Юлия Корнеева
Моя любимая, ЗАНОЗА…
Отвернувшись, я решительно двинулась к приоткрытому окну. Оказавшись на улице, поняла, что скоро станет совсем темно, сейчас только начало смеркаться. Где же могут быть все? Я же так все хорошо придумала, а зрители ушли, прям неудача.
Хотя можно было остаться, ведь я и без них могла поймать вредителя, но то чувство холодящего страха по шерстке не давало мне спокойно сидеть и ждать. Мой холодок по коже и вздыбленная шерстка уже успели спасти жизнь, поэтому не будем ленивыми и пойдем поищем всех.
Так, немного ворча, я и добежала до площади, а там самое веселье только начиналось. Казалось, что на площади собрался весь город, так много нелюдей было на площади. Гадкое предчувствие неприятностей только усиливалось, я старалась глазами отыскать своих работодателей в этой толпе. Но у меня ничего не получалось, все лица смазывались в одно огромное пятно, слишком много нелюдей собралось. Народ продолжал подтягиваться, будто реки впадают в море, гомон усиливался, а я уже не надеялась найти Дафну с Диром.
На площади возвышалась деревянная сцена, к которой вела шаткая лестница, кое-как сбитая из грубых досок. Она напоминала площадку для концертов или для казни – ту самую, где рубят головы или вешают приговоренных. Лиза мысленно укорила себя за столь мрачные мысли, но напряжение росло с каждой секундой, и вместе с ним усиливалось ощущение надвигающейся опасности. Может, это всего лишь обычная сцена? Но вдруг на ней разгорелось пламя, вспыхнуло, словно портал в иной мир, и зрелище показалось устрашающим. Лиза замерла, не отрывая взгляда, чувствуя, как в горле застрял ком страха. Спасибо фэнтезийным книгам и фильмам про фантастику, которые подготовили ее к таким моментам.
– «Надеюсь, мой разум выдержит сюрреализм этой ситуации», – подумала она, затаив дыхание.
Когда зарево начало мерцать, в открывшемся портале возникла картина, словно проступившая сквозь тонкую пелену. За ней вырисовывались суровые мужчины в мундирах, вооруженные и решительные. Позади них виднелись городские строения, полностью объятые огнем, полыхающие в языках пламени, словно слились в одном смертельном танце.
Из-за огненного зарева небо окрашивалось в багровый свет – это было смертельно красивое зрелище, будто ты смотришь на лаву и знаешь, что все умрут, но глаз отвести не в состоянии. Мне стало немного не по себе – не хотелось оказаться по ту сторону этой иллюзии, хотя, возможно, это был бы один из способов покинуть сие место. Нужно будет выяснить, как открыть портал и куда лучше по нему уйти.
Пока я была погружена в свои мысли, с другой стороны площадки начали появляться мужчины. Внезапно воздух пропитал странный запах гари. Как странно, что аромат появился только с их приходом, словно какой-то невидимый барьер портала удерживал не только звуки, но и запахи, позволяя нам видеть лишь отрывок чужого мира, но не ощущать его до конца.
Толпа притихла; в наступившей тишине была пугающая, напряженная безмолвность. Пришельцы молчали, стояли, выстроившись в ряды, мрачные и суровые, с холодными взглядами и каменными выражениями лиц. Руки их касались оружия, словно готовы были схватиться за него в любой момент.
Мужчина, стоящий в центре, явно выделялся среди прибывших – выше остальных, с тяжелым взглядом, который укутывала красная пелена, из-за чего глаза казались багровыми; те сверкали кровавой яростью, в которой не было ни тени сочувствия или жалости.
Его лицо уродовал жуткий шрам – глубокий, рассечённый, наверное, клинком – настолько его края были ровными. Сам шрам начинался у брови, разрывая ее надвое, и тянулся вниз, доходя почти до самой скулы.
Раны, оставившие этот след, как бы вгрызлись в плоть, обнажая ее внутреннюю часть до костей, и теперь казались застывшими, воспаленно-красными следами давней боли. Этот шрам не просто делал его страшным – он дал ему нечеловеческую, пугающую сущность.
Лиза действительно испугалась, она никогда бы не хотела с ним встретиться, ни при каких условиях – понимание было четким.
Он выглядел пугающе словно только для нее, остальные не чувствовали нависшую над ними угрозу. Народ был достаточно спокоен, никто в ужасе не пытался сбежать, все просто стояли и ждали. Только чего?..
Мужчина шагнул вперед, решительно поднял руку, и над ней появилось свечение, которое обрисовало голографическое изображение. Мое удивление было настолько велико, что я едва удержалась от удивленного вздоха – голограмма? Фантазийный мир? Это все больше начинало напоминать темное фэнтези. На голограмме был изображен молодой человек, возможно, совсем юноша лет восемнадцати, в плаще, который закрывал фигуру полностью, со светлыми волосами и пронзительно голубыми глазами, что казались нереально яркими. Это точно не был человек – наверное, существо из другого мира. Конечно, он мог быть и старше, но на таком расстоянии было трудно рассмотреть детали.
В тяжелой тишине раздался низкий, властный голос:
– Это маг-стихийник. Объявлен предателем Империи; он враг народа, безжалостный убийца. Наш отряд прибыл слишком поздно, и он успел сбежать. Следы ведут в ваш город. Если кто-либо видел его и готов помочь защитникам, мы будем благодарны. Но если вы намеренно укрываете преступника, то ваш город будет очищен, а виновные публично наказаны на месте.
Толпа содрогнулась, и волна страха прокатилась по людям. Мне самой стало жутко, а тихий шепот по толпе только усилил эту тревогу.
Затем голограмма изменилась, показывая маленькое, пушистое, черное существо с хвостиком.
– Это фамильяр мага, его укрывательство также карается смертью. За поимку фамильяра мы предлагаем награду – десять тысяч золотом.
Лицо жуткого мужчины стало еще суровее, и он продолжил что-то говорить, но в голове у меня теперь было только одно: смерть. Казалось, здесь властвовали дикарские нравы, а правосудие было столь же суровым, сколь и неизбежным.
Голограмма снова сменилась, показывая зверька с оскаленными зубами. Я вгляделась – и с ужасом поняла, что эти зубы мне до боли знакомы… Сердце на миг замерло, захлестываемое осознанием, насколько я попала. Да уж, неприятности сами меня находят!
Без раздумий я рванула к таверне, не оглядываясь и мчась со всех лап, все быстрее и быстрее, подгоняемая страхом смерти.
[1] Мата Хари, немецкая шпионка. Расстреляна по приговору французского суда за шпионаж в пользу противника в военное время.
Глава 4
Я двигалась словно на автопилоте, не задумываясь о риске падения с высоты, просто перепрыгивала через препятствия, летя к своей цели. В одном месте чуть не свалилась, но чудом удержалась, избежав падения, в тот момент сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Близкая смерть очень ярко пощекотала нервы.
Говорят, у кошек девять жизней, но проверять на своей шкурке не особо хотелось. Я бежала так быстро, как могла; мысли гремели в голове, словно набат: надо вытащить его из таверны, подальше, Лизка, давай быстрее, беги еще быстрее. Вдруг они смогут отыскать его по этим связям?
Господи, я уже почти не чувствую лап, скоро и сердце остановится, нельзя бежать еще быстрее, но и остановиться не могу. Эти беспощадные солдаты не станут разбираться, как он оказался в таверне, – просто убьют всех. Сердце билось так яростно, что его стук оглушал.
Как Лизка пролетела все препятствия – никогда не вспомнит.
Влетев в приоткрытое окно таверны, я чуть не грохнулась без сил. Не могла восстановить дыхание, воздух резал гортань. Мне приходилось с усилием делать вдох, проталкивать его к легким и с таким же усилием делать выдох. Я задыхалась, сердце полностью оглушило своим стуком.
Сейчас есть три проблемы: дыхание, сердцебиение и возможное падение.
Лапы совсем не слушались; я вся была как натянутая струна. От забега хотелось просто лечь и умереть, но я гнала эти жалкие мысли.
– Где эта хрень пушистая?.. – раздраженно просипела Лиза под нос.
Зверька не было видно.
– Да как… Так-то! Где он?!
Лиза продолжала задыхаться, не так уж и просто восстановиться от такого затяжного забега. Сердце колотилось уже не от усталости, а от страха, что зверя нигде нет; значит, он может доставить неприятности.
Лиза, словно дикая кошка, носилась по кухне, охваченная отчаянием, и лихорадочно заглядывала под каждую банку, склянку и мешок со снедью. Ее лапки дрожали, а взгляд метался, будто та могла поймать существо там, за полками, или между плотно упрятанными специями.
Однако долго девушка так продержаться не смогла – силы иссякли, и она с усталым выдохом осела на свой пушистый зад.
Едва коснувшись пола, Лиза машинально поправила хвостик, аккуратно пристроив его сбоку. Она улыбнулась про себя, словно милому напоминанию о том, как дорога ей новая часть тела. Этот хвостик стал для нее настоящей любовью с первого взгляда, и она старалась обращаться с ним осторожно и нежно.
– «Сперва надо успокоиться и все обдумать», – решила она.
Силы покинули девушку, а эмоции рвались наружу, мешая здраво мыслить. Прикрыв глаза, Лиза сосредоточилась на дыхании: глубокий и медленный вдох… Выдох… Ее сердце все еще колотилось в груди, но волна паники, казалось, немного отступила.
Она почувствовала, как с каждым вздохом уходит напряжение. Ощущение времени, бегущего сквозь пальцы, медленно растворялось в тишине. Едва слышные отклики тревожных мыслей пытались вернуться, но Лиза уверенно гнала их прочь. Наконец, ее дыхание стало ровным, разум – ясным.
– «Аллилуйя!» – мысленно воскликнула она, открыв глаза.
Превозмогая усталость, Лиза похвалила себя за то, что смогла быстро собраться.
– «Так, рассуждаем. Я оставила эту тварюшку на полу… Всю в крови. Если он жив и сам куда-то уполз, то должен остаться след. А если следа нет – значит, кто-то его нашел и унес. В этом случае, получается, проблема уже не моя!»
Нахлынула волна самодовольства.
– «Ах, какая же я умная и сообразительная!» – подумала она, хоть и понимала, что это была лишь попытка подбодрить себя.
Поднявшись на задние лапы, Лиза осторожно подошла к месту, где оставила зверька. Ее взгляд скользнул по полу, выискивая намек на ответ, и тут… Она заметила кровавые следы.
– «Да чтоб тебя…»
Стало ясно, что маленький зверек решил спастись сам. Оставляя за собой едва заметный след, он ускользал все дальше. К счастью, путь его был прямым и четким – как раз к каменной стене, у которой теснились большие глиняные кувшины с вином.
– «Ну что ж, решительно пойду и посмотрю», – подумала я, но тут же вспомнила про его острые зубы. – «Лучше бы зверек оказался слабым и не настроенным агрессивно. Но что, если он все-таки решит напасть?»
Сердце заколотилось, и на меня нахлынула волна паники, а вместе с ней – внезапное, почти подавляющее, чувство трусости.
– «Зачем мне вообще ввязываться в это?»
Вздохнув, я попыталась успокоиться. Дафна сможет сама разобраться, а я могла бы спокойно идти своим путем.
От этой мысли стало немного не по себе. Меня передернуло. Никогда ведь не была ни трусливой, ни неблагодарной. Всегда верила, что несправедливость – худший грех, и что рано или поздно за все воздастся.
Моя нерешительность испарилась, а на смену ей пришла твердая уверенность: я поступаю правильно. Если не помогу, Дафна окажется в смертельной опасности – это без сомнений. Ее просто убьют, если я не помогу, это даже к бабке не ходи. Там даже разбираться не будут, видела я морду этого жуткого главного товарища, там нет ни грамма понимания и снисходительности к простым смертным.
С осторожностью, но уже без колебаний, я начала заглядывать за кувшины.
– Малыш, ты тут? – прошептала я, обходя кувшин за кувшином. – Кис-кис-кис, – само сорвалось с губ.
– «Забавно», – подумала я. – «Но что еще можно сказать? Кис-кис, в конце концов, универсальное обращение…»
За кувшинами было темно, но мое зрение позволяло различать очертания.
Я снова позвала его тихим голосом.
– Малыш, я хочу помочь тебе. Без тебя мне этого не сделать. Выходи, пожалуйста.
Послышался легкий шорох, и я обернулась. Там, в тени, появился он – комочек шерсти, которого теперь было почти не узнать. На нем уже не было крови, а в его глазах появился яркий темно-синий блеск. Какие это глаза! Завораживающие, глубокие, цвета ночного неба, почти черные. Они были огромными, как два загадочных озера, прячущих в себе целый мир тайн.
Однако его строение по-прежнему оставалось странным. Крохотное тело, казалось, состояло из одних только глаз и острых зубов, такой же маленький хвостик выглядел лишним. Забавный, чудной зверек, настоящий феномен природы будто смотрел на меня с пониманием – и, быть может, даже с намеком на доверие.
Аккуратно подходя, я постаралась не спугнуть его; делала шаги легкими и осторожными, словно приближаясь к дикому зверьку.
Мягким голосом я заговорила, вкладывая в каждое слово доброжелательность и теплоту:
– Не бойся, я пришла помочь тебе. В этом городе уже появились люди, которые ищут тебя, и они не отличаются дружелюбностью. Тебе нужно срочно уйти отсюда подальше, – я легким движением указала лапкой в сторону, – ведь здесь живет добрая женщина, и ей грозит опасность из-за того, что ты скрываешься у нее на кухне. Уверена, что те, кто пришел за тобой, не станут разбираться в том, виновата она или нет. Ты понимаешь меня?
Я пристально посмотрела ему в глаза, надеясь уловить отблеск мысли, знак понимания, хотя бы тень осмысленности. Но, к сожалению, в его маленьком тельце, казалось, нашлось место только для выразительных глаз и острых зубов.
А где же разум, который должен быть у фамильяра? Ведь по книгам фамильяр – это мудрый спутник, советчик, готовый помочь в трудную минуту. Может быть, мои представления – всего лишь иллюзии, созданные романтикой книг. Так в чем же тогда их предназначение? Быть источниками силы? Возможно. Нужно будет найти библиотеку и попытаться выяснить, понимаю ли я язык этого мира. Знания могут стать ценным оружием, а возможно и ключом к разгадке природы самого фамильяра.
– «Ну что ж, пора решать, что с этим созданием делать…»
Взглянув на него, я решила помочь выбраться подальше от шумной таверны и медленно, осторожно, начала приближаться.
– Не бойся, я тебя сейчас возьму, и мы отправимся в более безопасное место… – приговаривала успокаивающе.
Хотя куда именно, я, честно говоря, и сама не знала. От этого мысль о предстоящей задаче постепенно портила мне настроение.
Когда же я протянула лапку, чтобы подтянуть ближе зверька, оно неожиданно цапнуло меня за подушечку лапы. Слабо, но до крови.
– Ах ты ж, мелкий гаденыш… – прошипела я, подавляя желание тут же бросить его.
И тут я заметила, как его глаза внезапно затянула странная, мутная пленка. Сердце екнуло от неожиданного страха – а вдруг моя кровь для него ядовита? Осторожность куда-то испарилась, и я, чувствуя нелепую тревогу, подошла еще ближе, стараясь заглянуть ему в глаза.
В этот момент пленка исчезла, передо мной предстали яркие и глубокие глаза, которые смотрели прямо в душу. Мгновенно в моей голове возникла картинка – она была настолько яркой, что казалась воспоминанием, причем моим собственным.
Я увидела молодого человека, который держал меня, затем на нас обрушилась атака сзади. Меня отбросило в сторону, но я вскочила и рванула обратно к хозяину. Я четко понимала: это мой хозяин, и он в опасности, а я обязана ему помочь.
Сцена сменилась, теперь все вокруг полыхало.
Хозяин держал меня на руках и говорил:
– Свич, слушай внимательно. Нам придется разделиться. Так у нас будет больше шансов выжить. Ты же понимаешь меня, да? Немного побыть одному – это временно. Доверься мне, я обязательно найду тебя позже. Сейчас я открою портал, а ты спрячься, наберись сил.
Мне было больно слышать это, сердце замирало от предстоящей разлуки, но я понимала: так у него больше шансов спастись. Пока жив фамильяр, хозяин сможет выжить даже на грани смерти, ведь он – якорь, возвращающий его обратно.
В момент открытия прохода на нас снова напали огневики. Меня слегка задело, и я, теряя сознание, начала проваливаться в портал, а очнулась уже в незнакомом месте…
Образ растворился в моем сознании, и я, пошатнувшись, пришла в себя, осознав, что все чувства и события были не моими. Это откровение ошарашило и оглушило меня. Трудно было отделить свое от чужого.
Это напоминало плохой сон, который поутру, казалось бы, развеялся, но остался на сердце странным осадком, с привкусом чего-то пережитого и чужого.
– Значит, тебя зовут Свич… Очень приятно, а я Лиза.
Мои слова прозвучали скорее обыденно, но в этот момент я уловила, как зверек нахмурился. Похоже, не такой реакции он ожидал. Свич внимательно посмотрел мне в глаза, и тут я снова увидела перед собой чужие образы – странные, смутные, как будто всполохи памяти из другой жизни…
Моя жизнь.
Тот мир, в котором я когда-то жила. Я ощутила, как по спине пробежал холодок: это существо каким-то образом проникло в мой разум и вытащило мои воспоминания!
Сердце застучало быстрее. Какие еще способности у этого создания? Он знает мои мысли, видит память или это просто случайные образы? Но моя шерстка – та, что всегда предчувствует опасность, – молчала. Значит, страх излишен. И все же мой разум бурлил тревогой…
– Хорошо, – сказала я, сдерживая дрожь в голосе, – чего конкретно ты от меня хочешь? И учти, нам нужно поторапливаться.
В ответ он передал новый образ: в нем мы вместе бежим через какую-то местность, затем он открывает портал, и я шагаю в него. И в тот миг, когда я пересекаю границу, мой облик вновь принимает прежний вид.
Вернуться… Реально? Сердце наполнилось радостью и надеждой, которые было трудно сдержать.
Я обернулась к Свичу.
– Если я тебе помогу, ты действительно сможешь вернуть меня?
Но тут же взяла себя в руки.
– «Лизка, думай быстро», – мелькнуло в голове. – «Как выбраться из этого города, если он окружен пустыней, центр под строгим контролем, и каждый выход перекрыт? К тому же, этого зверька ищут повсюду!»
Поворачиваясь к нему, я протянула лапу и коснулась его шерсти. Она оказалась точно такой же, как у меня.
– А лапки у тебя есть? – с хитрой улыбкой спросила я, готовая к любым неожиданностям.
Из густой шерстки показались крошечные лапки, тоненькие, словно у сороконожки, и их было много – куда больше, чем нужно одному существу. От их вида меня передернуло. Они произвели на меня бо́льшее впечатление, чем зубки этого чуда. В принципе, насекомых я никогда не любила, а это существо и вовсе выбивалось из привычных представлений о живых созданиях. Вроде бы и не насекомое, но что-то в его строении казалось инородным, будто его тело собирали из кусочков чужих существ.
– «Кто ж твои родители?» – мелькнул в голове риторический вопрос.
Ладно, нести его в зубах – идея так себе. Пожалуй, стоит подумать о маскировке. Сыграть горбатую или беременную кошку? На горбатую могут обратить внимание, а вот беременной никто и не подумает мешать.
Я склонилась к этой идее, и обратилась к новому спутнику:
– Ты сможешь держаться за меня внизу? – Ответа не последовало. – Хорошо, тогда цепляйся за шерстку.
Я села на пол, терпеливо ожидая, пока он подползет и ухватится за меня. Когда его лапки все-таки заскользили по моей шерстке, я медленно поднялась. Ощущения были, мягко говоря, странные. Каждый его тонкий коготок словно скользил по мне, отчего возникло чувство, будто он вот-вот упадет.
– «Не пойдет», – решила я, снова присела и аккуратно отцепила его.
– Нужно придумать что-то более надежное, что-то вроде крепления или незаметного бондажа…
Я огляделась, пытаясь найти кусок ткани или хотя бы веревку, но ничего подходящего не оказалось. Тогда мне пришла идея – заглянуть в хозяйские комнаты. Пробираясь в холл таверны, я направилась к лестнице на второй этаж. С надеждой я толкала одну дверь за другой, но все они оказались заперты. Не задерживаясь, я сбежала вниз и двинулась к барной стойке – там часто можно найти что-то полезное.
Поначалу осмотр ничего не дал, но вдруг взгляд привлек блеск металла на полке. Подойдя ближе, я увидела спицы и недовязанный носок. Вот оно – то, что мне нужно! Захватив носок и клубок, я поспешила обратно на кухню, где меня терпеливо ждал мой странный новый знакомый.
– Ну что, дружок, сейчас мы сотворим немного волшебства, – сказала Лиза, заметив, как мелькнуло удивление на его мордашке.
Странно, но с тех пор, как он меня укусил, я стала понимать его выражения морды, она перестала выглядеть безликой. Вы наверняка замечали: говоришь по телефону и, хотя не видишь лица собеседника, интуитивно ощущаешь его мимику, чувствуешь, как он кривится, улыбается или хмыкает от услышанного, и ты четко представляешь лицо собеседника. Или когда смотришь в глаза и видишь все эмоции, читаешь их в движениях, едва уловимых жестах. Вот и я, усаживая Свича, наблюдала за этим странным зверьком и ловила его эмоции.
Носок оказался неплох – пятки не было, не довязали, только голенище, и, казалось, что мне вполне будет удобно. Переносить зверька это одно; он, по идее, не должен упасть или соскользнуть из моего импровизированного кенгурятника.
Быстро втиснулась в эту «одежду», примастерила лямки из необработанных петель и вдела в них свои лапки. Получилось на удивление достаточно удобно.
Девушка задумалась.
– «Интересно, а местные жители сильно удивятся, увидев беременную кошку в вязаной кофте?» – И тут у Лизы фантазия начала набирать ход, что могут подумать местные аборигены. – «А то, что эту кошечку очень сильно любит хозяин!.. Да, слабоватый аргумент», – Лиза признала это сразу.
– Хорошо, что пряжа темная и, если держаться в тени, то и вопросов ни у кого не должно возникнуть, и неприятностей получится избежать. Хотя, даже если увидят – может, и в этом мире нелюди одевают своих любимцев? В нашем мире тоже любят наряжать питомцев, так почему бы и здесь не нашлось таких чудаков?
Свич наблюдал за кошечкой, которая продолжала подвязывать пряжу вокруг тельца и бурчать себе под нос. У него, конечно, промелькнула мысль – зря, наверно, он за помощью обратился к иномирянке, у которой поехал чердак. Но деваться было некуда: ему нужна любая помощь, поэтому он дальше слушал рассуждения Лизы.
– Конечно, я и сама одевала своего пса – в основном в дождевик, чтобы не тащил грязь в дом. Но встречались мне знакомые, что закупали одежду и для своих котиков, особенно для лысых сфинксов. Представляешь, Свич? Лысые коты! – Лиза хоть и обратилась к Свичу, но ей не требовался ответ.
Она продолжила сооружать будущее гнездо для него, не останавливая свой рассказ.
– Они, бедняги, и в самом деле выглядели с одеждой куда лучше, так как обнаженная морщинистая кожа без наряда была как у жителя зоны радиации, на мой взгляд. Но это дело вкуса; каждому ведь нравятся разные животные, и каждый решает, как ему заботиться о своих питомцах…
Свич посмотрел на меня с явной иронией, оценивая мой труд. Я махнула лапкой, подзывая подползти поближе.
– Это максимум того, что смогла придумать. Если у тебя есть идеи – давай, не стесняйся!
Как и ожидалось, молчание послужило ответом. Ну, что ж, пусть так. Я решила попробовать еще раз – и попыталась всунуть его в кофточку. Увы, кофточка оказалась узковатой, и это уже начинало раздражать. Каждая минута была на счету, но приходилось распускать вязку, чтобы хоть как-то протиснуть его пушистую шкурку. К счастью, темная пряжа делала его менее заметным в ночи.
Пряжу пришлось подраспустить еще немного. Свич держался с божьей помощью – надеюсь, я его нигде не потеряю.
– Ладно, встаем, старайся держаться, – пробормотала я.
Свич сидел напряженно, словно стараясь впитать мои слова.
И вот – холодок пробежал по коже, шерсть на загривке встала дыбом: – «Так! Нужно сворачиваться и валить!»
Резко запрыгнув на подоконник и едва не свалившись обратно на пол, Лиза в последний момент удержала равновесие, а затем нервно вздохнула.
Свич оказался увесистым гаденышем, хоть и выглядел поначалу тощим. Не знаю почему, но в тот момент я мысленно возложила на него всю вину за свои проблемы.
Захотелось, чтобы он просто помог мне вернуться домой – так, по доброте душевной. Ведь и я в таком случае помогла бы ему спастись от тех жутких товарищей; просто так, из солидарности. Но его шантаж выводил меня из себя. Как только он стал косвенной причиной моей ночной прогулки, так с тех пор в груди закипала досада.
Я, конечно, ему бы в свою очередь тоже помогла, я ж не злыдня какая-то. Но, когда меня принуждают, это очень сильно злит.
Совладав с эмоциями, Лиза решила не медлить.