Энрике Флюенс
Носчик шкур
– Был. – коротко ответил Девид. – Ее нет уже.
– Значит, вдо-о-вец. Да, старость не в радость. Время не щадит никого. Рано или поздно приходиться платить за…
Бабетта умолкла. Ее маленькие глазки впились в темный дверной проем за спиной Девида.
Девид тоже посмотрел туда и узрел нечто непонятное: мохнатое животное стояло на двух ногах и драло руками стену.
– Фу, Барон, нельзя! – закричала Бабета. Мохнатый зверь исчез.
– Иногда он ведет себя по-кошачьи. – объяснила Бабетта.
– Кто?
– Собака моя. – раздраженно буркнула Бабетта и пошла в дом.
Девид обмер.
Как ему ни стало жутко, оставаться долго вне дома он не решился. Солнце скоро уйдет за лес, мрак окутает все. И праздничная ночь даст силу привидениям.
4
Когда стемнело, Бабетта позвала гостя к столу. Сидя в тесной кухоньке, Девид то и дело оборачивался на дверь. Больше ни собаки, ни двуногого зверя ему на глаза не попадалось. С опасением Девид попробовал предложенный напиток из тяжелого кувшина.
Сначала он только пригубил и поморщился. Затем выпил кружку залпом. В нем оказалось горячительное. Теперь тени и сгущающийся сумрак, что проникал в комнату, не пугали Девида, и он голодный жадно хлебал суп. К тому же неторопливый разговор с Бабеттой оказался к удивлению занятным. От погоды и предстоящей суровой зиме, вскоре она перешла к более близкому времени.
– Сегодня была особенная ночь. – с усмешкой выпалила вдруг Бабетта. – Я даже не очень то и удивилась, когда увидела тебя на клумбе. Больше испугалась.
– Чем же она особенна? – Девид сделал вид, что слова "испугалась" его не тронуло.
– Сны сбываются.
– Сны?
– Да, те, что приходят в ночь перед днем всех святых не просто сны. Они связывают нас с будущим. Скажи, мистер Димьен, вот что Тебе сегодня снилось?
– Ну-у, что-то снилось. Не помню. Все как в тумане… Неприятный сон.
– А мне ты приснился. И вот ты передо мной сидишь.
– Не может быть! Вы видели кого-то другого. Да и сон невозможно запомнить во всех деталях. Это ведь сон! – не поверил Девид.
– Вещий. Такие сны сбываются.
Девид задумался, прежде чем спросить.
– А если мне приснился, скажем, уже умерший человек? Что это означает?
– Только то, что он являлся к тебе.
– Когда?
– Ночью.
Глаза Девида округлились.
– Но ведь… Духи, они в другом мире. Как могут…
– А, например, сегодня?
– С-с… – Девид отлично помнил, какая сегодня будеь ночь. Никакой алкоголь не выбьет этого из его головы. В возникшей неуютной паузе послышались осторожные звуки из-под стола.
– Мыши под полом. – пояснила Бабетта, отметив испуганный взгляд Девида. – Чуют холода вот и ищут укрытия. Я против них не возражаю. Ведь их ничего не берет. Жаль только запах трудно выветривать.
Тихое стрекотание снизу перешло в тонкий потусторонний звук, напоминающий скрежет. Должно быть, сейчас маленькие когти царапали доски. Девиду представилась эта мышь, висевшая кверху ногами на изнанке половой доски чем-то отвратным и скользким. Между щелями досок Девиду померещился тусклый отблеск, какой мог дать пустота бесцветных глаз насекомого.
"Ведь врет, – помыслил Девид, – там крыса гнездится. Она и в кухню нору себе давно прогрызла. Вон сколько овощей под столом свалено. Таскай – не заметит."
Он поморщился и поспешил отогнать дурные образы и пригубил стакан. Пойла в нем не осталось, и Девид с разочарованием облизал губы.
– А в городе чего говорят? – выпучив один глаз, склонила голову Бабетта.
Девид пожал плечами.
– Говорят? По поводу чего?
– Обо мне, конечно же.
– О Вас? – удивился Девид. Его обескураженное выражение развеселило Бабетту.
– Да-а. Значит, еще побаиваются. – и желая произвести впечатление закивала. – Люд говорит, что я деда, супруга своего Уила, убила. Задушила. Он неходячий был. Вереск горел, и он от дыма и удушился. Ха.
Девид сидел ни жив, ни мертв и во все глаза одурманенные питьем пялился на морщинистую улыбку.
– Говорят, что стал он неупокоенной душой и тут шлятся. Ну как, слыхал такое?
Девид только и смог коротко мотнуть головой.
– Ну точно, бояться. А… а про то, что душа его может в тело вернуться, коли оно еще теплое, говорят? – черный зев рта искривился в оскале. Это была улыбка, но дряблые щеки превратили ее в недовольную рожу.
– А бывшая соседка моя ляпнула, будто дед мой шкуры зверей одевает и шастает по округе. – глаза Бабетты горели темным пламенем плиты. – И в ее шавку облезлую залез и давай хулиганить.
Пораженный Девид не мог понять, что случилось со старухой? Почему она рассказывает это ему?
– Ну?
Бабетта ждала ответа, а Девид был не в силах вымолвить хоть слова. Разум его обволокло словно туманом, и то, что следующие слова, выпаленные беззубым ртом, были угрозой, сообразил только на кушетке:
– Если лжешь мне, я узнаю.
