Вячеслав Шалыгин
Dr.Сокол
4. 06 июля, 19 часов
(время московское)
– …Кредитная система «Соникард» универсальна. Она интегрирована в глобальную спутниковую сеть и позволяет производить расчеты в любой точке мира, на любых терминалах всех известных банков и других кредитных систем. Вам больше не нужно носить толстые бумажники с пачками карточек разных банков. Имея при себе «Соникард», вы можете получить товары, услуги или наличные, не задумываясь, принимает ли магазин или банкомат к оплате карту той или иной системы. «Соникард» решает любые финансовые проблемы! Наш девиз: «Гарантированные платежи всегда и везде!»
Зазывалы вещали примерно одно и то же на каждом углу. Даже здесь, в Центральном парке, где не было никаких углов, только деревья, трава и асфальтовые дорожки. С одной стороны, рекламная кампания выглядела вполне обычно: разъезжающие по городу фургончики останавливались на самых оживленных перекрестках Нью-Йорка, и выскочившие из них улыбчивые девицы раздавали прохожим разовые карточки на предъявителя. Студенты-распространители в куртках и бейсболках, украшенных логотипами «Соникард» – золотые буквы поперек красного кружка, – бродили по супермаркетам, кафе, гостиницам и прочим общественным заведениям, доходчиво объясняя всем желающим, в чем преимущество новой кредитной системы. Логотипы мелькали там и тут на рекламных щитах и электронных табло. Реклама шла и по телевидению, и в Сети, и на товарах: бейсболки, майки, миниатюрные логотипы на этикетках самых разных продуктов, буклеты, проспекты и плакаты внутри и снаружи супермаркетов, забегаловок и салонов. Красные кружки, будто корь, заразили и Бродвей, и Уолл-стрит, и даже фойе такого храма современной культуры, как Мэдисон-сквер-гарден. В общем и целом, масштаб мероприятий свидетельствовал о нешуточных финансовых вложениях в рекламу, а значит, и о солидности новой системы. А если учесть еще и главный рекламный ход – раздачу «пробных» кредиток всем желающим, – сомнений не оставалось: «Соникард» – это серьезно. Так считали почти все ньюйоркцы, попавшие под пресс этой агрессивной, напористой рекламы.
И все же это была только одна сторона медали. Если взглянуть с другой стороны, кое-что все-таки смущало. Не всех, а лишь таких въедливых скептиков, как Чак. Нет, непосредственно к акции у него претензий не было. За пятьдесят лет жизни в Нью-Йорке он повидал еще и не такие шабаши. Его удивлял сильный, но непонятный, с точки зрения практичного человека, главный рекламный ход «Соникард». Эта раздача «пробных» кредиток. Универсальная карточка – практически всемирные деньги! – и так была абсолютно убедительным аргументом. Зачем усиливать эффект? Ведь любому психологу – да просто любому здравомыслящему человеку! – известно, что лучшее – главный враг хорошего. Не будь этого странного «пробного» нюанса, Чак первым пошел бы в ближайший банк и открыл счет в системе «Соникард». А теперь… нет, вряд ли власти допустили бы рекламу пустой финансовой пирамиды, фактически – надувательство и унижение целой столицы мира! Да и стоимость рекламной кампании говорит о многом, но…
Во-первых, «пробная» кредитка на предъявителя позволяла приобрести за счет фирмы товаров и услуг на двести семьдесят долларов. Нормально? Конечно же, нет! Аргументы вроде того, что деньги лежат в самых разных банках и валютах по всему миру, и таким образом будущие клиенты «Соникард» могут убедиться, что система действительно работает, мгновенно переводя сбережения откуда угодно, куда угодно и конвертируя их из чего угодно в доллары, Чака не убедили. Ну не убедили, и все тут! Никто не раздает деньги без умысла. А еще настораживало ограничение – снимать наличные или покупать товары по этим «пробникам» можно только в течение шести часов – с одиннадцати утра до пяти пополудни шестого июля. После пяти все они будут заблокированы и превратятся в мусор. Почему? Опомнились и решили сэкономить? Ясное дело, что любая реклама – это клубок более или менее легальных финтов и хитростей. И все-таки как-то это подозрительно выглядит. Кредитка с вполне приличной суммой всего-то на шесть часов. И как проследить, кто снимает двести семьдесят баксов, а кто нахапал карточек и тянет из банкомата уже третью тысячу? А уж какой будет ажиотаж… Полиции работы прибавится непременно. Они, наверное, и рады бы все это безобразие прекратить прямо сейчас, зарубить, так сказать, на корню, да не могут. Кампания разрешена мэрией. За взятки, конечно. Еще бы! Если фирма так сорит деньгами, сотня миллионов на взятки для нее не проблема.
Чак вздохнул и украдкой взглянул на часы. Без двух минут одиннадцать. И все-таки настороженность настороженностью, а деньги есть деньги. Чак вынул из кармана три «пробные» карточки с красным кружком. Одну ему буквально всучили вчера вечером, в двух кварталах от Таймс-сквер, пока он ждал клиента. Это была первая встреча с напористыми студентами-распространителями. В тот раз Чак не поверил ни единому слову, но карточку все-таки сунул в бардачок. Мало ли? Вторую ему подарил клиент, севший в машину на 42-й улице неподалеку от Центрального вокзала. Беседа с пассажиром оказалась вполне содержательной, но упрямый нью-йоркский таксист все равно не поверил в грядущую «кредитную революцию» и заставил клиента расплатиться наличными. Тот заплатил, даже с двойными чаевыми, и еще оставил Чаку карточку. Третью кредитку засомневавшийся таксист вытребовал сам, когда притормозил, проезжая мимо распространителей по Ист-Ривер драйв. Зачем? От жадности, наверное. Ведь сколько ни сомневайся, а свербит где-то там внутри: не останься в дураках! Если это туфта, никто ведь и не узнает, что ты тоже участвовал в грандиозном лохотроне. А если это реально, ты за здорово живешь получишь восемьсот десять баксов. Не так уж много, но почти как хорошая дневная выручка.
Одиннадцать! Сейчас все станет ясно. Кто кого надул или, наоборот, – облагодетельствовал. Чак уже давно решил, как поступит с кредитками. Одну он заранее сунул в сканер счетчика. Если не сработает, то, во-первых, никто и не узнает, а во-вторых, не придется совершать лишние телодвижения. Вторую он планировал использовать чуть позже. Прокатиться до банкомата, где не будет большой очереди, и получить наличные. А третью можно потратить на подарок сыну. Он давно просил новые кроссовки, с этими, как их, черт… гелевыми ролл-вставками, которые позволяют по желанию либо кататься, как на роликовых коньках, либо ходить, как обычно. Последнее, конечно, маловероятно. Чак усмехнулся. Он отлично помнил себя в таком возрасте. С наступлением лета ролики заменяли обувь окончательно и бесповоротно, а осенью, с началом школьной учебы, приходилось заодно и снова учиться ходить. Теперь же подросткам вообще ничто не мешает круглый год носиться по городским тротуарам, обгоняя плетущиеся в пробках машины, соскальзывая прямо по перилам в подземку или устраивая массовые заезды на просторах площадок старых доков в Вест-Сайде. Заблокировал вставки – и ты обут в нормальные кроссовки, разблокировал – ты на роллерах, причем с таким фантастически низким трением качения, что одного толчка хватает на сотню футов по любой более-менее ровной поверхности. И ничто не может испортить наслаждения от этого почти полета, пусть и в сантиметре от земли. Ничто, кроме осенней слякоти или снега, который нью-йоркской зимой нет-нет да выпадает, несмотря на глобальное потепление…
Но это все лирика. Пора! Чак ткнул в пиктограмму «оплата». На экране счетчика высветилась надпись «платеж произведен» и сумма… двести семьдесят долларов! «Кредит исчерпан. Спасибо, что воспользовались услугами „Соникард“. Чак шумно выдохнул и вынул кредитку из сканера. Надо же! Выходит, напрасно брюзжал и сомневался? Чак ощутил, что чуть выше потертого водительского сиденья начался легкий зуд – предвестник „золотой лихорадки“. Он включил „драйв“ и вывел свой старенький „Понтиак“ на проезжую часть. У всех намеченных банкоматов стояли длинные очереди, а у обочин негде было припарковаться. Чак проехал несколько кварталов и негромко выругался. Везде одно и то же – толпы граждан, возжелавших „бесплатного сыра“. Или, как сказал бы Олег, коллега с Брайтон-Бич: herova tucha haliavshikov. Чак нервно посигналил подрезавшей его дамочке на миниатюрной «Хонде». Ей-то на этом японском пуфике место у обочины нашлось. «Как же поступить? Не на Лонг-Айленд же ехать!» Зуд превратился в ощутимое беспокойство. Времени для получения денег оставалось предостаточно, и все-таки. Нет, в крайнем случае, можно было «слить» все три кредита в свой же счетчик, но что, если хитроумная система «Соникард» посчитает это нарушением правил и заблокирует два «лишних» перевода? Распространители не уточняли, может ли один человек воспользоваться несколькими кредитками, но логично предположить, что об этом условии не говорили, поскольку оно было слишком очевидным. Чак всегда гордился тем, что он человек осторожный, практичный и предусмотрительный. Его поэтому и грабили меньше других, и платить не «забывали» – такие вещи Чак просчитывал заранее, еще не посадив клиента, уже видел, что он за фрукт. И в прочих делах опытный таксист придерживался тех же принципов – лучше все предусмотреть и продумать, чем рисковать и терять деньги из-за собственного легкомыслия. Но сейчас опасение потерять пять сотен потихоньку подменяло собой все привычные установки.
Чак повертел головой. Заправка! Если залить под горловину, выйдет как раз почти на три сотни. Отличная идея! Чак свернул на 23-ю улицу и, постепенно выбираясь из тени небоскребов, покатил на запад в сторону Гудзона, к ближайшей заправочной станции. По правой стороне улицы ближайшая заправка располагалась только на пересечении с Десятой авеню, и Чак доплелся до нее лишь через полчаса. Пробки на Манхэттене были обычным делом. Улицы ведь не резиновые, а вертолеты-эвакуаторы в Нью-Йорке недолюбливали. Формально потому, что эвакуация считалась делом небезопасным. Но Чак считал, все потому, что вертолет-эвакуатор «kozel» – изобретение русских. А если перефразировать известную реплику, из России разве может быть что-то хорошее?
Под козырьком с голографическими вывесками «Шеврон» машин было немного. Ну, может, на десяток больше, чем обычно. Чак пристроился за вороным «Мерседесом» и присмотрелся. Заправщики в красно-зеленых куртках и бейсболках работали быстро и все как один чиркали по сканерам кредитками с красным кружком. «Не один я такой умный, – усмехнулся про себя Чак. – Зато расторопный».
Он оглянулся. За ним стремительно рос длиннющий хвост. Чем собираются рассчитываться эти автолюбители, было ясно, как день.
Заправленное под завязку такси Чака снова нырнуло в поток и, немного проехав, прижалось к обочине. Для приличия следовало посадить хотя бы одного клиента. Заодно и немного остыть. Пока все складывалось очень даже удачно, но терять голову и бежать в ближайший спортивный магазин за подарком сыну не следовало. До финальной сирены пять часов, а купить «кросс-роллы» можно где угодно. И чем дальше от центра, тем дешевле.
– Угол Шестнадцатой и Бродвея, – сказал усевшийся в такси клиент.
Это было не совсем то, чего хотел Чак. Он предпочел бы отвезти пассажира «куда подальше», например, в Ньюарк или Джерси, а не ползать вокруг Бродвея, пересчитывая забитые машинами улицы и авеню. Но раз уж этот парень сел, придется везти.
– Сегодня суматошный день, – сказал Чак. – И движение плотнее обычного. Вы спешите?
– Как и все сегодня, – пассажир уставился в правое окно. – Вы уже воспользовались кредиткой?
– Какой кредиткой? – Чак всем своим видом демонстрировал, что не понимает, о чем идет речь.
– Той самой, «Соникард».
Пассажир ему не поверил. Что и неудивительно, неиспользованную пока карточку Чак небрежно сунул в щель над дверцей «бардачка».
– Пока нет. К банкоматам не пробиться.
– Ну да, – клиент хмыкнул. – Мой вам совет, не повторяйтесь. Уверен, что деньги с первой карточки вы «залили в бак», верно? Вторую кредитку вы второпях сунули в банкомат, а деньги с третьей перевели себе на счетчик. И все это вы сделали практически не сходя с места, на одной улице, я угадал? Если все так и было, мой вам совет: четвертую используйте где-нибудь подальше.
– А какая разница? – Чак не стал ничего отрицать, но краснеть и каяться он тоже не собирался. Проницательность клиента впечатляла, но если подумать, эти решения были самыми очевидными, и так поступили, наверное, девять из десяти таксистов, урвавших больше одной «разовой» кредитки.
– Может заблокироваться.
– Ага, – Чак удовлетворенно кивнул.
Значит, подвох все-таки был. Попытайся он перевести все деньги в свой счетчик, не получил бы ни цента сверх первого платежа. А так и заработал, и заправился. И все-таки непонятно, при чем тут место. Какая разница, здесь покупать товары или в Бронксе? Система-то одна. Всемирная.
– Я точно не знаю, как это все работает, но поговаривают, что, если использовать кредитки равномерно, в удаленных друг от друга местах, сбоев не возникает. А если вы решите получить наличные в пределах одного района, то эти подарочные счета могут заблокироваться. И даже если вы поступаете по-честному: один клиент – одна карточка, но перед вами с таких же кредиток деньги получили человек пять-семь, система может вам отказать.
– Странно, вам не кажется?
– Есть немного. Такое впечатление, что «Соникард» запрограммировала кредитки так, чтобы клиенты сунули их в максимальное количество терминалов. Может, таким способом владельцы фирмы хотят доказать, что система безотказна и их карты примет даже самый простой и устаревший терминал где-нибудь в Гарлеме?
– Безотказна? – Чак в сомнении покачал головой. – Тогда кредитки не блокировались бы раньше времени. Нет, тут что-то другое. Я вам вот что скажу, мистер, нечисто тут дело. Могу поставить дневную выручку против банки пепси. Будь у меня хоть какая-то версия, я бы обязательно сообщил о ней в полицию.
– Что это значит?
– У вас ведь имеются какие-то соображения, не так ли?
– Нет, – пассажир стушевался. – Вернее, да, есть, но это лишь фантазии. В свое время я увлекался беллетристикой, ну, знаете, политические детективы, секретные материалы, теория заговора…
– Кто убил Джей Эф Кей?
– Да, вроде того. Так вот, ситуация с рекламой и, главное, с распространением «Соникард» вполне укладывается в рамки классического заговора. Этот «кредитный бум», завуалированное принуждение клиентов посетить как можно больше заведений, имеющих электронные терминалы… Очень подозрительно, очень.
– Думаете, в чипах карточек заложен вирус, который может вывести из строя всю нашу кредитную систему?
– Не знаю. Все может быть.
– Думаю, тут вы ошибаетесь, мистер. Чтобы устроить электронную диверсию, вовсе не обязательно ходить по супермаркетам и чиркать по терминалам кредитками. Достаточно влезть в банковские системы через Сеть.
– А если вам не по зубам защитные коды?
– Тогда они вам не по зубам, и точка. Атака через периферию тут не поможет.
– Не скажите. Если использовать язык военных, фланговые обходы зачастую бывают гораздо эффективнее ударов в лоб.
– Вы военный?
– Нет, просто кое-что об этом слышал. Мой дядя служит полковником в форте Беннет.
– А я работал в радиоэлектронной компании, пока ее не прикрыли после кризиса семнадцатого года. Специальность у меня была не самая мудреная, но в некоторых вещах я разбираюсь. Вирусы загружают через Сеть. Сканеры кредитных терминалов тут не подойдут.
– Ну вот поэтому я и не иду со своими фантазиями в полицию. Что я им скажу?
– Пожалуй, сказать действительно нечего. Приехали, мистер. С вас тридцать пять пятьдесят. Только не этой чертовой кредиткой!
Клиент расплатился наличными и быстро растворился в толпе. Чак проводил его равнодушным взглядом, затем вдруг выделил из массы лиц одно знакомое и коротко нажал на клаксон. Человек, которому он посигналил, едва заметно покачал головой и, обреченно вздохнув, сел в машину.
– Чак, ты неисправим.
– А что такое, Роджер? – удивился таксист.
– Ничего, если не считать главного условия игры – мы незнакомы, дружище.
– И какие же мы тогда друзья? – Чак рассмеялся и выключил фонарь с надписью «свободен». – Куда едем?
– В Гарлем.
– Куда?! – Чак обернулся и изумленно уставился на пассажира. – Я могу отвезти тебя на Бруклинский мост. Просто бросишься в Ист-Ривер. Так умереть будет наверняка приятнее.
– Да, – Роджер причмокнул, будто смакуя отличную идею. – Желательно прямиком в Гарлем.
– Ты чокнутый, Родж!
– У меня осталось три сотни нерозданных кредиток, Чак. Боссу это не понравится.
– Но почему туда?! Давай я отвезу тебя в Джерси или… хочешь в Принстон? Я знаю, ты любишь это местечко. Мне нетрудно, хоть это и не ближний путь. Там не так людно, зато безопасно!
– Крути баранку, Чак. Если до пяти не будет использовано хотя бы девяносто процентов кредиток, Главный намылит шею Чарли, а тот мне. А резидент с намыленной шеей – это плохо, Чак. В первую очередь для агентуры. Понимаешь?
– Конечно. Я помню ту заварушку в Хемпстеде, когда ты пристрелил Фитца.
– Он работал на АНБ.
– Знаю. Но каково было нам тогда! Ведь о его предательстве мы узнали уже после перестрелки. А тогда мы подумали, что наш резидент получил от начальства грандиозную взбучку, в результате сошел с ума и теперь уничтожает агентурную сеть.
– Ладно, не будем о грустном. Как твое наблюдение?
– Все идет по плану, шеф. Вы же знаете, я относился к затее с «Соникард» с недоверием и даже по легенде играл скептика, но теперь готов признать, что она сработала. Самый проницательный обыватель из всех, с кем я говорил на эту тему, не имеет против Системы ничего, кроме смутных сомнений. Чарли может докладывать Главному об успехе.
– Рано, Чак, – Роджер похлопал по гладкому боку элегантного кейса. – Сначала надо покончить с этим, а уж после докладывать.
– Гарлем! – Чак вздохнул. – Ваш выбор, мистер, но учтите, высажу за три квартала. Я сегодня без оружия и бронежилета…
* * *
Клиент попался странный. Во-первых, белый, а во-вторых, этот заблудившийся турист ничуть не испугался приставленного к виску пистолета. Он не дрожал, как это делали другие, и не рассказывал слезные истории о ждущих дома детях. Правда, и не сопротивлялся. Просто стоял и смотрел. Не в глаза, а куда-то мимо обоих черных грабителей. Куда-то… в никуда, будто слепой.
– Что смотришь, мать твою?! – чуть громче обычного крикнул Саймон. – Давай свой гребаный бумажник, мать твою!
– Извините? – с каким-то жутким акцентом произнес клиент.
– Бумажник! Наличные, кредитки. Понимаешь, мать твою?!
– Да, понимаю, – белый вынул из кармана тощий кошелек и протянул Саймону.
– Теперь, говнюк, гони свою гребаную трубку!
– Трубку? – Клиент снова притормозил. – А-а, смартфон.
– Смартфон, – кривляясь, передразнил Саймон. – Он у тебя есть, мать твою?!
– Возьмите, – белый отдал смарт.
– Что у тебя за сраный акцент? Польский? – Саймон, не глядя, бросил аппарат Эдди.
Тот поймал смарт и повертел его, разглядывая со всех сторон. Трубка была дорогая, но работала в европейском стандарте. В Нью-Йорке его поддерживала только одна фирма из пяти. Ни Саймон, ни Эдди ее абонентами не являлись.
– Что это за дерьмо?! – возмутился Эдди. – Откуда ты тут взялся, белый?!
– Я турист, – спокойно ответил клиент.
– Турист? – насмешливо переспросил Саймон. – В Гарлеме? Что ты хотел здесь увидеть, мать твою? Это?
Он сунул ствол под нос туристу и случайно ударил его по губе. Из ранки потекла кровь.
– Вот дерьмо! Ты запачкал мою пушку, говнюк! Что у тебя есть еще, мать твою? Выкладывай!
– Только это, – клиент снял с безымянного пальца правой руки тонкое обручальное кольцо.
– Ты вдовец? – спросил Эдди.
– Нет, моя жена в порядке. Просто я не католик.
– Поляк и не католик? – Саймон вытер ствол о рубашку туриста и бросил взгляд на Эдди. – Много там?
Напарник вынул из бумажника несколько купюр и десяток кредиток. Наличными получалось всего около сотни долларов, зато среди кредиток обнаружилась «золотая» «ВИЗА». Эдди показал улов приятелю. Тот удовлетворенно кивнул и опустил пистолет.
– Ты, поляк, вежливый турист, мать твою. Я тебя отпускаю. Но если тебя остановят другие братья, у тебя будут большие проблемы. Так что лучше убирайся отсюда поскорее.
– Хорошо, – белый кивнул. – Только верните мне смарт и одну из кредиток, вон ту, с красным кружком, «Соникард».
– Ты шутишь? – Саймон слегка оторопел и снова поднял пистолет. – Отдать тебе сраный смарт, чтобы ты заблокировал кредитки?
– Да и сам он чего-то стоит, хоть и кусок дерьма, – буркнул Эдди. – Застрели его, брат, раз он такой тупой говнюк.
– Смарт вам не пригодится, – твердо заявил «поляк». – А карточка пуста. Мне они нужны просто как «ай-ди».[2]
– Шлепни его, брат, – снова сказал Эдди.
– Подожди, брат, мне он нравится, – Саймон смерил туриста оценивающим взглядом. – Редко встретишь смелого поляка. Да еще в Гарлеме. Что ты забыл здесь на самом деле, мать твою?
– Заблудился, – честно глядя на Саймона, заявил белый.
– С таким смартом? Не трахай мне мозги, турист. Этот смарт контролировал каждый твой гребаный шаг. У него же включена функция прямого выхода в спутниковую сеть.
– Ты неплохо разбираешься в технике, – похвалил клиент. – Я могу помочь тебе с работой. Тысяча в неделю и не надо никого грабить.
– Тысяча баксов или польских монет? – Саймон рассмеялся.
– В Польше евро. Но я говорю о долларах. Если ты действительно разбираешься в электронике, я могу взять тебя в прибыльный бизнес.
– Снова дерьмо, – фыркнул Эдди. – Шлепни его, брат!
– Заткнись, – отмахнулся Саймон. – Бизнес? Нелегальный?
– За легальными работниками я пошел бы на биржу труда.
– По тысяче каждому, – отчеканил Саймон.
– Твой брат тоже разбирается в технике?
– Нет.
– Тогда зачем он мне?
– Да застрели ты его, Саймон! – обиженно предложил Эдди. – Мне надоело слушать это дерьмо!
– Эдди, заткнись! – приблизив лицо к лицу напарника и почти ткнув указательным пальцем ему в глаз, рявкнул Саймон. – Заткнись, гребаный ниггер! Понял меня, говнюк?! У нас деловые переговоры, мать твою! Поэтому заткнись и слушай!
– Чего это ты раскомандовался, ниггер?! – взорвался Эдди.
– Хорошо, я возьму вас обоих, – прерывая их стычку, сказал турист. – Эдди будет механиком. Ты разбираешься в машинах, Эдди?
– В отечественных – да, – Эдди покосился на брата. – От японских меня тошнит.
– Потому что в них много электроники и трудно угнать? – Турист улыбнулся.
– Мы будем угонять тачки? – осенило Саймона.
– Нет. Вы будете работать в офисе, как настоящие бизнесмены.
– Ни хрена себе! – восхищенно воскликнул Эдди. – Будем ходить в гребаных костюмах и галстуках, как продавцы в автосалоне Джарвиса?
– И получать по тысяче в неделю, – напомнил «поляк» и взглянул на Саймона. – Для начала. Идет?
– А ты правильный чувак, – Саймон спрятал пистолет и протянул туристу руку. – Я – Саймон. Когда начинаем?
– Если отвезете меня в офис, то прямо сейчас. У вас есть машина?
– Спрашиваешь! – Эдди горделиво выпятил грудь. – «Кэдди» семнадцатого года. У вас в Польше есть «Кадиллаки»?
– В Европе предпочитают японские машины. Или немецкие. Я езжу на «Майбах» модели прошлого года.
– Он же стоит кучу денег! – Эдди завистливо вздохнул. – Почти как гребаный «роллс».
– Дороже, – турист усмехнулся. – Ты действительно кое-что понимаешь в машинах. Это хорошо. Где ваш «кэдди»?
Машина грабителей стояла буквально в десяти шагах, за ближайшим углом.
– А ты, поляк, почему не на колесах? – спросил Саймон, когда они уселись в «кэдди».
– Можете звать меня Роджер.
– O’кей. Почему ты не взял тачку напрокат, Родж? В розыске?
– Нет, мой «ай-ди» в порядке. У меня была тачка, но она сломалась в двух кварталах отсюда.
– Ха, – Эдди расплылся. – В двух кварталах к югу?
– Да.
– Ну, теперь от нее не осталось и следа. Кривой Билли уже разобрал ее по винтикам и продал все приличные запчасти Джарвису. Это был «Форд»?
– Да, «Виктори» двадцатого года.
– Билли поднимет не меньше трех штук, – Эдди хмыкнул. – Ты, Родж, прямо как Армия Спасения. Приехал, привез подарки…
Роджер не ответил, лишь пожал плечами.
– Саймон, так вы отдадите мой смарт и ту карточку, с красным кружком?
– Забирай, – Саймон протянул было смарт, но вдруг передумал. – Хотя нет, Родж, пойми меня правильно. Я отдам тебе все, когда увижу, что ты нас не надул.
– Только один звонок, Саймон. Если я не сделаю его сейчас, сорвется крупная сделка и наш бизнес может серьезно пострадать.
– Бери, – Саймон протянул ему смарт, но снова отдернул руку. – Только один звонок и по громкой связи, чтобы я слышал.
– Договорились, – Роджер наконец получил смарт. – И карточку. На ней записан номер партнера.
– Я продиктую, – заупрямился Саймон.
– Перестань, – Роджер поморщился. – Номер зашифрован в штрих-коде. Ты сможешь прочитать штрих-код? Смарт его отсканирует, и, если для тебя это так важно, я верну карточку.
– Забавно, – Саймон вдруг как-то преобразился. – Зашифрованный номер, смарт особой модели, карточка несуществующей кредитной системы… Вы очень занятный тип, мистер Роджер.
Роджер поднял на черного грабителя удивленный взгляд. Внешне Саймон остался тем же закованным в золотые цепи и перстни бандитом из гарлемской подворотни, но во взгляде у него появилось нечто новое. Роджер не сразу понял, что это, а когда сообразил, было поздно.
На запястьях у «поляка» защелкнулись наручники, и Саймон уже совсем другим голосом и на нормальном языке приказал:
– Сидите смирно, мистер Роджер. Эдди, поехали.
– Сообщить начальству?
– Да. Скажи, что мы взяли резидента.
– Ты уверен?
– Ну, или не меньше, чем его заместителя. Так, Роджер? Что ты хотел сделать с этой карточкой? Выжечь ее чип при помощи вот этого лазерного излучателя? – Саймон повертел смарт. – Очень интересная конструкция смарта, Родж. Вместо инфрапорта – лазер, вполне мощный, чтобы ослепить и даже убить человека, а вместо камеры просто какой-то спутниковый видеокомплекс с телескопом взамен объектива. Отличная шпионская аппаратура. Только тебе следовало засунуть ее в корпус от «Моторолы» или хотя бы «Нокиа», а не в «Филипс». У нас такие смарты редкость и привлекают внимание.
– Что-то я не совсем тебя понимаю, Саймон, – «поляк» скривился. – Ты вдруг заговорил как коп или агент ФБР. Что это значит?
Он поднял руки с «браслетами» и вопросительно уставился на Саймона.
– Мы агенты АНБ, Роджер, – спокойно ответил Саймон, – и вопросы задавать будем мы, понял меня?
– Две вертушки прикрытия, – сообщил Эдди, указывая вверх. – Начальство расщедрилось. Клюнуло на резидента… мать его.
– Что за информация забита в чип этой карточки, Роджер? – кивнув напарнику, продолжил допрос Саймон. – Почему ты хотел ее уничтожить? Это имеет отношение к утренним событиям на Манхэттене?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, мистер Саймон, – Роджер вежливо улыбнулся.
– Хорошо, поговорим в твоем офисе.
– В офисе? – Роджер с фальшивым недоумением поднял брови. – В каком офисе?
– Ты ведь пригласил нас в свою контору, забыл?
– Это была уловка, мистер Саймон, я просто хотел избавиться от грабителей. Вы привезли бы меня в более приличное место, и я поднял бы шум. Вот и все.
– Хитер, мать его, – бросил Эдди.
– Значит, сотрудничать вы не желаете, – Саймон, тоже понимая, что поспешил с арестом, скрипнул зубами. – Ну что ж, обойдемся. Наши эксперты расколют этот орешек в два счета.
Он помахал карточкой перед носом у Роджера.
– Не сомневаюсь, – тот вежливо кивнул. – Специалисты АНБ наверняка более компетентны, чем полевые агенты.
– Хамишь? – процедил сквозь зубы Саймон. – Учтем. Едем в наш офис, Эдди. К специалистам. В том числе по мнемосканированию.
– Эта процедура незаконна, – самодовольная ухмылка мгновенно сползла с лица Роджера, сменившись гримасой полнейшего равнодушия, читай – скрытого беспокойства. – И мой арест незаконен. Вы не предъявили обвинение и не зачитали мои права.
– Это от некомпетентности, – многообещающе улыбнувшись, сказал Саймон. – Мы исправимся. При свидетелях.
– Нас видела спутниковая сеть!
– Что она видела? Как мы садимся в машину? И вообще, Родж, здесь мы хозяева, а не СБН. Что за программа забита в чип кредитки?! Отвечай! Вирус? Кодирующий ключ? Что?
– Программа? Я не разбираюсь в таких тонкостях, Саймон. Это обычная кредитная карточка системы «Соникард». Что у них бывает в чипах? Информация о состоянии счета, идентификационный номер… Что еще? Я не знаю.
– Не прикидывайтесь идиотом, Родж, – Саймон был буквально готов зарычать. – Такими карточками завалены все мусорные контейнеры Манхэттена и доброй половины остального Нью-Йорка. По нашим сведениям, с ними далеко не все в порядке. Мы пока не знаем, как давно существует такая кредитная система, но раньше подобных карточек никто не встречал. Они появились внезапно, после короткой, но мощной рекламной кампании. На протяжении последних шести часов люди рассчитывались с их помощью практически во всех супермаркетах Нью-Йорка и еще десятка крупных городов. Причем компьютеры принимали их то за кредитки «ВИЗА», то за «МАСТЕРКАРД», то еще черт знает за что. В тысячах банкоматов были свободно получены миллионы долларов наличных. Но что еще более странно, кредитки после этого владельцами просто выбрасывались. И знаете, почему?
– Нет, – Роджер, сохраняя невиннейшее выражение лица, покачал головой.
– Как утверждают задержанные нами «пользователи», те, кто вручил им эти карточки, сказали, что это рекламная акция новой кредитной системы. На каждой карточке лежало что-то около трех сотен, и любой новый владелец мог распоряжаться ими как угодно – получить наличные в банкоматах или купить что-то в магазинах, но непременно до указанного на карточке времени. После чего она превратится в обычный кусок пластика якобы потому, что это всего лишь рекламный продукт, пробник. Как вы это объясните?
– Обычная рекламная акция с размахом, но не вижу ничего удивительного. В названии новой кредитной системы фигурирует название крупной корпорации, это внушает доверие, – Роджер твердо взглянул на Саймона. – Так что не вижу ничего странного. А тем более не вижу повода для своего ареста.
– Нет, все это неспроста. Все это что-то означает, Роджер. Что? Мы все равно это установим, но если ты сэкономишь нам время, то смягчишь себе приговор.
– Разве я совершил преступление? – Роджер пожал плечами. – Я не сделал ничего плохого ни вашей стране, ни вам лично. А вы меня схватили и мало того, что помешали вести бизнес, так еще и подвергаете психологической обработке. Где ваши хваленые свободы и права личности?
– Вести бизнес? Это какой? А-а, тот, нелегальный? Ты же сказал, что это была уловка.
– Насчет нелегального бизнеса – все верно, это была уловка. А вот позвонить – заметьте, мистер, по абсолютно легальному делу – мне было действительно необходимо. Кстати, мне так или иначе положен телефонный звонок.
