Yako Darrell
Тени звезды АРЕС
– Валера, пока ты тут с ним упражняешься, пойду-ка я заранее приготовлю раствор для трупа, – добавил полковник с едва заметной горечью в голосе.
Я поднял руку, жестом остановив его. Он замер, но его пальцы всё ещё нервно теребили край подлокотника.
– Алекс, подожди. Мне тут мысль пришла, – сказал я, задумчиво глядя на своего заместителя.
– Помнишь год назад у нас была проблема с бывшим премьером?
Алекс нахмурился, его взгляд метнулся ко мне, но он не сразу ответил.
– Помню. И что? – спросил он, его голос звучал настороженно.
– Новый препарат. Яд. Мы вводили его, чтобы разговорить премьера, – продолжил я, внимательно наблюдая за его реакцией.
Алекс отвёл взгляд, его губы плотно сжались, а пальцы начали постукивать по подлокотнику. Я увидел, как он напрягся.
– Разговорить не успели, – пробормотал он, избегая моего взгляда.
Я сузил глаза и сделал шаг ближе.
– Алекс, почему не успели?
Он упрямо молчал, глядя в пол. В комнате повисла тяжёлая тишина.
– Ну хорошо, – подытожил я.
– Я скажу вместо тебя! Ты тогда, сукин ты сын, потерял ампулу с антидотом!
Мои слова прозвучали громко, и вся команда замерла. Алекс опустил голову ещё ниже, но ничего не ответил.
– Вот что бывает, когда не слушаешь приказа. В одно ухо влетает, в другое вылетает! – добавил я с укором, переводя взгляд на остальных.
Жанна, сидевшая у стены, встревоженно подняла глаза.
– Шеф, так что тогда случилось? – её голос прозвучал напряжённо.
– Сдохла эта падла, не получив антидота, – рубанул я рукой воздух и опустился на стул, переведя дыхание.
Комната наполнилась тягостным молчанием. Только негромкий стук клавиш, за которыми трудился Макс, напоминал о нашей цели.
– Что ты, генерал, предлагаешь? – наконец нарушил тишину Алекс, его голос звучал устало, но всё ещё твёрдо.
Я поднялся, похлопал его по плечу и, не глядя, направился к сейфу в дальнем углу.
– Предлагаю снова использовать этот препарат. Только в этот раз я всё сделаю сам.
Алекс ничего не ответил, лишь кивнул, но я видел, что напряжение не отпускало его. Остальные обменялись тревожными взглядами, но никто не посмел возразить. Не прошло и пяти минут как я появился в комнате пленника и не обращая на него внимания скомандовал:
– Рауль быстро прижми его и оголи правую руку до локтя!
Испанцу даже не надо было помогать. Резкий короткий удар кулака в висок и вот уже пленник обездвижен и тих, а его рука мягко опадает в мускулистые руки Рауля.
Я медленно вставил иглу шприца в вену на руке дипломата, не отводя от него взгляда. Едва заметная жёлтая жидкость зловеще блестела в свете неоновой лампы, как предвестник его обречённости. Пленник дрожал, его лицо побелело, а дыхание стало частым, как у загнанного зверя. Он медленно открыл глаза и посмотрел на меня с нескрываемым удивлением.
– Ты знаешь, что это? – спросил я ледяным тоном, чуть сильнее надавливая на пластиковый поршень.
Он метнулся взглядом между мной и Раулем, словно надеясь найти в этом аду хоть каплю милосердия. Его губы дрогнули, но он так и не произнёс ни слова.
– Это «Рицин-Т7», – продолжил я, позволяя ему услышать каждое слово.
– Пролонгированный яд. Уникальная разработка. Он проникает в клетки, подавляет синтез белка и вызывает постепенную гибель тканей. Формула усовершенствована: токсин остаётся неактивным, пока не достигает порогового уровня в твоём организме.
Его глаза расширились, а кулаки судорожно сжались, как будто это могло хоть как-то ему помочь.
– У тебя есть 72 часа, – я позволил себе говорить с пугающим спокойствием.
– Первые симптомы ты почувствуешь через сутки: слабость, головокружение. На второй день – тошнота, кровотечения, мучительная боль в мышцах. А на третий… – я сделал паузу, чтобы он сам дорисовал себе картину,
– Органная недостаточность, паралич. Смерть. Очень болезненная смерть.
Он вскрикнул, как раненое животное:
– Вы… вы не имеете права! Это… это преступление!
Я убрал шприц и спокойно посмотрел на него:
– Преступление – это то, что мы нашли в твоём багажнике, – я говорил так, будто объяснял ребёнку очевидное.
– Это не обсуждается.
Рауль, стоявший рядом, чуть наклонил его вперёд, удерживая за плечи. Дипломат выглядел сломленным. Его лицо, ещё недавно надменное и уверенное, теперь превратилось в маску ужаса.
Я достал вторую ампулу – прозрачную, с безобидным видом, и медленно покрутил её между пальцами.
– А это – «Токсонекс». Антидот. Одна доза, и ты снова в порядке. Но получишь её только тогда, когда вернёшься и сделаешь то, что мы скажем.
Его глаза забегали, как у крысы, загнанной в угол. Дыхание стало прерывистым.
– Вы чудовища… – прошептал он, едва шевеля губами.
Я наклонился ближе, чтобы он почувствовал ледяной холод моего голоса:
– Возможно. Но только мы решаем, выживешь ты или нет.
Рауль насмешливо хлопнул его по плечу:
– Ну что, герой? Хочешь сдохнуть за правду?
Его голос сорвался в крик:
– Нет! Нет! Я сделаю всё, что вы хотите!
Я сделал шаг назад, внимательно оценивая происходящее. Дипломат сидел на полу, сцепив пальцы так крепко, что они побелели. Его дыхание было сбивчивым, как у человека, который пытается сдержать панику.
– Вот и отлично, – спокойно произнёс я, сложив руки на груди. – Теперь ты наш источник. Или, лучше сказать, родник. Постарайся не пересохнуть, а то, сам понимаешь, закопают.
Рауль хмыкнул и слегка подтолкнул пленника носком ботинка.
– Добро пожаловать в новую реальность, Эдгарс. Часы пошли.
Макс внезапно влетел в комнату. Его лицо выражало напряжение, а в руках он держал жёлтую флешку в алюминиевом корпусе, которую тут же протянул мне.
– Что это? – спросил я, внимательно разглядывая флешку.
Её изящный корпус созданный где-то в подземельях Илона Маска намекал, что это не просто хранилище данных. Обычно такие вещи имели двойную, а то и тройную линию обороны. Взломать их было практически невозможно. Я был удивлен, как наш хакер со всем этим справился.
– Там данные о транзакциях. Электронные кошельки, более ста миллиардов долларов, – Макс говорил почти шёпотом, но в его голосе слышалась гордость смешанная с растерянностью от обрушившейся на нас информацией.
– Сколько?! – я не смог скрыть ошеломления от услышанного.
– Точнее, сто двадцать три миллиарда семьсот восемьдесят шесть миллионов долларов, – уточнил Макс, переминаясь с ноги на ногу.
Его руки слегка дрожали, а голос звучал напряжённо, словно он всё ещё не мог поверить в увиденное. Медленно повернув голову, я с удивлением посмотрел на пленника. Лицо дипломата побледнело, глаза заметались из стороны в сторону, словно он искал выход из ситуации.
– Эдгарс, ты можешь объяснить, как простой дипломат оказался причастен к такой сумме? – произнёс я, наклоняясь ближе.
Мой тон был спокоен, но каждое слово звучало как удар хлыста.
– Это не моё! Я даже не знаю, что это! – голос Эдгарса сорвался.
Слова сыпались быстро и беспорядочно, как камни с горного склона.
– Мне её передал посол! Сказал доставить в центр города, в офис, и передать ее в руки англичанину. Я не знал, что там!
– Какой офис? Где именно? – мой голос стал резким, требовательным.
Я слегка вздёрнул его подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза.
– На площади Независимости, в торговый центр. Там мне сказали… офисы, – бормотал он, избегая моего взгляда.
Я раздраженно повернулся к Раулю.
– Не понял! – моему удивлению не было предела.
Если эта информация правдива, то это был мой персональный промах.
– У нас разве остались британцы после разрыва дипотношений?
«Торговая миссия. Классика для них. Они всегда используют такие структуры в качестве прикрытия для разведдеятельности!» – мысленно я корил себя за упущение: «Чёрт. Это было очевидно! Почему я не проверил их миссию раньше? Почему эта версия даже не всплыла в наших обсуждениях?»
Я сжал кулаки, чувствуя, как волна раздражения накатывает. Пазл, который до этого не складывался, внезапно обрел форму. Всё, что происходило в последние дни, превращалось в единый хорошо написанный бриттами сценарий.
– Твою мать, стандартная практика. Идеальный фасад: аналитики, опера и связисты. Чёрт возьми, это же стандартная схема МИ6. Как я мог это упустить?! – проговорил я скорее себе, чем Раулю.
Он в недоумении кивнул, явно ожидая моей непредвиденной реакции на происходящее.
– Если это так, и британцы вмешиваются, значит, мы наступили чей-то не прятанный хвост. Обнаружили что-то действительно важное.
Я снова внимательно посмотрел на пленника.
– Да уж, Эдгарс, – сказал я тихо, но в этих словах прозвучал холод, от которого даже воздух в комнате стал напряжённым,
– Ты не просто стукач и заложник, ты ключ ко всему этому. И знаешь, что будет, если ты продолжишь скрывать что-то важное?
Пленник быстро закивал головой и сжался в комок, словно пытаясь спрятаться от реальности. Его замёрзшие пальцы дрожали, лицо покрылось испариной, а дыхание сбилось в рваный ритм.
«Твою мать!» – думал я разглядывая дипломата: «Если всё действительно так, как кажется, то это поезд с отказавшими тормозами, несущийся с горки прямо на нас, а мы стоим на его пути, как идиоты.»
– Шеф! – спокойный, но твёрдый голос Жанны вывел меня из раздумий.
Она вошла в комнату почти незаметно и теперь стояла в дверях, прижимая планшет к груди. Её спокойное лицо резко контрастировало с напряжённой атмосферой в комнате.
– Информация Макса не полная.
Я резко повернулся к хакеру, который, казалось, сжался под грузом её слов.
– Как это «не полная»? – в моём голосе прозвучало раздражение.
– А как же счета с заоблачной суммой?
– Счета и суммы – это лишь вершина айсберга, – холодно объяснила Жанна, делая шаг вперёд.
Её голос был ровным, но в нём звучали нотки неодобрения. Этот холодный тембр-колокольчик звучал для меня похоронным звоном.
– У нас есть только адреса кошельков, но нет ключей для доступа к ним.
– Говори понятнее! – мой тон стал резким, напряжение росло с каждой секундой.
Жанна плавно развернула планшет, показывая данные, и провела пальцем по экрану.
– Смотрите» Криптокошельки работают по принципу двух ключей: публичного и приватного. Публичный – это адрес, который передают для получения средств. Приватный – секретный код, который обеспечивает полный доступ. Без него деньги недоступны.
Я нахмурился, пытаясь осмыслить услышанное.
– Ты хочешь сказать, у нас только половина?
– Даже меньше. Процентов тридцать, – уточнила она, переводя взгляд на притихшего дипломата.
– А где остальные семьдесят? – мои слова прозвучали как удар.
– У англичан! Где же еще, – уверенно ответила Жанна.
Она внимательно осмотрела флешку, которую я всё ещё держал в руке, и заговорила с лёгкой иронией:
– Инженеры Илона Маска – не идиоты. Эта флешка – не просто носитель данных. Здесь тройная защита, а также модуль Bluetooth, который связывает её с другой такой же флешкой. Это стандартная технология. Если у нас есть одна, где-то есть и вторая.
Она вложила флешку обратно в мою ладонь, её глаза встретились с моими.
– Без второй половины мы не сможем завершить цепочку. – утвердительно заявила аналитик и повернувшись в сторону хакера позвала его,
– Макс? Что скажешь?
Тот вздрогнул, словно только сейчас осознал важность её слов.
– Ты права, – пробормотал он, рассеянно потирая виски.
– Где-то должна быть ещё одна…
Его голос затих, и он, опустив голову, направился к выходу, бормоча себе под нос:
– Вот я идиот…
Его массивная фигура скрылась за дверью, но я слышал, как он раздражённо причитал:
– Как я это пропустил? Чёрт…
Я выдохнул и повернулся к Жанне.
– Ты хочешь сказать, этот парень вообще не в курсе, что происходит? – я кивнул на пленника, который теперь выглядел ещё более жалким.
– Сомневаюсь, что он знает что-то важное, – сказала она спокойно, глядя на дипломата, как учёный на подопытного кролика.
– Всё ценное, вероятно, у англичан. Их торговая миссия – идеальное прикрытие для МИ6. Классика.
Её слова пронзили меня, как разряд молнии.
«Чёрт возьми. Это очевидно. Как я мог упустить эту версию? Почему мы не проверили эту миссию раньше?»
– Они всегда так делают, – продолжила Жанна.
– Можешь не продолжать. Я понял, – расстроенным тоном произнес я, но ее было не остановить,
– Внешне это безобидная структура для «налаживания торговли». На самом деле – аналитики, связисты, оперы. Легенда, которую они отрабатывают годами.
Я сжал кулаки, чувствуя, как волна раздражения накатывает. Мой мозг лихорадочно искал лазейки, как исправить ситуацию: «МИ6… Стандартная схема. А я её проглядел. И к кому теперь предъявлять претензии. Кандидатуры на мальчика для битья не было! Я сам был во всем виноват». Я ошибся. И эта ошибка могла стоить нам слишком дорого:
Рауль внимательно наблюдал за мной, словно ждал моей реакции.
– Если это действительно МИ6, – сказал я тихо, почти шёпотом,
– То ледяная лавина, которая может всех похоронить, уже летит прямо на нас. И, гарантировано, мы уже скоро будем в её эпицентре.
Мои слова повисли в воздухе, как грозовые облака перед бурей. Комната погрузилась в напряжённое молчание, нарушаемое лишь слабым треском старой неоновой лампы под потрескавшимся потолком. Я чувствовал, как взгляды подчинённых впились в меня. Все как-то резко замолчали. Вязкая тишина словно склеила пространство. Некто не осмеливался заговорить.
– Рауль! – я резко повернулся к испанцу, голос прозвучал как хлёсткий приказ.
Тот, привычно сдвинув брови, выпрямился в ожидании команды к действию.
– Заберёшь дипломата и к нему на квартиру. Возьмёшь с собой Сергея и Макса. Переверните всё. Может, вторая флешка тоже у этого типа, – я кивнул в сторону секретаря, который, сидя, не смел поднять голову.
– Установите прослушку. Всё, что может хранить информацию, пусть проверит Макс. Всё понятно?
– Да, шеф! – Рауль резко развернулся и наклонился к пленнику.
– Давай вставай, мне что, тебя на себе тащить?
Его голос звучал сдержанно, но в нём чувствовалось не прикрытое раздражение. Пленник слабо дёрнулся, но испанец, с ухмылкой, грубо поднял его за локоть.
– Ноги! Давай, дипломат, не заставляй меня думать, что ты не умеешь ходить.
Сергей, стоявший в углу, коротко кивнул мне и последовал за ними. Я смотрел, как дверь за оперативниками с мерзким скрипом захлопнулась, и лишь тогда перевёл взгляд на Жанну.
– Жанна, попробуй через нацбанк отследить движение средств этой торговой миссии, – голос мой звучал ровно, но внутри я чувствовал, как нарастает напряжение.
– И, да, заблокируй им все счета к едреней фении! Посмотрим, что они будут делать.
Жанна приподняла бровь, но ничего не сказала. Её пальцы тут же забегали по клавишам экрана планшета, а на губах мелькнула ехидная улыбка.
– Поняла, шеф. Если что, у нас ещё есть доступ к ряду их дочерних компаний.
– Отлично. – Я встал, чувствуя, как груз ответственности давит на плечи.
– У нас мало времени.
Я покинул комнату, оставив остальных за работой. Коридоры казались бесконечными, каждое эхо моих шагов звучало, как удары по нервам. «Что делать, если решение не найдено, а проблема нарастает, как снежный ком?» – этот вопрос не покидал мою голову. Ответ пришёл внезапно. Ехать на встречу к Клименту Стоянову.
Не прошло и часа, как мы сидели у меня дома в кабинете. Окна скрывались за тяжёлыми бронепластинами, а гулкая тишина «Клетки Фарадея» создавала ощущение настолько плотной атмосферы, что казалось, будто мы изолированы от бесконечности вселенной. Настроение было препаршивейшим. Даже любимый восемнадцатилетний виски «Macallan», который обычно согревал душу, теперь ощущался, как обыкновенная вода из-под крана.
– Так ты говоришь о какой сумме? – Климент наклонился вперёд, его голос прозвучал сухо и напряжённо.
В глазах читался неподдельный интерес, смешанный с ужасом, который казалось захватил его всего.
Мой ответ повис в воздухе, давая ему самому осознать причины и масштаб ситуации. Потянувшись к стакану, я отхлебнул порядочный глоток, чувствуя, как терпкий вкус обжигает горло, но не приносит значимого облегчения.
– Повторяю: сто двадцать три миллиарда семьсот восемьдесят шесть миллионов долларов. Как тебе?! – проговорил я, стараясь удерживать спокойный тон, и откинувшись на спинку кресла, внимательно наблюдал за остолбеневшим выражением лица моего друга.
Климент замер. Его пальцы судорожно сжали подлокотники кресла. Он на мгновение отвёл взгляд, будто пытался осознать услышанное, а потом резко перевёл глаза на меня.
– Впечатляет и пугает одновременно! – его голос прозвучал глухо.
– Какова вероятность, что мы, то есть ты и команда, доберётесь до них первыми, а не англичане?
Эти слова ударили, как тупой нож, заставляя меня усомниться даже в своей уверенности. Я сжал руки в кулаки, стараясь подавить чувство тревоги.
– Вероятность действительно мала, – честно ответил я, поднимая глаза на премьера.
– Я бы сказал, процентов десять, от силы пятнадцать.
Климент тяжело вздохнул, провёл рукой по лбу, как будто пытаясь стереть пот, и тихо спросил:
– Это вообще стоит того?
Вопрос повис в воздухе. В кабинете стало так тихо, что я услышал, как тикают часы на стене. Тишина нарастала с каждой секундой молчания, сдавливая пространство вокруг нас. Моя уверенность крепла не из-за просчитанной вероятности, а из-за веры в свою команду и ту секретность, которую мы создали вокруг «АРЕС». Только я и Климент знали истинную цель нашей новой службы. Эта тайна была нашим самым совершенным оружием. Я взглянул на свои руки, побелевшие от напряжения, и понял: отступать нельзя.
– Стоит, – произнёс я твёрдо.
– Если мы промолчим сейчас и не начнём действовать жестко, через год здесь будет их флаг.
Премьер опустил голову, сжал побелевшими от напряжения пальцами стакан и мрачно произнёс:
– Мне нужно больше уверенности.
Мой взбешенный взгляд снова опустился на стиснутые, до хруста, кулаки. Мне хотелось добавить ему что-то ободряющее, но решение говорить правду, было единственно верным решением. Я сделал паузу, собирая мысли, и, вдруг, неожиданно понял, что премьер должен увидеть во мне уверенность. Моя оценка ситуации, не просто просьба – это ультиматум, необходимый для нашего выживания. Если мы сейчас не примем меры, последствия будут необратимыми.
– Климент, если мы не сделаем этого, все наши усилия пойдут прахом. Их флаг – это не гипотетика, это реальность, которая идёт к нам полным ходом. И активация пятой колонны не за горами!
– Ладно, согласен, – он чуть расслабил плечи, но в глазах по-прежнему читался скепсис.
– Что именно ты предлагаешь, конкретно?
– Мне нужно твоё разрешение на негласный арест и ликвидацию всей этой банды бриттов. В первую очередь всех, кто находится в торговой миссии, – проговорил я, поднимая голову и глядя ему прямо в глаза.
Премьер молчал, глядя куда-то в сторону.
– Уничтожить всех, кого найду на нашей территории! Особенно в столице! – добавил я, чтобы он понял всю серьёзность ситуации.
Климент, казалось, задохнулся от такого заявления. Его лицо исказилось от неожиданности.
– Ты понимаешь, Валера, чем это пахнет? – голос моего друга звучал резко и глухо, словно каждое слово давалось ему с усилием.
– Это практически геноцид. Ты готов взвалить это на свои плечи?
Его глаза впились в меня, как если бы он искал трещины в моей броне. Он с остервенением продолжал, убеждая сам себя,
– Это нечто большее. Это что, мера твоего отчаяния? Сколько их там, в торговой миссии?
Премьер рассматривал меня так, что казалось он видит меня в первый раз. Его глаза пытливо пытались заглянуть в самую глубину моей души. Его голос звучал глухо, словно каждый звук был отравлен осознанием неизбежности. Вопрос заставил меня на мгновение задуматься.
Сомнений, которые могли пошатнуть мою уверенностей не было. Алекс предоставил всю необходимую информацию, пока я ехал сюда. Он успел выяснить многие аспекты касающиеся деятельности действующей шпионской ячейки Великой Британии у нас в столице. Некоторые действия и факты, которые мы обнаружили за этот короткий промежуток времени, только подтверждали наши расчеты.
Сухие цифры лишь подтверждали наше возможное поражение и рисовали безысходность. Внезапно у меня появились вопросы к нашей контрразведке. Как так получилось, что враждебная деятельность разведслужбы его величества, была не прикрыта и не ликвидирована? Меня интересовало, кто конкретно допустил раздольную деятельность МИ6 на нашей территории? Эти вопросы требовали немедленного ответа. Я выдержал паузу, позволяя словам осесть.
– Насколько я понял из доклада моего заместителя, там работает шестнадцать человек, – ответил я и добавил,
– Решение, которое ты, Климент, должен принять, определит, останемся ли мы как страна или превратимся в воспоминание на страницах истории.
Премьер рассматривал меня так, что казалось он видит меня в первый раз. Он сделал паузу, откинувшись на спинку кресла. Его пальцы сжались вокруг стакана с виски, а взгляд затуманился. Глаза, безмятежные еще час назад, теперь пытливо пытались заглянуть в самую глубину моей души. Его голос звучал глухо, словно каждый звук был отравлен осознанием неизбежности.
– Ликвидировать шестнадцать человек. Даже если это враги, даже если это ради нашего выживания… – он вздохнул, тяжело, как будто этот вдох мог поглотить весь мир.
Но не смотря на все его сомнения, выбор действий в данной ситуации был не особенно велик.
– Ты понимаешь, что это, реально, акт войны.
Слова премьера повисли в воздухе, а тишина в кабинете стала такой густой, что, казалось, её можно было потрогать.
– Да, Климент, это война – отозвался я, холодно и уверенно глядя ему в глаза.
– Это цена за право выжить.
Это было частью наспех сформированного плана нашего выживания. В полутемном свете кабинета, я слышал удары своего сердца и чувствовал, как неопровержимые цифры расчетов нашего аналитика тяжёлым грузом ложатся на мои плечи. Стиснув зубы я повторил:
– Шестнадцать человек! У всех без исключения военная подготовка. Уверен это SAS.
Климент округлил глаза. Его лицо побледнело, а губы приоткрылись, словно он не мог поверить услышанному.
– Ты хочешь сказать, что самое элитное спецподразделение вооружённых сил Великобритании, одно из самых профессиональных и эффективных подразделений в мире, действует у нас под носом все это время?! – его голос сорвался на хрип.
Я видел, как он сглотнул вязкую слюну и тихо прошептал:
– Непостижимо! Это почти взвод убийц! Как, объясни мне, ты собираешься их взять?
Он развёл руки, словно хотел обнять мир, который был готов рухнуть. Его взгляд искал поддержки, но я знал, что её не будет. Это решение мы должны принять сами.
Премьер с укором посмотрел на меня и его речь замедлилась как горная река на резком повороте судьбы:
– Что у тебя, Валера, есть? – и он начал считать,
– Ну хорошо – двое молодых оперативников. Плюс твой боевой заместитель, который ещё помнит свою бурную молодость! Кто там еще? Ах, да, пацан – хакер и молодая баба. И все! – Климент печально усмехнулся, подведя скромный итог.
Он был совершенно прав. С таким воинством не только нельзя было атаковать подразделение вооруженного до зубов спецназа, но предпочтительно было и не думать об этом. Единственный аргумент, который я смог привести был не очень убедителен. Скорее жалок. Но все же я не удержался:
– Ты забыл про меня!
– О, да, – продолжил премьер, стерев вымученную улыбку со своего лица,
– Точно – старый волк! Ну и что это все нам с тобою дает? – сказал он, слабо усмехнувшись.
– Валера, опустись на землю! Посмотри вокруг, вы хорошая команда разведчиков. Финансовых разведчиков. А вот как диверсанты, вы не ахти какая команда, да?
Климент обхватил голову руками, его глаза были полны тревоги.
– И всё же, мой друг, я смотрю, ты уверен, что сможете?
Он на секунду замолчал, стряхнул навязчивую мысль со лба, пронизанного сетью морщин, и вдруг безапелляционно заявил:
– Ты знаешь, Валера, а я тебе верю. Как не странно, но моя убежденность основана не только на твоих знаниях и навыков, а прежде всего в твоей вере в свою команду. А это, я тебе скажу, много стоит. Когда есть такие друзья – весь мир у твоих ног. Ты ведь знаешь, я не ошибаюсь.
Он поднялся, подошел ко мне, приобнял, крепко пожав мой руку и глядя мне прямо в гала добавил:
– У те есть мое добро. Уточняю, – он слегка улыбнулся,
– Почти, как фильме. Но, да. У тебя и твоих людей есть лицензия на убийство.
Премьер, тяжело вздохнул, огляделся по сторонам и без пафоса добавил,
– Генерал, ликвидируй эту угрозу, во что бы то ни стало. Мы должны выжить!
Я на мгновение замер, прислушиваясь к собственным ощущениям. Затем кивнул, говоря больше себе, чем ему:
– Да. Я это сделаю, господин премьер. Иного выхода у нас просто нет!
