Ян Бадевский
Клан Когтей
Что верно, то верно.
Я решил пока не развивать эту тему.
На сборку всех цепочек мы потратили еще пару часов. Да, труд на свежем воздухе – сомнительное удовольствие. Ты потеешь, морозный воздух врывается в легкие, спина липкая. А разденешься – тут же заболеешь. И фамильный целитель Друцких не поможет. Придется отпаивать себя горячим чаем с малиновым вареньем да всякими растворимыми порошками.
Когда солнце начало клониться к закату, окрашивая свинцовую поверхность озера багрянцем, мы вернулись на турбазу. Полигон был полностью готов к удаленным тренировкам. А самое главное – мы сможем регулярно сюда заглядывать и производить… ммм… сервисное обслуживание.
Знаете, полигоны корректировщиков и стихийников – это совершенно разные локации. Вторые уничтожают всё, что попадается на глаза, наносят удары по обширным площадям и нуждаются в защитных барьерах. Первые манипулируют животными, предметами и даже людьми, вмешиваются в естественный ход событий. Порой вносят правки в саму структуру реальности. За это на нас и ополчились адепты Равновесия. Святые отцы до смерти боятся прямого воздействия на континуум и всевозможных заигрываний с вероятностями. Эти вещи находятся за гранью понимания Патриархов. Отсюда вывод: для успешных тренировок нам придется постоянно что-то достраивать и модернизировать. Ну, и защищать свою песочницу от любителей совать свой нос куда не следует.
На турбазе мы провели еще несколько дней.
Я обрушивал костяшки домино, перемещал роботов, раскачивал всеми доступными способами подвесы. Затем мы с наставником выбирались в лес, чтобы всё это дело восстановить. Такеши использовал и прямое редактирование, но мне эта опция еще долго будет недоступна.
Хорошенько наигравшись, мы упаковали свой инвентарь в рюкзаки и отправились на экскурсионном дирижабле в Монашинск.
Команда.
Мысли об этом мне и раньше приходили в голову. Вот только подыскать людей, которым сможешь безоговорочно доверить свою жизнь – задача не из легких. Друг или любимая девушка могут предать. Наемника однажды кто-то перекупит. Завести семью и нарожать детей? Я сторонник честных отношений, в которых нет места расчету.
Думай, Ярослав.
Часы тикают…
Глава 4
– Не получается, – я виновато развел руками.
В окно заглядывало хмурое утро.
Серость, от которой уже тошнит.
Ночью температура поднялась до нуля, снег на улицах растаял, а с неба пошла неприятная морось. Я устроил себе традиционную пробежку в сторону кладбища и еще дальше – к импровизированному стихийному полигону. Учителю о своих необычных умениях я рассказывать не спешил. Реакцию, знаете ли, сложно предугадать. Вообразите, что ваш друг по секрету сообщает о том, что научился летать над крышами домов и испепелять взглядом голубей. Продолжатся ваши отношения в том же формате? Не факт…
В этом мире одаренные принадлежат лишь к одному стихийному классу. Или корректировочному. Что касается адептов Равновесия, то они выламываются из схемы, поскольку принимают в ряды послушников как именитых, так и мещан. Поэтому церковник может владеть, к примеру, стихией огня. Или не владеть. Но основная опасность будет скрываться в артефактах, которые этот упырь на себя навесил. И еще одно. Дворяне, отказавшиеся от мирской жизни, вылетают из рода, уходят с государственной службы и разрывают всякие отношения с кланом. Поэтому Патриархи с аристократическими корнями так и не развивают в себе наследственную родовую способность, передаваемую из поколения в поколение. Я это вот к чему. Маг, овладевший всеми четырьмя стихиями, хоть и на примитивном уровне, сразу привлекает внимание спецслужб. Каждому правителю хочется создать армию универсальных суперсолдат, которые поставят окончательную точку в геополитических спорах.
Да, в ближайшие недели сенсей вычислит меня. Если уже не вычислил. Просто молчит как партизан. У него же есть «телезрение» и другие инструменты шиноби. Поэтому я практикую воздух, а на другие стихии временно забиваю. Мне нужно подумать. И сформулировать какое-то объяснение. Раскрывать все карты – не очень умный поступок. И уж точно я никому никогда не выдам свою истинную природу.
Отточив «незримый удар», «пресс» и «воздушный бой» с тенью, я без промедления вернулся домой.
Учитель не спал.
И сверлил меня тяжелым взглядом, стоя у окна.
Я понял, что нам предстоит неприятный разговор, но учитель велел раздеваться, усаживаться в кресло и включать «телезрение». Дальше – взлом консоли радиоуправления и отправление игрушечной машинки в толпу оловянных солдатиков. Кстати, на острове дождем и близко не пахло.
У меня предсказуемо не получилось.
– Что? – не выдерживаю морального давления со стороны учителя. – Я не владею «машинерией».
– А тут и не требуется «машинерия», – сухо возразил Такеши. – Я специально воткнул в блоки электронную начинку и настроил доступ к спутниковой Паутине. Нужен «цифрокор». На порядок круче твоего.
– Здорово. Так научи меня.
За последние дни мы основательно сблизились и перешли на «ты». Правда, меня не отпускало подозрение, что наставник чем-то недоволен.
– Ты не готов учиться.
Так.
Пора сделать паузу.
– Выпьем чаю, Такеши-сан?
– Я не против. Заваривай.
Через десять минут мы сидели за столом, расставив пиалы, обложившись печеньем, сладкими крендельками и прочими вкусностями.
– Я наблюдал за тобой последние дни, – сходу заявил учитель. – Изучал твой образ жизни, привычки.
Вот оно.
Началось.
– Ты скрытный тип, Рю, – Харада погрозил мне пальцем. – Обустроил себе дополнительный полигон на окраине города. Прокачиваешь там воздушные техники. Упражняешься с тонфами, что похвально. Бегаешь, не тратишь силы на ерунду. Зарабатываешь в Паутине. И совершенно не понимаешь то, что я пытаюсь донести.
– Я готов слушать.
Учитель моргнул.
Цвет его глаз сменился. Зеленый вместо серого. Думаю, это демонстрация.
– Если ты хочешь стать высокоранговым корректировщиком, перестань заниматься посторонними вещами. В грядущих схватках воздушная стихия не поможет. Тонфы – тоже.
– Мы работаем на дальних дистанциях, – возразил я. – А что с ближним боем?
– Поднимайся, – приказал наставник.
И вот мы уже стоим посреди гостиной.
– Доставай свои палки.
Тонфы перекочевали из чехла в мои ладони.
– Ударь меня.
Закатываю глаза. Штамп из дешевых боевиков. Впрочем, ничто не мешает мне использовать тузы в рукавах.
Переключаюсь в режим «воздушного боя».
Обожаю эту технику. Жаль, что владею не в совершенстве. Идея в том, чтобы избавиться от лишнего веса. В прямом смысле. Стать легким и быстрым, словно ветер. Своеобразный аналог «ускорения», только с элементами непредсказуемости. К примеру, я могу бегать по стенам или отталкиваться от потолка.
Что я и сделал.
Резко ушел вверх, затем врубил «ускорение» и обрушился на спарринг-партнера с серией сокрушительных ударов. Тычки, вращения, зацепы. Всё мимо. При этом возникло ощущение, что учитель даже не пробует сопротивляться. Не то чтобы уклоняется или блокирует. Просто оказывается в неправильных местах.
– Стоп, – учитель останавливает мои потуги. – Идем пить чай.
Запихнув подальше нецензурные выражения, я убрал тонфы в чехол. И вернулся к обеденному столу.
– Как я это сделал, – ухмыльнулся наставник. – Вот что тебя волнует.
Вынужден признать:
– Волнует.
– Я не уклонялся, – начал перечислять сенсей, – не блокировал. Не прибегал к стихийным техникам. Не окутывал себя аурами. Что не так? Ответь мне, юный ученик.
Мне лучше думается под хруст крекера.
Запиваю чаем.
И начинаю рассуждать:
– Это что-то мощное из арсенала корректировщиков. Я бы поставил на «мёрфологию». Ты сделал так, чтобы мне тотально не везло во время поединка.
– Хорошая версия, – похвалил учитель, – но в корне неправильная. – Есть техника под названием «причины и следствия». Причина нанесения урона – ты бьешь. Следствие – физический ущерб. Я нарушил причинно-следственные связи и сделал так, чтобы ты всегда промахивался. Это так называемое фундаментальное вмешательство. Я изменил пространственно-временной континуум.
– Хронотехника? – опешил я. – Это невозможно.
– Как видишь, возможно.
Так вот чего испугались церковники! Сильный корректировщик может отменить любую атаку, в том числе артефакторную. В теории мы способны выстраивать сложные цепи, в которых череда «случайностей» приводит к весьма неожиданным результатам. Например, к смерти оппонента. Я впечатлен. Столь искусной и многоходовой магии в моем мире попросту нет.
Харада внимательно следил за выражением моего лица.
И понял, что я просек фишку.
– Из-за этого нас преследуют, Такеши-сан?
– В том числе. «Причины и следствия» – далеко не высший пилотаж. Абсолюты освоили «чистый лист». Вот уж действительно страшная вещь.
– «Чистый лист»?
– Он самый. Тебя безвозвратно стирают из реальности. Исчезают даже архивные данные, воспоминания друзей, знакомых и коллег, записи видеокамер, документы. Всё. Ты был – и тебя нет. Даже не так. Тебя в принципе никогда не было. Без понятия, как такие фокусы вытворяются. У меня нет этой способности.
– Абсолютная власть, – тихо проговорил я.
Такеши услышал.
– Не всё так просто.
– Да ну?
– Начнем с того, что я жив, хотя и пересекся с Абсолютом. А еще подумай, как вышло, что все Патриархи живы-здоровы, а корректировщики до сих пор не создали тайное мировое правительство.
– А они не создали? – на всякий пожарный уточняю я.
– Нет.
– Так в чем секрет?
– Будешь смеяться, но в Равновесии. Патриархи действительно следят за балансом сил. И хорошо справляются со своими обязанностями. Видишь ли, Абсолютов на планете не так уж много. Около двух десятков. Из них «чистым листом» владеют трое-четверо. Я говорю о тех, кто состоит в Гильдии. Наверняка есть и вольные стрелки, предпочитающие играть по своим правилам. Их… ну, человек пятнадцать максимум. Из этих пятнадцати «листом» будет владеть пара. Получаем шесть монстров, претендующих на мировое господство. Почему так мало? Фундаментальные вмешательства требуют столько взвеси, что Абсолюту понадобится подпитка из мощного Источника, в идеале – несколько доноров-передатчиков.
– Чего? – не понял я.
– Доноры, подпитывающие тебя энергией. Магический круг. Малый или большой – тут уж как карта ляжет. Зависит от могущества клана и сложности поставленной задачи. А у стихийников, думаешь, иначе? Архимаги в случае глобального противостояния тоже в кругах начинают работать. И вблизи от мощного родового Источника. Можно захватывать и чужие зоны силы, такое периодически случается. Взять, к примеру, «черный смерч» воздушников. Потребуется малый круг из пяти адептов рангом не ниже Магистра, чтобы использовать эту способность на площади в десять-двадцать квадратных километров. А ежели кто хочет устроить полный армагеддец, с опустошением в радиусе ста километров… думаю, без дюжины Магистров и трех Архимагов не обойтись.
– Ладно, я понял. Так почему же нас с тобой не стерли?
– Тут всего два варианта. Первый – хотели обойтись меньшими трудозатратами. Овчинка выделки не стоит, как говорят русские.
– А второй вариант?
– Абсолют, который на меня охотился, не владеет этой техникой.
Разумный довод.
– Твой отец владел «чистым листом», – глядя мне прямо в глаза, произнес учитель. – Родовая способность Тиба. Навык однажды откроется вне зависимости от твоего уровня подготовки. Что до ближнего боя… Забей на свои тонфы. Опытного шиноби зачарованными дубинами не возьмешь. Церковника и приказного экспедитора – тоже.
– Что же мне делать?
– Сегодня я составлю для тебя персональный график тренировок. Ты будешь его придерживаться. И выполнять мои требования. Если не будешь… мне останется лишь собрать вещи и уехать из города. Перестать тратить драгоценное время на такого осла, как ты.
Знаете, я даже не обиделся.
После всех откровений этого утра грех не прислушаться к мудрости старого шиноби.
А такого уж старого?
Я ничего не знаю о человеке, который меняет лица, словно перчатки. А заодно подправляет себе рост и вес.
– Поднимешься до Знатока – отдам тонфы, – сжалился сенсей. – Они прикольные.
– Да, учитель.
– Совсем другой разговор. Допьешь чай – можешь заняться своими делами. А я подумаю над планом занятий. В тишине.
Намек понятен.
Мы с Такеши вынуждены жить в одном номере. Не потому, что наставник экономит или беден. В заначке у матерого шиноби денег хватает. Просто учитель и ученик должны постоянно контактировать – так мне заявил Харада еще в первый вечер нашего знакомства. Поэтому я перебрался на диван в гостиную, а Вездесущий оккупировал мою спальню. Губа не дура, ага. Впрочем, сам напросился. Никто не заставлял конструировать фамильяра и обращаться к бывшему соклановцу за помощью. Язык мой…
Итак, я больше не могу ходить голым по квартире, валяться без дела и смотреть новости, приглашать к себе девушек облегченного поведения. Ладно, я и так этим не злоупотреблял. Оксана ведь не считает себя давалкой, она искренне верит, что ее меркантильные планы скрыты от меня пеленой посредственной актерской игры. Между прочим, для семнадцатилетнего подростка секс важен. Гормоны, и всё такое. Даже не хочу вдаваться в подробности по поводу забав Сергея Друцкого в санузле, начиная… ммм… лет с двенадцати.
Надо подумать.
Оксана ведь где-то живет? И, между прочим, смотрит на меня обиженно с тех самых пор, как Такеши появился в номере. Думаю, нелюдимость пилигрима выглядит странно. За всё время нашего совместного проживания учитель дважды выходил из номера, принимая облик русоволосого бродяги-паломника. Так что придется сочинительствовать. Выдумывать правдоподобную историю по поводу этого чувака и наших тесных взаимоотношений.
Начну с того, что я не религиозен.
В Империуме уживается прорва народностей, а, значит, всюду можно встретить храмы, монастыри, мечети и синагоги. В окрестностях Байкала разбросаны дацаны – буддийские монастыри-университеты. Я бы мог притвориться стремящимся к Нирване праведником, но слишком многие вещи не вписываются в образ. Такеши, например, косит под православного. Да и не предусматривает отказ от желаний на пути к просветлению эротических забав с администратором полупустого отеля.
Спустившись на первый этаж, я обнаружил, что сегодня Оксаны нет. Просто не ее смена. За стойкой ресепшена сидел тридцатилетний неудачник по имени Василий. Недельная щетина, запах дешевых сигарет, светло-голубые джинсы, белая рубашка и вязаная жилетка – неизменные спутники Василия. А еще – неуемная тяга к примитивным игровым приложениям для смартфонов.
Кивнув администратору, я направился к выходу.
– Господин Мори, – окликнули меня. – Сильно спешите?
Оборачиваюсь.
– Вам оставили записку, – Василий пошарил под стойкой и протянул мне клочок свернутой бумаги в клетку. – От моей сменщицы.
– Спасибо, – я забрал послание Оксаны. Тут же развернул и на пару мгновений залип, перечитывая короткую фразу. Почерк у девушки был летящий, размашистый и очень красивый.
Жду в «Эфиопе», 13.00. Оксана
– Черканете что-нибудь? – Василий помахал перед моим носом пачкой оранжевых стикеров.
– Нет, без надобности. Спасибо.
Кивнув администратору на прощание, я покинул здание.
Вот так и накрываются мечты о гордом ноябрьском одиночестве.
Я не люблю «Эфиоп». В «Барине» с дядей Федей гораздо душевнее, хотя в дизайнерский ремонт владелец явно не вкладывался. «Эфиоп» считался модным в среде местных тусовщиков, чуть ли не оплот провинциальной богемы. Что и отталкивало. Здесь постоянно зависали вычурно разодетые малолетки, аристократы с искривленными в презрительных усмешках губами и неопределенного рода занятий персонажи, претендующие на репутацию интеллектуалов. Из колонок тихо наигрывала этническая музыка, а по залу распространялись запахи кальяна.
Прелесть «Эфиопа» в том, что он находится в двух шагах от гостиницы. Я вышел в открытые ворота, пересек улицу и увидел знакомый спуск в «элитарный» подвальчик. Рядом был припаркован красный мономобиль без руля. Беспилотник, для вождения которого права не требуются. Я сразу узнал машину своей негласной секретарши. И любовницы – по совместительству.
Ступеньки были покрыты каучуковыми накладками.
Редкая в провинциальных городках предусмотрительность.
В «Эфиопе» сегодня играло что-то кубинское. Музыку приглушили, чтобы она не мешала разговорам. Пол дизайнеры сделали наливным, замуровав под прозрачный финишный слой изображения барханов, кофейные зерна и скопления кварцевого песка. Стены были выкрашены в бежевый цвет, из них кое-где проступала грубая каменная кладка. На полочках красовались медные турки, глиняные кружки с причудливым орнаментом и горшочки, запечатанные воском. На дальней стене подвальчика очумельцы подвесили велосипед. С потолка свисали лампы в матерчатых абажурах. Что касается барной стойки, то она приютилась справа. Хозяин ничего общего с африканским континентом не имел. Обычный бурят, напяливший на себя феску, шаровары и цветастую рубаху навыпуск.
Оксана помахала мне рукой.
Угловой столик.
Как и следовало ожидать, запланирована приватная беседа.
– Привет, – сказал я, снимая шапку, перчатки и пуховик. – Извини, что задержался. Мне не сразу передали записку.
Это правда.
В час дня я только подходил к ресепшену. Слишком затянулась неудачная тренировка на полигоне, сдобренная учительскими откровениями.
Столики в «Эфиопе» были низкими и широкими, а посетители сидели в бесформенных креслах-мешках. Кроме нас в кафе обнаружилась только девушка-фрилансер, увлеченно барабанившая пальцами по клавишам ноутбука. Да-да, за неимением коворкинг-центров, сюда порой заглядывают удаленщики.
Верхняя одежда отправилась на вешалку.
– Сделала заказ?
Девушка кивнула на две чашечки кофе.
Поднимающийся пар возвестил о том, что напитки еще не успели остыть.
– Отлично, – я провел браслетом над считывающей панелью, расплачиваясь за кофе-паузу. Оксана и глазом не моргнула. – Что-то срочное?
– Может, я просто соскучилась.
Я заметил, что для свидания администраторша выбрала твидовую юбку до колен и белую блузку, хорошо подчеркивающую пышную грудь. Длинные волосы распущены, челка на две стороны. Легкий шарм, немного хаоса и романтики.
Попал.
Меня явно собираются брать штурмом.
– Как твой гость? – издалека заходит моя пассия. – Еще не уехал?
– Это мой дядя, – выдаю заготовленную легенду. – Мы давно не виделись, так что…
Девушка, склонив голову набок, изучает меня томным взглядом.
Я понимаю, как дико звучит ахинея про «дядю». Мы совершенно не похожи. Азиат-полукровка и русоволосый славянин.
– Он верующий, ездит по святым местам. Пока остановился у меня. Думаю, мне еще придется повозить его по монастырям, он там целый список составил.
Оксана рассмеялась:
– Вот незадача! А я уж думала, ты совсем про меня забыл.
– Как можно.
Снять что ли квартирку на пару часиков? Лучший способ привести мысли в порядок – устроить себе незабываемый трахомарафон. И, вероятно, судьба предоставляет мне шанс.
– Мне предложили более оплачиваемую работу, – Оксана вдруг стала серьезной. – В Иркутске.
– Здорово, – губу приходится закатать обратно. – Поздравляю.
– Я уеду надолго, – вздыхает девушка. – Хочешь со мной?
Глава 5
В «Барине» всё забито.
Обеденное время, ёпт.
Я смотрю на часы и понимаю, что еще четверть часа мне придется терпеть шум, громкие разговоры, тесноту и бесконечное брожение тел по узким проходам между столиками. Свободное местечко обнаруживается у барной стойки, где я и пристраиваюсь. В меню заглядывать без надобности. Едва завидев мою физиономию, хозяин спешит к булькающей кофемашине, что-то химичит и возвращается с чашечкой руссиано. Здесь это фирменный напиток, его заказывают две трети завсегдатаев. Дядя Федя предпочитает скандинавскую версию напитка – сначала льет в стакан горячую воду, а уж затем добавляет эспрессо. Персонально для меня – две порции. Кофе получается мягким и насыщенным, пенка сохраняется.
– Хреновый у тебя денек, – заметил бариста, поставив передо мной чашку. – Что случилось?
Дядя Федя – крепкого телосложения мужик в серой водолазке с закатанными рукавами и черном фартуке. Ему тридцать шесть, он доволен своей работой, женат, имеет троих детей и довольно вредную тещу. Волосы бариста зачесывает назад, усы залихватски подкручивает, следуя тенденциям моды. Несложно догадаться, что анекдоты про тещу – одна из любимых тем обсуждения в кафешке.
– С девушкой расстался.
– О как, – взгляд хозяина сделался сочувствующим. – Глаголь.
Одно из фирменных словечек Федора.
– Она едет в Иркутск. Я остаюсь.
– Ты ж не работаешь нигде.
– И она так сказала.
– А ты?
– Дядя ко мне приехал. Не виделись много лет. А тут – Иркутск.
– Эхехе, – дядя Федя ставит перед собой вторую чашку. Посетители пошли на спад – время приближается к двум. Так что не грех и расслабиться. – А вот у меня теща лютует. Прикинь, звонит мне давеча и заводит свою шарманку, мол, ребенка надо крестить, гостей звать и всё такое. А я ж буддист, смекаешь? Достала уже. К старшим не лезет, а к Алине конкретно прицепилась.
– Послал?
– Вежливо. Она ж и покушать на халявку любит, что ни выходные – прется к нам в гости. Так что жди продолжения сериала. Погоди…
Бариста отвлекается, чтобы оформить руссиано еще одному ценителю прекрасного.
Рядом слышится покашливание.
Поворачиваю голову. И вижу перед собой знакомое женское лицо. Мать Димы, того самого паренька, которого я спас от собак неделю назад.
– Хотела поблагодарить за сына, – смущенно произносит она, – если не отвлекаю, конечно. Дима всё рассказал, и я вам очень признательна. Правда.
Я аж растрогался.
– Пустяки. Любой защитит ребенка.
– Взрослые мужики не всегда защищают, – мягко возразила новая знакомая. – Месяц назад эта же стая чуть одну девочку не загрызла насмерть. Та в чужом подъезде спряталась, весь город гудел.
Помню-помню.
«Голос Катуни» посвятил целую статью этой истории. Мимо проходили какие-то алкаши, их как ветром сдуло. Из одноподъездного «кубика» выходила старушка, она и впустила девочку внутрь. Псы остались за домофоном.
– Тебе лет пятнадцать, – женщина смотрит на меня очень внимательно, – а расправился с целой стаей…
Блин, скользкая тема.
– Тамара Петровна, – спохватившись, женщина решила представиться. – Городской нотариус.
– Кен, – нехотя сообщил я. – Друзья называют меня Сергеем.
– Ты японец, – уверенно заявила Тамара Петровна. – Хафу, если я не ошибаюсь.
Сто очков тебе в карму, женщина.
Хафу – это полукровка, рожденный и воспитанный в Сёгунате.
– Верно, – признал я. – А вы разбираетесь в вопросе.
– Довелось работать юристом в одной международной компании, – улыбнулась моя собеседница. – Три года провела в Осаке.
– Заводишь знакомства, – вставил свои пять копеек вернувшийся дядя Федя. – Досталось наследство?
– Он помог Диме, – с коротким смешком разъяснила женщина. – Отбил от бродячих псов.
– Я слышал, стая исчезла, – невозмутимо заметил бариста.
– Одна из, – в голосе женщины прорезался сарказм. Я уже понял, что магистрат в Монашинске работает из рук вон плохо. – Дима сказал, ты одаренный.
Последняя фраза – уже в мою сторону.
– Немного.
– Ты дворянин? – опешил дядя Федя.
– Нет, – качаю головой. – Просто умею кое-что. По мелочи.
– Угу, – Тамара Петровна поставила на столешницу опустевшую чашку с гущей на дне. Не уверен, что она развелась на этот маразм. – Я думала, такие как ты, учатся в магических школах.
– Среднюю я закончил.
– А что насчет старшей? – не унималась дотошная собеседница. Ох уж мне эти провинциальные нравы. – Не подавал документы?
– Пока не планирую.
– Что ж так, – покачал головой дядя Федя. Вот уж от кого не ожидал. – Если умеешь колдовать, развивайся дальше. Какой смысл торчать у нас, прожигая семейное наследство? В Иркутске, кстати, есть школа для одаренных.
Я не прожигаю ничье наследство.
Обидно даже.
– Иркутск? – заинтересовалась Тамара Петровна.
– Его девушка бросила, – пояснил бариста. – Укатила в Иркутск.
– Ну и дура, – отрезала мать Димы. – Парень-то хороший.
– Кто ж спорит, – ухмыльнулся хозяин кофейни.
Похоже, разговор ускользает из-под контроля. Новые знакомые принялись увлеченно обсуждать мою жизнь, не заморачиваясь моим же присутствием.
– Денег у тебя хватит, – сказал Федор и ловким движением выхватил из-под носа клиентки грязную чашку. – Не стоит экономить на образовании, я тебе говорю. Тебе же семнадцать?
Хмуро киваю.
– Уже год потерял, – укоризненно покачала головой Тамара Петровна. – Обдумай всё хорошенько. И подавай документы следующим летом. В тот же Иркутск.
– А кем была твоя девушка? Тоже одаренная?
– Нет. Еще вчера она работала администратором в отеле.
Федор с Тамарой Петровной переглянулись.
– Что? – не выдержал я.
– Оксана, – уточнил бариста.
– Что-то не так с ней? – перевожу взгляд с одного собеседника на другого.
– Неплохая девочка, – уклончиво ответила Тамара Петровна. – Только целеустремленная.
– К деньгам устремленная, – добавил Федор. – Знакомится только с теми, у кого есть связи или звонкая монета.
Кто б сомневался.
– Ой, заговорилась тут с вами, – мать Димы бросила обеспокоенный взгляд на экранчик браслета. – Пора мне в контору.
– Удачного дня, – попрощался хозяин кафе.
– А ты к нам на чай заглядывай, – предложила нотариус, похлопав меня по руке. – Дима только обрадуется. Ты – его герой теперь.
– Обязательно, – говорю я, твердо решив держаться от местных сплетников подальше. – При случае.
Завсегдатаи кафе понемногу рассасывались.
Я еще немного потрепался с дядей Федей, потом взял кружечку зеленого чая и переселился к панорамному окну с видом на заснеженную площадь. Зашел со смарт-браслета на свой мультикошелек, проверил входящие транзакции от Сыроежкина, часть монет перевел в конбаксы и сбросил на офшорную карту. В Империуме так проще обналичивать, чтобы тебя не отследили налоговики и приказные беспредельщики. Покончив с финансовыми вопросами, приступил к традиционному мониторингу новостных лент. И здесь меня ждал непредсказуемый поворот. Все российские каналы в один голос трубили о том, что война между Друцкими и Белозерскими завершена. Подписан мирный договор, взаимные претензии улажены. Дальше перечислялись уступки, на которые были вынуждены пойти кланы, чтобы прекратить бессмысленную и беспощадную бойню.
Вот оно как.
Формальных причин сохранять инкогнито больше нет. Я могу вернуться в Петербург, под прикрытие клана, и рассчитывать на заступничество деда. Вот только… что может противопоставить Константин Федорович государевым людям из Приказа тайных дел? Или Церкви Равновесия, с Патриархами которой вынуждены считаться даже сёгуны, императоры и короли? Влияние и боевая мощь клана Друцких в играх такого уровня не помогут. Слишком мелко. Между тем, возвращение к родне равноценно сдаче. В поместье тут же явятся экспедиторы и блюстители. Вопрос лишь в том, кто из них доберется до меня раньше.
Тяжелые мысли обуревали мою несчастную голову, пока топал через площадь, Тимирязевский бульвар и еще две улицы обратно в отель. Одним врагом меньше, но облегчения нет.
Порог квартиры я переступил без четверти три.
Кофе и зеленый чай – это хорошо, но голод уже дает о себе знать. А теперь представьте моё изумление, когда я понял, что вытяжка шумит, варочная поверхность уставлена кастрюльками, а по гостиной распространяются довольно соблазнительные ароматы.
Сегодня обязанности по приготовлению пищи взял на себя учитель.
– У тебя нюх на обеды, – фыркнул Харада, помешивая что-то душистое и наваристое деревянной ложкой. – Как настроение?
– Война закончилась, – без предисловий ответил я, стаскивая ботинки. – Белозерские заключили мир с Друцкими.
– Наслышан, – кивнул Такеши. – Что это меняет?
– В сущности, ничего. Меня продолжают искать церковники и приказные.
– Ты забыл о нашем общем враге.
– Не забыл, – куртка отправилась на вешалку в раздвижную секцию платяного шкафа. – А хотелось бы.
Сенсей попробовал своё варево и зажмурился от удовольствия.
– На связь с Друцкими выходить нельзя, – сказал он, возвращая на прежнее место крышку. – Это подстава.
– Они начнут меня искать.
– Разумеется, начнут.
– И?
– Перестань быть Кеном Мори. Что может быть проще?
Действительно.
Это как два пальца об асфальт. Взял и сменил паспортные данные, идентификатор, внешность. Выбросил на помойку аттестат об окончании средней школы.
Впрочем…
Это же Друцкий учился в российской школе. Мори прибыл в Империум «по обмену».
– И кем же я стану?
– Да кем хочешь, – наставник тронул сенсор, уменьшая температуру в одной из конфорок. – Можно украсть понравившуюся личность. Или придумать новую. Выбор за тобой.
– А внешность?
– Ты же видел, как я меняю облик.
– Видел. Это запредел какой-то.
– Лишь на первый взгляд.
Я приоткрыл секцию панорамного окна, чтобы впустить в комнату немного свежего воздуха.
– На первое у нас суп-лапша с говядиной и куриным яйцом, – сообщил сенсей, разливая жидкость по глубоким тарелкам. – Рецепт традиционный, ингредиенты доступны даже в этих Хреновичах.
Мне остается лишь ухмыльнуться.
И помочь с сервировкой стола.
– В меню также рис и рыба, приготовленная в духовке на гриле. Озерная, но меня это не смущает, – продолжил Такеши, открывая духовку, из которой пахнуло чем-то умопомрачительным. – Овощное рагу с соевым соусом и грибами. Морковь по-корейски. Запивать всё это я намерен твоим восхитительным чаем с лесными травами, на который я подсел в последние дни. Что скажешь, кохай?
Еще и подкалывает.
Мы ведь не в додзё, а сэмпаями у нас и близко не пахнет.
Зато пахнет восхитительной стряпней изгоя-корректировщика.
– Кулинарное мастерство впечатляет, учитель.
Мы садимся обедать.
Признаться, я давно не ел супов. В последний раз такое со мной случалось в школьной столовой Горно-Алтайска. Рецепт японского супа-лапши предусматривает наличие говядины, куриного яйца и, собственно, гречневой лапши. Ума не приложу, где Харада смог раздобыть последнее. Вряд ли онлайн-доставка в Монашинске так хорошо развита.
– Бурятский продуктовый рынок, – сказал Такеши, словно прочитав мои мысли. – У тамошних торговцев есть странички в соцсетях. Доставка заказа в любую точку города.
– И специи? – изумился я.
– И специи.
Я набросился на суп, а затем попросил добавки. Расправившись со второй порцией, приступил к рису и рыбе. Учитель тут же подложил мне на тарелку рагу с грибами и острой подливкой.
А еще в кухонном шкафчике нашлись палочки для еды.
– Тебя начнет искать служба безопасности Друцких, – как бы между прочим заметил Такеши. – Вероятно, они уже вычислили место нашего пребывания.
– Вероятно?
– Нельзя быть уверенным наверняка. Клановцы – могучая сила, но их возможности не безграничны.
– Так в чем план?
– Живем как жили. Выйдут на связь – объяснишь расклад и откажешься возвращаться в Питер. Твой дед поймет, он не дурак. После этого срочно сменим город, внешность и личные данные.
