Юлия Динэра
В плену
Глава 40
– Я дала ему неделю.
– Неделю? Ты скупа на время. Поставила ультиматум?
– Нет, я вообще с ним не говорила. Решила так для себя. Неделя и все.
Я сижу в мягком бархатном кресле у окна. «Солнечный свет – полезен». Интересно, полезен для кого? Для чокнутых, как я? На мне дурацкое шмотье: штаны и рубашка, слишком широкие для меня, но мне плевать. Смотрю в одну точку, думаю о том, куда вернусь, когда свалю отсюда. У меня есть чуть меньше тысячи баксов, нужно решить, как правильно их потратить. Слишком много можно на них запланировать, но выбрать из этого лишь малость.
– Расскажи мне остальное.
– Я, по-моему, уже все рассказала. – Не смотрю на этого мужчину, пялюсь на мошку, севшую на пожелтевший лист Орхидеи. Здесь не заботятся о цветах.
– Но не до конца. Мне нужно понять одно: по какой причине ты здесь оказалась.
– Кто платит за то, чтобы Вы промывали мой мозг?
Легкий смешок.
– Я ничего тебе не промываю.
– Вопрос заключался не в этом.
– Твоя подруга.
– У меня нет друзей. – Громко фыркаю.
– Элеонора. Она предупреждала, что с тобой тяжело. Но хочу сказать, что и не с такими работал.
Плевать на Элеонору, плевать, кто на самом деле платит за эти сеансы, просто хочу, чтобы это поскорее закончилось.
Мне хватило недели, чтобы пересмотреть правильность того, что я делаю. Я чувствовала себя амебой, непонятным существом. Я ждала того, чему никогда не суждено было случиться. Возможно это мечта каждой девочки, найти своего принца, который придет к тебе, скажет все, что ты захочешь, сделает все, что ты захочешь, будет любить тебя. Это иллюзия, которую я создала. Конечно же, никто не пришел. И я решила, что это конец. Это не значит, что мои непонятно откуда взявшиеся чувства ушли, это значит, что я, наконец, взяла себя в руки. Я так думала. Я поставила перед собой задачу: вернуть Денису деньги, хотя бы те десять тысяч. Я не хочу жить с чувством, что я ему что-то должна, я решила, что обязана вернуть ему то, ради чего оказалась с ним рядом. Вопрос лишь стоял в том, где я их возьму. Мне было абсолютно плевать, что я для этого сделаю.
Я позвонила Дмитрию. Однажды он сунул мне свою визитку, и видимо, сам Бог велел мне сохранить ее.
Мы встретились в том отеле, в котором он должен был трахнуть меня в самый первый раз, но решил этого не делать.
– Должен признаться, я поражен.
– Закрой рот. Деньги привез?
Заталкиваю его внутрь и закрываю дверь.
– Как и договаривались, ровно одиннадцать тысяч. – Он улыбается, а мне хочется засунуть ему в рот, что-нибудь тухлое, чтобы он подавился.
Снимаю с себя рубашку и юбку. Нет, я не наряжалась для этого кретина, просто, чтобы попасть в бизнес-центр Дениса, куда я пойду, сразу же, как закончится это дерьмо, нужно выглядеть соответственно. Когда я верну ему деньги, я больше не позволю даже на метр приближаться ко мне. Стоило сделать это раньше.
Мне абсолютно плевать на то, что я делаю прямо сейчас. Я не буду себя презирать за это. Лучше получить деньги таким образом, чем навсегда остаться должницей Дениса.
– Раздевайся. Чего пялишься?
– У тебя красивое тело. Дешево ты его оценила.
– Давай побыстрее это закончим.
– Ну, уж нет. – Дмитрий стягивает с себя штаны, а затем все остальное. – Если это единственный раз, когда смогу насладиться тобой, я не смогу сделать это быстро.
От этой мысли становится жутко. Меня тошнит, в прямом смысле.
Он засовывает свой язык ко мне в рот. Я не сопротивляюсь, но ничего кроме отвращения я не ощущаю. Я не могу поймать момент наслаждения поцелуем, это мерзко. Когда мы оказываемся на кровати, этот тип облизывает меня своим мокрым шершавым языком везде, где только можно. Даже не смотрю на него, таращусь в потолок и молюсь, чтобы это поскорее закончилось. Мне нужно бы представить, что это кто-то другой. Это вообще работает? Джонни Депп? Или Бред? Нет. Глаза закрывать вообще не стоит, потому что я вижу то, что не хочу видеть.
– Ты потрясающая. – Он почти задыхается, засовывая в меня свой член. Я чувствую себя омерзительно. – Дэн не достоин тебя.
– Тебе лучше заткнуться. – Шиплю я.
Да, иначе меня вырвет на твою рожу. Я отворачиваюсь, когда Дмитрий целует мою шею, он впивается своим отвратительным ртом в мою грудь. Я ненавижу себя, прямо сейчас. Он дышит, как загнанная потливая свинья, меня сейчас вырвет. Сама мысль о том, почему я здесь, заставляет меня осознавать, что я продажная дрянь. Я и раньше была такой, я ведь продалась Денису за те же самые деньги, но он никогда не заставлял меня чувствовать себя, так мерзко. Мне стыдно признавать свое собственное вранье. Я бы хотела, чтобы сейчас это был он, хотела бы ощутить его кожу, его губы. Мне стыдно за то, что даже в этот момент, я хочу его, как грязная похотливая шлюха.
Дмитрий завершает свои манипуляции над моим телом. Кажется, он кончил. Сползает с меня, падает рядом и тяжело дышит. Интересно, он заметил, что я не принимала участия в его сексе со мной? Кажется ему плевать. Чувствую, подступающую к горлу горечь. Нет, это не слезы. Их я тщательно держу в себе уже несколько дней. Если быть точной, два дня и три часа, за это время я не проронила ни одной слезы. Если я даже чувствую, что-то подобное, я бью себя по лицу, заставляю сосредоточиться на чем-то более важном. У меня все в порядке, все, как и прежде. Никто не умер, просто произошло то, о чем я знала с самого начала. Я может и золушка, но Денис не мой прекрасный принц. В жизни, сказке никогда не сбыться.
Мне все-таки не удалось сдержать резкий порыв своей тошноты, хорошо, что хотя бы до туалета добежать успела. Не думала, что на самом деле, секс, если это можно так назвать, с этим придурком, доведет меня до рвоты.
Опустошив весь свой желудок, я умылась холодной водой и вышла из ванной.
– Отравилась чем-то? У меня есть хороший врач.
– Да, твоей физиономией. Пропуск?
От вида его обнаженного тела, снова тошнит, но я держусь. Быстро одеваюсь и хватаю сумку с деньгами. Пересчитывать не буду. Вытаскиваю лишь одну тысячу и засовываю в свой клатч.
– Хочешь отомстить ему, за то, что бросил тебя?
– Никто меня не бросал. Я хочу вернуть деньги. Пропуск.
Достает пластиковую карту из барсетки и протягивает ее мне.
– Верни в ближайшее время.
– Передам через кого-нибудь.
– Я был бы рад видеть тебя снова.
– Не в этой жизни.
***
Я широко улыбаюсь и прикидываюсь деловой женщиной, но на самом деле меня трясет изнутри при мысли о том, что сейчас, совсем скоро я увижу его. И я знаю, что мы будем совершенно чужие в этот момент, когда я переступлю порог его кабинета.
Пропускают меня без вопросов. Поднимаюсь на восемнадцатый этаж, шагаю по коридору, быстро, уверенно. На секретаршу не обращаю внимания, она бежит за мной.
– У него совещание.
Я иду дальше.
– К нему нельзя сейчас!
– Я его совещание.
– Он ничего не говорил. Вы записаны? – Вопит она.
– Отойди отсюда или я тебя вырублю. – Шиплю ей в лицо. Конечно, бить я ее не собираюсь. Это абсурд. Но она не помешает мне закончить начатое. Это произойдет прямо здесь и прямо сейчас. Она перекрывает мне путь. Я отталкиваю ее и начинаю тарабанить кулаком в дверь.
– Я помню тебя. Мне велено тебя не пускать. Денис! Здесь эта сумасшедшая!
Сумасшедшая? Так вот какой он меня считает. Я не прекращаю стучать до тех пор, пока эта трусливая рожа не открывает дверь.
Вижу его лицо, заставляю взять себя в руки. Он не позволяет мне войти.
– Проваливай. – Рычит. Не на меня. На свою секретаршу. Смотрит мне в глаза. Только бы не растечься по полу от его взгляда. Он словно пожирает меня.
– Что ты здесь делаешь? – Голос спокоен и словно взволнован чем-то, одновременно. Я замечаю, что на нем нет пиджака, нет галстука и рубашка его расстегнута почти наполовину.
– Позволишь войти?
Кажется, я держусь более уверенно, чем он.
– Дэн. Пусть она войдет.
Я знаю этот голос. В этот момент я молюсь, что ошиблась.
– Тебе нужно уйти.
Я знаю, что пришла не за тем, чтобы выслеживать, кого он тут трахает, я бы не хотела этого знать, но и уйти я тоже не могу. Проталкиваю Дениса вперед, он и не сопротивляется, словно знает, что я все равно войду.
– Привет, Крис.
Медленно шагаю вперед, приближаясь все ближе и ближе к столу, на котором сидит моя гребаная подруга, на ней нет ничего кроме трусиков. Интересно, они уже закончили или не успели начать? Я не отрываю от нее взгляд. Этим временем открываю сумку и достаю оттуда деньги, сильно сжимаю их в руке, а затем швыряю в лицо своей подруге.
– Прости, Крис! Прости, что ты не в его вкусе. Я сразу тебе сказала, с самого начала ты это знала.
– Ты променяла меня на этого ублюдка? Или на деньги?
– Ты сделала бы то же самое.
– Если бы ты сказала, что у вас отношения, я бы ни за что не согласилась на эту сделку.
– О, ты думала, что он влюбится в тебя. Ты отбираешь у меня все! Даже моя родная мать всегда вылизывает твою задницу!
– Что ты несешь? Я никогда.
Так вот как на самом деле думает обо мне.
– Заткнитесь, обе!
Я вздрагиваю от его крика, Яна лишь немного посмеивается, словно она выиграла в лотерею. Словно она играла со мной и выиграла. Но мы же друзья!
– Ты была моей сестрой.
– Я помогала тебе. Познакомила с Дэном, когда тебе было тяжело, а ты залезла к нему в постель.
– То есть это я виновата в том, что ты трахаешься с ним, а затем знакомишь со мной?
Я не хочу этого говорить, но говорю, это звучит жалко и, выгляжу я жалко. Они все меня кинули. Ладно он, но она?
Никто больше не говорит со мной. Я испепеляю глазами Яну, жду, когда она, наконец, придет в себя, но ничего не происходит.
– Я принесла твои деньги. – Обращаюсь не к ней, к нему.
Расслабляю руку, позволяю сумке упасть на пол. Я ухожу с надеждой на то, что больше никогда не увижу эти лица.
Денис догоняет меня у лифта, прижимает к стене, я стараюсь не смотреть ему в глаза и не реагировать на его прикосновения.
– Не уходи, пожалуйста.
Мне нужно заставить себя посмотреть на него, посмотреть так, чтобы не выглядеть жалкой или обиженной. Я делаю это. Изо всех сил, закрываюсь от него.
– Ты что шутишь? – Я издаю смешок.
– У меня не получилось. Не получилось заменить тебя ею, это все игра.
Он утыкается носом мне в шею, единственное, о чем я думаю, это как контролировать свое дыхание. как воздержаться от своих желаний. Я могу это сделать! Отталкиваю его.
– Ты знал, где меня найти. Твое время вышло.
Я должна была сказать это намного раньше.
Глава 41
– И потом? Ты сдалась?
– Мне было хреново, я никогда не чувствовала себя такой брошенной. Словно сама вселенная отказалась от меня.
Я не стесняюсь рассказывать этому мужику все, что я не должна говорить вообще никому, но мне плевать, я вижу его третий раз в жизни, пусть подавится моими страданиями.
– И?
– Потом ничего интересного. Прошла неделя. Я не съезжала с квартиры, хотя деньги у меня были, я просто занималась разным дерьмом. Валялась в кровати, смотрела телек, жрала чипсы, а потом блевала в туалете.
Мужчина смеется, я кидаю на него злобный взгляд, после чего он откашливается, делая вид, что не смеялся вовсе.
– Потом я узнала, что беременна. В тот самый момент, когда я решила оставить все позади, я узнала, что залетела от этого ублюдка.
Я подозревала, что со мной что-то не так, но мысли о беременности наводили на меня ужас, я отбрасывала их куда подальше, считала, что хреново мне от дерьмовой еды и недосыпания. Думаю, очевидно, чей ребенок. Конечно, он скажет, что не мог быть так неосторожен, но я знаю, что мог. Порой, никто из нас не контролировал ситуацию, мне было плевать, ему тоже. Я просто никогда не думала, что это дерьмо может произойти со мной. Хотя о чем можно еще мечтать с моей «удачей»?
Я не смогла этого сделать. Это было отвратительно. Я хотела, но не смогла. Срок был маленький и с помощью курса препаратов, я бы могла вызвать выкидыш, но я не смогла, струсила. Это должно было вывалиться прямо из меня. Увольте. Я и так на грани.
Мне оставалось только придумать, что с этим делать. Я хотела позвонить Элеоноре – посоветоваться, но передумала, она могла бы рассказать все Денису, а это последнее, чего я хотела.
В один момент я поняла, что бессмысленна, я не могу дать жизнь ребенку, я боюсь этого, я боюсь облажаться, я могу быть еще хуже, чем мои родители. У меня нет жилья, работы, у меня нет ничего. Я поняла, что моя жизнь не имеет никакого смысла.
– И ты сделала это?
– Называйте вещи своими именами, Боже. Я не боюсь этого слова, а вы видимо да. Так у кого из нас проблемы?
– Я стараюсь не употреблять подобные значения со своими пациентами.
– Я не сумасшедшая, просто устала от всего.
– Осознаешь, что допустила ошибку?
– Я сказала это в самом начале. Я ничего не планировала, просто. Все вышло из-под контроля.
Я на самом деле думала, что отравилась или что-то в этом роде. Мой образ жизни мягко говоря ни к черту. Была задержка несколько дней и не то, чтобы я слежу за этим, но в этот раз я заметила. Честно говоря, верила в лучшее, но после четвертого теста, я поняла, что влипла. Это конец. Конец моей жизни. Мне нужен был совет подруги, но подруг у меня не было. Поэтому я взяла деньги и направилась на консультацию. Мне было страшно и, я готова была отдать последнее нижнее белье, чтобы избавиться от этого ребенка. У меня не получилось, я струсила, отложила все на потом.
Каждый раз, держа телефон в руке, я намеревалась позвонить ему. Я хотела просто прокричать, как сильно его ненавижу или просто сказать, что он нужен мне. Но ни того, ни другого я не сделала. Даже для меня это низко. Нет, должно быть самое низкое это то, что я ненавидела этого ребенка, я любила и ненавидела его одновременно.
Мне звонила Элеонора, несколько раз, я не брала трубку, просто ревела, глядя на экран телефона. Да, я позволила себе это сделать, снова расклеиться, снова быть никчемной, потому что это на самом деле тот момент, когда я просто не знаю, что мне делать, я готова лезть на стену, выломать себе руки, чтобы кусать локти, я просто сходила с ума, я ненавидела все и всех. Я просила обратно свою старую скучную жизнь, наполненную заботами о том, где взять денег и как не опрокинуть ни на кого поднос на работе. Я кричала в пустоту. Только сумасшедшие делают так? Если да, то я одна из них.
Нужно было с кем-то поговорить, но моя подруга меня кинула и, ничто в жизни не заставит меня набрать ее номер, я все же позвонила Элеоноре, выбора особого не было. Конечно, я ничего не рассказала ей. Она привезла мне свое снотворное, так как по телефону я жаловалась на бессонницу. Это не было планом. Я на самом деле, просто хотела нормально поспать. В последние дни это было крайне тяжело. Если мне и удавалось уснуть, то кошмары не давали мне расслабиться. Меня преследовал этот ребенок, которого я собиралась убить, я ненавидела его. Я ненавидела его отца, каждой клеточкой своего тела и Боже, как же я его любила. Я задыхалась от этих мыслей.
***
– Я выпила одну таблетку. Затем еще две.
– Решила, что это мало и выпила всю упаковку?
– Ну, этого мне хватило, чтобы оказаться в реанимации и здесь. Вы задаете одни и те же вопросы каждый день, только под разными углами. В чем прикол?
– Моя задача, чтобы ты не повторила этого снова.
– Этого не будет.
– Я надеюсь.
Не знаю, сколько их было. таблеток. Но уже минут через двадцать меня начало мутить хуже прежнего, мысли начали путаться, я, кажется, перестала соображать. Руки и ноги отказывались слушаться меня. Кажется, звонила Элеонора, я не помню, взяла ли я трубку. Знаю лишь одно, что даже перед смертью я боялась того, что Денис подумает, будто я сделала это из-за него. Еще один пунктик к его самооценке. Черта с два.
Если я в аду, верните меня обратно, – первая мысль после того, как я очнулась. Это не ад, всего лишь больница. Ад начнется позже, когда мне придется столкнуться с теми, в глаза которым я больше не смогу посмотреть. Я на себя-то взглянуть боюсь. Мне стыдно. Я ощущаю отвращение от самой себя. То, что я сделала, действительно, вызывает ОТВРАЩЕНИЕ. Я могла справиться с чем угодно, и я знаю, что и теперь смогу. Умирать отстойно. Не страшно, но отвратительно. Я осознала это только после того, когда открыла глаза и поняла, что жива. И если мне дали этот шанс, значит, я на что-то гожусь, значит, эта жизнь нужна мне. Я боюсь подумать о ребенке. Жив ли он? Если нет? Должна ли я радоваться? Не знаю. Я могла больше никогда не увидеть этот мир, не ощутить солнечных лучей на своей коже, порыва ветра в волосах, не ходить по заснеженным улицам зимой. Мне страшно от того, что все это могло закончиться. Мир навсегда бы перестал для меня существовать.
Прошло три дня с тех пор, как я позволила кому-то кроме врача и медсестер войти в палату. Я знала, что Денис и Элеонора были здесь на протяжении долгого времени. Мне нужно разобраться с этим сейчас или никогда. На самом деле я хочу спрятаться и не видеть этих лиц больше, но это трусость, а я не хочу быть трусихой.
Я смотрела в большое окно, наблюдала за тем, как отъезжают и приезжают обратно бригады скорой помощи. Интересно, много ли таких как я? Много ли тех, кто допускает подобную ошибку? Жалеют ли они потом об этом? Многих ли удается спасти?
– Ты гребаная сучка испугала нас до смерти!
Это Элеонора. Я выдохнула. Думала, что Денис решит войти первым. Я ошиблась. Возможно, его здесь вообще нет.
Она бежит ко мне и крепко обнимает, я позволяю ей это сделать, но на объятия никак не отвечаю, она отстраняется, в ее глазах стоят слезы. Я не хочу, чтобы кто-то жалел меня, это отстой.
– Прости, что дала тебе эти таблетки. Если бы я знала. Я должна была понять, что ты не в порядке. Если бы я опоздала.
– Я в порядке, ты ни в чем не виновата.
– Не говори Дэну, что я тебе их дала. Он убьет меня, серьезно.
– Я ничего не собираюсь ему говорить.
Это правда. Я вообще не хотела бы больше разговаривать с этим человеком, но знаю, что придется.
– Господи, что вообще на тебя нашло? – Ее жалостливый тон, заставляет меня злиться, но я не позволяю себе сорваться. Элеонора понимает, что я не собираюсь об этом говорить и, поэтому продолжает болтать дальше: – Я зайду к тебе позже. Хорошо? Я пообещала Дэну, что ненадолго. Просто хотела убедиться, что ты в порядке, ну, сама понимаешь.
– Перед тем, как он войдет? – Это она хотела сказать, я знаю, о чем думает эта девушка. О том, что я могу сорваться. Она кивает.
– Я хочу, чтобы ты зарубила себе на носу. То, что я сделала, никак не касается твоего любимого лучшего друга.
Я не хотела грубить, но это все, что у меня было. Никто не должен думать, что этот поганый кусок дерьма стал причиной того, что я решила отравиться.
– Скажу, что он может входить. И. не будь сукой, Крис, мы оба себе места не находили.
Мне странно думать о том, что они волновались обо мне. Интересно, что же он чувствовал, думая, что я могу умереть, что я умерла? Плевать. Не важно. Не хочу знать.
– Ответь на один вопрос: девушка, которая была с Денисом в тот вечер, когда он оставил меня у тебя в салоне, это Малышка?
Я впервые назвала свою подругу. похоже, бывшую подругу этим подпольным прозвищем. Оно для меня звучало, как-то иначе, дико и вульгарно. Это было прозвище шлюхи, именно так я себе его представляла.
Элеонора кивнула и это все, что я хотела знать. Все сходится, она была с ним с самого начала. Все знали об этом, кроме меня. Яна была влюблена в Дениса, и не видела это только я, не хотела видеть.
Его присутствие в палате я ощутила сразу, хотя даже не смотрела на него, не собиралась этого делать. Боялась даже услышать его голос. Я бессмысленно вглядывалась в блики на окне, чтобы как-то побыстрее скоротать это время.
– Ты напугала меня. – Звук его голоса отдается ритмом моего сердца, но я стараюсь справиться с этим, потому что это все что мне остается. Моя жизнь не может быть разрушена еще больше, а этот человек только и делает, что разрушает ее. Его семья – проклятие моего существования, а если он на их стороне, что, конечно же, очевидно, то мне не место в этой игре человеческих судеб.
Слышу его шаги. Нет.
– Не приближайся.
– Крис.
– Стой там.
Удивительно, но он слушает меня.
– Ты напугала меня. – Снова повторяет Денис, словно я еще этого не слышала или будто он сам забыл, что хотел сказать. Ха. Поразительно, что тебя вообще чем-то можно напугать. – Если у тебя какие-то серьезные проблемы, ты могла просто прийти ко мне.
Серьезно? Мне хочется рассмеяться ему в лицо. Потому что все, что он говорит – гребаная чушь.
– Ты сейчас единственная проблема в моей жизни.
Кажется, я призналась в том, в чем не хотела признаваться ни себе, ни ему тем более.
– Где ты взяла столько денег? Во что ты ввязалась?
– Всего лишь трахнулась с твоим «другом». Это все, что ты хотел узнать?
Я не видела его лица и, я не знала, о чем он думает. У меня было дикое желание побольнее ударить его, но я знаю, что это невозможно. Все мои мысли, мои слова ударяют только по мне.
– Тебе не нужно мне врать. – Говорит слишком осторожно, слишком не похоже на самого себя. Боится, что я могу выпрыгнуть прямо сейчас из окна или что?
– Я говорю абсолютную правду. И мне больше нечего тебе сказать, если у тебя все то, уходи.
– Это то, чего ты хочешь на самом деле?
– Именно.
– Знаешь, я не верю тебе, и я дам тебе время. Мы поговорим, когда придешь в себя. Ладно?
– Убирайся из моей жизни, я больше ничего тебе не должна. Ни одно твое слово не заделает ту дыру, которую ты проделал во мне и, если в тебе есть хоть капля уважения к самому себе, а у тебя его чересчур, тогда оставь меня в покое.
Я на мгновение затаила дыхание. Ждала, что Денис будет делать. Он сделал то, о чем я просила. В этот момент я словно умерла и в то же время родилась заново.
