Юлия Динэра
Уродина
Глава 7
Я немного задержалась на экономике, так как самая последняя представляла презентацию. Это было решение миссис Тини, чтобы я показала работу, когда все уйдут, и я благодарна ей за это. Обычно я нервничаю на публичных выступлениях и начинаю задыхаться.
Жанна всегда собирает мне обед с собой, но все равно, я предпочитаю есть в кафетерии. Иногда удается с кем-то пообщаться, это место походит на библиотеку, в том смысле, что здесь также обитают те, кто не ходит на цыпочках перед Маркусом, разумеется, это люди не из моей группы или даже факультета. «Историки» – мои любимые, от них всегда можно узнать что-нибудь интересненькое.
Когда я вошла в кафетерий, наполненный студентами, многие обернулись в мою сторону и притихли, тут же отвернувшись. «Тусовка» Маркуса, как обычно, сидела за самым большим столом, который они соорудили сами, сдвинув целых три вместе. Все его друзья, или кем бы они ни были, пялились, пока я шла, оглядываясь по сторонам, в поисках свободного столика. Они все смотрели, кроме Маркуса. Он знал, что я здесь, но сделал меня невидимкой для себя. Мы не разговаривали со вчерашнего вечера, это рекордное время, которое он выдержал, никак не задев меня.
Белла подмигнула мне едва заметно, я сделала вид, что не увидела, не хочу, чтобы у нее были проблемы, или же она потеряла свой авторитет из-за меня. Мы хоть и, вроде как дружим, но у нас почти нет времени пообщаться, как раз из-за того, что приходиться скрывать тот факт, что кто-то из компании Маркуса дружит со мной.
– Что с физиономией, Уотерс? Ты стала еще уродливей. Разве такое возможно, а, Маркус?
На этот раз кричал Тревор, и это, пожалуй, впервые, когда он со мной заговорил, если это можно так назвать.
Шрам был надежно запрятан под копной каштановых волос, и о нем в колледже вообще мало кто знал, а вот розовый пластырь на подбородке сложно скрыть. Да и нужно ли? Уверена, если бы Нэнси пришла в таком виде, уже завтра каждая третья первокурсница посчитала бы это новым трендом.
Маркус поднял глаза от смартфона и исподлобья взглянул на меня, я нервничала, наверное, как никогда прежде. Весь кафетерий был забит людьми и, мне казалось, что все они смотрят на меня, шушукаются обо мне и смеются. Я находилась в самом центре зала и панически искала взглядом, куда присесть. Вот бы забиться куда-то в уголок «для лузеров», там спокойно, никто на тебя не смотрит, никто даже не знает твоего имени, ты просто серое уродливое пятно.
– Не обращайся к ней по этой фамилии, Тревор и вообще не говори с ней, ты меня позоришь, – ровно ответил Маркус.
– Прости, бро, впервые не удержался, смотри, она еще и хромает.
– Оставь эту убогую, – прощебетала Нэнси, – Маркус ты уже решил, куда сплавишь отца и это чудище в субботу?
Я обернулась, сжав коробку с едой в руке. Это слишком.. Для меня слишком, когда речь касается папы, особенно сейчас..
– Смотри, Маркус, уродина идет к нашему столику!
Все засмеялись, кроме него.
– Сплавить отца?
– Фу, отойди подальше, от тебя несет беконом, я, между прочим, вегетарианка.
Я шагнула ближе.
– Мне все равно. Маркус, что значит «сплавить отца»? Ты планируешь вечеринку?
– Маркус! Эта овца совсем обнаглела! Ты слышишь, как она разговаривает?
Брат поднял голову и посмотрел на меня.
– Я слышу, Нэнси, не пищи на ухо.
– Ответь мне. Нельзя вечеринку, ты же понимаешь, папе нужен отдых.
– А что с отцом, чувак? – спросил Тревор.
– Ничего. Уродина, отойди от стола.
– Анна, – осторожно позвала меня Белла, – садись, пообедай, я подвинусь.
– Белла, ты тоже можешь уйти, если хочешь.
– Цыц, Белла, спятила? – шепнула Нэнси, – тебе здесь не место, Анна, проваливай.
– Ты права, мне здесь не место..
– Слышала, ты будешь жить в кампусе, вот там и пообедай.
Я ничего не смогла ответить, слова Нэнси никак не трогали меня, но жгучий ком в горле перекрыл кислород. Пустой взгляд Маркуса и молчание резали мне горло тонкими нитями. Я ушла быстро, чтобы скрыть свою слабость, и, наконец, в конце зала у окна смогла найти «историков».
***
– Маркус! Маркус! Вот ты где…
Я нашла его на кухне, он вздрогнул, когда я вошла, и его испуганный взгляд застыл на мне.
– Что это?
Он кивнул на подарочный пакет в моей руке, я нелепо улыбнулась и пожала плечами.
– С днем рождения!
Я протянула пакет, но Маркус не спешил его брать, взгляд снова застыл, и только сейчас я заметила, сложенную вдвое бумагу и конверт в его дрожащих руках.
– А это что?
– Поздравление от матери, Жанна принесла почту..
Он говорил отстраненно и избегал моего взгляда.
– Что пишет?
– Ерунда как обычно..
– Это не похоже на письмо.
Я шагнула вперед, желая краем глаза взглянуть в то, что Маркус от меня прятал. Он попятился назад и нервно сунул бумагу обратно в конверт.
– Что-то случилось?
– Это неважно, Анна. Что там у тебя в пакете?
Я улыбнулась, стараясь игнорировать то, что что-то странное происходит в этой комнате.
– Чехол. На твою гитару. Я копила на него три месяца.
Маркус вырвал из моих рук пакет и заглянул в него.
– Что.. Отец даже не дал тебе на него денег? С Днем Рождения, Маркус.
– Ты же знаешь, что этот подарок не был бы таким ценным, если бы я просто взяла деньги у папы.
Маркус с отвращением посмотрел на меня.
– Ты, прямо, мечта каждого отца, не зря он хочет отправить тебя на «финансы» после школы, станешь ему отличной заменой в бизнесе.
– Но мы поступаем вместе. Маркус, что случилось?
– Я поеду во Флориду к матери и, там буду учиться.
– Что? Нет, мы же все решили уже..
– Ты решила, ты и отец!
– Маркус, расскажи мне.. Ты расстроился, что мама не приехала на твое пятнадцатилетие?
– Она никогда не приезжает, нет никакой разницы в том, сколько мне лет. Лучше б ее вообще не было.. Хорошо, что твоя мать умерла..
– Ты злишься на что-то, я понимаю..
– Отвали, Анна.
Маркус сунул письмо в карман джинсов и быстро направился в свою комнату, я последовала за ним.
– Ты несправедлив ко мне, Маркус! Подожди!
Он ничего не ответил, только хлопнул дверью прямо перед моим носом, а через пару секунд раздался грохот, словно разбили что-то мощное. Я вздрогнула и уже хотела постучать в дверь, но она открылась и, Маркус швырнул в меня пакет с чехлом.
– Больше я не нуждаюсь в этом подарке, надеюсь, ты сохранила чек, чтобы вернуть это в магазин.
***
На глаза навернулись слезы, как и тогда, почти четыре года назад. Позже я узнала, что он разбил свою гитару, но до сих пор понятия не имею, что было в том письме от его матери.
– Привет, ребят.
Все разом поглядели на меня, я улыбнулась.
– Могу я присесть?
Оливия с факультета истории стыдливо поморщилась, но ничего не сказала.
– Нет, прости, – ответил Ксавьер, – все занято.
– Но здесь два свободных места.. Конечно, если вы не хотите..
Ксавьер расставил еду со своего подноса по всему оставшемуся свободному месту на столе.
– Некуда, Анна, извини.
– Ола, Ола, сеньорита!
Рекардо подкрался ко мне сзади и приобнял за талию.
– Идем за наш столик, Анетта.
– Я.. Ээ..
Он вел меня к своим друзьям, легонько касаясь спины.
– Присаживайся.
– Рекардо, ты нафига ее сюда привел? – спросил смуглый худощавый парень напротив.
– Тсс, Хиро, это Анна, она пообедает с нами.
– Этот придурок Уотерс, разве, не ясно выразился? Хочешь проблем?
Рекардо усмехнулся.
– Именно поэтому она здесь. Наблюдай.
– Ребят, я.. Мне лучше уйти.
– Сиди-сиди, мамасита, твой братец смотрит, сейчас, кажется, его мозги взорвутся.
Он засмеялся и положил руку мне на плечо, медленно опуская ее, поглаживая, я сжалась, как зашуганный котенок.
– Я пойду, Рекардо.
Я попыталась убрать его руку, но он оказался настойчивей, чем я думала и, уже вовсю прижимал меня к себе.
– Три.. Две.. Одна.. Секунда до взрыва.
– Пожалуйста, выпусти меня, я хочу уйти.
– Не спеши же так, ты даже обед свой не открыла. Что там у тебя, поделишься?
– Она сказала, что хочет уйти, ты плохо слышишь?
Сердце сжалось и рухнуло в пятки при звуке знакомого голоса. Я подняла голову и увидела Маркуса. Он выглядел решительно и спокойно, хотя я видела его глаза, по ним я могу узнать, даже, о чем он думает.
– А мне кажется, наоборот, правда, Анетта? Скоро начнутся занятия, но ты запретил своей сестренке обедать, ой, я назвал её твоей сестренкой, прости..
Челюсть Маркуса сжалась и, он шагнул к Рекардо.
– Я могу уничтожить тебя и твое семейство, испанец.
– Вообще-то я из Эквадора. Хочешь устроить драку прямо здесь, Уотерс?
– Я не собираюсь тебя бить, кусок дерьма. Не прикасайся к ней, не говори с ней, не смотри в ее сторону..
Маркус схватил меня за предплечье, и сжал его, словно спускал всю злость, которую испытывал, но прятал под слоями невозмутимости.
– Встань, ты уходишь отсюда, – скомандовал он, переведя взгляд на меня, я зажмурилась от боли и медленно вышла из-за стола.
– Ты делаешь мне больно, – тихо сказала я.
– Ты мне надоела, не представляешь, как надоела мне.
Он потащил меня в сторону выхода, все пялились на нас, но молчали. В кафетерии воцарилась тишина, пока не включился громкоговоритель.
– Маркус и Анна Уотерс, это ректор Халагер, жду вас в моем кабинете через пять минут.
В зале раздалось улюлюканье, в одно мгновенье все «ожили» и стали что-то бурно обсуждать, то ли наш вызов к ректору, то ли «представление», что устроил Рекардо.. В любом случае, это было связано со мной и Маркусом.
Глава 8
Мы стояли, как два провинившихся школьника перед столом ректора, по крайней мере, я себя так ощущала, но глядя на Маркуса не была уверена, что его вообще волнует, почему нас вызвали. Он сунул руки в карманы штанов и пристально наблюдал за мистером Халагером, который перебирал личные дела студентов, пришептывая себе под нос, что-то о том, как не вовремя заболела София – его секретарь.
– Итак, Анна и Маркус Уотерс.. – он прокашлялся, и оглядел нас поочередно.
– Что-то случилось, мистер Халагер? – взволнованно спросила я.
Маркус окинул меня быстрым взглядом и подкатил глаза.
– Случилось, Анна, но для начала, позвольте обратиться к Вашему брату.
У меня что-то дернулось внутри от того, что он назвал Маркуса моим братом, и не потому что это слово как-то беспокоило меня, а потому что оно отчего-то беспокоило Маркуса.
Я осторожно взглянула на него, он прикрыл глаза и, переведя дыхание, вытащил руки из карманов и оперся на край стола ректора.
– Хочу кое-что прояснить, сэр..
– Что за наглость, Уотерс?
– Это не наглость, мистер Халагер.. Понимаете, дело вот в чем.. Эта девушка, мы не родня, Вы же видите.. Взгляните, мы даже не похожи..
– Мне все равно, Маркус, отойдите от моего стола на три шага.
– Я отойду, как только Вы дослушаете. Эта девушка мне никто, то есть, да, мы росли вместе и все такое.. Все дело в моем отце, он любит подбирать внебрачных уродов от всяких шлюх, давать им свои фамилии..
Мой подбородок предательски задрожал, Маркус обернулся, его взгляд впивался мне в кожу.
– Наглость, не то, что я делаю, мистер Халагер, наглость носить чужие фамилии, пользоваться чужим авторитетом, жить чужой жизнью..
Он все еще смотрел на меня, и говорил со мной. Я сдержала слезы в этот раз, не потому что его слова не пробирали до костей, а потому что не хотела быть еще более жалкой в его глазах.
– Вы закончили свое лирическое выступление, мистер Уотерс?
– Пожалуй..
Он отошел от стола и вернул руки в карманы.
– Отлично, давайте начнем с Вашего внешнего вида. Маркус, если в нашем колледже нет формы, это не значит, что Вы должны приходить сюда, словно пошли выносить мусор.
Маркус оглядел себя с ног до головы и пожал плечами. На нем были старые темные джинсы Армани и какая-то черная футболка, которая давала сильный акцент его голубым глазам, а также отлично выделяла его спортивную фигуру.
– Если бы Вы это ей сказали, сэр, я бы понял. Что не так с моей одеждой?
– Вы пришли, словно в бар, а Ваша сес.. Анна, у нее прекрасный наряд, в рамках дресс-кода нашего учебного заведения.
– Здесь нет никакого дресс-кода, ректор, я читал устав. И если Вы называете эти безразмерные тряпки прекрасным нарядом, у Вас либо что-то с чувством юмора, либо с чувством стиля. Вы старомодны, сэр.
– Вы нарываетесь на проблемы, мистер Уотерс.
– Судя по тому, что я здесь, у меня уже какие-то проблемы, вываливайте.
– Кхм.. Полагаю, Вам знаком Рекардо Рамирес.
– Виделись пару раз.
– Но, несмотря на это, у вас уже возникли какие-то проблемы друг с другом. Вы едва не утопили его в бассейне.
– Значит, Гринберг доложила, все-таки.
– Доложила, Маркус. Имейте ввиду, здесь все на равных, даже если Вы любимчик преподавателя или Ваш отец является спонсором колледжа, у Вас нет привилегий.. Как и у Вас, Анна.
– Я поняла, мистер Халагер.
– Что Вы поняли, мисс Уотерс? Что ни разу не посетили бассейн? Вам шли навстречу на первом курсе из-за Вашего недуга, но воду в бассейне заменили и Ваш доктор..
– Сэр, – простонала я, – Мне.. – я замолчала, потому что не хотела, чтобы Маркус слышал это, он не должен слышать это, так я сама себя пристыжу, ему даже делать ничего не придется.
– Не обсуждается, мисс Уотерс, каждый понедельник Вы должны быть в бассейне, я проверю, а Вы Маркус отстранены от тренировок на два месяца.
– Но.. У нас сезонные соревнования, Вы не можете..
– Я могу, а вот Вы не можете топить людей, не в моем колледже, будь Вы даже сын президента, Вы отстранены.
– Сэр..
Маркус занервничал, я видела, как действительно, ему важны эти тренировки, соревнования, как и лакросс, который вообще не являлся обязательной дисциплиной. Возможно, это даже единственное, что приносило ему удовольствие в колледже. Он любит спорт столько лет, сколько я его знаю.. И когда-то он любил играть на гитаре..
– Мистер Халагер, – встряла я, – это моя вина.
Ректор свел густые седеющие брови к переносице и сложил перед собой руки.
– Подробнее, Анна. Что значит Ваша вина?
Маркус тоже удивленно посмотрел на меня, но я проигнорировала и подошла ближе к столу Халагера.
– Сэр, Маркус заступался за меня, так что это полностью моя вина, он не причем.
– Что ты делаешь, уродина? – пробормотал Маркус за моей спиной.
– Я впервые пришла в бассейн и очень испугалась, а.. Рекардо Рамирес.. В общем, он хотел.. Сбросить меня в бассейн, но появился Маркус и спас меня.
Ректор вскинул брови.
– Интересно, но в итоге, вы двое все равно оказались в бассейне.
– Рекардо.. он..
– Подождите, Анна, Вы говорите, что в том безобразии, что устроил мистер Уотерс виновны Вы, но теперь оказывается, что Рекардо Рамирес.. Мне его, что ли, наказать?
Я вздохнула, не понимая, что говорить еще, запуталась в собственной голове.
– У Рамиреса стипендия, как и у вас двоих, но у его матери-одиночки шестеро детей, помимо самого Рекардо, Вы хотите, чтобы я лишил его стипендии?
– Нет, сэр.. Вы не понимаете.. Я виновата, не Рекардо, ни тем более Маркус. Пожалуйста, не нужно лишать никого стипендии.. И не могли бы Вы отменить наказание для мистера Уотерса.. Пожалуйста.
Ректор тяжело вздохнул и понимающе взглянул на меня, затем перевел взгляд на Маркуса.
– Две недели, Уотерс, так уж и быть. Это всего два занятия..
– Спасибо, мистер Халагер, Вы лучший!
– Вы свободны, Анна, полагаю, благодарности от мистера Уотерса я не дождусь..
– Вы так любезны, ректор, – съязвил Маркус.
– Не понимаю, что с тобой не так, мальчик.. В любом случае, вы оба меня услышали и свободны.
– Спасибо, – снова повторила я и вышла за дверь, Маркус остался там, а я не понимала, с чего вдруг я довольная такая стала, как будто всемирную проблему решила..
– Выходи, Маркус, – раздалось за дверью.
– Я благодарен за снисходительность, ректор, правда.. Хотя.. Мне бы, все равно, пришлось Вас ослушаться. Вы можете надавить на жалость ей, но не мне. Думаете, мне есть дело до стипендии Рамиреса или до того, сколько детей у его матери? Это все можно втирать Анне, потому что она чертова добрячка, но я, сэр.. Этот дерьмовый испанец не будет трогать ее своими вшивыми руками и в следующий раз, я действительно, его утоплю.
Я услышала шаги и быстро отошла в сторону, вдоль стены. Мне почему-то стало неловко и, я уставилась в пол, когда Маркус вышел. Зачем я вообще его ждала? И почему он сказал ректору все то, что я слышала? Разве он топил Рекардо не потому что, тот его бесит? Или сегодня в кафетерии..
– Зачем ты это сделала?
Маркус появился рядом со мной, я стыдливо подняла голову и заглянула в нормальные человеческие глаза, которых я не видела долгих четыре года. Так они особенно красивы..
– Сделала что?
– Не тупи, Анна..
– Моё имя, – вслух шепнула я, совершенно случайно.. и тут же захлопнула рот.
– Идиотка, – бросил Маркус и пошел вдоль коридора, я поспешила за ним.
– Я знаю, как важны для тебя соревнования.
– Я не нуждался в тебе.
Он шел так быстро, что я едва поспевала.
– Знаю, но.. Я рада была помочь.
– Ты только опозорила меня.
– Я не.. перед кем опозорила?
Маркус резко притормозил и, я едва не врезалась в него.
– Передо мной, уродина. Не нужно за меня просить.. Ты специально это сделала, чтобы унизить.
– Это ты унижаешь меня! Ты меня унижаешь, Маркус..
Он прыснул и развернулся, чтобы уйти, но мои слова остановили его, хоть он и не обернулся.
– Я слышала, что ты сказал мистеру Халагеру, обо мне и Рекардо. Ты защищал меня, я знаю это.
Маркус будто замер, и какое-то время не говорил ничего и даже не шевелился.
– Не знаю, что ты там себе надумала, но то, что ты слышала лишь маленькое шоу для ректора. Пусть думает, что я встаю на защиту таких, как ты: слабых и никчемных.. Я не хочу вылететь из команды, вот и все.
Договорив, он просто ушел, я не стала его догонять, просто прокричала в спину:
– Я тебе не верю! Не верю, что не осталось в тебе ничего хорошего!
– Засунь себе в одно место свою веру, Анна!
Глава 9
– Спасибо, что помог с вещами, пап, я бы, конечно, сама справилась, у меня не так много одежды.
– Но твои учебники весят целую тонну.
Папа засмеялся и приобнял меня, я уткнулась ему в плечо и позволила себе взгрустнуть на минутку.
– Как ты себя чувствуешь?
– Отлично, милая, не переживай. К тому же, я послушал твой совет и завтра отправляюсь на отдых.
– Правда? Куда? И надолго?
– Всего неделя, мой доктор нашел отличный санаторий в горах.
– Я так рада.. Но.. ты оставишь дом на Маркуса?
– Тебя это беспокоит? Я же не первый раз оставляю вас одних.
Я вздохнула.
– Вот именно "нас".
– Анна, не переживай, Маркус взрослый парень, максимум что он сделает это приведет друзей, мы это уже проходили. А вам двоим полезно пожить раздельно, особенно тебе. Кстати, теперь у тебя будет соседка по комнате, здорово, правда?
Мы поднимались по лестнице кампуса на третий этаж и, меня одолевало волнение.
– Ага, здорово.. наверное.
– Тебе подобрали отличную комнату, Анна, не стоит переживать, к тому же.. Мы позаботились о том, что ты будешь жить с девушкой из своей группы.
У меня внутри все перевернулось.
– "Мы"?
– Да, Маркус посоветовал..
Я старалась не подавать виду, как меня затрясло изнутри от одной единственной фразы, но моя астма не прогадала и тут же дала о себе знать, благо, ингалятор всегда находился под рукой, я носила его или в кармане или в сумке.
– Милая, все хорошо? Ты говорила, что приступы стали реже.
– Да, все хорошо, у меня давно их не было, – солгала я.
– Если что-то не так, скажи.
– Пап, Маркус.. он ненавидит меня..
– Анна, это не правда.
– Правда, и ты знаешь это. К кому он мог меня подселить? Он ненавидит меня.
– Дорогая, я знаю, что между вами не все гладко сейчас, но Маркус всегда заботился о тебе, и всегда будет.. Когда меня не станет, Маркус единственный, на кого ты сможешь положиться..
– Не говори так, – мой голос дрогнул, – не говори об этом, я не смогу это принять.
Папа тяжело вздохнул и поставил сумки у комнаты, в которую меня заселили.
– Ты должна принять правду, дорогая. Ты уже не маленькая девочка. Ты не нуждаешься во мне. И не злись на меня.. Ну, чего сопишь?
Папа усмехнулся и крепко обнял меня.
– Люблю тебя.
– И я тебя.
– Как мило.
Я вздрогнула, когда открылась дверь и, прозвучал знакомый пафосный голос. Вынырнув из папиных объятий, я застыла, глядя на длинноногую Нэнси, она притворно улыбалась и накручивала на палец прядь блондинистых волос.
– Нэнси.. – её имя буквально застряло в глотке, когда я его произносила.
– Привет, Анна, так рада, что мы теперь соседки.
Маркус, это была его идея, он сделал это специально и не оставил мне ни единого хода назад, потому что прекрасно знает, что я не посмею расстроить папу, а так и будет, если я все ему расскажу. О том, что я изгой, о том, что я отброс в этом месте, о том, что Маркус является всему этому виной.
Он был прав, меня сожрут здесь, Нэнси сожрёт меня.
***
– Твой отчим красавчик, теперь понятно в кого пошел Маркус.
Нэнси упала на кровать и продолжила наблюдать, как я разбираю сумки.
– Не знала, что ты живешь в кампусе.
– Здесь весело, а жить с предками – настоящее испытание. А теперь, когда ты тут, будет еще веселее. Зачем тебе столько книг?
Она встала и вальяжно обошла меня сзади, пробравшись к книжным полкам.
– Чтобы учиться.
Нэнси поморщилась, словно я ляпнула какую-то глупость и, схватила с полки «Грозовой перевал» в уже слегка потрепанной обложке.
– Учишься, значит? – она усмехнулась, быстро пролистав книгу, – мечтаешь о любви, уродина? О чем книга? Наверняка, о какой-нибудь серой мыши, в которую влюбился принц? Так, кто же он, Анна? Может, Маркус? – она засмеялась.
– Отдай, Нэнси.
Я потянулась за «Грозовым перевалом», но Нэнси тут же одернула руку.
– Маркус мой брат, – добавила я.
– Какая ты смешная, все знают, что это не так.
– Благодаря ему.. Верни книгу.
Она спрятала ее за спиной и, подошла ко мне, вглядываясь в лицо.
– Зачем ты прячешь шрам? Все же знают о нем.
Нэнси попыталась отодвинуть мои волосы, но я ударила ее по руке, совсем неожиданно для нас обоих. В горле собрался ком. Никто не трогает мои волосы, или лицо, никто не смотрит на мой шрам.
– Это не твое дело.
– Ути-пути, мы умеем грубить. Тебе не идет это, Анна. Слушай, давай сделаем тебе укладку.. Хотя, вряд ли она поможет. Но раз мы теперь подруги..
– Мы не подруги. Что я тебе сделала?
Нэнси еще шагнула ко мне, и снова, я попятилась.
– Будешь ошиваться возле Маркуса, я побрею тебя наголо, пока будешь спать.
– Маркус мой брат, – повторила я.
Девушка злобно усмехнулась.
– Не прикидывайся дурой. Думаешь, я слепая? Исчезни из его жизни и, я обещаю, что твое проживание здесь окажется сносным. Договорились, уродка?
– Клянусь, ты бредишь..
– Оставь ее, Нэнси.
Девушка испуганно поглядела на меня, а затем перевела взгляд на Маркуса, который появился из-за шкафа, что отделял спальные места от маленькой прихожей.
– Маркус! Как давно ты пришел.. И.. что ты здесь делаешь?
Он молча прошел вдоль комнаты и остановился рядом с нами, он не замечал меня, все время смотрел на Нэнси. Его рука потянулась вниз и резко выхватила «Грозовой перевал» у девушки. Повертев книгу в руке, Маркус повернулся ко мне и протянул роман. Я взглянула на него, на роман, затем робко подняла взгляд на Маркуса.
– Это коллекционное издание, Нэнси. Если хочешь почитать, в чем я сомневаюсь, сходи в библиотеку.
Мое сердце сделало кульбит. Я осторожно взяла книгу из рук Маркуса, боясь коснуться даже кончика его пальцев.. Конечно, он узнал эту книгу, он подарил мне ее в четырнадцать.
Нэнси растерялась, судя по выражению лица, но кто из нас больше, было спорно.
– Не думала, что ты придешь сегодня.. Тебя отец послал? – поинтересовалась девушка.
Маркус покачал головой и развалился на кровати.
– Не говори, что приперся из-за этой!
– Я к тебе пришел, но если ты против, я уйду.
– Правда? Вот я дура, – Нэнси усмехнулась, – как я могла подумать. Представляешь, ты и уродина? Это смешно.
Маркус встал и подошел к Нэнси, он провел пальцами по ее лицу, убрав волосы и мягко обнял. Он смотрел на меня то ли со злостью, то ли с ненавистью, я уже не могла разобрать, что конкретно он мог испытывать ко мне. Меня не должно волновать, зачем он пришел, не должно волновать то, как он относится к Нэнси, как он ее касается, что он вообще ее касается, но моя зияющая дыра в груди увеличилась и заныла.
– Ничего бредовее не слышал, – ровно ответил Маркус, – а ты, уродина?
Я глазела на него и не могла ни слова произнести. Что не так с тобой? Ты только что спас мою книгу от Нэнси. Ты подарил ее мне когда-то, когда я еще не была для тебя уродиной. Может, он жалел меня тогда? Да, так и есть, он был снисходителен только из жалости, которая с возрастом себя исчерпала. Я такая глупая.. Все думаю, пытаюсь понять, почему Маркус так относится ко мне. Что изменилось? А ничего. Он всегда меня презирал, только тщательно скрывал это, чтобы угодить папе.
Пелена из слез застилала глаза, я быстро вернула книгу на место и вышла из комнаты.
Во дворе было тихо, там стояли деревянные столики со скамейками, я пришла к одному из них и присела. Отсюда открывался хороший вид на тренировочное поле. Кто-то совершал вечернюю пробежку, кто-то гонял мяч, могла бы я быть одной из этих людей?
Я подскочила от неожиданности и резкой боли меж лопаток. Я знаю, как больно получать мячом в лицо, но поверьте, получить им по спине ничуть не приятней.
– Привет, Анна! – прокричал Гаррет, направляясь ко мне.
Я потерла спину тыльной стороной руки и подняла с земли футбольный мяч, крепко прижав его к груди.
– Думаешь, это смешно?
Он улыбался, когда подошел.
– У-у, у кого-то слезки выступили, бедная-бедная Анна, давай сюда мяч.
Он протянул руку, но я отступила назад, Гаррет усмехнулся.
– Какая змея тебя укусила, Уотерс?
– Маркус разрешил тебе называть меня по фамилии?
Улыбка пропала и, его лицо скривилось от злости.
– Я не подчиняюсь Маркусу, уродина.
– Ты называешь меня так, потому что он тебе приказал, не так ли?
Гаррет прыснул и подошел ближе, его взгляд говорил лишь о том, что мне конец. Он схватил меня за лицо одной рукой и сильно сжал, а другой выбил мяч из моей хватки. О чем я думала, открывая рот? Я ничего не могу.. Я попыталась, но я не могу..
– Я не бью девочек, Анна.. Но знаешь, что я люблю с ними делать?
Его мерзкое лицо приблизилось к моему, и я ощутила, как мокрый шершавый язык коснулся щеки, меня даже затошнило, по-настоящему.
– Я бы трахнул тебя, Уотерс, и я это сделаю.. Как думаешь, Маркус обрадуется, когда я оприходую тебя первым, маленькая сучка?
Я хотела попросить его, чтобы отпустил меня, потому что иначе, мне казалось, что он вот-вот раздробит мой подбородок своими пальцами. Я не успела рта открыть, как Гаррета «оторвали» от меня и тот отлетел на добрых пару метров, еще и проехавшись белыми спортивными шортами по газону. Я даже толком не поняла, что произошло, а потом увидела, как Маркус избивает своего «друга» ногами.
– Я буду трахать тебя клюшкой для лакросса, пока твой анус не зальет кровью твой мерзкий рот!
– Маркус! – Закричала я, но тот словно не слышал, он продолжал бить Гаррета, а затем наклонился к нему и сжал рукой лицо.
– Ты меня понял? Скажи, что понял меня. Хочешь, я заставлю её смотреть? А после отдам тебя на растерзание в местный гей-клуб.
– Вы оба извращенцы, – прохрипел, скорчившейся от боли, парень.
– Произнеси это. Скажи: «да, я понял, Маркус». Говори, мать твою!
– Маркус, отпусти его!
– Говори!
– Хорошо, хорошо, Маркус! Я понял! Доволен?
Маркус резко отпустил его и встал, поправив футболку. Он обернулся ко мне, гнев на его лице мог бы испугать меня, но я вижу это не впервой. Он был таким же в бассейне, когда топил Рекардо, и его глаза сверкали также, когда он уводил меня из кафетерия.
Я подождала пока Гаррет уйдет и подошла к Маркусу.
– Зачем ты избил его?
– Это твое «спасибо»?
– Твой гнев ни к чему хорошему не приведет, я не понимаю, что с тобой происходит..
– Тебе и не нужно, возвращайся в кампус, здесь полно придурков.
– Ты не понимаешь? Все, что ты делаешь отвратительно!
– Это ты не понимаешь!
Он схватил меня за предплечья и встряхнул, его ноздри раздувались от злости и, я буквально могла слышать, как сильно бьется его сердце. Маркус быстро оглядел мое лицо и его кадык дернулся.
– Тебе нужен лед, останутся синяки. Иди в медпункт..
Я горько усмехнулась.
– Ты не справляешься, Маркус.. С тем, что ты затеял. Ты можешь делать только одно, либо ненавидеть меня, либо.. заботиться, третьего не дано. Мне не нужна твоя защита, просто оставь меня в покое, ладно? Я уехала из дома, чего еще ты хочешь? Зачем ты подселил меня к Нэнси?
Он тяжело дышал, глядя мне в глаза, затем резко отпустил и ушел. Мой подбородок задрожал, я стиснула губы, и прикрыла рот рукой.
У него хватает смелости избить кого-то, но не хватает ответить мне хоть на один вопрос.
