Эшли Джейд
Бессердечный принц
Глава двенадцатая
Джейс
– Ты идешь сегодня к Кристиану? – спросил Оукли, когда мы направлялись к нашим машинам. – Ходят слухи, он устраивает у себя дома «раз уж мы в аду, так давайте хотя бы напьемся» вечеринку.
Я ни капли не удивился. Кристиан найдет любой предлог, чтобы устроить вечеринку. А учитывая, что большую часть времени его родителей нет дома из-за вечных разъездов, их огромный особняк становится идеальным местом для тусовок.
– Я не уверен. – Слова, которые я собирался произнести дальше, на вкус были словно яд. – Зависит от того, чем Бритни захочет заняться. – Я подошел к своему «Лексусу».
Мой друг явно заподозрил что-то неладное, потому что посмотрел на меня очень странно.
– Я еще думал, с чего это вы двое сегодня липнете друг к другу, но потом решил – это потому, что она отсосала тебе перед школой. – Он зажег косяк, быстро затянулся и передал его мне. – Но, похоже, у вас там все довольно серьезно.
Я сделал долгую затяжку, продумывая в голове ответ. Чисто теоретически он был прав. У нас с Бритни наклевывалось что-то серьезное… но не потому, что я был заинтересован в ней как в настоящей девушке.
Да, она умела доставить удовольствие мне и моему «маленькому другу», но ничего больше.
Я просто хотел ранить Дилан.
Нет. Не просто ранить.
Я хотел мучить ее до тех пор, пока она не почувствует хотя бы малую долю той боли, которую она причинила мне и моей семье. И поскольку я так хорошо знаю свою давнюю подругу, я знаю все ее слабые места.
Каждый раз, когда она будет видеть меня с Бритни… боль будет уничтожать ее изнутри. Всякий раз, когда она подумает обо всех грязных вещах, которые я делаю с ее заклятым врагом, когда мы одни, – это чувство будет вонзать в ее спину нож все глубже и глубже.
Пока, наконец, она не сможет больше терпеть и вернется туда, откуда пришла.
Мне осенило, что я так и не узнал, где она вообще была все это время и почему вернулась, потому что разговор прервал мой перевозбужденный, недалекий братец.
– А что она тут делает? – спросил я.
– Кто? – спросил Оукли, оглядываясь. – На парковке никого. Мы вышли пораньше, чтобы покурить, помнишь?
– Дилан, – уточнил я. – Почему Дилан здесь?
Он выхватил у меня косяк.
– Это дерьмо, должно быть, сильнее, чем я думал. Дилан здесь нет, братан. Ты просто укуренный в хлам.
Я еле сдерживался, чтобы не треснуть его по башке. – Она живет с тобой, – подчеркнул я. – Какого черта Дилан живет с тобой?
Наконец, у него заварил котелок.
– Ой. – Он выдохнул клуб дыма. – Да у нее херня какая-то с отцом. Его вроде посадили на год или около того. Мой отец смог получить…
– Подожди. Брайан в тюрьме?
Меня редко что-то могло шокировать, но отец Дилан, такой законопослушный, что даже никогда скорость не превышал, сейчас сидит в тюрьме? Вот это новость!
– Ты знаешь ее отца? – произнес Оук, сдерживая смех. – Или, лучше сказать, моего дядю. – Он начал что-то просчитывать, тыкая пальцем в небо, словно набирая на калькуляторе. – Погоди, или он мне не дядя? Если мама Дилан была сестрой Кристал… и мой отец женился на Кристал… а Дилан – племянница Кристал. То, значит, кем мне приходится отец Дилан?
В тот момент я понял, почему он завалил биологию в прошлом году и, похоже, завалит и в этом.
– Никем. Он просто чувак в тюрьме.
Вздохнув, он пожал плечами.
– Облом. Мой папа чертовски скучный и нудный, и мысль о том, что у меня есть родственник, сидящий в тюрьме, была довольно крутой.
– Понимаю, чувак. – Я взял у него косяк. – А за что его посадили?
Обычно я не возражаю, когда Оукли высказывается о своем отце, но просто сейчас не лучший момент. Он пожал плечами.
– Он присвоил себе почти десять миллионов из средств компании.
– Господи.
Он кивнул.
– Ага. Я однажды подслушал, как мой отец и Кристал говорили об этом. Похоже, он сделал это для своей жены. Или, как сказала бы Кристал, – для его фальшивогрудой, коварной шлюхи, охотницы за деньгами, исполняющей роль жены.
Кристал была права.
Насколько я помнил, Брайан был финансовым директором, и зарабатывал он очень прилично, если жил в шикарном доме в хорошем районе города и позволил себе оплачивать частную школу для Дилан. Затем, ни с того ни с сего, он потащил свою дочь и новую молодую невесту посреди ночи непонятно куда – и все потому, что ему предложили престижную работу, а его невеста сказала, будто расторгнет помолвку, если он не согласится.
По крайней мере, такова была суть безумного голосового сообщения, которое Дилан оставила мне той ночью. Прямо перед тем, как коварная стерва перевернула мою жизнь с ног на голову.
Однако, учитывая весь перечень событий… я быстро понял, что она была тем еще дерьмом. Дилан знала, что переезжает, за несколько недель до отъезда. А может, и дольше. Моя бывшая лучшая подруга просто хотела наказать меня за то, что я не дал ей того, чего она действительно хотела.
Того, чего мы оба хотели.
Глава тринадцатая
Дилан
Задолго до этого…
Пока я бежала по улице, легкие начали гореть так, словно у меня внутри развели костер, но эта боль была ничем по сравнению с той, что разрывала мое сердце.
Мой отец помолвлен. С Саванной.
С Саванной, что носит обтягивающие, откровенные наряды, на которые даже смотреть стыдно, и разговаривает с моим отцом глупеньким бархатным голоском (который я терпеть не могу) всякий раз, когда хочет что-то получить от него.
И эту женщину он выбрал на место моей мамы.
Он совершил большую ошибку.
Саванна не сможет сделать его счастливым. Мой отец больше не улыбается так, как улыбался, когда была жива мама. Он вообще не смеется и не рассказывает глупые шутки.
Мое сердце замерло от мгновенного осознания.
Он больше не говорит о ней. Потому что где-то внутри он перестал ее любить. Нет… хуже. Он забыл о ней. Как будто ее никогда и не существовало.
И как только он женится на Саванне и у них появятся дети… он забудет и обо мне. Ведь очевидно, что он ненавидел все, что напоминало ему о маме, а теперь, когда он женится на Саванне и начнет все сначала, я ему тем более не буду нужна.
У него будет новая семья.
Вместо разбитой, испорченной дочери-обузы, доставшейся ему от прошлого брака. Дочери, которую он больше не хочет иметь, поскольку она связана с тем, плохим периодом его жизни.
Я так сильно плакала, что мне жгло глаза. Свернув за угол, я помчалась по кварталу. И даже ливень не мог скрыть моих слез.
Он обещал, что никогда не оставит меня. Он поклялся, что я не потеряю его, как я потеряла ее.
Оказывается, мой отец просто-напросто жуткий лжец.
Камешек так сильно врезался в окно Джейса, что я удивилась, как оно не разбилось. Мистер Ковингтон, вероятно, разозлится, если увидит, что я бросаю камни в окно его сына посреди ночи, но мне все равно.
Несмотря на наш странный конфликт ранее, я нуждалась в своем лучшем друге. Неважно, если Джейс не чувствует ко мне того же, я переживу это. Пусть лучше хотя бы часть его будет в моей жизни, чем его не будет вовсе.
Я бросила еще один камешек в окно его спальни. Если он и после этого не проснется, я брошу чертов кирпич.
К счастью, мне не пришлось этого делать, ведь, сонный и без рубашки, Джейс высунул голову из окна. – Дилан? – удивленно произнес он, глядя на меня сверху вниз. – Что случилось?
– Все. – Мой голос сорвался. Вся кипа эмоций, которую я сдерживала в течение последних нескольких месяцев, вырвалась наружу. – Мой отец… он… Саванна. Все случилось, Джейс.
Поскольку его комната была расположена на втором этаже, я начала взбираться на большое дерево, ветки которого склонялись прямо к его комнате, но Джейс остановил меня.
– На улице льет как из ведра. Ты можешь поскользнуться и пораниться. Я лучше открою тебе входную дверь.
Не успела я напомнить ему, что забиралась на это дерево сто раз, он уже открыл мне дверь и впустил внутрь. Я изо всех сил старалась вести себя тихо, чтобы не разбудить отца Джейса, но всхлипы выдали меня.
Возникло чувство, будто я снова теряла маму. Только на этот раз все хуже… потому что я теряла абсолютно все. Мои воспоминания. Мою семью. Даже Джейс начал ускользать из моей жизни.
– Как он мог так поступить со мной? – едва выговорила я, рыдая навзрыд, практически задыхаясь от слез. – Как он мог на ней жениться?
Лицо Джейса вдруг вспыхнуло от гнева.
– Черт. Я так…
– Сейчас три часа ночи, – растерянно произнес мистер Ковингтон, оглядывая нас двоих. – Что Дилан здесь делает? – Мы и слова не успели произнести, как он разочарованно закрыл лицо рукой и вздохнул. – Я боялся, что может случиться нечто подобное. Я знаю, вы двое довольно близки, но вы еще недостаточно взрослые, чтобы заниматься сексом…
– Господи, папа, – возразил Джейс. – Я не собирался ничем таким заниматься с Дилан. Разве ты не видишь, как она расстроена?
Мистер Ковингтон посмотрел на мое заплаканное лицо.
– Оу. – Он поставил руки на бока. – Послушай, мне очень жаль, но тем не менее я считаю…
Джейс схватил меня за руку и потянул вверх по лестнице.
– Мне все равно, что ты думаешь. Дилан останется.
Мистер Ковингтон начал было что-то говорить, но Джейс захлопнул дверь прямо перед его носом.
– Он скоро снова заснет. Всегда так делает.
Мне было так холодно, что стучали зубы.
– Я не хотела, чтобы у тебя были неприятности, я просто не знала, куда еще…
– Все в порядке. – Он снял толстовку со спинки стула и протянул ее мне. – Надевай.
Натягивая ее, я сразу почувствовала невероятный запах свежести. Большинство мальчиков в моем классе воняют сыром, потом и луком, но только не Джейс. От него всегда пахнет свежим бельем прямо из стирки. Таким теплым и мягким. Это только его особенный, личный запах.
Осторожно стянув с себя мокрую майку, я юркнула на кровать рядом с ним. На автомате он обнял меня за талию и притянул к себе, пока моя спина не прижалась к его груди.
Последние несколько лет мы постоянно тайком пробираемся в спальню Джейса посреди ночи, чтобы пообниматься, и это всегда было нашим маленьким секретом. Мы никогда про это не говорили, да и случалось это не так уж часто. Но когда один из нас так сильно скучал по маме, что невозможно было вынести эту боль самостоятельно, это помогало – находиться рядом с кем-то, кто понимает твои переживания.
Как и мой отец, Ковингтоны тоже не любили говорить о своей матери. Особенно Лиам и Бьянка, так как они были в машине во время аварии.
По словам Джейса, единственный, кто время от времени заводит о ней речь, – это Коул. Но он говорит только о счастливых моментах. Когда мы ходили вместе в кино, готовили печенье всей семьей. Но никогда о важных вещах. Например, какой грустной и подавленной была его мама за несколько месяцев до смерти. Или о том факте, что Джейс – единственный, кто знал, почему она была так расстроена.
То есть Джейс и мистер Ковингтон…
А еще женщина, с которой он изменял своей жене.
Джейс хотел поговорить с ним об этом и рассказать братьям и сестре всю правду, но понимал, что если сделает это, то они лишатся единственного родителя, который у них остался.
Учитывая мое нынешнее положение, я могла понять, почему он не решался это сделать.
– Мне так плохо. – Меня настолько разрывало изнутри от боли и горя, что я готова была опуститься прямо на дно самого глубокого океана. – Мне очень плохо.
Он обнял меня еще крепче, пока очередная волна боли накрывала мое сознание.
– Я бы очень хотел все исправить.
Я тоже.
– Он обещал мне, – прошептала я, прежде чем снова залить слезами его подушку. – Он пообещал, что никогда не забудет о ней и не заведет новую семью. – Я знаю, это отстой, но у тебя все еще есть я. – Он произнес это настолько серьезно, будто был твердо намерен сдержать это обещание. – Я всегда буду рядом. – Сегодня мне так не показалось, – произнесла я, прежде чем успела замолчать.
Его руки, обнимающие меня, напряглись.
– Я знаю.
Я всегда была из тех людей, кто говорит все начистоту, следовательно, и в этот раз я решила сделать то же самое. Мысль о том, что я могу потерять его, пугала меня, поэтому мне нужно было знать, что нашу дружбу не разрушит моя глупая симпатия.
– Я ненавижу ссориться с тобой, Джейс. Такое ощущение, будто я борюсь сама с собой. Это рушит весь мой день и каждый последующий день… пока мы не миримся.
– Я тоже. – Его сердце стало биться чаще, а мое последовало его примеру. – Я могу ссориться с кем угодно. Но если я ссорюсь с тобой… то больше не могу думать ни о чем, кроме этого, – произнес он почти шепотом. – То же самое было и с моей мамой. Всякий раз, когда мы ругались, я не мог долго злиться на нее. Это съедало меня изнутри, потому что я знал, как сильно она меня любит. И хотя я почти никогда не говорил этого вслух, я… – Его голос затих.
– Она знала, что ты ее любишь.
Джейс, возможно, никогда бы этого не сказал, но я знала – ему нужно было это услышать. Я продолжила говорить, пока он молчал, надеясь, что он не закроется в себе.
– Она была очень красивая. – Первый раз, когда Джейс показал мне один из ее старых болливудских фильмов, я потеряла дар речи от ее красоты. – Просто блистала на экране.
Он придвинулся ближе к моему лицу и тяжело вздохнул.
– Она всегда улыбалась в своих фильмах. – Я почувствовала перемену в его поведении. – Умела устраивать шоу, на людях прячась за маской с улыбкой и притворяясь, что все было идеально. Коул очень похож на нее.
Я повернулась к нему лицом.
– Не он один. Может, ты и не такой несносный, как твой брат, но ты тоже не подпускаешь людей близко. – Я аккуратно убрала прядь волос с его глаз. – Ты позволяешь им увидеть лишь то, что ты хочешь, чтобы они увидели.
Джейс приподнялся и посмотрел мне прямо в глаза. – Мы оба так делаем.
Он был прав. Но тем не менее между нами была одна небольшая разница.
– Я не держу тебя на расстоянии. Ты видишь меня такую, какая я есть на самом деле.
Я не могла до конца разгадать выражение его лица. Это была некая странная смесь удовольствия и смятения.
– Не надо. – Он отвел взгляд. – Прекрати так делать, Ди, это нечестно.
Сказать, что я была сбита с толку, это ничего не сказать.
– Что нечестно?
– Ты. – Он освободил меня из объятий. – Быть рядом с тобой вот в такие моменты.
Что он хотел этим сказать?
– В какие такие?
Он сел прямо.
– Тебе нужно перестать испытывать ко мне чувства. Или мы не сможем… – Он скрестил руки на груди. – Если ты не будешь контролировать себя, мы не сможем быть друзьями. Все очень просто.
Если бы он не был таким серьезным, я бы, наверное, уже расхохоталась.
– Если я не буду себя контролировать? Надеюсь, ты шутишь. – Я встала, чтобы найти свои кеды. – Ты вообще слышишь, как глупо это звучит?
Я могла принять тот факт, что у моего лучшего друга нет чувств ко мне. Но чего я не могла вынести, так это того, что он так грубо и холодно об этом сказал. Все изменилось буквально на глазах: вот Джейс смотрит на меня так, будто я ангел, посланный с небес.
Но буквально через секунду… Будто я дьявол, который утягивает его с собой в ад.
– Не уходи, – пробормотал он, когда я закончила завязывать шнурки на кроссовках.
Я свирепо посмотрела на него.
– Прекрати вести себя как бесчувственный придурок.
В первый раз, когда я назвала его бесчувственным во время ссоры, он ушел и не разговаривал со мной в течение двух дней. После того как мы помирились, он признался, что ненавидит это слово, поскольку именно таким он ощущал себя после смерти мамы.
Безэмоциональным, безучастным, бесцветным. Мертвым. Совсем как она.
Я собралась извиниться, ведь это был удар ниже пояса, но он прищурился и выдал такие слова, которые могли бы считаться абсолютным ударом в нокаут.
– Мне не пришлось бы быть «бесчувственным придурком», если бы ты научилась понимать намеки и перестала быть таким отчаявшимся паразитом.
Я практически закипела от гнева. К черту его.
Он увидит, насколько я отчаявшаяся и зависимая от него, когда я больше никогда с ним не заговорю.
– Лучше быть паразитом, чем трусом, – выдала я и подошла к окну.
На улице снова пошел ливень, но лучше промокнуть насквозь под дождем, чем находиться сейчас рядом с ним.
Я чувствовала, что он стоял прямо за спиной.
– И что это вообще значит?
Стараясь не поскользнуться, я открыла окно и медленно начала выбираться на улицу.
– Не все могут вечно прятать свои чувства где-то глубоко внутри просто потому, что им страшно. – Я протянула руку к ветке, чтобы залезть через нее на дерево. Дождь так громко стучал по крыше, что было трудно сосредоточиться. – Я не робот, как ты. Я не могу притворяться, будто ничего не чувствую…
Я вскрикнула, как только моя рука соскользнула с ветки, и поняла, что теряю равновесие. Я была уверена, что упаду и приземлюсь на асфальт прямо лицом, но Джейс успел схватить меня за ноги и вытянул назад, однако я все-таки ударилась головой – не об землю, но о стену его дома.
Он даже не пытался скрыть насмешливый тон своего голоса, когда спорил со мной через окно.
– Я же говорил, что это опасно.
Собравшись с мыслями, я повернулась к нему лицом.
– Хочешь печенья?
– Учитывая, что у тебя сгорали абсолютно все партии печенья, которые ты когда-либо делала, я, пожалуй, пас.
Теперь он решил пройтись по мелочам, хорошо.
– Я лучше буду ужасным пекарем, чем жалкой трусихой.
Его глаза вспыхнули.
– Еще раз меня так назовешь, и я клянусь…
– Что? – начала подначивать я. – Не будешь разговаривать со мной несколько дней? Или снова начнешь угрожать разорвать нашу дружбу? – высказывала я, тыкая пальцем ему в грудь. – Знаешь что? Мне уже все равно, потому что мы больше не друзья. – Я начала толкать его со всей злостью и разочарованием, что скопились во мне за это время. – Боже, я не могу поверить, что отдала свое сердце такому жестокому, бесчувственному тру…
Это произошло так быстро, и я была уверена, что я сплю и это все лишь сон. Иначе с чего бы Джейсу Ковингтону – моему лучшему другу, которого и люблю, и ненавижу, – целовать меня?
Но так и случилось.
Джейс поцеловал меня.
И это…
Я не знаю. Я была настолько потрясена, что едва могла дышать, не говоря уже о том, чтобы двигаться.
Мне хотелось ущипнуть себя, чтобы поверить в реальность происходящего.
Потом он отстранился от меня и сказал:
– Ты говоришь ужасно много ненужных вещей, которые даже не можешь подкрепить фактами, Тейлор.
Я хотела стереть ехидную ухмылку с его лица.
– Я могу подкрепить их фактами, Ковингтон. Поверь мне.
– Тогда докажи это. – Его рука оказалась на моем бедре. – Поцелуй меня, будто ты только моя. Давай.
Я нежно обхватила руками его затылок.
– Я только тво…
И мои губы оказались в плену его горячего рта так быстро, что я даже не успела сделать глотка воздуха. Я должна была нервничать, учитывая, что никогда не делала этого раньше, но все было совсем не так. Наоборот, я почувствовала некое облегчение. Словно почесала, наконец, то место, которое зудело в течение нескольких месяцев.
Только это было в десять миллионов раз лучше.
Губы Джейса в действительности оказались такими же пухлыми и мягкими, какими и выглядели. Я хотела просто остаться здесь и целовать его вечно. Все вокруг начало кружиться, я пыталась отдышаться, когда почувствовала, как кончик его языка коснулся моего. Он начал робко, осторожно. Будто легкое поддразнивание, от которого у меня по всему телу побежали мурашки. Затем стоны начали срываться с его губ один за одним… и все становилось более…
Более обостренным.
Более чувственным.
Словно никто из нас не мог насытиться.
Одной рукой он сжимал мою шею сзади, а другой притягивал меня за талию ближе к себе.
Как я вообще могла когда-либо думать, будто Джейс был бесчувственным, ведь в тот момент я чувствовала все. Его желание, его голод… всю ярость, кипевшую внутри.
Он не был бесцветным.
Джейс Ковингтон был синим, как…
Прекрасный, бурный океан, полный глубины… и чистейшее небо, которое дает проблески абсолютно разных невероятных цветов… прежде чем стать мрачным и темным.
– Я вижу тебя, – выдохнула я между поцелуями. – Ты мой любимый цвет.
Я думала, он скажет мне, что я странная, но его губы расплылись в легкой улыбке, прежде чем он потянул меня к своей кровати.
Мгновение, и он уже бросил меня на кровать, а затем устроился сверху.
Джейс, может, и не вел себя так, будто его чувства были взаимны, но целовал так, словно несколько дней провел в пустыне, а я – единственный источник воды на многие мили вокруг.
Будто он хочет меня так же сильно, как я хочу его. Может быть, даже больше. Но это невозможно… потому что я никогда никого и ничего не хотела больше, чем Джейса Ковингтона.
По всему животу разлетелись бабочки, когда я почувствовала его руку, скользнувшую под толстовку, – кончики пальцев пробежались по моему животу.
Часть меня была благодарна. Но другая часть… переживала.
Я не могла избавиться от мыслей, что, если бы он сейчас был наедине с Бритни, она бы без проблем отправила Джейса на «вторую базу».
Как я поняла, они уже делали это.
– Боже, какая у тебя нежная кожа. – Кончиком большого пальца он провел по краю моего лифчика. – Тебе нравится? Я могу остановиться, если ты…
– Сними с меня рубашку, – выпалила я.
Из него вырвался еще один стон… и, прежде чем я успела осознать, что происходит, он оказался уже на другой стороне спальни. Как если бы хотел быть еще дальше от меня.
– Я сделала что-то не так?
– Это я сделал что-то не так. – Он провел рукой по волосам, сжимая короткие пряди. – Мне не следовало целовать тебя.
Лучше бы он вырвал мое бьющееся сердце голыми руками, было бы не так больно.
– Почему?
– Потому что мне нельзя тебя целовать. – На его лице читалось разочарование. – Это была ошибка.
Я уставилась на него.
– Если целоваться со мной было ошибкой, тогда почему ты продолжал это делать?
Молчание затянулось, кажется, на несколько часов, прежде чем он снова заговорил.
– Я хотел понять, чувствую ли я что-нибудь к тебе, – сказал он, глядя мне прямо в глаза. – Я не знаю.
Резкая, удушающая боль сковала грудь, словно кто-то зажал мое сердце в тиски. Джейс поцеловал меня так, словно любил. Словно хотел меня так же сильно, как я хочу его.
– Я не понимаю.
– Мне не нужно, чтобы ты понимала. Мне нужно, чтобы ты приняла это и прекратила.
Он говорил так, будто я пыталась соблазнить его каждую секунду.
– Прекратить что?
В его глазах словно бушевал шторм.
– Прекрати пытаться заставить меня почувствовать нечто большее, нежели дружба, потому что этого никогда не произойдет. Никогда.
Его заявление было похоже на удар гильотины. Окончательный и бесповоротный приговор.
Я обняла себя руками. Джейс часто играл со мной в «горячо-холодно», постоянно то притягивал, то отталкивал. Я была удивлена, что у меня еще не развилась одержимость.
– Я хочу домой.
Какая ирония. Учитывая, что я приехала сюда, чтобы сбежать от того, что там происходило.
Он кивнул.
– Я думаю, это хорошая идея.
Слезы застряли в горле огромным комком, но я не могла себе позволить расплакаться прямо перед ним. – Дилан, подожди, – сказал он, когда я подошла к окну.
Предательский орган в моей груди затрепетал.
– Что?
Его кадык дернулся вверх, прежде чем он заговорил:
– Я подумал, что будет лучше, если ты услышишь это от меня.
– Услышу что?
Он засунул руки в карманы фланелевых пижамных штанов.
– Я пригласил Бритни на танцы.
Я будто и не знала, кто он такой.
Никто из нас не произнес ни слова, пока я выходила из его спальни. И из его жизни.
– Д-д-дилан! – окликнул Лиам, когда я дошла до конца поворота.
Я была абсолютно не в настроении с кем-то разговаривать, но так как это был Лиам, я остановилась.
– Т-т-ты в п-п-порядке? – спросил он, догнав меня. – Дж-ж-жейс с-с-сказал, что ты расст-т-троена. Учитывая, что я ушла меньше минуты назад, его осведомленность казалась странной. Еще более странной, чем то, что он послал Лиама за мной.
– Когда? Зачем он тебе это сказал?
Парень пожал плечами.
– Он н-н-написал мне и с-с-сказал мне п-п-проводить тебя.
Просто невероятно.
– Передай своему тупому братцу, если он так беспокоится о моем состоянии, то пусть перестанет быть таким придурком и прекратит посылать своего младшего брата делать за него всю грязную работу.
Его лицо вытянулось от удивления.
– Оу.
Лиам потянулся к моей руке, как только я начала идти.
– П-п-подожди. Поз-з-зволь мне п-п-проводить тебя д-д-домой.
Обычно я бы была не против, но все, чего я хотела на тот момент, – это просто пойти домой и лечь спать. Надеясь, что, когда я проснусь, последние двадцать четыре часа окажутся просто кошмарным сном и все вернется в норму.
– Мне очень приятно, но я правда просто хочу побыть одна сейчас. – Я кивнула на дом. – Солнце почти взошло. Тебе тоже нужно немного отдохнуть.
Он нахмурился.
– Ой. О-о-окей.
Я проходила мимо их почтового ящика, когда он произнес:
– Кстати. С-с-спасибо за то, что разоб-б-бралась с Т-т-томми.
Я не совсем поняла, что он имел в виду.
– В каком смысле?
– Он написал мне в инс-с-стаграме и с-с-сказал, что вы см-м-можете быть друз-з-зьями, только если он б-б-будет нормально относ-с-ситься ко мне, так что мы все р-р-решили, больше проб-б-блем нет.
Все было не совсем так, но если Томми действительно перестанет цепляться к Лиаму, то я буду в любом случае рада.
Я улыбнулась ему.
– Это круто. Видишь? Я же говорила, что все наладится.
Он усмехнулся.
– У-у-увидимся в ш-ш-школе.
