Юлия Ляпина
Возвращаться – плохая примета. Том 1
Глава 7
После полуночи я напоминала себе автомат. Из мира исчезли запахи и звуки, остался треск огня в печи, звук льющейся воды и прерывистое дыхание раненого.
После уборки и отваров пришлось доваривать бульон для больного и варганить кашу для остальных. Гусь тоже отправился в печку. Вот и пригодился узелок Милавы! В ход пошло все – и курица, и гусь, и мед, и варенье. Даже носки натянула раненому, он мерз от кровопотери.
К счастью, большая часть носильщиков, бряцая железом, ушла ночевать на сеновал. Со мной остались те двое, что помогали.
Старший, сняв с себя доспех, дремал сидя на лавке возле раненого. Молодой ушел в сени с обнаженным мечом. Еще двое так и топтались у ворот. Им я тоже вынесла миски с варевом и кружки с бодрящим взваром.
Вран черной тенью лежал под лавкой, поглядывая на мирно дремлющего воина. Кашу он проигнорировал, но из дома не выходил, пока я не понесла ужин невольным гостям. Старый воин оценил размер пса и одобрительно кивнул, глядя, как черная тень провожает меня во двор.
Наконец все срочные дела были сделаны, лампы потушены, на столе теплился светильничек. Рядом стояла кружка с отваром и укутанный горшок с бульоном. В миске плавала тряпица для компресса.
Можно идти спать.
Ох, как же хочется хотя бы облиться водой! И тут я вдруг вспомнила, что Руима должна была давно уже вернуться из леса, и даже баню я для нее приготовила! Где же она?
Видимо, я изменилась в лице или подскочила на лавке, потому что в голове прозвучал голос: «Иди спать, Руима будет утром». Опять слишком разговорчивый глюк? Надо хоть пряники на стол поставить, травница их любит. Вынула из шкафчика плетенку, поставила на стол. Потом зашла в горницу, взяла покрывало, льняное платье и пошла в баню.
Печь, конечно, давно остыла, но баня еще прогрета и вода все же теплее воздуха. Я наспех помылась, натянула платье, а футболку и сарафан утопила в корыте с холодной водой: кровь горячей не отстирать. И, зевая, поплелась к дому. Вран ждал на крыльце. Пристально оглядел меня и зацокал когтями по доскам пола, заходя в дом.
Ульсоритас
Засада! Это все-таки была засада! Принц Ульсоритас выхватил меч и, мысленно прося благословения у Светлых богов, кинулся в сечу. И все бы обошлось – беспечными они не были, оружие держали наготове, да и возможность засады никто не отменял… но позади темноглазых наемников виднелась фигура в черной мантии.
Агент «Чужой крови» вливал силы в тела своих подчиненных, делая их быстрее и сильнее, а еще лишая их страха.
Такого воина надо не просто ранить или убить – нужно уронить его, лишить возможности двигаться. То есть разрубить на куски или сжечь, иначе даже куски тел цеплялись за ноги лошадей, хватали стремена или сапоги тех, против которых шли адепты нового культа.
Застонав в бреду, принц едва не свалился с лавки. Надежные руки наставника подхватили и укутали одеялом, сменили тряпку на лбу:
– Все, все! Уже все, принц. Спите!
Маргарита
В серых рассветных сумерках меня разбудила возня у входа в горницу и глухое басовитое рычание. Мужской голос позвал:
– Лекарка, господину стало хуже!
Стянув с подушки тяжеленную голову, потащилась на кухню, натягивая по дороге ободок на волосы.
– Господи помоги! Что еще случилось? – Очки я брать не стала – вчера как-то без них обошлась и теперь щурилась на огонек лампадки.
Дотопала, посмотрела на раненого и присвистнула. Больной метался в бреду. Горячий, словно печь, лоб буквально обжигал руку. Тряпка свалилась на постель, но была уже почти сухая.
Так, срочно сбивать жар! Но чем?
Для начала намочила простыню в ведре и обернула парня, стараясь не лить воду на повязки, прикрывающие швы. Потом схватила кружку с отваром, заглянула – пусто. Долила из горшка, стоящего в печи, плюхнула побольше варенья и растерла в ложке драгоценные таблетки аспирина, сразу две.
Простыня высохла, но жар, кажется, и не думал уменьшаться. Только раненого заколотило мелкой дрожью. Зубы дробно стучали.
И вот как его поить, спрашивается?
Трубки никакой нет, да и как в нее залить отвар?
Вздохнув, набрала терпкую, сладкую жижу в рот, прижалась к покрытым корочкой, потрескавшимся губам и осторожно, по каплям принялась цедить на шершавый чужой язык.
И так раз за разом.
Щеки свело от сладости и вязкости отвара. По мере расходования, мужик-помощник время от времени подливал жидкость в кружку.
Наконец, бьющееся с горячечными перебоями в груди сердце под моими руками стало биться ровнее, а на лице и теле больного выступили мелкие капельки пота.
Расслабившийся пациент обмяк, дыхание выровнялось.
Можно встать и укутать его одеялом.
Устало загремела ведром, поливая из ковша дрожащие руки и умывая лицо. Утерлась вышитой ширинкой и присела в изголовье. Коснулась ладонью влажного лба – и провалилась в мягкий лесной мох.
Звонкий смех несся отовсюду, в вершинах сосен гулял ветер, солнечные лучи резали глаза. Я летала и кружилась в этом ярком свете, вольном ветре, в аромате колючих зеленых ветвей. Кружилась и пела, громко пела от радости и счастья. Звала смех к себе, а потом, уставшая и переполненная светом, упала на зеленую перину, с которой взлетела, и обняла весь мир.
Проснулась я от голодного бурчания в животе и от аромата горячих булочек, плывущего в воздухе. Уютно поежилась под лоскутным одеялом – красота!
Потянулась, расправляя сведенные сном конечности, и тут же услышала голос Руимы:
– Проснулась? Вставай давай! Обед на столе.
Вскочила, удивившись той радости, которую вызвал во мне этот голос, и вышла в кухню как была – растрепанная, в мятом платье, с отпечатком подушки на лице.
И замерла неловко – за столом, накрытым нарядной красной скатертью, сидела Руима и грызла пряник, запивая чаем. Подле нее примостился вчерашний воин, а на лавке для больных полусидел красивый молодой парень с длинными каштановыми волосами и прихлебывал из глиняной чашки бульон.
Усмехнувшись, травница сказала:
– Все в бане приготовлено, только гребень возьми. Смой с себя остатки чужой хворобы, чтоб не вернулась.
Смутившись еще больше, вернулась в горницу за расческой и поспешила через огород к бане. Баня полыхала жаром, знакомые горшочки стояли на подоконнике, а в сенях лежало чистое льняное платье и передник. Быстро помывшись, вернулась к столу. Голова кружилась от аромата выпечки, а живот недовольно бурчал.
Молодой воин махал мечом во дворе. Завидев меня, он низко склонился, едва не задев лбом колени. Я шарахнулась. Что это с ним?
Вран сидел в будке, но странное дело – даже не вышел поздороваться. Только глаза блеснули из тени, а потом он опустил голову и обреченно закрыл глаза, как в прежние времена. На меня повеяло хорошо знакомой не собачьей – чисто человечьей неизбывной тоской.
Мне стало грустно. Захотелось его погладить, перебрать густую остистую шерсть. Шагнула было к нему…и остановилась. Фантазия какая-то – очеловечивать собаку!
Вошла в дом и удивилась еще больше – пожилой воин поднялся из-за стола, освобождая почетное место. Склонившись в поклоне, он пересел к уже вновь лежащему раненому.
Руима, усмехаясь, поставила передо мной кружку и принялась наливать травяной отвар из чайника, для которого я сшила куклу.
Я немножко удивилась: отвар тонко пах апельсином. Откуда? Но потом отвлеклась – рядом на блюде лежали куски мяса, зелень и незнакомые желтые фрукты в зеленую полоску, а я была голодна.
– Ешь! Сил много потеряла. Но, думаю, благодарность за спасение принца тебе понравится.
Вот тут я чуть весь стол чаем не забрызгала – принца?
Тут же вспомнился любимый мультик «Золушка». Какой там был принц – нежный, хрупкий, с большими оленьими глазами и изящной короной на макушке. А тут?..
Растерянно уставилась на лежащего на лавке парня – ну, молодой. Щетина вылезла. Волосы длинные, яркие, но слипшиеся от пота и крови. Глаза полузакрыты, но вспомнилось, что вчера были мутно-голубыми, как искусственная бирюза.
Рост… не понять, лежит. Ноги длинные… И крепкий вроде. Без сторонней помощи я его вчера ворочать точно бы не смогла. Ну принц и принц! Я вот епископа на службе видела, тоже дядька огромный, в торжественных одеждах…А вышла из храма, за углом в машину бережно усаживали усталого старичка в брюках и белой рубашке. А он светло улыбался и раздавал благословения.
Руима лукаво усмехаясь, совсем как моя бабуля! Понаслаждалась сменой эмоций на моей физиономии и произнесла:
– Когда поешь – посмотри Его Высочеству голову. Думаю, уже можно очистить рану.
Наевшись, пересела на лавку к парню. Ну не могу я его принцем называть! Парень и парень. На вид лет двадцать. Лицо осунулось, аж веснушки проступили!
Посмотрела на спутанные волосы: ну и как тут рану смотреть?
Пошла к себе, за печку. Достала маленькую пластиковую расческу и снадобье для волос, несколько ватных дисков. Поиграем в парикмахера!
Пока разбирала спутанные пряди, смачивая их травяной жижей, мы разговорились. Представились друг другу. Оказалось, зовут принца Ульсоритас – ну и имечко, язык сломаешь! Впрочем, мне разрешалось обращаться к нему «Ваше Высочество» или в неофициальной обстановке «принц».
Добравшись до раны, аккуратно смочила все вокруг отваром ромашки, счистила кровь с волос и обработала ранку спиртом. Ничего там страшного. Осталось немного содранной кожи, а шрам скроется под волосами. Утешила парня, и посоветовала больше пить, чтобы компенсировать потерю крови. Он благодарно улыбнулся и, тут я поверила, передо мной принц. Очень уж многое сумел он выразить одной улыбкой.
* * *
Прошло несколько дней. Принц ел, спал, пил отвары, которые я ему готовила, и страшно скучал.
Должно быть от нечего делать он оказывал мне знаки внимания: ловил мою ладонь, когда я делала перевязку, поправлял выбившийся из прически локон. Иногда, когда я корпела над чистописанием, он тихонько напевал звучным выразительным голосом, а потом кашлял, но травница настаивала на импровизированных концертах, что бы легкие работали лучше.
Руима осмотрела мою штопку и сказала – получилось неплохо. Просила рассказать о травах, что и зачем применяла и какие я знаю еще.
В разговорах выяснилось, что я сняла с принца какое-то сильное заклятье, обычно приводящее к смертельному исходу. А на куклу, сделанную для чайника, наоборот – наложила. Теперь любой напиток, накрытый этой куклой, приобретал аромат и привкус апельсина.
Так вот почему воины мне кланялись! Мысленно пожала плечами – ничего особенного я не сделала. Руима сказала, что я пела заклинания, и это помогло. А еще, дескать, моя кровь – тоже щит от таких заклятий.
Выдумают тоже! И никакие заклинания я не пела, просто мурлыкала себе под нос песенку для успокоения нервов!
А Вран теперь не вылезал из будки, совсем. Правда, кашу изредка подъедал, да и то – только из моих рук.
Иной раз, умаявшись за день, я выходила на крыльцо посидеть, расчесывая волосы после всяких снадобий Руимы. Тогда тихонько, вполголоса пела для Врана, почти шепотом, свои любимые песни. И так же тихо плакала, вспоминая родителей, сестру, нашу квартиру и девчонок-одногрупниц из колледжа. А больше дома меня никто и не ждал.
Королева и Руимасолариэсс
Верховная Хранительница встретилась с королевой в маленькой внутренней оранжерее – скорее, солярии.
Стеклянные стрельчатые окна диковинным хрустальным цветком венчали вершину самой высокой башни летнего дворца. Между горшков с цветами и кадками с миниатюрными деревьями стояли не скамейки, а мягкие диванчики, обтянутые кожей. Возле диванчиков располагались маленькие столики из полированного камня.
Впорхнувшая в башню королева улыбалась и посылала воздушные поцелуи кому-то оставшемуся за дверью. Хранительница тихо сидела на стуле с высокой спинкой, любуясь расстилавшимся внизу видом.
– Руима! Ульсоритас не вернулся, и весь отряд тоже пропал! И еще – сегодня на медальоне зажглась вторая звезда!
– Не волнуйтесь, Ваше Величество. Принц жив, – медленно отозвалась Руима. – Ваша мудрость спасла жизнь вашему сыну.
Королева без сил опустилась на стул рядом и прикрыла глаза.
– Как было дело? – негромко спросила она.
– Ловушка. Вместо нашего агента пришел колдун «Чужой крови» с южными наемниками. Принц ожидал нападения, врагам не удалось застать его отряд врасплох. Тогда колдун активировал «Синюю паутину». К счастью, ближайшим селением оказались «Малые Броды».
– Ты исцелила его, Руима?! Ты смогла? Мой долг перед тобой вечен! – громко закричала пораженная королева.
– Не я, Ваше Величество. Я и не смогла бы. Заклятие было очень сильно, да еще и попало в кровь, – наотрез отказалась от звания спасительницы волшебница. – Его Высочество спасла девушка, пришедшая через портал. Она сняла заклятие и зашила раны. Через неделю принц сможет вернуться во дворец.
Королева, прикрыв глаза, прочитала короткую молитву Светлым богам и вновь повернулась к Хранительнице:
– Взгляни сюда, Руима! Сегодня загорелась вторая звезда, Саоритас жив!
Верховная Хранительница бережно взяла в руки медальон и посмотрела на сияющую звездочку.
– Возможно, это так, Ваше Величество. Ваша любовь и верность не дали погаснуть последней звезде, и теперь у нас есть надежда отыскать Его Величество. Подождем. Пока сигнал для магического поиска слишком слаб. Только прошу Вас не говорить об этом никому, даже наследнику. Магический поиск – заклятие несложное, и вещей Его Величества осталось достаточно, чтобы кто-нибудь попытался нас опередить.
Королева кивнула с серьезным лицом, но в глазах поселилась надежда.
Маргарита и Вран
Руима запретила мне покидать Его Высочество более чем на час, необходимый на мытье и стирку, боясь, что неведомое мне смертельно опасное колдовство, проникшее в рану, может вернуться.
Принц очень этому обрадовался и сверкал голубыми глазами, поглядывая, как я устраиваюсь на складном стульчике рядом с его ложем. А я куксилась – мне нравилось сидеть с Враном на горушке. Да и не в рабстве я тут. Вечерком, как коров с луга погонят, непременно на тот пригорок убегу!
Не привыкнув сидеть просто так, я развлекала Его Высочество, рисуя кое-что из нашего мира, рассказывая и удивляя диковинными для него побасенками. А попутно вывязывала себе летнюю ажурную шапочку, похожую на дворянскую сетку для волос. Такой способ рукоделия тут почему-то не был известен, шерсть или лен пряли, ткали, плели, используя челноки и вилки, но вот крючком не вязали.
Шапочка была готова через три дня. Примерив это произведение моих рук, я вышла на крыльцо:
– Вран, посмотри! Как тебе, нравится?
Последнее время я разговаривала с ним, словно с человеком. Будто беседовала с хорошим другом, который всегда услышит и поймет.
Черный нос высунулся из конуры, потом загремела цепь – пес выбрался, отряхнул уже далеко не такие тощие, как раньше, бока и неспешно приблизился.
Я тут же присела на корточки, покрутила головой и опять по-девчоночьи спросила:
– Ну как?
Почему-то я побежала хвастаться именно к нему. Не к принцу, лежащему в доме, не к Руиме, хлопотавшей в огороде с целебными травами, а к огромному псу, видевшему мои слезы.
Вран походил вокруг, внимательно меня разглядывая…
Ну да, за последние недели я сильно изменилась. Снадобья Руимы разгладили кожу. Прыщики и розовые противные пятна исчезли. Волосы распушились и заблестели. И даже телеса изрядно опали – теперь сарафан приходилось туго шнуровать, чтоб не болтался, как на корове седло.
После внимательного осмотра, собак кивнул одобрительно (как мне показалось), а потом ткнулся черным мокрым носом мне в висок. От изумления я чуть не села на попу в очередной раз. Задумчиво потирая лицо, потрепала второй рукой шелковистые уши и побрела в огород.
Руима была там, копалась длинными загорелыми пальцами в сухой земле, разминая комки – видать, готовила грядочку для чего-то особенного. Я постояла рядом, а потом присоединилась. Начала тоже крошить неуступчивые комочки, поглядывая на Травницу.
– Что-то хотела спросить, Рита?
– Да, Руима, хотела. Скажите мне, Вран ведь не просто собака?
Травница выпрямилась. Разогнув спину, внимательно огляделась по сторонам:
– Да. Вран – не простая собака. Но лучше поговорим об этом подальше от посторонних ушей. Заканчивай грядку, девочка, а я принесу семена.
Старуха отошла к корзинке, наполненной мешочками и сверточками из ткани и бумаги, а я споро размяла оставшиеся комки. Потом мы садили длинные тонкие семечки с хрупкими носиками и поливали грядку. Затем мыли руки и отряхивали подолы, и все это время я неотступно думала о том, что расскажет мне Руима. Почему-то я заранее страшилась ее рассказа.
Мы уселись на завалинке. Моя наставница сделала какой-то жест, словно устанавливая полог. Уверившись, что ее волшебство подействовала, она начала:
– Двадцать два года назад у короля и королевы родился сын. По традиции, наследному принцу подобрали сверстников для игр и учебы. Не все были ровесниками – были дети постарше, были и помладше.
Одним из старших друзей стал сын родного брата короля, Вран эт Верис. Знатное происхождение, блестящий ум, способности к обучению и анализу выдвинули его в первые ряды среди других придворных. А еще Вран был верен своему сюзерену, своему кузену и своей стране.
– ЧТО?! – Я подскочила. Из моей груди вырвался вскрик, но травница меня резко одернула, и я села, чтобы слушать дальше.
– Около восьми месяцев назад королевство стало подвергаться необычным нападениям. Смуглокожие наемники, не знающие страха, нападали на границы вдоль побережья. Уводили жителей целыми деревнями. Грабили караваны купцов и все ближе подбирались к Рудным горам – оплоту экономики королевства. Срочно созванный Большой Королевский Совет постановил разузнать о наемниках больше, а пока суть да дело, заключить договор на охрану границ с «Морскими драконами» – так называли жителей морских островов, живущих наймом и разбоем.
В курятнике закудахтала курица, вдалеке мекала чужая коза, а я сидела и слушала страшную сказочку, которая совсем даже не сказка.
А Руима продолжала:
– Морские драконы дело знали. Набеги прекратились. Но усилилось внутреннее давление – стычки в трактирах переходили в побоища, пропадали или гибли люди, занимающие ключевые посты в государстве. Налаженная система управления, опиравшаяся на дворян-владетелей, рушилась на глазах.
Король отправился в инспекционную поездку по стране в сопровождении пышной свиты, а Вран и еще несколько дворян из свит принцев тайно отправились к Южным границам. Они пытались устроиться наемниками, поступить на службу во дворец Барух-бия, наносили официальные визиты с дипломатическими играми, но ничего нового узнать не удалось.
Во время рассказа травница преобразилась, на глазах превращаясь из старушки-селянки в величественную высокообразованную даму. Мне даже стало не по себе: сколько тайн ты хранишь, ведунья? Но рассказ так захватил, что я вскоре перестала замечать все остальное.
Наставница как раз подошла к самому интересному:
– Однажды, в бессилии, Вран с малочисленным отрядом воинов ворвался в дом, в котором последний раз видели одного из погибших придворных – лорда Исуниэля. Стражников безжалостно перебили, а герцог эт Верис получил заряд магии в лоб. Несколько месяцев его держали в этом доме в человеческом облике. Обещали власть и богатство при новой династии, рассказывали о выгодах сотрудничества и, наконец, пытались просто запугать, продемонстрировав силу колдунов «Чужой крови». Так стали называть в королевстве тех, кто пришел через Южные земли, потому что магия их зиждилась на их собственной крови и была чужда этому миру. Заклинания не удавалось снять, они исчезали только со смертью носителя или колдуна.
У меня от страха пересохло во рту.
– К его собственному ужасу, агенты «Чужой крови» решили использовать его просто как бездушную марионетку. Это гораздо сложнее и требует присутствия колдуна в радиусе двух сотен локтей, но зато дает хороший шанс пробраться в ближний круг правящей Династии.
Я и вовсе застыла в неподвижности, вся обратившись в слух.
– Ослабевший за время длительного голода и неподвижного сидения в клетке, опытный воин понял, что может стать предателем и решил покончить с собой. Он сумел опрокинуть на себя и колдунов стеллаж с ядовитыми снадобьями, стоявший поблизости. Задумка почти провалилась – баночки почти не разбились, их стекло на такой случай тщательно заколдовали, но ошарашенные колдуны с перепугу выпустили магическую привязь, тот самый поводок, который не позволял герцогу сбежать.
Я задышала часто-часто, а на глазах показались слезы.
А травница подошла к самому интересному:
– Развернувшись, Вран прыгнул в окно, но немного, совсем чуть-чуть не успел – выбившего раму парня догнало заклинание! На землю с высоты второго этажа приземлился беспородный черный пес.
Я всхлипнула. Руима одобрительно взглянула на мою реакцию, но не стала ее комментировать, а повела трагическую историю черного пса дальше:
– Несколько месяцев он скитался, пытаясь прорваться в миссию к своим друзьям, но в городах была объявлена награда за отлов бездомных собак, и ему пришлось бежать. Отощавшим, но живым Вран добрался до Хранительницы Династии и едва не был зарублен бдительными стражниками.
Я снова бессвязно вскрикнула. Надо же! Какая несправедливость! Столько перенести, чтобы тебя пытались зарубить свои!
Руима усмехнулась, но не стала тянуть кота за хвост, и начала закругляться:
– К счастью, ее магия строилась на безусловном видении королевской крови, и только поэтому безумный черный пес был допущен к ее карете. Говорить он не мог, был болен и обессилен, но сумел нацарапать на земле свое имя и руну «Власть». Хранительница ехала во дворец, возвращаясь из летней резиденции династии. По дороге она велела кучеру остановиться в трактире, и поломка задержала их на два дня. Все это время знатная дама не показывалась из своих покоев, а травница Руима беседовала с новым украшением двора – огромным беспородным псом.
В это время наставницу стали громко звать у ворот, и она поспешила закончить, впрочем, без излишней торопливости:
– После этих бесед король получил предупреждение от Хранительницы и усилил ближний круг охраны. Королева, в свою очередь, выдала замуж нескольких фрейлин и воспитанниц за дворян с Южных пределов. Юные леди очень любили свою приемную мать и часто писали ей длинные и подробные письма. Принцы очень скучали по своему другу и родственнику, пропавшему в Южных землях. И порой вспоминали его в узкой компании приближенных. Лорд Верис не писал писем, не просил денег на выкуп. Он растворился в мареве степей.
Руима степенно поднялась, собираясь следовать к очередному пациенту. Я схватила ее за рукав:
– А как же Вран?
Та усмехнулась:
– Остро ощутив угрозу, маги создали команду противостояния «Чужой крови», в которую вошли маги и воины, придворные и шпионы. Увы, сражение велось не на равных. Противостоять заклятиям чужеземных магов могли единицы. Для этого требовалось что-то особенное, трудноуловимое, никак не связанное с полом или возрастом. Люди из группы риска вынуждены были носить сильнейшие защитные амулеты, которые требовали от магов много сил и времени на изготовление. И все это благодаря герцогу. А Вран… что Вран… – Травница сделала многозначительную паузу. И разом обрубила: – Сидит на цепи на моем подворье и отказывается есть.
Мои глаза набухли слезами, и я едва не расплакалась. Точнее, расплакалась. Потом, когда ушла за дом, где меня никто не видел.
