Владислав Королев
Личинки иноземных мух
Между тем в квартире женщины обшарили все закоулки, но не нашли неверного супруга. Из стенного шкафа извлекли Подобуева и приволокли на место преступления – к хозяйской кровати с изодранными девицами. Мокрыми, опухшими глазами Валя заглянула на самое дно души бывшего мужа.
«Где он?» негромко спросила она в наступившей тишине.
«Лёня? Как это где?!» Подобуев изобразил недоумение. «В наряде он! Дежурит по автопарку…»
«А это – что это такое?!»
« Ну виноват я, что… виноват… Выпросил у него ключ, с подругами мы тут вот… Это подруги мои – Вика и… Вика? Ну что-то в этом духе. Выпили немного… я в детской лёг. Они тут… Я холостой человек!»
Валя села. Женщины-соседки были жестоко разочарованы. Некоторые смеялись, некоторые плевались и качали головой; все потянулись на выход. О чём женатому даже сны не должны сниться, холостому в укор не поставишь. Девицы почувствовали момент, кое-как оделись и тоже свинтили.
Валя подняла глаза на качающегося посреди комнаты прапорщика. «Олежка, прости меня, дуру!»
«Ну что ты, что ты… Я всё понимаю. Как ты быстро вернулась-то…»
И вот, когда гроза, казалось, миновала, внизу пришёл в себя и начал жалобно стенать Леонид Николаевич. Тонкие ножки офицера не выдержали падения, и торчали из трусов и сломанного куста сирени под неестественными углами.
Прошли, как водится, годы. Они всегда проходят. Друзья разом завязали с играми. Леонид Николаевич долго лежал в больнице, потом ковылял на костылях, но кости срослись нормально. Олег Подобуев преследовал Валю с самым правдивым рассказом о злополучном происшествии до тех пор, пока она ему не поверила и не простила мужа. У Олега кончился контракт, и он не стал продлевать его, а уехал скитаться по стране. Шабашил, валил лес, ходил в партии пока, наконец, не огрубел окончательно и не устал от всего. Тогда он купил дом в деревне посреди Великой Русской равнины, и осел в нём. В деревне его сразу же прозвали «Генералом» за военную выправку и тяжёлый взгляд. Смотрел телек без звука, иногда сопровождая передачи собственными комментариями, или лежал с гитарой на диване. Щипал струны, сочинял лирические песни разорванной душой и тут же исполнял проникновенным хриплым басом:
«Лишь на ломаных ветках сирени
Висеть остались Валькины трусы…»
Глава восьмая
Теплица кишела личинками. Числом, наверное, миллионы, но ни одной красной. Трудно описать чувства компаньонов. Друзья были жестоко разочарованы результатом своих усилий и изощрённым коварством европейцев, подсунувшим им этот обман.
«Конечно, Сеня, если б это так легко было, любой дурак наразводил бы опарышей, да торговал ими. Наверное, они генетически модифицированные. Типа колбасы в нашем сельпо…»
«Старик, может, надо подождать немного, они покраснеют?»
«Да что ж это тебе, помидоры, что ли?»
«Ох, не напоминай про помидоры-то…Скоро уж жена приедет…»
Деды в отчаянном бессилии смотрели на суетящихся в поисках еды крохотных белых личинок.
«Куда их теперь девать?» спросил Арсений Ильич, «Опять дихлофосом?»
«Ну, зачем дихлофосом? Курям можно скормить…» При упоминании кур Старик почувствовал какое-то странное раздражение. Как будто куры имели важное значение.
«Ладно, пойдём перекусим что ли. Я не жрал с вечера».
Деды, горестно кряхтя, отправились на кухню Арсения Ильича кипятить чай и жарить яичницу. И вот, увидев на сковороде медленно густеющие желтки, Старик хлопнул себя по лбу: «Сеня, карофилл!» И Арсений Ильич сразу вспомнил, что на самой захудалой птицеферме курам дают карофилл, чтобы желтки яиц не были бледными.
Пару дней компаньоны искали способ внесения красителя в корм личинкам, а ещё через пару дней любовались результатом. Триумф муховодов не смогла испортить даже мысль о бессмысленной трате денег на закупку маточных опарышей.
Дальше всё пошло удивительно легко. Друзья начали предлагать свой продукт в Городе в обратном порядке, т.е. с последнего магазина. Того, где они встретили пьяного ангела. Он и теперь был на месте, где ж ещё быть хозяину магазина и продавцу в одном лице? Алчный ангел предложил цену и взял на себя и расфасовку, и реализацию продукции, и в Городе, и в области.
К возвращению супруги Арсения Ильича друзья вернули часть Стариковских вложений, и даже подкупили кой-какого инвентаря: сит для сортировки личинок и пластиковых ящиков с крышками для содержания; начали откладывать на холодильник для хранения. Без скандала вокруг помидоров, конечно, не обошлось, но всё-таки это было самое удачное из начинаний беспокойных приятелей. И уж результат не шёл ни в какое сравнение с последним предприятием по разведению пятисот цесарок, которые всей деревней были признаны несъедобными. Больше года Старик и Арсений Ильич вместе с супругами ежедневно пережёвывали жилистое мясо экзотических птиц, и полгода после такой диеты и слышать не хотели о птичьем мясе вообще. Но сейчас дела шли в гору. Эдуард Львович прочитал массу полезной литературы, и в скором времени к ассортименту красных и белых личинок добавились синие и зелёные.
И однажды на своём пруду они снова встретили того невезучего городского рыболова, который познакомил их с красными опарышами и с которого всё и началось. Деды изрядно напугали мужика, бросившись к нему с восторженным лепетом. Но на этот раз всё обошлось без эксцессов. Городской с интересом выслушал их, а потом и говорит:
«Эх, деды! Вы ж на золотом пруду сидите! На фиг вам эти опарыши? Взяли бы пруд в аренду, почистили, да рыбы чуть подпустили – к вам сюда в очередь народ записываться будет!»
Приятели недоверчиво посмеялись.
«Тут и бесплатно никого, кроме тебя и нас не бывает. Какой же дурак за деньги-то поедет?»
Городской хитро прищурился: «А вы попробуйте. Я вам в интернете рекламу дам. Только – чур: если получится, я бесплатно ловлю!»
Поболтали ещё немного, да и разошлись. А идея за ночь проточила стариковские мозги насквозь, и с утра приятели отправились в соседнее село – к главе поселения, брать в аренду пожарный пруд.
Глава поселения принял гостей вежливо, выслушал внимательно, но в сотрудничестве отказал. Вам, говорит, жить осталось хорошо, если до весны, а вы тут дела затеваете. А ему, главе значит, потом расхлёбывать. Идите, деды, и пруд не тревожьте.
Жена Арсения Ильича, всегда сама готовая задушить любое его начинание на корню, не пожелала уступить такое право кому бы то ни было. Хоть даже и главе поселения.
«Идите, горемыки, к генералу. Он человек серьёзный, со связями. Неизвестно, в каких он там войсках служил, но я думаю, что и не в войсках ни в каких. А в Органах».
Глава девятая
Из открытого по случаю жары окна доносился хриплый бас Генерала:
«Только на нашем канале! Шоу, леденящее душу! Кровь, кишки, мясо!»
Приятели переглянулись и робко заглянули в окно. В полумраке комнаты Генерал сидел в кресле перед беззвучно светящимся телевизором. По правую руку на журнальном столике стоял запотевший графинчик и две тарелочки – с сыром и виноградом. Генерал, прищурившись, разглядывал на свет крохотный, граммов на 30, мерзавчик. Заметив старичьё, он приветливо помахал свободной рукой – заходи!
Уже подходя к крыльцу, приятели услышали: «Итак, мы начинаем! Гомосек против пидора! Жребий брошен, Рубикон перейдён, штаны спущены! Чьи вопли разжалобят домохозяек?»
Войдя в комнату, Старик поинтересовался:
«Что это Вы такое смотрите?»
«А, да это так… дебаты. Выборы областных депутатов».
«Чего ж без звука?»
Генерал с интересом взглянул на Старика: «Это же, друг ты мой дорогой, не музыка и не поэзия. Эта дрянь может быть заразна, если её слушать. Впрочем – прошу». Он включил пультом звук и указал на диван. «Рассаживайтесь, я сейчас вам рюмочки организую».
Компаньоны уселись на краешке дивана и приняли по ледяной стопке.
В кадре появился очень упитанный господин в дорогом пиджаке, очках и с таким странным приплюснутым носом, что его можно было бы принять за очередной подбородок, если бы их не разделял маленький слюнявый рот.
«Я, как представитель системной оппозиции, как никто другой поддерживаю текущий курс президента и правительства. Я вот, как это… скоро тридцать лет уже депутат и, что называется, на моих глазах американцы уничтожили наши заводы. Раньше откроешь окно, там, как это… дымом пахнет, химия! Производят что-то, люди идут… Потому что гудок, печи горят! Что называется – индустрия! А сейчас до чего дошло? Я тут, как это… смотрю в магазине: две полки с крупой нашей, с макаронами, что называется… А две – с мюслями. Меня как царапнуло что-то. Я, если кто не знает, курирую сельское хозяйство в нашем районе. Как это… Звоню сразу, прямо из магазина, помощнику – ну-ка, голуба, доложи, сколько у нас в районе гектаров под мюслями? Человек провёл работу, собрал информацию… Вот у меня тут – информация (помощник на заднем плане потряс папкой). Что вы думаете? Мы вообще мюслей не садим! А ведь сейчас у нас, как это… импортзамещение! А мюслей – не садим! Вот и получается, пока сам не вникнешь в суть, что называется, так и вот… В общем, я уже запланировал себе командировку в Италию, буду проводить переговоры, как это… привезу в район семена мюслей. Сами будем своё кушать, отечественное!» Дядька гневно блеснул очками поверх подбородков и отпил из стаканчика, показывая, что закончил.
Слово взял человек в затейливых погонах и петлицах.
«Очень Вас, Герман Лукич, понимаю. Мне тут сотрудники докладывают, что поймали тамагочу… (прислушивается к наушнику, брезгливо поправляется) покемона. Я сначала не поверил даже. Но мне в телефоне прямо, на экране показали. Мерзость редкая! Где, Вы думаете, поймали? В вестибюле райотдела! Хорошо, что граждане проявили бдительность, пришли, вместе с сотрудниками поймали. Пришлось срочно проводить тендер, закупать импортное оборудование, обучать сотрудников. Теперь до десятка в день ловим! В самых секретных и ответственных учреждениях района круглосуточное патрулирование установили. Нет нужды объяснять, откуда взялись эти пикачу… покемоны, и в какой белый дом они доклады свои докладывают. А Вы, Герман Лукич, удивляетесь, что у нас мюсли не сажены! Это же план Даллеса в чистом виде! Травят нас кенгурятиной американской, а взамен виртуальную реальность подсылают. Я, по долгу службы, много раз ездил к ним туда, разговаривал там с разными… Что же вы, говорю, вытворяете?! А и что? Всё им Божья роса – только улыбаются. Не понимают, мол, по-русски, и хоть ты что!