоторых вожаков мятежа, блокировались улицы, ведущие к центру города, к правительственным зданиям. Но все дело в том, что царская России, вопреки тому, что потом стали говорить победившие большевики, вовсе не была «тоталитарным» государством. В империи действовал один из гуманнейших полицейских режимов того времени, настолько мягкий, что в 1913 году заключенных в России было в три с половиной раза меньше, чем в Соединенных Штатах Америки… в 1996-м.
По самым оптимистическим подсчетам, которые делали сами мятежники, демонстрации, насчитывали до ста тысяч человек. При этом неизвестно, сколько из этого числа сознательно участвовали в бунте, а сколько просто случайно попали в водоворот толпы. В отношении к общему населению Петрограда, которое в годы войны превысило два миллиона человек, даже эти «сто тысяч» – т. е. тех, кто «делал революцию», представляли ничтожный процент населения.
В свержении царя решающую роль сыграли два фактора: запасные батальоны новобранцев, которые от безделья в большом городе разложились и не хотели идти на фронт. И интриги руководителей Государственной думы, которые уже давно планировали переворот, и сами рвались к власти. Самозванно возник «Временный комитет Государственной Думы», который потом превратился во Временное правительство. От имени этого комитета, предположительно во имя спасения России и трона, запустили в страну и на фронт известие о том, что в столице-де «революция».
Вот они – эти подлинные, а не притянутые за уши популярным писателем, из благих, быть может, побуждений, причины революции в России. Кстати, их уже давно ясно и подробно объяснили великие русские философы, которые, в отличие от современных историков, сами были ее свидетелями.
Мнение русских философов
Находясь в эмиграции, Николай Бердяев писал: «Мне глубоко антипатична точка зрения многих эмигрантов, согласно которой большевистская революция сделана какими-то злодейским силами, чуть ли не кучкой преступников… Ответственны за революцию все, и, прежде всего ответственны реакционные силы старого режима. Я давно считал революцию в России неизбежной и справедливой».
Другой великий русский философ Иван Ильин, высланный из России по приказу Ленина, дал потом революции такую оценку: «Безумие русской революции возникло не просто из военных неудач и брожения, но из отсутствия политического опыта, чувства реальности, чувства меры, патриотизма и чувства чести у народных масс и у революционеров. Люди утратили органическую национальную традицию и социально-политическое трезвение. В труднейший час исторической войны, когда монарх и указанный им наследник двукратным отречением погасили в народе присягу на верность, – все это вызвало развал правосознания, безумную толкотню и давку из-за эфемерного полно-равно-правия и столь же мнимого обогащения захватом. Все это брожение возникло отнюдь не из «нищеты», «гнета» или «разрухи». Брожение шло от нежелания отстаивать Россию и держать фронт и от жажды революционного грабежа. По прозорливому слову Достоевского – русский простой народ понял революционные призывы (Приказ номер 1) и освобождение от присяги – как данное ему «право на бесчестие», и поспешил бесчестно развалить фронт, удовлетвориться «похабным миром» и приступить к бесчестному имущественному переделу. Это бесчестие выдвинуло наверх демагогов-интернационалистов… Но были и иные грехи, важнейшие: утрата русских органических и священных традиций, шаткость нравственного характера, безмерное политическое дерзание и отсутствие творческих идей».
Такова жесткая и суровая оценка случившемуся в 1917 году великими умами нашей страны. Виноват в революции был, прежде всего, сам русский народ.
Оскудение любви
А важнейшей причиной гибели России стало оскудение любви, прежде всего любви ко Христу. Но если Николай II и его семья до самой своей мученической кончины сохранили любовь ко Христу до полного самоотвержения, то в русском обществе происходило омертвление веры. Одновременно с оскудением любви к Богу у русской элиты оскудевала любовь к Отчизне и к её главе – царю.
Об этом пророчески предупреждал ещё Федор Тютчев:
И отповедью —
да не грянет
Тот страшный клич,
что в старину:
«Везде измена —
Царь в плену!» —
И Русь спасать его
не встанет.
В 1917 году Русь не встала спасать своего Царя. Император Николай Александрович – верный Христу, долгу царского служения, самозабвенно любящий Россию, чистый душою – стал чужд и непонятен для большей части народа.
Насильственно царствовать над народом, не желавшим больше признавать его своим царём, Николай II не мог, с горечью признав: «Кругом измена, трусость и обман». А потому можно с уверенностью сказать, что в марте 1917 г. не царь отрёкся от своего народа, а народ отрёкся от своего царя.
Люди революции
Вспоминая сегодня о происшедших 100 лет назад грандиозных, страшных и великих событиях, которые в корне изменили судьбы всей планеты, надо вспомнить, прежде всего, о тех людях, которую эту революцию делали, о тех, кто был ее участником, о ее героях и злодеях, а также о тех, кто стали ее жертвами, кто сгорел в ее беспощадном огненном вихре, или был выброшен далеко за пределы своей собственной страны и был вынужден отдать свой гений и талант чужому отечеству.
В Петербурге возле Благовещенского моста стоит на набережной скромный гранитный обелиск. По его гладко отполированной поверхности, как слезы прощания, струятся капли неизменных петербургских дождей. Надпись на камне меланхолично напоминает, что именно отсюда 29 сентября 1922 года отчалил и отправился в Германию пароход, на котором СССР по приказу большевиков покинула группа выдающихся деятелей русской культуры: философов, писателей, бывших депутатов, профессоров университетов. Троцкий так прокомментировал эту акцию: «Мы этих людей выслали потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно». «Очистим Россию надолго!» – довольно потирал руки Владимир Ильич.
