Эйприл Сэвен
3 к 1. Против себя
– Я не в настроении. Давай обсудим твою меланхоличную камеру в следующий раз?
– Без проблем, – быстро сдается Паркер, поднимая руки. – Ты к брату?
– Ага. Он у себя?
– А где еще ему быть? Ночевать тут скоро будет. Я уже предлагал перевезти двухместную кушетку для него и Кристен. В нашей студии с девушкой особо не развернешься, когда еще и сосед-брат под боком, а так можно совместить приятное с полезным. И девушка, и работа…
– Хочешь, я предложу то же самое? Вдруг прислушается?
– Сомневаюсь…
Джейк сидит возле компьютера, напряженно вглядываясь в монитор, когда я появляюсь в кабинете.
– Садись, где свободно.
– Легко сказать, – хмыкаю я.
Кругом такой хаос, что на мгновение перед глазами проносятся боевые действия с применением канцелярских принадлежностей в качестве оружия массового поражения. Повсюду стопки листов, смятые клочки бумаги, шариковые ручки и фломастеры. На единственном свободном кресле и то лежит пара футболок и спортивная куртка.
– Ты здесь работаешь или живешь?
– Иногда я здесь сплю…
– Тут разве можно спать? – спрашиваю я, окинув кабинет придирчивым взглядом.
– Крис сказала то же самое.
– Неудивительно… Но я пришла по другому поводу.
– Хочешь обсудить условия?
– А ты свои уже придумал?
– Придумал. – Оперативный какой. – Для начала определимся со сроками. Двадцатое октября подойдет?
Надо же, и дату уже выбрал.
– Почему двадцатое?
– Фотосъемка для коллекции моего приятеля. Будешь моделью.
– Шутишь? Твой приятель в курсе, что ты собрался подсунуть ему в качестве модели одну из своих однокурсниц?
– Не волнуйся, он в курсе. Я отправил ему ссылку на твой профиль в соцсети. Он с восторгом кричал, что ты в точности как картинка в его голове.
Я с недоверием фыркаю.
– Допустим. В чем тогда подвох?
Сложно поверить, что в случае проигрыша я получу то, из-за чего половина девушек в универе позеленеет от зависти.
А может?..
– Коллекция чего? Нижнего белья?! – вскрикиваю я с внезапно свалившимся на голову озарением.
– Как ты догадалась!
– Джейк!
– Шучу, – быстро сдается Паркер. – Нет никакого подвоха. Хотя…
– Что там?
– Возможно, на кадрах вас будет двое. И вам придется играть любовь.
– Если играть придется в одежде, не вижу проблемы, – говорю сиплым от усталости голосом, все отчетливее представляя перед глазами вожделенную кровать со свежим постельным бельем.
***
– Сэм, подожди!
Я с удивлением оборачиваюсь, услышав возле парковки голос подруги. Она сидит на одной из ступенек, что-то быстро печатая в смартфоне.
– Ты еще здесь?
– Я отменила встречу.
– Почему?
Милли молчит, опуская голову и делая вид, что разглядывает свою обувь.
– Я не знаю, что говорить при встрече. Боюсь, что моя неприязнь исчезнет, как только увижу его и пойму, что… скучала?
Последние слова даются ей с трудом. Я еле разбираю их сквозь плохо сдерживаемые слезы.
Слова утешения – не самая сильная моя сторона. Я понимаю, что мне нечего посоветовать, но кое-что предложить ей могу.
– Иди сюда, плакса, – протягиваю я руки и сгребаю Милли в охапку.
Она обвивает меня в ответ и сопит, что-то бормоча в ткань платья.
– Да-да, я все прекрасно слышу.
– Говорю, что мне нужно время, чтобы потренировать перед зеркалом лицо обиженного ребенка.
– Ты уже не ребенок, Милли.
– Но и взрослой меня назовешь с натяжкой: судя по тому, из-за чего я тут сопли жую.
– Кхм…
Мы отстраняемся друг от друга, испугавшись звука мужского голоса.
Хорнер усмехается, слегка качнув головой, затем салютует Милли чуть заметным кивком и направляется к своей машине. Следом плетется увлеченный разговором по телефону Буцефал Македонского.
– Привет.
От приветствия в свою сторону я слегка замираю.
– Привет…
– Я Спенсер, – рука парня висит в воздухе в ожидании ответного жеста.
– Саманта.
– Рамирес, надеюсь, ты придешь завтра на мой день рождения? Я хотел бы видеть вас с подругой.
– У Рамирес есть имя, – гундосит подруга, метнув в него прищуренный взгляд.
– Милли. Милагрос Паулина.
И откуда он знает про Паулину?
– Надо же, и второе знаешь, – удивляется Милли не меньше, чем я. – Не напомнишь, когда мы с тобой стали звать друг друга на дни рождения?
– Сегодня, – сияет Спенсер, переводя взгляд от сердитого лица подруги на все еще удивленное мое. – Там будут многие с курса. Вас ведь не было вчера. Нужно наверстать.
– Ну, раз придут многие, – кивает Милли, соглашаясь, – тогда можно и пойти. Сэм, ты с нами?
Я молчу, размышляя о том, какая причина для отказа не вызовет споров со стороны подруги.
Две фигуры застывают в ожидании.
– Зачем ей туда идти? – оживляется третья, до сих пор представлявшая собой молчаливую статую. – Там и приударить-то не за кем. Все симпатичные девушки давно заняты.
Шутки о моей ориентации начинают терять свою актуальность, но Хорнер до сих пор упивается своим маленьким утренним триумфом. Я не подаю вида, что его фраза зарождает во мне непреодолимое желание треснуть этим до омерзения довольным лицом по лобовому стеклу его симпатичной машины.
Улыбаюсь со всей теплотой, на которую способна, и, трижды взмахнув ресницами, протягиваю:
– Не поделишься? Тебе же со всеми не справиться. В твоем-то возрасте…
– Мне воспринимать это как согласие? – шустро реагирует Спенсер, довольный поворотом, который принял наш разговор с Хорнером.
– Я подумаю, – воркую я, бросив кокетливый взгляд в сторону улыбчивого парня.
Милли задерживается, обсуждая с будущим именинником место вечеринки. Вспомнив, что ее машину до сих пор латают в сервисе, я занимаю водительское сиденье своей и в ожидании прислоняюсь к спинке кресла.
Может, прямо здесь поспать? Кажется, мне уже непринципиально…
– Я собиралась такси вызвать, – выдыхает Милли, занимая соседнее кресло спустя две минуты.
– Да ладно, нам все равно по пути.
– Вообще-то я переехала на прошлой неделе… – При виде страданий на моем лице она быстро добавляет: – Но раз такое дело сегодня я с радостью погощу у родителей!
Глава 5. Потанцуем?
Jazmine Sullivan – Bust Your Windows
Алекс
Отметить двадцать первый день рождения Спенсер решил в очередном клубе.
После неудачной попытки обольщения «первой, чья нога окажется на лестнице» я не рискнул подбрасывать новый повод для разговоров, отказываясь от приглашения.
К тому же Спенс – мой лучший друг. Дотошный. Цепкий, как пиявка. Временами придурок, каких свет не видел, но друг настоящий. Один из немногих на самом деле. Который не раз вытягивал меня из, казалось бы, безнадежных ситуаций, не задавая лишних вопросов.
Я даже не удивляюсь, когда Чарльз объявляет, что вечеринка начинается в шесть часов. По меркам ребят в нашем универе – время совсем детское.
Он точно о чем-то догадывается, но все так же не хочет задавать вопросов. Слишком явно я показал однажды, что не хочу на них отвечать.
В этом клубе я впервые. Удобные диваны, выпивка на любой вкус, девочки… Танцы волнуют меня в последнюю очередь: хватило и безумной ночки четверга в «Роял».
Я приезжаю чуть позже остальных ребят из нашей четверки. В клубе во всю звучит трек Жасмин Салливан, напоминая мне о давно забытом увлечении танцами. Я улыбаюсь, вспоминая свое выступление на выпускном балу старшеклассников в танцевальной школе. Последнее выступление, кстати говоря. Школу я бросил, отучившись два года, но танго танцевал еще долго. До окончания первого курса колледжа точно.
Еще издалека замечаю компанию, которая разместилась на диванах вокруг небольшого стеклянного столика. Парни успели найти себе спутниц на вечер, среди которых я узнаю только Лорен под боком у Райана.
Вин и Спенсер чуть ли не с рук кормят двух похожих блондинок в гламурных розовых платьях.
– Здорово, Алекс!
– Садись, мы тут и тебе местечко пригрели, – кричит Вин, хлопая по синей бархатной обивке.
– Тут и с моим-то задом особо не развернешься, – возмущаюсь в шутку, хотя места более чем достаточно. – Может, я не один пришел?
– О-о-о, – слышится стройный хор с разных сторон.
– Мы, наконец, познакомимся с твоей девушкой? – сияет Райан, крепче прижимая к себе тело улыбчивой Лорен.
– Кстати, о девушках: ты так и не показал фотографии ужина в своей квартире. Подставные фотки не в счет. Даже подружка Рамирес догадалась, что это липа.
– Подружка Рамирес увидела только то, что хотела.
– Ничего не знаю, фотографии не те. Спор ты продул, теперь проставляйся, – никак не сдается Вин.
– А мы делали ставки? – спрашивает Спенсер.
Все за столом переглядываются. Вин смачно хлопает себя по лбу, тут же с добавляя:
– Зато понятно, что мы были правы. Ты либо прячешь кого-то, либо…
Я отражаю ироничный взгляд Брауна, показав, что не в настроении на очередной повтор избитой мелодии. Как же меня все достало!
Напряжение между мной и Брауном усиливает еще и молчание, повисшее в нашей обычно шумной компании. Я сверлю его взглядом и расслабляюсь, только когда у столика появляется объект моего самого громкого провала в амплуа Казановы. В компании единственной причины этого провала.
Я мимолетно оцениваю яркое платье Рамирес и вспоминаю мелодию, которая сопровождала мое появление в клубе. Поднявшись с дивана, хватаю девушку за руку и тащу на танцпол.
– Ты вовремя, – бросаю я, избегая встречи с ее взглядом. – Раз уж не справилась с задачей и растрепала про наш договор своей подруге, будешь отдуваться сегодня. Уж танго танцевать ты наверняка умеешь лучше, чем молчать в тряпочку.
– Танго? – Удивление на лице Рамирес слишком естественное. – Смеешься? Где, по-твоему, я должна была научиться? Думаешь, в латиноамериканских семьях танцуют танго по умолчанию?
– А разве нет?
– Так же, как каждый американец рождается с любовью к фастфуду? Что-то ты мало похож на поклонника гамбургеров.
– Во мне столько кровей намешано, что я и забыл, каких традиций должен придерживаться.
– Я не танцую танго, – вздыхает Рамирес, остановившись и неуверенно потянув меня назад. – Но… знаю, кто умеет.
Саманта стоит и с улыбкой протягивает имениннику подарок в коробке, традиционно повязанной бантом. Восторженный взгляд Брауна скользит вдоль ее открытых ног в свободных кожаных шортах.
– Сэм! – На голос Рамирес оборачиваются все, кроме увлеченного не на шутку Вина. – Помнишь, ты говорила, что училась танцевать танго в старшей школе?
Улыбка Саманты меркнет, когда мы встречаемся взглядами.
– Да так… брала пару уроков.
– А сейчас сможешь?
– Сейчас? – На ее лице отчетливо читается фраза «Что ты несешь?».
– Пара уроков в старшей школе? Думаешь, она справится лучше тебя? – Я обвожу Ведьму недоверчивым взглядом и возвращаюсь к Рамирес. – Пошли, по ходу объясню.
Брови Спенсера от удивления лезут на лоб.
– Алекс, ты собираешься танцевать?
– Танго? – нервно хмыкает Портман.
– Прикиньте.
Макдугал не отказывает себе в удовольствии съязвить:
– Костей-то досчитаешься потом?
– Твоих?
Рамирес стоит в центре театра-экспромта, развернувшегося посреди ночного клуба, и наблюдает за каждым из героев развернувшейся драмы.
– Сэм и Алекс, за мной! Остальные идут следом!
Командные нотки в голосе Милли отрезвляют всю нашу компанию.
Мы добираемся до пульта диджея, когда Рамирес хватает нас с Ведьмой за руки и тоном, не терпящим возражения, протягивает:
– Вы сейчас пойдете танцевать. Вместе. Выпустите пар, иногда это здорово помогает. Я бы предложила кое-что приятнее, но в вашем случае придется вызывать копов. К тому же, Сэм еще… ни с кем не танцевала танго, – улыбается она, невинно хлопая ресницами под испепеляющим взглядом подружки. – На людях. В клубе.
– Почему же? – В этот раз настает моя очередь подтрунивать. – Так плохо справлялась?
– Наверняка получше тебя, – подмигивает мне Саманта.
– Окей, если ты в этом уверена, – пожимаю плечами, кивая на танцпол.
Через минуту музыка обрывается звонким голосом диджея. Объявление о подарке, подготовленном главному герою сегодняшнего вечера, встречают волной восторженного гвалта.
Я выбрал все ту же Салливан с «Bust your windows». И с первых же нот поймал напряженный взгляд зеленых глаз. Она будто что-то вспоминает. Затем быстро избавляется от наваждения, чуть заметно махнув головой, и приближается с выражением лица гипсовой статуи и вызовом в змеиных глазах.
До сих пор я считал, что в этом танце может быть только один лидер. Ее глаза порождают во мне справедливые сомнения.
Сэм
Пара уроков в старшей школе? Почти правда. В неделю. Три года.
Я могла танцевать с закрытыми глазами.
Танец страсти и печали. Шестнадцать лет стали слишком тяжелым периодом в моей жизни. Я искала способ найти выход для боли. И нашла то, что удивительным образом подарило мне освобождение.
Много ли Алекс знает о танго? Пару красивых киношных сцен, снятых с десятого дубля?
Я встаю напротив, приготовившись к поединку. Это для него танец – спасение. Битва, итогом которой станет безоговорочная победа над противником. Но он нарвался не на ту партнершу. И, к счастью, пока даже не догадывается, какую свинью ему подложила Милли.
Конечно же, я не жду, что в недрах клуба зазвучит вечная классика танго Пьяцоллы11, но то, что прорезает аккордами потоки воздуха, слишком знакомо и… неожиданно.
Мой первый танец с первым учителем.
Пальцы едва уловимо подрагивают, когда я касаюсь ладонью груди Хорнера прямо над глухо бьющимся сердцем. Провожу рукою по твердым мышцам, скольжу по ключице и поднимаю взгляд, скрещиваясь с его глазами.
Досчитав до семи, понимаю, что в эти невыносимо долгие для зрителей секунды мы застыли как мраморные изваяния, играя в гляделки.
Я прихожу в чувства первой: хватаю его ладонь, шагаю назад и, повернувшись спиной, опускаю голову на плечо партнера. Он ловит мой взгляд, улыбается на грани насмешки и обольщения, включается в танец, шепнув перед этим короткое: «Начнем?».
И тут я, кажется, забываю, кто из нас посещал уроки танго три года.
Мне достался серьезный соперник. Его уверенный взгляд и плавные движения выводят из оцепенения первых десяти секунд.
Дорожки, шаги, повороты, вращения. Фигуры, названия которых я знаю почти так же хорошо, как технику. Но, оказавшись в этих руках, понимаю, что… все забыла?! Я не помню ни одного партнера, с которым танцевала те четыре года своего обучения.
Вновь оказавшись прижатой спиной к телу Хорнера, я чувствую твердое и в то же время поразительно осторожное движение его ладони, скользящей от моего живота к груди. Он почти касается там, где беспокойно стучит сердце, когда я, наконец, прихожу в себя. Быстрым движением отбрасываю его руку, оборачиваюсь и недовольно качаю головой.
Он все с той же издевкой улыбается, пожимает плечами и кивает в сторону толпы, будто предлагая мне уйти и признать поражение. Обойдешься!
Я копирую улыбку Алекса, кладу руку на мягкую ткань рубашки, затем касаюсь крепкой шеи и неторопливо веду согнутой в колене ногой по его бедру. Тут же чувствую скольжение мужских пальцев по коже, предательски покрытой мурашками. И пока я рискую устойчивостью каблука, отводя ногу назад в полушпагате, он дразнит меня щекочущими движениями под коленкой. Вот же зараза!
Правая нога все еще в опасной близости от бедра Хорнера. Я выпрямляю левую, тянусь губами к уху противника и, мстительно ткнув его каблуком, ласково предупреждаю:
– В следующий раз это будет пах.
Коротко прыснув, он спускает мое орудие мести на пол. А через секунду я понимаю, что вынуждена рисовать ногами круги, пока Алекс нагло врывается в мое пространство.
Сакада12. Кажется, ко мне возвращается память.
Хочу нырнуть ему за спину в попытке прекратить затянувшееся наступление, но тут же оказываюсь оторванной от пола простым движением натренированных рук, для которых мое тело, видимо, всего лишь пушинка.
Мы наступаем по очереди, меняясь ролями с завидным упорством. Я успеваю одарить обувь Хорнера памятным отпечатком своих босоножек: пригвоздив взглядом, не даю ему увернуться. Он же рискует, в очередной раз поднимая меня в воздух для сложного элемента. Дважды поворачивает и отпускает, позволив мне свободно двигаться в полуметре от него.
Лидер среди нас так и не определяется. Я обхожу Алекса, прислоняюсь к спине и обнимаю руками тело, ограничивая его движения. Он хватает меня за руку, пытаясь освободиться, но я крепко держусь и улыбаюсь, глядя ему в затылок.
– Я тоже умею давить на ноги, – глухо отзывается Хорнер, повернув ко мне голову.
– Попробуй!
Он принимает вызов, но я отступаю на шаг и, повиснув, крепче жмусь к его спине. Мышцы под ладонями начинают подрагивать в непостоянном ритме. Я не вижу лица Алекса, но чувствую, что он еле сдерживает смех. Его веселье словно преобразуется в электрический импульс: начавшись легким покалыванием в кончиках пальцев, мягкой волной бежит по рукам и взрывается в груди.
Спустя несколько секунд я сама уже едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Это окончательно расслабляет меня, позволяет ему освободиться от крепкого замка моих рук и перехватить инициативу.
Я снова парю над полом. Хорнер держит меня за талию, крепко прижимая к своему телу, и позволяет смотреть сверху вниз в бездонное море серо-голубых глаз.
Наше танго все больше походит на что-то другое. Сердце бьется в сумасшедшем ритме, который уже никак не получается связать с музыкой.
Мы точно танцуем?
Я отвлекаюсь всего на мгновение, ловлю удивленный восторг в глазах подруги и, вернувшись к танцу, быстро отвожу руку Алекса от своей талии. Вторую он убирает так же быстро и совершенно неожиданно.
Музыка стихает с последним аккордом. Покачнувшись, я едва удерживаюсь от падения, но успеваю вовремя схватиться за плечи Алекса.
Эффектный финал, ничего не скажешь!
– Я чуть ногу не подвернула! – возмущаюсь я, сцепившись взглядом с криворуким тангеро.
– А я тут причем? Ты сама убрала руку еще до того, как я спустил тебя на пол.
– Одну руку!
– А я – вторую. Пока ты не исполнила свое обещание, – прыснув, он кивает на ширинку.
– Вас только могила исправит, – шумно вздыхает Милли, поспешно заполняя раскалившееся между нами пространство.
– Или хороший секс, – поигрывая бровями, ухмыляется Спенсер.
– Да она скорее меня кастрирует.
– Скорее отрублю твои кривые руки.
– Маньячка.
– Зато танцую лучше тебя.
Он на мгновение задумывается и кивает:
– Классно танцующая маньячка.
Его слова отзываются во мне теплой волной, которая накрывает и растворяет тысячу колючих иголок привычного ехидства. Но я не подаю виду, что мне понравилось. Что и говорить – признаться даже себе сейчас было бы преступлением.
Алекс
Чип и Дейл в женском обличье укатили спасать от скуки припозднившихся Паркеров.
Ноги Саманты странным образом растут с каждым выпитым стаканом алкоголя. Или причина в шортах, которые задираются все выше и выше?
– Видимо, кожа сейчас стоит дорого.
– Ты о чем? – спрашивает Спенсер, стараясь незаметно забрать у меня коктейль.
– Да так… Дизайнеры, говорю, экономят по-жесткому.
– А, ты про эту кожу? – ухмыляется он, поймав направление моего взгляда. – По-моему, вполне прилично. Тут у половины девчонок юбки короче, приятель. Ты думал, она в клуб монашкой оденется?
– Пусть хоть голой приходит. Она же не для парней старается.
– Сам-то в это веришь?
– Не знаю.
– Но верить в это как-то спокойнее, правда?
– Отвали.
Я допиваю последний бокал. Лимит, превышение которого может стать для меня фатальным. Встаю из-за стола и приглашаю подвернувшуюся под руку спутницу Спенсера. Ему явно плевать. Впрочем, глупенькой Барби тоже.
Голова удивительно ясная для выпитой дозы. Я танцую три песни подряд, глядя мимо партнерши, но почему-то взгляд все время падает на ярко-красные в отблесках клубной подсветки волосы. Когда распустить-то успела?
Она умело попадает в ритм сложной мелодии, рисуя круги рядом с подругой. И я в который раз задумываюсь над тем, кто из них сказал правду. Милли или Сэм? Они дружат или встречаются?
И главный вопрос: какое на хрен мне до этого дело? В последнем бокале точно было вино?
Саманта ловит у стойки старшего Паркера и тянет его на танцпол. Милли с сияющим лицом оккупирует младшего.
– Эй, ты где? Алекс! – Я выхожу из транса, обратив крупицу внимания на невысокую блондинку, с которой танцую.
– Сплю, – для правдоподобности еще и зеваю в кулак. – Вертикальное выражение горизонтального желания.
В памяти мелькает другая интерпретация известной фразы. Танец, которым мы с Сэм зажгли тухлый в первые часы вечеринки танцпол.
Сэм оказалась куда лучшим танцором. Энергия бьет ключом без помощи алкоголя. Треки сменяют друг друга, а она все так же светится, окрыленная своей мнимой победой.
Ночью намечается гонка, и меня ждет короткий сон уставшего разума, который должен переместиться в отдохнувшее тело.
Я протискиваюсь сквозь толпу танцующих, не глядя на тех, кого задеваю, и даже успеваю поймать пару недовольных комментариев по пути к выходу из клуба.
Сегодня я уйду по-английски.
Сэм
– Давно я так не веселилась! – кричит Милли, заглушая громкую музыку.
Я киваю, побоявшись за свои связки: перекричать звонкую подругу слишком сложно, не стоит и стараться.
Музыка не останавливается с тех пор, как мы с Хорнером освободили танцпол, прежде разбудив в зрителях небывалый интерес к танцам. Даже Милли удивилась тому, сколько людей крутится поблизости, несмотря на раннее время. Обычно нужный градус они набирают ближе к полуночи и с неизменной помощью алкоголя.
Я могу расслабиться: знаю, что успею вернуться домой до двенадцати, даже если останусь тут еще часа на три. Завтра воскресенье. Долгожданный выходной и возможность проспать в объятиях любимого одеяла до обеда.
Танцы удивительным образом поднимают мне настроение, но еще больше я улыбаюсь, вспоминая признание Алекса. Классно танцующая маньячка. И почему меня так волнует, что кто-то думает о моих способностях в танцах?
Я на секунду злюсь собственным мыслям. Раздражение усиливается, когда вижу Джейка и вспоминаю предмет нашего спора.
А вот и предмет собственной персоной. Набрался нужной кондиции и вышел-таки на танцпол. А для танго ему не нужны были спасительные градусы.
Хорнер уже несколько песен крутится вокруг блондинки в коротком розовом платье, больше напоминающем комбинацию. Могла бы и кружево с подола сорвать…
Мы с Милли, Джейком и Питером держимся единой цепью, обучая друг друга всем известным нам движениям в танцах. Пару раз я ловлю на себе все тот же нечитаемый взгляд Хорнера, остротой которого можно рассечь воздух.
О чем он думает? Убить меня хочет?
Когда включают медляк, наша четверка разбивается на пары: Милли с довольным лицом хватается за руку Питера, а я обреченно смотрю на смеющегося Джейкоба.
– Надеюсь, твоя девушка меня не убьет.
– Обычно роль ревнивца в нашей паре играю я, – улыбается Паркер, чуть приобняв меня за плечи.
– Отелло?
– Не до такой степени!
– Теперь я за нее спокойна.
– Зато я за тебя не очень, – он, прищурившись, смотрит в пространство за моей спиной. – Твой Отелло будет недоволен.
– О чем ты? – хохочу я, представив себя в образе Дездемоны.
– Да, так… на будущее.
– Далекое будущее.
– Надеюсь, не такое и далекое.
– Не говори загадками, Паркер!
– Думаю, пожар разгорится раньше, чем я рассчитывал. – Он продолжает ухмыляться, глядя то на меня, но на танцующих.
– Лучше молчи, я все равно не понимаю язык, на котором ты говоришь.
Еще даже не середина песни, когда мимо нас проносится осязаемый ветер. Скала, вызвавшая вихри в потоках воздуха, обладает лицом и именем.
Алекс Хорнер.
Он задевает Джейка плечом, заставляя нас с недоумением глядеть ему вслед. К слову, удивление только на моем лице – Паркер все так же подозрительно улыбается.
– Его бы подвезти. Убьет ведь кого-нибудь.
Я резко оборачиваюсь, считая бокалы и бутылки на знакомом столе. Половина его компании в толпе танцующих. Именинник окучивает миловидную девушку за соседним столиком.
Всем пофиг.
Извинившись перед Джейком, я выбегаю из клуба, не понимая, что собираюсь делать.
Алекс
– Ты обалдел? – доносится у машины, когда я завожу мотор. – На лице же написано, что ты в стельку.
Поворачиваю голову и не вижу ничего, кроме огней ярости в зеленых глазах.
– Ошибаешься, я еще в здравом уме. Просто спать хочу.
– Одно другому не мешает, правда?
– Алкоголь и постель? Ты права, не мешает. Иногда даже помогает, знаешь ли, – я скольжу взглядом по блузке с расстегнутыми верхними пуговицами.
Кому-то стало жарко к концу вечера?
– Пойдем.
– Куда?
– Подвезу. В отличие от тебя и твоей веселой компашки, я сегодня трезвая.
– Оставишь подружку одну? На съедение Паркеру?
– Может, она не против?
– А ты?
– Если ее все устраивает, почему бы и нет, – пожимает плечами, кивком приглашая меня выйти.
Пораженный открытием, я искажаю губы в ухмылке.
– Ты за меня переживаешь?
– За несчастных пешеходов, которых ты можешь сбить на пьяную голову.
– А-а-а… Ну, тогда можешь расслабиться, я вызвал трезвого водителя. Знаешь про такую услугу?
– Не знаю. Я же не хронический алкоголик.
– Ну вот. Только подумал, что ты умеешь нормально общаться. Даже помощь предложила.
– Нормальное общение между нами? – восклицает Сэм в притворном ужасе. – Ты о чем? Сказала же, что переживаю за пешеходов.
– А знаешь…
Я выдерживаю паузу, гадая, что может испортить ей настроение. При виде бесивших меня с самого вечера шорт мне хочется этого особенно рьяно.
– Если бы не твое показательное выступление в день нашей первой встречи, мы долгое время так и проходили бы мимо друг друга, не обмениваясь даже приветствиями. Ты. Не. В моем. Вкусе. – Шепчу я прямо в ямку между ее ключицами.
Я собираюсь нажать на кнопку автоматического подъема стекол, когда встречаюсь с совершенно спокойным лицом девушки, имевшей наглость схватить двумя пальцами мой подбородок и выдохнуть прямо в губы:
– Взаимно…
Сэм
Запах алкоголя слишком слабый. Ненавязчивый. Мне даже приходится слегка наклониться, чтобы проверить – Хорнер действительно пил.
Но я все равно не могу спокойно уйти, доверив ему его же машину и, что не менее важно, – жизнь.
Он пробует успокоить меня, напомнив о существовании трезвых водителей.
Конечно же, я знаю. Слишком осторожным бывает мое поведение в теле Сэма. Но после колкого обвинения в хроническом алкоголизме мы снова включаемся в игру «Кто кого заденет сильнее».
С каждым сказанным словом и сделанным вздохом смотреть в его глаза все труднее, но почему-то отводить взгляд хочется еще меньше. Его глаза кажутся прозрачным синим морем с серыми крапинками прибрежных волн. Все такое же холодное море непроницаемых мыслей.
Я моргаю, избавляясь от странных ассоциаций. Поспешно заверяю Алекса в том, что предложенная мною помощь вызвана волнением за потенциальных жертв его безмерной тяги к алкоголю.
А в ответ он делает то, что никак не вяжется со словами, сопровождающими эту странную выходку. Почти касаясь губами моей ключицы, обдает шею теплым дыханием и произносит:
– Ты. Не. В моем. Вкусе.
Именно так, невидимым топором отсекая каждую часть незамысловатого предложения.
Мой пульс, не изменив своей частоты, продолжает размеренно биться.
А теперь проверим, насколько прочна порода, из которой вырезан ты, каменный мальчик.
Хорнер точно в замедленной съемке поднимает голову, не сводя взгляда с моей шеи. Плавно перемещаясь к подбородку, задерживается на губах и, решив, что пора бы уже перейти к самой обличающей части, смотрит прямо в глаза. Нравится? Вряд ли… Ты ведь ожидал другого.
Я поднимаю руку к шее придурка, на мгновение остановившись в паре дюймов от места, которое так и хочется с силой сжать до тех пор, пока он не начнет задыхаться от нехватки кислорода. Обхватываю его подбородок пальцами и, подавшись вперед, в дюйме от разомкнувшихся навстречу губ тихим голосом отвечаю:
– Взаимно…
Я считаю секунды, пока он смотрит на мой рот. Видимо, поэтому не замечаю, как ключ зажигания вновь поворачивается в его руке, а под капотом начинает бесшумно урчать мотор. Остальное происходит слишком быстро. Тихо выругавшись себе под нос, Алекс хватается за руль и нажимает на педаль газа. Он мчится вперед, оставляя меня одну возле опустевшего парковочного места.
А как же… Ты говорил про трезвого водителя!