Юлия Еленина
Паутина Фрейда
ПРОЛОГ
Когда впускаешь кого-то в свой кабинет, не значит, что стоит впускать его в свою жизнь. Я не хотела работать по знакомству никогда. Это все равно нарушало дистанцию.
Шестеренки начали крутиться, когда он вошел в мою дверь, но вот я, не ожидая беды от его визита, улыбнулась и спросила:
– Андрей Григорьевич, кофе?
– Только что выпил, Дина Анатольевна, спасибо.
Если и было место удивлению, когда мой супервизор появился в кабинете, то я его не показала. Пока он вертел ключи от машины на пальце, я наблюдала за ним, делая пометки в ежедневнике. Ему что-то надо, тут без вопросов. Так пусть говорит первым.
Калинин зашел издалека – начал расспрашивать про работу. Я отвечала быстро и по существу, думая, когда же он перейдет к основному вопросу, который заставил подняться Андрея с офисного кресла и проехать полгорода.
Я все-таки, отложив ежедневник, сделала кофе и поставила кружку перед Андреем. Черный, крепкий, без сахара. Специально для него у меня баночка сахарозаменителя. За столько лет узнала его привычки.
Глоток – он улыбнулся. Уже без профессионально чопорности на меня посмотрел и – да неужели – начал говорить:
– Слушай, Дина, надо одну дамочку проконсультировать. Я ей уже троих психологов советовал, но она отказывалась после первой консультации. Одна надежда на тебя.
– А почему вы, Андрей Григорьевич, так печетесь о дамочке?
– Уж очень ее муж просил помочь. Там, конечно, немного не твой профиль, но ты справишься, я уверен. А уж с деньгами там проблем точно не возникнет.
Вот только Калинин за несколько лет супервизии не понял, что деньги меня мало интересуют. Муж заработает, пока я могу заниматься тем, что мне нравится. А мне нравилось консультировать, особенно вскрывать абсцессы, пусть это иногда это и больно. Не физическая, конечно. Никого я не расчленяла и не пытала здесь.
– Хорошо, пусть позвонит мне, – это согласие стало приговором не для одной меня…
*супервизор – специалист, осуществляющий профессиональный контроль и непосредственное руководство деятельностью начинающего практического психолога, в частности психолога-консультанта.
ЧАСТЬ 1 "Плетение" ГЛАВА 1 Дина
– Дина, – Вадим дотронулся до моего плеча. – Я поеду.
– Куда? – не поняла я, натянув одеяло повыше.
– Я же тебе говорил…
– Ах, да, кто-то у партнеров умер.
Я обернулась. Вадим сидел на краю кровати в черном костюме, поджав губы.
– Дина, – сказал он, – тебе бы надо было со мной съездить.
Я стала в голове прокручивать всевозможные варианты отмазок. Ненавижу похороны, хотя мало кому вообще нравится данное мероприятие. Но уж на поминки кого-то там из родственников коллег мужа точно не пойду.
Я и нашла, пусть не сразу, но придумала, что у меня встреча с Калининым. Вадим поднялся, не забыв предупредить:
– Кофе готов.
– Спасибо, – улыбнулась ему, – люблю тебя.
– Я тебя тоже, – погладил он меня по щеке на прощание.
Когда дверь за ним захлопнулась, я набросила халат и прошла в кухню. День свободен.
Меня только мучил вопрос – почему Алиса вчера не пришла? Три недели исправно ходила, минута в минуту, а тут пропала.
Я снова набрала ее номер, гадая, почему она пропустила нашу встречу. Звонок в домофон прервал мои попытки, и я сняла трубку, посмотрев на экран.
– Да?
– Курьерская служба, – ответил парень.
Ладно, открыла я дверь, входную в том числе. Парень поднялся и, попросив меня подписать бланк, быстро ушел, оставив у меня в руках небольшую коробочку, завернутую в совсем не праздничную упаковку. Плотная коричневая бумага, под ней что-то твердое. Как и все люди, я была любопытна, поэтому забыла на время и про клиентку, и про кофе.
Развернув посылку, увидела черный футляр под кольцо. Тонкий золотой ободок был внутри.
«Обручальное», – машинально отметила я.
И что это такое?
Набрав номер Вадима, стала ждать ответа. Он еще должен быть в дороге, так что ответит.
– Ты передумала? – снял он трубку.
– Нет. Скажи, Вадим, ты мне кольцо сегодня не дарил?
– Не понял… – протянул муж.
– Мне курьерская служба доставила кольцо, по виду обручальное. А поскольку любовников у меня нет, то остаешься только ты, – сказала я, хоть уже и поняла, что Вадим здесь ни при чем.
– Наверное, у тебя появился тайный поклонник. Ладно, дома поговорим, а то я уже подъезжаю к крематорию.
Может, кому-то и показалось бы, что муж слишком спокойно отреагировал на ситуацию, но замуж я выходила за взрослого адекватного человека, а не за ревнивого собственника. Да и за пять лет я ни разу повода не дала, как и он. Так что… Мы просто идеальная пара, и мой внутренний перфекционист в восторге от этого брака.
Я еще раз посмотрела на кольцо и захлопнула крышечку футляра. Но это точно не ошибка – в бланке, где я ставила подпись, значилась моя фамилия. Вспомнив фирменную надпись на кепке курьера, я нашла в сети сайт службы и набрала указанный номер.
Вакханалия затянулась минут на пятнадцать – я поговорила с тремя сотрудниками, послушала Шопена и, наконец, услышала какого-то там начальника. Объяснив ситуацию, попросила назвать имя отправителя.
– Возьмите паспорт и подъезжайте в наш офис.
– Спасибо, хорошо.
Через двадцать минут я села в машину, через сорок остановилась возле бизнес-центра, где меня и застал звонок Калинина.
– Привет, Андрей Григорьевич, – ответила я, заходя в стеклянные двери.
– Как дела? – спросил он с тяжелым вздохом.
Вечная его привычка – ходить вокруг да около.
– У меня дела нормально, а вот Алиса, которую ты три недели назад ко мне направил, вчера пропустила встречу. Телефон у нее постоянно недоступен, так что если у тебя есть выход на нее, то свяжись.
– Дина, ты телевизор смотришь, новости читаешь? – задал Калинин неожиданный вопрос с каким-то удивлением.
– Ну да, бывает.
– Алиса позавчера погибла.
– Что?! – на меня недовольно покосились двое мужчин, которые вместе со мной ждали лифт.
– Не ори, Дина. Ну бывает так, самоубийство.
А теперь я чуть не выронила телефон.
– Это невозможно, – сказала я уже тише.
– Не тебе ли знать, что чужая психика – потемки.
– Я к тебе заеду через час, – бросила Калинину и отключилась.
Кажется мне, что Андрей знает… то есть знал мою клиентку довольно неплохо, может, что-то и расскажет. Я-то за пять встреч не так много вытянула из нее. И почему ее гибель должны освещать СМИ? Я пыталась вспомнить какую-нибудь медийную личность с такой же фамилией, как у нее, но на ум ничего не приходило. Даже умный гугл не дал особых результатов по запросу «Алиса Санникова».
Так, попробуем по-другому. Я ввела название города и слово «новости» в поисковик.
– Блядь! – выругалась я через минуту и снова удостоилась недовольного взгляда от сотрудника курьерской службы, который рассматривал мой паспорт.
Материться я не хотела, оно само вырвалось. Но после таких новостей. Что ж ты, Алиса, мне другой фамилией назвалась?
– Отправитель вашей посылки – Ратомская Алиса Геннадьевна, – протянул мне обратно паспорт парень, у которого на бэйдже было написано «Александр».
– Спасибо, – ответила я, поднявшись со стула.
В лифте прижалась затылком к стеклянной стенке и попыталась собрать мысли воедино.
Что же ты, Алиса, мне сказать этим хотела? Может, забыть просто про нее, пока ее муженек, вернее, уже вдовец, не оторвал мне голову?
К Андрею я летела. Наверное, даже пару раз на камеру попала, но мне было плевать. Такой подставы от Калинина я не ожидала.
Бросив машину, толком не припарковавшись – двор все равно пустой – я нервно постукивала носком туфли, пока ждала заветного звука. Андрей Григорьевич даже не спросил, кто его беспокоит, и после того, как он открыл дверь, я, кивнув консьержу, по лестнице побежала вверх.
На четвертом этаже почти выдохлась, но злость гнала вперед. Запыхавшись, поднялась на шестой и увидела Андрея, курившего прямо под предупреждением о штрафе за курение.
– Лифт не работает? – удивился он.
Я, не говоря ни слова, отвесила ему пощечину. Сигарета выпала из мужской руки и скатилась на пару ступенек вниз. Хотела ударить второй раз, но Калинин перехватил мою руку и, поморщившись, попросил:
– Прекрати истерику.
– Ты знал, чья она, мать твою, жена? – сквозь зубы прошипела я прямо ему в лицо.
Этот идиот улыбнулся и чмокнул меня в нос, развернув и подтолкнув в сторону двери.
– Конечно, знал. Пойдем я тебе успокаивающий чаек заварю.
– Засунь его себе в задницу, – уже спокойнее сказала я, толкнув знакомую темно-красную дверь.
Давно я здесь не была. Год или полтора, уже и не вспомню, но ничего не изменилось. Тот же самый темно-ореховый гарнитур в прихожей, круглый белый плафон, бежевые обои с едва заметными салатовыми полосками, серый ламинат на полу. Только коврик пропал, а я ведь его лично покупала.
– Если ты все рассмотрела, то, может, пройдем дальше? Если, конечно, хочешь, то я могу и экскурсию провести. Вдруг ты забыла, что, где и как выглядит?
– Ой, не ерничай.
Я зашла в кухню, включила чайник и посмотрела на устроившегося за столом Андрея. Он улыбнулся, причем так искренне и добродушно, что захотелось его треснуть ложкой по лбу. Но улыбка шикарная, не зря половина, а может, и большая часть девчонок с моего курса томно вздыхали, когда он заходил в аудиторию. Сейчас его виски стали отдавать серебром, вокруг глаз прибавилось морщинок, но Калинин все равно не выглядел на сорок пять. Сорок максимум, да и то в самый солнечный день.
– Дина, ты чего взъелась-то?
– Ты отправил ко мне жену Ратомского, – делая паузу после каждого слова, сказала я.
– И что?
Он сейчас притворяется или серьезно? И что?! И что, блин?!
– Да кто знает, что ему в голову взбредет! Он два года назад меня чуть с потрохами не сожрал, он же ненормальный! А если еще и узнает… – тут я осеклась, решив не говорить Андрею про кольцо, и начала делать кофе.
– Что узнает? – спросил он, когда я присела на табурет напротив него.
– Что его жена ходила ко мне, – быстро нашлась.
– И что в этом криминального? Послушай, я знаю Ярослава, пусть и не слишком хорошо. Может, он немного и неуравновешенный, но точно не дурак. Алиса покончила с собой, все.
Только это не все. И тут я своими мыслями с Калининым поделиться могу:
– Андрей, ну не было у нее ни депрессии, ни эмоциональной нестабильности, ни даже малейшего намека на суицидальную идеацию *(то же, что и суицидальные мысли).
Он смотрел на меня внимательно, привычно прищурив правый глаз. Неужели догадался, что я что-то не договариваю.
– Хватит, Дина, это уже не твоя клиентка. Приготовь лучше пожрать что-нибудь.
– Женись. Или найми домработницу. Пусть они тебе и готовят.
– Зачем? У меня четыре дипломницы и две аспирантки, – рассмеялся он довольно, а я покачала головой. Андрей бы в жизни не стал эксплуатировать труд студентов, даже если бы они выстроились сами в очередь с ведрами, швабрами и тоннами продуктов на его пороге.
Об Алисе мы больше не говорили, но, пока я стояла у плиты, мыслями так и возвращалась к ней.
Теперь я поняла, почему в первую нашу встречу она так рассматривала меня, что я и сама не поняла, кто к кому пришел за помощью. Ратомского я видела только на фотографиях, один раз по телевизору, но она явно старше его… была. Лет на пять, возможно, и больше. Алиса явно знала о том случае двухлетней давности, поэтому и не сказала фамилию мужа. Только я все равно не понимала, почему она выбрала меня, если, по идее, не должна была проникнуться ко мне симпатией заочно.
Отключив плиту, я сняла фартук и позвала Андрея, который даже помочь мне не удосужился, а просто слинял к телевизору.
– Ты прелесть, – похлопал он меня по плечу. – Я бы на тебе женился, если бы не был закоренелым холостяком.
– Два психолога в одной квартире – не самое лучшее сочетание. Ладно, я домой. До свидания, Андрей Григорьевич.
– Счастливо, Дина Анатольевна, – подмигнул он, закрывая дверь.
Мы всегда держали субординацию, даже если были наедине. Могли обращаться на «ты», могли на «вы», я обычно по имени-отчеству, он не всегда. Но сегодня на короткий миг наши отношения снова перешли из официально-деловых в дружественные, хотя друзьями мы не были никогда.
ГЛАВА 2 Ярослав
Массивный гроб из красного дерева опустился вниз вместе с венками. И все. Как будто ничего и не было. Просто зал, наполненный людьми, собравшимися вокруг прямоугольного возвышения.
Мне было насрать на соболезнования, которые произносили люди с безучастными лицами. Они не скорбели, они ее почти не знали.
– Ярослав Владимирович, – подошла ко мне организатор похорон. – Мы можем ехать.
Я лишь кивнул, глядя, как люди начинают тянуться к выходу. Может, поминки в ресторане – это и моветон, а по-русски просто пиздец, но видеть толпу в своем доме не хотелось.
Сев в машину, завел мотор, и услышал стук в окно. Открыл. Моя секретарша Ирина спросила:
– Можно с вами?
Я махнул головой в сторону пассажирского сидения, и она, обежав машину, устроилась рядом со мной. Разговаривать я не хотел. Ира пару раз пыталась завязать разговор, но я лишь пожимал плечами или кивал, пока она не сказала:
– Алиса позавчера мне звонила, просила связаться с ее психологом, а потом я забегалась, в конце рабочего дня грянуло ужасное известие, и в итоге забыла…
Я свернул на обочину и затормозил, повернувшись к Ирине. Клянусь, она испугалась. То ли резкого торможения, то ли моего взгляда.
– Я же ей сказал не ходить к психологу.
Так и было. Сразу сам просил Калинина найти толкового специалиста, хоть и не понимал эту блажь. Считал странностью супруги от безделья. Но ничего хорошего из встреч Алисы с психологами не вышло. А когда она заикнулась про развод, то просто хлопнул дверью, сказав, что с промывкой мозгов покончено.
Ира в непонимании пожала плечами и почти вжалась в сидение.
– Как зовут ее психолога?
– Я не помню, – задумалась она. – Где-то в офисе записано, в понедельник можно посмотреть. Фамилия на букву «С», что-то вроде Смирнова, Серова, Сидорова…
– Сивцова? – спросил я тихо, уже заранее зная ответ.
– Кажется, да.
Ну, конечно, из всех психологов в городе она выбрала эту амбициозную суку. Неудивительно, что та могла ей забить голову всякой дрянью. Такие, как она, могут. Волчица с внешностью овечки. Надо было два года назад размазать эту стерву вместе с ее дешевым психоанализом. Зря послушал Калинина, который ее защищал. Может, трахал ее, поэтому и заступался.
Но в этот раз она не отделается. Пусть она ни в чем не виновата, но расскажет мне все, о чем говорила с Алисой.
Я не помнил лиц, они все сливались за длинным столом. Рядом со мной сидела Ирина, все время что-то подкладывая в тарелку. А мне кусок в горло не лез.
– Ярослав Владимирович, – покачала головой секретарша, – ну съешьте же вы что-нибудь.
Меня прямо передернуло. Интонации Алисы в ее голосе. Так жена со мной разговаривала, когда мы познакомились. Сколько мне тогда было? Семнадцать? Восемнадцать?
Я сцепил зубы и повернулся к Ирине:
– Не надо так со мной разговаривать.
– Извините, – уткнулась она в тарелку.
Ира была подругой Алисы, наверное, поэтому и позволила себе такую вольность. Жена никогда не лезла в дела фирмы, не просила устроить знакомых, так сказать, по блату. Просила только за нее, за подругу, которая была методистом на кафедре университета, где когда-то работала Алиса, и получала копейки Секретарь – это не зам гендиректора, поэтому я и пошел навстречу. Ирина никогда не козыряла на работе знакомством с моей женой, все выполняла в срок и добросовестно, поэтому я остался доволен рекомендацией.
Кто-то что-то говорил. Я не слушал. Никто из присутствующих здесь не знал ее так, как я. Добрая? Нет, она была почти святой. Красивая? Да не была она красавицей, но душевная красота это сполна компенсировала.
Блядь, заткнулись бы они уже!
Теплая водка обожгла горло. Я слегка поморщился и приложил пальцы к губам. Пустой желудок отозвался спазмом.
Застучали вилки, и этот звук раздражал. Я поднялся из-за стола и вышел на улицу. Достав сигарету, начал крутить ее в руках. Мне не было больно, была только обида. Как ты, Алиса, могла со мной так поступить? Что было не так? Почему?.. Почему ты меня бросила?
Не люблю, когда остаются вопросы без ответов. И я знаю, кто мне поможет. Дина Сивцова, сука без принципов, которая пытается реализоваться через известные имена. Я выбью из нее ответы.
В кармане завибрировал телефон. Зажав сигарету зубами, достал его и посмотрел на экран. Номер, без имени.
– Да? – ответил, хлопая свободной рукой по карманам в поисках зажигалки.
– Ярослав Владимирович, – голос узнал сразу, за вчерашний день он впечатался в мою память, – завтра вы можете заехать за вещдоками.
Ага, содержимое сумочки, украшения Алисы стали вещдоками. Были дорогими сердцу безделушками, а стали никому не нужным хламом.
– Хорошо, – сказал я и сбросил вызов.
Где эта чертова зажигалка? Наверное, в машине оставил. Я и не хотел курить сначала, но чертова особенность – когда что-то не можешь получить, этого хочется еще сильнее. Вот и сейчас невыносимо тянуло курить.
Дверь ресторана открылась. Закамский. А я его даже не видел на похоронах. Странно, что он здесь. Друзьями мы не были, да и коллегами назвать даже сложно. Виделись пару раз на особо крупных сделках, один раз обедали вместе. И все.
– Ярослав Владимирович, – кивнул он мне. – Еще раз примите мои соболезнования.
– Уже уезжаете? – спросил я.
Черт, я забыл его отчество.
Закамский кивнул и протянул мне зажигалку. Я подкурил, вернув ее в правую руку мужчины напротив.
– Вы без жены, Вадим? – решил я обойтись без отчества, кивнув на кольцо на руке.
– Она занята, но передавала вам тоже соболезнования.
Как же, даже не сомневаюсь, что нет. Обычная светская вежливость. Не удивлюсь, если его супруга сейчас сидит в каком-нибудь салоне красоты.
– Спасибо, – так же вежливо ответил я. – До свидания, – протянул руку.
Закамский ответил на рукопожатие и направился к машине.
В ресторан возвращаться я не хотел. Насрать, кто и что обо мне подумает. Пусть бухают, пусть хоть танцуют там, а я устал. Отбросив окурок, быстрым шагом дошел до машины и через полчаса тормозил возле ворот. Телефон разрывался вибрацией, но я даже не смотрел на экран. Наверняка в ресторане меня потеряли. Загнав машину в гараж, посмотрел на темные окна и понял: и туда я не хочу.
Но идти больше некуда. Я снова на секунду почувствовал себя семнадцатилетним пацаном без крыши над головой и рубля в кармане. Интересно, что бы со мной стало, если бы я тогда не встретил Алису? Возможно, был бы уже в могиле или на зоне.
Тогда была зима, крещенские морозы. На улице минус тридцать, а я в старых ботинках с потрескавшейся подошвой, настывающих до одеревенения джинсах, уже затертых, с вылезавшими местами нитками, и в осенней куртке, хоть и новой, украденной несколько месяцев назад, надетой на когда-то белую футболку.
Я шел по улице, думая, что не переживу эту зиму. Пальцы на ногах уже заледенели, руки я пытался согреть дыханием, но помогало мало. Из очередного подвала, относительно теплого, меня выгнали. Теперь надо было найти новый, но проблема в том, что почти все закрыты. В кафе, даже самые дешевые, идти не вариант – быстро выпрут, знакомых в этом городе не было. Я не знал, что делать, как будто даже мозги отмерзли на этом чертовом холоде.
И тут я увидел, как из дверей здания на противоположной стороне дороги начинают выходить молодые парни и девушки. Курят, смеются, идут к машинам и на остановку. Я посмотрел на вывеску – университет. Почему бы и нет? Если там нет системы пропусков, то хотя бы согреюсь. Перебежав дорогу, немного помялся у дверей и все-таки потянул на себя за белую пластиковую ручку.
Я даже опьянел от тепла. Меня немного повело в сторону, голова закружилась. Но это от голода и недосыпания. Главное теперь – затеряться среди студентов, найти какой-нибудь укромный уголок и отогреться. Я шел по коридорам, глядя на таблички на дверях. Деканат, аудитория, аудитория, аудитория, кафедра, снова аудитория. В конце концов, мне все-таки повезло. В конце коридора на втором этаже нашлась узкая дверь без опознавательных знаков. Я нажал на ручку и приоткрыл. Если там кто-то и будет, то просто извинюсь и скажу, что ошибся. Но за дверью была лишь маленькая комната, даже каморка, наполненная ведрами, швабрами, тряпками, химсредствами. Слава богу!
Я устало опустился на пол, притянув ноги к груди, и сам не заметил, как уснул. А разбудил меня женский визг. Я вскочил на ноги, наверное, быстрее, чем проснулся. Полная блондинка в очках вопила, глядя на меня. Тут же я услышал стук каблуков, и уже другой голос спросил:
– Катерина Стефановна, что?
В дверном проеме появилась женщина, полная противоположность первой: худощавая, темноволосая, молодая.
Тогда я впервые и увидел Алису…
