Эндрю Колин
Иррациональность капитализма и изменение климата. Перспектива альтернативного будущего
Руссо не соглашается с Гоббсом, рассматривая основание общественного договора в качестве решения проблемы частного интереса. Руссо бросает вызов границам индивидуализма Гоббса и обрисовывает основы верховной власти, которая может быть легитимной на основе согласия, если люди обладают свободой как личности и свободой в обществе. Это приводит Руссо к выводу о том, что верховная власть способна совместить индивидуальную и общественную свободы. Руссо рассматривает общество не как отражение частных интересов. В его выражении «Человек рождается свободным, но повсюду он в оковах»[5] содержится идея о неспособности человека реализовать потенциальную свободу, которой он обладает в естественном состоянии. Тогда общественный договор становится процессом работы по реализации отчужденной свободы. Затем Руссо доказывает, что люди обязаны добровольно подчиняться законной форме правления. Это обязательство покоряться верховной власти должно быть добровольным. Суть аргументации заключается в том, что свобода неотчуждаема. Родиться свободным означает, что человек не откажется от своей свободы в обмен на что-либо более выгодное, поскольку свобода – это высшая идея. Согласно Руссо, отказаться от свободы – значит отказаться от своей человечности. «Человек рождается свободным, но повсюду он в оковах» – это также утверждение о том, что люди могли бы вернуть свободу, а не потерять ее. Свобода по определению означает повиновение самому себе. Чтобы быть свободным, индивид должен думать о чем-то другом, кроме своих интересов. Следование собственным интересам приводит к отчуждению свободы. Отчуждается потенциал для осуществления своей свободы. Зная, как не отчуждать свободу, каждый индивид только передает ее, отдавая свою свободу обществу. Таким образом, индивид обретает свободу, потому что другие индивиды также осуществили аналогичный отказ. В свою очередь, это приводит к свободе принятия решений путем осуществления свободной воли через общественный договор.
Затем Руссо переходит к сути вопроса – к концепции свободы в сочетании с выражением общей воли. Во многих отношениях концепция общей воли Руссо является существенной критикой взглядов Гоббса на верховную власть, представляющую частные интересы. Одним словом, гоббсовская концепция воли как мотивирующей силы для формирования власти из личных интересов является для Руссо неполной. Она основана прежде всего на понятии частного интереса. Частный интерес – это только одно из средств для создания единой власти. Общая воля развивается из заботы об общем благе, а не ради отдельного интереса. Общая воля представляет собой разделительную линию между теми индивидами, которые объединяются для продвижения частных интересов и которых интересует общее благо. Общая воля Руссо формируется и выражается в отсутствии страсти. Его общую волю следует понимать как рациональную, принимающую во внимание не только индивидуальную свободу, но и свободу индивидов, которую необходимо осознавать, помещая ее в более широкое социальное окружение. Общая воля представляет собой разделительную линию между индивидами, которые объединяются для продвижения отдельных интересов, воспринимаемых как общее благо. Общая воля формируется как единство частных воль, скрепленных во имя общего блага, а не ради конкретного интереса. Общая воля, однажды установленная с целью содействия общему благу, подразумевает, что суверенная власть народа является абсолютной. Общее благо выражается как воплощение общей воли, которая не может быть разбита на отдельные волеизъявления. Хотя общая воля может быть ошибочной, тем не менее она отличается от частной воли, которая, будучи ограниченной и неполной, обычно является неправильной, потому что является выражением своекорыстной страсти.
В трудах Карла Маркса очевидна значимость разума и страсти. В различных работах он исследует двойственную и противоречивую роль разума и страсти в социальной системе, известной как капитализм. Формулируя идеи капиталистического производства и воспроизводства, Маркс приходит к выводу, что капитализм разрушителен для окружающей среды. Он кажется рациональным, но в основе воспроизводства капитала лежит, на самом деле, иррациональная социальная система. Человеческие существа являются частью природы, но отделены от нее, потому что уникальность нашей жизнедеятельности определяется процессом труда. По Марксу, это рациональное сознательное начинание, предполагающее социальное сотрудничество.
Труд позволяет человечеству преобразовывать природу, и благодаря труду преображается наше сознание. Труд для Маркса – это не просто удовлетворение естественных биологических потребностей в пище, одежде и крове. Труд также удовлетворяет потребности в развитии, поскольку обеспечивает основу цивилизованного существования. При переходе к капиталистической общественной системе, предполагающей социальную организацию труда на рабочем месте, этот кажущийся рациональным процесс решения вопроса о том, кто контролирует прибавочную стоимость, приводит к формированию общественного разделения труда между имущими и неимущими. Это процесс формирования классовой и частной собственности. Извлечение прибавочной стоимости, произведенной трудом, имеет значение для воспроизводства капитала; в общественной системе также протекает основополагающий по своей сути иррациональный процесс. Поверхностная рациональность капитализма проявляется по мере того, как рабочий класс продает свою рабочую силу. В течение рабочего дня трудящийся производит сверх того, что необходимо для производства средств существования. Маркс описывает, как это проявляется в приобретении того, что, по сути, является собственностью на рабочую силу. Рабочий день делится на две части: в течение одной части рабочий трудится, чтобы обеспечить ту часть заработной платы, которая необходима для удовлетворения его повседневных потребностей, во второй – производит прибавочный труд для накопления капитала. В обществе возникает эффект отчуждения труда. Это отчуждение состоит в том, что на протяжении всего трудового процесса рабочие отделены от природы, не способны понять, в чем заключается функция труда, и не имеют контроля над трудовым процессом. Другим социальным эффектом отчуждения является процесс, при котором работник на протяжении всего трудового процесса рассматривается как товар. Кроме того, продукты, которые производит такой труд, не имеющий контроля над рабочим процессом, противостоят труду как чему-то чуждому работнику, как власть над работой, приводящая к отсутствию контроля над рабочим процессом. То, что производит рабочий, не имеет прямого отношения к нему. Та часть прибавочного труда, которая находится в форме денег, является конечным товаром, доминирующим в сознании трудящихся. Маркс понимал, что, хотя капитализм выглядит конструктивным, развивающим цивилизацию, в то же время в процессе воспроизводства капитала он функционирует как разрушительная для окружающей среды сила.
В процессе воспроизводства капитала и по мере его накопления воссоздается социальная система, благодаря которой труд посредством трудового процесса оказывается под властью товаров. Капиталистическая социальная система характеризуется неспособностью признать лежащую в основе социальной системы иррациональность, в которой доминируют производство и воспроизводство товаров. Так же как рабочая сила покупается как товар, так и различные части природы рассматриваются как товары для продажи. Накопление капитала разворачивается как процесс, не имеющий рациональных пределов, движимый стремлением извлекать природные ресурсы без рациональной оценки жизненного цикла природы. Окружающая среда не рассматривается как рациональная система, вместо этого ее подчиняют требованиям накопления капитала без учета рациональной гармонии природы. Отчуждение труда – это также отчуждение от природы. Накопление капитала – это также процесс отделения труда от природы, поскольку труд, находящийся под господством капитала, не контролирует трудовой процесс. Именно это отсутствие контроля над рабочим днем отрывает труд от понимания его связи с природой. Труду, по-видимому, не хватает понимания собственной социальной функции. Маркс утверждает, что труд может стать сознательным и обрести понимание социальных сил, которые контролируют трудовой процесс. Обретение рациональности труда означает, что труд осознает иррациональность капитализма. Из анализа Маркса следует, что иррациональность капитализма приводит к возможности рациональной альтернативной социальной системы, которой является социализм.
В книге «В защиту политики» Бернард Крик рассматривает рациональность как основу конструктивной политики при условии, что эта рациональность служит моральным целям. Он описывает, как выработка общего консенсуса приводит к конструктивной политике. Рациональная политика конструктивна, когда существует согласие относительно того, что представляет собой общее благо. Существенным для взгляда Крика на конструктивную политику является представление о том, что, когда мы идем на компромисс, принимая решения в отсутствие насилия, результатом становится цивилизованное общество. Когда политика конструктивна, она работает на достижение согласованного общего смысла и становится рациональным решением проблемы хаоса. Политика конструктивна, когда это деятельность объединения свободных людей. Крик следует традиции древнегреческой политической мысли в понимании политики, построенной на рациональных моральных целях. Политика как процесс принятия решений должна быть направлена на включение людей в процесс принятия решений, а не на исключение людей из него. Политика строится на основе инклюзивного процесса принятия решений, средства, с помощью которого люди могут мирно существовать в обществе. То, что также создается путем улучшения цивилизованной жизни, – это будущее, благодаря которому политика сохраняет человеческое сообщество. Построение общества, ориентированного на будущее, осуществляется посредством политического процесса, направленного на устранение социального вреда, особенно в результате применения насилия. Конструктивная политика уменьшает социальный вред, стремясь достичь рациональных моральных целей. Напротив, деструктивная политика ассоциируется с преследованием личных интересов независимо от того, причиняется социальный вред или нет. В отсутствие рациональных моральных целей, выраженных в виде общего блага, направленного на создание справедливого общества, деструктивная политика посредством осуществления власти руководствуется страстными личными интересами.
Рациональное нравственное общество, ведущее к конструктивной политике, стремится к справедливости в противоположность движимому страстями эгоизму, в котором целью деструктивной политики является использование власти для доминирования над людьми и окружающей средой.
Бертран де Жувенель определяет сущность политики как использование силы для навязывания воли в целях устранения любого сопротивления. Власть также проявляется как воля доминировать над другими. Власть проистекает из способности приобретать контроль над властными ресурсами. Де Жувенель говорит о проявлении власти применительно к политикам, которые ее осуществляют, желая эксплуатировать окружающую среду разрушительным для нее образом. Силовая политика отметает справедливость, отдавая приоритет желаниям политиков. Насильственно брать из окружающей среды без учета воздействия на нее – это также отрицание жизнеутверждающих свойств природы.
В книге «Идея политики» Морис Дюверже предлагает идею политической конкуренции как организованной борьбы за выражение социальных различий. По словам Дюверже, люди объединяются и борются за идеи, а когда они принимают чью-либо сторону, политика становится выражением конфликта. Трудность достижения консенсуса приводит к политической теории завоевания. Подход «победитель получает все» приводит к неспособности создать общее социальное благо, которое является жизнеутверждающим. Его взгляд на политику аналогичен идеям де Жувенеля, делающего акцент на страстных личных интересах, которые несовместимы с идеей конструктивной политики. Эта точка зрения также приводит к вопросу о том, кто готов достичь господства над людьми и окружающей средой.
Политика, разрушающая окружающую среду, порождает идеологические оправдания деструктивной политики, которые затем используются для отрицания изменения климата. На протяжении всей книги «Руководство по политическим заблуждениям» Иеремия Бентам продолжает разоблачать обманчивые мыслительные процессы тех, кто стремится сохранить статус-кво. Его тщательный анализ учитывает глубинные последствия каждого политического заблуждения, показывая, как каждый из них воплощает сугубо индивидуальные, личные интересы. Различные политические софизмы сводятся к ошибочным аргументам, используемым для того, чтобы отклонить рекомендации. Бентам рассматривает феномен ложных авторитетов, которые служат аргументами для того, чтобы отвергнуть неподконтрольный предмет исключительно на основе значимости авторитетной фигуры. Бентам нападает на софизмы об отсрочке, когда выдвигаемые аргументы используются перенесения срока рассмотрения вопроса с целью вообще избежать этого. Кроме того, Бентам опровергает софизмы об опасности – очевидные ссылки на что-то угрожающее и вредное, обходящее стороной любые возможные выгоды от новой политики. Софизмы о путанице используются для того, чтобы отвергнуть новую проблему как абстрактную или расплывчатую и полную неопределенных обобщений. В целом, при успешном использовании этих политических софизмов не только продвигается доминирующая идеология, но и софизмы сопровождаются непрерывной пропагандой.
Будучи критиком деструктивной политики, Паулу Фрейре в своей книге «Педагогика угнетенных»[6] показывает, как понимать деструктивную политику, проводимую принимающими решения лицами, которые инициируют политику, наносящую ущерб климату. Лица, принимающие решения, обладают монополией на ресурсы и с их помощью осуществляют власть, а затем нападают на окружающую среду, действуя в отношении ее как угнетатели. В рассуждениях об угнетателях и угнетенных Фрей-ре указывает на существенное различие между двумя формами политики, которое заключается в том, что конструктивная политика может бросить вызов деструктивной, причем первая развивается в связи с преодолением второй. Анализируя этот процесс, Фрейре следует теории классовой борьбы Маркса. В основе конструктивной политики лежит процесс осознания угнетенными своего подневольного состояния. Именно исходя из этого сознания просвещение общества преодолевает дегуманизацию. Фрейре описывает этот процесс просвещения общества как перестройку политической реальности. Придерживаться конструктивной политики в отношении окружающей среды – значит критически относиться к политике, наносящей ей вред. Приобретенная рациональность возникает по мере того, как угнетенные предпринимают шаги к созданию новой конструктивной политической реальности. Угнетатели поддерживают нынешнюю политическую реальность, преследуя личные интересы за счет общего блага масс. Конструктивная педагогика, повышение общественного сознания – это шаги, предпринятые для понимания того, как порабощения массы. Именно Фрейре на основании политики выбора сторон в обществе провел разделительную линию для политики – между ролью угнетателя и ролью угнетенных. Это относится к созданию политики угнетения как порабощения окружающей среды. Поддерживать продолжающееся использование ископаемого топлива – значит работать против конструктивной политики и, по словам Фрейре, отождествлять себя с агрессором. Конструктивная политика привела бы к такому взгляду на окружающую среду, который бы не вел к причинению вреда.
Общее изменение климата можно понимать как проявление деструктивной политики, которая развилась из дисфункциональных политических решений. Дисфункциональных с точки зрения наносимого обществу и окружающей среде ущерба, поскольку качество жизни людей и состояние планеты ухудшаются. Кроме того, из-за чрезмерной зависимости от силы и давления, используемых для извлечения природных ресурсов, жизнь находится под угрозой в планетарном масштабе, поскольку политика разрушения включает культуру смерти. Побочным продуктом этого процесса является то, что качество жизни на планете продолжает снижаться, ускоряя разрушение жизни в планетарном масштабе; наблюдается также тревожный рост безразличия к человеческим страданиям. Такая деструктивная политика существует до тех пор, пока решения в отношении окружающей среды принимаются политиками с авторитарным складом ума.