Юлия Николаева
Мой далекий близкий
Пролог
Совершенно не хотел открывать глаза. Но по периметру черепной коробки словно развесили колокольчики, и они трезвонили без остановки, так что я был почти уверен, что рано или поздно произошел бы резонанс, и моя башка просто разлетелась вдребезги.
Открыл один глаз, обнаружив привычную обстановку, открыл второй. В упор не помню, как до дома добрался. Заметил, как погас экран телефона, но даже не предпринял попыток потянуться к нему. Перевернувшись на живот, положил подушку на голову. Но звонок повторился. Правда, на этот раз в дверь. Устав слушать мелодичную трель, я все же встал, кинув взгляд на часы. Девять тридцать утра, воскресенье. Сука, ну кого принесло? Не завидую я этому человеку. Вполне возможно, не скоро ему еще придется расхаживать по утрам в гости. Сняв трубку домофона, бросил хриплое: – Кто? Пауза, а потом голос, которого просто не могло звучать по ту сторону. Мое лично наваждение вернулось. – Привет, Влад. Это Вика. Вика Царева.
Глава 1
Если бы ваши тёмные мысли
Вылетали б из лба, будто чёрные птицы,
И, царапая белые лица прохожих,
Летели бы прочь,
То тогда бы, наверное, вы осторожней молчали внутри.
Камерный оркестр “Карелия” “Темные мысли”
Я вошла в здание бизнес-центра, наплевав на окрик охранника. Впрочем, знаю, что он за мной не пойдет, если, конечно, не получил разрешение вышвыривать прочь. Но судя по тому, что я беспрепятственно оказалась у лифта, не получил. Лифт ехал удивительно медленно, а может, это злость во мне так бурлила, что хотелось подогнать его силой мысли, а лучше просто взлететь наверх и оказаться в нужном кабинете. Мое появление не осталось незамеченным, сотрудники проводили взглядами, но не остановили. Даже секретарь в приемной, хотя робко заикнулась на тему посетителей. Да плевать я на них хотела.
Дверь оказалась открыта, и я застала умилительную картину: Шилов в своем кресле, а рядом на столе девица. Правда, все благопристойно, то есть она еще не успела раздеться.
Девица, увидев меня, соскочила со стола, стремительно краснея. Перевела взгляд на мужчину, но тот коротко кинул:
– Свободна, – и она покинула кабинет, обогнув меня по широкой дуге. Боялась, что я ей волосы вырву, что ли? Повезло, что я не по той части. А вот кому бы с удовольствием что-нибудь вырвала, так это наглому негодяю, взирающему на меня с улыбкой.
– Привет, Ася, – сказал он ласково, я только тяжело вздохнула, приближаясь. Замерев напротив, поставила руки на столешницу и заявила:
– Меня уволили с работы. Опять.
– Да ты что, – совсем ненатурально высказался Шилов, перегнувшись ко мне и опершись на локти, – наверное, ты что-нибудь не то сделала. Или не сделала. – Я молча сверлила его взглядом, ожидая продолжения. – Например, не пришла в субботу на ужин в ресторан.
Я снова вздохнула, закатывая глаза.
– Ты серьезно? Мне казалось, мы перевернули эту страницу?
– Можно и назад перевернуть.
– И что теперь, – я впилась в него взглядом, – будешь опять рушить мою жизнь? Что ты от меня хочешь?
– Ты прекрасно знаешь, – он улыбнулся. Я растерянно похлопала глазами.
– Ты сам выставил меня, – сказала чуть ли не по слогам.
– Сам, – кивнул Шилов, – а теперь вот думаю, что погорячился. Возвращайся, Ась.
– Издеваешься? Я, конечно, знаю, что только игрушка для тебя, но это переходит все границы. Перестань лезть в мою жизнь, Андрей. И верни мне работу.
Развернувшись, я потопала к выходу, когда услышала:
– Ты не поняла, Ась. Это не предложение.
Застыв на месте, медленно обернулась.
– Поясни.
Шилов развел руками.
– Ты возвращаешься ко мне. Сейчас едешь домой, собираешь вещи, а вечером, когда я приеду, будешь встречать меня.
Некоторое время я не находила, что ответить.
– Ты бредишь, Андрей.
– Хочешь проверить? Давай, ты знаешь, на что я способен. Ключ от квартиры, надеюсь, у тебя остался?
Я молча смотрела на него, хлопая глазами.
– Тогда увидимся вечером, – ухмыльнулся он, – а сейчас извини, у меня дела.
Из кабинета я вышла в растерянности, рухнула на диван для посетителей, потеснив какого-то мужчину. Тот, правда, почти тут же скрылся за дверью, секретарь, участливо покосившись, пискнула:
– Воды?
Я перевела на нее взгляд, пытаясь таким образом вернуться в реальность. Ни черта не получилось. Мысли были далеко. Все же покачав головой, встала и направилась прочь. Шла по дороге, пытаясь осмыслить только что услышанное. Неужели опять? По новому кругу во всю эту жизнь?
В итоге я засела в кафе с чашкой кофе, грела об нее руки и смотрела в пустоту.
Шилов… Шилов Андрей Станиславович. Моя главная беда в жизни. Наказание за грехи, которых я просто не могу придумать в таком количестве.
Все началось почти год назад… и кажется, не закончится никогда.
Смотрю на свое отражение в зеркале: черное платье с небольшим декольте, приталенное, чуть ниже колена. Скромное, но красивое. То, что надо для ужина с деловым партнером. Точнее, партнерствовать будет только Илья, а я – ужинать.
– Как тебе? – кружусь перед ним, он хоть и улыбается, но мыслями далеко. Волнуется из-за предстоящей встречи. Для Ильи эта сделка, если она состоится, большой шаг вперед.
– Ты красавица, – чмокает меня в щеку, а я глажу его по плечам.
– Все будет хорошо, – улыбаюсь, чтобы приободрить.
– Спасибо, – улыбается он в ответ. – И спасибо, что согласилась со мной пойти.
– Кто-то же должен, раз мой братец так и не обзавелся спутницей жизни.
– Хорошо, что тут нет мамы, – хмыкает Илья, еще раз поправляя галстук. Да уж, для мамы это больная тема: двое детей, и оба не пристроены. Илюха в тридцать четыре даже думать о браке не хочет, а я в тридцать… Ну может, и хочу, да как-то не о чем думать. Точнее, не о ком.
Если нужен пример человека, которому катастрофически не везет в любви, так это я, изучайте в полный рост. Впрочем, я стараюсь на этом не зацикливаться. У меня здоровая семья, замечательные друзья, отличная работа, интересная жизнь. Так что грех жаловаться, как говорится.
Мы с Ильей приезжаем первыми, что неудивительно, он так старается не проштрафиться, что гонит по городу, ругаясь на проезжающие машины. Хотя времени у нас более чем достаточно.
Успеваем усесться за столик и заказать напитки, когда немного успокоившийся брат нервно вскакивает. Я поднимаюсь следом, догадываясь, что пришел его партнер.
Оборачиваюсь и тут же наталкиваюсь на взгляд светло-серых глаз. Мужчина высокий и, наверное, красивый. Не смазливый, мужественный, черты лица грубоваты, энергетика подавляющая. Его взгляд от моих глаз скользит вниз по телу, и мне интуитивно хочется вцепиться в платье руками, словно оно вместе с взглядом сползает вниз, стекает, как вода, гладко и неслышно.
Я даже сжимаю ладони в кулаки, чтобы не прикрыться. Мужчина, кажется, замечает это, потому что усмехается краем губ. Брат начинает нас представлять, и его суета возвращает момент из застывшего состояния.
– Это Шилов Андрей Станиславович, – представляет Илья мне мужчину, – а это Ася.
Черт, просила же: Анастасия, Анастасия. Асей меня дозволено называть только самым близким людям, а таких единицы. Но Илья за своими нервами, конечно, все забыл.
– Жена? – спрашивает мужчина, не отводя от меня взгляда. Брат запинается.
– Сестра, – говорю я, выходит немного сипло, откашливаюсь, тоже не отводя взгляда. Словно боюсь: отвернусь, а она сожрет меня живьем. Такой может. Черт знает, с чего я это так уверена.
Шилов снова усмехается и протягивает мне руку. Пару секунд я смотрю на нее в недоумении. Добровольно сдаться в плен? И только потом понимаю, что веду себя, как идиотка. Моя ладонь кажется слишком хрупкой, оказавшись в его. Он не жеманится, легонько сжимает и отпускает.
– Это Снежана, – кивает на спутницу, даже не соизволив взглянуть. Я перевожу взгляд на девушку. Ей не больше двадцати пяти, когда Шилову явно к сорока. И что-то мне подсказывает, их отношения ограничиваются лежачей плоскостью. Я киваю девушке, Илья тоже, уточнить ее статус никто не решается, и мы молча рассаживаемся за столом. Я оказываюсь напротив Шилова и по тому, как он меня разглядывает, понимаю, что вечер будет долгим.
Потерев лицо руками, я откинулась на спинку стула. И что теперь? Я и впрямь поеду домой собирать вещи? Нет, и еще раз нет. Тяжело вздохнув, я закусила губу. Кого я обманываю? Шилов знает несколько верных способ заставить меня жить по его правилам.
Оказавшись в квартире, я некоторое время бестолково по ней передвигалась. Вытащила чемодан, снова сунула в шкаф. Не могла решиться, не могла поверить, что все начинается сначала. От метаний меня спас звонок в дверь. Оказалось, это Илья. Я обрадованно открыла дверь, ну хоть ненадолго отвлекусь от произошедшего.
Брат первым делом заключил меня в объятья, а отстранившись, принялся разуваться.
Понаблюдав за ним, я спросила:
– Что-то случилось?
Илья нервно рассмеялся.
– С чего ты взяла? Чаем напоишь? – попытался перевести тему, как будто плохо меня знает. Я сделала вид, что купилась, ушла на кухню. Заваривала чай, спиной чувствуя напряжение, исходящее от брата. Господи, неужели Шилов уже начал свои шуточки, и опять Илья попал под раздачу?
Поставив кружки и угощение на стол, я уселась напротив и, сделав глоток пахучего чая, снова спросила:
– Илья, что происходит?
Он вздохнул, водя пальцем по ободку своей чашки, глаз не поднимал. Я решила его не торопить, раз уж приехал, то расскажет. Ну надо человеку с силами собраться.
Наконец, Илья посмотрел на меня.
– Как у вас с Шиловым? – задал вопрос. Сердце екнуло. Ну вот, кажется, я была права.
– Он что, опять тебе нагадил? – спросила, нахмурив брови. Брат усмехнулся, качая головой.
– Нет… нет…
И снова замолчал. Честное, слово, сегодня все испытывают мое терпение.
– Да какого черта ты молчишь? – не выдержала я. Брат глубоко выдохнул, словно перед прыжком в воду, а потом выговорил:
– Говорят, у него неприятности.
Я вздернула брови.
– У Андрея? У него постоянно что-то да происходит.
– В этот раз ходят слухи, что все серьезно. Кажется, он поссорился с очень крупной рыбехой в бизнесе. Я бы даже сказал, с акулой.
– А поконкретней можно? Без мира животных.
– Если конкретно, есть такой тип по фамилии Звягин, из бывших бандитов…
– Кто бы сомневался, – перебила я со смешком.
– У него большая власть в нашем городе, а последнее время ходят слухи, что твой Шилов…
– Он не мой, – снова перебила я.
– Не придирайся к словам, Ась. Короче, Шилов с ним в контрах. Я не знаю никаких подробностей, но говорят, все очень серьезно.
Илья замолк, разглядывая меня, я, немного попялившись, спросила:
– Ты хочешь сказать… – спросила нерешительно. – Что жизни Андрея может что-то угрожать?
Брат нервно пожал плечами.
– Я ничего не знаю, Ась, честное слово. Вот что до меня дошло, то и рассказываю. Но если у вас с ним все по-прежнему, я хочу сказать… – он на мгновенье сбился. – Ну… вы не вместе… То значит, проблемы нет. И тебя все это никак не коснется. Просто держись от него подальше.
Я отвела взгляд в сторону, уставившись в стену, зарылась пальцами в волосы. Вот значит, чего брат пришел, заволновался. И, черт возьми, как вовремя! Тут в голову пришла другая мысль: а что, если Шилов не просто так решил меня вернуть? Ни о каких чувствах речи, конечно, не идет, но многие ведь знали о наших отношениях. Шилов демонстрировал меня всем, кому ни попадя, и вполне может опасаться: враги решат, что через меня можно на него воздействовать. Отсюда и его стремление запереть меня у себя дома. Чтобы контролировать было проще.
Когда повернулась к брату, сразу поймала внимательный взгляд исподлобья, и тяжело вздохнула. Даже если я утаю правду, она вскроется через пару дней, когда кто-нибудь меня потеряет дома. Может, соврать, что уезжаю недели на две? Хоть какое-то спокойствие для них… Выходит, я уже решила, что перееду сегодня к Шилову? Я грустно усмехнулась, ну вот, а чего-то еще с чемоданом возилась, туда-сюда убирая. Для начала неплохо бы с ним поговорить и выяснить обстановку. В конце концов, возможно, его решение не самое дурное, главное, чтобы с моей семьей все было в порядке. Если он обеспечит им безопасность, я готова быть подругой Андрея до самой смерти. Внезапно внутри что-то кольнуло. Наверное, если бы я была суеверной, назвала бы это предчувствием. Но как показала моя жизнь: интуиция у меня обычно спит, если она, конечно, вообще есть.
И все же я решила поступить малодушно, а именно скрыть факт переезда, пока он сам не вскроется. Поэтому на взгляд Ильи улыбнулась:
– Ну пусть Шилов сам со своим врагами разбирается. Нас это не касается.
Брат, еще попялившись, кивнул. Сделав глоток, отставил кружку и, помаявшись, спросил:
– Ты его любишь, Ась?
Наверное, я так искренне удивилась, что он даже смутился.
– Кого люблю? Шилова? – меня вопрос рассмешил. – Илья, ты в своем уме? Как можно любить человека, сломавшего мою жизнь, а меня считающего игрушкой, которая во всем ему обязана подчиняться?
Илья покивал, молча глядя в кружку, потом поднялся.
– Ладно, поеду.
Я вышла его проводить. В прихожей, немного помявшись, брат все же сказал:
– Если что, ты звони.
Я кивнула в ответ, и мы распрощались.
Закрыв дверь и традиционно помахав Илье в окно, я прошла в комнату и рухнула на кровать. Уставившись в потолок, подумала: что-то грядет.
Точно так же я думаю, падая на кровать в тот вечер после ужина. Мне кажется, только слепой мог не заметить, как откровенно Андрей на меня пялится. Илья слишком нервничает, чтобы обращать внимание на подобное, подруга Шилова вообще играет роль манекена, а я только и делаю, что ерзаю на месте, не решаясь поднять глаза. Потому что когда поднимаю, неизменно встречаюсь с пронзительным взглядом.
Наконец, я не выдерживаю и, извинившись, убегаю в туалет. Там торчу добрых минут десять, не имея ни малейшего желания выходить. Но понимаю, что мое отсутствие уже выглядит странно, да и брат может начать волноваться. Потому, протерев лицо водой, открываю дверь. Коридор пуст, но когда оказываюсь в холле перед входом в зал, вижу стоящего возле него Шилова разговаривающим по телефону.
Я замираю, даже делаю шаг назад, но он кидает на меня взгляд, так что удирать без оглядки как-то совсем глупо. И вообще, это общественное место, чего я, в самом деле, боюсь? Просто пройти мимо и все. Я выпрямляю спину и даже подбородок приподнимаю, чтобы мужчина не думал, что я его боюсь. Но он, кажется, и не думает. Даже не обращает внимания на мое приближение. Не успеваю я выдохнуть, что все обойдется, как мой локоть оказывается в цепкой хватке. Я замираю, слыша, как Шилов бросает в трубку:
– Подожди секунду, – потом наклоняется к моему уху и шепчет, щекоча кожу своим дыханием:
– Я хочу тебя.
Он произносит это таким тоном, словно это ничего не значащие слова, вроде “раздевалка вон там”. Я так обалдеваю, что пару мгновений хлопаю глазами, а потом накатывает злость. Шилов ведь из категории тех мужчин, не привыкших к отказам, считающих, что могут получить, что угодно и кого угодно. Я вырываю руку и говорю, стараясь выглядеть спокойной:
– Меня это не интересует. Извините.
Иду в зал, чувствуя спиной взгляд. И тут же слышу его слова:
– Ты будешь моей, Ася.
Я даже не останавливаюсь, сажусь за столик, кидая взгляд на брата и спутницу Шилова. Может, уехать? Сослаться на то, что мне стало нехорошо? И дать тем самым понять мужчине, что его провокации на меня действуют? Ну уж нет. Я не хочу портить Илье сделку, но унижать себя не дам, пусть даже не рассчитывает.
Остаток вечера я провожу с гордо поднятой головой, хотя взглядов Шилова все же стараюсь избегать. Его происходящее, кажется, забавляет.
И уже вечером, лежа в комнате, я думаю о том, что что-то из этого всего будет…
И оказываюсь права. Сначала Шилов пытается взять меня стандартным набором: цветы, ухаживания, – но я отвечаю категоричным отказом. После нескольких встреч он понимает, что таким образом ничего не добиться, и меняет тактику.
Сначала меня увольняют с работы, невнятно бормоча о вынужденном сокращении. Почему меня, одного из лучших сотрудников, доходит не сразу. Только когда у Ильи вдруг начинает срываться сделка, я догадываюсь, что происходит, и сама звоню Шилову.
– Это вы? – спрашиваю, заставляя себя сдерживать эмоции.
– Что я? – хмыкает он в трубку.
– Вы портите жизнь мне и моим близким?
– Что ты, Ася, – говорит он, – я еще и не начинал. Так, разминаюсь.
Я, сжимая зубы, считаю до пяти, потом спрашиваю:
– Чего вы хотите?
Кажется, на этот раз, правда, удивлен.
– Не будь дурой, Ась. Я сказал тебе еще в первую встречу: я хочу тебя.
Некоторое время я молчу, осознавая услышанное.
– И вас не смущает то, что я не хочу? – спрашиваю наконец и слышу, как Андрей смеется.
– Захочешь, Ась, куда ты денешься.
И оказывается прав. В том плане, что деться мне действительно некуда. Шилов имеет слишком большое влияние в городе, чтобы я могла ему противостоять. А еще он знает, куда бить.
Глава 2
В квартиру Шилова я входила с легкой опаской, возможно, слова Ильи создали такое впечатление. Но там было пусто и тихо. Ключи я и впрямь не выкинула, правда, почему, сама не знаю. Прошлась, осматриваясь.
Ничего нового не обнаружила, словно не несколько месяцев назад ушла, а вчера. Вещей в итоге я взяла немного, только самое необходимое, в конце концов, это же не тюрьма, съездить домой я всегда смогу. Села в кресло и уставилась на картину, висящую на стене. Хмыкнула. Первое время я в этом кресле провела немало часов. Сидела, тупо смотрела в стену.
Спустя три месяца купила картину и водрузила напротив кресла. Андрей был не против, он вообще дал мне зеленый свет на все начинания, связанные с его интерьером. Мне кажется, даже если бы я выкрасила стены в ярко-оранжевый цвет, Шилов бы не моргнул. Если бы вообще заметил.
Я должна с ним поговорить. Потому что если мне, и правда, что-то угрожает, то я хочу об этом знать.
Он позвонил в половине шестого, я как раз варила в турке кофе, и это было одновременно знакомо и привычно, и в то же время странно.
Сняв трубку, услышала голос Шилова:
– Ну что, Ася, надеюсь, ты меня ждёшь, я как раз подъезжаю к дому.
По инерции я выглянула в окно кухни, оно выходило на набережную.
– Жду, – ответила коротко.
– Вот и хорошо, – Андрей отключился, я увидела его машину, приближающуюся к арке, ведущей во двор.
Я следила за ней, пока она не взорвалась. Видела гладкий чёрный корпус, представляла профиль Андрея, как он сжимает руль, даже как будто слышала шелест шин по мокрой дороге, а потом страшный грохот и рыжее пламя, закручивающееся кренделями, пускающее вверх столп чёрного дыма. Я смотрела на этот дым, кончики которого исчезали в воздухе, широко раскрытыми глазами и никак не могла понять, что происходит.
В голову пришла дурацкая мысль: если прямо сейчас бросить машину в Неву, может, ещё можно будет спасти?.. А потом наступило осознание, и я осела на пол, громко хватая воздух ртом.
Через мгновенье я обнаружила себя в прихожей. Потом в парадной сбегающей вниз по лестнице. Тапочка соскочила с ноги, и я поняла, что даже не переобулась. На краю сознания вылезла мысль о том, что тапочки в дом тоже покупала я. Откуда вообще этот бред сейчас?
Я вылетела во двор-колодец и понеслась к арке. Народу уже столпилось немало, движение остановилось, машины держались поодаль, пламя бушевало. Я стояла, глубоко вдыхая влажный осенний воздух с горьковатым привкусом дыма, смотрела и не верила. Так ведь не бывает? Я ведь говорила с ним. Только что говорила.
Не знаю, сколько я простояла вот так истуканом, но в себя пришла, как по щелчку, услышав чьи-то слова:
– Бандита взорвали, он в этом доме жил.
Моргнув, повернула голову, в горле застрял вопрос: как это, жил? А теперь что же, не живет?
И снова медленно повернулась к огню. Не живет. Андрей Шилов больше не живет нигде.
Я все-таки ушла. И хотя взгляд мой то и дело притягивался к окну, голова начинала соображать. Неужели это тот самый Звягин, которому, по словам брата, Шилов так насолил? Бандит избавился от бандита старым проверенным способом. Да разве так сейчас делают, ведь не девяностые, далеко не девяностые. Что же такого Андрей мог напортачить, что они даже договориться не сумели?
Я потрясла головой, нет, не хочу знать, даже думать об этом всем не хочу. Сейчас главное просто осознать случившееся. Я огляделась, словно ища поддержки в окружающей квартире. Полиция приедет, и наверняка, они поднимутся. Меня могли узнать в толпе, да и выяснить, что я была в квартире, труда не составит, тут ведь камеры в парадной понатыканы. И хотя единственным моим желанием было убежать прочь, я осталась сидеть на месте.
Смотрела, как приехала пожарная машина, потом полиция, труповозка. Хотя какие трупы, спрашивается? От окна я отошла. Видеть то, что осталось от Шилова, не хотелось. Вскоре пришли и ко мне. Наверное, что-то в моем лице навело их на мысль, что я в шоке, потому что, переглянувшись, они начали вести диалог осторожно. Несмотря на то, что следователь, высокий худощавый мужчина лет сорока с вытянутым лицом, грустными глазами и смешной фамилией Синичкин, был учтив, наш разговор оставил неприятный осадок. Правда, по большей части я была недовольна собой.
– Я правильно понял, – задал следователь вопрос, – что вы расстались четыре месяца назад?
– Да, – кивнула я.
– А сейчас сошлись снова?
– Мы не то, что уже сошлись, но собирались… то есть я только сегодня к нему приехала…
Выходило сумбурно, но не рассказывать же в правду, как она есть? Я вздохнула.
– Простите, – сказала Синичкину, – у нас довольно сложные отношения. Не безоблачные. Я приехала в обед к нему в офис, ну и мы решили… в общем, я приехала сюда…
– У вас были ключи? – перебил мужчина.
– Да, остался комплект с того времени, как я тут жила.
Я ещё раз пересказала, как все было, следователю словно удовольствие доставляло слушать подробности?
Второй был молоденький, лет двадцати пяти, в основном молчал и что-то чиркал в блокнотике.
Мы немного посидели в тишине.
– Шилов не обсуждал с вами какие-то свои дела? – спросил наконец Синичкин.
– Нет, – покачала я головой.
– Ясно, – мужчина встал, молоденький вскочил следом, я тоже поднялась, ожидая вердикта. – Что ж, Анастасия Михайловна, соболезную вашему горю. Будем разбираться, так что оставайтесь на связи. Вы где жить планируете?
Этот вопрос так меня огорошил, что я не сразу ответила.
– Конечно, дома, – буркнула наконец.
– У себя? По месту прописки?
Я кивнула, Синичкин кивнул в ответ, и на том они удалились. Правда, в дверях следователь заметил:
– Будьте осторожны, Анастасия Михайловна.
Я немного постояла, прислонившись к двери, а потом пошла в комнату за сумкой. Уже нагнулась, взялась за ручку, и тогда-то подумала: я в квартире Андрея. Одна. Следователь, наверняка, придёт разбирать ее по кусочкам, да и не только следователь. Сейчас у меня есть возможность осмотреть ее первой. Тут же возник логичный вопрос: а зачем?
Но я не стала искать на него ответ. Первым делом направилась в кабинет. Квартира у Андрея большая, но на мой взгляд немного бестолково обустроенная в плане пространства. Когда-то это была коммуналка, выкупив ее, Шилов не поскупился, сделал перепланировку, сломал стены, но часть длинного коридора оставил. Как он говорил: для питерского антуража.
По сути, основная часть квартиры находилась в начале: просторная прихожая переходила в большую гостиную, из которой был выход в кухню и с другой стороны в просторную спальню и санузлы. Из гостиной же уходил длинный коридор, в начале которого была ещё одна спальня, а в конце располагался кабинет Шилова и рядом комнатушка, используемая как кладовая. Я, например, в коридор даже не заходила, ну может, несколько раз, когда Андрей был в кабинете, а мне что-то было срочно нужно.
Сейчас я завернула в коридор и тормознула, темнота пугала. Хорошо хоть свет можно зажечь сразу вначале. Узкое длинное пространство залило желтизной. Немного постояв и поглазев, я решительно прошла до конца. Дернула за ручку, оказалось открыто. Я, кстати, поняла, что даже не знала, можно ли ее закрыть.
Включив свет в комнате, осмотрелась.
Бывала тут от силы раз пять, и то мимоходом. Мебели было немного: массивный письменный стол с вращающимся стулом, стеллаж с книгами, кресло с низким стеклянным столиком и картина на стене. Хмыкнув, я подумала: за ней непременно должен быть сейф. Даже подошла и руки протянула, но в последний момент замерла. Если вдруг будут снимать отпечатки пальцев, вот уж обрадуются моим. Быстро сбегав в кухню, нашла в ящике стола пару резиновых перчаток, и вскоре картина была снята.
Сейф имел место быть. И я даже попыталась вскрыть его, крутила разные шифры, но так и не угадала. Что ж, видимо, не судьба. В остальном повезло не меньше. Шилов предпочитал хранить важные бумаги или в сейфе, или в офисе, но никак не в ящиках письменного стола. Единственное, что тут обнаружилось, это записная книжка в кожаном переплете, которую я решила захватить домой.
Осмотрев ряды книг на полках, подумала, что, наверное, рыться в них не буду. Взгляд зацепился за Кортасара. “Игру в классики” подарила ему я. То есть как подарила, в наших странных отношениях не было месту подобным знакам внимания, но иногда мы все же говорили, и как-то зашёл разговор о литературе. Я тогда сказала, что Кортасар должен быть у каждого на полке, купила и поставила. Уверена, он ее даже не доставал.
Я вытащила книгу и открыла. Внутри оказалось несколько фотографий. Нахмурившись, увидела нас с Андреем, кажется, на одной из вечеринок. Он обнимает меня за талию и выглядит довольным жизнью. Я вдруг осознала, что никогда его больше не увижу. Смотрела на фотографию, вглядываясь в черты лица, словно пыталась запомнить. Нет, я не любила его, но по-своему он был мне близким человеком. А может, это просто привычка. Как известно, привыкнуть можно ко всему, в том числе и к плохому.
Я оказываюсь в доме Шилова без вещей, даже без верхней одежды, хотя на дворе конец октября. Просто когда звонит Илья и почти с ужасом говорит, что, кажется, прогорел, я понимаю: медлить больше нельзя. Как сумасшедшая, забыв куртку, несусь вниз, вызывая такси. Внутри бушует злость с горечью пополам. Я еду в офис к Шилову, адрес которого вызнаю у Ильи.
Уверена, что меня даже на порог не пустят, но все равно еду, готовясь прорываться с боем. Но нет, миную охранника, а секретарь с улыбкой кивает в сторону кабинета после звонка боссу. Вхожу и закрываю дверь, разглядывая мужчину. Шилов сидит за столом в кресле, откинувшись на спинку.
Улыбается, а я сжимаю кулаки, борясь с желанием прямо сейчас выцарапать ему глаза.
– Я согласна, – говорю, с трудом разлепив губы.
Он вздергивает брови вроде бы в удивлении. Ему нравится эта нелепая игра, которая позволяет чувствовать своё превосходство.
– Согласна на что? – задаёт вопрос. Я сглатываю.
– Согласна быть… с вами.
Он ухмыляется, качая головой.
– Для начала неплохо было бы перейти на ты, как считаешь?
Я молчу, глядя на него исподлобья, Андрей отвечает внимательным взглядом, после встаёт и идёт ко мне.
Замерев в нескольких сантиметрах, спрашивает:
– Братец нажаловался?
Я молча стискиваю зубы. Шилов внезапно проводит пальцами от скулы к подбородку, и вместе с этим плавным движением я превращусь в мраморную статую, каменея, холодея… умирая.
Андрей приподнимает мой подбородок и бродит взглядом по лицу, потом отстраняется и говорит:
– Поехали.
Мы молча идём по коридорам, он первый, я следом. Смотрю на его ноги: раз шаг, два шаг. Внутри что-то противно дрожит. Я что, сейчас себя продала? Не думать, не думать. Просто смотри за его шагами, не отвлекайся на мысли.
На улице словно прихожу в себя, налетает порыв ветра с мелким незаметным дождем, я обхватываю себя за плечи и застываю. Глотаю холодный воздух, следя, как Шилов удаляется, даже не оглядываясь. Знает, что не сбегу. А если сбегу, то вернусь.
Я мышка в западне, а он кот, которому пришло в голову немного поиграть со своей жертвой. А потом он непременно меня сожрет. Целиком.
В салоне автомобиля приятный запах, на зеркале заднего вида качается на веревочке ароматизатор в виде лимона. Я наблюдаю за ним почти всю дорогу до дома.
В холле квартиры топчусь, в то время как мужчина проходит вглубь, бросив ключи на тумбочке.
– Ну что застыла, – его голова появляется из-за поворота в гостиную, – проходи.
Я осматриваюсь и ничего не вижу, словно пелена перед глазами. Осматриваюсь ещё раз, хмурясь, заставляя себя. Шилов, сидящий на диване, усмехается.
– И что дальше? – спрашиваю, глядя на него.
– Может, хоть руки расцепишь?
Я с удивлением опускаю глаза и понимаю, что обнимаю себя за плечи. Наверное, это интуитивная попытка закрыться, спрятаться. А я их вообще расцепляла с того момента, как вышла из офиса? Не помню.
Снова смотрю на Шилова, теперь он не ухмыляется, разглядывает с интересом, словно диковинную зверушку. Злость и горечь снова поднимаются откуда-то из желудка вверх, заполняя меня. Я резко опускаю руки и задираю подбородок.
Шилов в удивлении вздёргивает бровь и складывает на груди руки.
– Вы должны оставить в покое мою семью, – говорю, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо.
Не уверена, что получается. Это потом я привыкну к Андрею и перестану его бояться. А пока я только стараюсь не выглядеть жалкой.
– Не вопрос, – отвечает он спокойно, не сводя взгляда. Я киваю, теряясь. Шилов добавляет. – Только не вы, Ась, а ты. Вряд ли ты пытаешься проявить ко мне уважение, а чувствовать себя столетним старцем что-то не хочется.
Мы молчим некоторое время, я так и стою напротив него, напоминая самой себе выставочный манекен.
Потом я неуверенно спрашиваю:
– И что теперь?
Он вздыхает:
– Теперь?.. Теперь ты живёшь в этой квартире, и ты моя женщина.
– А брат? – бестолково спрашиваю я. Шилов ухмыляется.
Поднявшись, снова замирает рядом.
– Все у него будет хорошо.
Мы ещё немного смотрим друг на друга, но я почему-то знаю: он не прикоснется ко мне сейчас.
Шилов и впрямь обходит меня и со словами:
– Обживайся, – и молча покидает квартиру.
А дальше все меняется, как по мановению волшебной палочки. Через несколько дней Илья радостно сообщает, что сделка все же состоялась, и теперь все будет отлично. Потом отцу внезапно повышают зарплату. Даже мне звонят с работы и просят вернуться.
Все это похоже на сказку, только есть одно но: когда она заканчивается и книга закрывается, начинает правда. Для меня она сосредоточена в двух словах: Андрей Шилов.
Сначала я испытываю к нему только ненависть, когда ложусь с ним в постель, сжимаю кулаки и зубы, чтобы не разреветься от омерзения… а потом испытываю ненависть к себе, потому что мое тело отзывается на его умелые ласки, и я кончаю, дрожу от оргазма и ненавижу себя.
