Вольфганг Акунов
Божьи дворяне
Крестоносный энтузиазм гнал христианских паломников Готфрида Бульонского со знаком креста на правом плече все дальше вперед. Даже трудности пути не могли остановить их победного марша. К тому же василевс приказал снабжать их всем необходимым и дал им в помощь собственное войско.
Почти одновременно в Святую Землю устремились норманнские крестоносцы (через город Бари в Южной Италии) и южно-французские воины Креста во главе с папским легатом (через Далмацию). Все 3 армии соединились под Антиохией в Сирии. И тут выяснилось, что у них нет ни единого командования, ни даже желания действовать совместно. Хотя почти все предводители христианской армии находились между собой в родственных или вассально-сеньориальных отношениях, «голос крови» и вассальная верность играли «за морем» (фр.: outre-mer) еще меньшую роль, чем на родине. Трудности начались с того, что Балдуин, брат герцога Нижне-Лотарингского, и его люди, самовольно отделившись от остальной армии, на свой страх и риск завладели весьма удаленным от Иерусалима, формально являвшегося главной целью похода, графством Эдессой (древней Осроеной, именовавшейся по-армянски Урфа), более 50 лет остававшимся во власти западных христиан.
Вслед за Балдуином сходную активность проявил предводитель южно-итальянских норманнов Боэмунд Тарентский, после продолжительной осады и кровопролитных боев завоевавший (для себя!) город Антиохию (3 июня 1098 г.) и основавший княжество Антиохийское. Этим победам крестоносцев способствовала деятельная поддержка «латинян» населением завоеванных ими территорий, состоявшим, в основном, из христиан (мусульмане стали численно преобладать среди населения Леванта лишь после массового истребления ими христиан во второй половине XIII в. (о чем пойдет речь далее). Новые господа придали своим заморским владениям привычную западноевропейскую форму. «Франкские» рыцари Балдуина и Боэмунда получили в лен новые земли и расселились по всему Переднему Востоку, не думая о продолжении похода на Иерусалим.
Вследствие подобных «кровопусканий», остаток войска Готфрида, вознамерившийся продолжать поход на Иерусалим, оказался столь незначительным, что возникли сомнения в возможности отвоевать Иерусалим у мусульман без прибытия новых подкреплений из Европы. К счастью для крестоносцев, в порт Яффу (Яфо, Иоппе или Иоппию, ныне – Тель-Авив), только что захваченный Христовым воинством, прибыла небольшая, состоявшая всего из 4 кораблей, итальянская флотилия, преследуемая отрядом египетского военного флота вплоть до самой гавани. Находившиеся на кораблях генуэзцы успели не только благополучно сойти на берег сами, но и вытащить на берег свои суда и грузы.
Эти спасенные от египтян корабли очень пригодились крестоносцам. Теперь в их распоряжении оказалось достаточно дерева и других материалов для постройки осадных машин, а матросы оказались весьма опытными в этом деле мастерами. С огромными трудностями, преодолевая бесчисленные опасности, крестоносцы доставили все в свой лагерь у стен Святого Града.
В соответствии с религиозным характером крестоносного предприятия, приступу предшествовала основательная богослужебная подготовка. Не подлежало никакому сомнению, что если крестоносцам и суждено взять город, они смогут сделать это лишь в силу религиозного воодушевления и безграничного упования воинства Христова на победу правого дела. Поэтому 8 июля 1099 г. все воины Креста, босые, но в полном вооружении, взошли крестным ходом на Елеонскую гору, а затем на гору Сион. То обстоятельство, что наблюдавшие со стен за крестным ходом мусульмане на глазах у паломников предавали поруганию кресты, еще больше распалило религиозные чувства и боевой дух крестоносцев.
Однако до самого утра 15 июля штурмующие не могли похвастать особыми успехами. Им помогло неожиданное видение. Многие узрели на вершине Елеонской горы некоего рыцаря, указывавшего осаждавшим, куда направить решающий приступ. Отряду герцога Готфрида, последовавшему указанию неведомого рыцаря (позднее говорили, что то был сам Святой Великомученик и Победоносец Георгий!), удалось, подведя к указанному месту осадную башню, взойти на крепостную стену и отогнать с этого места защитников города.
По другой легенде Готфрид Бульонский при осаде Иерусалима взглянул в небеса и увидел летящего лебедя. Белоснежная птица 4 раза облетела вокруг головы Готфрида, после чего направилась к Иерусалиму и опустилась на одну из башен городской стены. Именно через эту башню герцог Готфрид, штурмуя город, и вошел в Иерусалим со своим крестоносным войском.
Крестоносцы ворвались в город, тесня отступающих во все большем беспорядке мусульман, беспощадно убивая агарян, разя направо и налево, до самого «Храма Соломонова» (а точнее – до расположенной на месте храма мечети Аль-Акса), где они учинили такую резню, что буквально ходили по щиколотки в крови (некоторые хронисты утверждали, что не «по щиколотки», а «по колено», иные же – что «кровь, пролитая в мечети, доходила по самые конские удила»). Несомненно, это обычное для средневековых летописцев преувеличение, типа расхожего выражения: «Кровь лилась горячими ручьями», и т. и. Но и в самом городе воины Божьи стали вести себя совсем «не по-Божески». Словно обезумев от сознания своей великой победы, благочестивые завоеватели бегали по улицам Иерусалима, убивая без разбору всех подряд – мужчин, женщин и детей. Они отпраздновали свою победу ужасающей «кровавой баней». Методы ведения военных действий крестоносцами повергли мусульман сначала в изумление, а затем в ужас. До сих пор на Востоке не было принято вести войну с такой степенью беспощадности.
С освобождением Иерусалима казалась достигнутой главная цель Крестового похода – возвращение величайших святынь христианского мира. Однако крестоносцам пришлось продолжать вести борьбу с египтянами, у которых они отвоевали Палестину. Кроме того, завоеванные «франками» (как называли на Востоке всех западных христиан, или «латинян») земли нуждались в налаженной системе управления.
Уже 17 июля 1099 г. князья крестоносцев собрались на совещание, чтобы принять решение о государственном строе своей ближневосточной державы и избрать кого-либо из своей среды правителем Иерусалимского государства. Мнения разделились. Одни выступали за теократию (феократию), то есть за своеобразное церковное государство во главе с Патриархом (которого еще предстояло избрать; греческий православный Патриарх Иерусалима уже давно пребывал в безопасном отдалении от Святого града – в далеком Константинополе). Другие предпочитали видеть во главе нового государства светского владыку – короля. В конце концов, было решено избрать и короля, и Патриарха. Это «соломоново решение», стимулировавшее внутренние распри, наряду со многими другими факторами, позднее сыграло роковую роль в судьбе Иерусалимского королевства.
Новым, независимым от Константинополя, латинским Патриархом Иерусалимским был избран капеллан (духовник) герцога Роберта Нормандского, Арнульф, а королем Иерусалимским – герцог Нижней Лотарингии, потомок Карла Великого Готфрид Бульонский. Однако Готфрид, один из немногих искренних идеалистов среди вождей 1-го Крестового похода, решительно отказался от предложенной ему чести. Лишь после долгих уговоров он согласился встать во главе Иерусалимского королевства, да и то без принятия королевского титула, ибо он, по его собственным словам, «не желал носить златой венец там, где сам Христос носил венец терновый».
Готфрид удовольствовался титулом «адвоката (защитника или охранителя) Святого Гроба Господня». По легенде, именно он первым украсил свой белый плащ ниже левого плеча изображением кроваво-красного Иерусалимского костыльного креста с 4 маленькими красными крестиками по краям, в память о крестных муках Спасителя (4 креста меньших размеров символизируют стигматы – раны на руках и ногах распятого Христа, оставшиеся от гвоздей, а большой центральный крест – рану от копья римского сотника Лонгина, пронзившего ребро Распятого, чтобы убедиться в его смерти). Во всяком случае, рыцари Ордена Святого Гроба Господня, избрав этот крест цвета искупительной крови Спасителя своей эмблемой, по сей день именуют его «крестом Готфрида Бульонского».
Правил Готфрид недолго и приложился к роду отцов своих уже 18 июля 1100 г., совершив, по собственному убеждению, величайшее дело своей жизни и прославив весь свой род на веки вечные. За неполный год правления он успел, однако, заложить основы государственного строя Иерусалимского королевства и присоединить к своим владениям, кроме Иерусалима, палестинские города Хеврон, Вифлеем, Рамлу, Лидду, Наб(у) лус (древний библейский Сихем, или Шхем, переименованный римлянами в Флавиа Неаполис, т. е. «Неаполь Флавиев», а «франками» – в Наплюзу), Тивериаду и Назарет. Главные порты страны – Аккон (Акка, Акра, Аккра, Аккарон, Екрон, Сен-Жан д’Акр, Птолемаида), Кесария и Аскалон оставались в руках мусульман, хотя и изъявили готовность платить регулярную дань Иерусалимскому королевству.
С тех пор имя Готфрида Бульонского почиталось в христианском мире в числе имен «девяти бесстрашных», или «девяти мужей славы» (наряду с именами 3 античных героев – троянского царевича Гектора, Александра Македонского и Гая Юлия Цезаря-, 3 славных библейских воителей – пророка Иисуса Навина, царя-псалмопевца Давида и Иуды Маккавея, – и 2 образцовых воинов Христовых – короля Артура Пендрагона и императора Карла Великого).
3. Нарастание трудностей
После создания крестоносцами, в результате 1-го Крестового похода, государств в Сирии и Палестине, они столкнулись с проблемой своей малочисленности, поскольку большинство «вооруженных паломников», поклонившись святыням, возвратилось на родину, в Европу, сочтя свою миссию выполненной – ведь Иерусалим был избавлен от ига неверных. Оставшиеся оказались в ничтожном меньшинстве, грозившем потонуть среди масс мусульман. Ввиду отсутствия систематической крупномасштабной колонизации, позволившей бы изменить состав населения в пользу христиан, крестоносцы были, в долгосрочной перспективе, обречены на неудачу. К тому же метисация подрывала этническую однородность христианского населения. Но довольно об этом…
С появлением на исторической арене султана Саладина (Салах ад Дина) из курдской династии Эйюбидов (Айюбидов) – одного из наиболее выдающихся полководцев в истории ислама – резко усилилась военная деятельность мусульман, направленная против крестоносных государств. Арабский мир, раздробленный, до появления Саладина, на ряд постоянно враждовавших и воевавших между собою (порой в союзе с крестоносцами!) довольно мелких государств, был им объединен в единую исламскую державу, охватившую территорию государств крестоносцев с юга (со стороны Египта, которым Саладин завладел, свергнув власть поднявших над своими владениями белое знамя измаилитских халифов из еретической – с точки зрения суннитов, составлявших большинство мусульман – династии Фатимидов), с востока (со стороны Сирии) и с севера (со стороны Месопотамии, или Междуречья).
Параллельно с укреплением исламских сил «развитие» крестоносных государств шло в прямо противоположном направлении. Правление сменявших друг друга на иерусалимском троне слабых и больных королей, внутренние потрясения вследствие борьбы за власть и междоусобиц, кровавые столкновения между соперничавшими духовно-рыцарскими Орденами приводили к постоянно возраставшей политической и военной слабости «франков» в Леванте.
В своей борьбе против соперничавших с ним исламских государств и крестоносцев Саладин искусно использовал политические и военные столкновения между своими противниками. В 1179 г. султан Сирии и Египта одержал блестящую победу над крестоносцами у реки Литанни, притока Иордана, в Келесирии (нынешнем Южном Ливане). Разгромленное Саладином христианское войско обратилось в беспорядочное бегство. Все воины Креста, не успевшие переправиться на палестинский берег Литанни, были изрублены в куски. Среди многочисленных пленных, попавших в руки Саладина, находился и глава (Великий Магистр) Ордена храмовников-тамплиеров, Одо (Одон) де Сент-Аман. Саладин первоначально планировал обменять главу тамплиеров на знатного исламского пленника, но Великий Магистр Ордена Храма, обуянный гордыней, заявил, что «нет на свете сарацина, равного ему», и предпочел умереть в дамасской тюрьме спустя год после своего пленения Саладином.
Чтобы отвести резко возросшую угрозу и получить помощь для оказавшихся в опасности крестоносных государств, Патриарх Иерусалимский Ираклий в сопровождении Магистра иоаннитов Роже де Мулэна и Магистра тамплиеров Арнольда де Торожа весной 1184 г. отплыл на Запад.
В Вероне они были приняты папой римским Луцием III (1181-1185 гг.) и римско-германским императором Фридрихом I Барбароссой (Рыжебородым), но без ощутимых результатов. В январе 1185 г. делегация отправилась в Париж просить о помощи французского короля. Опасаясь своего соперника, короля английского Генриха II Плантагенета, король Франции лично не взял крест, но предоставил Патриарху значительную сумму денег на оборону Святой Земли.
Заручившись письмом от папы римского, 3 просителя отправились в Англию. Преклонив колена перед королем Генрихом Английским, они вручили ему от имени короля Иерусалимского Балдуина IV (1173— 1185 гг.) ключи от «Столпа Давидова» (иерусалимской Башни Давидовой) и от Святого Живоносного Гроба Господня, а также знамя Иерусалимского королевства, желая этим широким жестом побудить его «взять крест». Однако английский король, в свою очередь, опасаясь короля французского, отказался участвовать в Крестовом походе. Впрочем, он также выделил просителям существенную финансовую помощь.
Подлинной катастрофой для христианских владык и находившихся под их управлением территорий стала битва при Хиттине (Хатине) в 1187 г. Эта решающая битва, в которой был «сломан хребет» власти крестоносцев на Ближнем и Среднем Востоке, подробно описана как в «латинских», так и в арабских хрониках. Из описаний средневековых летописцев вырисовывается следующая картина.
В 1185 г. султан Саладин заключил с христианскими государями Святой Земли перемирие сроком на 4 года. Торговля между государствами «франков» и их соседями, почти сведенная на нет вследствие военных действий, ведшихся на протяжении предыдущих десятилетий, была возобновлена. В условиях перемирия возобновилась, в частности, и транзитная караванная торговля между сирийским Дамаском и Египтом через территорию государств крестоносцев.
В конце 1186 г. из столицы Египта Каира (часто именуемого крестоносцами «Вавилоном») в Сирию отправился огромный караван под охраной небольшого отряда египетских воинов. Когда караван вошел в Моав, на него неожиданно напал местный «франкский» сеньор Райнальд (Рейно) де Шатийон, уже успевший к тому времени просидеть 16 лет в тюрьме правителя Дамаска и вписать свое имя в скрижали истории попыткой похитить из второго по значению святого города мусульман – Медины (Ятриба) – гроб с телом пророка Магомета. По его приказу все египетские воины были перебиты, а мусульманские купцы с семьями и товарами заключены в сильно укрепленном замке Керак, принадлежавшем Райнальду. Добыча была столь велика, что «не поддавалась никакому описанию». Вскоре об этом грубейшем нарушении условий перемирия было доложено султану Саладину. Саладин направил к Райнальду посла с напоминанием о святости заключенного договора и с требованием об освобождении пленников и компенсации причиненного им ущерба.
Получив от Райнальда отказ, посол султана Саладина отправился в Иерусалим к королю Гвидону Лузиньяну, чтобы с помощью короля добиться выполнения требований султана Египта и Сирии. Король Иерусалимский приказал Райнальду отпустить пленников и выплатить им компенсацию. Но Райнальд дерзнул не подчиниться королевскому приказу. Война тем самым стала неизбежной. Саладин начал подготовку к окончательному уничтожению государств крестоносцев и велел проповедовать во всех мечетях джихад (священную войну мусульман против неверных).
4. Битва у «рогов» Хитгина.
Прелюдией к решающей битве у «рогов» Хиттина явилась стычка небольшого отряда рыцарей с сарацинами 1 мая 1187 г. В тот роковой день Великие Магистры Орденов Святого Иоанна Иерусалимского и Храма в сопровождении примерно 150 «братьев-рыцарей» выехали из Тивериады в Назарет. У истоков реки Крессон (Киссон), на берегу которой некогда ветхозаветный пророк Илия заколол пророков Бааловых, они натолкнулись на расположившихся там лагерем 7000 египетских мамелюков, отчаянных рубак, всегда готовых к нападению и потому внушавших страх любому противнику. Тем не менее, Великий Магистр Ордена Храма, Жерар де Ридфор, как бы по наущению злого духа, призвал рыцарей немедленно напасть на сарацин. Некоторые крестоносцы стали отговаривать его, указывая на гигантское численное превосходство мусульман. Тогда Жерар публично обвинил их в трусости, во всеуслышанье бросив в лицо верховному военачальнику (Маршалу) собственного Ордена, Жаку де Майи, что тот «видно, слишком дорожит своей белокурой головой, чтобы рисковать ею в бою».
В ответ Маршал Храма пророчески заметил, что он-то никогда не избегал схваток с неверными и сразится с ними и на этот раз, как подобает честному христианскому рыцарю, а вот сам Магистр Храма сбежит, как жалкий трус и ренегат. В общем, рыцарям-монахам не оставалось ничего иного, как атаковать. В последовавшей вслед за тем жестокой резне все они были перебиты.
От рук мамелюков погибли Маршал храмовников Жак де Майи и Великий Магистр Иерусалимского Госпиталя Роже де Мулэн (Рюдигер фон дер Мюлен), изрешеченный арбалетными болтами (а не «дротиками», как можно прочитать у некоторых историков, ибо брошенный рукой дротик-джерид не мог бы пробить рыцарские доспехи) сарацин, «принявших его за самого Святого Георгия». Избежать гибели удалось всего 3 христианам, в том числе… Великому Магистру храмовников Жерару де Ридфору, заварившему всю эту кашу, и благополучно спасшемуся бегством, не получив ни единой царапины! Поле боя осталось за торжествующими мамелюками, отрубившими павшим рыцарям головы и насадившими их на пики для всеобщего обозрения.
После боя при Крессоне Магистр тамплиеров повел себя более чем странно. Проезжая через г. Назарет, он объявил во всеуслышание, что рыцари разбили сарацин в пух и прах, и призвал жителей идти на поле боя собирать несметную добычу. Поверив Жерару де Ридфору, жители Назарета вышли из города и были перебиты подоспевшими мамелюками почти до последнего человека.
Тем временем по обе стороны границы лихорадочно готовились к войне. И без того огромное войско султана Саладина непрерывно пополнялось все новыми воинскими контингентами со всех концов его необъятной державы. На другом берегу Иордана король Иерусалимский Гвидон неустанно призывал баронов и рыцарей своего королевства присоединиться к его войску у Аккона. Ордены храмовников и иоаннитов, обуреваемые желанием отомстить сарацинам за бойню при Крессоне, привели под знамя короля всех своих пребывавших в Святой Земле рыцарей, оставив для охраны орденских замков и крепостей лишь небольшие гарнизоны.
Кроме того, король Гвидон получил от храмовников солидную сумму денег, предоставленную Ордену Храма королем Генрихом II Английским для финансирования Крестового похода. Король Генрих, в качестве искупления греха совершенного по его приказу убийства примаса Англии – архиепископа Кентерберийского Фомы Беккета – обетовал принять участие в Крестовом походе и заранее выделил на это деньги, предоставленные им духовно-рыцарским Орденам, как основной военной силе крестоносных государств. Так, иоанниты получили от него сумму, достаточную для содержания в течение целого года 200 рыцарей, предоставивших себя в распоряжение Ордена для защиты Святой Земли. Фома (Томас) Беккет, причисленный римской церковью в 1173 г. к лику святых, вошел в историю Англии как соперник Генриха II.
Будучи первоначально другом и фаворитом короля английского, Беккет стал его противником, когда, став по воле короля архиепископом Кентерберийским, принялся защищать в первую очередь «честь и достоинство Церкви», не побоявшись вступить в конфликт с короной из-за вмешательства последней в церковные прерогативы. С ведома короля Беккет был зарублен в церкви 4 королевскими рыцарями. Позднее королю Генриху II пришлось принести публичное покаяние у гроба убитого архиепископа.
1 июля 1187 г. армия султана Саладина перешла реку Иордан. 2 июля она взяла штурмом христианский город Тивериаду и расположился станом у стен захваченного города. Христианское войско, все еще не имевшее единого верховного командования, неоднократно меняло свои планы, как наступательные, так и оборонительные. В конце концов, король Иерусалимский, всегда отличавшийся крайней нерешительностью, последовал совету Великого Магистра храмовников, и христианское войско знойным днем 3 июля двинулось по безводной, раскаленной пустыне на Тивериаду, чтобы отвоевать город у мусульман.
Патриарх Иерусалимский Ираклий первоначально собирался присоединиться к войску, чтобы нести перед ним в бою Истинный Крест – главную святыню Иерусалимского королевства. Но в последний момент он отказался от своего намерения, вспомнив о старинном пророчестве, гласившем: «При Ираклии Иерусалиму был возвращен Истинный Крест – при Ираклии Иерусалим его вновь потеряет». Дело в том, что византийский василевс Ираклий (именно при нем этот древний, знакомый еще Гомеру, греческий царский титул начал постепенно вытеснять в византийсих титулатуре и сознании римский титул «император») в VII в. разбил персов, захвативших Палестину, освободил Иерусалим и вернул туда похищенный персами Истинный Крест. Решив не искушать судьбу, иерусалимский Патриарх Ираклий поручил Истинный Крест заботам епископа Акконского.
План султана Саладина заключался в том, чтобы не подпускать крестоносцев к уже видневшемуся вдали Галилейскому (Тивериадскому) морю (Генисаретскому, или Кеннеретскому, озеру) и вообще к каким бы то ни было водоемам. Христианскому войску пришлось провести всю следующую ночь в безводной местности близ Хиттина. На помощь Саладину пришла поднявшаяся ночью песчаная буря-самум, усилившая мучительную жажду, терзавшую крестоносцев, и скрывшую от них передвижения сарацинского войска. Чтобы увеличить страдания христиан, магометане подожгли кустарник по всей низменности, вследствие чего в лицо христианским воинам повалил густой и едкий дым. Не вынеся всех этих тягот, пехота крестоносцев (состоявшая в основном из уроженцев Сирии и Палестины, значительную часть которой составляли совсем недавно окрестившиеся, а то и некрещеные мусульманские ратники), под защитой которой стояли рыцари Иерусалимского королевства, взбунтовалась.
Пехотинцы короля Гвидона частью перебежали к мусульманам, частью убежали на две горные вершины, возвышавшиеся над равниной (так называемые «рога Хиттина»), не поддаваясь ни угрозам, ни просьбам короля и епископов спуститься вниз и принять участие в битве. Тем не менее, битва еще не могла считаться выигранной мусульманами. Согласно воспоминаниям Малика аль Афдаля, сына Саладина, участвовавшего в битве плечом к плечу с отцом, дальнейший ход битвы выглядел следующим образом.
«Король франков, стоявший на холме с дружиной своих рыцарей, совершил блестящее нападение на противостоявших ему мусульман и погнал их туда, где находился мой отец. Я следил за отцом и видел, что он был сильно озабочен. Мусульмане вновь вступили в бой и загнали христиан обратно на холм.
Увидев, что франки отступают, а мусульмане преследуют их, я возрадовался и воскликнул: «Мы победили!». Однако франки обратились вспять, атаковали вновь, и снова гнали мусульман до того места, где находился мой отец. Но тут мусульмане контратаковали и снова загнали христиан обратно на холм. И снова я воскликнул: «Мы обратили их в бегство!». Однако мой отец обратился ко мне со словами: «Молчи, мы не сможем одержать над ними верх, пока не падет этот (королевский) шатер (в другом варианте – штандарт – В. А.)!».
И в это мгновение шатер (или штандарт – В. А.), о котором он говорил, рухнул. Мой отец спешился, бросился на землю, вознес хвалу Аллаху и заплакал от радости…».
После этих последних отчаянных, но безуспешных атак рыцарей Креста их сила сопротивления была окончательно сломлена, и христианское войско потерпело полное поражение.
Святой Истинный Крест, который епископ Акконский, вместо Иерусалимского Патриарха Ираклия, нес перед войском, шедшим в бой, попал в руки неверных. Так оправдалось древнее зловещее пророчество. Добравшись до вершины холма, победоносные мусульмане нашли там немногих уцелевших рыцарей, и среди них – самого короля Иерусалимского, лежащими на земле и настолько обессиленных, что они оказались не в состоянии передать сарацинам свои мечи в знак сдачи в плен. Саладин принял разбитых врагов в своем шатре и собственноручно подал королю Иерусалимскому кубок воды (согласно другим источникам – не воды, а прохладительного напитка шербета). Король Гвидон отпил из кубка и передал его стоявшему рядом с ним Райнальду де Шатийону, также взятому в плен сарацинами. По правилам магометанского гостеприимства, всякий человек, принявший угощение от хозяина шатра, переходил тем самым под его защиту.
Поэтому Саладин велел перевести королю, что вода (или шербет) предназначалась ему, а не Райнальду, которого султан назвал нечестивцем и разбойником с большой дороги. В ответ на дерзкий ответ «франкского шайтана» Саладин собственноручно обнажил свой грозный меч и рассек Райнальду плечо, после чего раненый «франкский» возмутитель спокойствия был добит телохранителями султана Египта и Сирии. По приказу Саладина были перебиты также все попавшие в плен к мусульманам храмовники и иоанниты. Остальных христианских пленников угнали в Дамаск, где они были проданы в рабство. А пешие ратники армии крестоносцев, взбунтовавшиеся против своего короля и тем ускорившие роковой ход событий, были беспощадно истреблены сарацинами или сброшены ими живьем с горной кручи в пропасть (и это лишний раз подтверждает предположение, что пехота войска короля Гвидона состояла в основном из мусульман или отступников от веры Магомета – таких Саладин никогда не щадил).
Какова же была численность войск, противостоявших друг другу в битве у «рогов» Хиттина? Согласно «Истории Иерусалимского королевства» (Historia Regni Hierosolymitani), «латинское» войско состояло из:
1) 1000 рыцарей королевства Иерусалимского,
2) 1200 рыцарей, снаряженных на деньги, пожертвованные королем английским Генрихом II Плантагенетом;
3) 4000 туркопулов, или туркополов (конных лучников);
4) 32000 пехотинцев.
В сравнении с другими свидетельствами современников, эти цифры представляются сильно завышенными. Известнейший исследователь истории Крестовых походов, сэр Стивен Рэнсимэн, на основании изучения многочисленных источников, пришел к выводу, что христианская армия, вероятнее всего, состояла из 1200 кавалеристов (в том числе 300 рыцарей и сервиентов Ордена Храма, такого же числа рыцарей, сервиентов и туркопулов Ордена иоаннитов и 600 светских рыцарей и баронов с оруженосцами и конными слугами) и менее чем 10000 пехотинцев; во всяком случае, он исключает вариант, при котором на 1 конного воина приходилось бы 10 и более пехотинцев.
Что до армии Саладина, то собственное 12-тысячное войско султана Египта и Сирии, за счет притока добровольцев-«шахидов» («свидетелей истинности мусульманской веры») и воинских контингентов, присланных его союзниками, вполне могло составить 18000 человек. Во всяком случае, в битве у «рогов» Хиттина сошлись две крупнейшие армии, когда-либо выводившихся друг против друга в поле в эпоху Крестовых походов.
Христианские рыцари в своих тяжелых доспехах и на конях, у многих также покрытых броней, превосходили численностью вооруженную аналогично тяжелую «панцирную» кавалерию мусульман и представляли большую угрозу для легковооруженных сарацинских воинов. Однако рыцари и кони, истощенные жарой и недостатком воды, обессилели, и тяжелое вооружение, раскалившееся под лучами беспощадного палестинского солнца, превратилось для них в невыносимое бремя. Что же касается христианских туркопулов, то они значительно уступали легкой кавалерии Саладина в вооружении и боевом искусстве.
Решающую роль в поражении христиан у «рогов» Хиттина сыграло отсутствие единого командования у христианского войска и неблагоприятные условия безводной местности, куда Саладину, изощренному знатоку военного искусства, удалось заманить в ловушку обессиленных долгим маршем под палящим зноем, жарой и жаждой «латинян».
Положение Святой Земли стало поистине отчаянным. Султан Саладин, не торопясь, приступил к ее систематическому завоеванию. Большинство замков Иерусалимского королевства и Самарии ему удалось захватить малой кровью. К концу августа в руках христиан южнее Триполи остались только города Тир, Аскалон и Газа, не считая самого Святого Града Иерусалима. Осажденный гарнизон Аскалона оказал сарацинам мужественное сопротивление, невзирая на то, что приведенные осаждающими под стены Аскалона пленные король Гвидон Иерусалимский и Великий Магистр тамплиеров Жерар де Ридфор призывали осажденных сдаться сарацинам (Саладин обещал отпустить короля и Магистра на свободу в обмен на сдачу без боя христианских городов и замков). Однако аскалонцы отказались сдать город Саладину.
4 сентября сильно укрепленный город Аскалон, чье завоевание в свое время стоило христианам стольких жертв, был взят штурмом сарацинами, предварительно во многих местах разрушившими городские стены при помощи 10 осадных машин и минных работ. В ходе дальнейших боевых действий Саладин не давал пощады никому. Особенно безжалостно султан расправлялся с храмовниками и иоаннитами. Всех рыцарей этих двух Орденов, захваченных в плен, ставили перед дилеммой: обрезание или смерть. Большинство (хотя и не все) из них предпочитали смерть отречению от Христа, после чего их убивали на месте.
20 сентября 1187 г. султан Саладин осадил Иерусалим, а 2 октября вступил в покоренный город. Обороной Иерусалима руководил старый рыцарь Байян Наблусский. Святой Град был переполнен беженцами из окрестных деревень и замков. На одного иерусалимского жителя мужского пола приходилось до 50 женщин и детей. В городе имелось лишь небольшое число рыцарей, обладавших необходимым боевым опытом. Байян был вынужден посвятить в рыцари всех благородных юношей старше 16 лет и вдобавок 30 горожан (а вовсе не всех жителей осажденного города поголовно, как в голливудском блокбастере «Царство Небесное»!) и выслал в окрестности города отряды для закупки продовольствия на деньги, присланные в дар иоаннитам королем Генрихом Английским, замаливавшим совершенное по его приказу убийство архиепископа Кентерберийского Фомы Беккета (о чем уже говориилось выше). Осажденные «франки» обороняли Святой Град с мужеством отчаяния, но их число было слишком незначительным для обеспечения успешной обороны города от многочисленного, хорошо обученного войска Саладина. Победители вели себя достаточно гуманно и сдержанно.
