Элин Таш
Дрем. Вернуть невозможное
Тут же, вернувшись в кабинет, завалила её гип-дисками и кристаллами. Бросила в рот несколько зёрнышек кижуо…
Квадратные орбиты! Практически все его вещи должны были быть внесены в систему ОКЦ! То, что имелось в описании имущества, с которым он приехал сюда, я никак не могла забрать – дабы не вызвать у адмирала желание устроить расследование по этому поводу. Но вот появившееся позднее – какие-нибудь музыкальные записи или художественная литература – я очень надеялась, не сохранилось в памяти ОКЦ за ненадобностью. Едва ли где-то сберегается список каждого одеяния или ещё какой-нибудь ерунды каждого галактоида, не то для хранения этой суперценной информации пришлось бы выстроить ещё один замок.
Дверь отворилась, и появился Глен с паадом.
– Я нашла здесь, – нейтральным тоном сообщила я, приподняв паад Дмитрия. Глен склонил голову, промолчав. Остановился, ожидая моих распоряжений.
Перебрала все носители, лежащие на столе и внутри. Документы… Нашла какую-то запись по поводу Великого Рукава, сделанную наспех рукой моего любимого… Повертела её – с другой стороны был напечатан земной адрес. Кинула взгляд на Глена, послала мысленно всё к чертям кометным – и положила её туда же.
Глен никак не отреагировал на это, лишь взгляд его был тёплым и печальным. Мне даже на секунду показалось, что он хочет взять меня за руки, попытаться успокоить… Я и сама едва удержалась от желания броситься ему на грудь, рассказать всё, что произошло, выплакать скопившиеся слёзы…
– Отнесите это в мой кабинет, – проговорила Королева, закрывая паад. Не представляю, откуда у неё взялись силы на этот холодный королевский тон!
Глен снова кивнул, подхватив оба паада. Остановился перед выходом, пропуская меня…
Королева ООССа спешила возвратиться к прерванным делам – у неё совершенно не было времени ни на досмотры имущества государственных преступников, ни на разговоры со своими телохранителями.
И лишь какой-нибудь особенно наблюдательный подданный, возможно, вдруг обнаружил, что леди Луэлин внезапно полюбила ондиррийское кижуо…
***
В дальнейшем я благоразумно удерживалась от желания поучаствовать в атаке – но не могла до конца справиться со своей ненавистью к дремлянам, с тем, что не знала ничего о Дмитрии, с потерей брата.
Всё это заставляло меня часто бывать в так называемом военном штабе – усиленной космической платформе, поддерживающей всевозможную связь с нашими подразделениями, откуда осуществлял командование Дэльвик. Она находилась в пределах одного смещения от Скорпионки, была максимально скрыта от посторонних глаз и постоянно перемещалась, доступ сюда имели лишь самые надёжные галактоиды.
Сердцем штаба являлся огромный круглый зал, притяжение в котором поддерживалось по внешней оболочке за счёт центробежных сил вращения платформы.
По внутренней его поверхности располагались всевозможные устройства и гиперкомы, а в центре проецировались визуальные макеты секторов ООССа. При желании на специальной силовой подвеске-платформе можно было облететь проецируемые сектора вокруг и даже внутри.
Я часто представляла себя в одном из кораблей; иногда мои команды опережали команды адмирала – хотя обычно старалась не вмешиваться в его работу, но временами просто не в силах была удержаться. Я горела войной, мечтала завоевать Дрем, часами наблюдала за атаками с бесстрастным видом – а внутри всё бушевало. Когда нас оттесняли, волновалась и заклинала всеми высшими силами войска не сдавать позиции, когда мы вновь приближались к Дрему или отбрасывали Кента в его Бэтазийскую Галактику, радовалась и молила захватить, наконец, эту проклятую Сигму Водолея…
Но пока всё оставалось примерно в тех же соотношениях. Дрем не сдавался и слишком надёжно защищал себя, а Кентилио не мог прорваться дальше прилегающих к его галактике секторов ООССа, да и из них его постоянно вышвыривали. Лишь несколько космолётов пробились в созвездие Водолея…
С Галактикой Бэтазийской Культуры Совет пока решил держать оборонительную стратегию – потому что для её завоевания потребовалось бы слишком много сил и жизней моих галактоидов, а также ослабление внимания к Дрему, что сейчас было недопустимо. Я даже попыталась связаться с Кентом в надежде вразумить его, но он не ответил…
Однако сигналы во всех доступных диапазонах мы глушили, чтобы минимизировать возможность сообщения между Дремом и Пегом.
Космолёты кентавропегасов, как и планеты, лишены силовых полей – для перелётов в космическом пространстве они используют гораздо менее эффективное защитное поле иного принципа действия. А вот лучи Эйкузэ у них, к сожалению, имеются – называются, правда, соляривными. При отсутствии силовых полей, они казались кентавропегасом самыми сильными и непобедимыми!
В штабе несколько раз собирался военный совет, чтобы разработать альтернативные варианты, на тот случай, если к бэтазийцам всё-таки понадобится применить более серьёзные меры. Я неизменно присутствовала на них.
Спустя некоторое время было решено рассчитать и натянуть силовую сеть между всеми Приграничными Станциями, отражающую нападение со стороны Галактики Бэтазийской Культуры. На расчёт и отладку ушла пара недель, но с тех пор в этих секторах дежурили лишь несколько воинских подразделений. И наши потери здесь стали минимальны…
То ли дело Дрем! Чтобы сдерживать его натиск, приходилось бросать в бой большие силы… Вся индустрия Дрема перестроилась на выпуск военной техники, кажется, вся планета была втянута в войну!
К сожалению, здесь мы не могли применить стратегию, которую использовали с Галактикой Бэтазийской Культуры: во-первых, невозможно было бы натянуть силовую сеть меж Внутренними Станциями, окружив ею лишь Дрем. А закрывать в одном поле с воинственно настроенной расой несколько планет мы никак не могли.
И во-вторых, дремляне знали гораздо больше свойств лучей Эйкузэ, чем бэтазийцы, да и недостатков сети – тоже.
Несколько парсек вокруг Антареса скрыли «Невидимой Зоной», которую не могли просмотреть наши враги-тэйры или бэтазийцы. Там же базировались корабли Флота ООССа. А для проникновения в неё служил специальный код или личные опознавательные ооссовских космолётов, которые были в моём непосредственном ведении, да ещё в ведении адмирала.
Я не скупилась на награды, повышения и личные похвалы, многих офицеров знала в лицо, со временем отличала практически все корабли один от другого.
После долгих обсуждений, мы с адмиралом даже решили создать отдельную часть, сформированную из тассовских космолётов, управляемых через «залы подпитки», как тот, что некогда обнаружил Барел… В боях они весьма неплохо зарекомендовали себя.
А также приказала всё же продумать, как можно было бы окружить Дрем наружным силовым полем в пределах смещения, чтобы ограничить передвижения врагов.
Основная проблема была в том, что обычное поле необходимо поддерживать изнутри – но тогда ничто не мешало бы дремлянам взрывать генерирующие его станции. Плюс сами станции необходимо было бы постоянно снабжать огромным количеством энергии…
***
Михаэль появился как всегда неожиданно – но именно тогда, когда был нужен. Талант у него такой. Помню его еще весёлым мальчишкой со светлыми кучеряшками, учившимся на пару лет старше. Он дружил с Диком, благодаря чему и со мной часто пересекался. Только звали его тогда по-другому.
В какой-то момент мы стали видеться значительно реже: как узнала позднее, его просто перевели на скрытые линии, где готовят агентов высокого ранга. Он не разрывал связи с друзьями, однако ничего нам не рассказывал. После окончания Высшей Школы на несколько лет исчез.
Когда я стала королевой и разбиралась с высшими должностями различных служб, не без удивления обнаружила среди предложенных досье знакомое лицо. Звали его уже просто Михаэль, он успел побывать на полевой работе и даже отличиться.
С тех пор Михаэль держит руку на пульсе всей разведки, лично снабжая меня необходимой информацией.
Невысокий (немного ниже меня), ничем не выделяющийся… Сказала бы даже – слишком, профессионально не выделяющийся. Светлые кудряшки, и те давно превратились в неопределённо-темную короткую стрижку.
Никогда не повышает голос и никогда не улыбается. Похоже, в какой-то момент жизни просто разучился. Не замечала в нём проявлений любопытства, какого-либо стороннего интереса, попыток пококетничать со мной – в память о былых временах. И тем не менее, всё время моего правления он оставался одним из самых надёжных и преданных людей.
Кстати говоря, человеческая разведка – одна из лучших. Наши предки на своей планете хорошо потрудились, вырабатывая наилучшие схемы и структуры в попытках переиграть друг друга. Мои соотечественники очень ценятся на этой работе. Если подходят в моральном плане, что, к сожалению, не всегда бывает. Процент подлости и продажности среди нас тоже один из самых высоких по Галактике, увы.
Михаэль положил на стол кристалл с последними сведениями и опустился в кресло для посетителей.
– Что-нибудь удалось выяснить об исчезнувших? – поинтересовалась я.
– Эта информация скрыта даже на Дреме, – отозвался он. Поймав себя на попытке сжать подлокотники, расслабила руки и произнесла:
– Это самые важные данные, которые нам нужны прежде всего. Ты же понимаешь?
Михаэль кивнул, промолчав. Конечно, понимает. Едва ли он знает, насколько эти данные важны для меня лично, но и для государства они представляют не меньший интерес.
– Что ещё? – поинтересовалась я.
– Замечен корабль контрабанды с Дрема. Учитывая поля, полагаем, что санкционирован кем-то из верхушки.
Я кивнула: без кода прохождения силового поля ни один корабль не взлетел бы с планеты.
– Пока не задерживали, – добавил Михаэль. Я успела только взглянуть на него, как он сразу же откликнулся: – Задержим.
Всё-таки хорошо, когда подчинённые понимают без лишних слов…
– Двое на Дреме, – продолжил тихим голосом, и я поняла, что речь идёт об агентах, – обнаружили ротора, однако один из них не смог войти к нему в доверие и пока оставил попытки. Переслал нам сделанное по памяти пси-фото, но…
Михаэль не договорил, так как я кивнула. Пси-фото существа, принадлежащего к другой расе с иным восприятием – не слишком большая подсказка.
– Второй был рассекречен и взят в плен.
Лишь лёгкая, почти неуловимая тень, скользнувшая по лицу, говорила о том, как потеря каждого из ребят отдаётся в его душе. Подчинённые слушались Михаэля беспрекословно, и за любого своего бойца он готов был стоять до конца.
– Олорелы? – поинтересовалась я. Он лишь качнул головой. Значит, об олореловой связи на Дреме так и не подозревают, на эту информацию мы ставим всем сложно-синхронизированные или даже хирургические блоки. А передатчики, в случае потери мысленного контакта с владельцем, самоликвидируются без остатка.
– Коды баз? – снова подала голос. Если бы нам их достать, можно было бы попытаться снять поле.
– Работаем.
Да уж, размечталась. Они наверное скрыты лучше, чем сам Дэрих Шон Драммер…
– Михаэль… – произнесла я. Он вопросительно взглянул, и я продолжила: – Хочу, чтобы ты организовал мне постоянную связь с парой агентов на Дреме.
Показалось, его бровь едва уловимо дрогнула, желая занять вопросительное положение.
– Война, – добавила я.
– Непросто, – только и ответил он. Я кивнула: знаю, что непросто. У агента может быть только один начальник. Они не откажут, конечно, королеве, если она им что-нибудь прикажет, однако это может стоить слишком дорого.
– Ты меня знаешь, – произнесла я. Он несколько секунд смотрел в глаза. Я не отводила взгляд. Пусть знает, что не стану подвергать его подчинённых ненужной опасности или лезть с глупыми приказами.
– Сделаю, – ответил, наконец, Михаэль.
После этого бесшумно поднялся и почти неуловимо покинул кабинет. Иногда мне казалось, что у него есть своя сеть тайных ходов. Не имей я слияния с Разумом и не будь уверена в том, что это точно не так, ни за что не поверила бы.
Встала, подошла к окну, раздумывая обо всём, что он сообщил. Загадочный ротор, о котором рассказал ещё Кумар Мабит… Странный заключённый чрезвычайно интересовал меня. Потому поручила Маргу Гранрену, ротору из Совета, лично заняться этим делом. Побывать на всех планетах их расы, попытаться выяснить по тамошним каналам всё, что получится – пользуясь своим положением и кодами доступа, организовать необходимое количество личных Помощников и что еще сочтёт нужным предпринять.
Далее… олорелы. Дремлянам о них ещё не известно. Это вопрос времени, конечно. Возможно, они уже выяснили, что иная связь есть, просто пока не могут обнаружить. Впрочем, если бы у тэйров велись работы в этой области, Михаэль сказал бы. Уж не знаю, какую игру замышлял тот, кто некогда запустил зонд с диссонатором и устроил нашествие ортов, однако дремлянам существование секретной связи он не выдал.
Кстати, после памятного крушения на Скорпионке моими учёными и инженерами были сильно усовершенствованы сами передатчики: теперь их практически невозможно стало разладить, и ещё сложнее обнаружить. По возможности у наших агентов на Дреме обновлялось всё оборудование, включая олорелы.
А я заказала лаборатории сделать мне кулончик со встроенным олореловым микропередатчиком-проектором – он получился в виде крестика-снежинки. Однако, как и во всех скрытых передатчиках разведки, учёные постарались, чтобы плотность и однородность его была везде одинакова, будто у обычного украшения.
Очень долго обдумывала возможность вживления какого-нибудь устройства – прямо в мозг, например… Однако вживленные, даже органические, гораздо легче обнаружить в теле как инородный элемент… по крайней мере при сложном сканировании с сопоставлениями и его аналогах… А с украшения что взять? К тому же, его всегда можно выкинуть, активировав самоуничтожение…
Со временем почти все Илберы Совета, в том числе и адмирал, тоже сделали себе различные скрытые минипередатчики на случай внезапной опасности.
Глава 3. Тайный вылет
Прошло около месяца, когда я ощутила, что негативная энергия не находит выхода. Я с ума сходила от того, что не знаю, где Дмитрий, от пустоты из-за отсутствия Бареллоу… А когда заставляла себя не думать об этом, ощущала только жестокую жажду уничтожить всех, кто повинен в наших разлуках.
Вечером как-то не выдержала и тайным ходом прошла в свой ангар. Уже подходила к кораблю, когда возникло характерное движение пространства, и рядом появилась Элиш – она имела привилегии пользоваться порталами. Я замерла от удивления, следя, как она растерянно останавливается перед возникшей виртуальной панелью для ввода сигнализационного кода.
– Куда собираетесь? – будничным тоном спросила я. Она вздрогнула и обернулась.
– Луэлин, я хочу… полетать…
Я поняла. Этого же хотела и я.
– Ведь ваш ангар не просматривается… – несколько смутившись, добавила она, и я с трудом удержалась от улыбки. Конечно, мне не нужно, чтобы личный ангар просматривался, но от этого охраняется он не менее тщательно… На панели убегали последние секунды отсчёта времени, дававшегося на введение кода.
– А как вы намеревались взлететь? – поинтересовалась я, направляя шифр из своего олорела прямо в панель, дабы ангар не стал предметом запуска парализующей сети и слёта ближайших охранников…
– Мне всё равно…
– Элиш, Элиш, – улыбнулась я. Но она вновь обожгла меня огненным взглядом, и я вдруг остро ощутила: никто и ничто не остановит её – даже королева ООССа…
– Допустим, вы взлетели бы – ну а дальше, что? – поинтересовалась. – Штаб выследил бы вас в первый же вылет…
– Даже из вашего ангара?
– Зачем же? Во время возвращения…
– И… что можно… – не договорив, она взглянула на меня. Я улыбнулась: лично я собиралась использовать визозаслонку для того, чтобы меня не смогли отследить. Последняя специальная разработка лаборатории, которая, увы, пока срабатывает только при дальних смещениях, и то ненадолго.
К сожалению, в сражениях Флота с тэйрами, при участии в ближнем бою, их неэффективно использовать… Это крепящиеся на корпус ёмкости, создающие особую кривизну метрики вокруг корабля. В идеале, корабль должен выходить и из сканеров, и из оптической видимости. Однако пока что включаемые на расстоянии ближе пяти смещений они вообще почти не срабатывали, а при подлёте издалека могли заставлять сканеры и оптику молчать около пятнадцати минут. Это время приблизительно тех же четырёх-пяти смещений.
Поэтому, пока заслонки находились в стадии доработки, я не говорила адмиралу про них. Интервал отсутствия в сканерах невелик, но я всё обдумала…
План был примерно таков: корабли, вылетающие из моего ангара, отслеживаются лишь механизмами и лишь я могу просмотреть их список. Существует абсолютный код на вылет, предназначенный для тех, кто должны покинуть замок незамеченными. Изменяемый и предоставляемый в пользование мною лично и вводимый с корабельных гиперкомов непосредственно в управляющий приёмными шлюзами. Так что никто не узнает о моём отлёте. Корабль станет обнаружим только при выходе за пределы Зоны Невидимости. А вот возвращаться сложнее…
Для начала нужно оказаться на расстоянии как минимум пяти смещений от Антареса, а заодно и от Дрема, там найти какой-нибудь метеороид или астероид отражающей или поглощающей структуры, чтобы хоть на несколько мгновений уйти из военных сканеров… Чтобы включить визозаслонку.
Дальше нужно успеть долететь до Невидимой Зоны, пока меня не могут отследить, и остаётся сама Невидимая Зона… Однако она не просматривается из штаба, так как работает на иных принципах действия – всё, что внутри Зоны, фиксируется станциями, её содержащими. Но тут снова сработают мои абсолютные коды…
Конечно, если вдруг в штабе займутся этим вплотную и начнут сопоставлять все данные отовсюду, то что-то могут заподозрить… Но, во-первых, у них хватает других забот, а во-вторых, если это случится, то я непременно узнаю и прекращу полёты…
– А вы? – поинтересовалась Элиш. – Как вы собирались полететь? Ведь вы же наверняка всё продумали…
– Конечно, – откликнулась я. Кажется, она ни на секунду не усомнилась в том, куда и для чего я полечу. Мы прочувствовали пожелания друг друга, ощутив неожиданное взаимопонимание, полное и несомненное.
В глазах её горели решимость вместе с ожиданием… Тогда я рискнула и вкратце обрисовала ей ситуацию, а также поделилась визозаслонкой и кодами.
Наш первый вылет запомнился мне очень ярко, и вместе с тем единомоментно, будто вне времени.
Мы обе знали, чего жаждут наши сердца, нам не нужно было оговаривать курс, и первый же дремлянский корабль был расстрелян нами почти одновременно.
После третьего космолёта я произнесла в бортовой олорел:
– Элиш, пора возвращаться домой.
– Хорошо, – только и откликнулась она. В голосе не звучали страх, сожаление или обида прерванного азарта. Я с удивлением обнаружила, что мыслит она вполне спокойно и трезво…
Следующее, что помню, – королевский ангар в замке. Там я показала Элиш одну из дальних веток моего хода…
С того дня мы периодически вылетали вместе, стараясь выбрать момент хотя бы относительного затишья. Мы искали оторвавшиеся космолёты, неожиданно громили водолеевцев и сражающихся здесь бэтазийцев, и улетали. Мы сбивали даже случайные, не военные корабли – не интересуясь, куда и зачем они летят. Пощады не было никому, хоть как-то связанному с Дремом.
Благо, королевское положение позволяло всегда быть в курсе военной ситуации. С одной стороны, не мешать собственной армии, а с другой – выбирать неожиданные и уязвимые для врагов моменты.
Я испытывала какое-то холодное удовольствие, видя разбитыми и уничтоженными своих врагов, но всё равно мне казалось, что это не искупает тех мук, которые я пережила, подписывая Дмитрию приговор.
Основной задачей Флота ООССа было не выпускать дремлян за пределы Дрема, то есть не давать им возможности разогнаться, чтобы уйти в смещение. Однако близко подлетать к планете мы не могли, потому что мощные установки Эйкузэ, включённые в силовое поле, посылали оттуда интенсивные лучи, почти мгновенно уничтожающие военные космолёты.
Все поля планет достаточно велики, чтобы из космоса их невозможно было пробить. Даже огромными материнскими кораблями, с которых стартуют истребители.
Поэтому временами дремляне успевали прорваться и уйти в смещения. Тогда флоту приходилось отслеживать и догонять их, чтобы они не вздумали напасть на какую-нибудь планету. К тому же, они вполне могли ударить по какой-нибудь обустраиваемой колонии, а то и космоверфи…
В первое посещение Разума после наших с Элиш вылетов я несколько нервничала. Мне нельзя закрываться от него, Разум знает каждую мою мысль. Максимум, что я могу – постараться не думать об этом. Правда, очень сомневаюсь, что для ментального сканирования это станет преградой.
А вдруг Разум решит, что мои действия недопустимы для королевы? А вдруг сообщит Совету?
Занимаясь сменой абсолютных кодов, я с трудом заставляла себя оставаться спокойной. Но Разум, как ни странно, ничего не сказал. То ли не заметил, то ли не счёл проблемой…
Через некоторое время все галактики наполнились слухами о двух неизвестных. Мы брали разные космолёты – я старалась устроить всё так, чтобы про нас не узнал никто. С мрачным и глубоким удовлетворением сбивали мы противников.
Иногда я страшилась собственной жестокости. Не ожидала её от себя. Но даже мысли не возникало прекратить всё это…
***
…Со времени наших с Элиш вылетов и предшествующих им подготовительных работ мы незаметно стали сближаться.
Однажды гуляли по внутренней рекреации, когда навстречу вышел Глен Ди. И захотелось вдруг поболтать с ним: с начала войны я отводила мало времени на неофициальное общение, и неожиданно ощутила, что начинает его не доставать.
Эта рекреация находится в том же уровне резиденции, где и апартаменты Королевы и Илберов Совета, однако открыта для всех, кто имеет доступ на этот уровень. В отличие от огромной межэтажной, она невелика, но достаточно уютна. И тоже лишь сканируется на безопасность.
Со всех сторон интерьер имитирует скалы, по которым льются настоящие водопады. Освещается всё это великолепие рассеянным светом голубого, как небо, потолка, отображающего различные погодные условия в каждый другой день.
Ведут в неё несколько прозрачных силовых тоннелей, проходящих прямо сквозь водопады. Удивительно стоять под ними и видеть, как сверху обрушиваются тонны воды, стекая снаружи по своду силового поля!
Водопады собираются в озерцо-бассейн, посередине которого находится небольшой островок, усаженный земными растениями. От каждого входа туда ведёт прозрачный хрустальный мостик на силовых опорах.
Ароматные брызги наполняют воздух свежестью и чистотой. Парковые диванчики, затерянные среди папоротников и пальм, смягчающих шум водопадов, приглашают отдохнуть. А утоптанные земляные дорожки, не покрытые никакими декоративными материалами, вызывают желание скинуть обувь и бродить босиком…
Я ненавязчиво задержала Глена, он воспринял это с явным энтузиазмом, и подставив руку под пенные потоки, я смеясь поведала Элиш, как мы с ним однажды упали в фонтан. Но Глен тактично избегал воспоминаний и не сказал ничего такого, что могло причинить мне боль…
– Кого же это вы увидели, что так растерялись? – посмеиваясь, удивилась Элиш.
– Одного из моих охранников, Дмитрия Осба, – как могла беззаботно ответила я, с трудом удерживая на лице лёгкую улыбку.
– Осуждённого потом вместе с дремлянами? – спросила Элиш, и в глазах её промелькнуло некое странное чувство, которое я не смогла однозначно истолковать.
– Да, – откликнулась я, желая закрыть этот разговор.
И тут Глен пришёл мне на помощь, восхищённо воскликнув:
– А что вы думаете об этой разбойничьей парочке? Ваше величество, они постоянно так первоклассно нападают на водолеевцев и громят их, что это просто невероятно!
Мы с Элиш даже не посмотрели друг на друга.
– Что думаю? – ответила я. – Думаю, прекрасно иметь таких союзников – гораздо лучше, чем если бы они выступали на стороне дремлян. Поэтому останавливать их не собираюсь…
Выходя, заметила Михаэля. Конечно, он мог идти от адмирала, кабинет которого находится неподалёку, однако встречи с Михаэлем не бывают случайны. Лёгкая улыбка, скрывающая острый, ничего не упускающий взгляд, незаметная, не запоминающаяся внешность… Было достаточно посмотреть, чтобы понять: он пришёл ко мне.
Оставив Глена с Элиш по возможности более естественно, я направилась в кабинет. Михаэль уже ждал в приёмной. Может, нужно было воспользоваться порталом? Как он успевает… Впрочем, пусть лучше он ждёт меня, чем я буду дожидаться его.
Заняв кресло для посетителей, разведчик слегка свёл пальцы обеих рук, глядя на меня через стол. Как обычно, моя поза была расслабленной и безэмоциональной.
– Леди Элиш, – произнёс Михаэль, умудрившись вложить в два слова невероятное множество смыслов, начиная от «у тебя, по-моему, никогда не было подруг» и заканчивая «а не перепроверить ли нам её ещё разок, для профилактики?»
Не ответив, я лишь сделала свой взгляд более пристальным. Михаэль какое-то время изучал его, после едва уловимо расслабил лицо. Уж не знаю, выяснил ли он, кому именно хочется выплеснуть свою боль не самым королевским способом, отстреливая дремлян. Но поняла, что препятствовать или докладывать адмиралу не стал бы в любом случае. Едва уловимо улыбнулась. Ну скажи уже о Дмитрии!
Однако Михаэль, похоже, при всех своих познаниях не предполагал, насколько для меня лично важны данные о пропавших «руководителях». Положив на стол небольшую полоску мини-кома, он едва уловимо коснулся её, и над ней возникли шесть изображений. Двоих мужчин-людей, двоих тэйров, мирола и истабера. Рядом с каждым светились скупые крупицы их данных.
Благодаря доступу Разума ко всей информации, я уже знала каждого нашего агента на Дреме, поэтому узнала портреты.
– Выберите двоих, леди Луэлин, – произнёс Михаэль. – Я предупрежу их о вас.
Кивнув, я задумчиво коснулась одного из изображений, раскручивая. Выпускник скрытых линий ВШООССа, несколько лет назад направленный на Дрем, несмотря на молодость агент высокого ранга, ныне именуемый Харрис Синк.
Перевела взгляд на другого мужчину. Нет, на Дреме лучше всего иметь надёжного тэйра. Едва заставив себя подавить ненависть, я рассмотрела обе предложенные кандидатуры. Одни из самых давних, надёжных, преданных агентов, принадлежащих к местной расе. Нельзя ими пренебрегать, какие бы эмоции ни испытывала к дремлянам в целом.
Я коснулась пальцем изображения одного из них, Тирра Ин Мюрра. Михаэль кивнул, понимая, что выбор сделан.
– Что с пропавшими? – не удержалась всё же я. Знаю, были бы данные – он рассказал бы. Но всё-таки, хоть что-то…
Как он уже раньше докладывал, задержанные контрабандисты не сообщили ничего интересного. То есть для государства была важная информация – как они прошли поле, кто санкционировал, что и куда везли… Но для меня лично, к сожалению, ничего. А я так надеялась, что они окажутся хоть как-то связаны с исчезновением…
– Мы разработали и отбросили несколько версий, – отозвался Михаэль. – На Дреме этой информации нет, невзирая на работу Собирающих Опознавателей. Даже пытались провести провокацию о том, что не «все мысли доступны всем»: имеется скрытая информация. Пока безуспешно. Ни в чьих мыслях не фигурируют.
С трудом заставляя себя не вздохнуть, я кивнула. Где же ты?..
***
«Разбойничья парочка, значит…» – думала я ночью, лёжа в своей кровати. Королева едва ли имеет право поступать так… Не только потому, что это опасно для неё… Она должна добиваться мира, мира любыми средствами!
Я знала, что не смогу удержаться от вылетов… Однако Королева ООССа обязана попытаться найти иной выход! Ведь не все же дремляне поддерживают Дэриха Шон Драммера… Быть может, многие уже вполне достаточно навоевались… Возможно, мне удастся договориться с более разумными и толерантными из них…
Подумав, я даже выслала им приглашение на очередной приём, где собираются представители всех созвездий, Координационных и Межрасовых советов.
Не помогло. Дремляне проигнорировали его, они по-прежнему не желали идти на контакт и искать иные пути решения конфликта… С тех пор я перестала раздумывать о чём-либо, кроме победы… Ни на какие уступки ООСС больше идти не станет!
***
Я холодно сжимала ручку регулятора Эйкузэ и смотрела в прицел. Стреляла я метко. А корабельный гиперком был в этом идеальным союзником…
Самый ранимый центр в корабле водолеевцев – нижний люк. Я стреляла только по ним. И всегда попадала.
Рядом со мной была Элиш. Твёрдая и невозмутимая. Я чувствовала, как после каждого вылета исчезает кусочек её мягкости.
Иногда казалось, что оживает Бареллоу и упрекает меня: «Луэли, сестрёна, что ты с ней сделала?» Но я отгоняла от себя эти мысли. Барел мёртв, да и я уже не та «сестрёна», что была у него когда-то…
Дэрих Шон Драммер иногда вылетал повоевать самолично. Однако даже на Дреме, где он же создал доктрину «все мысли доступны всем», свои намерения относительно собственного участия в атаках скрывал.
О, если бы нам удалось захватить его! Это было бы окончание войны, уж я постаралась бы найти телепата, или, например, у сентинов затребовать их сложный мыслечитающий прибор – интросент – и выяснить всё, что мне нужно! Всё, что будет способствовать полной капитуляции Дрема! А самое главное – всё, что поможет снять силовое поле с планеты…
Сегодня настроение моё было мрачнее обычного: спустя почти четыре месяца после начала войны дремляне всё же рискнули напасть на одну из обустраиваемых колоний, не оборудованных пока силовым полем. Благодаря донесениям разведки мы вовремя узнали о намечающейся акции и успели предотвратить удар. Но в ответ тоже решили предпринять более серьёзные меры.
К Дрему была подогнана платформа, некогда служившая Четвёртой Внутренней Станцией. Сейчас на её месте кружила новая, только-только отстроенная, снабжённая последними новинками и изобретениями…
Бывшей Четвёртой же пришлось пожертвовать: она слишком огромна и медлительна, чтобы уходить от ударов. Поэтому её запрограммировали и запустили в автономном режиме.
Пока дремлянам удалось пробить её мощную защиту, она успела сделать несколько сильнейших выстрелов, разрушив около десятка установок Эйкузэ на планете, выступающих почти на половину силового поля. Теперь дремлянам потребуется несколько месяцев, чтобы починить их – а, возможно, без помощи ООССа они и не смогут сделать этого…
Естественно, всё это время дремляне атаковали платформу, а наши войска защищали её, заодно не давая противникам уйти в смещения. Однако из нескольких точек с обратной стороны планеты всё же вырвался десяток кораблей. Их тут же засекли и бросились останавливать.