Юлиан Климович
Яблоки и грецкие орехи
Его личная увольнительная, на время пока Маша находилась в роддоме, открыла горизонты невиданного доселе разгула пьянства и алкоголизма. Уже три вечера подряд Федор выпивал по бутылке красного крепленого вина и выкуривал по полпачки сигарет. Для кого-то это мелкие ежедневные шалости, но не для Федора, который в жизни за раз больше полбутылки легкого сухого вина никогда не выпивал. Маша, в свое время привила ему вкус к дружеским вечеринкам и посиделкам. Но они никогда не злоупотребляли выпивкой, да и сильного желания такого не испытывали. Хотя теперь Федор, лишенный Машиной тотальной опеки, начал прислушиваться к себе, чтобы выяснить чего хочет он сам. Лишенный строгой матерью возможности кутить, удерживаемый в жестких рамках женой, принявшей его с рук на руки от мамы, теперь Федор отрывался. Его дерзновения распространялись до выпитой бутылки за вечер, и это был его предел. Опьянев, он уносился в самые смелые свои мечты. Он бил лица своим школьным и институтским обидчикам, соблазнял самых красивых девчонок курса. Он был смел, силен и уверен в себе. Так Федор мужал. Во всяком случае так ему казалось.
Войдя на рынок, он удивился почти библиотечной тишине, нарушаемой только резкими гортанными выкриками азербайджанцев, торгующих фруктами и овощами. Они навязчиво предлагали свой товар редким покупателям, медленно проходящим между прилавков, живописно заваленных разной снедью. В воздухе стоял сильный запах кинзы, укропа, лаврового листа, яблок, свежего мяса и цветов. Эти запахи окутывали Федора. Несмотря на всю тяжесть похмельного утра, эта пряная смесь располагала, звала зайти и купить все то, что так щедро порождало ее. Пройдя несколько рядов, постоянно окликаемый назойливыми торговцами, он вынужденно остановился у прилавка, на котором в несколько ярусов громоздилась мытая отборная ярко-оранжевая морковка с пушистыми зелеными хвостами, глянцево-блестящие яблоки, бордовая редиска с белыми корешками свисающими, как мышиные хвостики, идеально круглые апельсины с ромбовидными наклейками на арабском языке, толстые пучки сочного укропа, кинзы, петрушки и какой-то еще зелени, названия которой Федор не знал. Серо-коричневые грецкие орехи, ядрено громоздясь, правильной пирамидой вырастали из большого черного полиэтиленового пакета, крича о наличии у продавца изрядного количества лишнего времени. Рядом с этим пакетом стоял такой же с очищенными грецкими орехами, похожими на вынутые мозги маленьких человечков. Когда Федор наткнулся на них взглядом, его сразу замутило. Он остановился, пытаясь затолкать обратно в желудок поднимающийся комок. Тут же всей своей зазывающей мощью, из-за прилавка на него накинулся продавец. Не в силах уже отвертеться от торгаша, Федор сдавленным голосом спросил: “Почем яблоки?”. Спросил Федор и тут же заметил клочок картона с выведенной черным фломастером цифрой “25”.
