Янь Данко
Четвертая степень
В месте назначения меня ждал удобный компьютер и шлем виртуальной реальности. Входить в тело общего пользования из виртуалки, чтоб подключиться им к той же виртуалке, но из другой точки… Кажется, я превзошел сам себя. Наверно, это всё желание оттянуть работу. До последнего. Лень – своеобразный индикатор. Если в обществе могут лениться, причем многие, а и не только верхушка – значит отменное общество. Счастливое. Гармоничное.
О мощностях можно не беспокоиться. Сервера выдержат и не такое. Планета сжалась до размеров булавочной головки, и нет расстояния длиннее часа. Вот только все чаще задумываюсь, что мне нужен запасной я. Свалю на него всю работу, а сам вернусь на просторы Кваркрафта.
В ближайший час я рродирался сквозь дебри, настоящие чащобы кода, написанные студентами. Поколение-с. Ошибок больше, чем букв. Полагаются на автоматику, полагаются на роботов. А думать когда? И главное – чем? Всё-всё за них сделает машина: и программу напишет, и кушать приготовит, и зад подотрет. Нет больше спартанских условий. Нечему закалять дух. Разве что, у моей знакомой в теплых южных морях. Кстати, о знакомой…
Небольшой перерыв ознаменовался походом в беседку. Комнаты обсуждений создавались автоматически. Но эта комната – нечто особенное. Сам ставил пароль. Криптография – мое хобби. И даже если кто-то прознает комбинацию – это ничерта не поможет. Потому что есть пара секретов, о которых не рискну рассказать даже в своих мыслях.
А вот и беседка. Одно из немногого, что меня еще греет на этом свете.
Сказать по правде, дружба канула в прошлое. Подавляющее большинство общалось с незнакомцами. Многие предпочитали случайных собеседников – тех, с кем больше никогда не встретятся на просторах сети, кому можно выдать любые секреты, оставаясь анонимным. Ведь это удобно – вывернул душу и без последствий. Не нужно долго подбираться к человеку, сдружиться с ним, помогать. Исповедовались и разошлись. Это мир тотального одиночества. Место, где может сработать предохранитель в чипе и отключить тебе все эмоции. Ты не сорвешься, не влезешь в драку и не начистишь морду обидчику. Зато отлично проведешь время, болтая о том-сем с одним из двадцати миллиардов.
Раньше я тоже пользовался системой случайного выбора собеседника. Задавал поиск максимально похожих, с общими интересами и взглядами на мир. Но вскоре убедился – до чего же это бесяще! Море сходств, но малейшие отличия выводят из себя. А если встретишь в другом человеке свой недостаток – это конец. Не зря говорят, что каждый больше ненавидит сам себя, чем любит. Я убедился в этом на собственном опыте. И с тех пор задаю системе искать людей, максимально непохожих на меня.
Так мы и познакомились. Теперь у нас отдельная беседка в виртуальной реальности, зовётся банально – «Парнас». Я вошел, приняв вид юноши с лавровым венком на голове. Наша айфалина уже поджидала в своем теле нимфы.
– Шикарный прикид, – сказал я, заслужив ответную улыбку.
Менять тела, как перчатки, – вот заслуга виртуалки. Но в любом выборе кроется индивидуальность. Не все захотят быть прекрасными, сильными, умными. А если и захотят – быстро наиграются.
Наш общий друг киборг появился спустя минуты. Мы всегда чувствовали время сбора, не сговариваясь, приходили в одно время. Возможно, это и есть неизведанная телепатия, доступная безо всяких технологий. – до чертиков разные, но странно дополняем друг друга. Трудно придумать более разных людей, чем виртуальщик, киборг и гибрид. Наши пути отличаются радикально. Как и наши взгляды на вещи.
– Глупые, – говорила она, – зачем вам все эти железки? Природа мудра, в ней заложено лучшее, что может получить человек. Однажды она победит, небоскребы уйдут под воду, электричество кончится, и останется выживать с тем, что заложено эволюцией.
– И жить, как нео-ндертальцы? – возмущался друг. – Ну уж нет. А как просыпаться утром? К тому же, человек от природы слаб, только мозг – его оружие. А что делать, если планета разрушится от катаклизма? Дельфин не сможет улететь на космическом корабле в другие миры.
– А мне это и не нужно, – отвечала нимфа. – Если судьба планеты – погибнуть, я уйду вместе с ней и буду только счастлива. Зачем чужие миры, если я идеально приспособлена под этот? Может, это просто судьба?
– Смотрю, ты прониклась фатализмом, – наконец подал я голос. – Но ведь разум важнее тела. Ты не тупое мясо, даже при такой работе. Твое сознание может путешествовать, принимая десятки форм. Да, меняться – больно, тебе ли не знать? Но если ты позволишь себе эту маленькую смерть, кто знает – вдруг тебе понравится? Не попробуешь, не узнаешь. А героически погибнуть всегда успеешь.
Мы могли спорить часами, в итоге не приходя ни к чему, три ветви Человечества в наших лицах. Спустя полчаса обычно добирались до мирового заговора и грядущей бойни. Айфалина поведала о странностях у себя в море, киборг вспомнил религиозных фанатиков, я говорил о своей многоступенчатой маскировке и как вхожу в сеть через тело бота. С удивлением обнаружил, что встреченный в омнибусе парень – это он, мой собеседник.
– Раздора не будет, – вдруг произнес голос.
Рядом с нами уселся человек в карикатурном белом халате, под старину. Ученые давно так не ходят. Зачем бы?
