Юлия Евдокимова
Умбрия – зеленое сердце Италии. Тайна старого аббатства и печенье святого Франциска
9
Дом графини стоял в самой верхней части города, и Саше опять пришлось карабкаться по лестницам, где ступеньки почему-то шли вниз, когда сама лестница вела вверх. Только в конце лестницы отдувающаяся девушка догадалась, что это сделано на случай дождя. Попробуй поднимись или спустись по такой крутой каменной улице с мокрыми скользкими ступенями! А так ребро следующей ступеньки задержит твою ногу.
Саша сверилась с адресом и уже хотела войти во двор, в высокую и широкую арку, как вдруг застыла: прямо с арки на нее смотрели два огромных синих глаза с ресницами! Они были нарисованы на замковом камне арки и, куда ни сверни, казалось, внимательно наблюдали за тобой.
– Необыкновенный город Спелло, – засмеялась Саша и, подмигнув синим очам, вошла в арку.
Дом графини стоял в глубине широкого двора. Маркиз за обедом рассказал, что принадлежавшее его предкам, семье Бальони, строгое средневековое палаццо, больше похожее на крепость, теперь в собственности города и там заседает муниципальная власть, а вот дворец семьи графини так и остался частным.
Спелло. У дома графин
Внешне здание не впечатляло, оно отличалось от прочих розово-серых каменных домов Спелло. Это был желтый трехэтажный особняк с маленькими окошечками на самом верху, широкой кованой дверью и несколькими затворенными окнами на первом этаже. На втором высокие ставни на широких окнах были распахнуты.
Она несколько раз стукнула в дверь большим медным кольцом, которое располагалось в пасти такой же медной головы льва. Дверь почти сразу распахнулась, и на девушку вопросительно взглянула маленькая азиатка в синем платье с белым воротничком.
– Мое имя Александра Емельянова, – сказала Саша, подозревая, что горничная никогда этого не выговорит. – У меня назначена встреча с синьорой.
Азиатка посторонилась и жестом пригласила Сашу войти.
Девушка оказалась в большом холле с расписанным фресками потолком на уровне третьего этажа, дальше по лестнице она попала на второй этаж, в большой зал, весь в золотых и синих фресках на стенах, с огромными мягкими креслами и диваном в углу. Правда, фрески было сложно рассмотреть из-за плотно задернутых тяжелых темных штор.
Горничная постучала в боковую дверь, раздалось традиционное «avanti!», и Саша оказалась в салоне, или кабинете хозяйки дома.
Бессонной ночью в Сашиной голове сложился образ графини ди Розати. Это должна быть маленькая ухоженная пожилая леди в чем-то светлом, с седыми до синевы волосами, с аккуратной стрижкой средней длины, родная сестра элегантных пожилых леди из римской столовой. Но навстречу девушке, опираясь на трость, поднялась высокая дама с темно-русыми волосами, взбитыми в высокое каре. Она была одета в элегантный бежевый кардиган и коричневую юбку, на протянутой для приветствия руке тускло блеснул крупный янтарный перстень в серебряной оправе. Такая же янтарная брошь украшала лацкан кардигана.
Саша представилась, пожав графине руку, и на секунду растерялась, не зная, как вести себя дальше, но неожиданно расслабилась, узнав странный старомодный запах, который стоял в комнате. Точно такой же запах Саша помнила из детства, он исходил от трюмо бабушки. Так пахли рассыпчатая пудра, какие-то ароматизированные пуховки и старые помады, и именно такой аромат витал сейчас в жилище графини ди Розати.
– Садитесь, дорогая! – графиня тяжело опустилась в кресло и отставила в сторону массивную трость. – Дорогой Клаудио («У нее все дорогие?» – удивилась про себя Саша) мне позвонил и попросил с вами встретиться. Сказал, что нам, девочкам, найдется, о чем поболтать, и вы скрасите мое одиночество. Ах, вы, конечно, не откажетесь от кофе?
Как раз в этот момент двери распахнулись, и все та же азиатка внесла поднос, на котором стояли две малюсенькие чашечки с горячим кофе, два бокала с шипучим светлым напитком и блюдечко с печеньем – пухлыми жесткими кружочками, посыпанными сахаром.
– Спасибо, дорогая, – графиня небрежно махнула горничной, и Саша чуть не рассмеялась. Видимо, графиню окружали только дорогие люди.
– В это время дня я люблю пить просекко, – кивнула пожилая синьора на бокалы. – Вы согласны со мной, этот напиток очень бодрит? – И тут же, не дожидаясь ответа, спросила: – А вы уже были в соборе, видели фрески Пинтуриккьо?
– Феноменально! – только и успела вставить Саша, но графиня продолжала щебетать:
– Пробуйте печенье, такое пекут только в Умбрии.
Саша осторожно откусила кусочек и вежливо закивала: печенье действительно оказалось вкусным.
– Так что привело вас в Спелло, tesoro? – дама прикрыла глаза, наслаждаясь прохладным напитком.
Саша чуть пригубила просекко, открыла рот, но так и не успела ничего ответить. По-видимому, графине не требовались ответы на вопросы, ей достаточно было говорить и видеть перед собой собеседника, а это решало многие проблемы. Кроме одной: как же завести разговор об убитой девушке?
Вывалив на Сашу море совершенно бесполезной и неинтересной информации, синьора как раз и перешла к нужной теме.
– Просто замечательно, что мы с вами можем посидеть, поболтать и выпить просекко, – понизила голос графиня, словно собиралась выдать секрет. – Я большей частью одна… конечно, ко мне приходят с визитами, звонят, вот как раз дорогой Клаудио звонил вчера, но в основном я одна в этом огромном доме. Вы меня понимаете, – кивнула она на дверь комнаты, за которой скрылась прислуга. – О чем можно поговорить с этой…
Саша окинула взглядом комнату. Именно такими мы ожидаем увидеть салоны престарелых графинь: жестковатые кресла и диван с бархатной обивкой и выгнутыми спинками, журнальный столик на витых ножках, картины по стенам и люстра – вот люстра-то, пожалуй, больше подошла бы для громадного собора, чем для дома.
Все вокруг было мечтой антиквара – и торшеры под мягкими абажурами на золоченых ножках, и тяжелые подсвечники в углу… «Чем там ударили по голове бедную девушку?» – задумалась Саша, уже не улавливая смысла в бесконечном потоке слов, исходящем из графини. В этом случае жертвой должна была стать ди Розати, и она, Саша, прекрасно поняла бы Веронику, треснувшую графиню по голове… ну вот хотя бы тем канделябром на старинном столике.
И вдруг какое-то слово зацепило, и Саша стряхнула дремоту как раз вовремя, чтобы услышать последние слова старой дамы:
– Вы представляете, какой ужас?
– Ужасно! – воскликнула Саша.
– Она была такой молодой, – продолжала графиня. – Знаете, это ведь был знаменательный день, праздник нашего святого покровителя, Сан-Феличе, – графиня перекрестилась и поднесла пальцы к губам. – Я договорилась с доном Сильвано, это священник из нашей церкви. Вы знаете, дорогая, эта церковь, вы ее наверняка видели, чуть выше, на углу, – веками была церковью семьи ди Розати!
– Что вы говорите! – воскликнула Саша.
– Да, и когда бедная девочка захотела поучаствовать в процессии, – конечно, дорогая, вы меня понимаете, я не могла позволить ей занять место ди Розати, какой бы милой она ни была. Ну, мы с вами понимаем, дорогой Клаудио говорил, что вы одна из нас.
– Э-э, да, – выдавила девушка, вспомнив «благородное происхождение» собственного деда. И, расправив плечи, задрав подбородок, уже уверенно и даже высокомерно кивнула: – Конечно, я понимаю, – чуть не схватив графиню за плечи, чтобы хорошенько встряхнуть: дальше-то что, в конце концов?
– Так вот, о чем я? Ах да, дорогая, девочка очень хотела пройти в процессии, и я договорилась с доном Сильвано, что ей разрешат пронести свечи перед ларцом с мощами Сан-Феличе вместе с другими женщинами из очень хороших семей. Девочка была так счастлива!
– Но что же произошло? – все же встряла Саша.
– Ах, ну кто же знает! Вы же представляете, как работает полиция! Господи, куда все катится, если даже в нашем городе, где никогда ничего не происходило, где мы двери не запираем, уходя из дома, вдруг случилось такое. Не понимаю, что ее понесло на кладбище ночью.
– На кладбище? Боже, какой ужас, – подражая интонации графини, пропела Саша, удивившись про себя, зачем Веронику действительно понесло на кладбище, да еще ночью? Даже в городе, где никогда ничего не происходит, сама Саша ни за что не сунулась бы ночью на кладбище, будь тут хоть праздник десяти святых покровителей сразу.
– Но там, наверное, была церемония?
– Дорогая, какая церемония на кладбище? – удивилась графиня. – Все происходит в соборе, а потом процессия два раза обходит весь город. Кладбище тут совершенно ни при чем.
– Так и неизвестно, кто это сделал? – спросила Саша. – Может, кто-то из ее здешних знакомых?
– Помилуйте, дорогая, какие знакомые? Девочка почти не говорила по-итальянски, и все знакомства происходили только через меня, с людьми моего круга. Она совершенно ни с кем не общалась.
– Вы считаете, что в Спелло безопасно? – изобразила из себя обеспокоенную светскую даму Саша, опять пропев эту фразу на манер ди Розати.
– Боже, ну конечно, дорогая! Здесь никогда ничего не происходит… Правда, говорят, что за последние годы пропало несколько девочек, но вас это совершенно не касается, они все школьницы, и случилось это только пару раз.
– Пропали девочки? – привстала Саша.
– Это глупости, дорогая. Вы же знаете, что дети вечно любят делать то, что им запрещают, здесь же вокруг горы, леса, шаг в сторону – и ты упал с обрыва, и тебя никогда никто не найдет в этих горах. Вы обязательно ко мне заходите! – вдруг прервала свой рассказ графиня, и Саша поняла, что пора проваливать, так «деликатно» ей об этом намекнули.
– Мы с вами так мило поболтали! – графиня позвонила в колокольчик, как в историческом фильме, окончательно изумив девушку.
Саша заверила ди Розати, что обязательно заглянет, пожала графине руку и в сопровождении служанки покинула палаццо.
На улице она всей грудью вдохнула свежий весенний воздух. Все же пудры и духов было слишком, несмотря на воспоминания о детстве. И чувствовала она себя так, словно провела несколько часов в сложном судебном процессе, а скорее, на сцене театра, так трудно было соответствовать манере общения старой синьоры. Графиня оказалась абсолютно нереальным, киношным или книжным персонажем. Саша никогда бы не поверила, что такие личности встречаются в реальной жизни!
И тут же ее накрыл совсем другой запах, лишивший силы воли и магнитом притянувший к раскрытым дверям небольшой лавочки на углу. У самого входа в пластиковых корзинах лежала огромная клубника и пахла так, что Саша отдала бы любые деньги, чтобы съесть ее немедленно. Ягоды лоснились красными боками, и выставить их вот так, у дверей, почти на улице было прекрасным маркетинговым ходом – никто, почувствовавший волшебный аромат, не смог бы устоять. Здесь же нашлось неплохое местное вино, овечий сыр, а по соседству, у мясника, ей нарезали тонкими ломтиками темно-янтарную, словно перстень графини, ветчину прошутто.
«Что еще надо для легкого ужина», – подумала Саша, с изумлением увидев, что дело идет к вечеру. Оказывается, не один час просидела она под щебетание графини ди Розати.
10
Вернувшись домой, она взяла бутылку вина, бокал, купленную клубнику и спустилась через черный ход на кривую улочку. Здесь была калитка в сад, который, как сказала хозяйка, тоже принадлежал ей, и им Саша могла свободно пользоваться. Она отворила проволочную калитку, вошла и уселась под яблоней, за пластиковым столиком, покрытым клеенчатой скатертью в цветочек, налила вино в бокал и, не думая уже ни о чем, просто любовалась закатом над долиной.
Неожиданно с улицы послышался шум, и около дома затормозил огромный ветхий мотоцикл с коляской, который ну просто никак не должен был протиснуться сквозь кривые улочки и лестницы. С мотоцикла слез немолодой усатый мужичок в камуфляжной форме, напевавший под нос какую-то песенку, он явно посетил не один бар,
– О! – замахал он руками. – Вы снимаете дом у Патриции! А я сосед, Казимиро.
Саша помахала в ответ и, надо же было что-то сказать, спросила:
– А вы не знаете, какого века эти дома?
Казимиро обвел улицу взглядом, словно видел все в первый раз, задумался.
– Двенадцатый, по-моему, – ответил он после раздумья. – Но, синьора, это не самое важное! Вот эта мостовая, по которой вы ходите, на которой стою сейчас я, – ей уже более тысячи лет, это еще римские дороги! Уверяю вас, я знаю, о чем говорю.
Я резчик по дереву – видели сувениры в магазинах? – откланялся он и удалился в маленькую дверь, вокруг которой были сложены гигантские штабели всевозможных пеньков и кореньев, которые Саша поначалу приняла за дрова для растопки. Через пару минут из-за дверей раздался звук пилы, видимо, посетив городские бары, Казимиро набрался достаточно вдохновения для своего творчества.
Солнце село за синие горы, и стало прохладно. Саша вспомнила, что выключила телефон, когда явилась к графине с визитом, достала его из кармана, включила и увидела несколько пропущенных сообщений. «В доме посмотрю», – решила она.
Собрала со стола тарелки, отправилась в дом и открыла сообщения.
«И вечер опускается на город,
Тают в сумерках фонари и зажигаются звезды,
В последних отблесках заката моя первая мысль – о вас».
Так звучало послание Клаудио.
– Вот это да! – восхитилась Саша. – Просто хокку! Или как там еще называются японские стихи. И тут же отправила ответ: – Bellissimo, grazie!
Второе сообщение пришло с незнакомого номера.
«Salve! Это Серджио Гаэтани, лейтенант карабинеров. Перезвоните мне, пожалуйста».
«Ну вот, – подумала Саша, – на третий день пребывания в Италии дело сдвинулось».
Ночью Саше опять спалось неспокойно, она ворочалась с боку на бок, представляя себе завтрашний разговор с Гаэтани. Встреча была назначена на десять часов, и она раз за разом проговаривала про себя их возможные диалоги.
Вряд ли ей повезет так, как с комиссаром Дини. Тогда, в Тоскане, ему понадобилась помощь говорящей по-русски девушки, а дальше сама собой завертелась невероятная история, чуть не стоившая Саше жизни. Но в Тоскане она давно дружила с жителями любимого городка и часто туда приезжала, чувствуя себя как дома. В Умбрии же была совершенно чужой и, спустя год после гибели Вероники, при всем желании не могла бы оказаться полезной. Поэтому, скорее всего, назойливую иностранку просто вежливо пошлют… осматривать достопримечательности.
Впрочем, была надежда, что ее новый поклонник в лимонном пиджаке созвонился с карабинерским начальством, и тогда, возможно, она получит какую-то информацию. Она прекрасно знала, что в Италии связи решали совершенно безнадежные вопросы. А титул на визитной карточке, вызывая раздражение тех, кто им не обладал, открывал многие двери.
Потом Саша вдруг вспомнила Роберто и Луку, а дальше, уже уплывая куда-то в дремоту, увидела старые башни любимого тосканского городка Кастельмонте и окончательно провалилась в сон.
11
Проснувшись рано, по звонку будильника на телефоне, Саша чувствовала себя отдохнувшей. В путешествиях ей редко снятся сны. Но в эту ночь она снова вернулась в древний тосканский город на высоком холме, и ощущение счастья сохранилось после пробуждения.
– В конце концов, здесь не так уж и далеко, часа три, хоть и с пересадками, вот закончу дела и съезжу на пару дней, – решила она, с трудом представляя, как она сможет здесь что-то закончить, если пока и начать ничего не удалось.
Встреча с Гаэтани была назначена в баре, который Саша облюбовала с первого дня. К назначенному времени, совсем забыв о том, что итальянцы по определению не могут быть пунктуальными, Саша вошла в бар и огляделась. Ей навстречу из-за углового столика поднялся высокий темноволосый мужчина средних лет в темной форме итальянского жан- дарма.
– Синьор Гаэтани?
– Алессандра? – одновременно начали они, рассмеялись и пожали друг другу руки.
– Я сразу понял, что это вы, – сказал Гаэтани, – во‑первых, мне вас описали, а во‑вторых, вас никак нельзя принять за итальянку.
Кафе в Спелло
– Ну, а вас точно не спутаешь ни с кем, – кивнула Саша на форму.
– В отличие от полиции, мы, люди военные, обязаны ходить в форме.
– И быть пунктуальными, – подхватила девушка, и они оба рассмеялись.
– Синьор Гаэтани, – начала Саша.
– Серджио, – перебил карабинер, – и давай на «ты».
– О, здорово, потому что у меня с грамматикой вашей на «вы» не очень получается, – обрадовалась девушка.
– А знаешь, что это основная примета иностранца, пусть даже хорошо говорящего по-итальянски? Обычно с этим у всех возникают проблемы.
– Серджио… вам… тебе, наверное, объяснили, что я приехала в связи со смертью русской девушки, Вероники. Я ни в коем случае не хочу вмешиваться, семья просто попросила меня приехать, поговорить с людьми, которые знали Веронику, и я могу действовать официально, – заторопилась она, доставая нотариальную доверенность, переведенную на итальянский язык.
– Для иностранки у тебя хорошие знакомства, – сказал Серджио. – Меня уже приглашал капитан, сказал, что к нему обратился уважаемый человек. Просил посодействовать.
Саша покраснела, мысленно давая себе обещание непременно пригласить маленького маркиза на обед.
– Но главное, – продолжал между тем карабинер, – мне позвонил старый знакомый, комиссар полиции Лука Дини, я его очень уважаю, и он просил… ну, во всяком случае, поговорить с тобой.
– Но и не только?
– И не только, – рассмеялся Гаэтани. – Главное, он просил присмотреть за тобой, чтобы ты не попала в какую-нибудь историю.
– Я постараюсь. И какая может быть история, если я просто хочу поговорить с людьми?
– А вы давно знакомы с Лукой? – поинтересовался Серджио.
– Около двух лет, – Саша прикусила губу, вспоминая. – Я бы сказала, что мы действительно хорошие знакомые, даже друзья.
– Так что ты хотела узнать?
– Прошел год, как убили Веронику, и зацепок, как я поняла, нет, никто не арестован. По крайней мере, я должна успокоить семью, что расследование идет, не брошено.
– Знаешь, это весьма странный случай, – сказал Серджио. – Ни с кем эта девушка не ссорилась, практически никуда и не выходила, во всяком случае, друзей у нее здесь не было. И вдруг мы находим ее тело…
– Но ведь я читала несколько раз в Интернете про убийства русских женщин здесь, в Умбрии.
– Я помню эти случаи, но это было всего два раза за последние двадцать лет, как к нам стали приезжать на заработки из Восточной Европы. И в обоих случаях это были бойфренды женщин. Один, по-моему, не совсем здоровый психически, приревновал подругу и задушил. А вторая вообще встречалась с кем попало, и с наркоманами тоже. Здесь совсем другой случай… – Серджио задумался. – Это был праздник местного святого, и ваша девушка принимала участие в церемонии.
– В каком качестве? – Саша решила выслушать историю с самого начала, уже в изложении карабинера.
– Ты же знаешь, что она была секретарем у местной nоbildonna, аристократки? Во всяком случае, у нее было официальное разрешение на работу именно в качестве секретаря. Так вот, знатные семьи Спелло во время церемонии выполняют различные обязанности. Сама синьора больна, она с трудом ходит, сильно сдала за последние годы и не могла участвовать в празднике, как обычно. А русская девушка, Вероника, по словам синьоры, очень хотела принять участие, причем не как турист, а как местная, как жительница Спелло. И синьора договорилась со священником, доном Сильвано, чтобы девушке нашли место среди свеченосцев.
– Среди кого?
– Когда выносят святые мощи, то и впереди, и позади носилок с мощами идут различные группы людей, играющих определенные роли. Вероника попала в группу женщин, которые, в белой одежде и со свечами в руках, шли впереди носилок. Девушка не вернулась к ночи, и синьора – она здесь весьма уважаема – позвонила дону Сильвано. Тот тоже не видел девушку, во всяком случае, она не вернула выданную одежду, такой длинный белый балахон…
– Как у религиозных братств на Пасху?
– Нет, это просто длинный белый наряд, без капюшона. В общем, одежду она не возвращала… – Серджио помолчал, вспоминая. – Так вот, дон Сильвано позвонил в местный полицейский участок и сообщил, что девушка не вернулась домой, графиня забеспокоилась и потребовала сообщить в полицию. Тогда решили подождать до утра, ведь она вполне могла с кем-то познакомиться, полночь – это не критично, да еще в праздник, вот и решили подождать.
– То есть, если бы вовремя спохватились, ничего бы не случилось?
– Нет, Алессандра, в полночь девушка уже была мертва…
То майское утро ровно год назад было очень теплым. Карабинеров вызвал сосед синьоры Маркини. Синьора уже лет десять как овдовела и каждое утро начинает с похода на кладбище, к могиле мужа, она и нашла тело… Лейтенант вспомнил рыдающую старую женщину, вокруг которой столпились соседки, кладбище в самой верхней точке города, откуда открывались виды на всю округу, на многие километры.
Там, на плиточной дорожке среди памятников, лежала темноволосая девушка с пробитой головой… Обломок плиты, которым ее ударили, нашли внизу, под горой, отпечатков пальцев на нем не было, да и, упав с большой высоты, этот обломок развалился на мелкие куски. Только по следам крови его и смогли собрать хотя бы частично.
Ветер отнес белый балахон для церемонии на несколько шагов в сторону и шевелил, словно перелистывал газетные страницы…
В этот момент хозяйка бара принесла еще кофе и поставила перед карабинером заказанные им горячие круассаны – корнетти, как зовут их в Италии.
Серджио отхлебнул свой капучино и продолжил:
– В том-то и сложность, что Вероника не завела друзей, во всяком случае, мы об этом ничего не знаем. Все вокруг говорят, что общалась она только со знакомыми синьоры, а там всего-то несколько человек, и все уважаемые люди, такие, как дон Сильвано…
– Но ведь она куда-то ходила – в магазин, на рынок, встречалась с множеством людей.
– Алессандра, мы опросили весь город, как ты заметила, он небольшой. И ее обязательно бы увидели в чьей-то компании, но ничего подобного не было. Маньяки у нас тут, знаешь ли, не водятся. Скорее всего, это кто-то случайный, не местный, и найти его, раз нет свидетелей, практически невозможно. Родственники давно знают подробности: следов сексуального насилия не было, умерла она практически сразу, удар был сильным. Убийство, судя по всему, не планировалось, – девушку ударили куском гранита, одним из тех, что лежат у стены у входа. Потом, для верности, ударили еще раз. Убийца сбросил камень со стены. Мы нашли только крошки и мелкие кусочки, говорить об отпечатках или пробах ДНК не приходится. Ты же, наверное, видела, какая там высота.
– Она что-то увидела, помешала кому-то?
– Алессандра, мы не на Сицилии, да и там случайных людей не убивают без причины камнем по голове. И что можно было увидеть в полночь на кладбище? Предупреждая твой вопрос: всех стоящих на учете в психиатрических клиниках мы проверили. На празднике были туристы, но, к сожалению, никто из местных ничего не видел, из туристов тоже никто не обратился. Поэтому свидетелей, увы, нет.
– А почему этим делом занимаетесь вы, карабинеры? Почему не полиция?
– У нас в Италии кто первый прибыл, тот и ведет расследование, у нас ведь фактически одинаковая компетенция с полицией, поэтому куда был сделан звонок, к нам, в армейскую службу, или к ним, в полицию, тот и выезжает.
– А я думала, у вас совершенно разные функции, только не знала, какие, – удивилась Саша.
– Мы просто подчиняемся разным министерствам, наша знаменитая бюрократия в действии! И, в отличие от полицейских, мы – военные, – ответил Гаэтани. – Ну, если смогу еще чем-то помочь, – звони, я вроде все рассказал, что знал, чего делать и не должен был, – он вдруг подмигнул Саше. – Привет комиссару!
– Погоди… Мне тут сказали, что в округе пропадают девочки.
– При чем здесь это? – уже вставая, пожал плечами Гаэтани. – Да, было несколько случаев, но сама видишь, леса здесь густые, горы, пошли гулять и оступились. Этими делами занимается полиция. И никакой связи тут нет.
Он попрощался с барменшей и еще раз махнул Саше, уже в дверях.
– Синьора, вы про девочек спрашивали? – подсела к ней за столик хозяйка бара. – Да что с них взять, с полиции, с carabinieri… они тут не помогут.
– В смысле?
Барменша огляделась по сторонам и, наклонившись к Саше, прошептала:
– Здесь все это знают, девочки не пропали, их забрали демоны. Тут уж ищи – не ищи…
– Какие демоны? – чуть не засмеялась Саша. – Здесь, в Спелло?
– Ты же иностранка, приезжая, – снисходительно покивала головой женщина, – а тут все знают, что в аббатстве Карреджо, там, за холмом, живут демоны. Это проклятое место, туда не только ночью, но и днем лучше не ходить. Местные все стороной и обходят. Там ведьмы проводят свои ритуалы, еще старики рассказывали.
– А что это за аббатство? Никогда не слышала, – удивилась Саша.
– Оно заброшено, лет уже двести, хотя хозяин есть, даже налоги платит, бедняжка. А сам туда тоже ни ногой, так и стоит аббатство пустым. Ну ладно, заболталась я! – и женщина, проигнорировав Сашин вопрос, кто хозяин аббатства, ушла за стойку.
Там она демонстративно загремела бокалами, так что Саше осталось только положить на стойку чаевые, за ее кофе заплатил Гаэтани.
