Эля Айдарова
Немой посетитель
По пути чуть не нарвался на инспекционный патруль – успел схорониться в подъезде жилого дома. Благо, что его не заметили и не решили проверить документы, потому что документов у Киана не было. Точнее были, но только старого образца.
Киан родился в семье учителя химии и учительницы физической культуры. Мама умерла, когда ему было шестнадцать от воспаления легких. С тех пор они с отцом жили вдвоем. Ме́лфод Чадд – отец Киана, больше не женился и продолжал заниматься репетиторством с местными детьми.
Вообще они с отцом жили дружно. Мелфод не ограничивал сына, позволяя делать все, что захочет. Но, к счастью родителя, Киан оказался благоразумным юнцом, и никогда не заставлял отца краснеть.
Полгода назад отцу пришло письмо от компании «ФармСтеф». Там же лежало и приглашение на работу в Восточную колонию в качестве химика-теоретика в лабораторию «контроля качества вспомогательных материалов». К письму была приложена подробная должностная инструкция и срок работы. Отец должен был вернуться через четыре месяца. После разговора с сыном и обоюдного согласия на переезд, Чадд-старший собрал вещи и уехал на специальном транспорте, который выделили от компании. Одним из условий «ФармСтеф» было наличие мобильного кнопочного телефона. Но связь с отцом была оборвана два месяца назад. Голос в аппарате произносил одну и ту же фразу всякий раз, как Киан пытался дозвониться: «абонент не найден».
В благополучность жизни в Восточной колонии, о которой говорили абсолютно все, Киан не верил. После окончания наёмного срока, отец не вернулся. Чуть позже стали доходить слухи, что не только в семью Киана не вернулся домочадец. Объединившись с Питтом, собравшегося в Восточную колонию за старшей сестрой – Розалиндой, которую примерно в то же время, как и Мелфода, пригласили на работу, Киан отправился в рисковое путешествие.
Он не стал рассказывать Джойс о том, что Питт был болен. Буквально месяц назад бедняга стал подозревать, что у него Амма. Диагностировать вирус было несложно, так как описания симптомов чуть ли не развешивали на столбах. Понимая, что средств на блокатор у Питта нет, а кроме него, сестру искать никто не станет, решил добраться до Восточной колонии, как можно быстрее, чтобы свидеться с сестрой перед неизбежным концом. Киан после смерти друга, дал себе слово, что разыщет и ее…
Разрабатывая в голове очередной план, Киан не заметил, как очутился у ворот парка. «Золотым браслетом» он был назван в честь фонтанов в виде огромных обручей, вдоль изгиба которых были высверлены мелкие отверстия, откуда вылетала струя воды. Вообще весь парк был усыпан интересными экспонатами, которые представляли собой различные объекты, в основном составленные из многообразных окружностей, шаров и колец.Часто в нем можно было встретить представителей из второго сектора. Ворота в парк были всегда открытыми, но представители высшего сектора номер один не находили нужды хоть раз пересечь их и прогуляться в столь интересном месте.
Часы показывали четверть одиннадцатого, но Киан не чувствовал усталости. Он решительно шагнул на площадь парка и двинул по центральной дорожке. Искал указательный объект, о котором упоминал покойный Питт: экспонат «скрещенных колец». Нелегал понятия не имел, как выглядел данный объект культурного наследия, но упорно продолжал идти. Единственное, попутно подумал о том, как было бы здорово привести в «Золотые браслеты» своего старика, и послушать его особое мнение о каждом шаре и кольце.
В двадцати метрах от переселенца показались люди в форме. Кого-кого, а людей инспекции Киан никак не планировал встретить в парке «Золотых браслетов». Их было двое, и те сразу заметили одинокого прохожего.
Инспекторы приказали остановиться, но Чадд нагло проигнорировал их требования и рванул вглубь парка. Один из них предупредил о применении оружия в случае неповиновения, но и это предупреждение Киан рискнул пропустить мимо ушей. Он рассчитывал на сквозное движение и открытые ворота на другой стороне парка. Но, разумеется, не знал о недавнем решении ведомства пользоваться горожанами только теми, в которые вошел Киан. И каково же было изумление парня, когда чуть ли не лбом не напоролся на закрытые перегородки.
Понадеявшись на выносливость ног и легких, Чадд побежал вдоль ограды. Вариант с перепрыгиванием через ограждения, который посетил его голову, тоже оказался неудачным, потому что над оградами от каждого порыва ветра дребезжала протянутая колючая проволока. А ворота на ночь вовсе закрывались, и на посту сидела охрана. Об этом обо всем Киан, естественно, знать не мог, и поэтому продолжал бежать вдоль ограды в обратную сторону.
Прозвучали выстрелы. Одна пуля попала в экспонат в виде шара, и в сторону отлетел его каменный кусочек. Затем – еще выстрел, и еще. Нелегал всеми силами старался не сбавлять скорость. Возможно, это его и спасло. Он быстро добежал до ворот, в которые вошел в этот злосчастный парк, и устремился в сторону жилых домов, чтобы затеряться во дворах.
В груди ныло от частого и глубокого дыхания, ноги наливались тяжестью от резко напавшей усталости, а в боку стало горячо и мокро. Пуля зацепила правую сторону, не задев важные органы, но кровь не останавливалась. Киан зажимал рану ладонью и продолжал бежать.
Инспекторы, вероятно, рассчитывали, что раненный беглец не скроется, но Киан смог удрать довольно далеко от того района, пытаясь следить за тем, чтобы не осталось кровавых следов…
* * *
– Марк, дружище, с прошедшим! – бодро прозвучал голос однокурсника, стоило ответить на звонок. Они часто созванивались, так как видеться с тех пор, как Штраузат закрыли пока не было. Но друзья общались чуть ли не через день. А сегодня был прекрасный повод пожелать другу всякого добра. – Ты добьёшься победы во всем! Желаю исполнения загаданного!
– Дииик… Спасибо…
Тут же Дик рассмеялся от протяжного ответа страдающего от похмелья друга.
– Ты что, отмечал вчера?!
– Я… Не знаю… – Молодой мужчина явно не понимал, что с ним было ночью – ощущалось сомнение даже в собственном месте нахождения.
– Ты хоть дома?! – Дик не переставал смеяться.
– Черт, Дик… Я вообще сомневаюсь, что жив.
– Дааа… С кем отмечал? Хочешь, попрошу, чтоб тебя забрали?
– Я у себя… Все-таки… Да, я дома…, – Марк оглянул стены, свой рабочий стол, который, если быть точнее, состоял из двух соединенных столов, обставленных бумагами, пустыми немытыми кружками, непонятными для непросвещённого в его делах образцами.
Головная боль, недомогание и недосып совершенно случайно оказались в теле человека, в принципе не употреблявшего алгоголь в таком количестве. Да и в малых дозах этого не делал. Марк Дункал был одним из тех молодых исследователей, который никогда не тратил попусту свое время – работа занимала его с особым хозяйским отношением. Свидания, встречи с друзьями отходили частенько на «задний план».
– Отлично! Слушай, мы передали все документы. Может добьёмся хотя бы утверждения программы?
– Ок… Я предупрежу о проведении конференции и выделении доп. бюджета. В этом нам не откажут, я уверен. Мне снова звонил Стефиш…
– Чего хотел?
– Угрожал растоптать, как дождевого червя, если вдруг надумал участвовать в тендере, – ухмыльнулся он и все же решил подняться с постели. Пытаясь достать большим пальцем руки до места между «лопатками», чтобы почесаться, вышел в небольшую студийную гостиную и оглядел непривычный беспорядок: пустая бутылка виски, одежда, в которой был вчера, опрокинутый табурет. Тут же вспомнил, как вчера сильно ударился об него, когда в угаре страсти целовался с одной жгучей особой.
– Ччерт…, – с досадой протянул Дункал.
– Что такое?
– Долора… Дочь Стефиша…
– Что с ней?
– Она была здесь… вчера…, – перебирая в памяти прошедшие сутки, выдавал он отдельные слова.
– Как это? – ухмыльнулся Дик.
– Она сама пришла… с виски… Я еще удивился… С чего мол вдруг… Ччерт…
Марк ворвался обратно в свою комнату, по совместительству выполняющую функцию рабочего кабинета. Подбежал к закрытому ноуту, чтобы убедиться был ли открыт к нему доступ.
– Выключен…, – выдохнул он с облегчением.
– Ты про доступ? – кажется, Дик понимал, о чем тот пытался сказать.
– Да… Мы с ней выпили…, буквально пару глотков, а потом…
В голове нехотя всплывали отрывистые моменты: вот он подошел к столу; Долора обнимает; Марк отходит, а та настойчиво пытается сблизиться. Затем что-то происходит с самочувствием, и картинки становятся нечёткими: он целует её, или она его. На пол падает его рубашка, потом снимаются брюки. Грохот табурета, боль в голени… И всё…Темнота.
– Она могла что-то забрать или скачать?
– Забрать могла расчеты со стола… Но в них и самому сложно разобраться… Они – черновые… А в ноуте стоит Блок… Поэтому… Всё на месте.
– Стефиш одержим. Будь осторожен. Как бы последствия этой встречи не обернулись для тебя и проекта чем-то нехорошим.
– Да уж…
* * *
– Добрый вечер, чем могу быть полезной? – консьержка была весьма улыбчивой и вежливой.
– Здравствуйте, я к Саманте Хейлиг, – также вежливо отозвалась Зои. Сегодня она опять закрыла закусочную раньше и отправилась в гостиницу, где снимала номер исчезнувшая подруга.
– Боюсь, Саманта Хейлиг отсутствует в гостинице уже шестой день. И у нее истекает проплаченный лимит.
– Она приводила кого-нибудь к себе в последнее время? – решилась спросить Зои, в принципе ожидая, что не застанет ее в гостинице.
– Нет, такого я не наблюдала, – ответила молодая консьержка с горбинкой на носу. Потом сделала паузу, и, наклонившись к Джойс, по-девчачьи, тихо поделилась:
– Вы знаете, в последнее время, ее высаживал один и тот же автомобиль. Марку и модель я и не старалась разглядеть, но цвет – красный, модель – спортивная, окна – затенённые. Он только привозил. Никогда не замечала, чтобы эта машина приезжала за мисс Хейлиг.
– Хорошо, спасибо. Если вдруг она объявится, Вы не могли бы мне позвонить? – уточнила она, и, получив согласие, на куске бумаги записала свой номер…
Вечер сегодня был довольно холодным. Весна всегда отличалась обманчивостью, и уверенно проявила свою непостоянность и сегодня.
Зои расстроенная поплелась домой. Продрогнув от колючего ветра, буквально ворвалась в подъезд своего дома и бодро прошагала по ступенькам на второй этаж, желая поскорее очутиться в теплой квартире. Но на площадке у собственного порога обнаружила Киана! Он лежал без сознания, а на бетонном полу рядом с его телом расползлась небольшая лужица крови.
Зои на автопилоте стала действовать: быстро открыла дверь и кое-как затащила тело парня, нет-нет да прихрапывающего от боли.
После того, как ноги раненого протащились через порог, и тело целиком оказалось в квартире, девушка захлопнула и заперла входную дверь. Быстро скинула куртку и доволокла Киана до дивана.
Он дышал, сердце стучало, и это располагало на положительные ожидания. Скорую вызывать было нельзя. Уповая на удачу, Зои додумалась приклеить на рану прокладку. Сунула подушку под его голову и, сняв с себя окровавленные джинсы, и переодевшись в чистое, покинула квартиру, по пути накрыв в коридоре кровавую лужу мокрой тряпкой.
Зои бежала в аптеку Эммы, которая еще на обеде заикнулась об инвентаризации и пожаловалась на то, что придется задержаться в аптеке допоздна…
* * *
Киан открыл глаза. Тело ныло слабостью, а голова гудела от настойчивой боли. Медленно осмотрел помещение, в котором очнулся.
Помнит, как еле добрался до дома, в котором был еще утром – идти в общем-то было некуда, кроме как к Зои. Чадд и сейчас не стал бы к ней обращаться. И сваливать «наглость» то ли на осознанное решение, то ли на «бестактные ноги» – рассуждать просто не было сил. Потеря крови давала о себе знать: тошнило, кружилась голова, а предметы вокруг периодически размывались и затуманивались. Как поднялся на второй этаж, Киан и вовсе не помнил…
Эмма додумалась дать Зои препарат для остановки кровотечения, настойку водяного перца и обезболивающие. Несложно догадаться насколько сильно испугалась женщина, когда Зои ворвалась в аптеку и закричала:
– Эмма, помоги!
От чего-то Зои подозревала, что эта скромная женщина являлась волонтёром, как и она. К ней заходило много людей, и частенько ее аптека работала по ночам. То ли Эмма была настолько искусным волонтёром, то ли действительно – обыкновенным фармацевтом, но до неё не могла докопаться даже Джойс. Но инстинктивно доверяла ей, и именно к ней на этот раз обратилась за помощью…
Обещав объяснить все позже, и, попросив никому об этом не рассказывать, Джойс рванула обратно. Прибежав домой и, проверив пульс, она сильно постаралась реанимировать осслабленного мужчину. Кровь удалось остановить довольно быстро, оставалось надеяться на помощь препаратов и великое желание парня жить. Ведь отвозить в больницу – значило, отвезти себя и его после восстановления прямиком в тюрьму. И отмашки типа: «я нашла его на улице на обочине» не удержат ее даже под домашним арестом. Ждать окончания следственного процесса придется за решеткой. Зои ответственно и осознанно взяла на себя роль управляющего сложившейся «рулетки» – оставалось только надеяться и верить, что парень выживет.
Сделав все необходимые манипуляции, Джойс смыла лужу крови, справившись и с подсохнувшим пятном.
Она охраняла Чадда всю ночь. Не отходила от него: проверяла -не отчалил ли дух парня в загробный мир, но все обошлось. Киан дышал, а значит, страшное осталось позади…
Чадд пошевелил пальцами, узнал кровать, письменный стол. Рядом с диваном стояла круглая деревянная табуретка, с какими-то лекарствами, шприцами, литровой банкой воды. Пытался дотянуться, чтобы попить, но резкая боль в боку вырвала из горла парня хриплый стон…
– Привет.., – тихо поздоровалась Джойс в пижаме и присела с краю. Волосы были беспорядочно собраны в «домашний пучок». Ноги – порядочно облачены в шерстяные носки, так как Зои слыла мерзлячкой: зимой, к примеру, ее руки и ноги всегда были холодными.
– Как ты? – спросила, на мгновение забыв, что Киан не лучший собеседник. – Прости, забыла…
Уголки губ парня дрогнули, будто он хотел улыбнуться.
– Ты напугал меня, – продолжила Зои говорить, почувствовав стеснение от того, как на неё смотрел нелегал, и налила в чашку воду из той самой банки. Поправила подушку под Кианом, приподняв ее, и поднесла чашку к пересохшим губам. Чадд жадно делал большие глотки, проливая воду, как это делал бы котенок или щенок, которого вынужденно разлучили с матерью, и заставили выживать. Подавив жажду, вернул голову на подушку, от которой пахло свежестью и уютом.
Киан тяжело вдыхал и выдыхал, и от мгновенно обрушившей усталости, снова прикрыл веки. Зои осторожно прошлась смоченным полотенцем по его подбородку, шее и груди. От этих прикосновений Чадд невольно открыл глаза и стал наблюдать за ее движениями.
– Ты же мне расскажешь, что случилось? – Зои приступила перебирать лекарства на табурете. – Кровь на площадке я смыла. У дома следов нет – я проверила. Если тебе интересно, то ты проспал сутки… – Джойс посмотрела в его глаза, но не в выжидании реакции. Она просто говорила от волнения, а тот просто слушал. – Сегодня я взяла выходной…, но не обольщайся. Причиной стал не ты, а мой холодильник, который вообще перестал работать. Благо, удалось спасти все содержимое и окупить их стоимость. Но холодильника у меня скоро не будет… Понятия не имею, откуда достать денег на новый. Разве только перетащить свой, – размышляла она вслух, а Киан продолжал внимательно слушать.
– Тебя не тошнит? – поинтересовалась она. Тот соврал – покачал головой, отвечая тем самым: «нет».
– Хочешь в туалет? Стесняться нечего. Я не буду смотреть.
Киан снова покачал головой.
– Тогда отдыхай… Нужно восстанавливаться. Надеюсь, за тобой не придут.
Джойс отошла к письменному столу, вытащила маленький блокнот, простой карандаш, все положила рядом с Кианом. Затем взяла плюшевого мишку, «сидевшего» на спинке кровати, отстегнула звонкий колокольчик с шеи и также сложила на табурет.
– Буду нужна – звени. Ночью, если не отреагирую – брось в меня Скрепкой, – указала на того самого плюшевого косолапого. Киан медленно заморгал.
Он ощущал безопасность того места, где находился. В какой-то момент на пути сюда, когда уже силы были на исходе, почувствовал абсолютное безразличие: своя жизнь стала обесцениваться, а цели стали предательски покидать его голову. Но Зои вселила надежду, и Чадд стал медленно погружаться в очередной тяжелый сон, благодаря судьбу и эту девушку за свою спасённую жизнь…
Глава 3
– Овца, я убью тебя! – кричала Саманта красноволосой «коллеге по цеху», которая пару минут назад вылила кофе прямо на купальник ненавистной новенькой. Спустя минуту в маленькой подобии гримерной остальные девушки в таких же купальниках уже разнимали озверевшую от несправедливого отношения к ее бесценной персоне Саманту от зачинчицы всей это заварушки.
Как и предсказывал Бен, и надеялась, что этого не произойдет Зои, Саманта попала в крупную неприятность. Тот самый дипломат, с которым по слухам Хейлиг появлялась в клубах первого сектора, проиграл ее в карты.
В инспекциии первого и второго сектора можно было нарваться на подкупленых инспекторов, поэтому безнаказанно расплатиться в качестве долга живым человеком, заранее зная надежных источников, для некоторых личностей не представляло каких-либо проблем.
Саманту в счет уплаты долга поселили в заведение среднего класса, где развлекали посетителей второго сектора, предоставляя публичные зрелища и всякого рода увеселения. Вход был открыт для всех, кто мог внести небольшую сумму абонемента и наслаждаться танцами и представлениями.
Находчивая Хейлиг несколько раз пыталась сбежать. И однажды ей это даже удалось. Она ворвалась в ближайшее отделение инспекции и рассказала о том, что с ней случилось. Дежурный инспектор выслушал, и даже попросил занести красивой девушке стакан воды, когда та стала всхлипывать от создавшегося положения, а потом благополучно вернул её обратно. Это был не первый, и не последний случай, когда людей использовали в качестве валюты. К сожалению, восхвалявший искусство второй сектор днем, становился тенью для сокрытия подобных событий ночью.
Саманта была буквально разбита предательством местной ведомственной власти, но не покидала надежду сбежать сразу, как снова появится такая возможность.
С обитательницами клуба Хейлиг так и не подружилась, но делала успехи на сцене. Публика полюбила ее буквально за неделю, как та появилась здесь, от того и поднимались продажи абонементов, чем Саманта и заслужила ревностную зависть «коллег».
Вот и теперь прямо перед выходом на сцену, где девочки должны были танцевать в белых купальниках, амбициозная, не менее привлекательная танцовщица намеренно облила грудь Саманты. Кофе оказался еще и горячим, поэтому помимо неприятного тёмного развода на белой ткани, на коже выступило большое красное пятно от легкого ожога.
Разъярённая Саманта успела выдрать красную прядь, чем вызвала еще большую ярость соперницы.
– Тебе здесь не место, шлюха! – кричала та, которую тоже пытались удержать подруги.
– Отсоси, дрянь! – не сдавалась Саманта, пытаясь вырваться из сдерживающих ее рук.
– Тихо! – скомандовал голос позади потасовки, и в маленькую гримёрную вошел мужчина средних лет. Примечательностью его внешности были: проплешина, огромный живот, неприятный запах из подмышек и сверкающий пайетками пиджак, который он надевал каждый день.
Ха́рди Шолл – хозяин заведения – сразу оценил новенькую, как проблемную, но очень знойную особу. Понимал, что подъем продаж и интенсивность посещения его клуба за какие-то пять-семь дней являлись непосредственной заслугой Саманты. Но не обременял себя попытками похвалить её или защитить от других девочек. Казалось, эти разборки ему были даже приятны. И он намеренно не наказывал обидчиков, а усложнял жизнь самой жертве, как впрочем собирался поступить и сейчас:
– Саманта, опять нарушаешь порядок? Завтра останешься без обеда и ужина.
– Она испортила купальник и обожгла меня! – пыталась оправдаться пострадавшая, но Шолл проигнорировал ее вопли:
– За испорченный купальник, будешь спать в подвале.
– Ты с ума сошел, Харди?!
– Еще слово, и я отправлю тебя на неделю в публичный дом на соседней улице. Это будет хорошей профилактикой твоей непокорности, – перебил ее Шолл.
– Пошел ты к черту! – в сердцах выкрикнула Саманта, не в силах терпеть произвол.
– Рой! Джек! – окликнул Харди в сторону выхода.
В гримерной появились две огромные фигуры с качественно выбритыми головами. По приказу хозяина, схватили ошарашенную Саманту, и повели на улицу. Усадив безрезультатно сопротивляющуюся горетанцовщицу в авто Харди, выехали в соседний переулок в публичный дом в наказание на недельную «службу».
* * *
На следующий день Зои снова не стала открывать заведение для посетителей.
Благо, ночь прошла спокойно. Утром Киан изволил позавтракать, чему молодая хозяйка очень обрадовалась. Но строго запретила ему вставать с постели.
Девушка сбегала в местную пекарню за свежей выпечкой, а Чадд проигнорировав медицинские предписания, решил смыть с себя пыль и засохшую кровь, всё же посетив душевую.
Горе-переселенец самостоятельно пытался сменить повязку, когда Зои вставляла ключи в замок. По запаху мыла и мокрым волосам, та сразу всё поняла, и, обидевшись, прошла прямо на кухню, не глядя на непослушного «больного».
Джойс выгрузила сыпучие покупки в шкафчик, а быстро портящееся – убрала в холодильник. Киан наблюдал, как та избавляясь от куртки, настырно хмурила брови. От желания улыбнуться в его голубых глазах посвёркивал озорной блеск солнечного света, льющегося из окна.
Он протянул руку, сжимавшую стерильный бинт, намекая на то, чтобы хозяйка квартиры сделала перевязку.
– Неужели?! – скрестив руки на груди, с насмешкой выдала Зои. Парень продолжал сидеть с протянутой рукой. Рана из-за нежелательных водных процедур, снова окрасилась красным, что еще больше разозлило Зои.
– Пфф, давай уже сюда свой бинт! – разгневанный бездумным поступком волонтёр, грубо отобрала брусок свернутой марлевой ткани и поспешно принялась его разматывать.
Киан продолжал наблюдать, как Зои также всей строгостью хмурила брови, от чего на лбу даже залегла вертикальная морщинка. Это снова показалось ему забавным и он улыбнулся, но быстро сделался серьезным, чтоб ненароком не обидеть её.
Джойс сначала отрезала кусок стерильной повязки и приложила к ране, а потом принялась наматывать вокруг живота.
Чтобы передать бинт из одной руки в другую и обмотать широкогрудого нелегала, Зои приходилось прижиматься к нему. Попросту говоря, каждый раз, как бинт оказывался за спиной Чадда, Джойс заключала его в короткие объятия.
В комнате стояла тишина. Зои двигалась бережно, хоть и была зла на непоседливого «больного». Киан же «слушал» ее запах, еле слышное сопение, и понял, что увлёкся. Его мужская природа нескромно проявилась, и это, естетственно, не осталось незамеченным Джойс.
Девушка понимала, что подобная обстановка оправдано завела переселенца по той простой причине, что он «мужчина», и фактор быстрого кровообращения в определённых частях тела тоже сыграла свою роль. Пальцами, что угрожали возможной дрожью, Джойс сделала два узла, отрезала ножницами бинтовые хвосты и, только хотела сбежать на кухню, как Киан схватил ее за руку и усадил обратно, что, конечно, удивило, и возмутило девушку одновременно. Но вдобавок ко всему очевидному, та совсем не испугалась. Киан взял ручку, бумагу, написал что-то, и боясь, что Зои всё-таки убежит, торопливо развернул записку.
– «Спасибо, Зои», – прочитала девушка вслух и медленно подняла на него взгляд. Тот же в свою очередь смотрел на нее с такой преданностью и надеждой, что стало неловко обоим.
Зои тоже испытала то самое влечение. Душистый мыльный аромат, рельефы на животе, упругая грудь, крепкие руки – затягивали в воронку опасного, неприличного желания коснуться и почувствовать вкус его непорядочно красивых, обрамленных недельной щетиной губ…
На кухне засвистел чайник, и это отвлекло внимание обоих. Девушка, испытывая явное облегчение, помчалась на кухню. А Киан смутился от того, что «выкинул» его детородный орган. Он и предположить не мог, что прикосновения Зои запустят в его штанах необратимый процесс. Он шумно вдохнул и выдохнул. Дотянулся до банки с водой и громко отпил бесценной, и так ему необходимой в этот момент жидкости. Недомогание и слабость «вернули» Киана в «правильное» в его случае состояние, и не прошло и часа, как он всё же заснул и проспал до самого вечера…
После ужина Зои помыла посуду, с пробуждением Киана обработала раны и заставила его проглотить все необходимые таблетки.
На табуретке стояла плоская плетеная корзинка, куда она сложила мытые яблоки. В отдельную чашечку высыпала начищенные семечки граната, и приказала «больному» всё съесть.
Выручку из кассы Зои забрала домой. Поэтому деньги у нее немного были, но все же немного. Зои не считала себя жадной, и прекрасно понимала суть значений «цены» и «ценности». Она желала Киану скорейшего восстановления и поэтому делала все, чтобы этот процесс ускорился. А еще выдала Чадду альбомный лист и карандаш. Скомандовала описать события того дня, когда он поймал пулю, а еще решилась попросить указать цель перехода.
Киан, разжевывая зеленое яблоко, при каждом надкусе которого раздавался «сочный» чавк, старательно выводил строки, описывая все необходимые детали. К моменту, когда из душа вышла раскрасневшая и довольная Зои, на кровати в форме бумажного самолетика лежал подробный «отчёт».
Зои, подложив подушку под живот, устроилась на кровати. Разобрала бумажный «летательный аппарат», и принялась читать.
Вытянутая на постели женская фигура призывала Киана украдкой рассматривать ее, насколько это позволяла обстановка и внимательность волонтёра. Ее вздернутые к голове плечи, тонкая спина, изгиб в пояснице, округлые ягодицы, красивые ноги, аккуратные пальцы на ногах – все это опять затронуло жилу его природных инстинктов. Киану даже пришлось согнуть ноги в коленях, чтоб Зои случайно не заметила его непристойного желания в виде бугорка под одеялом.
Киан прописал всё в подробностях. Признался, что вышел на Зои по наводке убитого напарника. Рассказал об отце, о Розалинде, об инспекторах в «золотых браслетах».
– Того хода нет уже давно. – Зои отложила бумагу и переместилась на бок. – Питта обманули. Ход накрыли еще осенью. А «после» вторые ворота закрыли и назначили ночную охрану. «Золотые браслеты» давно исключили из списка отправных ходов. Тебе повезло…, – сожалеюще констатировала она. – Мне жаль твоего друга…
Киан, естественно промолчал и просто кивнул. Зои видела, что парень переживает. Решила взбодрить его и сменила тему.
– Завтра я пойду в закусочную. На всякий случай оставлю запасные ключи. Надеюсь, тебе хватит благоразумия никуда не выходить. А мне нужно надрать одному ремонтнику зад за халатное отношение к бедному управляющему, – имея в виду Гордона, в сердцах молвила Зои. – Давай спать, Киан. Если что – звени.
Не дождавшись его кивка, выключила свет и укуталась в одеяло…
Чадд долго не мог заснуть. Он все думал над словами Зои: о том, что Питту дали неверную информацию. «Случайность или злая уловка?» К сожалению, Питт не успел раскрыть имя рекомендатора, а теперь и вовсе напарника нет в живых, чтобы выяснить.
Ночь затягивала в сладкую грезу. Сколько бы Чадд не пытался сопротивляться, все же крепкий сон заключил в свои уютные объятия…
Весь следующий день Зои провела в закусочной, в переговорах с поставщиками, принимая заказ только на чай, кофе и выпечку. Гордон снова игнорировал ее звонки.
Посетителей, несмотря на отсутствие горячих блюд, меньше не стало. У Зои было тихо, уютно и светло. Многие заходили просто провести время за приятной беседой. А Джойс этим была, разумеется, довольна.
Девушка вернулась домой поздно и, войдя в квартиру, сразу ощутила вкусный аромат кулинарного шедевра. Бульона или гуляша, понять она не смогла, но слюни потекли одномоментно.
Киан спал на своем диване, а на плите в маленькой кастрюльке ожидал вкусный наваристый бульон. Зои, не снимая верхнюю одежду, прошла на кухню и скорее открыла крышку. Суп немного остыл, но менее привлекательным от этого не стал. Переодевшись, уставшая хозяйка помыла руки и тихонько прошла в темную комнату.
На стене тикали часы. Зои нравился клёкот стрелок на циферблате. Этот звук не мешал ей, а наоборот растворял ощущение одиночества.
Она хотела достать из шкафа пижаму, но случайно посмотрела на спящее тело. Джойс поняла, что часто вспоминала сегодня о своем молчаливом непрошеном госте. Пару раз хотела позвонить и спросить все ли в порядке, но с досадным расстройством убирала трубку обратно в карман, вспоминая, что у нее нет его номера.
Зои отложила пижаму и осторожно подошла к нему. Села на корточки и заглянула в лицо безмятежно посапывающего молодого человека. Зои забавляла форма его бровей. Они придавали строгому и мужественному лицу некую детскую беспомощность. У Чадда было красивое лицо, и Джойс уже не могла не признавать этот факт. Ей вдруг захотелось дотронуться до его кожи. Не собираясь целовать, она просто придвинулась ближе, и с закрытыми глазами попыталась представить, что было бы, если б это желание оказалось обоюдным.
Киан на самом деле притворился спящим, чтобы не выслушивать поучений и нотаций от Зои, о том какой он – безответственный и неблагодарный, что позволяет себе вставать и готовить еду. Он почувствовал ее приближение и тут же открыл глаза. Вероятно, сыграло нестабильное состояние парня – всё же получил ранение и мог погибнуть. Возможно, он крепко заинтересовался красивой девушкой и проникся ее заботой, поэтому воспринял ее приближение буквально и… поцеловал.
То ли Зои слишком увлеклась представлениями, то ли желание было настолько сильным, что сопротивляться она не стала. Киан коснулся ладонью ее щеки, затем обхватил затылок и, настойчиво прижимая к себе, продолжал целовать. В темной комнате эхом стремительно расплывалось их поначалу нарастающее, а затем учащенное и громкое дыхание.
Зои сложила ладони на его широкую грудь. Приоткрыла рот и позволила языку вторгнуться и обволакивать ее язык влажным и возбуждающим теплом. И только их губы стали еще более настойчивыми, как Киан глухо простонал и резко оборвал чувственный и довольно долгий поцелуй. Отвернулся к стене и прижал ладонью побеспокоенную рану. Унесенные вспыхнувшей страстью молодые люди, увлеклись приятным процессом настолько сильно, что забыли, по какому поводу здесь находятся, и при каких обстоятельствах Киан оказался в бинтовой повязке.
