Юлия Динэра
Уродина
Глава 4
Я впервые пропустила математику, да и вообще это мой первый прогул за все время учебы, не считая бассейна.
Приступ астмы прошел, но я продолжала задыхаться и плакать, мои руки стали ледяными и, сердце готовилось выпрыгнуть из груди, я молилась и рыдала, сидя на унитазе и это было даже позорнее чем то, что произошло на парковке. Не так страшно, если я умру, но я боялась. Знаю, никто не станет плакать, кроме папы, я не могу умереть только потому что он этого не вынесет.
– Не сейчас, пожалуйста, Господи, не сейчас..
– Милая, ты в порядке там?
– Д-да..
– Открой, пожалуйста, дверь, это доктор Палома из медкабинета.
Дрожащей рукой я отодвинула засов и, не дернувшись с места, уставилась на высокую фигуру доктора.
– Идем со мной. Тебя Анна зовут?
Я кивнула и, женщина протянула мне руку.
– Я умираю, мэм, мне нельзя сейчас умирать!
Доктор Палома присела рядом и сжала мои руки в своих.
– Дыши ровно и глубоко, вот так, умница. А теперь задержи дыхание, мягко выдыхай. Ты не умираешь.
– А как же отдышка? Приступ астмы я давно купировала..
– Какая отдышка?
Женщина улыбнулась и, я только заметила, что больше не задыхаюсь, и сердце уже не пытается вырваться наружу.
– Я думала, что умираю.. Так стыдно..
– Ничего стыдного, должно быть, паническая атака, это не страшно, еще никто от них не умирал.
– Спасибо, фух, правда умру, думала..
– Не за что. Пойдем, я напою тебя мятным чаем.
– У меня математика, миссис..
– Мисс.. Просто Палома.
Она взглянула на тонкие наручные часы, которые слегка, казалось, ей маловаты.
– До конца пары двадцать минут, а тебе лучше привести себя в порядок.
В коридорах никого не было, и я ощущала себя самой настоящей прогульщицей. Палома привела меня в небольшое уютное помещение, где даже не пахло медикаментами. Женщина измерила мне давление и налила ароматный чай в деревянную кружку, расписанную какими-то интересными узорами.
– Хохлома, – сказала Палома, – племянница привезла из России.
– Россия.. Кажется, у моего папы есть там родственники, какие-то дальние, но я не уверена..
– Я видела, что произошло сегодня, мое окно выходит на парковку.
Все внутри меня стянулось в тугой узел.
– Он должен извиниться за то, что устроил.
– Он не станет. А даже если сделает это, то все будет не по-настоящему, мне не нужны его извинения, если, в конце концов, он так и будет меня ненавидеть.
– Могу я спросить?
– Угу.
– Что между вами произошло?
– Я не знаю..
Палома нахмурилась. А я и правда не знала, что на самом деле произошло между нами..
– Так не бывает, дорогая.
– Я знаю, но.. Можно ли ненавидеть человека просто за его уродство?
– За какое такое уродство?
Она делала вид, будто и правда, не понимала.
– Посмотрите на меня, я ошибка природы.
– Милая, это тот засранец тебе такое сказал? Ты красива, как Афродита, тебе даже не нужна косметика. Посмотри..
Она дала мне небольшое зеркальце.
– Внимательно посмотри. Что ты видишь?
– Уродство. Вы видели этот шрам?
Я убрала волосы справа и открыла вид на всю эту «красотищу» от виска до ключицы. Палома почему-то улыбнулась и погладила меня по голове.
– Глупости. Все, что тебе внушили – вранье. Ты красивее любой разукрашенной «красотки». Хочешь, расскажи о шраме?
– Нечего рассказывать. Это из детства, я не помню, но моя мама погибла в пожаре..
– Мне очень жаль..
– Спасибо, Палома, за все эти двадцать минут моей жизни, сейчас будет звонок.
Женщина нахмурилась и, через долю секунды раздался сигнал окончания пары.
– Да ты хороша!
Она хлопнула меня по плечу и расхохоталась.
– Я выпишу справку и провожу тебя к учителю, чтобы не возникло проблем, хорошо?
– Угу. Спасибо.. И не говорите, пожалуйста, ничего ректору. Ну, о том, что Вы видели.
Палома неодобряюще взглянула на меня, но в итоге кивнула.
Когда мы вышли из медкабинета, толпа студентов шумно толпилась вдоль коридора. Я ненавидела перерывы и чаще всего, сразу бежала в библиотеку, где никто не мог меня достать всякими колкостями.
– А вот и засранец..
– Что?
– Маркус Уотерс!
О, нет, нет, нет. Хочу сбежать, провалиться сквозь пол, нет, лучше сразу сквозь землю.
– Палома, пожалуйста, – простонала я, но было уже поздно.
Маркус с надменным видом прошагал к нам, оставив позади Нэнси и своего лучшего друга Дерека. Где-то позади я смогла разглядеть кудряшки Беллы.
– Ты должен извиниться, – заявила Палома.
– Вы еще кто такая?
– Не важно, кто я, важно, кто она. Анна. Извинись перед ней.
Я прикрыла глаза от стыда. Мне придется с этим столкнуться, хочу или нет.
Маркус с отвращением взглянул на меня.
– Не думал, что ты еще и стукачка, – он цокнул языком, – столько лет тебя знаю.
– Ты не знаешь меня, – вырвалось случайно, не знаю как.
– Извинись, мистер, иначе я доложу ректору.
– Палома, не надо, мне не нужны извинения, все в порядке.
– Видите, мисс, уродина не хочет извинений.
Он шагнул ко мне и заговорил только для меня, глядя в глаза.
– Я извинюсь перед тобой только тогда, когда ты исправишь то, что сделала.
– Что..
– Но боюсь, что это уже невозможно.
– Я не… Маркус..
Он отдалялся, уходил к своей компании, задержав ненадолго на мне какой-то двусмысленный взгляд, словно я должна понимать.
– Скажи, что я сделала и, я исправлю!
– Ты не можешь, – прочитала я по губам.
***
Я искренне надеялась, что никто не может заставить меня посещать бассейн, я не стану перечить отцу, но могу позвонить доктору Бишеп, что я и сделала.
– Анна, солнышко, привет, что-то случилось?
– Эм.. и да и нет..
– Мистер Уотерс недавно приходил, мы обсуждали бассейн. Как успехи?
– В этом-то и дело.. Миссис Бишеп, я не могу ходить в бассейн.
– Почему не можешь, у тебя обострение, аллергия? Срочно приезжай ко мне.
– Нет, нет.. Просто я подумала, что может быть аллергия на воду в бассейне и все такое, я хотела попросить освободительную справку.
– Ах, вот оно что.. Анна, дорогая, бассейн ничем тебе не угрожает, по крайней мере, в этом колледже, а твои анализы в норме.
– Да, но..
– Что беспокоит тебя, на самом деле? Это не мое дело, но я могу дать номер хорошего психолога, Анна. У тебя ведь не с бассейном проблемы..
– Я поняла, нет, спасибо, доктор Бишеп. Пожалуйста, не говорите папе, что я звонила, не хочу его расстраивать.
– Все в порядке? Помимо..
– Да, все отлично, спасибо. До свидания.
Мне казалось, что я нахожусь в фильме, в режиме замедленном, как минимум, втрое. Казалось, что все вокруг ненастоящее, когда я медленно шагала по коридору к дверям бассейна, оставляя влажные следы от ладоней на юбке. Рука дрогнула, как только я прикоснулась к ручке. Сжав ее, что есть мочи, я зажмурилась и открыла дверь. Шум голосов эхом разносился по огромному залу и врезался мне в голову. Всплеск воды, легкий запах сырости и визг девушек, которых «топили» парни, якобы заигрывая. Они думают это смешно.
– Анна Уотерс, полагаю.
Высокая подтянутая женщина появилась передо мной и, я сжалась внутри себя. Все пугало меня здесь, даже она.
– Да, мэм.
– Я миссис Гринберг, твой тренер, очень рада, что ты пришла.
Ее улыбка не делала ситуацию лучше, нисколечко.
– У-у! – прокричал кто-то, а затем раздался свист, – посмотрите, уродина Уотерс пришла, покажи сиськи, мымра!
Я сжалась сильнее, и все, в чем нуждалась сейчас это – в побеге отсюда.
На мне была все та же хлопчатобумажная юбка, измазанная пылью и широкая белая футболка.
– Гаррет, ты переходишь границы! Я сейчас вернусь и, ты покажешь свое мастерство на заплыве.
– Прошу прощения, миссис Гринберг, просто нам всем любопытно.. Могу ли я тоже приходить на тренировку в одежде с помойки?
Раздался смех, звонкий и оглушающий. Я старалась не смотреть на Гаррета и тем более на бассейн. Маркус там, я знаю, и знаю, что он смотрит на меня, чувствую, как глыбы льда его глаз впиваются в мою кожу.
– Где твоя форма, Анна?
– Я эм.. У меня астма, я подумала..
– У тебя нет справки, и я говорила с твоим отцом. Ты боишься плавать?
– Нет.. я..
– Привет, мамасита.
Я не особо припоминаю этого парня, и у него прослеживается явный испанский акцент. Может, по обмену приехал? Ах, да какая разница! Думаю, о чем угодно лишь бы не о том, что этот здоровяк в одних плавках и резиновой шапочке, к тому же весь мокрый, почти уже трется об меня и нагло разглядывает.
– Рекардо, вернись в бассейн.
– Мэм, я всего лишь, пытаюсь помочь девочке раскрепоститься.
– Анна сейчас переоденется и вернется, а с тебя я еще спрошу на экзамене, сеньор Рамирес.
– Она мне еще спасибо скажет, посмотрите, какая зажатая.
Он приблизился ко мне настолько, что влага его тела пропитала сквозь мою футболку, я сделала шаг назад и еще один.
– Рамирес!
– Уверен, ты горячая чика, искупнемся? Снимешь юбку сама или..
– Я с тебя кожу прямо сейчас сниму, ублюдок!
Я пошатнулась и ахнула, когда между нами влез Маркус, он схватил Рекардо за лицо и сильно сжал его, другой рукой он перехватил его шею и потащил на край бассейна.
– Хочешь искупаться, купайся, сука!
Теперь он зажал его руки меж колен, затем схватил волосы на затылке и несколько раз окунул с головой в бассейн. Все молча наблюдали, кроме миссис Гринберг, она запаниковала не меньше моего.
– Маркус! Отпусти его!
Она попыталась оттянуть его, но тот продолжал окунать и вытаскивать обратно голову Рекардо из воды.
– Я сейчас приведу охрану Маркус, пеняй на себя!
Он словно не слышал, но зато я слышала, как захлебывается Рамирес.
Я осторожно шагнула вперед, почти по самому краю, кроксы скользили по мокрому кафелю и колени стали дрожать, я шла словно по лезвию ножа.
– Маркус, – прошептала я и осторожно положила ладонь на его мокрую спину, мышцы которой разом напряглись.
Он резко обернулся и его обезумевшее от злости лицо резко смягчилось.
– Ты его убьешь.
– Тебе какое дело, уродина?
– Маркус, пожалуйста.
Он шумно втянул носом воздух и на мгновение прикрыл глаза, после чего выдернул за волосы Рамиреса из бассейна, а затем ногой пнул его в воду. Прохладные брызги попали на обнаженную кожу моих ног и, я вздрогнула.
Маркус возвысился надо мной, я трусливо пялилась ему в грудь, которая бешено вздымалась. Он стянул с головы шапочку и встряхнул волосы рукой, капли попали мне на лицо, я зажмурилась и тихо хихикнула, это напомнило мне кое-что из детства.
Я подняла голову и посмотрела в ледяные глаза, которые стали похожи на летнее утреннее небо. Когда мне было пять или около того, у нас с Маркусом был надувной бассейн. Этот дурила делал точно так же, как сейчас, – сбрызгивал воду со своих волос мне на лицо, а я хихикала. Он вспомнил это, тоже, как и я, а затем его лицо снова стало грубым и, он резко схватил меня за руку.
– Мы уходим..
– Я бы не спешил, – я узнала этот акцент сразу, а вот как в воде оказалась, дошло уже потом.
Очевидно, Рамирес схватил Маркуса за ногу, когда тот собирался меня увести, а я планировала возразить, хотя не имела на то причин.
Я ничего не видела под водой и совершенно не понимала, что делать, кроме того, как бултыхаться. Чьи-то руки обвили мою талию и, по телу пробежал электрический разряд, я перестала паниковать и бултыхаться, словно в припадке, когда открыла глаза и увидела Маркуса.
Он поднял меня над водой и помог взобраться по лестнице, я вся дрожала, то ли от страха, то ли от холода, то ли от чего-то еще..
Поскользнувшись на мокром полу, я крепко ухватилась за руку старшего брата, пусть и не родного, и неловко взглянула на него.
– Ты неуклюжая от природы или.. Неважно.. Очередной позор.
– Я не виновата, что упала.
Маркус уже тащил меня за руку в раздевалку, продолжая отвешивать оскорбления.
– Ты виновата. Мне пришлось вытаскивать тебя.
– Оставил бы там! Какая тебе разница?
Он обернулся.
– Никакой, кроме той, что если бы ты вдруг захлебнулась там, мой несчастный отец помер бы раньше времени.
– Ты придурок! Нужно было там меня и оставить! Я ничего тебе не сделала..
Хорошо, что из-за влаги на лице, моих слез, должно быть, было незаметно, ну или не так сильно.
Маркус открыл свой шкафчик и бросил мне полотенце, словно кость собаке.
– Ты родилась, – ровно произнес он и ушел обратно.
Глава 5
– Ты едешь на автобусе, – заявил Маркус, когда я протянула руку к дверце его машины.
– Но..
– Не трогай тачку без моего разрешения.
Он подошел и, отбросив мою руку, протер краем футболки машину там, где я едва ее коснулась.
– Хорошо, ладно, я не буду.
– Посмотри на себя, вся мокрая, в машину не сядешь в таком виде, поняла?
– Я поняла.. Ты не мог бы..
– Какого черта тебя вообще в бассейн принесло? Ни разу не была, а тут приперлась. Скажи, ты специально играешь на моих нервах?
Он остановился напротив, и я невольно стала поправлять волосы, перекидывая больше на правую сторону.
– Можешь не прятать это уродство, я видел его сотню раз.
В горле защипало и в глазах тоже.
– Ты защищал меня сегодня.. Перед Рекардо.
Маркус прыснул.
– Я давно хотел надрать зад этому ублюдку, нашелся повод, все будут думать, что я лишь защищал свою фамилию, которую ты по ошибке носишь.. Пока еще.
Я сглотнула ком и быстро стряхнула, сорвавшуюся с ресниц слезу, Маркус скривился глядя на меня, затем полез в машину и принялся что-то искать под сидением.
– Ты не мог бы одолжить мне пару баксов? На автобус.
Он оглянулся на секунду, затем вылез из машины и бросил мне свою черную толстовку, испачканную чем-то.
– Зайди в кусты и переоденься.
Я сжимала в руке ткань и оглядывалась по сторонам, размышляя, где бы могла снять с себя одежду. Неужто, за остановкой? Там куча людей уже. А в кустах?
– Ну? Ты тупая? Иди.
– Ладно. Иду..
Опершись на дверку машины, Маркус сложил руки на груди и провожал меня взглядом. Он смотрел, пока я не скрылась за каркасом автобусной остановки. Я всегда знаю, когда он смотрит.
За остановкой курили двое первокурсников: девчонка в розовой сетчатой кепке и парень на голову выше нас обоих. Я не знала их лично, но видела пару раз в колледже.
– Извините..
Они даже не обратили на меня никакого внимания.
– Извините.. Здесь нет общественного туалета?
Я знала, что его нет, но вдруг.. Может, они догадаются, что мне нужно переодеться и уйдут?
– Ты это нам?
– Угу. Прошу прощения, что отвлекла вас от.. неважно.
– Толчка нет, только кусты.
Парень кивнул в сторону небольшой, но густой лесопосадки.
– Ясно, спасибо.
– Хочешь?
Он протянул мне недокуренную сигарету, я в ответ покачала головой и постаралась улыбнуться.
Засохшая, скошенная трава забивалась в кроксы и причиняла дискомфорт. А лесопосадка будто Богом забытая, обломанные ветки кустарников царапали ноги, пока я пробиралась вглубь, постоянно оглядываясь, не видно ли меня с дороги. Быстро стянув с себя мокрую одежду, оставив лишь нижнее белье, я натянула толстовку Маркуса, которая, слава Богу, прикрывала все, что нужно, хоть и была чересчур короткой для меня. «Нэнси бы подошло» – почему-то подумала я. От толстовки пахло потом и мазутом, но это почему-то не отталкивало, и даже не потому что ароматы в этом месте были похуже. Даже при такой жаре тут пахло сыростью, фекалиями и возможно.. мертвыми животными.
Юбка все еще болталась на моих ногах, и я в спешке пыталась расстегнуть сзади молнию, не прекращая озираться по сторонам. В итоге я запуталась в собственных ногах, или в юбке, но это уже неважно.. Споткнувшись о лежавшую рядом сухую ветку, я приземлилась лицом в землю. Судя по ощущениям, я счесала не только подбородок, но и подвернула лодыжку. Простонав от боли, я открыла глаза и замерла на мгновение. Запах мертвечины ударил в нос с новой силой и жужжание мух почти у самого лица, заставил меня попытаться немного отползти назад. Точнее, не мухи заставили, а то над чем они летали. Я вновь застонала от боли, которая прострелила ногу, а затем расплакалась, потому что единственное, что я могла сейчас сделать это – зажмурить глаза и не смотреть на эту мертвую, уже почти иссохшую и съеденную насекомыми кошку.
– Боже, просто помоги пережить этот день.
Я закрыла глаза и уткнулась лицом в толстовку, это было лучше, гораздо лучше, на ней был запах Маркуса, пусть немного несвежий, но знание того, что он ее носил, делает эту ситуацию не такой кошмарной.
За что убили это животное? Или, может, она сама умерла от голода? Как ее звали? Или его.. Я всхлипнула, представив, что возможно могла бы спасти кошку, я бы назвала ее Мисси, если это конечно, она. А если она когда-то встречалась мне, а я не заметила? Или другим людям.. Почему ее не спасли?
– Неуклюжая дура.
Сзади раздался хруст веток, я высунула лицо из толстовки и обернулась.
– Маркус, – мой голос был полон облегчения.
– Так и знал, что ты во что-нибудь вляпаешься.
– Прости..
– Чего ревешь? Вставай.
Я кивнула в сторону кошки и, мой подбородок снова задрожал, Маркус подкатил глаза.
– Почему мир так жесток? Как думаешь, ее убили?
– Почему ты лежишь на земле? Как думаешь, ты идиотка или кретинка?
Я попыталась подняться и вскрикнула, затем прикусила губу и с трудом смогла перевернуться, чтобы второй ногой столкнуть ту ветку, которая зажала ногу.
Маркус прикрыл глаза и глубоко вздохнул.
– Ты мое проклятье, уродина, знаешь об этом? Оставить тебя здесь? На съедение червям, как ту живность.
Я напряглась и, все внутри меня сжалось от ужаса. Может ли он? Нет, не посмеет.
– Как ты можешь так говорить?
– Так уж и быть..
Он наклонился и принялся осторожно вытаскивать мою ногу, я поджала губы и зажмурилась от боли. Не буду стонать, итак достаточно соплей.
– Больно? – спросил Маркус, все еще держа мою ногу в руках, я солгала и качнула головой, лишь бы его руки подольше оставались на моей коже.
– Проклятые мысли.. Ненавижу..
– Что?
– Ничего. Говорю, не больно мне.
– Тогда сейчас будет больно.
В этот момент я заорала, Маркус отпустил ногу и, обхватив меня сзади, заткнул мне рукой рот.
– Заткнись, – проговорил на ухо, – а теперь медленно встаем, не ори.
Он обхватил мою талию одной рукой, и мы начали осторожно подниматься, глядя друг другу в глаза. Затем он медленно убрал руку от моего рта, не сказав ни слова, а я снова зажмурилась от боли, когда приземлилась на обе ноги.
– Что ты сделал с лодыжкой? Мне стало легче.
– Вправил ее, но тебе сейчас нужен лед, как минимум. Идти можешь?
Я кивнула. Снова соврала, точнее сглупила. Как только Маркус меня отпустил, я едва, снова, не оказалась на земле.
Мы оба замерли. Он поймал меня в ту же секунду, как только я стала падать. Резким движением рук, Маркус случайно задрал на мне толстовку и, его пальцы коснулись обнаженного бедра. Боже, пусть он не почувствует, что я гусиной кожей покрылась вся.
Его глаза безумно забегали по моему лицу, затем он нахмурился и глубоко вздохнул. Я дрожала внутри, как осиновый листок.
– Стоило отправить тебя на автобусе.
Он резко убрал руку и грубо схватил меня за предплечье.
– С чего вдруг взбесился?
– С того, что не следовало соглашаться тебя подвозить. Если б не отец..
– Тебя никто не заставлял, Маркус, оставь меня, я сама пойду и поеду на автобусе, а завтра возьму велосипед, папа, наверняка, починил колесо.
– Не доставляй ему хлопот своей херней, ясно?
– Если бы ты не портил колеса.. Всегда пытаешься мне насолить. Что я тебе сделала?
– Я сказал уже. И мне нахер не сдались твои колеса.
– Я не виновата, что родилась! Так в чем, я виновата?
– Заткнись, иначе я оставлю тебя здесь, меня уже воротит от звука твоего голоса, Анна!
Я усмехнулась.
– Что смешного? Думаешь, блефую?
– Это второй раз за три года, когда ты назвал меня по имени.
Маркус непонимающе взглянул на меня, его лицо напряглось, а затем что-то поменялось в его глазах, словно он что-то понял. И я поняла. Он даже не заметил этого, даже не понял, что произнес мое имя, потому что я уже много лет для него лишь уродина.
Глава 6
– Маркус, как обстоят дела с математикой?
– Отлично.
– Отлично? И это все, что ты скажешь?
Папа оставил столовые приборы на тарелке и сложил руки перед собой. Мы ужинали также, как и каждый предыдущий вечер – за большим столом в гостиной, рассчитанным, минимум на десять персон. Папа сидел во главе, а мы с Маркусом друг напротив друга, с самого детства.
Сзади подкралась Жанна – наша кухарка и поставила рядом с моей тарелкой десерт – тортик с корицей, мой любимый.
– Спасибо.
– Положи ей побольше, а то кости уже через балахоны выпирают.
Маркус медленно пережевывал лазанью и нагло смотрел на меня, в то время, как я, лишь, могла себе позволить поглядывать украдкой.
Папа шумно выдохнул и, мне стало стыдно, что мы беспокоим его.
– Как твое самочувствие, папуль?
– Мое-то отлично, милая, а вот ты..
– Может, тебе следует взять отпуск? Отдохни где-нибудь.
– И оставить вас здесь двоих?
– Тебе все равно придется.. Нас оставить, – ровно произнес Маркус и, у меня сердце защемило.
– Не говори так, – процедила я.
– А что не так, уродина? Скажи ей, отец. Сколько тебе осталось?
– Пап, все же будет хорошо, правда?
– Да, Анна, конечно. А будет еще лучше, если вы прекратите ссориться. Что с твоей ногой, милая? Я заметил, что ты хромаешь.
– Эм..
– Подвернула в бассейне. Разве тебе еще не сообщили, отец? Эта неуклюжая такое шоу там устроила, смеху подобно. Не нужно ей туда ходить, пусть возьмет справку-освобождение.
Мне, наверное, впервые хотелось воткнуть вилку в глаз этому лжецу. Но в одном я с ним была согласна, мне нельзя ходить в бассейн, я не хочу, не могу..
– Хм.. Тогда я не буду спрашивать, что с твоим лицом.
– А что у нее с лицом? Ты только заметил? Это безобразие от природы.
– Довольно! Маркус!
Папа стукнул кулаком по столу и, я вздрогнула.
– Чего ты добиваешься? Чего ты от нее хочешь?
Брат оставался невозмутимым, продолжал есть и поглядывать на меня. Он не хотел изводить отца, он испытывал меня, а я «проглатывала» все, что он мне «скармливал».
– Ничего. Мы ведь, просто разговариваем.
– Ты ведешь себя странно, хуже того, омерзительно. Должно быть, зря я послушал тебя и не отправил Анну в кампус, ты плохо на нее влияешь.
– Не злись на брата, ладно? Он помог мне сегодня.. с ногой.
Маркус с грохотом опустил приборы на тарелку и наши взгляды встретились.
– Я не твой брат, тупая уродка.
– Ты переходишь все границы! Иди в свою комнату и подумай над тем, что несешь, иначе я отберу у тебя машину!
Маркус вытер рот салфеткой, скомкал ее и бросил на стол.
– Приятного аппетита.
Я тоже вышла из-за стола и похромала вслед за этим психованным, папа остановил меня на мгновение.
– Анна, ты отправляешься в кампус.
Я промолчала и пошла дальше. Нога все еще болела, несмотря на то, что я пролежала полдня со льдом на лодыжке, выпила обезболивающее и натерлась мазью от растяжений.
– Я не успеваю за тобой. Подожди.
– Не нужно за мной идти, уродина.
– Прекрати изводить отца. Он болен, как ты не понимаешь? Ему нужен покой и хорошее настроение. Сделай вид, что не ненавидишь меня, хотя бы при нем.
Маркус остановился у своей комнаты и, дождавшись, пока я доковыляю, схватил меня за руку и дернул на себя, впечатав в стену.
– Знаешь, что меня бесит в тебе больше всего? Твоя тупоголовость, – он дышал мне прямо в лицо, и разговаривал, словно псих. Но пахнул безупречно.. Если бы я закрыла глаза, то могла бы представить, что стою на берегу моря и легкий свежий ветер ласкает мое лицо.
– Пожалуйста, хотя бы при нем..
– Собираешься в кампус, а?
– Ты знаешь, я не хочу.
– Я могу это устроить.. Чтобы ты осталась дома..
– Не то время, Маркус, мы не будем перечить отцу.
Его ноздри раздулись и, он шумно выдохнул.
– Я сделаю так, что ты будешь умолять меня вернуть тебя домой.. ты даже в колледж не захочешь ходить.
– Ты психопат.
Я попыталась уйти, но Маркус ударил ладонью в стену рядом с моей головой, словно комара убил, перекрыв мне путь. Я ринулась в другую сторону, но он проделал то же самое. Я оказалась в ловушке.
– Чего ты хочешь? Правда..
– Ты хочешь знать?
– Да, я хочу знать. Скажи, и я дам это тебе. Я ради папы все, что угодно сделаю. Просто, скажи, Маркус.
Он долго смотрел на меня, у меня было ощущение, что прямо сейчас в его голове тысяча шестеренок крутятся. Сделав еще один маленький шаг ко мне, он уткнулся носом мне в волосы там, где скрывался шрам, и шумно вдохнул. Я не шевелилась, и не дышала, можно было бы подумать, что я умерла, если бы не грохочущее, словно отбойный молоток сердце.
Маркус легко усмехнулся мне на ухо.
– Можешь спрыгнуть с крыши колледжа, например? Ради отца. Я закажу тебе хороший букет.
Я ожила, теперь точно. В горле защипало, я двинула брата в грудь обеими руками и столкнулась с насмешливым взглядом, моя нижняя губа предательски задрожала и я поджала ее.
– Ненавижу тебя, Маркус, ненавижу.
Он рассмеялся мне в лицо и скрылся в своей комнате, это было, как плевок. Я прижалась спиной к стене и зажмурилась, чтобы прогнать слезы.
– Анна, все в порядке? Я нашел пластырь в аптечке, давай обработаем твой подбородок.
– Конечно, пап, сейчас спущусь..
– Что случилось, дорогая?
Я не смогла спрятать кислое лицо, и когда увидела грустного отца, ждущего меня внизу у лестницы, то и вовсе разревелась.
– Клянусь Богом, я не знаю.. не знаю, что сделала, я ничего.. ничего..
– Иди сюда, не плачь, родная.
Спустившись, я уткнулась в любимое отцовское плечо, в голове всплыли слова Маркуса за ужином, и я разрыдалась, как дитя.
– Как я буду без тебя, папуль?
– Ну что ты.. уже похоронила меня, – он засмеялся, наверняка, чтобы меня взбодрить.
– Маркус говорит..
– Маркус пытается тебя задеть, не слушай его, у меня хороший врач, все под контролем, Анна. Будь сильной девочкой, никто не может тебя сломить. Ты сильнее всех, кого я знаю, и я горжусь тобой.
