Юлия Цыпленкова
Серые камни. Часть 2
Альвия опустила взгляд на свою руку, после машинально растерла запястье и посмотрела вслед Райверну, уже болтавшему со своим слугой. «Так в чем же я виноват перед тобой?». В чем? В том что… Лиори попыталась найти ответ, но вместо этого вдруг усмехнулась и покачала головой:
– Змей.
Значит, ревность? Нет! Альвия представила, что на плече Кейра, точно так же, как она, спала другая женщина, что он обнимал ее и трогал… Лиори скривилась, обожгла спину риора гневным взглядом и… сдалась. Да, ревность. Ее выводило из себя то, что он «предавался страсти в чужих объятьях». Это просто бесило! Вздохнув, Альвия повторила:
– Змей, – неожиданно осознав, что больше не злится.
Даже больше, она признала слова изгнанника справедливыми. И как бы ей ни хотелось отмахнуться, но он был прав. Ни Дин-Тьера, ни Дин-Таля она не любила. И если первого выбирала по некоему подобию утраченной любви, из-за легкого веселого нрава, то второго – просто из-за того, что ей было необходимо чувствовать себя нужной, и тоскливый взгляд Тиена стал крючком, за который она зацепилась. Ее любили, и этого лиори вполне хватило, но сама она так и оставалась холодна, если, конечно, не считать ночей, наполненных чувственным наслаждением.
Райверн обернулся, заметил задумчивый взгляд Перворожденной и едва заметно улыбнулся.
– Обожаю умных женщин, – сказал он Саверу.
– Когда-то вы говорили, что обожаете глупышек, – заметил прислужник.
– Наивных, Савер, наивных, – поправил его риор. – И не обожаю, а нахожу в них некую прелесть. Не перевирай моих слов. А вот умных обожаю.
– Или умную? – улыбнулся Савер.
– А перед ней преклоняюсь, – улыбнулся в ответ Райверн. – Годы сделали ее тверже, но раздери меня твари Архона, если она не всё та же маленькая лейра, скрытая панцирем своей власти.
– Наивная?
– Трогательная, Савер. Невероятная, – закончил изгнанник шепотом.
– И вы готовы отдать за нее жизнь.
– Она – моя жизнь, ее смысл и цель. Так было раньше, так осталось теперь, и так будет всегда.
– Всегда, – кивнул прислужник и помрачнел, вдруг ощутив уже знакомый холод и смрад тления. – Всегда.
Райверн скосил на него глаза, сразу отметив, как потускнели только что блестевшие глаза, как зябко поежился Савер, как сделал осторожный вдох. Поджав губы, риор еще некоторое время наблюдал за слугой, после накрыл его плечо ладонью, пожал его и спросил, глядя с добродушной улыбкой:
– Что тебя беспокоит, дружище?
– Всё хорошо, хозяин, – ответил Савер, так и не взглянув на Кейра.
– Как думаешь, почему за нами не плетутся гончие?
Прислужник поднял удивленный взгляд на риора. Потом пожал плечами и в задумчивости потер подбородок.
– Я не знаю, хозяин, – ответил Савер. – Не думал об этом.
– И, тем не менее, нам еще ни разу не пришлось сражаться, хотя прошли мы уже не мало, и до границы с Эли-Боргом осталось не так долго. Думаешь, Тайрад отпустил нас с миром?
– Да ну-у, – протянул прислужник и хмыкнул. – Лиор уже, должно быть, зубы стер, пока скрежетал ими от злости. Когда это Эли-Харт ходил в добряках?
– Никогда, Савер, это ты верно заметил, – усмехнулся Райверн. – И все-таки мы идем, а нас не преследуют, собаками не травят, почему? – Слуга нахмурился, пытаясь понять, чего от него ждет хозяин, а он явно к чему-то подводил, только к чему? – Тай должен был обратиться к этой бледной мрази, своему колдуну. Но раз тот не отправил гончих, значит, удумал иную гадость?
– Н…наверно, – запнувшись, ответил Савер, и взгляд его вдруг стал испуганным: – Что вы хотите от меня, хозяин?
Кейр обернулся назад, обнаружил Альвию почти за своей спиной и тепло ей улыбнулся. Лиори на улыбку не ответила, но кивнула, предлагая продолжить разговор с прислужником. Риор спорить не стал. Он вновь сосредоточил внимание на Савере.
– Я хочу знать, что тревожит тебя, – сказал Райверн. – Я всегда ценил тебя за острый ум, Савер, так покажи его. Есть мстительный и жадный лиор, есть черный колдун, и есть мы: лиори Эли-Борга, которая мешает Эли-Харту, я – предатель, не позволивший осуществиться давней задумке, и ты – мой верный слуга и единственный друг. Тайрад не может допустить возвращения лиори в ее риорат, это станет концом его чаяний и прикормленных мушек. А еще не может простить мне вмешательства. Мы оба знаем венценосного мерзавца, потому можно смело предположить, что лиора распирает от жажды мести. Но колдун не дотянется до Перворожденной, она защищена своей кровью, и я чарам поддаюсь слишком плохо, чтобы управлять мной. Ну же, Савер!
– А… – прислужник тяжело сглотнул и беспомощно посмотрел на риора. Голос его задрожал, когда мужчина все-таки ответил: – А я – простолюдин, мной управлять можно.
Кейр покивал и в третий раз задал свой вопрос:
– Что тебя беспокоит с некоторых пор? Скажи, я гневаться не буду, но мне нужно услышать это от тебя, чтобы понять, насколько глубоко забрался колдун.
Савер обернулся назад, посмотрел на Альвию, после вновь поднял растерянный взгляд на риора и ответил, едва слышно:
– Она, хозяин. Вы идете с ней, чтобы умереть, а я не могу этого допустить. Кроме вас у меня никого нет, и дышу я до сих пор только благодаря вам! – голос Савера окреп, в нем появилась злость и уверенность в том, что он говорит: – От этой женщины все ваши беды! Она предала вашу любовь восемь лет назад, она предаст ее снова и, наконец, заберет вашу жизнь. Если ее не станет…
– Не станет и меня, – негромко произнес Кейр, глядя в глаза прислужнику. – И ты это знаешь. Поэтому ты помог мне вырвать ее из лап Тайрада и вывез из Фариса.
– Но это путь в один конец! – в отчаянии вскричал Савер.
– Это – мой путь! – Райверн мотнул головой, заставляя себя успокоиться. – Друг мой, ты ведь уже понял, кто ударил в самое уязвимое место. Ты видишь, как нас решили уничтожить, всех троих одним ударом. Теперь ты – клинок Эли-Харта. В тебе хватило сил бороться с собой столько времени, найди их снова. Тебе не нужна жизнь лиори, потому что ты не интриган и не убийца. Ты – просто парень с чистым сердцем, и оно бьется не для того, чтобы какая-то колдовская тварь управляла им.
Альвия, молча слушавшая разговор, шагнула ближе и мягко сжала пальцы прислужника. Тот дернулся, но вдруг обмяк и повинно склонил голову.
– Я отпущу вас, Савер, – сказала она. – Отпущу твоего хозяина и обещаю не отдавать приказ о преследовании столько, сколько ему понадобится времени, чтобы уйти. Даже больше. Я предлагаю тебе помощь. Когда мы дойдем до Эли-Борга, я заберу тебя с собой, и мой чародей освободит тебя от черных пут. После ты вернешься к Райверну, и вы вместе покинете пределы риоратов. Ты прав, я не могу не исполнить клятвы, но в моей силе отсрочить приказ о поимке риора.
Савер поднял взгляд, полный муки, на Перворожденную, сжал ее пальцы и прошептал:
– Он не уйдет.
– У нас есть время заставить его образумиться, – ответила Альвия.
– Вы его совсем не знаете…
– Довольно! – неожиданно резко произнес Кейр. – Али, ты можешь опять…
– Нет, – лиори отрицательно покачала головой. – Чем чаще я буду давать Саверу свое… снадобье, тем больше вероятности того, что оно начнет вредить, а не помогать. Только в самом крайнем случае. Пока он может держать себя в руках, я не призову силу моего рода.
Она ушла вперед, риор и прислужник последовали примеру Перворожденной. Кейр остался рядом с Савером, но окликнул Альвию:
– До тракта осталось меньше часа ходьбы. Там мы поравняемся с Сухим озером, перейдем его и вновь скроемся от случайного взора. Тебе лучше надеть юбку и отдать меч.
– Ближе к тракту, – кивнула лиори.
Райверн не стал спорить. Он сосредоточился на Савере, заняв его пустыми разговорами, не давая погрузиться в свои размышления. Помогало это или нет, пока сказать было сложно, но прислужник вновь немного оживился и даже выдал несколько острот, споря со своим хозяином. Альвия шла впереди, и о чем сейчас думала, понять было невозможно. Кейр бросал на нее короткие взгляды время от времени. Он увидел, как лиори вдруг рванула завязки плаща, словно ей стало трудно дышать, после откинула назад голову и что-то произнесла, но расстояние и болтовня Савера не позволили расслышать.
Риор ощутил тревогу. О чем думала Перворожденная? Куда занесло ее в размышлениях, и чем они вызваны. Сейчас, когда хрупкий, но всё же мостик протянулся между ними, Райверну до крика не хотелось упускать ни мгновения, чтобы не позволить непрочной связи разрушиться. Он бы с радостью догнал Альвию и заставил вновь вступить в перепалку, пропитанную легкой иронией, однако остался рядом с Савером, решив, что это сейчас важней.
Кейр усмехнулся неожиданной мысли: он вновь разрывался между любимой женщиной и другом, доверие которого терять не хотелось. Когда-то он выбрал любовь, и друг всадил в спину нож. И сейчас происходило нечто подобное, только нож должен был влететь в женскую спину, и отнюдь не метафорический, а самый настоящий, из стали. Только этим ножом друг мог сразить всех их разом, и значит, стоило выбрать друга, чтобы удержать его от поступка, к которому его упорно подталкивает далекий колдун.
Странная штука – жизнь. Когда кажется, что удача повернулась к тебе лицом, за плечом уже маячат злобные призраки беды и разочарования. Возможно ли вообще полноценное счастье без оглядки и опасений? Или же оно – только греза, рожденная слепой надеждой и наивной верой? К сожалению, изгнанник этого не знал. Его судьба не особо жаловала, и счастье было для него случайным гостем. И все-таки он был рад этой изменчивой грезе и терять ее не желал, хоть и был готов к этому.
– Али, – не выдержал риор, воспользовавшись коротким затишьем в беседе с Савером. Она обернулась, и Райверн отметил сосредоточенный взгляд лиори, ее плотно поджатые губы и нахмуренные брови.
– Что? – голос Перворожденной отдал хрипотцой.
– Мы почти дошли, пора переодеться.
Он не был уверен, насколько близко тракт, но хотелось сказать хоть что-то, чтобы привлечь ее внимание и вырвать из омута тяжелых и опасных размышлений. Альвия кивнула. Она дождалась, когда мужчины дойдут до нее, забрала у Райверна мешок и вытащила оттуда свою юбку. После отдала риору меч, ни разу не взглянув на него и не произнеся ни слова.
– Али… Что случилось?
– Всё хорошо, – тускло ответила она. – Я готова продолжить путь.
– О чем ты думала? – напряженно спросил Кейр, но Перворожденная лишь криво усмехнулась, отрицательно покачала головой и опять ушла вперед. Риор беспомощно вздохнул: – Али…
Савер, казалось, не слушал высокородных. Он вытянул шею и произнес:
– Вроде и вправду тракт рядом.
Теперь прислушался и риор. Ветер донес до него отзвуки человеческих голосов и ржание лошади. После кивнул и, прибавив шаг, догнал Альвию. Савер поспешил следом. Кейр сунул ему перевязь со своим мечом, прицепил на пояс клинок лиори и выдохнул, успокаиваясь. Все вопросы и доводы потом, сейчас им нужно пересечь проезжий тракт, не привлекая к себе внимания.
– Нам придется немного пройти среди повозок и случайных попутчиков, – обратился Райверн к Альвии. Им уже приходилось проходить среди людей, и лиори знала, как вести себя. Риор знал об этом, но ему хотелось заговорить с ней и услышать ответ.
– Хорошо, Райв, – Перворожденная слабо улыбнулась и вдруг пожала его руку, прошептав едва слышно: – Прости.
– За что? – Кейр удивленно приподнял брови.
– Всё потом, – ответила она и сдвинула в сторону ветки пожелтевшего кустарника. – Тракт.
Изгнанник досадливо поджал губы, но расспросы прекратил, только бросил еще один встревоженный взгляд на лиори. После выдохнул и шагнул на широкую каменную дорогу. Альвия вышла следом за ним, сразу скромно потупив взор. Так она будет идти, ни с кем не заговаривая до тех пор, пока путники не пересекут тракт и не сойдут с него, чтобы вновь затеряться среди деревьев и кустарников. Савер чуть отстал от хозяина и Перворожденной, как и должно любому прислужнику.
Он окинул взглядом дорогу и отметил ее оживленность. Это было неудивительно, на другой стороне через Пропасть туманов стоял большой город Рейк. Через Пропасть тянулся огромный каменный мост со сторожевыми башнями, в которых стояли городские стражи. Беглецы должны были свернуть за два поворота до подъема на мост и пройти до Сухого озера – большой круглой поляны, где летом цвели голубые цветы – сумары. Из-за них это место и получило свое название, потому что, когда по поляне гулял ветер, колыша сумары, казалось, что это волны бегут по глади голубого озера. Красивое место… Савер там бывал пару раз вместе со своим хозяином, когда лиор отправлял Дин-Одела в Рейк.
А сейчас цветы увяли, их время прошло. Летом, конечно, расцветут вновь, но Савер их больше не увидит, потому что он навсегда покидает Эли-Харт. И его хозяин тоже не увидит, потому что он стал предателем. Ему больше нет места в горном риорате, как нет места в Эли-Борге, в Эли-Ториан, в Эли-Рохте и всех прочих риоратах. Только смерть. Предателей всегда ждет смерть, и союзники Альвии и Тайрада не примут изгнанника, не укроют его, не дадут кров и защиту. Опасность для жизни беглеца не исчезнет нигде и никогда. Только за переделами риоратов, вдали от законов Перворожденных, для него найдется местечко. Но он не уйдет, останется ради своей проклятой любви. И всему виной Альвия Эли-Борг! Она и только она!
Стужа хлынула под кожу прислужнику, выморозила кровь, вонзила острые иглы в сердце, убивая в нем живое тепло, изгоняя доброту и сострадание. Мир вдруг поблек, стали тише голоса людей и животных. Они словно вязли в густом тумане, окружившем Савера. Он судорожно вздохнул, но воздух тоже загустел и никак не желал вливаться в глотку, вползал медленно и тяжело, обжигая гортань холодом.
«Виновна…».
– Что? – прислужник дернулся и оттянул ворот простого серого камзола.
На его лбу выступила испарина, неприятная, липкая. Она покрыла шею, спину, вспотели даже ладони.
«Виновна… Накаж-ши…».
Савер завертел головой, пытаясь найти того, кто нашептывал ему. Он обернулся к крестьянину, восседавшему на телеге, запряженной тягловой лошадью, и тот, указав кнутом на лиори, подмигнул и с его губ сорвалось:
«Она виновна».
Прислужник тяжело сглотнул и метнул взгляд на пешую пару. Мужчина, несший на спине тяжелый куль, ухмыльнулся, глядя на Савера, а его жена зашипела:
«Спас-си хоз-сяина, спас-с…».
«Накажи! – закричал всадник на пегом жеребце. – Она виновна!»
– Боги, – прохрипел прислужник, хватаясь за грудь.
Райверн обернулся, вопросительно взглянул на Савера и нахмурился. Он тихо позвал Альвию и указал взглядом на прислужника.
– Архон, – выдохнула Перворожденная, вглядываясь в посеревшее лицо Савера. – Нам надо сойти с дороги. Сейчас.
Кейр кивнул. Он приостановился, сжал локоть Савера и потянул того наперерез очередной повозке. Прислужник вгляделся в лицо юной девушки, ехавшей с отцом и матерью, и услышал:
«Чего ты медлишь? Она же убьет твоего хозяина! Убей первым, пока не поздно!».
«Спаси его, – простонала мать девицы. – Спаси, как он спас тебя».
«Неблагодарный! – зарокотал отец семейства, замахиваясь хлыстом. – Ты позволишь ему умереть? Ты отдашь своего хозяина этой змее?!».
«Спаси его! – закричала девица. – Убей боржскую суку, убей!».
«Уничтожь ее, уничтожь! – заверещала ее мать. – Или она уничтожит риора!».
Мужик на возке, ехавший с женой и дочерью, замахнулся хлыстом на наглеца, бросившемуся под копыта его волу.
– Куда прешь, дурень! – закричал он.
– Пошел прочь, пес, – рявкнул Райверн, бросив на возницу злой взгляд.
– Ох, простите, высокородный риор, не признал, – возница повинно склонил голову.
Его дочь, совсем еще юная девица, смущенно зарделась, а ее матушка прикрыла рот ладонью:
– Простите нас, высокородный…
– Езжайте с миром, – отмахнулся Райверн и потянул дальше Савера, не спускавшего пустого взгляда с повозки.
«Ты знаешь, что делать», – кивнул возница.
«Не позволяй свершиться черному злу», – женщина молитвенно сложила на груди руки.
«Спаси его», – заплакала девица.
– Благослови вас Боги, высокородный риор, – щебетала женщина, кланяясь в спину Кейру.
– Мамка, а чего это ихний слуга так на нас смотрит? – тихо спросила девица.
– Не в себе он, – охнула женщина и махнула рукой: – Ступай, сердешный, ступай.
«Боги с тобой», – женщина подняла руку, словно благословляя прислужника.
Савер мотнул головой и отвернулся. Он посмотрел на одинокого путника с сумой на плече. Тот ободряюще улыбнулся прислужнику и потряс клюкой. Савер поджал губы и опустил свободную руку на рукоять ножа, висевшего на поясе, сжал пальцы и, ощутив ее прохладную твердость, вдруг почувствовал себя уверенней. Губы прислужника на короткий миг изогнула коварная усмешка, и ладонь скользнула вниз. Не сейчас. Чуть позже. Он перевел взгляд на лиори, спешившую впереди. Да-а, пусть идет, пусть скроется за кустами, и тогда…
– Прочь с дороги, прочь! – загрохотал за их спинами мужской голос.
Райверн обернулся и отрывисто произнес:
– Скорей, – и беглецы, прибавили шаг.
Отряд риора Дин-Брайса все-таки сделал остановку в деревеньке, стоявшей сразу за Лисьим распадком, нужно было передохнуть после безумной ночи и сменить выдохшихся лошадей. Впрочем, люди вымотались не меньше своих скакунов. Кто-то уснул прямо на земле, привалившись спиной к забору, возле которого спешился. Риор, сердито оглядев своих ратников, ушел к деревенскому голове, чтобы стребовать с него лошадей, еды и лекаря, который занялся Тьенером. Тот же лекарь обработал и перевязал руку высокородного, израненную рандиром. Прислужника пришлось оставить в деревушке, потому что он стал помехой отряду. Там же оставили и следопыта.
– Смотри, чтобы один дурень не приближался к другому, – напоследок велел риор. – Вернусь – чтобы оба были в целости.
– Будет сделано, высокородный риор, – заверил голова, и отряд отправился дальше.
Дин-Брайс вновь гнал людей, опасаясь, что опоздал, и беглецы успели скрыться. Еще и Гирен подвел. Он был лучшим следопытом, но после болота больше напоминал помешенного. Он всё ждал рассвета, чтобы увидеть, как Тьен рассыплется прахом, и очень огорчился, увидев, что тот не развеялся по ветру. Впрочем, вместо того, чтобы признать ошибку, следопыт уверенно заявил:
– Крепкое колдовство.
Позволить ему и дальше смущать умы ратников, нет-нет, да и слушавших Гирена, риор не мог, потому остался и без верного помощника, и без лучшего следопыта. И это в дополнение к тем, кого пожрали рандиры! О, Вайриг Дин-Брайс был в бешенстве и вымещал его на путниках, ехавших по тракту. Он щедро раздавал удары плетью налево и направо, в брани находя хоть какое-то успокоение. Его воины, глядя на своего хозяина, тоже не скупились на ругань и удары. И когда впереди возмущено закричал какой-то всадник, браня трех бродяг за то, что они лезли под копыта его коня, Дин-Брайс только со злостью подумал, что наглецов недурно было бы снести на всем скаку, чтобы впредь было неповадно пакостить.
Когда отряд поравнялся с возмущенным всадником, троица уже добралась до края тракта и нырнула за полуоблетевшую поросль. Брайс спешил к перекрестку, чтобы свернуть на дорогу к Сухому озеру. Он уже проехал мимо одинокого всадника, когда до него донеслась брань:
– Да что б меченому брюхо распороли. Сволота! Какой он риор? Он разбойник, даром что здоровый.
– Стоять! – гаркнул Дин-Брайс и обернулся к всаднику: – Ты сказал – меченый?
Мужчина вздрогнул, испуганно округлил глаза и открыл рот, но, опешив, так ничего и не ответил.
– Говори, пес! – риор замахнулся плетью. – Почему меченый?
– Так в шрамах рожа-то, – затараторил всадник.
Дин-Брайс прикрыл глаза, пытаясь прочистить голову. Лиор писал: мужчина – риор без рода, лицо покрыто шрамами, рыжеватый. Опасен. Женщина – лейра, черноволосая, глаза серые, знает ратное дело. Опасна. Второй мужчина – смерд, хитрый, не глуп. Может быть опасным. Трое беглецов – трое путников. Один по виду риор со шрамами, с ним женщина и смерд – это Брайс и сам отметил мельком.
– Они! – воскликнул риор, устремил взгляд к небу и шепнул: – Нагнали! – После, обернувшись к своим людям, выкрикнул: – За мной! – И отряд возобновил скачку, отыскивая, где можно свернуть вслед за врагами лиора.
Райверн пару раз обернулся, бросив настороженный взгляд на тракт, но отряд, кажется, промчался мимо. Попадать на глаза риорам и воинам не хотелось. Они наверняка имели сведения о беглецах и могли заинтересоваться троицей, слишком необычной, чтобы не обратить на них внимание. И если высокородный еще мог встретиться пешим в сопровождении слуги, то благородную лейру таскать по дорогам никто не посмеет. Да и передвигаться с женщиной без отряда сопровождения – это неуважение к самой лейре. Альвия же, даже в своем наряде никак не тянула на простолюдинку. Но, кажется, пронесло и в этот раз.
Кейр перевел взгляд на Савера и остановился.
– Как ты? – настороженно спросил он прислужника.
– Хорошо, – ответил тот, искренне улыбнувшись. – Со мной всё хорошо, хозяин.
– Али, – позвал риор.
Перворожденная скинула с головы капюшон и обернулась. Глаза ее стали вновь голубыми, зрачки уменьшились до маленьких точек, и лиори втянула носом воздух.
– Что-то не так, – сказала она. – У меня волосы на затылке встают дыбом. Это… – она повела плечами и закончила: – предчувствие. Что-то должно случиться. Я чувствую опасность. Надо бежать.
– Что? – брови Кейра изумленно взмыли вверх.
– Бежать! – закричала лиори и сорвалась с места, на ходу вытянув свой меч из ножен, висевших на поясе Райверна.
И тот больше не сомневался. Он повторил за Альвией, выхватив меч у Савера, и бросился следом, велев:
– Савер, быстро!
Прислужник побежал. Кажется, ему еще никогда не было так легко. Холод лишил ненужных эмоций, сковал разум, велев ему замолчать. Сомнения больше не раздирали на двое, он нашел в себе согласие и теперь спешил следом за высокородными, зная, что сделает, как только представится возможность. Кейр обернулся, увидел Савера и кивнул ему. Прислужник опять улыбнулся, он был готов спасти своего хозяина. Что будет дальше, они разберутся потом, а сейчас нужно было избавиться от дряни, отравлявшей разум и душу изгнанного риора. Пусть бежит, от своей судьбы уже убежать невозможно, она нагонит и вонзит в спину нож. Возмездие уже совсем близко.
Альвия ненадолго остановилась, стянула с себя юбку, перешагнула ее и снова бросилась вперед, ведомая звериным инстинктом, обострившимся в то мгновение, когда сила рода Эли-Борг забурлила в крови, пробудившись на зов своей хозяйки. Лиори бежала легко, в ее движениях угадывалась кошачья грация, и взор влюбленного мужчины, несмотря ни на что, не отрывался от ее спины.
Лишь через несколько мгновений Райверн очнулся и крикнул:
– Куда ты бежишь? Али!
– Туда, – она указала мечом вперед.
Кейр прищурился и вдруг сообразил: там было Сухое озеро. Перворожденная выбрала нужное направление, не зная дороги. Однако Альвия сбилась с пути и побежала мимо опустевшей поляны, где летом колыхалось голубое «озеро» цветов.
– Не туда, – попытался остановить ее Райверн, но лиори только мотнула головой и припустила дальше, вырвав свою руку из захвата риора. – Словно от огня бежит, – проворчал тот и охнул, вспомнив, как спасаются звери. Только что так перепугало Перворожденную? Этого изгнанник не понимал, но доверился крови варлаха.
И когда вдалеке замаячила невысокая каменная гряда, которую они должны были оставить в стороне, если бы пошли к Сухому озеру, позади послышался конский топот и выкрики – за ними гнались. Всадники быстро сокращали расстояние, а беглецы всё еще не добежали до гряды. Если лиори подспудно чуяла, что можно скрыться среди склонов, видневшихся впереди, то была совершенно права, но… они не успевали.
А потом выстрелил лучник. Первая стрела вонзилась в чахлое деревцо, мимо которого пробегал Райверн, а вторая вошла риору в икру.
– Проклятье! – рявкнул он, припадая на одно колено.
Альвия тут же обернулась и подняла меч.
– Беги! – заорал ей Кейр.
Не побежала. Сорвала мешавший плащ, отбросила его на землю и скользнула навстречу отряду.
– Савер, защищай госпожу! – велел риор. Прислужник кивнул и направился к лиори.
Райверн, морщась и бранясь, переломил стрелу и, распрямившись, нырнул за дерево и обернулся. Альвия перехватила за руку Савера, спешившего к ней, и дернула его за собой. Они скрылись за большим валуном, туда же бросился и Кейр. Прислужник, сжавший рукоять ножа, увидев хозяина, ослабил хватку, и рука скользнула вдоль тела безвольной плетью. Глаза Савера были пусты, лицо бледно, но дышал он ровно, больше не задыхаясь. Риор перевел взгляд на лиори. Она выглянула с другой стороны валуна и развернулась к своим спутникам.
– Ты должна добежать до гряды, – произнес Райверн. – Мы прикроем.
– Нет смысла, – мотнула головой Альвия. – Один ты долго не продержишься, Савер сейчас плохой помощник, он останется здесь и будет защищать себя, если на то придет нужда. – Прислужник посмотрел на Перворожденную и, чуть помедлив, кивнул, больше напоминая живую куклу. Кейр мысленно согласился с лиори, прислужник был сейчас медлителен и в бою мог стать обузой. Альвия продолжила быстро чеканить слова: – Одна я далеко не уйду, нагонят. Будем отбиваться вместе: ты и я. У них четыре лучника, нам нужно избавиться от них. Против мечей еще можем устоять. Разделимся сами и разделим отряд. Ты отличный стрелок, Райв, я надеюсь на это.
– Понял. Али, – она посмотрела на него. – Будь осторожна. Эли-Борг ждет.
– Дар рода меня защитит, – улыбнулась она. – Береги себя и помни… ты мой.
– Всегда твой, – ответил риор, глядя ей в глаза.
– С нами Боги. Вперед!
Она скользнула направо, и Райверн негромко произнес:
– Во славу твою, моя госпожа, – после бросился влево, перестав замечать боль от раны. Савер остался на месте, растерянно глядя то в одну, то в другую сторону. Он привалился спиной к камню и замер в ожидании…
Дин-Брайс гнал свой отряд, опасаясь упустить предателей, и когда Альтор закричал:
– Они бегут! – риор, ощерившись, ответил:
– Никуда не денутся. Теперь уже никуда. Лучники!
Кони замедлили бег, давая стрелкам прицелиться. И когда одна из пущенных стрел достигла цели, Брайс криво ухмыльнулся. Ему уже даже не хотелось гнать лошадей, беглецы и вправду попались. За пережитый ночью страх, за павших воинов, за несколько дней преследования – за всё ему хотелось спросить с троицы, нырнувшей за камень. Если они думали, что это спасет их, беглецы ошибались. Но хотелось дать им прочувствовать неотвратимость надвигающегося конца, как он ощущал его, глядя на зеленоватый огонек, плывущий над топью. Риор снова придержал жеребца, взятого в деревне, и отряд перешел на рысцу.
– Окружаем, – велел Дин-Брайс.
И в это мгновение из-за камня выскользнула тень, привлекая внимание хартия. Она метнулась к ближайшему дереву, перекатилась к следующему и помчалась в сторону гряды. Риор уже поднял руку, чтобы отдать приказ, когда из-за камня выбежал высокородный. Он кинулся в противоположную сторону, слишком быстро и ловко для раненого в ногу.
– Разделиться! – крикнул Брайс. – Четверо за мной налево, трое направо. Лучники к бою!
– Третий не появился, – воскликнул Лагер.
– Никуда не денется, – рявкнул риор и помчался наперерез предателю.
Филис скакал, поддавшись общему азарту схватки, злость и усталость придали сил, и они всё более возрастали, когда впереди замаячила добыча, убегавшая от отряда риора Дин-Брайса со всех ног. Люди! Всего лишь люди! Это вам не рандиры и не духи. Двуногие жертвы охоты, без клыков и завываний. Что могут противопоставить три человека отряду, пережившему страшную ночь? Парень натянул тетиву, пустил вдогонку смертоносное жало и возликовал, когда риор-предатель упал на одно колено. Фил не был уверен, что это его стрела ранила беглеца, но радовался так, словно любой из выстрелов, сделанных в эти мгновения, принадлежали ему.
Когда отряд разделился, Филис остался в тройке, которую вел Альтор. Разглядев за кем они гонятся, парень не удержал веселого смешка. Женщина! Что за дурак внушил ей, что баба может сравниться с мужчиной? Зачем ей дали меч?! Она же скорей отрежет собственную косу, чем нанесет хоть один дельный удар противнику! Самая легкая добыча, о какой только можно мечтать.
– Кто дал бабе меч? – хохотнул третий ратник, озвучив мысли Фила. Альтор не ответил.
Юнец разглядел, что женщина молода и, кажется, красива. У него мелькнула мысль, что риор не откажет своим воинам, и тогда они славно развлекутся с этой вероломной дрянью, предавшей своего господина. В чем ее вина, парень не знал, но раз лиор назвал троицу предателями, значит, и раздумывать не о чем. Главное, что дичь сама бежит в силки, остается только ее обездвижить, чтобы после короткого боя насладиться плодами победы. И Фил снова натянул тетиву…
Альвия хищно ухмыльнулась, заметив, как хартий послушно исполнил то, что ему предложили сделать. Впрочем, улыбка тут же исчезла, и лицо Перворожденной стало сосредоточенным. Она пробежала по широкой дуге в сторону гряды, а после изменила направление и выбралась на открытое пространство. Ее ничто не скрывало от трех всадников, мчавшихся на свою добычу. Лиори остановилась, подняв перед собой меч и, не отрываясь, следила за единственным лучником, отправленным за ней вдогонку. Она разглядела, что это юнец, которому исполнилось вряд ли больше пятнадцати.
– Ну, поиграем, мальчик, – криво усмехнулась Перворожденная и отбила клинком стрелу, пущенную в нее. Инстинкты, обостренные даром рода, вели лиори.
Всадники разделились, они окружали беглянку. И Альвия сорвалась с места, бросившись навстречу лучнику. Он выпустил еще одну стрелу, но промахнулся, затем еще одну. Лиори вильнула в сторону, и жало вонзилось в землю за ее спиной. Филис остановил коня, сунул руку назад, но пальцы схватили пустоту – колчан был пуст. Он увидел, как женщина ощерилась, и вдруг осознал, что перед ним не просто баба с мечом, перед ним воин. Самый настоящий. Это открытие удивило. Паренек натянул поводья и удивленно смотрел в ярко-голубые глаза, не отрывавшие от него пристального взора.
– Фил, меч! – гаркнул Альтор.
Он не успевал на помощь мальчишке. Ратник увидел, как юнец вытянул меч, но женщина отмахнулась от него, словно от назойливой мухи, выбив клинок из пальцев Филиса. После легко взлетела на коня за спиной мальчишки. Оттянула голову парня назад и ее клинок скользнул по открывшемуся горлу.
– Тварь! – крикнул второй ратник, когда тело Филиса кулем повалилось на землю.
«Тот, кто поднял оружие против тебя – враг. Врага не жалеют и не оставляют за спиной даже без сознания, потому что он очнется и нанесет свой удар. Никакой жалости, Али, даже если враг слабей тебя. Даже если это юнец или старик. На войне нет возраста, только друг и враг. Друг прикроет твою спину, враг вонзит в нее нож. Никогда не забывай об этом».
