Янина
Забытые
– Что за бред?! – выдает она, но спорить не решается, неуверенная в своей правоте, – вы знаете куда идти?
– Думаю, да.
– Ну, ведите, – нетерпеливо фыркает женщина и шлепает себя по плечу.
– Комар, – сообщает она нарочито растянуто, видя мой настороженный взгляд.
Я согласно киваю. Надо будет взять на заметку. Нет здесь комаров, даже они здесь не выживают.
Мы спускаемся по лестнице не торопясь. Валентине Сергеевне тяжело идти, она поминутно и надолго останавливается, чтобы справиться с одышкой.
– Как вас зовут? – спрашиваю у новой попутчицы.
– А нам обязательно знакомиться?
– Ну, раз мы путешествуем по этим коридорам все вместе, а послушать музыку вы не можете, по причине того, что ваш смартфон сдох, почему бы и нет? Это вот – Кира, она студентка юрфака. Это – Валентина Сергеевна, она пенсионерка и любит проводить время в саду или баловать внуков разными вкусностями. А вы?
– Арина, – помолчав, отвечает женщина, – мастер спорта по самбо и тренер детской сборной в средней возрастной группе. У меня, между прочим, соревнования «на носу». Я так старалась не свалиться, тянула до последнего. У меня ведь и температура небольшая была, и с дыханием проблем не было. Я, может, еще успею до соревнований пройти тест и сдать анализы? Через сколько дней готовы результаты? – спрашивает она, почесывая запястье.
Я прикладываю палец к губам. Тсс… Мое внимание привлекает негромкий скрежет, и доносится он из-за двери. Осторожно захожу в отделение. Конечно, я узнаю это место – это бывшая терапия, 4 этаж. Моя команда следует за мной. Мы стараемся не наступать на разбросанные повсюду невскрытые шприцы, какие-то обломки, осколки пластика. Подхожу к посту дежурной медсестры, и что-то болезненно сжимается внутри. Именно здесь было мое рабочее место в период эпидемии.
Госпиталь закрывали в спешке. Мы едва успевали выписывать пациентов, сдавать неиспользованные лекарства, вывозить дорогостоящие аппараты. А все, что не смогли вынести, сложили здесь, в ящики, шкафы, тумбы под замок «до лучших времен». Вот эти самые шкафы и пытается сейчас вскрыть мужчина средних лет, целеустремленно работая невесть откуда взявшейся отверткой.
– Вы не найдете здесь ничего интересного, – говорю ему спокойно, но близко не подхожу.
Он оборачивается, окидывает взглядом меня, мою команду, оценивает. Спрашивает:
– Почему вы так решили?
– Потому, что я здесь не первый день.
– Вы здесь работаете?
– Можно и так сказать, – отвечаю я, машинально подбирая с пола журналы приема пациентов, выдачи препаратов, температурные листы, и складывая их стопкой.
– Тогда, может, объясните, что происходит? Мы пытались спуститься по центральной лестнице, но выход на нее закрыт. Эвакуационный – перегорожен решеткой. Лифт не работает. Я надеялся найти какой-нибудь инструмент, чтобы вскрыть решетку…
Тут он останавливается и прищуривается:
– А почему вы не в защитном костюме?
Наконец-то мы дошли до вопросов, ведущих к осознанию.
– Он больше не нужен. Пандемия закончилась.
– А почему вот это, – он обводит пальцем вокруг, – еще существует?
Я качаю головой:
– Госпиталь не работает, он закрыт.
– Как, закрыт? – взвилась Арина, – а мы? Нас что, бросили?
– Вас не бросили. Я же здесь.
– Простите, – вставляет Валентина Сергеевна, – но, мне кажется, вы сами не очень-то понимаете, куда идти.
– Послушайте, больница законсервирована, большинство входов-выходов закрыто, но осталось несколько свободных, нам просто надо их найти.
– Хорошенькое дельце! – продолжает кипятиться Арина.
Оставляю ее в благородном негодовании и поворачиваюсь к мужчине:
– Вы сказали «мы пытались», есть еще кто-то?
Он кивает.
Заходим в палату. На одной из кроватей полусидит грузный мужчина. Сопя и отдуваясь, он крутит наручные часы с широким металлическим браслетом, ковыряет их иголкой, постукивает, подкручивает. Его ничуть не смущает наша незваная процессия. Он улыбается, от чего в стороны от глаз разбегаются лукавые морщинки:
– Добрый вечер. Сейчас же вечер? – уточняет он, кивая на серую муть за окном.
– Просто погода плохая. Туман, – отвечаю я.
Он потряхивает часами и обращается к нашему новому спутнику:
– Костик, ты прав, починить их невозможно. Во всяком случае, не мне.
А вот это – уже что-то новенькое. Спрашиваю:
– У вас встали часы?
Константин усмехается:
– Конечно. После того как Миша уронил их в воду, когда пытался починить смывной бачок.
– У нас в палате унитазный бачок сломался, – поворачивается к нам Михаил, – вы же здесь работаете? Можете передать, кому надо?
– Он вам больше не понадобится. Ни вам, ни Константину. Пора выписываться.
Споры о том, что взять с собой, быстро утихают. В итоге Михаил отправляется в путь со сломанными именными часами, а Константин и вовсе – налегке. Я решаю еще раз проверить центральный выход. Он действительно закрыт на ключ. Несколько раз, скорее машинально, толкаю дверь. Она двустворчатая, хлипкая, конечно, можно выбить, но не известно, что за ней. Практика показывает, что действия «нахрапом» здесь не венчаются успехом. Под насмешливый взгляд Константина направляюсь к лифту, безрезультатно тычу пальцем во все кнопки.
