Владимир Матвеев
Вольный князь
Глава 2
Логово Сайшат
Хассаш клонился к закату, когда в кабинете князя собрались все его командиры.
– Хальд, воины готовы? – спросил воеводу Атей.
– Вообще, мы всегда готовы, – ответил Северянин, но все же уточнил: – А к чему, княже, нам быть готовыми именно сейчас?
– Как к чему? – удивился Призрак. – А кто за нас Мегар чистить будет?
– Но мы ведь планировали рейд через три дня? – удивился андеец. Остальные помалкивали, уже поняв, что просто так Атей поднимать этот вопрос не будет. – И воины настраиваются на этот день.
– Планы строят, чтобы потом их менять, воевода, – сказал князь, а потом поднял руку, призывая к тишине, прислушался и добавил: – Сейчас все поймете. Поймали субчика. – Довольно кивнул он и хищно улыбнулся.
– Кого? – все же выдавил Хальд, но в этот момент открылась входная дверь и два оборотня ввели в кабинет альва, который из-за выкрученных за спину рук буквально касался своим лбом пола. За ними зашли две «тени», один воин нес оружие изгоя, другой небольшую глиняную бутылку, горло которой было залито сургучом.
Вайроны остановились. Один из них схватил за длинные волосы альва, задирая подбородок, а второй ударил сзади под коленки, опуская пленника на мраморный пол. Еще через мгновение он приставил к шее лесного жителя лезвие одного из своих «клыков». Одно движение князя – и стоящий на коленях воин захрипит перерезанным горлом.
«Летучие мыши» молча прошли к столу Айтерианна, положили на него то, что несли в руках, и так же молча встали к двум своим сородичам, что теперь заняли место, принадлежавшее ранее Савмаку и Ситалку.
Вассалы князя молчали. Им уже было понятно, что просто так это представление Призрак устраивать бы не стал.
– Катаюн, – пристально глядя на замершего альва, сказал Атей. – Пригласи княгинь.
Одна из «теней» коротко кивнула и скрылась за дверью. И пока она не пришла вместе с Виолин и Кармин, в большой комнате не было произнесено ни слова.
– Тварь… – Хлесткая пощечины мотнула голову насильно преклоненного альва. – Я знала тебя с десяти лет. Ты заслужил височную косицу за бой на границах Леса. Как ты мог?
Ненависти, что была в словах молодой княгини, хватило бы на десятерых.
– Я не хочу с тобой разговаривать, шлюха, – сплюнул кровь воин.
Толстая глиняная бутылка, что рассматривал Призрак, вдруг рассыпалась в мелкое крошево, костяшки его кулаков побелели, а на столешницу начали падать алые капли. Увидев состояние вожака, оборотень, что держал у горла альва клинок, усилил свой нажим, и по шее пленника побежала тонкая струйка крови.
– Подожди, Лигдам, – сделав над собой усилие, сказал князь. – Успеем.
– У тебя кровь, милый, – подошла к мужу Виолин.
Призрак опустил взгляд на руку, разжал кулак и вместе с острыми глиняными осколками на стол упал небольшой бумажный листок, испачканный красными пятнами. Подхватив крепкими ногтями второй руки застрявший в ладони осколок, он резко выдернул его, и рана буквально на глазах затянулась. Опускаясь в свое кресло, он кивнул жене на бумажку:
– Прочитать сможешь?
– Ха, – раздался голос альва. – Князь, а читать не умеет. Сам не пойми кто, и вассалов таких же набрал. Князь разумных отбросов.
– Может, хотя бы сломать ему что-нибудь? – неожиданно заговорил Хальд. Пусть он и не знал всех тонкостей, из-за чего этот несчастный оказался перед их князем на коленях, но то, что он враг, – был уже уверен.
– Подожди, воевода, – поднял ладонь Атей. Потом налитыми тьмой глазами посмотрел на альва и голосом, что завибрировал в организмах всех здесь присутствующих, добавил: – Я сам сломаю ему все кости. Все до одной, что есть в его гнилом теле. От самой маленькой косточки до берцовой. Буду ломать медленно, чтобы он передал потом всем, кто стоит в очереди на перерождение, что нельзя подставлять под удар верных мне разумных, предавать меня и, самое главное, называть мою жену шлюхой. Читай, родная, – уже более нормальным голосом закончил он.
Взгляды двух женщин после слов князя были очень похожи. Вот только у молодой альвийки он был влюбленно-восхищенным, а у Кармин – просто восхищенным: ее дочь попала в хорошие руки. Такой разумный уж точно пойдет ради своей жены против всего мира.
Атей почти успокоился. Взглянув на Кармин, он сказал:
– Княгиня, присаживайтесь. В ногах правды нет.
Женщина опустилась в кресло и приготовилась слушать.
– Облава будет через три дня, – всматриваясь в мелкие буквы на бумажке, начала читать Виолин. – Акцию возглавит сам князь.
Повертев еще немного перед глазами бумажку, Льдинка подняла голову и сказала:
– Это все.
В кабинете повисла гнетущая тишина, которую нарушил Лайгор.
– Как ты догадался, князь, что Ракит Корешок предатель?
То, что это именно так – уже никто не сомневался.
– А я и не догадывался, дружище, – откидываясь на спинку своего кресла, ответил Атей. – Я просто готов был к этому. Не к тому, что именно Корешок будет предателем, а к появлению в наших рядах разумного, намерения которого будут идти в разрез с нашими интересами. Сейчас постараюсь объяснить, чтобы было понятно всем здесь присутствующим. Представьте ситуацию. Практически из ниоткуда на просторах центральной Тивалены появляется разумный, что в одночасье становится очень состоятельным. У него происходит небольшой конфликт с ночниками Резена, в результате которого он не только не погибает, а становится еще богаче. Все – первая волна слухов пошла. Дальше – больше. Этот разумный оказывается высокородным, и мало того, он умудряется поломать игру довольно влиятельного герцога королевства Даргас, в результате которой должна была смениться царствующая династия. Именно после того, как планы герцога Тенпиль стали мне понятны, я стал оглядываться за спину.
– И начал быстро набирать дружину, – перебил его Лайгор, который раньше всех понял, о чем говорит Призрак. – Не просто нанимать «псов войны», а старался объединить под своим гербом тех, кто разделял твои взгляды на жизнь. Кто близок тебе по духу. Поэтому и оборотней с ваиктаиронами, не раздумывая, взял в род, чтобы стать сильнее и суметь защитить своих вассалов.
– Ты прав, мой друг, – кивнул Атей. – Не во всем, но прав. Вайроны и «тени» были полной неожиданностью для меня. Хоть и приятной неожиданностью. Но я продолжу. После того, как герцог погиб от моей руки, я просто чувствовал, что напряжение будет нарастать с каждым днем. Несмотря на то, что, по словам графа Метиша, Тенпиль и держал все нити заговора в своих руках, но вы ведь должны понимать, что такие дела в одиночку не делаются? У Эрая Видного просто должны были быть союзники, которые во всем этом преследовали какие-то свои цели. Какие? Пока не знаю. Кто это? Мне тоже не известно. Пока неизвестно. Я стал ожидать неприятности. Те дуэли и покушения, что были в Карпейне, – это так, выходки глупых и жадных до денег благородных. Хотя не исключаю, что и наши неизвестные приложили к этому руку. Когда количество волков Сайшат и «теней» возросло, мне стало легче держать ситуацию под контролем. И кстати, воевода, я очень рад, что у тебя с ними все разрешилось полюбовно.
Призрак улыбнулся, а Хальд немного покраснел, вспоминая недавний скандал. Потом потрогал почти незаметное желтое пятно под глазом, и его бородатая физиономия тоже расплылась в улыбке.
– Хорошо тогда поговорили, согласен. Я позже вспомнил твои слова, княже. Каждый должен заниматься своим делом. И эти молодцы нужны на своем месте, так что могу вообще освободить их от общих занятий… – договорить Северянин не успел. Одна из «теней», стоявшая за спиной Атея, опустила черный платок, что укрывали их лица до глаз.
– А вот этого не надо, воевода, – сказала Анэхит. – Совместные действия с дружинниками нужны нам всем. Ты же видел, как эффективна тактика, когда мы и вайроны бьем в организуемую «верными» брешь. Тем более выдержать первый удар могут только закованные в броню воины, прикрытые щитами. Так что менять ничего не надо. Как работали, так и будем продолжать.
Довольный от услышанных слов, Хальд кивнул, а Атей, посмотрев на них, продолжил:
– Наговорились? Тогда пойдем дальше. Предателя, тем не менее, обнаружил Сай. И здесь мы должны быть благодарны случаю. Он хоть и разумен в определенном смысле этого слова, но все же зверь и, что самое главное, – самец. И как только мы прибыли из Карпейна в Логово и праздновали возвращение за накрытыми столами, Кот обежал подконтрольную территорию. Тем более к нашему приезду она увеличилась. Он-то и увидел, как данный организм, – он указал подбородком на стоящего на коленях с клинком у горла альва, – кидает в Рубежную запечатанную бутылку с запиской. С этого момента все его действия контролировали «тени». Послания вылавливались, быстро изучались и снова отправлялись в плавание. И сегодняшнее сейчас отправится. Вот только перепишут начисто, а то запачкал. Ви, займись, пожалуйста, мы не знаем, в какое время бутылки встречает получатель. Вдруг не успеем?
Княгиня кивнула, придвинула к столу свой стул и стала переписывать записку.
– Княже, – изумился Хальд. – Так значит, ворог знает все, что происходит в Логове?
– Да, воевода.
– Но почему?
– Потому, Северянин, – улыбнувшись, объяснил за Атея Лайгор, – что наш князь очень хитрая личность. Неизвестные нам пока вороги, как ты их назвал, думают, что все у них под контролем, и не догадываются о нашей осведомленности. Акция сегодня ночью?
– Нет, дружище, – подался вперед князь, осмотрел соратников и хищно улыбнулся, выставляя напоказ клыки. – В следующую ночь. И не после заката Хассаша, а за пару-тройку часов до его восхода. Я просто уверен, что к ночникам прибудет усиление от тех, кому князь Сайшат и его вассалы перешли дорогу. Не думаете же вы, что бутылку вылавливают в Великой, куда впадает наша Рубежная? Ее путь по реке очень короткий, иначе просто затеряться может. Или выловит не тот, кому надо. Адресат очень близко, и все сведения доходят по назначению быстро. «Тени» не стали следить за получателем посланий этого сухого сучка, чтобы не спугнуть. Поэтому они думают, что в курсе всех наших дел. Ну и пусть думают, а сейчас мы будем беседовать с Корешком, только не здесь и не в этом составе. Женщин, что не принадлежат к «летучим мышам», я попрошу остаться. Зрелище будет не из приятных, а результаты я вам потом и сам расскажу. Волки, ведите его в подвал.
Оборотни синхронно кивнули, подняли пленного и вывели за дверь.
– Атей, – раздался голос Кармин, которая все это время молча слушала рассказ князя, с каждым его словом становясь все мрачнее. А когда повествование закончилось и альва увели оборотни, перед Призраком предстала не добрая матушка его жены, а жесткая правительница, которая вместе с мужем несет ответственность за свой народ. – Сынок, если это буде возможно, не убивай Ракита. Его смерть должна быть публичной, чтобы все знали, что ждет предателей у изгоев. И эта смерть должна состояться здесь, в Мегаре, герцогиня ведь пойдет тебе навстречу в этой маленькой просьбе?
– Я постараюсь, княгиня, – кивнул он, вставая со своего места.
Когда Атей, Хальд, Лайгор и сопровождающие их «тени» и оборотни спустились в освещенный магическими светильниками подвал, первое, что они услышали, это проклятия и брань, которые изливал на их головы плененный альв.
С его слов, все вассалы князя и он сам были животными, недостойными существования в этом мире. Все они просто грязь у него под ногами и со временем превратятся в пыль, о которой не вспомнит потом даже последний нищий. Существование на Тивалене разных рас оправдано лишь только по одной причине – все они созданы, дабы служить таким, как он.
Оборотни, что привели его сюда и кинули в клетку, флегматично смотрели на брызгающего слюной предателя. Им было абсолютно все равно, что он там вещает. Для них он давно из потенциального соратника превратился в НИЧТО. Даже не в пыль под сапогами. Его уже не существовало, а то, что он продолжает говорить, – так всякое бывает. Вон и курица какое-то время может бегать с отрубленной головой, но это же не означает, что она очень скоро не попадет в кастрюлю…
– Эк его понесло, – ухмыльнулся Хальд, подходя к железным прутьям, за которыми разорялся альв.
– Мне знакомы эти речи, – свел брови Лайгор, вставая рядом с Северянином. – Я почти уверен, что здесь торчат острые уши князя Светлого леса.
– Увидим, – открывая дверь и шагая внутрь камеры, сказал Атей. – Ты ведь нам все расскажешь, Корешок?
От плотоядной улыбки Призрака, что появилась на лице с угольно-черными глазами, Ракит попятился назад, пока не уткнулся спиной в каменную стену. Он рассказал все. Все, что мог знать рядовой исполнитель. Невозможно оставаться молчаливым, когда у тебя с груди начинают срезать на твоих глазах узкие полоски кожи, сматывая их в небольшие рулончики. А обнажившееся мясо посыпают солью или прижигают раскаленным добела ножом. А ты потом вдыхаешь запах своей жареной плоти.
Догадка Узелка оказалась верной. Из Светлого леса торчали не просто уши. А вот Кармин, наоборот, оказалась немного не права в своих рассуждениях о том, что светлые альвы заперлись от остальных разумных в своих рощах. Судя по тому, что рассказал Ракит, можно было легко догадаться, что их князь и его приближенные давно держали руку на пульсе. И все, что происходило на Тивалене, было в зоне их интересов. Как еще можно объяснить то, что внедрение Корешка в общество изгоев произошло в столь раннем возрасте, но тогда он уже ненавидел всех, кроме своих сородичей. Ведь осиротевшего израненного паренька подобрала лесная стража, когда ему едва исполнилось десять лет. Небольшой сожженный хутор на границе Леса изгоев, где в единении с природой проживала одна-единственная семья. Мертвые тела взрослых альвов и едва живой, потерявший память ребенок – легенда железная. И то, что среди изгоев все это время жил волк в овечьей шкуре, стало известно только через много лет, когда на Тивалене появился странный князь Сайшат.
Увидев, что тот охотно принимает клятву верности у воинов-изгоев, хозяева Корешка посчитали, что ему пора приступать к выполнению своих обязанностей, ради которых он и находился все это время в тени. А что могло произойти, когда Ракит стал бы своим среди вассалов князя, и представить трудно. Именно когда, а не если. Среди изгоев же его считали своим, даже право на височную косицу заслужил. Почему бы не стать еще и «верным»? А там открывается очень широкий простор для действий.
Но самым печальным в этой истории было то, что узнать, сколько таких вот «Корешков» ждут своего часа среди тех же самых изгоев, было очень трудно. Практически невозможно. Хотя и тут можно было найти повод для оптимизма. Теперь было известно хотя бы направление, в котором следует искать. А возможно, Тамина будет благосклонна к князю, и он в скором времени сможет ухватить ниточку, потянув за которую, доберется до личностей, которые принимают решения. И разоблачение Ракита как раз и могло стать этой ниточкой.
«Верные», а в особенности оборотни и «тени», восприняли этот случай как пощечину. И теперь каждого нового разумного, что появлялся среди них, рассматривали, обнюхивали и проверяли очень пристально. Новички сразу воспринимались как потенциальные враги или как минимум недоброжелатели, но того требовала реальная жизнь. Здоровая паранойя помогает выжить. У вассалов князя Сайшат по определению не могло быть много друзей. Потому как счастливые, живущие в достатке и по своим правилам разумные вызывают в первую очередь зависть. И во вторую – тоже зависть. И только те, кто уважает и разделяет их жизненные принципы, стараются подружиться. А для таких появилось правило, которому вассалы князя стали неукоснительно следовать: «ДОВЕРИЕ НУЖНО ЗАСЛУЖИТЬ».
Даргасский Мегар
Местом проведения акции по наведению порядка во втором (после столицы) городе королевства Даргас стал район, что располагался между западной стеной Мегара и улицей Свободной. Такое же название носил и сам район. К моменту самой операции все было давно разведано и уточнены малейшие нюансы. В этом неплохо послужили котята, что набрали в детскую сотню среди беспризорников. Во-первых, будучи в свое время детьми улицы и не понаслышке зная их, они с уверенностью заявили, что гнездо ночников находится именно в этом районе. Какой квартал района занимает та или иная ячейка гильдии, они, конечно, не знали. Никто попрошаек и мелких воришек до глав этих ячеек не допустит. Над ними были командиры самого низшего уровня. Но вот входов и выходов, что вели в Свободный, знали, наверное, даже больше, чем их более взрослые бывшие соратники.
Отправленные загодя к герцогине Амсбер гонцы, чтобы получить разрешение на проведение маленькой войны в отдельно взятом городе, вернулись не просто с положительным ответом. Они привезли от нее небольшое письмо лично Атею и документ, подтверждающий его полномочия. В письме Джинил сообщала, что полностью «развязывает князю руки». Как он будет наводить порядок в городе – его личное дело. Пусть хоть резню устроит, но ей желательно видеть, как в скором времени по всему Мегару в любое время суток жители будут гулять так же, как это сейчас происходит в Тенистом квартале.
Передел города после смерти паука Генберга достиг таких размахов, что у уличных уборщиков, как и говорил Призраку Хальд, по утрам не хватало телег, чтобы вывезти трупы. Казалось, ночники должны были бы уже просто закончиться, но этого не происходило. Опустевшие ниши ночного сообщества быстро заполнялись. Да и жертвами разборок в первую очередь становились в большей степени обычные трудяги, так как именно за контроль над ними, а точнее над их мастерскими, пекарнями, кузнями и так далее так остервенело резались ночники.
В редких масляных светильниках на Свободной улице еще не стало выгорать масло, когда воины князя Сайшат стали выступать на свои позиции. Обладая всей полнотой власти, в части проведения силовых операций, Призрак привлек к этому делу и городскую стражу. Не всю. А только тех, кому доверял сержант Ян Первак, который ему запомнился еще в первый день пребывания в Мегаре. Именно он со своими людьми ворвался тогда в Логово, чтобы выяснить законность нахождения Призрака на территории бывшего имения Хрока Серебрушки. И потом еще несколько раз попадался на глаза, а собранная кое-какая информация о нем говорила, что парень толковый. Ну, есть мелкие грешки, с кем не бывает, но вот бывшие беспризорники его хвалят. Даже подкармливал некоторых, несмотря на то, что у самого на шее сидело четверо детей и жена на сносях. А может, и подкармливал в надежде на то, что, случись с ним что, и для его детей у горожан найдется лишний пул. Он все же стражник и от получения острой железки в бок не застрахован.
Задачей трех десятков городских блюстителей порядка во главе с сержантом было перекрытие противоположных концов улицы Свободной, а также контроль городской стены. «Верные» блокировали пять самых больших выходов из района в центр города. Злые до невозможного после предательства, как они считали, одного из них, альвы-изгои под покровом ночи заняли крыши самых высоких зданий, контролируя улочки и переулки внутри района. А вот оборотни и «тени», возглавляемые князем и сопровождающим его верным Саем, будут действовать в непосредственном соприкосновении с врагом.
Заглянуть в каждую подворотню довольно большого района было невозможно в принципе. Тем более с теми силами, что были в распоряжении князя. Поэтому при планировании акции объектами атаки были выбраны вполне конкретные заведения. Натура любого разумного такова, что, каким бы он осторожным не был, но минимальный комфорт себе обеспечить хочет. Очень трудно предположить, что глава тех же карманников, имея средства, что проходят через его руки, жил бы в канализации и вел образ жизни бездомного бродяги. Разве только глава этот совсем параноик, да еще и скупердяй, ко всему прочему. Зачем они тогда нужны эти золотые кружочки?
Именно по этой причине одновременной атаке должны были подвергнуться несколько гостиниц и таверн, о которых кто-то знал, видел или просто слышал, что там собираются те, кто считает себя хозяевами ночного Мегара. Акция в первую очередь должна быть показательной, а уж что за рыбка попадет в расставленные сети – будет видно.
Призрак замер в тени небольшого здания. Он снова был одет в свой любимый доспех, лицо закрывала оскаленная личина, а ладони сжимали рукояти Поющего и Защитника. Рядом с ним в обличии волка замер Савмак. Его шерсть вздыбилась на загривке, по телу периодически пробегала дрожь, а из звериной глотки раздавался едва слышный рык. Чуть впереди с трудом можно было различить силуэт невозмутимого Сая. А за спиной князя, сверкая над повязкой черными глазами, стояла Катаюн. Самая старшая среди «теней», которая не отходила от князя ни на шаг. Если возраст остальных «летучих мышей» был от пятнадцати с половиной до семнадцати лет, то этой девушке было уже почти девятнадцать. Ваиктаироны не знали больше ни одного своего сородича, кто смог после неудачной инициации прожить до такого возраста. Сама же девушка была твердо уверена, что боги решили ей оставить жизнь лишь для того, чтобы она верно служила Айтерианну. И никаких доводов против этого утверждения слышать не хотела. Впрочем, их и не было.
«Сай, – послал зов Атей, – действуем, как планировали».
«Старший, опять? – в ментальном посыле Кота просто сквозило раздражение. – Пять раз уже все обговаривали. Три раза вслух и два раза мы с тобой общались прямо. Тебе нужно чаще поить клинки кровью врага, а не лупить «верных» тупыми железками. Ты стал нервничать перед боем».
«Ты прав, брат», – резко успокоился Атей, потом стал медленно вгонять себя в боевой транс.
«Вот таким ты мне нравишься намного больше, – довольно ощерился Сай. – Я вижу Призрака, а только потом князя».
Дважды прозвучал крик ночной птицы, и четыре стремительные фигуры метнулись к небольшой гостинице, что стояла в семи десятках шагов напротив. Сай и Савмак сразу побежали по периметру здания, обходя его с двух сторон, а князь и «тень» – к входным дверям.
Стоявшие на крыльце два амбала заметили черные фигуры, когда сделать что-либо серьезное уже не могли. Один получил от Призрака удар костяшками в кадык, второй – укол за ухо тонким стилетом, который нанесла Катаюн, изогнувшись в немыслимой позе, уходя от встречного удара здоровяка.
– Добрый вечер, граждане ночники, – произнес Атей, зайдя внутрь гостиницы. Словно и не лежало у крыльца два остывающих трупа.
Шум, что стоял в более чем наполовину заполненном обеденном зале, стих. Лишь слышно было потрескивание свечных фитилей, да где-то в углу на полу икал уснувший пьянчужка. Несколько десятков пар глаз повернулись к входу.
– Вы кто такие, придурки? – наконец, раздался недовольный голос от ближайшего стола.
Катаюн, вставшая сзади и чуть правее от князя, взмахнула рукой, и здоровенный мужик с клочковатой бородой и большим бельмом на глазу стал заваливаться назад, демонстрируя в единственном здоровом глазу рукоять метательного ножа.
Все произошло настолько стремительно, что дружки погибшего, сидевшие рядом, стали изумленно смотреть по сторонам, одновременно доставая свои острые железки, которыми привыкли отнимать жизни несчастных жертв. На хрупкую на вид девушку, что стояла за спиной крепкого парня, стыдливо опустив в пол свой взгляд, никто и подумать не мог. Все почему-то заглядывали вошедшим за спину, думая, что нож прилетел из-за неплотно прикрытой входной двери.
– Ах, да, – изобразил шутовской поклон Атей, – прошу простить мою неучтивость. Я князь Сайшат, личину снимать не буду, прошу верить на слово… – и не давая опомниться местному криминалу, продолжил: – Меня интересуют следующие лица: Ляск Заусенец, Акин Рокот, Зарс Угорь и Прок Былинка. Первым, кто скажет мне, где их можно найти, получит очень хорошее вознаграждение.
Призрак наобум повторял имена местной криминальной верхушки, которые ему успели сообщить котята и Ян Первак. Возможно, кого-то уже отправили на пенсию, с наградой за безупречную службу в виде пудового камня на шее или остро заточенного штыря в ухо. Когда идет передел сфер влияния, головы летят не только у рядовых бойцов. Но ему нужно было всего лишь совсем немного протянуть время, чтобы освободился Сай, поэтому такими деталями он себе голову забивать не стал.
– И что же это за вознаграждение? – ухмыльнулся неприятный тип с узкими глазами за ближайшим к хозяйской стойке столом, поднимаясь во весь рост. – Золото?
– Нет, – покачал головой Призрак.
Дзинь! Думм! Два звука практически слились в один. Более звонкий был от отбитого Защитником швыркового ножа узкоглазого. Второй – от вонзившейся в его лоб четырехлучевой звезды с остро заточенными краями, которую отправила в полет твердая рука «тени».
Чуть позже в приоткрытую дверь ворвался большой черный силуэт и, не останавливаясь, в два прыжка взлетел по деревянной лестнице на второй этаж. А потом скрылся в темном коридоре.
«Волк на улице под окнами. Комнат всего десять. Разумных чувствую только в одной», – скинул образы Сай.
«Действуй».
Промежуток времени между броском узкоглазого и концовкой речи Призрака был настолько ничтожным, что его никто не заметил. Все с удивлением смотрели, как второй их соратник падает на пол, разбивая в щепки крепкий деревянный табурет, с железкой в голове, а кто это сделал, так и не стало понятным.
– …не золото, – закончил Атей предыдущую фразу. – Это вознаграждение настолько…
Шум со второго этажа – и целый ряд картинок: полуголые тела волосатых мужиков, избиваемая обнаженная девушка, рот которой завязан грязной тряпицей. Стоящий на коленях окровавленный старик. Хохочущие рябые морды, вливающие ему в глотку вино. И одна-единственная злая фраза Сая, которую смог разобрать из этой мешанины образов и сцен Призрак.
«В живых оставляю минимум».
– А-а-а-а, – крик, раздавшийся сверху, принадлежать разумному не мог, столько в нем было ужаса и боли.
– Извините, граждане ночники, – ледяным голосом произнес Атей в сторону ничего не понимающих воров, убийц и другого отребья. Для них происходило все слишком быстро. БАМ – труп. БАМ – второй. Наверху раздирающие душу крики. Перед глазами две черные фигуры, одна из которых тембром своего голоса загоняет всю их храбрость в дальние уголки их немытых тел.
– Вознаграждения не будет, как и поощрения. Ката, Р-РЕЖЕМ ВСЕХ, – закончил он, и прежде чем до ночников дошел смысл последних слов, на них широким веером устремились метательные ножи Призрака и звезды «летучей мыши».
– ЭНТ ТУА МИННУА, САКТА АЙТИРРА, – на одном дыхании выкрикнула «тень», запрыгнула на стол, а с него – в самую гущу бандитов. Легкое девичье тело бьет двумя ногами в грудь ближайшего ночника, и его уносит на подельников. В стороне образуется куча из трех перепутанных тел, что снесли по дороге пару стульев и лавку, да еще умудрились задвинуть тяжелый дубовый стол к самой стене. Зато вокруг по-кошачьи приземлившейся девицы образуется небольшое чистое пространство, внутри которого она тут же закрутила смертельную карусель из кривых узких клинков.
Выпад вправо – ближайший мужик хватается за перерезанное горло. И тут же с разворотом, падая на колени, «тень» уходит влево. Рассекает внутреннюю сторону бедра в районе паха еще одному типу. Моментальная оценка ситуации – и уход кувырком вперед. Два стоящих плечом к плечу ночника получают от нее под старые кожаные кирасы по клинку. Катаюн резко выдернула мечи и переместилась за спины вопящих мужиков, что стали медленно оседать на пол.
– Какие вы неуклюжие, мальчики, – впервые с момента появления в этом заведении заговорила девушка очаровательным голосом. Не считать же тот непонятный воинственный клич за нормальную речь. Она слегка дернула кистями, и с клинков на грязный пол слетело несколько капель крови. – Вон, смотрите на моего родителя, – она указала подбородком в сторону танцующего со сталью в руках Атея. – Вот это мужчина! Совершенный убийца! Хотя изящества иногда не хватает.
Завороженные происшедшим, ночники непроизвольно повернули головы в центр зала, откуда был слышен рык, а к потолку летели кровавые брызги.
– Неуклюжие, – снова сказала Катаюн, быстро отрубив двум ближайшим личностям по руке и добавила: – И наивные, как дети.
– А-а-а, – кинулся на девушку грязный мужик, замахиваясь кистенем.
«Тень» прыгает на спину ночника, что, зажимая живот, стоял перед ней на коленях. И отталкивается от него правой ногой, бросая свое гибкое тело влево. Еще один толчок от спинки стула, и она приземляется на поверхность стола, который в самом начале боя своими телами придвинули к стене первые жертвы девушки, походя чиркая кончиком меча по затылку бросившегося на нее бандита. При виде еще одного соратника, что словно куль свалился на заплеванный пол, отвага окончательно покинула оставшихся ночников.
– ДА КТО ТЫ? – с отчаянием выкрикнул один из головорезов. Хорошо казаться сильным, когда режешь беззащитных. Но вот когда начинают, словно курят, резать тебя и таких, как ты, что до этого считали себя хорошими бойцами, становится по-настоящему страшно.
– Мышка, – невинно хлопая красивыми глазами, ответила девушка. – Летучая мышка.
А в это время с другой стороны к ней пробивался Атей.
Призрак своей гибкостью, конечно, не уступал своим «теням», но вот размерами их превосходил значительно. Поэтому там, где ваиктаироны с присущей им изящностью уклонились бы, он шел напролом. Да и волновался он, если честно за Катаюн, стараясь быстрее к ней пробраться через толпу ночников.
Жесткий блок основанием Защитника короткого меча стоящего перед ним типа, и удар в горло острием второго клинка. Тут же широкий мах им в правую сторону, разваливая грудь следующего нападающего. Удар ногой в грудь первой жертве, чтобы не мешался, и, пригнувшись, отрубить левому противнику опорную ногу. Пропустить мимо себя прямой удар, а потом отрубить эту руку.
Движения князя были скупы и стремительны. Никакой карусели, что устроила «тень», когда приземлилась в гуще ночников. Никакого добивания. Противник без руки или ноги – уже не противник. Только максимально эффективные удары. Атей медленно пробивался к девушке, а за ним оставалась широкая кровавая просека, по краям которой лежали вопящие тела.
У одного из ночников, что стоял напротив стола, на котором возвышалась Катаюн, вдруг вылезло из груди стальное жало, и он изумленно на него уставился. Бандит и предположить не мог, что подельники, рубящиеся у него в тылу, уже или мертвы, или очень близки к этому состоянию.
– Ты как? – спросил Призрак девушку, осматриваясь по сторонам.
Кроме них с «тенью» на ногах оставалось всего шесть разумных. А больше двух десятков, в той или иной степени разобранности, живописно расположились на деревянном полу. Если это заведение когда-нибудь продолжит работать, то хозяину придется сильно потрудиться, чтобы вывести с досок кровь. Ее вокруг было разлито просто море.
