Элеонора Шах
Мертвый город Ферирей
Автор Элеонора Шах
Мертвый город Ферирей
Глава 1 Линур
Солнечным осенним днем, когда реки набирали свою полную силу среди лесных массивов местами выглядывающий из-за вековых деревьев двигался цыганский табор.
Караван из пятнадцати кибиток похожих одни на вагончики и крытые повозки. Другие на деревянные дома на колесах увешанные веревочными лестницами и скрученными коврами. А так же открытые повозки запряженные волами, и конями ехали вдоль бурлящей виды.
Эти практически все время странствующие люди уже давольно далеко отъехали от очередного на их пути города земель Анроссии – огромный полуостров омываемый двумя морями с юго-западной стороны и с восточной. Земель где женщины разодетые в ярко-красочные юбки с фартуками, а мужчины в подпоясанные сорочки, шаровары и шляпы делали то, чем всегда занимались их далекие предки – зарабатывали своими умениями: играми на музыкальных инструментах, гаданиями, выпрашиванием милостыни, подрабатывали носильщиками в порту, торговали лошадьми, которых сами выращивали или выхаживали замученных, что некогда купили у нещщадных хозяев. А так же продавали вещи, которые изготавливали сами: упряжи, седла, ковали подковы, плели корзины, вышивали и мастерили ювелирные изделия.
И вот сейчас после долгого отсутствия и хороших зароботков довольные своей работой люди двигались туда куда они возвращались всегда.
Да, цыгане слыли народом кочевым и вольным, всегда в движении. Но у них все же было место, куда им всегда хотелось возвращаться. Плато «Покой Души», как они его сами называли. Оно было расположено северней, где земля была более ровной и плодородней. Именно там были взрощены самые красивые жеребцы, которых периодически отлавливали на просторах этих земель и после приручали с особой любовью. Именно туда подальше от шумных городов возвращались цыгане каждый год на зимовку. Ведь этот кочевой народ любил уединение и не любил лишних глаз.
Из некоторых кибиток слышались разговоры и смех. Кто-то шел рядом с повозками. Позади или рядом с которыми была привязана скотина. На них, как и на тягловых быках, а так же конях мерно звенели колокольчики. Кто-то из мужчин ехал верхом.
Среди людей был даже медведь. Он спокойным шагом шел позади мужчины лет тридцати облаченный в красную рубаху с мелкими белыми цветочками. Тот держал дрессированного зверя за цепь. Морда красавца была в кожанном наморднике, от которого шли разноцветные ремни увешанные украшениями в виде нежно брынчащих монеток.
Вдруг прорезав эту довольно спокойную идилию из одной из кибиток раздался женский крик.
Люди в миг затихли и повысовывались из повозок наружу.
– Началось! Началось!
Разнеслись крики по цепочке от одного к другому, пока не дошло до главы табора, что ехал впереди всех управляя зеленой разрисованной деревянной кибиткой.
Его звали Тагир. Лысый мужчина средних лет в светлой подпоясанной рубахе, поверх была надета черная жилетка. Ворту у него было много золотых зубов. Как впрочем и у многих цыган табора. А в ушах две золотые серьги, которые указывали на то, что он был не единственным сыном в семье.
Услышав сообщение взъерошенные брови мужчины вздернулись. Он тут же вынул из рта курительную трубку и повернувшись к примерно такого же возраста женщине в цветастом платке повязанном на голове, которую звали Лампия, выдохнув произнес:
– Слава Богам!.. Я уж думал невестка никогда не разродится. Передай назад, пускай потерпит, скоро будет стоянка.
Женщина держась одной рукой за лавку тут же наклонилась в правую сторону и увидев рядом скачущего молодого всадника, передала слова мужа.
Тот развернулся и поспешил назад. Вскоре конь сравнялся с седьмой синей по цвету кибиткой, которой управлял младший сын Тагира по имени Арсен и всадник передал послание.
– Уже скоро, дорогая! Скоро будет остановка, – крикнул Арсен внутрь – туда где помима его молодой жены были еще три женщины и две девочки подростка. Они всячески старались облегчить мучения роженицы.
Наконец предводитель увидел открывшуюся за поворотом довольно просторную поляну. Она расположилась как раз на берегу реки, которая теперь показалась во всей красе. И мужчина громко свистнув чуть притормозил коней.
Собаки, что всю дорогу бежали рядом сопровождая людей с громким лаем понеслись вперед. То ли от радости, что скоро их накормят. А было уже время к обеду. То ли потому что они всегда так делали, на всякий случай разгоняя диких зверей и ползучих гадов.
Вскоре после одна за другой несколько кибиток медленно въехали на поляну, и расположились полукругом так, что сидя у костров всем была видна река. Остальные повозки встали в стороне где были свободные места.
Тагир спустился на землю и тут же чуть от нее отойдя широким жестом руки махнул остальным, мол «все, приехали, спешивайтесь!».
Удивительно было наблюдать, как в следующий момент цветасто одетые люди словно разноцветная саранча облепила всю поляну.
Во время пути если посмотреть со стороны, то многих просто не было видно. Они в основном все находились внутри своих домиков на колесах. Где они могли отдохнуть после того, как так много трудились еще каких-то два дня назад. А сейчас многие из них отдыхали в дороге, которая укачиванием могла убаюкать любого словно младенца.
Мужчины не теряя времени тут же занялись обустройством в первую очередь шатра для роженицы.
Сами шатры были весьма незатейливыми. Ставились две палки с перекладиной, а наверх закидывался большой плед или ковры, концы которых закреплялись на земле. Внутрь стелили те же ковры, шкуры, пледы, подушки, ставили низкие столики. Ни перед шатром с роженицей, а в соседних рядом, костры разводили прямо перед входом. Над огнем вешали котел на длинной цепи, которую цепляли к той же перекладине.
Помима этого люди занимались добычей хвороста, воды, которую тут же ставили на огонь. Разделывали тушки пойманных в пути зайцев, нарезали овощи, заваривали чай.
Отовсюду доносились громкие переклички.
Цыгане вообще обычно разговаривали не тихо, но сейчас тем более. А еще лай собак и плачущие голопопые дети, которые только только научились ходить. Их с детства приучали к самостоятельности. Хотя за ними всегда присматривали более старшие, в основном девочки или бабушки. Детей вообще всегда очень любили в цыганском сообществе и всегда баловали.
В общем все четко знали свои обязанности и делали что должно. Ведь рожать в дороге им приходилось ни впервой.
– Лампия! Лампия! – Кричала цыганка лет тридцати выглядывая из шатра куда уже привели и уложили на мягкий настил роженицу.
Пожилая женщина с кучей тряпок и расшитых полотенец в руках спешила к невестке. Она быстро нырнула внутрь и передала принесенное одной из поветух. Несколько женщин суетились рядом, всячески помогая молодой Раиле разрешиться от бремени.
Она тяжело дышала, тужилась и кричала. Тело ее было измучено. Ведь воды отошли еще в пути.
– Вода вскипятилась? – Спросила Лампия осматривая помещение с тусклым освещением.
– Да, вот тут, – послышался снаружи голос Арсена, который только только снял воду с огня и оставил у входа рядом с другим котлом, в котором была холодная.
– Еще нужно, – ответила Лампия подходя к котлам.
Она тут же взяла плошку, зачерпнула горячей воды, холодной и передала молодой цыганке. Затем свекровь подставила руки и тщательно их вымыв вытерла. А после быстро вернулась внутрь.
– Давай милая, давай! Ты большая умница, уже немного осталось, – повторяла она слова словно мантру усаживаясь между ног роженицы.
Это был ни первый ее внук или внучка. Однако другие три были от старшего сына Янко. Который сейчас сидел у костра вместе с остальными мужчинами. Все они, как и женщины с нетерпением ждали, когда второй сын главы табора Арсен наконец станет отцом.
Все это время, пока нагревалась вода мужчины рядом с ним обсуждали пол будущего ребенка и то, как молодые решили назвать новорожденного. Конечно все ожидали мальчика. Хотя и девочка была бы за счастье.
В какой-то момент Тагир видя, как закусывая губу нервничает его младший сын гипнотизируя нагревающуюся воду, похлопал молодого отца по плечу и вынув из рта трубку с любовью произнес:
– Не волнуйся сын, твоя Раиля скоро разрешится. Это всегда очень волнительно, особенно в первый раз… Все будет хорошо, с ней твоя мать…
– Спасибо, отец! – Ответил молодой человек и в этот момент одна из теток вынырнула из шатра и окликнула мужчин.
– Согрелась? – Холодной еще надо!..
– Скоро закипит! – Услышала она в ответ от Тагира.
Женщина оставила снаружи пустое ведро и снова скрылась внутри.
Молодой отец тут же вскочил с места и подхватив по пути ведро направился к реке.
В этот момент Лампия все так же сидя у ног невестки вдруг замерла подняв глаза наверх. Она сомкнула веки и пробыла в таком состоянии секунд пять.
Никто из присутствующих не посмел ее отвлечь. Ведь в такие моменты к ней приходили видения. Правда ни все из них она сразу озвучивала. Некоторые в нужное время и в нужный час. А сейчас и вовсе было не до этого. И лишь очередной крик девушки вернул пожилую женщину к происходящему в шатре.
Арсену пришлось на метра три подняться в верх по реке, где бы он не замочив ноги мог за раз набрать воды до краев. Немного сокрытый от всех кустарником молодой мужчина присел на корточки у самого края и с размаху опустил ведро в воду. В какой-то момент и на доли секунды его глаза посмотрели выше и снова опустились. Однако в следующий миг он поднял голову и вдруг оставив ведро бросился в воду.
Раздались громкие всплески, а с ними и крик мужчины. Он звал к себе.
…Мокрый по самые ягодицы Арсен наконец вышел на берег с каким-то свертком в руках, который он прижимал к груди обеими руками. Его лицо было растеряно. Он не сводя глаз смотрел на свою находку.
В то время, как большие ясные и спокойные голубые глаза смотрели на молодого мужчину снизу вверх.
К молодому отцу уже сбежались все, кто услышал его крик. Женщины и мужчины окружили его плотным кольцом и в таборе начался гвалт.
– Что там такое?! – Спросила Лампия чуть оторвавшись от роженицы бросила она через плече в сторону выхода.
Одна из поветух наверное самая старая из всех судя по ее испещренному морчинами лицу выглянула наружу и увидела табор, который жарко что-то обсуждал. Женщина вышла и направилась к толпе.
– Это мальчик! – Услышала она и с каждым шагом на лице пожилой женщины появлялось выражение полного недоумения.
– Но как он тут оказался?! – Послышалось уже ближе.
На что Арсен пожал плечами. Он действительно был ошарашен своей находкой, да еще и в такой момент, когда его собственная жена рожала. Он вообще не знал, что и думать. А минут десять назад, когда он увидел плывущую мима корзину с младенцем ему вообще было некогда думать. Первое что пришло ему в голову, так это спасти невинное создание, ведь для любого цыгана чужих детей не бывает. Как уже было сказано – к детям всегда относились очень бережно и с большой любовью. Как и к старикам. К ним еще и с большим почетом, и уважением.
– Какой красивый младенец! Это дар Богов! Теперь он твой! Слава Богам, он живой! – Разносилось со всех сторон от людей, которые сопровождали Арсена в сторону шатра.
Однако с младенцем он или нет, вход туда был мужчинам под запретом.
Пожилая повитуха тут же окликнула Лампию и та оставив невестку на попечении тетушек вышла наружу. Увидев сына с младенцем на руках она конечно тоже удивилась. Но все же знающий мог бы заметить, что не так сильно, как ее предшественница. Появление в таборе ребенка найденыша она увидела в своем видении. Однако пожилая цыганка не знала, когда именно это произойдет. Обычно все видения так и происходили. Они показывали событие, но не время. Если только время года или цыфры, да и то не всегда.
Женщина посмотрела на сына, затем на сверток, затем снова на Арсена. Ведь ситуация была действительно несколько комичной. Ее невестка еще не разродилась, а сын снаружи уже с новоиспеченным младенцем на руках. Лампия молча оглядела сияющую толпу и взяв из рук мужчины кокон скрылась в глубине шатра.
А вскоре и прекратились вопли роженицы.
– Молодец! Молодец! Ты справилась. Это девочка! Красивая, здоровая девочка! – Тут же донеслось из шатра.
Все та же старая цыганка вынырнула наружу и сияя одиноким зубом на всю поляну радостно скрипучим голосом объявила:
– Девка!
Арсен, который едва снова успел присесть у костра аж подскочил.
Люди тут же принялись громко и радостно поздравлять молодого отца и молодую мать. Кто-то схватился за лютню и стал играть. Кто-то петь. В общем радовались все и очень бурно. У цыганей по другому и не бывает.
И вот в шатре на груди отдыхающей Раили лежало два свертка. В одном был выкупанный перепеленованый мальчик на голове которого виднелись белесые волосики. А другая девочка с черными как ночь глазами. Ее тут же окрестили Найлой. Мальчику же дали имя Линур. Такова была воля молодого отца, которому вскоре вынесли обоих детей.
Кстати, в начале всей этой истории надо наверно отметить, что люди тогда женились и заводили детей довольно рано. А так же срок жизни у большинства был короче. А еще не смотря на небольшой возраст люди внешне выглядели старше. Все ж таки жизнь была довольно сложной и порой суровой в те времена, особенно кочевая. Да и постоянное время на солнце моложе еще никого ни делало. Это касается и Лампии с Тагиром.
Глава 2
Серые глаза старца светились добром, а на лице с небольшой белой бородкой словно у древнего философа была едва заметная улыбка. Она медленно отдалялась и наконец исчезала во мгле, словно мираж.
«С тобой все будет хорошо мой мальчик… Со всеми вами…». Слышался удаляющийся, успокаивающий, сердечный голос словно со всех сторон и в тоже время в самой голове Линура, когда он наконец открыл глаза. Еще с минуту молодой человек лежал в некой задумчивости.
Это был ни первый раз, когда он видел этого седовласого мужчину в своих снах. И каждый раз проснувшись парень еще некоторое время лежал неподвижно размышляя над тем, кто это мог быть… Однако юноша знал, вернее его внутреннее чутье подсказывало, что старец как-то связан с его прошлым. А так же с будущим, насчет которого у Линура пока не было никаких идей.
Молодой человек наконец моргнул и взглянул на потолок.
Он лежал в медленно из стороны в сторону качающейся скрипучей кибитке. В небольшое оконце на противоположной стороне где была еще одна лежанка пробивался тусклый свет.
Вся крытая повозка была увешана коврами, отделана искуссными руками мастеров табора. Которые то тут, то там вырезали в дереве конские головы. Коней цыгане всегда очень любили и от того очень часто наносили их изображение на поверхности в доме или изображали на украшениях.
Позади головы находились полки с посудой и всяким инвентарем. И конечно же фигурками тех же коней. Наверху был расписной потолок с которого свисали украшения из лент с монетками. При качке они издавали звук похожий на музыку ветра. Как Линуру когда-то еще в детстве рассказала бабка Лампия, то было сделано для того, чтобы отгонять от спящего плохие сновидения.
Такие же висели в каждом вагончике и за шеснадцать лет жизни, что он провел в таборе, молодой человек запомнил по цветам и количеству монет наизусть их все.
Наконец послышался знакомый окрик и юноша почувствовал замедление. Табор после череды остановок в долгом пути наконец прибыл на место.
Это был юго-западный берег Анроссии где находилась бухта «Ночная жемчужина». Названная так потому что она была наиболее прекрасной именно в ночное время, когда множество гусениц освещали побережье радуя глаз своим голубоватым сиянием. И вот там на побережье стоял величественный и главный город полуострова город Таврий. Чьи стены с башнями замка возвышались на фоне гор.
Парень едва успел поднять голову, как услышал голос матери. Они все это время вместе с Найлой шли рядом с кибиткой и хихикая обсуждали потенциальных женихов.
Отец девушки и Линура шел чуть впереди держа впряженных коней за поводья.
Когда караван наконец остановился Раиля постучала по стене:
– Все красавчик, приехали! Иди, тебя дед зовет!
Услышал парень и в эту же минуту внутрь заглянула изящная девушка с длинными и черными, как шелк гладкими до пояса волосами. Над правым ухом у нее был ярко красный цветок, в тон к ее цветастой юбке до самых пят. Сверху была надета белая блуза с открытыми плечами. Но больше всего украшение в волосах девушки шло к такого же цвета напоясному платку надетому поверх юбки. А на груди и запястьях висело множество украшений.
– Ну что братец выспался? – Озорно спросила она подхватив декоративную подушку и кинув в юношу.
– Я бы мог еще спать и спать, – улыбнулся действительно красавец парень сладко потягиваясь.
Надо отметить, что Линур вырос очень видным. И многие свободные девчонки табора грезили о нем во снах. У него были мягкие светлые волосы. Он был среднего роста и довольно хорошо сложен. Постоянная работа в таборе уже сформировала его мускулатуру. Однако в силу своего характера он ею никогда не кичился. И не смотря на свой все еще юный возраст от природы он был довольно умен и мудр.
– Не сомневаюсь, – засмеялась Найла заглядывая под лежанку брата где стояла плетеная квадратная корзина.
Девушка подтянула ее к себе и открыв крышку начала складывать внутрь посуду стоящую на полках.
– Пошли, дед звал, – повторила она слова матери и наконец взяв наполненную корзину направилась к выходу.
Линур свесил ноги и уже окончательно проснувшись выглянул наружу вслед за сестрой.
Перед его взором тут же открылся великолепный вид. Они стояли на возвышенности, где была вместительная площадка с которой открывалось побережье облепленное домами, улицами, лавкам, лодками на извилистом побережье. А жемчужиной всей этой картины был красивый укрепленный со всех сторон город.
Время двигалось к сумеркам, солнце уже коснулось бескрайней поверхности воды. Со стороны которой в лицо ударил теплый морской воздух. Путь из плато «Покой Души» был неблизким. Конечно, как уже было сказано, у них было много остановок в дороге. Но сейчас люди Тагира наконец прибыли на то место, откуда по давней традиции каждый год, в одну или другую сторону начинался их главный маршрут по прибрежным городам. И вот завтра с самого раннего утра практически все члены табора будут уже внизу на главной базарной площади, где каждый будет заниматься своим делом. Тем, чем они занимались уже много десятилетий, а то и столетий. А сейчас они должны были расставить шатры и заняться обустройством их мини поселения. Ведь тут они проведут несколько недель. Кочевой табор всегда останавливался больше чем на неделю и никогда не задерживался в одном месте больше чем на месяц.
Линур окинул взглядом знакомые места, которые он хоть и видел уже не единожды, но всегда поражали его своим великолепием. Не только его – Найле тут тоже безумно нравилось. Этот город и место были одними из ее любимых. Поэтому девушке всегда нетерпелось поскорее сюда вернуться. Само место расположения было выбрано очень удачно. Хотя по всему побережью было достаточно мест, которые поражали своей красотой.
Лишь одно в этом городе отталкивало. Очень суровые наказания за даже маленькую провинность. А так же невольничий рынок. Хотя благодаря первому тут было не так много приступников, не считая глупых молодых воришек и поэтому город считался достаточно безопастным.
С приходом темноты все обустройство табора уже было готово. В котлах варились похлебки. На других кострах коптились тушки зайцев и кобана, а так же тушки ежей. Последних цыгане любили особенно сильно. Они вообще всегда готовили довольно много. Так у них было заведено на случай если вдруг появятся гости. Цыгане не отпускали гостя если он хотя бы не выпьет чаю. Его заваривали крепко и пили с дольками лимона, и яблок из дорогих чашек.
Люди в окружении кибиток и повозок сидели вокруг костров. Мужчины обсуждали предстоящие дела в городе. Женщины как всегда занимались приготовлением еды и «трещали» о женском. Другие укладывали малышей спать рассказывая им сказки и легенды, коих у цыган было всегда довольно много. И все они в основном были философскими.
Молодые девушки на выданье кучкуясь как обычно обсуждали молодых людей, которые расположились чуть в стороне, рядом со взрослыми мужчинами.
Линур сидел там же, но до его уха все же доносились хихиканье сестры и ее невесток с подружками. И как любой молодой человек табора он сейчас был в том самом возрасте, когда появляется интерес к противоположному полу. У него даже начали появляться пока еще редкие волосы на лице и подмышках, которые он пока никто не видел выдергивал. Как-то нелепо выглядели три волосины в шесть рядов на таком еще довольно юном лице.
Все больше он задумывался о том, что ему скоро предстоит обрести пару. Однако никто из тех, кого он знал, его не интересовал. Единственное к кому он больше всех был очень тепло привязан, так это к Найле, но она была его сестрой. Поэтому эта очередная сезонная поездка к побережью для него была особенной. Ведь где-то там, в одном из городов он надеялся встретить ту, которую полюбит и сможет забрать к себе в табор. Если она конечно согласиться жить такой кочевой жизнью. Что тоже создавало некоторые препятствия.
– Хватит подслушивать! – Вдруг раздался звонкий и веселый голос сестры оборвавший его размышления.
Линур тряхнул головой и перевел глаза с костра на девчонок.
– Я не подслушивал! – Возразил он с серьезным лицом.
– Да да, рассказывай, мы все видели! – Так же звонко снова произнесла она и окружение опять засмеялось.
– Он невесту себе выбирает! Слушает, кто из вас говорит умные вещи, а кто глупости! – Вмешалась вдруг мудрая Лампия и все цыганки снова засмеялись.
– Никого я не выбираю! – Буркнул Линур и покраснев встал с места. Он тут же пересел ближе к отцу с другой стороны, но тем самым еще больше рассмешил женщин табора, а с ними и некоторых мужчин.
– Что, думаешь сможешь за нами спрятать свои горящие щеки?! – Подшутил над сыном уже Арсен.
– Отец, и ты туда же! – Вдруг психанул Линур и снова вскочив с места направился в сторону камней за которыми он мог укрыться вообще от всех и откуда город был как на ладони.
– Да ладно тебе сын, мы же шутим! Все мы когда-то были в твоем возрасте… – донесся голос отца позади.
– Да да, помню, как ты стеснялся Раилю, – вдруг вмешался пыхтящий трубкой Тагир:
– Аж бледнел и чуть ли не падал в обморок, – подтрунивал он сына подмигнув Лампии.
– Я?! – Сделал Арсен притворно удивленное лицо и посмотрел на улыбающуюся супругу.
– Ты ты! – Поддержала мужа Лампия и все снова захохотали.
Однако по мере спуска для Линура этот хохот разносился все отдаленнее. Глаза привыкшие к темноте вели его по узкой тропинке между камней, пока он не дошел до валуна на котором мог переждать, пока остальные не найдут другую тему для обсуждения.
Молодой человек наконец сел и сдвинув брови поджал губы. «У него такая проблема, а они над ним смеются», – негодовал он.
На самом деле внутри себя парень очень переживал, что не сможет найти себе пару. Ведь он не был похож на цыгана, он очень сильно отличался от остальных своими глазами, светлой кожей и русыми волосами. Да он носил цыганскую сережку. Одну, как единственный сын. Да он говорил на цыганском, знал и соблюдал все правила и традиции. Его любили родители и все цыгане были его семьей. Но все же он несколько чувствовал себя белой вороной. Словно бы он был приемным. А поговорить об этом Линур не решался, чтобы не обидеть близких. Еще и на Найлу он с каждым днем смотрел все больше другими глазами. А что с этим чувством вводящим его в замешательство делать он не знал.
Еще одно о чем он думал, так это о своем призвании. Да, живя среди цыган он многому обучился. Он делал очень хорошие сбруи, вязал корзины, умел работать с металлом, великолепно, как и все цыгане считал и торговался. Но все же он чувствовал, что это не его. Он смотрел на город внизу и понимал, что в таботе ему становилось тесно. Он хотел масштабов, он хотел чего-то нового и досели невиданного.
И вот сидя в позе лотоса и погруженный в свои размышления, он только со второго раза услышал, как его сверху зовет сестра. Вернее он услышал короткий вскрик и шум осыпающихся камней. Несколько из которых пронеслись недалеко от молодого человека по склону.
Найла решившая поддержать брата начала спускаться вниз. Но ей помешали длинные юбки и она оступившись чуть не упала. Решив не рисковать в такой темноте, она вернулась наверх и уже оттуда позвала брата.
– Линур! Ну прасти, я не специально. Давай возвращайся к нам…
– Все нормально. Я скоро! – Крикнул ей в ответ парень через плече: – оставайся наверху, тут опасно.
– Ладно, только не задерживайся. Завтра рано вставать, – сказала девушка и вернулась в табор.
Молодой человек снова перевел взгляд на город. Там один за другим словно бы это были светлячки, которых потревожили своим присутствием начали гаснуть огни окон. Город тоже отходил ко сну. Ну не считая улиц, площадей и самого дворца местного правителя Шакара. Его замок в сумеречное и ночное время был освещен множеством факелов вообще всегда.
Линур посидел еще минут десять наблюдая за играми света и наконец выпрямил босые ноги. И только он опустил их на землю, как вдруг услышал по левую сторону чье-то кряхтение. Там было что-то маленькое, но пока его или ее видно не было.
Парень напряг глаза, сморщил лоб и осторожно подошел ближе.
В траве за небольшим кустиком рядом с камнем суетилось какое-то существо. И в темноте было сложно разглядеть, какого оно цвета.
– Я так и знал, так и знал, что надо было уносить хвост от этих людей! – Негодовала маленькое существо, размером – не больше ладони, ухватившись передними лапами за хвост, который был придавлен камнем: – Какой же я дурак! – Ругал он себя.
Линур от удивления выпучил глаза и слова сами вырвались из его уст: – Чей ты?!
Так обычно цыгане спрашивали вновь встреченных людей при знакомстве. Имеется ввиду – чей ты сын?..
– А?.. – Существо округлило глаза раза в два больше и ошарашено замерло. Затем оно медленно повернуло голову на голос: – А ты что меня слышишь?.. И что значит чей я? – Удивленно спросило оно уставившись на молодого человека.
– Ну да слышу, – кивнул парень: – Я имел ввиду – ты кто?..
Существо задрало глаза, словно желая покопаться в собственной голове и найти ответ такому явлению. Но ничего путного не сообразив ответил:
– Хм, странно. Ну ладно – я подумаю об этом завтра. Я? – ящерица я. Мое имя Чешик. А ты кто?..
– Я Линур, мы тут с табором остановились, – молодой человек махнул головой наверх.
– Я уже понял, что остановились.., – скривило морду существо: – я тут тоже остановился, как видишь…
Он снова попытался выдернуть хвост из под камня.
– Ты застрял?
– А как ты думаешь?.. – Снова ответила кряхтя вопросом на вопрос ящерица и почесала лапой под подмышкой.
– Но ведь вы можете сбросить хвост?…
– Зачем мне его бросать? Я тогда стану посмешищем для своих, пока он снова не отрастет. А отрастать он будет очень долго.
– А, понятно, – проговорил Линур и с легкостью приподнял камень: – тогда беги к своим.
Чешик тут же отскочил в сторону.
– Нет у меня своих, – снова скривил морду тот взобравшись на соседний камень.
– Так ты ж сказал.., – удивился парень откинув камень.
– Да сказал, но я пока еще их не встретил. Рано еще, не сезон, понимаешь?.. – Растянул он нелепую улыбку скрестив пальцы на уровне груди.
– Ааа, понимаю, ты о самках?…
– О них самых. Представь как бы я выглядел без хвоста в их глазах на фоне остальных… Целый год жизни был бы зря…
– Ну да, – согласился Линур.
– Я так и не понял, – снова затороторил Чешик нахмурившись: – а ты почему меня слышишь?..
– Не знаю, может потому-что у меня есть два уха?.. – Усмехнулся парень.
– Нее, тут дело в чем-то другом, – скуксила ящерица серьезную морду: – другие ведь ушастые меня не слышат… Вернее они слышат мое присутствие, но понимать точно не понимают. Я уже проверял ради любопытства. Орал одной старухе в ухо, чтобы та дала воды. Так и не дала.
– Так может она была глухая? – Предположил Линур.
– Это как? – Удивился Чешик.
– Ну это когда уши есть, но толку от них никакого вообще, – пояснил молодой человек.
– И они тогда не отваливаются? – Удивленно спросила ящерица.
– Нет, – ответил молодой человек улыбнувшись.
– Ааа, а я знаю у некоторых животных бывает отваливается что-нибудь за ненадобностью, – задрал Чешик глаза словно копаясь в задворках своей памяти вспоминая тех самых животных.
– Ладно, мне пора идти. Завтра тяжелый день, вставать рано, – сказал Линур поднимаясь с корточек.
– Хорошо, спасибо тебе! Должен тебе сказать – ты спас меня от большого позора. Может я могу и для тебя что-то сделать? – Улыбнулся он протянув одну лапку вверх ладонью.
– Не думаю, – ответил парень улыбнувшись в ответ: – удачи тебе на смотринах – когда придет сезон!.. – Подмигнул он в темноте и направился к своим.
Уже после, когда молодой человек лежал в постели он размышлял о том, почему он мог слышать ящерицу. Лошадей ведь он не слышал. Может это как-то связано с тем, что по рассказам Лампии их предки умели заклинать змей? Думал Линур. В общем ничего ему в голову в тот вечер так и не пришло и он решил, что вернется к этому вопросу уже завтра, когда его голова будет не такой уставшей и тяжелой.
Глава 3
– Линур, Линур! – Кричал Чешик сидя на подушке у головы парня.
Но тот все не просыпался. Он лишь скривил лицо и перевернулся лицом к стене.
– Ну что ты будешь делать, а?! Вся молодежь одинаковая, не добудишься, – проговорила ящерица перебравшись на другую сторону.
Он взял спящего за ресницы и попытался открыть хотя бы один глаз. Но увидев абсолютно белое глазное яблоко Чешик с коротким воплем отскочил захлопнув веко.
– Тьфу ты! У меня так и хвост может отвалиться с испуга, – пробурчал он и больше не желая церимониться цапнул Линура за нос.
– Ауч! – Воскрикнул тот отмахнувшись ладонью и с просонья влепив себе по лицу.
– Линур, это я! Проснись же уже! – Заорал на него Чешик.
– У тебя все хорошо?.. – Вдруг раздался сонный голос разбуженой Найлы, которая лежала у стены на против.
– Молчи, молчи! – Махала ему лапами ящерица, которая от греха подальше уже испела взобраться на перекладину на стене прямо на уровне глаз парня.
Линур плохо соображая уставился на кривляющуюся ящерицу и через плече пробормотал: – да – комар цапнул.
– А, ну ладно, – ответила девушка и отвернулась к стене.
– Слушай, я пришел по делу. Я буду говорить, а ты слушай. И не перебивай. А то потом весь твой табор будет крутить у виска пальцем если узнают, что ты с подушкой разговариваешь. Понял?
