Яна Шепот
Сердце ледяного мира 2. Железные крылья
Глава 2 Эйнар
Он уйдет. Отправится на север туда, где болота и густые леса. Там его вряд ли будут искать, а даже если и будут, то не найдут. Он построит свою берлогу. Каждое утро будет отправляться на охоту, расставлять силки на зайцев. Собирать корешки и болотные травы. Охотиться на мерзлых. А зимой – вырезать фигурки из дерева. И никаких людей. Никакого Око. Возможно, один раз по весне он выберется на ярмарку, чтобы продать фигурки и прикупить чего-нибудь полезного. И все.
От фантазий веяло свободой. Не нужно никому угождать. Не нужно никому подчиняться. Не нужно оправдывать ничьи ожидания. Эйнар улыбнулся, но перед внутренним взором всплыли лица Мириам и мамы, и сердце сжалась от тоски. Как же он без них? Как же они без него?
Эйнар со всей силы провел точильным камнем по лезвию меча и забубнил под нос: «Ничего, справятся! И я справлюсь. Немаленький уже!» Тоска все не проходила, давила на грудь, разливалась горечью в горле. Эйнар схватил себя за рубаху на уровне груди, сжал пальцы в кулак и со всей силы вдавил в тело, как человек, который задыхается от сердечного приступа.
Если он не уйдет сейчас, то глупое чувство тоски затянет его в свои невода и не отпустит.
Эйнар поднялся с пенька, на котором сидел, и осмотрел убежище. Оно стало вторым домом. Мысль о том, что он сюда больше не вернется, наполняло сердце грустью.
Стараясь не утонуть в нем, Эйнар переключился на более практичные мысли и заботы. Что с собой взять? Хотелось унести как можно больше. Даже пеньки возле костра. Эйнар достал из-за самодельной лежанки небольшую холщовую сумку-мешок и стал складывать туда все, что могло пригодиться в дороге. Пару тарелок, кружку, нож, моток веревки. Флягу с водой. Нашел несколько картофелин, морковку и кусок сала, завернутого в холщовую ткань. Рядом положил точильный камень. Кремень и кресало. Закрепил на поясе ножны с мечом и охотничий нож. Все, он готов.
У выхода Эйнар задержался. Он не знал, что делать со статуей отца. Хотелось бы забрать её с собой, но это невозможно. Оставить здесь? Не вариант. Вдруг кто-нибудь обнаружит убежище. Статую. Эйнар понимал, вроде и ничего страшного, но от одной фантазии, что кто-то подсмотрит его жизнь, пускай брошенную, становилось тошно.
С отцом нужно было попрощаться. Навсегда оставить в прошлом. Поставив узелок на землю, Эйнар выволок статую отца наружу. Положил на землю. Нашел неподалеку увесистый камень. Тяжело втянул воздух и закусил нижнюю губу.
– Прощай, отец, мне нужно уходить. Прости меня.
Слезы набухли в уголках глаз и скатились по щеке. Эйнар сердито вытер их тыльной стороной ладони. Да что с ним такое творится?! А ну-ка, соберись, размазня!
Он поднял камень и со всей силы опустил его на голову статуи. Потом еще раз. И еще. Поднимал и снова бросал. На руки. На ноги. На туловище. До тех пор, пока от статуи не остался лишь ледяной прах.
Эйнару казалось, что, разбив статую, он разорвал внутри себя какую-то важную нить, которая связывала его с миром. В этой нити переплелись воедино прошлое, надежды, какая-то наивная детская вера в лучшее. Все это делало Эйнара слабее. Мягче. Теперь же, несмотря на пустоту и холод, он ощущал себя увереннее и жестче. Теперь он мог уйти.
На улице смеркалось. Свет волной, уходил на юг, к Сангару. Небо, затянутое плотными тучами, казалось грязным. Сосны скрипели от ветра. Высоко в ветвях щебетал королек и стучал дятел. Эйнар внимательно посмотрел на тени деревьев – они всегда указывали на север – и закинул сумку-мешок на спину.
– Ну что, в путь! – весело произнес Эйнар, пытаясь себя приободрить.
Он старался не смотреть в сторону деревни, чтобы не передумать. Но мыслями все равно возвращался к семье. Интересно, Мириам пойдет в этом году на праздник? А что в это время будет делать найденыш?
Эйнар впился пальцами в ремень сумки-мешка, который перетягивал грудь. Не думай об этом! Не думай! Он зашагал в сторону Плории.
Недалеко отошел от Лаерда, когда сердце кольнуло тревожное чувство. Что-то не так. Эйнар остановился, пытаясь понять, что его насторожило.
Тихо. Слишком тихо вокруг. Замолчал королек, и дятел перестал стучать. Казалось, весь мир напрягся, будто заметил хищника. Эйнар завертел головой в надежде увидеть ястреба, но интуиция подсказывала, что дело не в этом.
Вдруг вдалеке он услышал тихое посвистывание, будто сильный ветер носился над полем. Оно стремительно приближалось, пока не превратилось в странные щелкающие звуки и взмахи гигантских крыльев. От страха у Эйнар подобрался, напрягся, а сердце, казалось, замерло. Что это, леший, такое?!
Эйнар до рези в глазах всматривался в небо, в сторону звука, который все нарастал и нарастал. Огромная тень накрыла лес. Над головой пронеслась птица, гигантская как корабль. От взмаха ее крыльев закачались верхушки деревьев. Показалось, что бока птицы слабо поблескивают, словно сделанные из металла. В лапах птица сжимала что-то очень большое. Эйнар прищурился, пытаясь это рассмотреть. Камень. Точнее, валун, размером с добрую лошадь.
– Леший, утащи меня за ногу, – прошептал Эйнар, наблюдая за тем, как птица летит в сторону деревни.
Сразу захотелось побежать туда, выяснить, все ли в порядке, и лишь огромным усилием воли удалось подавить это желание.
– Мне нет никакого дела до Лаерда. Он больше не мой дом! – убеждал себя Эйнар, чувствуя фальшь в каждом слове.
Он переживал за маму, за Мириам. Переживал за людей, которые шли на холмы танцевать и праздновать Осенин и не подозревали о надвигающейся опасности.
– Может и нет никакой опасности?
Но внутренний голос шептал, что он ошибается. Эйнар не мог даже представить, зачем туда летела гигантская птица, да еще и с валуном в когтях.
И словно в ответ на его мысли со стороны деревни раздался удар такой силы, что содрогнулась земля. Эйнар со всех ног рванул в Лаерд. Если он бросит маму и сестру в беде, не поможет им, то будет чувствовать себя убийцей. Одно дело уйти, зная, что родные в порядке, а совсем другое, когда они нуждаются в помощи.
Раздался еще один грохот. За лесом над деревьями взвилось пламя, стволы сосен окрасились в багрово-оранжевый цвет. Эйнар бежал на пределе сил. Сердце колотилось от страха и гнева, а в голове бились только две мысли «мама», «Мириам». Впервые Эйнар пожалел, что построил убежище так далеко от дома.
Одна из птиц опустилась на дорогу, которая вела в Ель. Эйнар спрятался за толстым стволом дерева. Сердце глухо стучало. Дыхание с шумом вырывалось из груди, а в голове звенело. Эйнар испугался, что его могут заметить, поэтому закрыл рот с носом ладонью и медленно втянул воздух. Ты – охотник, а они жертвы. Будь тихим и незаметным. Помни, ты – охотник.
Дыхание и сердцебиение замедлялись. Эйнар ощутил, как его окутывает уверенность и спокойствие. Он выглянул из-за дерева. Птица действительно была сделана из железа. Искусно вырезанные перья на крыльях, через узоры на шее, похожи на вязаные салфетки, были видны какие-то механизмы. Человечки, мелкие, будто дети, бегали по спине птицы и скатывались по опущенному хвосту.
Эйнар сжал меч и перебежал к другому дереву, что росло поближе. Человечки, зажав в руках какие-то трубки, побежали в деревню, но несколько осталось. Они важно ходили возле лап птицы и о чем-то переговаривались. Эйнар перебрался за дерево, которое росло почти у самой дороги.
Это были не дети. Несмотря на маленький рост, под кожей виднелись переплетения тугих мышц. Да и выглядели нападавшие очень странно. То ли человек, то ли свинья. Копытца, как у свиней, пяточки на полморды. У одного изо рта торчал клык, будто у дикого кабана. Тела существ покрывала бурая шерсть.
Полусвины.
Один из напавших обошел лапу птицы, присел на корточки и стал что-то рассматривать на земле. Он был так близко и не подозревал об опасности!
«А этот полусвин – глупый, как пень», – мысленно рассмеялся Эйнар.
Эйнар тихо приблизился к врагу. В последний момент существо почуяло опасность, подняло морду, но не успело даже и хрюкнуть, как лезвие меча отрубило ему голову. Пришелец завалился набок. Бурая, будто грязная, кровь потекла в ложбинках между дорожными камнями.
Эйнар спрятал тело за пальцем птицы, а сам притаился за ее лапой и стал наблюдать за вторым полусвином. Тот прошелся туда-сюда. Что-то произнес. Хрюкнул. Остановился. Если бы захотел, Эйнар мог бы почесать его по обвислому уху. Но вместо этого вытащил бечевку, которой подвязывал тулуп, и перехватил ею шею полусвина.
Тот дернулся, его пальцы заскребли по удавке, пытаясь ее ослабить. Полусвин старался что-то крикнуть, но издавал лишь хрипы. Эйнар затянул бечевку. Глаза врага закатились, и он начал оседать. Еще чуть-чуть и поганый дух покинет это нелепое тело. Но не сейчас.
Эйнар ослабил давление, ухватил полусвина за его тонкие плечи, перекинул через железный палец и повалил на землю.
– Кто ты такой, леший тебя побери? Что ты здесь забыл? – прошипел Эйнар, ставя колено ему на грудь и прижимая лезвие к его шее.
Полусвин смотрел на него широко раскрытыми глазами. Удивительно, их радужка была бледно-голубой и, казалась, затянутой белесой пеленой, будто туман клубился над водной гладью. Всплыли легенды, в которых горный народец чудь называли белоглазыми, как раз за странную бледную радужку.
Эйнар тряхнул головой, отгоняя лишние мысли. Сейчас нужно сосредоточиться на пленнике.
– Зачем вам нападать на мою деревню?
Полусвин что-то прохрюкал.
– Я не понимаю тебя, уродец. Говори по-человечески.
Но полусвин опять произнес что-то на своем, а затем его когти впились Эйнару в руку. Боль на мгновение ослепила. Пленник, видимо, захотел воспользоваться секундным замешательством и попытался вылезти из-под колена.
– Ах, ты, страхолюдина белоглазая! – прошипел Эйнар, чувствуя, как его накрывает ярость, и со всей силы вдавил лезвие меча в шею полусвину. Тот захрипел, дернулся и затих. Кровь толчками полилась на серые камни.
– Так тебе и надо, тварь!
Злость клокотала внутри. Эйнар проткнул мертвеца. Еще раз. И еще. И еще.
Когда он очнулся, от тела полусвина осталось лишь кровавое месиво. Эйнар тяжело выдохнул и вытер лоб тыльной стороной ладони. Злость, что недавно горела в груди, немного поутихла, будто кровь притушила ее, залив кострище.
Эйнар осмотрелся и как будто с трудом смог понять, где он находится. Шумели деревья. Огонь гигантской стеной поднимался над домами и лесом, окрашивая мир в багровый цвет.
Мама. Мириам. Нужно спасти их!
Эйнар вытер о повязку полусвина клинок, положил его в ножны и побежал в деревню. Вокруг горели дома. Воздух дрожал от жара. Люди пытались убежать от напавших, кричали. Кто-то прятался под перевернутой телегой. Кто-то явно сошел с ума и просто ходил кругами, что-то бормоча под нос. Берта стояла на коленях возле разрушенного Дома и прочитала. Мужчина сидел под деревом, обняв колени, и раскачивался. Его не волновало, что крона превратилась в яркий пылающий факел.
Мимо Эйнара пробежала женщина в ярком праздничном платье и с лентами в волосах. Вдруг она ойкнула и повалилась на землю.
– Что с вами? – Эйнар бросился к ней и заметил в ее плече тонкую иглу.
Вытащил двумя пальцами и осмотрел. Длинная, острая, немного расширяющаяся к концу. Что за леший это такое? Что у них за оружие?
Эйнар обернулся и увидел на крыше наполовину разрушенного дома полусвина. Пришелец держал в руках небольшую, толстую трубочку.
– Ах ты, тварь! Я тебе сейчас! – воскликнул Эйнар, обнажая меч.
Полусвин оказался быстрее. Он выставил трубочку вперед, и в следующее мгновение Эйнар ощутил, как что-то впилось ему в лоб.
Перед глазами все поплыло. В голове зашумело. Эйнар сделал шаг по направлению к дому, на крыше которого сидел полусвин. Мир пошатнулся и раздвоился. Еще один шаг. На свином рыльце пришельца отразилось удивление. Существо снова направило на него странную трубку. Еще один шаг. Ноги дрожали, будто мышцы превратились в веревочки. Подогнулись. Эйнар упал на колени. Враг опустил трубочку и внимательно посмотрел на него. Картинка перед глазами качнулась, словно маятник. Горящий дом уплыл вниз, открывая взору темное, закованное в тучи, небо.
Эйнар ощущал холод камня, на котором лежал. Звуки, крики, похрюкивания напоминали волны: они, то обрушивались на сознание, затапливая его, то отступали, превращаясь в легкий шум.
Давай, борись! Вставай! Ты не должен поддаваться! Эйнар закрыл глаза и мысленно попытался вынырнуть из наплывающих волн. Ты должен быть сильнее! Море все еще качало сознание, но он чувствовал, что внутри что-то прояснилось, стало четче и как будто холоднее.
Вокруг бегали люди, полусвины. Летели иглы. Собрав все силы, Эйнар перевернулся на живот и попытался встать, но руки были слишком слабыми. Он рухнул. Больно ударился скулой о камень. Леший тебя побрал!
Злость подобно пожару зарождалась внутри. Она бежала по нервам, обжигала легкие, горела в мышцах. Она дарила силу. Эйнар попробовал еще раз подняться. На этот раз руки выдержали. Он сел на колени и оглянулся. Дом, на котором раньше сидел враг, догорел, и теперь на фоне оранжевого пламени вырисовывался черный обугленный скелет. Многие люди, как подбитые, валялись на земле. Вокруг ходили нападавшие, будто хозяева возле скота: пинали лежачих по ногам, трогали за шею, видимо, проверяя, дышат те или нет. У одного полусвина был в руках хлыст, которым обычно погоняют коров. Он взмахнул им и завизжал:
– Вставай! Пошли!
Женщина с трудом поднялась на ноги. Пошатнулась и упала на четвереньки.
– Живее! Живее!
Хлыст просвистел в воздухе. Женщина встала и, шатаясь, пошла.
Полусвин с хлыстом подошел к Эйнару, брезгливо посмотрел на него и замахнулся.
Хлыст ударил по плечам. Боли не было – толстый тулуп смягчил удар.
– Как только я приду в себя, то разорву тебя на мелкие кусочки, – прошипел себе под нос Эйнар.
Полусвин замахнулся опять. Эйнар, крепко сжав зубы, поднялся. Не потому, что, так приказал пришелец, просто не хотелось стоять перед ним на коленях. Давайте ноги, не подведите. Хотя его и шатало, как осинку во время бури, но он стоял!
Эйнару не хотелось повиноваться, но он понимал, что выбора у него нет: тело слишком слабое, чтобы драться, а эти полусвины вряд ли будут церемониться с теми, кто упирается. Скорее всего, прибьют на месте. А он не собирался умирать. Он должен выжить и отомстить всем этим тварям!
Он шел. Рядом шли люди. Они шатались, спотыкались и падали, но ударами хлыста полусвины поднимали их. Эйнар ощущал себя скотом, который ведут на убой. Он не хотел быть коровой! Но тело не слушалось. Не хватало сил, чтобы драться, и это злило. «Убью всех вас! Медленно! Мучительно!» – мысленно шипел Эйнар.
Полусвины привели их к птице. Ее брюхо было раскрыто, будто гигантская пасть дикого зверя.
Пришелец показал на нее пальцем и щелкнул хлыстом.
– Нет, пожалуйста, не надо! – Женщина, что шла рядом, упала на колени и вытянула руки. – Прошу вас!
Полусвин что-то завизжал на своем языке и захрюкал.
Женщина мотала головой и отползала.
– Нет, нет, нет.
Один из полусвинов достал трубку, нацелил ее на женщину. Раздался хлопок, и игла впилась несчастной в шею. Глаза женщины закатились.
Полусвин махнул рукой, ладонью снизу вверх, и щелкнул хлыстом.
Люди стояли, не понимая, что делать. Это злило похитителя. Он злобно хрюкнул, нахмурил брови, а затем взвизгнул:
– Взять!
Несколько мужчин подхватили женщину за руки и ноги и понесли внутрь птицы.
– Стоять, – скомандовал полусвин, щелкая хлыстом перед ногами Эйнара. – Отдать!
Похититель показал пальцем на охотничий нож, меч на поясе и на мешок за спиной.
– Быстро.
Эйнару стащил сумку-мешок со спины и бросил его в сторону полусвина. Жалко, конечно, но там ничего ценного. Вот с оружием расставаться совершенно не хотелось. Без него в такой ситуации Эйнар чувствовал себя, как без исподней рубахи. Да и в глубине души горела надежда, что похитители потеряют бдительность, и тогда он перережет им всем глотки.
Но выбора у Эйнара не было. Он тяжело вздохнул. Отстегнул ножны. Бросить оружие под копытца похитителя, значит, признать их превосходство и свое поражение. Но сдаваться Эйнар не собирался. Он отбросил ножны в сторону – подальше от полусвина.
Люди зашли в птицу. Многие сразу же попадали, потому что стоять не хватало сил. Эйнар сел и осмотрелся. Железный мешок с длинными, прямоугольными окнами высоко вверху. Что за сила построила этих чудовищных птиц и что за сила привела их в Лаерд? Здесь точно не обошлось без магии.
Магия…
Одна мысль зацепилась за другую, раскручивая страшную правду. Во всем виноват Аргон! Это он призвал полусвинов в деревню. Нужно было убить его в самом начале, как только встретил. Может, удалось бы отвести беду от Лаерда?! От Мириам? От мамы?
Как они? Живы?
К сожалению, он не смог их найти во всей этой суматохе.
Эйнар не допускал и мысли, что они погибли.
«Нет, Мириам сильная девушка. Она сможет защитить себя и маму!»
Похитители, пыхтя от груза, втащили несколько человек, которые были без сознания.. Бросили их на пол, будто мешки с картошкой. Отряхнули руки и что-то хрюкнули друг другу. Затем некоторые из них достали из-за пояса трубочки и наставили на людей. Пленники вздрогнули и сильнее вжались в стены.
«Неужели это конец?» – пронеслось в голове у Эйнара.
– Обыск, – объявил полусвин.
Несколько его собратьев проверили каждого пленника. Достали из потайных карманов ножи и ножницы. Люди, видимо, вооружились первым, что попало им в руки.
Берта взмолилась к Всевидящему, призывая на головы полусвинам все возможные кары. Но похитители никак не реагировали на ее угрозы и продолжали обыскивать пленников. У одной девушки забрали гребень, повытаскивали из волос шпильки, из ушей – сережки – все, что, по мнению похитителей, представляло хоть малейшую угрозу.
Когда полусвины вышли из птицы, раздался гул, и пол стал медленно подниматься. Люди зашевелились и испуганно отползали подальше.
Вскоре пленники оказались в кромешной темноте. Завыла, словно на похоронах, женщина.
– Заткнись! – раздался грубый мужской голос.
Вой прекратился. Эйнар слышал лишь всхлипывания и тяжелое дыхание.
Вокруг все загудело, защелкало. Эйнар ощутил, как его сначала будто кинули в яму, а затем подбросили вверх. Раздался шумный взмах крыла. Отблески от огня, которые проникали через прямоугольные окошки, заскользили по стене и исчезли.
Летим! Мы летим! Несмотря на все произошедшее, Эйнар ощутил такую детскую радость, как тогда, когда вместе с папой и сестрой запускал воздушного змея. Захотелось дотянуться до окошка, посмотреть, как с высоты выглядит земля.
“Успокойся!” – Приказал себе Эйнар, ощущая стыд за внезапную неуместную радость. Он прислонился спиной к железному боку птицы и закрыл глаза. Сейчас время, чтобы прийти в себя, собраться и придумать дальнейший план действий. А еще он придумает для Аргона самую медленную и мучительную смерть.
