Владимир Матвеев
Вольный князь
Воины чуть слышно засмеялись.
– Нет, не успел, княже, – тяжело вздохнул Лошадник. – Тут результат был налицо. Никто не принял ставку, и так было понятно, что обделается. А жесты Верткий не доработал, паразит, – посмотрел на товарища и передразнил: – Да кто будет присматриваться? Сойдет. Вот и сошло, будто я нашего князюшко не знаю. От него ничего не утаишь.
– Вот зараза, – неподдельно возмутился Эрих и зло взглянул на урукхая, при этом не переставая контролировать свой сектор. Несмотря на стихийно возникший междусобойчик, ни один из воинов расслаблен не был. «Верные» контролировали абсолютно все, что происходило вокруг. – Это я говорил? Да я наоборот сказал, чтобы придумать что-то свое, а ты отмахнулся.
Воин хотел сказать еще что-то, но не успел, потому как раздался слабый, но очень удивленный голос, который, впрочем, был слышен всем:
– ИЗНАЧАЛЬНЫЙ?
Призрак развернулся к клетке, в которой лежали четыре тела. Одна из девушек, собрав в себе последние силы, подползла к прутьям, ухватилась за них своими худыми кулачками и теперь пристально смотрела на Атея. Остальным, что были вместе с ней в клетке, хватило сил лишь на то, чтобы повернуть свою голову в его сторону.
– Что ты сказала, девочка? – Атей придвинулся к клетке, быстро осмотрел ее, а потом добавил: – Отодвинься немного, малышка.
Девчушка с серым лицом, черными глазами и сбитыми в колтуны волосами слегка подалась назад.
– Это ваиктаирон, княже, – сухо сказал Ситалк, но его тут же заткнул близнец.
– Молчи, брат, Руиакатт знает, что делает. Не нам его учить.
– Прости, княже, – склонил голову Ситалк Надежный.
Пока происходил этот короткий разговор, Атей снял свой камзол и отдал жене, которая без разговоров его приняла. Укрощенная, но не загнанная в угол ярость еще пыталась найти выход, поэтому Призрак решил выплеснуть ее на эти железные прутья, что так слабо, по его мнению, были закреплены в деревянном полу и таком же потолке этой клетки.
Резкий удар сжатым кулаком по крайнему пруту, и тот, выворачивая древесину потолка, к которому он был прибит большими коваными гвоздями, падает на камень брусчатки. Новая серия резких ударов, и клетка лишилась половины своих прутьев, а лежавшие в ней обессиленные юноши и девушки, собрав те крохи сил, что у них еще оставались, завороженно смотрели на кулак Атея, с которого сорвалось несколько капель алой крови.
– Но как? – прохрипел один паренек. – Волки назвали тебя Руиакатт, но кровь твоя – это кровь ИЗНАЧАЛЬНОГО.
– Я ничего не понимаю, – покачал головой Призрак.
– Зато я понял, – сказал Савмак.
– И? – посмотрел на него Атей.
– Княже, если ты действительно тот, за кого они тебя принимают, то сможешь их спасти. Дай лишь по капле своей крови каждому из них.
Призрак снова повернулся к узникам клетки и вопросительно посмотрел на них, а они, также молча, кивнули, подтверждая слова оборотня.
– Что я еще не знаю, Савмак? – посмотрев на свой кулак, раны на котором уже затянулись, спросил князь. Потом вытащил из ножен на запястье один из кинжалов и провел по своей ладони, которая быстро наполнилась кровью.
– Княже, мы просто не успели тебе рассказать все, что знали, – заступился за брата Ситалк. – Вы все в столицу отправились, а мы ушли в Приграничный лес выполнять твое указание.
– Теперь, братцы, у вас будет достаточно времени, чтобы мне рассказать все про вайронов, – пообещал им Атей, а потом протянул ладонь вампирам, как их называли на Тивалене, и с улыбкой сказал: – Ну, кто первый?
Первой оказалась та девушка, что окликнула князя. Не зная, что может с ней произойти, она осторожно приблизила свои губы к ладони Призрака, на мгновение задержалась, а потом решительно окунула их в теплую алую кровь. Девчушка каплей не ограничилась. Глоток, что она сделала, наверное, был слышен на другом конце Карпейна. Отстранив ладонь Призрака, она замерла, а еще через мгновение князь и его окружение увидели то, что никто не видел не только в этом мире, но и сами ваиктаироны тоже.
Плечи девушки расправились, а ее тело, едва прикрытое лохмотьями, буквально на глазах стало меняться. Лицо озарила счастливая улыбка, выставляя напоказ два небольших клыка, которые начали уменьшаться. Потом под тонкой кожей по венам толчками побежала кровь, неся частички ИЗНАЧАЛЬНОГО в самые дальние уголки тела. В дряблые мышцы словно заново вдохнули жизнь, и очень скоро они стали рельефно выпирать через тонкую кожу, которая просто не успевала за ними. Но и она вскоре стала меняться и становиться не просто грязной, а серой. Такой же, какой она была у Призрака. Из-под обрывков одежды девушки летела застарелая короста, которой еще недавно было покрыто все ее тело. И процесс метаморфоз, что сейчас происходили с еще недавно едва живым телом, с каждым ударом его сердца только ускорялся.
Наконец, девушка рывком поднялась, взметнув копну перепутанных антрацитово-черных волос, взглянула на Атея черными глазами с тонкой оранжевой радужкой, а потом опустилась на правое колено и склонила голову, уставившись в камни мостовой.
– Приказывай, Айтерианн, – чуть дрожащим, но в то же время очень твердым голосом произнесла девушка. – Твое дитя готово идти за тобой.
– Оп-па, – хлопнул глазами Призрак и стал смотреть по сторонам. – Я, оказывается, уже и папа.
Воины в любое другое время, несомненно, подхватили бы эту незамысловатую шутку своего князя, но только не сейчас. Встретившись взглядом с Атеем, они лишь склоняли свои головы и прижимали к груди кулаки своих правых рук. Теперь даже если бы сам Парон спустился из своих чертогов на Тивалену и сказал, что их князь самозванец, то они в самом лучшем случае просто бы ему не поверили. А в худшем – набили морду и самого обозвали самозванцем. Рядом с ИХ КНЯЗЕМ старинные предания становятся былью. Кто после этого скажет, что он обычный разумный? Вот то-то и оно.
Шепот Виолин, которая влюбленными глазами смотрела на своего мужа, наверное, не услышал только он сам, потому как до сих пор находился в ступоре от произнесенных слов молодой ваиктаиронки.
– Возрожденные кровью встанут за его спиной.
Карпейн. Особняк герцогини Тенпиль
– Ваше высочество, – перед Ирен вытянулся молодой командир гвардейцев. – Почетный караул прибыл, чтобы сопровождать вас во дворец.
– Какой к хургам дворец? – воскликнула девушка. – Да чтоб я поехала в это скопище ядовитых змей и пропустила все самое интересное? А вот это видели!
И принцесса сильно стукнула ребром левой ладони по сгибу правого локтя. Она до конца не знала, что означает этот жест. Но после того как в очень бурном споре, еще в Мегаре, этим жестом Атей удостоил Гмара Окалину, а потом на ухо объяснил ему его значение, скандальный гном стал употреблять его направо и налево. В основном тогда, когда хотел в чем-то отказать своему собеседнику или сказать ему, что он не прав. И сейчас, после речи лейтенанта королевских гвардейцев, она посчитала, что этот жест в данной ситуации будет очень уместным.
– Но, ваше высочество, – лейтенант сдаваться не собирался, – я не могу вернуться во дворец без вас!
– Так и не возвращайся, – отрезала Ирена. – Пошли гонца к королю с вестью, что я остаюсь ночевать у тетушки, а уж для твоих гвардейцев, я думаю, в этом доме найдется пара пустых комнат, чтобы им было, где отдохнуть.
– Лейтенант, – поддержала племянницу Джинил. – Вы же знаете, что спорить с принцессой бесполезно. Сделайте так, как она говорит. Тем более на сегодняшний день мой дворец является самым защищенным местом на Тивалене.
– Вы так думаете? – с легкой иронией произнес гвардеец.
– Нет, не думаю… – ответила герцогиня, и молодой человек снисходительно улыбнулся, подумав, что женщина все же осознала, что самое защищенное место – это все же королевский дворец. Но улыбка так и застыла на его лице, когда он услышал следующие слова Джинил Строгой. Вот только теперь она у него была скорее идиотской, чем снисходительной.
– Я в этом просто уверена молодой человек.
– А можно мне спросить, чем эта уверенность подкреплена, ваша светлость? – после короткой паузы задал еще один вопрос лейтенант.
– Почему нет, – пожала плечами хозяйка дома. – Объясняю. Даже если бы в этом доме не было «верных» князя Сайшата, его оборотней, а теперь еще и вампиров, которые почитают его чуть ли не за бога, хватило бы его самого и его брата Сая.
Гвардеец задумался, переваривая слова герцогини, а потом стал вслух рассуждать:
– Про «верных» я уже слышал, – начал он. – Это воины, что носят на левом плече звериную лапу. Говорят, они действительно хороши, – услышав такую оценку воинам князя, находившиеся в этой комнате принцесса, герцогиня и ее дочь лишь в унисон хмыкнули. Уж они-то знали не по слухам, что собой представляют дружинники Сайшат.
– Даже про брата слухи ходят, что отличный воин, как и сам князь, – при этих словах женщины стали просто смеяться. Но офицер сделал вид, что этого не замечает, а продолжил: – Но оборотни и вампиры? Даже если это не байки ловцов про Пепелище, то они живут именно там и что самое главное – обособленно!
– Лейтенант, – вздохнула герцогиня. – Сделайте так, как сказала ее высочество, оставайтесь у меня, и я уверяю вас, что скоро вы будете одним из самых сведущих в отношении князя Сайшата разумных. Настолько, конечно, насколько позволят его воины и вассалы. И собирать сплетни по салонам и сомнительным заведениям у вас больше не будет нужды.
– Я подчиняюсь вам, ваше высочество, – склонил голову лейтенант и вышел из кабинета отдавать распоряжения своим гвардейцам.
– Вот зануда, – пробурчала Ирена.
– Он выполняет свой долг, дорогая, – не поддержала его герцогиня. – И старается это делать добросовестно. Давайте закончим о лейтенанте. Говори, что такое случилось в городе? Про вампиров я знаю только понаслышке. Начинай рассказ с самого интересного. Вон как раз и Виолин с Дариной идут, так что не получится, что мы как кумушки болтаем у них за спиной.
В двери большого кабинета герцогини действительно вошли альвийка и Игла. Прошли к небольшому диванчику и сели напротив остальных.
– Как он? – осторожно поинтересовалась принцесса.
– Успокаивается потихоньку, – вздохнула княгиня. – Но пока к нему лучше не входить. Своих он не тронет, не таков мой муж, но вот процесс его успокоения точно затянется. Вот же не благородные скоты, – зло выплюнула Виолин. – Князь их вернул к жизни, в прямом смысле этого слова. Что одних, что других. Права Анэхит – он для них, по сути, родитель.
– А кто эта Анэхит? – подала голос маркиза. Она редко участвовала в таких беседах и раньше, а после того, что задумал ее отец и что за этим последовало, она вообще на несколько дней заперлась в своей комнате. И выходила оттуда лишь принять пищу. И то один раз в сутки. Но после посещения ее Виолин и долгого разговора Авлина снова стала интересоваться тем, что происходит вокруг нее. И едва ли не больше, чем это было раньше.
– Девушка ваиктаиронка, что… – начала отвечать княгиня, но закончить не успела.
– Стоп, – подняла руки герцогиня. – Ви, до вашего прихода мы попросили принцессу рассказать нам о том, что произошло в городе, но раз уж вы здесь, то свою просьбу я теперь переадресую тебе. Что произошло?
Княгиня на некоторое время задумалась, упорядочивая свои мысли. Джинил не торопила ее и за это время разлила по высоким бокалам «Зандийскую Зарю», предварительно щедро разбавив ее холодной родниковой водой. Придвинула поближе к себе вазочку с засахаренными фруктами, что так любила, и, откинувшись на спинку кресла, приготовилась слушать Виолин.
– Все началось в этом хурговом зверинце, в который нас затащила Дарина, – начала княгиня, взяв свой бокал.
– Вот-вот, – кивнула принцесса. – Это Иголка виновата.
– Это еще почему? – возмутилась княжна. Присутствующие здесь женщины давно воспринимали ее как минимум равной.
– Да тихо вы, а то я рассказывать не буду, – пресекла намечающийся спор Льдинка.
– Ирена, Дарина, – поддержала ее герцогиня, – потом. Хорошо? Пусть Ви рассказывает.
Девушки кивнули и резко успокоились, а княгиня продолжила:
– Это все равно бы случилось, Ирена. Может быть, не сегодня, но произошло бы точно. В этом я уверена. Но об этом потом. Когда мы вошли в зверинец, Савмак почувствовал запах своих сородичей, а еще через какое-то время его брат-близнец почувствовал и вампиров или ваиктаиронов, как они сами себя называют. Как будто в насмешку хозяин зверинца поставил эти клетки напротив. И самые непримиримые враги, что в своем родном мире, что здесь, были вынуждены ежедневно лицезреть друг друга. Может быть, только поэтому они и не кинулись друг на друга, после того как муж и «верные» разбили их клетки, потому как видели смерть, что столько времени ходила рядом.
Виолин пригубила вино и продолжила:
– Как только мы подошли к клеткам, одна из девушек ваиктаиронок назвала моего мужа Изначальным. Почему и кто это – я не знаю. Лишь Савмак на это сказал, что если это то, о чем он думает, то Атей их сможет поставить на ноги каплей своей крови. Что и произошло. Муж порезал себя кинжалом и дал выпить свою кровь этой четверке. Потом обтянутые кожей скелеты стали меняться на глазах, и уже скоро рядом с нами стояли крепкие молодые разумные и называли князя Айтерианном, а себя – его детьми.
– Вот даже как, – задумчиво проговорила герцогиня.
– Именно, – кивнула Виолин. – Затем освободили оборотней-необращенцев и направились в ваш особняк. А вот тут и началось самое интересное. Едва мы вошли в центральные ворота и поднялись на мост, как откуда-то вынырнула пятерка новорожденных волков Сайшат и с рыком кинулись на ваиктаиронов, хотя и видели, что Савмак и Ситалк спокойно идут рядом с ними. Те тоже не остались в долгу и бросились им навстречу, хотя еще недавно и дышали через раз. Кроме Анэхит – это та самая девушка, что первой опознала в моем муже Изначального. Она, по-моему, и самая адекватная из них. Вот только вцепиться в глотки друг другу они не успели.
Девушка снова приложилась к бокалу.
– Такую ярость в муже я видела лишь тогда, когда погибла Медая и он отправился с близнецами и Саем мстить. Зарычав так, что волки прижались к земле, поджимая под себя хвосты, он кинулся между ними. А потом оборотни полетели в одну сторону с моста, а вампиры – в другую. А когда и те и другие, словно мокрые котята, выбрались на берег, произнес краткую речь о том, что, если они не поймут, почему не нужно резать друг друга, то прямо сейчас могут уходить на Пепелище. Развернулся и ушел, лишь бросил, чтобы его не беспокоили. Потом закрыл за собой дверь в кабинет и вот уже два часа ходит там как лирг в клетке, заложив за спину руки.
– А детишки его? – ухмыльнувшись, спросила Ирена.
– А детишки, – Виолин тоже улыбнулась. – Перед дверями сидят всем скопом вперемешку, ждут, когда папка остынет.
Женщины потихоньку засмеялись. Напряжение, что висело в замке герцогини последние часы, стало немного спадать. Однако буквально через мгновение в особняке раздался громогласный крик.
– СТОЯТЬ, МАТЬ…
– Князь, – вылетела из кресла Виолин, бросаясь к дверям. За ней, не уступая ни в реакции, ни в скорости, бросилась Дарина.
Стремительный забег по широким коридорам герцогского особняка, в котором участвовали все женщины, закончился в гостевом крыле. Картина, открывшаяся перед ними, могла бы вызвать улыбку, если бы не разъяренный Атей.
Перед входом в его временный кабинет в разных позах лежали разоруженные королевские гвардейцы. Некоторые из них были прижаты к стенам и к их шеям приставлены обнаженные клинки. На лейтенанте верхом сидела полуобнаженная предводительница ваиктаиронов и невозмутимо делала себе маникюр его кинжалом. А сам гвардеец пытался вдохнуть глубже воздух, но ему очень мешало колено девушки, что покоилось на его трахее.
Княгиня, подумавшая, что переполох устроили новые ребятишки, резко успокоилась, увидев, что муж стоит к ней спиной и слова его обращены к королевским гвардейцам. Их остатки, закрывшись щитами, сбили строй в конце коридора и затравленно смотрели на волков Сайшат.
– Что здесь происходит? – строгим голосом произнесла герцогиня, когда наконец тоже пришла сюда.
Лейтенант попытался что-то сказать, но колено Анэхит не позволило ему это сделать, поэтому объяснять стал Савмак.
– Княже, герцогиня, – он склонил голову. – Мы находились у этих дверей, когда лейтенант в сопровождении еще двух гвардейцев появился перед нами и сказал, что им необходимо проверить это крыло. Проигнорировав наши уверения, что в этом нет никакой необходимости, он попытался нас отстранить и все же пройти. Поняв, что это у него не получится, гвардейцы ушли, а через некоторое время возвратились сюда двумя десятками. К этому времени здесь уже были «верные». Сказав, что он все равно выполнит свои обязанности, командир приказал временно арестовать нас своим людям и начать осмотр крыла с кабинета нашего князя. А он сказал, чтобы его не беспокоили. Вот и все.
При последних словах близнеца на все еще хмуром лице Атея, который внимательно слушал исповедь оборотня, промелькнула легкая улыбка. Это не осталось незамеченным Виолин и Дариной, которые облегченно вздохнули. Их князь успокоился и действия своих воинов не осуждал.
– Девочка, – попросила Джинил Анэхит. – Отпусти, пожалуйста, офицера. Я хочу услышать его версию произошедшего.
Ваиктаиронка посмотрела на своего князя, дождалась его легкого кивка и одним слитным движением оказалась рядом с ним, перестав удерживать лейтенанта. Кинжал, впрочем, она ему не отдала.
– Я должен был проверить помещения, – растирая шею, сказал гвардеец.
– Все ясно, – покачала головой герцогиня и посмотрела на принцессу. – Я была не права, Ирена. Иногда слишком рьяный служака, к тому же если он еще и идиот, хуже разгильдяя. Лейтенант, – гневным взглядом посмотрела на него герцогиня, – вам разве мой мажордом Бонфил не сказал, что это крыло полностью отдано семье Сайшат?
Красный, словно раскаленная железная болванка в горне кузнеца, воин опустил свой взгляд в мраморный пол. Видимо, до него все же начало доходить, что он, если можно так сказать, немного зарвался. На самом деле в нем просто взыграла молодость, и он хотел показать себя перед воинами князя. Как-никак лейтенант королевских гвардейцев! А то про этих «верных» такие байки рассказывают, что уже и не поймешь, где правда, а где вымысел. Вот и показал на свою голову.
Посмотрев на пристыженного офицера, Джинил позволила себе улыбнуться.
– Но вы не безнадежны, молодой человек, если до сих пор не разучились краснеть. И, кстати, поздравляю вас. Вы теперь не понаслышке знаете про «верных», оборотней и вампиров нашего гостя.
Глаза лейтенанта своими размерами стали похожи на два золотых данера.
– Так эта девушка?.. – не соблюдая абсолютно никаких манер, он указал рукой на Анэхит.
– Мой ваиктаирон, офицер, – закончил за него Атей, а услышавшие эти слова недавние нарушители засияли от счастья.
Айтерианн простил их. Ну, может, не до конца, но отказываться от них пока не собирается.
– Хотя на Тивалене их почему-то называют вампирами… Герцогиня, – Атей посмотрел на хозяйку этого дома и слегка склонил голову, – простите моих вассалов.
– Полно, князь, – махнула рукой женщина. – Мы все уже поняли, кто на самом деле виноват во всем этом.
Лейтенант снова опустил глаза в пол, а герцогиня подошла к Призраку.
– У меня просьба к вам, Атей, – привстав на носки, прошептала она ему на ухо. – Вы же будете разговаривать со своими новыми вассалами? Можно нам послушать реальную историю их жизни, а не довольствоваться потом сплетнями?
– Хорошо, – улыбнулся князь. – Мы позовем вас. Но и у меня к вам просьба, не оденете во что-нибудь этих оборванцев до завтра?
– Нет ничего проще, я скажу Бонфилу, – кивнула женщина.
А через четверть часа, в кабинете князя Сайшата собрались все, кому это было позволено. Во главе стола сидел временный хозяин этого помещения. Женщины расположились с левой стороны, где было поставлено два мягких дивана. «Верные» из альвов сидели с правой стороны на грубых лавках, которые принесли с собой. У входных дверей развалился Сай, а прямо напротив стола стройными рядами стояли непримиримые до этого времени враги.
Руки князя лежали перед ним на столе, сцепленные в замок. А его хмурый взгляд медленно скользил по вайронам и ваиктаиронам, периодически останавливаясь то на одном, то на другом их представителе, отчего те непроизвольно вздрагивали. Даже три волка, что были освобождены в зверинце и до которых у Атея еще не дошли руки, поджимали под себя хвосты, встретившись с ним взглядом.
– Прежде чем мы начнем слушать ваши откровения, – сказал князь, – я хочу узнать, как вы собираетесь жить дальше.
Вперед вышел Савмак, как и бывало не раз до этого.
– Я скажу за всех, княже, – прижав к груди кулак, склонил он голову.
– Что ж, я слушаю, – несмотря на серьезный вид Атея, Виолин почувствовала, что ее муж доволен. Если оборотень хочет отвечать и за себя, и за своих недавних врагов, а те ему в этом не препятствуют, то отношение среди них друг к другу уж точно стало меняться.
– Наше появление в этом мире было не случайным. Видимо, вечная вражда вайронов и ваиктаиронов настолько утомила богов, что они решили хоть как-то, но закончить ее. Я уверен, что причин этой вражды сейчас не помнят даже самые древние наши старики. Не только здесь, но и там, на нашей изначальной Родине. Впрочем, для нас Родиной является уже Тивалена. Однако мы и в первую очередь наши вожди своим скудным умом не познали всех замыслов богов и продолжили увлеченно резать друг друга и здесь. Дав себе лишь пятилетнюю передышку на устройство в новом мире. Поняв, что и это не подействовало, боги дали, как мне кажется, нам самый последний шанс. Хоть это и будет выглядеть очень странным для вас, но мы все пришли именно к такому выводу.
– И что же это за шанс? – внимательно слушавший своего верного Савмака, спросил Атей, откидываясь на спинку стула.
– Они сделали так, чтобы у нас с каждым поколением становилось все больше тех волков, что не могут обернуться. Да, да, – увидев, как брови князя приподнялись, кивнул оборотень. – Я же сказал, что вам это может показаться странным. Но мы в этом уверены. Если бы не ты Маррут Руиакатт, нашей расе, по крайней мере в этом мире, было бы не выжить. Мы все превратились бы в зверей. И вот это испытание и есть наш шанс, шанс найти вождя, что возродит нас. Но мы по своему скудоумию чуть все не испортили.
– Не только вы, – раздался низкий голос Анэхит, что стояла рядом с оборотнем. – Мы тоже приложили к этому руку.
– Подожди, – поднял руку Атей. – Ты позже скажешь. Савмак, а почему ты назвал меня Маррут Руиакатт, а не Макт Руиакатт, как это было раньше? Ведь, как мне известно, Маррут Руиакатт означает Вечный Вождь?
Близнец немного замялся, опустив голову, но потом решительно ее поднял и уверенно сказал.
– Именно так. Если уж для ваиктаиронов ты оказался Изначальным, то и для нас ты как минимум воплощение нашего Вечного Вождя. Боги сделали так, чтобы будущее двух рас зависело от одного разумного, которого выбрали своим посланцем. Наши легенды не были сказками, княже, – они ожили. Дальше расскажет Анэхит, а у меня все.
Атей перевел взгляд на девушку, и та, поняв, что настала ее очередь вести повествование, продолжила:
– Айтерианн, наше появление в этом мире ничем не отличается от вайронов, разница лишь в том, что мы оказались на восточной окраине того места, что коренные жители этого мира называют Пепелищем. Только вот проблема, с которой столкнулась наша раса, оказалась намного серьезнее, чем у наших недавних врагов. Оказавшись на Тивалене, мы, как и они, стали изучать новые земли и язык местных аборигенов, чтобы скорее врасти в этот мир. Но когда первые ваиктаироны, родившиеся на Тивалене, подошли по своему возрасту к моменту инициации, то оказалось, что его проходят далеко не все, а такого в мире наших предков никогда не было.
– Анэхит, подробнее, – попросил ее князь. – Я больше не хочу узнавать тонкости бытия ваших рас в самый последний момент.
– После рождения у нас ребенка он до пятнадцати лет растет как обычный разумный. Разница лишь в том, что сразу, как он покинет утробу матери, его начинают готовить как воина, независимо, от того девочка это или мальчик. Как и у вайронов, впрочем.
– Да что там готовить? – неожиданно воскликнула герцогиня. – Это же младенцы, беззащитные создания? Комочек молочных косточек, стакан крови и немного плоти.
– Именно так, женщина, – кивнула девушка. – И чтобы эти беззащитные создания стали грозными воинами, их и готовят с самого рождения. Я не буду рассказывать всех тонкостей – это тайна народа ваиктаирон, скажу лишь то, что методы подготовки воинов существуют многие поколения. И они очень действенные. К пятнадцати годам обучение ваиктаиронов заканчивается и наступает момент инициации. Будущий воин должен выпить кровь разумного, желательно врага, и перестройка его организма окончательно заканчивается. Впоследствии, употребляя кровь, когда это необходимо, а не постоянно, как рассказывают про нас небылицы, мы становимся на определенное время очень быстрыми и значительно сильнее. Наши раны заживают быстрее, а чтобы убить нас, нужно очень постараться. Так вот, когда настал день инициации первых воинов, выросших на Тивалене, оказалось, что ее смогло пройти едва ли половина от всех соискателей. У остальных же после употребления крови начинались жуткие боли: сначала в желудке, а потом и по всему телу. Я помню это, потому что оказалась, как тогда думала, в числе несчастных, которым не место среди своего народа. Болела каждая косточка, каждый орган. Некоторые не выдерживали и лишали себя жизни. Видимо, мы все же более виноваты перед богами, если они решили нас наказать таким образом. Продолжалось это довольно долго, но потом боли сходили на нет. Но и это оказалось не все. Оказывается тем, кто справлялся с этим, оставалось жить полтора-два года, а потом все та же смерть. Это сейчас я поняла, для чего все это было нужно, и полностью согласна со словами Савмака. Сосуд наших прегрешений перед богами переполнился, и нам дали последний шанс через такое проклятие.
Именно тогда и вспомнили старое предание об Изначальных. До этого их вспоминали и чтили просто как своих предков, к которым возвращаются ваиктаироны, когда погибают в бою. Предание вспомнил один наш мудрец, который за свои вольные мысли о том, что непрекращающуюся вражду с вайрон необходимо заканчивать, иначе она к добру не приведет, был изгнан и теперь живет отшельником в самом центре Пепелища. В нем говорится, что Изначальные не просто наши предки, среди них есть тот, кого самый обычный ваиктаирон может почувствовать. Именно он дал жизнь нашей расе, и все мы, в какой-то степени, его дети. Его же кровь может и возродить нас, если мы находимся на пороге за Край. Я понимаю, что во всяких легендах и преданиях очень много вымысла, но основную суть они все же передают. И мы, стоящие перед вами, живое тому подтверждение. Если бы не Айтерианн, то максимум через седмицу, мы ушли бы за Край. Вот и весь сказ.
Тишина, что установилась в кабинете, была осязаема. Разумные даже дышать стали реже, впечатленные рассказом девушки. Однако эту тишину разрушил задумчивый голос Виолин.
– Дарина, похоже, нам снова придется переделывать наш герб, раз уж у князя появились дети, – потом повернулась к девушке и с улыбкой спросила: – Анэхит, ответь, пожалуйста, своей мачехе, – в комнате раздались смешки. – Название вашего народа как-то можно перевести на общий.
– Да, Айтира, – поклонилась она.
– Как ты меня назвала?
– Айтира, жизненная спутница Айтерианна, – ответила девушка. – А наиболее близкий перевод звучит как «дети сумрака».
Народ закивал головами. Почему-то всем казалось, что это название очень им подходит. Серая кожа, черные волосы и глаза, очень быстрые, в чем уже многие успели убедиться, и сильные. Бесшумные, как и их родитель, что задумчиво смотрит на них. Если самого князя можно было смело называть «хозяином ночи», то его «детки» до этого не дотягивали, остановившись на сумерках.
– Князь, – раздался голос принцессы, в котором были просительные нотки, – удочери меня, а? Я не хочу возвращаться во дворец.
Тяжелые портьеры колыхнулись, а на многочисленных свечах, что так любил князь, предпочитая их магическим светильникам, задрожало пламя, когда народ закатился от шутки принцессы, но Атей остался серьезным.
– Что вы решили? – спросил он, пристально глядя на вайронов и ваиктаиронов.
Представители двух рас упали на правое колено, прижав кулаки к груди.
– Мы преданы тебе душой и телом, князь. Веди нас, – за всех ответил Савмак.
