Юлия Михайловна Герман
Друг отца. Девочка авторитета
Глава 8
– Через неделю у нас помолвка, – говорит Рэм, просматривая что-то на планшете и потягивая черный как смоль кофе.
На этих словах пенка от капучино идет не в то горло и я закашливаюсь, выплевывая все, что было у меня во рту. Смотрю перед собой, понимая, что капли от моего кофе покрывают столешницу.
– Ой, Луночка, – подбегает с тряпкой Зоя, начиная вытирать последствия моего шока, – подавилась?
– Все… – делаю глубокий вдох, – в порядке.
Выдавливаю из себя эту фразу и снова шумно втягиваю воздух.
– У нас что? – наконец-то спрашиваю Рэма.
– Помолвка, – как ни в чем не бывало говорит он и даже не поднимает на меня глаз.
– Нет, – отрицательно машу головой. – Зачем?
– Что значит “зачем”? – мужчина наконец-то отвлекается от гаджета и поднимает голову.
– Ну, разве не ты говорил, что это опасно? Тогда к чему вся эта шумиха? – пытаюсь отыскать логику в поступках Рэма.
– Так нужно. Просто верь мне, – смотрит он прямо, и мне кажется, что в его взгляде появляется какое-то любопытство.
– Вот так просто, верь, и все? – вытираю губы салфеткой и не отвожу глаз, понимая, что просто обязана выстоять эту маленькую битву. – На основании чего верить, Рэм Виленович? Слепо верить словам? Но я не видела ни одного доказательства, что мне что-то угрожает.
– Смерти отца тебе недостаточно? – теперь я занимаю его гораздо больше планшета.
– Мне кажется, я высказывала тебе своим мысли на этот счет.
– Хм, – усмехается он. – Какие предложения?
– Имя. Я всего-навсего хочу знать, кто это сделал, – продолжаем играть в гляделки.
– Назову я имя, и что это тебе даст? Ты со мной-то не в состоянии настроить адекватное общение, а если будешь знать наверняка, кто убил твоего папу, ты же с цепи сорвешься, – говорит он спокойно, и у меня от его спокойствия внутри целый шторм. – Как только мы с тобой наладим контакт, притремся в быту и не будем спорить по важным вопросам, я, возможно, посвящу тебя в детали… своих дел.
Он говорит со мной осторожно, словно с диким зверем, которого опасается спугнуть.
– Для чего тогда помолвка? Неужели нельзя по-тихому пожениться, и все, если тебе так нужен этот брак?
– Нет, девочка, ты не понимаешь. Важно, чтобы все думали, что у нас с тобой все по-настоящему. Любовь-морковь и все дела. Чтобы считали, что это не просто уловка спасти твою хорошенькую задницу. И что я любого порву, кто только посмеет взглянуть в твою сторону.
– То есть у нас все же будет все не совсем взаправду? – в груди вспыхивает радость.
– О нет, девочка. Если я женюсь, то, значит, планирую получить себе жену со всеми вытекающими, – его губы растягиваются в улыбке, а глаза темнеют. – Не для того я до сорока лет ходил в холостяках, чтобы получить в итоге фальшивую жену.
– Вот как? – скрещиваю руки на груди и смотрю на Рэма изучающе. – А что, если мы не подойдем друг другу?
– Не подойдем в плане?.. – откидывается он на спинку стула, и теперь я вижу, что его забавляет наш разговор.
– В сексуальном плане, – вздергиваю подбородок. – Вдруг ты не будешь меня удовлетворять, – вижу, как он выгибает одну бровь. – Или я тебя, – говорю и чувствую, как краснеют щеки, потому что я представляю Рэма без одежды.
Судя по его широким плечам и рельефному торсу, там есть на что посмотреть. А еще его руки. Я до сих пор помню, как они ощущались на мне во время порки. Несмотря на то что кожа еще саднит, стоит мне вспомнить, как шершавые ладони сжимали мои обнаженные бедра, и меня кидает в жар.
Неужели мне нравится грубость и порка? Подобные реакции собственного тела на насилие меня пугают.
– Это все решаемо, – улыбается он еще шире.
– Как? Я не хочу быть неудовлетворенной… вряд ли ты мне позволишь завести любовника.
– Верно, никто к тебе не будет прикасаться, кроме меня.
Лицо пылает от его слов, потому что я снова представляю нас вдвоем в спальне. Судя по тому, как темнеет взор Рэма, он думает о том же.
– Рэм, ну ты же понимаешь, что брак без любви обречен. Я хочу любить и быть любимой.
– Поверь мне, девочка. Я твой самый лучший вариант. Теперь ты мишень не только для убийц твоего отца, но и для альфонсов. На твоем желании любить могут очень хорошо поживиться и оставить тебя ни с чем.
– А ты, Рэм?.. Разве тебе не нужны мои деньги? Не ради них ты все это затеял?
Хочется, чтобы он опроверг мои сомнения. Сказал, что я ему важна, а не папино наследство. Но он молчит.
– Я так и знала. Так и о каком браке ты говоришь? Ты же видишь во мне лишь взбалмошную девчонку, дочь бывшего друга.
– Со временем ты привыкнешь ко мне и не будешь бунтовать. А пока готовься к помолвке, – говорит он без эмоций, и это выводит из себя.
– И что? Хочешь сказать, что ты даже не попытаешься до свадьбы склонить меня к сексу? – смотрю, как он промакивает губы салфеткой и, подхватив планшет, выходит из-за стола. – Ну, чтобы проверить… Ведь наверняка ты привык ко всякому, а я не приемлю всяких извращений.
– Например? – внимательно рассматривает он мое лицо.
– Я даже говорить об этом не буду! А тебе надоест, что я не такая, и ты пойдешь искать удовольствие налево, в то время как я буду тут одна, без любви, и даже без оргазмов, и должна терпеть твои леваки.
– Интересная у тебя фантазия, – Рэм лишь усмехается, направляясь к выходу. – Я пришлю к тебе сегодня стилиста. Вместе вы подберете образ для вечера, – игнорирует он мою фразу и уходит от ответа.
– Рэм, подожди! Какого стилиста? А ты куда?
– Разгребать то дерьмо, в котором теперь приходится плавать, – бросает он через плечо, скрываясь за массивной дубовой дверью, и мне приходит в голову безумная идея: я должна проникнуть в главную комнату в этом доме – его кабинет.
Если я хочу найти хоть какие-то ответы на вопросы, то это единственное место, где они могут быть спрятаны.
Глава 9
– Так, – стоит напротив меня эффектная блондинка, оценивая меня взглядом, – интересно.
На вид ей около тридцати лет, ухоженное лицо, подтянутая фигура. Приятно радует отсутствие накачанных губ и силиконовых сисек. Бежевое платье-футляр обтягивает фигуру, подчеркивая все ее достоинства, а длинные светлые локоны уложены крупными волнами так, будто она только что сошла с обложки глянца.
– Ну, – отчего-то кажется, что она растеряна, – здесь огромный простор для работы.
– Что это значит? – скрещиваю руки на груди и пристально смотрю на незнакомку. – Типа меня переделывать и переделывать?
Еще не хватало, чтобы какая-то курица, возомнившая себя гуру стиля и красоты, тыкала пальцем в мои несовершенства, которых, кстати, просто нет.
– Нет, нет! – выставляет она ладони вперед, успокаивая меня. – Ты меня не так поняла, – смущенно улыбается. – Я к тому, что в любой одежде ты будешь выглядеть шикарно.
– Ладно, – отвечаю, немного смягчаясь. – Спасибо.
Продолжаем сверлить друг друга подозрительными взглядами, и я жду от нее каких-то действий.
– Надо выяснить, что тебе нравится, – наконец-то переходит к делу блондинка. – И, отталкиваясь от этого, подготовить образ согласно мероприятию.
Из меня вырывается смешок.
– То, что мне нравится? А что, если я скажу, что люблю неприлично короткую одежду, кожу, кнопки и ботинки на тракторной подошве, сможешь слепить что-то подходящие по случаю помолвки? – облегчать ей задачу я точно не собираюсь. Если Рэм ей платит за работу, то пусть попотеет.
– Помолвки? Ты выходишь замуж? – загораются ее глаза.
– Нет, я не выхожу замуж. Меня заставляют выйти замуж. И это немного разные понятия, не считаешь?
– Разве такое еще существует в наше время? – усмехается она.
– Так твой работодатель и заставляет, – вижу в ее глазах непонимание. – Он тебе не сказал? Он мой будущий муж, и мероприятие, для которого меня нужно нарядить, – наша помолвка.
Улыбка с лица девушки, которая, между прочим, до сих пор не представилась, сползает, а глаза становятся стеклянными.
– А ты, похоже, не просто стилист, да? – простреливает меня догадка.
Она молчит, ничего не отвечает, а ее лицо застывает пластиковой маской.
– Слушай, я не знаю, как ему в голову пришло отправить ко мне… – даже вслух не могу произнести, потому что звучит бредово. – Но можешь передать своему… – язык не поворачивается назвать Рэма ее любовником. Вообще, вся эта ситуация настолько дикая, что внезапно мне хочется снова устроить истерику, а потом долго плакать в ванной. – Все отменяется. Я не позволю, чтобы меня наряжала любовница моего будущего мужа. Даже если я не хочу этого брака. Отмена!
– Нет, нет! – выходит из транса девушка. – Ты все не так поняла, – появляется испуг на ее лице.
– Я все поняла правильно, – смотрю прямо в карие глаза, не прерывая зрительного контакта. – Всего доброго… И ко всему прочему, ты даже не сказала, как тебя зовут.
– Алиса, – растерянно отвечает она.
– До свидания, Алиса, – киваю ей на дверь и жду, когда она выйдет.
Понимая, что диалога у нас не получится, блондинка слишком легко сдается и выходит в коридор, а я просто закипаю. Но вместо того, чтобы сидеть и тихо вариться в своей злости, предпочитаю пустить энергию в нужное русло.
Выхожу за дверь и слышу, как она разговаривает с кем-то. Дохожу до конца коридора, ведущего в зимний сад на втором этаже, и вижу спину блондинки. Она прижимает к уху смартфон.
– Почему ты не сказал?.. – долетает до меня обрывок фразы, которого мне хватает, чтобы понять верность выводов, сделанных мною об их с Рэмом отношениях.
Вопреки здравому смыслу, я вспыхиваю, разворачиваюсь и иду в другую сторону, к лестнице, и тихо спускаюсь вниз. Осматриваю коридор на предмет камер и тихо выругиваюсь, когда в кармане начинает вибрировать телефон.
– Луна, – слышу хриплый голос будущего мужа.
– Что? – снова нет ни малейшего желания оставаться вежливой.
– Что ты снова устроила? Дай Алисе закончить ее работу…
– Да ты издеваешься! – вылетает из меня. – Ты не боишься, что твоя подстилка нарядит меня в мешок?
– Следи за языком, девочка, – слышу в его интонации металлические нотки.
– Или что?
– Или я снова преподам тебе пару уроков хороших манер.
– Может, тебе тоже стоит у кого-то поучиться? У кого-то, кто объяснит, что нельзя сталкивать лбами любовницу и будущую жену! – понимаю, что перехожу на крик. Грудь сдавливает, и отчего-то печет глаза, и я просто сбрасываю вызов.
Пульс учащается, дыхание затруднено. Сама не знаю, что именно настолько вывело меня, задело, но я очень зла на Рэма. Если до этого во мне бурлила злость и ненависть, то теперь я осознаю, что задета моя женская гордость.
– Луна… – слышу тихий голос за спиной.
– Что? – пытаюсь восстановить дыхание, не оборачиваясь к девушке.
– Я придумала для тебя несколько крутых образов. Давай расскажу тебе свои идеи, а дальше ты решишь, продолжать со мной работать или нет.
– Крутых, говоришь? – оборачиваюсь к ней, решая назло горе-жениху подружиться с его подстилкой.
– Изумительные, – улыбается она.
Стиль Алисы мне приходится по душе. Несколько часов мы обсуждаем с ней детали, а потом она уезжает, обещая вернуться позже, уже с необходимыми предметами для идеального образа.
На улице темнеет, но она так и не возвращается обратно.
Я же сижу внизу в гостиной и дожидаюсь момента, когда Зоя отправит Милу с ужином к охране. Судя по тому, как долго горничная относит обычно эти ужины, парням явно в это время не до камер. Уж не знаю, что там конкретно происходит, но им явно по душе ее визиты.
Но о том, чем именно Мила занимается с охраной, я думаю меньше всего. Меня волнует только конечная цель. Настрой такой, что даже если меня обнаружат, то мне плевать. Я хочу хотя бы попытаться что-то отыскать, а не сидеть сложа руки.
Я прошмыгиваю к кабинету никем не пойманной и быстро проникаю внутрь. На удивление, дверь оказывается незапертой. Наверное, потому, что в этом доме нет других смертников, кроме меня.
Прохожу прямо к столу с идеальным порядком. На столешнице ничего, кроме компьютера. Сажусь в кресло и жду, что вот-вот кто-то ворвется в кабинет, но ничего не происходит. Открываю один за другим ящики письменного стола, но и там лишь какая-то ерунда: пара накладных на продукты, чистые листы бумаги, ручки и больше ничего.
Взгляд падает на компьютер. Там он должен прятать все важное. Но я тут же откидываю эту мысль в сторону. Через пару мгновений ловлю себя на том, что нажимаю кнопку включения и жду, пока загорится экран.
Радуюсь, когда он вспыхивает и появляется окошко для введения пароля. Только теперь понимаю, что зашла в тупик. Осматриваюсь в поисках подсказки, как за дверью раздаются чьи-то шаги.
Сердцебиение учащается. Я думаю, как поступить, и даже не собираюсь прятаться, придумав отговорку. Но затем слышу низкий бас Рэма и то, как отвечает ему женский голос.
Кровь приливает к лицу, а паника затапливает меня по самую макушку. Дверь приоткрывается, я следую глупому импульсу и прячусь под стол.
– Почему ты не сказал мне об этом прямо? – спрашивает его Алиса.
– Мне кажется, мы изначально выяснили формат наших отношений, – отвечает Рэм.
Его тяжелые шаги приближаются, и я задерживаю дыхание.
– Очень удобно, не так ли? Я должна ждать тебя, обеспечив эксклюзивность, а ты даже не находишь времени рассказать мне о том, что теперь я перехожу в формат любовницы.
Щеки вспыхивают, и сердце на миг замирает, а затем с удвоенной скоростью несется вскачь.
Значит, вот так он планирует жить? Спать с законной женой для галочки, а для души потрахивать старую подстилку.
Под ребрами все судорожно сжимается, и я прикусываю губы, чтобы не издать ни звука.
– А ты уверена? – спрашивает мужчина холодно. Я слышу его шаги прямо возле себя.
– В чем?
– Что останешься любовницей, – звучит жестко.
– Разве это не так? – спрашивает она, но не так уверенно, как парой мгновений ранее.
– Я тебе ничего не обещал и не гарантировал, что ты мне рано или поздно не надоешь и я не перестану тебя ебать.
– Рэм… – звучит несмелое. – Нам же… хорошо вместе.
– Это просто секс, Алиса. Его сложно испортить, и хорошо может быть с кем угодно.
– Не хочешь же ты сказать, что эта пигалица сможет тебе дать все что нужно? Она же… она же относится к тебе как… – затыкаю ладонью рот, чтобы не выдать порцию гадостей этой самоуверенной курице. – Она тебя презирает.
– Мне кажется, мои отношения с невестой тебя не касаются. Твоя задача – нарядить ее на помолвку. Но больше я такой оплошности не допущу, не стану нанимать тебя и найду более компетентного специалиста, – он обходит стол и останавливается рядом с креслом. Я вижу его начищенные ботинки. – Ты свободна, Алиса.
– Нет, Рэм. Прошу! – кидается блондинка к нему. – Я же… я люблю тебя, – слышится тяжелое дыхание. – Хочешь жениться – женись, но и меня не прогоняй, – раздаются звуки поцелуев, и меня начинает мутить.
– Прекрати. Это все.
– Нет.
Слышу глухой звук и следом за ним бряцание пряжки ремня.
– Я для тебя на все готова, слышишь? Ты же самый лучший, – кажется, вжикает ширинка, и у меня глаза распахиваются в ужасе.
Они что, собираются совокупляться прямо здесь? Ну уж нет.
Кровь шумит в ушах, и пульсируют виски.
– Не стоит, не унижайся, – говорит он, понизив голос.
– Сейчас я все исправлю. Ты вмиг обо всем забудешь.
Слышу какую-то возню, и кажется, из меня вырывается непонятный звук.
Я в ужасе накрываю свою ладонь второй и надеюсь, что меня не услышали.
– Все, Алиса. Ничего больше не будет!
– Последний раз, Рэм, прошу.
– Не порть впечатление разумной, беспроблемной девочки, с которой мне было хорошо.
– Почему она? – всхлипывает Алиса.
– Прощай, – снова вжикает ширинка, и дальше раздаются торопливые шаги. – Ребята проводят тебя, – открывает дверь.
– Рэм… – слышится плаксивое, но они выходят и захлопывают дверь, и я облегченно выдыхаю.
Прислушиваюсь к звукам и, не расслышав ничего, кроме тишины, осторожно выбираюсь из-под стола. Но только поднимаюсь на ноги и оборачиваюсь к входу, как тут же замираю, встречаясь с суровым взглядом папиного друга.
– Далеко собралась? – спрашивает он с нечитаемым выражением лица, и теперь я понимаю, что влипла.
Глава 10
– Далеко собралась? – спрашивает Рэм, а я замираю как статуя.
Чувствую себя вором, пойманным с поличным.
Я шла в кабинет, рассчитывая до конца сохранять невозмутимый вид и говорить в случае чего, что искала ручку. Но теперь моя история будет звучать глупо. Ведь, когда помыслы чисты, никто не будет прятаться под столом.
– Луна? – чуть надавливает голосом он.
Кажется, что от лица отливает вся кровь и сердце больше не выполняет свою функцию. Но я делаю вдох поглубже и беру себя в руки, подавляя неконтролируемый страх.
– Здесь нет того, что я искала, – в ушах до сих пор звон пряжки ремня и жаркий шепот его любовницы.
– А ты что-то искала? – вопросительно приподнимается его бровь.
– Да, – смотрю прямо в глаза мужчины, не решаясь сдвинуться с места и стараясь предугадать дальнейшую его реакцию. – У меня закончилась ручка.
Все же следую первоначальной версии, надеясь хоть немного спасти свою шкуру.
– Ручка? – переспрашивает он.
– Да, – изо рта вырывается смешок, неожиданно для меня самой. – Знаешь, такая штука, которой пишут.
Щеки вспыхивают, и начинают пульсировать виски.
Что я горожу? Я сидела и подслушивала его разговор с любовницей, которая собиралась с ним трахнуться прямо тут, а я ему про какую-то ручку… И он это прекрасно понимает.
– Имею представление, – не отводит взора и рассматривает так, будто под рентгеном, пытаясь прочитать мои мысли. – И что, она закатилась под стол?
– Нет, – отвечаю твердо.
– Тогда что ты делала под столом, девочка? – он держит руки в карманах, изучая меня пристальным взглядом. В это мгновение я ощущаю себя наиболее уязвимой.
– Пряталась, – сейчас я чувствую, что нужно быть откровенной.
– Зачем?
– Да как-то не рассчитывала, что ты появишься здесь с любовницей.
– И что, хотела сидеть тут, несмотря ни на что? До самого конца? – теперь слышу, как его голос слегка понижается, и от этой едва заметной перемены мой пульс учащается.
На этот вопрос я затрудняюсь ответить. Стала бы я слушать то, как Алиса ублажает его? Не знаю. А что, если бы он перехватил инициативу и разложил ее на столе прямо у меня над головой?
При одной только мысли об этом к горлу подкатывает тошнота.
– Я рассчитывала на твою совесть, – говорю совершенно уверенно.
На самом деле… я рада, что он не поддался похоти.
– Совесть? – уголки его губ приподнимаются в усмешке. – Ты считаешь, что она у меня есть?
– Хочется верить.
Меня смущает его спокойствие и то, что он не впадает в ярость, не рычит на меня. Он ведет себя слишком уравновешено. Подозрительно спокойно.
– Интересно, – говорит он.
– Все? Выяснили? Могу идти? – делаю несколько шагов вперед, рассчитывая покинуть кабинет.
Рэм пристально следит за моими действиями, словно кот за мышкой. И я ощущая себя так, словно на меня ведется охота.
Дохожу до него, собираясь уже обойти. Хочу вернуться в комнату и только потом думать о том, свидетельницей чего я только что стала.
Но стоит мне поравняться с Рэмом, как он резко хватает меня за руку и притягивает к себе.
Дыхание перехватывает, и сердце падает в пропасть. Вскидываю глаза вверх, напарываясь на острый и темный взгляд Рэма.
– Нет, не можешь, – только теперь отвечает он на мой вопрос.
Вместо ответа из меня вырывается странный, похожий на писк звук, когда вторая его рука ложится мне на поясницу.
– Мы не договорили, – произносит низко, осматривая мое лицо.
Меня кидает в жар от его близости и прикосновений, что обжигают даже сквозь одежду.
– О чем? – облизываю внезапно пересохшие губы.
– Нам предстоит непростой разговор, ведь ты, оказывается, не знаешь, что лазить по чужим вещам нельзя, – мужчина прижимает меня ближе, и его взор замирает на моем рте. Чувствую, как вторая его рука ползет от талии вверх по моей спине, и кожа покрывается мурашками.
Рэм горячий и твердый, и я мгновенно вспыхиваю, вспоминая, как его руки скользили по моей обнаженной коже.
Инстинктивно кладу ладони на широкую грудь, стараясь увеличить расстояние между нами, но он лишь плотнее прижимает меня к себе, обрубая любые пути к отступлению.
– Как и подслушивать разговоры… – выдыхает хрипло.
Мятное дыхание смешивается с древесно-цитрусовым парфюмом, и я ловлю себя на том, что глубже втягиваю этот запах.
– Неужели тебе нравится подглядывать за другими? – говорит хрипло. – Тебя это возбуждает? – внезапно широкая ладонь опускается на мою грудь и Рэм проводит подушечкой большого пальца по соску, что предательски стянулся в острую пику.
– Ещё чего! – опускаю взгляд на мощную шею и залипаю на крупном кадыке, что двигается, когда Рэм говорит.
– А мне кажется, что ты завелась… Ты сидела бы молча, даже если бы Алиса оседлала меня в кресле прямо перед твоим носом, – продолжает гладить сосок, и у меня внизу живота сжимается, отдаваясь странным тянущим ощущением между ног. – Я больше чем уверен, что тебя бы это зрелище возбудило до такой степени, что, вернувшись в комнату, ты бы постаралась решить эту проблему самостоятельно, но не переставала думать, как бы с этим справился я.
– Ты извращенец!
– Думаешь? – слегка зажимает сосок между пальцами.
– Уверена! – голос звучит неуверенно, и дыхание сбивается, потому что то, что он делает с моей грудью, мешает четко думать.
Рэм опускает вторую руку мне на ягодицу и вдавливает в себя. Мне в живот упирается внушительная эрекция, что не скрывают даже плотные джинсы.
Я прикусываю губу, чтобы не издать ни звука, потому что происходящее меня заводит слишком сильно.
– Не надейся, я не буду заканчивать то, что не успела начать твоя шлюшка.
– А мне кажется, ты сейчас только об этом и думаешь, – он опускает руку с груди мне на живот и ведет ею ниже, накрывая лобок прямо поверх спортивных штанов. – Ты так возбудилась, что твоя влага чувствуется даже сквозь штаны.
Он дотрагивается до клитора, и я вцепляюсь ногтями ему в плечи, чтобы устоять на ногах и не рухнуть. По телу растекается удовольствие. Такое вязкое, что заволакивает собой разум. Я смотрю на плотно сжатые губы Рэма. На вид они такие мягкие, влекущие. А ведь он сводит с ума женщин. Про таких говорят: в самом соку. Но я не хочу этого замечать, потому что мне все это не нужно.
– Я помню, как ты строила козни моим женщинам. Как подливала им в шампунь зеленку, подкидывала в кровать змей… – говорит хрипло, массируя мой клитор, заставляя меня кусать губы. – Помню, как ты не сводила с меня глаз. А еще помню твоё восемнадцатилетие.
Я тоже это не забыла. Но кажется, что все это было целую жизнь назад, и с кем-то другим. С семнадцати лет я только и думала о том, как оказаться на месте его многочисленных подружек. Я просто грезила мужественным и таким привлекательным папиным другом.
Отчего-то казалось, что вырасту – и он влюбится в меня без памяти.
Но время шло, а Рэм воспринимал меня как ребенка. Возил для меня подарки в виде леденцов и кукол, а для себя непременно привозил новую подружку.
Последний раз, когда я его видела у нас в доме, был на мое совершеннолетие, которое я отмечала с друзьями в лучшем ресторане города.
В ту ночь я выпила много шампанского. Рэм приехал в разгар вечеринки поздравить меня. Тогда впервые вместо детских подарков он подарил мне серьги с бриллиантами. А после отец с друзьями удалились для того, чтобы праздновать отдельно.
Вернувшись домой я решила, что должна получить свой главный подарок. И им должен был стать ОН. Я прокралась в гостевую спальню, но Рэма там не оказалось.
Из ванной доносился шум воды.
Шампанское, что струилось по моим венам вместо крови, подталкивало к активным действиям. Ведь я стала взрослой. Все это вместе взятое придавало мне смелости.
Полностью раздевшись, я вошла в ванную. В душевой кабине стоял такой плотный пар, что за стеклом с трудом угадывался мужской силуэт.
Набрав побольше воздуха в легкие, я отодвинула створку и захотела провалиться сквозь землю. Перед мужчиной на корточках сидела какая-то очередная блондинка, и Рэм трахал ее в рот.
– Черт, Луна! Какого хера ты тут забыла? – спросил он, а я с позором сбежала с места преступления.
Спустя полчаса Рэм пришел ко мне в спальню и сказал, что между нами ничего быть не может. Потому что я слишком юная и вообще ему нравятся другие, более опытные и раскованные женщины, а такие наивные дурочки не в его вкусе. Я, идиотка, еще просила научить меня всему. Чтобы показал, как ему нравится. Он сказал, ни за что и никогда не дотронется до меня даже пальцем, потому что малолетки его не привлекают, а я обязательно встречу своего мальчика.
После этого случая он просто перестал появляться у нас. И у меня в душе вместо детской влюбленности поселилась черная ненависть. Прошло четыре года, и я напрочь забыла те чувства, что испытывала к нему.
– Ты был прав тогда, – говорю, стараясь не застонать, чувствуя, как нарастает удовольствие. – Я переросла детскую влюбленность. И теперь меня не возбуждают такие, как ты. Лучше я лягу под одного из твоих охранников, чем под тебя! – выплевываю ему в лицо и резко отталкиваю от себя.
Но Рэм крепко держит меня за талию, а второй рукой обхватывает щеки.
– Уверена? – рычит он.
– Более чем! – бросаю ему вызов. Потому что знаю: он ни за что не посмеет отдать свою будущую жену кому-то другому.
Но при взгляде в его холодные глаза моя уверенность тает.
Не отдаст же?
