Ярослав Васильев
Сказки нашего города
Важный элемент. История одиннадцатая, кредитно-офисная
Сотрудницам операционных офисов ВТБ24 посвящается
– Нет, Коля, ты не понимаешь! – Нина демонстративно всплеснула руками. – На нас, именно на нас держится вся работа. Правильно, девочки?
Нина посмотрела на двух своих подруг, сидящих по другую сторону столика. Те, не отрываясь от обеда, поддержали её одобрительным мычанием, и девушка бросила победный взгляд на противника – смотри, большинство со мной согласно. После чего добавила во взор немного презрения, мол, не много ли ты себе позволяешь? Споры шли давно, подтрунивал парень над девушками почти каждый раз, когда они шли все вместе обедать в кафе… Но сегодня Коля, по мнению Нины, перешёл все границы. Впрочем, и парень сдаваться явно не собирался.
– Хорошо. Давай считать.
– Давай!
– Ну… Директоров и уборщиц я не беру. Без них никак.
– Согласна, – девушка кивнула и посмотрела на осеннюю слякоть за окном. Без тёти Лиды они по такой погоде сразу в грязи утонут. Да и без директора с заместителями не обойтись: кто тогда премию назначать будет и подарки девушкам по праздникам оформлять?
– Кассиры. Без них тоже никак.
– Так я и не спорю. Деньги же клиентам кто-то должен выдавать? Работа, кстати, ответственная…
– Сложная, – ехидно добавил Коля.
– И зря ты так, – Нина посмотрела на него осуждающе. – Кого попало не берут, и учиться на кассира надо.
– Ага, целых три месяца. Ладно, ладно, – парень увидел, что сейчас на него обидятся окончательно, и решил не раздувать ссору. – Проехали. Главное, что нужны. Дальше. Я. Сисадмин нашего операционного офиса.
– Разгильдяй, – бросила одна из девушек.
– Есть маленько, не спорю, – согласился Николай. – Слежу за всякой техникой, на которой вы в свободное от «Паука» с «Сапёром» время работаете. Ну и вы, украшение нашего офиса. Хотя мне, если честно, больше нравятся пальмы в кадках.
– Ну да, внешний вид в нашей работе очень важен… С кем ты нас сравнил?! – взвилась Нина. – С пальмами? Да как ты смеешь! Всё, Коля, я на тебя обиделась.
– А чего обижаться-то? Сиди, улыбайся, выучи пару десятков фраз на все случаи жизни да бумажки от принтера до клиента носи. Всё остальное за вас делает программа, которую из Москвы прислали. А если надо сделать чуть больше, чем пару кнопок нажать – либо ссылаетесь, что «программа такое не считает», либо зовёте старшего операциониста, Инну Семёновну. Вот она среди вас единственный нужный человек.
– Да ты… Да как ты… Да знаешь, сколько я психологических тренингов прошла? За свой счёт, между прочим. Нашёл, с кем сравнивать! Конечно, без Инны Семёновны тоже никак. Но она, несмотря на свой университетский диплом и всякие курсы, так и не научилась улыбаться клиентам! А наша задача – не просто ответить на все вопросы клиента, но и создать уютную психологическую атмосферу. Привлечь вкладчика! Потому что если к нам ходить не будут, то ты и все остальные останетесь без зарплаты. Поэтому мы, мы самая важная часть!..
Хотя Нина распиналась ещё минут пять, Николай уже не слушал. И даже не заметил, как возмущённые девушки ушли из кафе. Достав из сумки несколько листов бумаги, он воодушевлённо что-то считал и чертил, а, придя на работу, до полуночи торчал в Интернете и обзванивал знакомых инженеров.
Через месяц, к удивлению Нины и остальных подруг-операционисток, на дверях всех встретила прилепленная к стеклу изнутри скотчем распечатка, что «по техническим причинам отделение банка работает сегодня только с обеда». А в зале появился ещё один стол с компьютером, за которым сидела… кукла, один в один похожая на Нину. Вокруг куклы суетились Николай и незнакомый лохмато-бородатый мужик.
– Это что? – подозрительно спросила девушка, обойдя свою копию.
– Это, – гордо ответил бородатый, – интерактивная роботизированная система по работе с клиентами.
– Нанотехнологии, – щегольнула Нина услышанным по телевизору модным словечком.
– Не, – отмахнулся мужик. – Просто интеллектуально-компьютерная система. Проводим тестовые испытания.
Весь день и Нина, и остальные с интересом посматривали на куклу: неужели какая-то железка их заменит? Но клиенты ничего не заметили. Вечером Коля и бородатый с восторженными лицами унесли куклу в одно из технических помещений и тут же запропали в кабинете директора. Так что расспросить о подробностях не удалось. Не удалось и весь следующий месяц: Николай старательно увиливал от разговора, перестал ходить на обед вместе с остальными. Наконец девушка схитрила – выдернула шнур из монитора, сделала вид, что не понимает «причину отказа», позвала Колю… И подвела его к предложению провести вечер вместе. Перед милыми хлопающими глазками и притягательной наивной улыбкой, отшлифованной многочисленными тренингами, парень не устоял. Потому вечер начался в кафе, продолжился в парке аттракционов… В романтическом сумраке аллей Нина принялась вытрясать из сисадмина подробности. Парень пытался отнекиваться, но всё же сдался.
– Только для начала скажи, работает ведь?
– Ну… работает.
– Ага. И даже быстрее, чем вы, успевает.
– Ну… да.
– Так вот. В кукле всякие моторчики, ещё кое-что. А главная часть – это попугай, который в голове сидит.
– Попугай?!
– Ну да. Помнишь, мы тогда спорили, и я сказал, что вы, как попугаи, заученные фразы повторяете? А ты ещё ответила, что самое главное в вашей работе – это внешний вид. Вот я и придумал, как всё совместить. Птичка выдрессирована отвечать теми же фразами, запускать распечатки, а если что-то за пределами заученных вопросов попадается, она вызывает Инну Семёновну. Вот бумажки от принтера до стола пока сама таскать не может, но тут вроде и вы справляетесь…
– Да как ты… Да как ты мог сравнивать нас с попугаями, – задохнулась от возмущения девушка. – Да как ты посмел! Негодяй! Да твоя дурацкая птица никогда не сможет заменить человека!
Нина отвесила звонкую пощёчину, развернулась и обиженно пошла прочь.
– И всё равно, – крикнул вслед парень, – за нашими роботами – будущее!
Николай оказался прав: очень скоро руководство банка выгоду оценило. Ведь новые роботы никогда не раздражались на клиентов, работали без перерыва на обед, а «зарплату» получали сухим птичьим кормом. Николаю дали премию и пообещали повышение. Из всех сотрудниц оставили только двух девушек – провожать клиентов от входа к свободному оператору, таскать распечатки и кормить попугаев.
Звали остаться и Нину, ведь кукла с её внешностью пользовалась самой большой популярностью. Но девушка отказалась, заявив, что ей нужна настоящая работа, к тому же она слишком высоко себя ценит, чтобы опуститься до прислуги при попугаях. И что бы там Коля ни думал, уж она-то, с её опытом и тренингами, всегда будет востребована. Нина устроилась продавцом-консультантом в магазин модной одежды, где была счастлива целых полгода… Пока дирекция не решила заменить консультанта-человека на обезьяну, согласившуюся работать за бананы.
P.S. Через 6 лет после написания этого рассказа недавно заглядывал в офис ВТБ. И знаете? Стабильность, всё как было по рассказу – ничего не изменилось. Только вот роботов на основе киберптиц пока так ещё и не завезли…
Закон для тайги. История двенадцатая. Общественно-политическая
Медведь шёл по лесу в преотвратнейшем настроении. Чтобы ему! Посмели! Нахамить! Какие-то зайцы! Дожили… А как хорошо начинался день. Вчера вечером медведь отыскал чудный малинник и набил брюхо так, что утром даже не чувствовал желания чего-нибудь съесть. Поэтому встал и отправился любоваться восходом солнца. Тем более что сегодня рассвет выдался особенно красивый. Ночью прошёл дождь, усыпал листья и хвою бриллиантами капель. А теперь это хрустальное великолепие медленно таяло под лучами солнца, превращалось в пар, растекалось полупрозрачным маревом и истаивало в свежей небесной голубизне.
Заметив, что рядом сидит и тоже любуется рассветом заяц, медведь улыбнулся и мечтательно произнёс:
– Красота-то какая… Верно, косой?
Заяц в ответ вдруг скорчил оскорблённую гримасу, отодвинулся в сторону и гневно сказал:
– Па-апрашу не оскорблять! Я вам не косой, а представитель семейства зайцевых. И впредь попрошу это запомнить, иначе я буду жаловаться.
Сожрать бы нахала… Вот только длинноухий наглец, воспользовавшись мгновением ступора, дал стрекача. А когда разъярённый медведь почти настиг его на ближней полянке, нахал спрятался за спинами десятка таких же зайцев и громко закричал:
– Вы не имеете права! Это насилие! Я буду жаловаться! Мы будем жаловаться! Нас поддержит вся общественность.
Остальные зайцы тут же зашумели: «Да, да!» И воодушевлённый оратор продолжил:
– Вообще-то, уже давно во всех прогрессивных лесах всё решается через выборы. И нам тоже необходимо всеобщим голосованием выбрать нового, правильного медведя, который станет решать проблемы через цивилизованный диалог и…
Договорить не получилось. Взбешённый медведь заревел и кинулся вперёд. Вот только гнев затуманил голову, медведь забыл известную пословицу, попытался догнать всех зайцев разом – и, естественно, никого не поймал. Да ещё вившийся над поляной комар вдруг подлетел и противно зажужжал:
– Всё, всё расскаж-ж-жу. Как зайцев обиж-ж-жают.
Почесав когти о пару сосен и слопав удачно подвернувшийся большой белый гриб, медведь слегка успокоился, присел на широкий пень и принялся думать. Не просто же так зайцы с ума посходили? Не весна уже, а разгар лета – на любовную горячку не спишешь. Значит, либо съели чего, либо… Медведя осенило. Опять тигр к родне в дальние леса ездил! В прошлый раз привёз от них какой-то дури, от которой мало того что себя вообразил ёжиком, так ещё и в пруд её насыпал. У всей округи, помнится, на два дня крыша съехала. Вороны кверху брюхом летали, белки по-совиному ухали и лапами, будто крыльями, махать пытались. А сам медведь, стыдно вспомнить, кукушкой себя вообразил – влез на дуб и ревел оттуда: «Ку-ку, ку-ку». Отмахнувшись лапой от комара, который, не переставая, противно звенел неподалёку, медведь встал и решительно двинулся к тигриному логову.
Хозяин встретил медведя на пороге, и с первого взгляда было понятно, что к странностям в лесу тигр не имеет никакого отношения. Была у него в глубине взгляда знакомая растерянность. Увидев, кто заглянул, тигр радостно улыбнулся, быстро достал из кладовой хороший кусок свежей оленины и подал дорогому гостю. А когда взор медведя после хорошей еды утратил гнев и раздражение, завёл разговор.
– Странные у нас дела пошли, Михайло Потапыч.
– Та-а-ак. А у тебя что?
Тигр задумчиво почесал затылок:
– Значит, было дело. Я тут несколько дней назад олениху поймал. Стадо убежало, а эта, значит, отстала. Ну и съели мы её, естественно. Вместе с тигрицей.
Тигр довольно улыбнулся воспоминанию и чуть было не замурлыкал. Но спохватился и продолжил разговор о наболевшем.
– А вчера – представляешь? Один из оленей пришёл ко мне жаловаться… Каким-то кровожадным маньяком обозвал. Настаивал, что я олениху должен был в стадо отвести и извиниться. Угрожал…
Медведь аж чуть не подавился от изумления очередным куском мяса.
– Он с ума сошёл? Так испокон веков же заведено, естественный отбор? Кто не приспособлен – того съели. Или с голоду помер. И что же ты?
Тигр махнул лапой в сторону кладовой:
– Не дослушал я его. Того. Голодный был. А теперь вот думаю: может, поторопился? Надо было сначала дать выговориться. Если каждый олень так станет жаловаться, можно и несварение желудка заработать.
– Да-а-а, – потянул медведь. – Дела-а-а…
После чего попрощался и вышел.
На улице тут же снова привязался комар. Перед входом в тигриное логово он отстал – места там мало, могут дотянуться и прихлопнуть. Теперь же взялся жужжать с новой силой, обвиняя тигра в разных бесчинствах, а медведя в том, что тигр у него в любимчиках и всё ему позволено. Медведь на это только махнул лапой, отгоняя назойливого приставалу, и направился в дом кота. Зря он, что ли, этого полосатого воеводой над лесом поставил? Так пусть и отвечает – откуда всякие безобразия пошли.
Дверь открыла лиса. Медведь с порога гаркнул:
– А ну, Лиса Патрикеевна, признавайся! Где муж твой, Котофей Иваныч? Каким делом занят? И чего он последнее время мышей не ловит?!
Лиса молча показала на печку, где, схватившись за заметно округлившийся живот, лежал кот, и с тревогой сказала:
– Ловит он мышей, Михайло Потапыч, ловит. Вон, вчера только наелся. Только мыши какие-то…
– Странные пошли, – сел на лавку медведь и задумчиво поскрёб когтями по столешнице. – Рассказывай.
Лиса кивнула, заботливо поднесла кружку молока застонавшему коту, после чего села рядом с медведем и начала.
– Представляете? Вчера прямо к нам вдруг приходят мыши. Целая толпа. И начинают шуметь, что будут кота моего судить, значит. За многолетний геноцид мышиного народа. Какой-то у них там Гагачий трибунал. Ну, мы их есть – а они, вместо того чтобы прятаться, всё бумажками машут и обвинения кричат.
Лиса выложила на стол целую стопку сделанных из берёзовой коры листов. С гордой надписью «Обвинительное заключение» на верхнем листе.
– Я-то в меру, а Котофей Иваныч до того брюхо набил…
Медведь присмотрелся ещё раз, потом дал пару советов из своего опыта, что делать при переедании, и пошёл к себе в берлогу. Спал он в эту ночь плохо, всё время снились огромные мыши и зайцы, которые с диким хохотом норовили его догнать и прихлопнуть свёрнутыми в трубку бумагами.
Проснулся медведь от стука в дверь. Посмотрев за окно и охнув, кого это принесло в несусветную рань, медведь выглянул на улицу. Оказалась, заглянула сорока, которая в лесу разносила не только новости и сплетни, но и всякие письма. Что-то похожее на письмо она вручила и сегодня. Развернув сложенный вчетверо листок, медведь вчитался. Потом, решив, что сон продолжается, потёр глаза лапой и прочитал снова… Крупными буквами было выведено: «Голосуйте! Выбираем правильного медведя! Сделаем нашу жизнь лучше! Мы за самый лучший лес!» А на обратной стороне красовался портрет знакомого зайца!
Яростный рёв медведя услышала вся округа, а сорока еле успела увернуться от медвежьей лапы.
– Кто посмел?! Убью на месте!
Медведь оглянулся налитыми кровью глазами, широко и судорожно разевая пасть. Ух, попадись сейчас ему этот заяц… В это время подлетел комар и, захлебнувшись от собственной храбрости, сел на лоб и громко зажужжал:
– И ничего у вас не получится! У такого замшелого ретрограда нет шансов победить на выборах. А гризли обещал, что как в следующий раз к нам заглянет, то обязательно проконтролирует, чтобы выборы были честными и непредвзятыми. И нашего кандидата не посмели давить своим мускульным ресурсом!
– Точно! – медведь машинально хлопнул себя по лбу и, не обращая внимания, что от комара осталось только мокрое красное пятно, начал благодарить: – Ой, спасибо, ну молодец, комарик. Правильно всё высмотрел. Вот, значит, кто воду мутит… Давно я старого друга не навещал, – медведь снова улыбнулся, только теперь клыки засверкали в довольной ухмылке. – Вот и схожу через речку, пообщаюсь…
Лес за рекой встретил медведя странной тишиной. Не шныряли птицы, не шуршали белки или кролики… Хотя нет, кролики один раз всё же попались: сидели на полянке небольшим кружком, держали в руках какую-то бумагу и, перебивая друг друга, что-то обсуждали. Причём были так увлечены, что подошедшего и разинувшего пасть медведя не испугались, даже не обратили внимания. Только один кролик ненадолго отвлёкся и сказал, что будет жаловаться. После чего опять повернулся спиной и вернулся к обсуждению, какой высоты должна быть трава, которую дозволяется есть по средам и пятницам. Медведь на это только удивлённо покачал головой и пошёл дальше.
Гризли, увидев, кто к нему заглянул, не стал даже подниматься. Только махнул лапой: мол, присаживайся, знаю, зачем пришёл. А когда медведь поудобней устроился напротив него, с какой-то грустью спросил:
– Ругаться будешь? За то, что на твою территорию влез.
Медведь только пожал плечами:
– Поначалу хотел тебе по морде надавать. А пока шёл, поостыл уже. И не сержусь даже. У нас, сам ведь знаешь, испокон веков: не можешь за своим лесом уследить, так его кто-нибудь сразу у тебя и отберёт. Так что, считай, это мы проехали. Сам виноват, недоглядел. Ты мне лучше другое объясни. Ты чего с моими зайцами учудил?
Гризли опять вздохнул.
– Это называется юридически грамотное общество. Значит, когда ты издаешь закон, и говоришь, мол, перед ним все равны и обязаны его соблюдать. А кто нарушит… – гризли мечтательно закатил глаза. – Ты не представляешь, какая райская жизнь у меня стала. Сами, представляешь? Сами нарушителей отлавливали и ко мне вели. Жрал по пять раз в день, не вылезая из берлоги. А ещё такую штуку придумал, толерантность называется. Как какой-нибудь олень или кролик против другого кролика чего скажет не то, или против моего, – гризли тут же поправился, – то есть против общественного мнения чего скажет – так его тоже в мою берлогу.
Медведь недоумённо пожал плечами:
– Ну, хорошо. А ко мне-то зачем полез? Если, говоришь, и так хватало? Второе пузо не отрастишь, чтобы тоже набить. Зачем мои-то зайцы понадобились?
Гризли грустно посмотрел на старого приятеля и вдруг разрыдался.
– Понимаешь… нету у меня теперь больше своих кроликов. И оленей нету. Они теперь, вместо того чтобы плодиться, всё время новые законы выдумывают и следят за исполнением. Вот только и новых кроликов тоже нет, – совсем тихо закончил гризли.
– Так отмени всю эту ерунду! – продолжил удивляться медведь.
Гризли затравлено огляделся вокруг и прошептал:
– Не могу. Понимаешь, не могу. Они теперь так наловчились, что больше нету нарушителей. А просто так жрать никого не дают, и меня заставили жить по этим законам. Что дозволено Юпитеру, говорят, не дозволено быку, говорят. Только рыбой с отмели у твоего леска и спасаюсь от голода.
Медведь мрачно посмотрел на гризли, потом поднёс к его морде свою лапу, продемонстрировал набор острых когтей и сказал:
– Значит, так. Я тебе не бык – и всяких там разрешений спрашивать не буду. Своим зайцам я сам объясню насчёт этого самого общества. А ты запомни. На отмель, так и быть, по старой дружбе буду пускать. Но чтобы в моём лесу я тебя больше не видел и про тебя не слышал. Понял? Иначе порву.
