Когда дух справедливости проникнет человека. Ложь издала законы – тексты черных истин: Их надо грызть всечасно, Ожидая, пока не сломят их тараны мятежа; А если надо кровавых удобрений для светлых всходов, Если нужен великий гнев для полноты любви, Если надо исступленье для сердца рабьего, – То гулы набатов черных взмоют города Рыкающим приливом вкруг новых прав. Там, наверху, в кварталах старых, в тусклых залах, Где светы газа безграничат жесты, А голоса, и кулаки, и крики трибунов светлых Утверждают потребность всех нормальным кругом права; Таблицы, тексты, правила, системы и библии Даются в передержках торжественных речей: Для человека в мире нет господина иного, чем он сам, И в нем самом владычествует – мир; Оратор говорит и сильно, и высоко; слово его сверкает, Косматое и истребительное, как полет кометы, Как знамя безумное, простертое к победе; А если он берет толпу трамплином – Что до того? Он тот, чья воля полна чрез край Вскипающими токами расцветов; Отчаянья, и ярости, и гневы, И грозовое молчание горят в его руках: Как некий тайный властелин, он видит Подземное глухое набуханье внезапных сил. Когда ж в согласии простом и неизбежном сопрягутся Полет искателя с порывами трибуна, То нет у неба такой грозы, Таких громов у власти, у порядка такого произвола, Чтоб раздавить собой победу мировую.
1916
Толпа
В городах из сумрака и черни, Где цветут безумные огни; В городах, где мечутся, беснуясь, С пеньем, с криками, с проклятьями, кипя, Как в котле, – трагические толпы; В городах, внезапно потрясенных Мятежом иль паникой, – во мне, Вдруг прорвавшись, блещет и ликует Утысячеренная душа. Лихорадка с зыбкими руками, Лихорадка в буйный свой поток меня Увлекает и несет, как камень, по дорогам. Разум меркнет, Сердце рвется к славе или преступленью, И на дикий зов единокупной силы Я бегу из самого себя. Ярость ли, безумие, любовь ли – Всё пронзает молнией сердца; Всё известно прежде, чем сознанье Верной цели в мозг впилось, как гвоздь. Факелами потрясают руки, Рокот волн на папертях церквей, Стены, башни, вывески, вокзалы – Пляшет всё в безумье вечеров. Простирают мачты золотые светы И отчаянные огни, Циферблаты отливают кровью; И когда трибун на перекрестке Говорит, то ловишь не слова – Только жест, которым исступленно Он клеймит венчанное чело Императора и рушит алтари. Ночь кипит и плещет грозным шумом, Электричеством напитан воздух, Все сердца готовы отдаться, Душа сжимается безмерною тревогой, разрешаясь Криками… и чувствуешь, что каждое мгновенье Может вспыхнуть иль раздавить рождающийся мир. Народ – тот, кому судьба судила Руки, владеющие молнией и громом, И власть открыть средь стольких смутных светов Ту новую звезду, которая пребудет Магнитом новой всемирной жизни, Чувствуешь ты, как прекрасно и полно Сердце мое В этот час, В сердце мира поющий и бьющий? Что нам до ветхих мудростей, до солнц Закатных отпылавших истин? Вот час, кипящий юностью и кровью, Вот ярый хмель столь крепкого вина, Что всякая в нем гаснет горечь, Надежда широкая смещает равновесья, Что утомили души: Природа ваяет новый лик Бессмертья своего; Всё движется, – и сами горизонты идут на нас. Мосты, аркады, башни Потрясены до самых оснований. Внезапные порывы множеств Взрывают города, Настало время крушений и свершений, И жестов молнийных, и золотых чудес На высотах Фаворов осиянных. Как волна, потерянная в реках, Как крыло, исчезшее в пространство, Утони, душа моя, в толпе, Бьющей город торжествующею яростью и гневом. Посмотри, как каждое безумье, Каждый ужас, каждый клич калятся, Расправляются и прыщут в небо; Собери в единый узел миллионы Напряженных мускулов и нервов; Намагниться всеми токами, Отдайся Всем внезапным превращеньям Человека и вещей, Чтоб ощутить внезапно, как прозренье, Грозный и жестокий закон, что правит ими, – Написанным в тебе. Жизнь согласи с судьбою, что толпа, Сама того не зная, возглашает Этой ночью, озаренной томленьем духа. Она одна глубинным чувством знает И долг, и право завтрашнего дня. Весь мир и тысячи неведомых причин Поддерживают каждый ее порыв К трагическим и красным горизонтам, Творимым ею. Грядущее! Я слышу, как оно Рвет землю и ломает своды в этих Городах из золота и черни, где пожары Рыщут, как лев с пылающею гривой. Единая минута, в которой потрясены века, Узлы, которые победы развязывают в битвах. Великий час, когда обличья мира меняются, Когда всё то, что было святым и правым, – Кажется неверным, Когда взлетаешь вдруг к вершинам новой веры, Когда толпа – носительница гнева, – Сочтя и перечтя века своих обид, На глыбе силы воздвигает право. О, в городах, внезапно потрясенных Кровавым празднеством и ужасом ночным, Чтоб вознести и возвеликолепить себя, Душа моя, замкнись!
