Юлия Пульс
Ошибка опального генерала
Глава 3
Глава 3 Сиора
Мужчина выволок меня из кареты так быстро, что я едва успела прикрыть руками оголенную грудь. Упала на холодные камни, сдирая колени в кровь. Шикнула от боли и на мои плечи опустился мягкий плед. Я им со злостью обернулась и поднялась с колен. Сердце в страхе затрепыхалось, когда заглянула в безжалостные глаза ратана. Он лениво осмотрел меня сверху донизу. Скривился, почесал затылок и схватил за талию. Одним легким движением закинул меня верхом на лошадь. Между ног все еще горело как страстью, так и болью. Он сел позади, прижал меня спиной к себе и натянул поводья.
– Генерал Ладрейн милостив. Не убил и не оставил на растерзание хищникам в лесу. Цени это и не рыпайся. Подчиняйся приказам, и лишний раз не открывай рот. Следуй моим советам и будешь жить. А может, даже неплохо устроишься в руинах, – сказал мне на ухо прихвостень поганого генерала. От ужаса, что испытала, я не успела толком разглядеть его лица. Да и какой смысл разглядывать врагов? В черной топи я всех их видела! Пусть сдохнут мрази! Сгниют и покроются тиной! Жаль, что против магии огня мой туман бессилен. Будь я ветреницей, с которой меня спутали, сбросила бы на их головы тяжелый валун с ближайшей скалы. – Поняла? – потребовал ответа грубый вояка. А у меня был выбор на протест? Кивнула. – У нас в штабе как раз не хватает женских рук. Одни мужики и полный хаос. Жуткий бардак. Ты готовить умеешь? – я снова согласно мотнула головой. Еще как умею! Готовить, убирать, стирать, танцевать и плакать по приказу. Мы же туманники такие! Никчемные маги, отстаивающие свои земли ценой собственных жизней. Не будь союзников в лице ветреников, давно бы стали рабами ратанов. Добывали бы изумруды в своих же рудниках и отдавали захватчикам.
– Будь проклята война, – шепнула, не выдержав накала эмоций.
– Дело говоришь, ингха, – шутливо отозвался мужчина, погоняя коня. – Я вот тоже считаю, что вам давно пора отдать рудники и перестать сопротивляться.
– Да пошли вы адскому псу под хвост! – прорычала с оттяжкой, довольствуясь каждым словом.
– Оу, – крепче стиснул мою талию враг. – Дерзкая что ли? – клацнул зубами у мочки уха и стегнул лошадь, чтобы та пошла галопом и выбила из меня весь дух.
Трупы ветреников, сопровождавших экипаж, остались позади, а впереди распростерлась узкая горная дорога. С одной стороны крутой обрыв, а с другой резвая река. Ратан вел коня по ухабам, а я могла думать лишь о том, как бы рысак не свалился в пропасть, потащив нас за собой. С детства дико боялась высоты. Поэтому такого страху натерпелась, что забыла обо всем на свете. Передо мной стояла лишь одна цель – выжить и не сойти с ума. Я вцепилась в черную гриву животного мертвой хваткой, с опаской поглядывая в темный провал. Изредка невольно вскрикивала, чем вызывала у наездника смех. Хотелось развернуться и вдарить ему по наглой вражеской морде! Но страх оказался сильнее ненависти. Пока сильнее…
Опасная часть дороги вскоре была пройдена, и впереди показалось заброшенное поселение. До чего же больно смотреть на разрушенные, сожженные врагом дома, в которых когда-то кипела жизнь. Вот пустой загон для скота, а вблизи поломанная деревянная лавка. У нашего дома тоже такая стояла. Отец для меня сколотил. Мы с подружками любили собираться в тени дерева и плести корзины. Делились новостями села и обсуждали парней. Это было счастливое время, и я четко помню день, когда в наш край пришла война. Она явилась в образе всадников в белоснежных туманных доспехах. Они вырвали из моей жизни самых близких – отца и старшего брата, а меня отправили в пансион. Жаль, никого из родных в белых доспехах я так и не увидела. Лишь в сером саване в глубокой яме.
Вот и мимо руин мы проехали, а за пригорком показались новые. От придворовой территории остались только одинокие колонны. И груда сбитых со стен камней. Их уложили в уродливые пирамиды, чтобы расчистить путь к полуразрушенному крыльцу дома. Раньше здесь явно жил богатый туманник. Даже собственный сад имелся. Жаль, что половина поместья прозябала в жутких разрушениях и запустении. Ратаны портят все, к чему прикасаются своими грязными лапами.
– Сиди, – приказал сопровождающий и спешился у одной из колонн. Направил величественный взор в сторону приближающихся всадников. Во главе отряда на иссиня-черном рысаке ехал генерал Ладрейн.
Красивый, будто с него лепили статую Науруса – бога плодородия. Красивый внешне. Червленые брови, выразительные голубые глаза, блестящие темно-коричневые волосы, четкие скулы и упрямый изгиб алых губ. Это все, что у него было. В остальном – очередной безжалостный ратан. Проклятый завоеватель. Один из тех, кто пришел на мою землю и забрал будущее у всех ингхов, ради наживы. Надеюсь, однажды его поглотит ядовитая кривобокая жаба и отрыгнет кровавым мешком перебитых костей. Было бы чудно! Я даже по приказу расплакалась бы над его могилой.
– Что это за чудо с разбитыми коленками? – подошел к моему проводнику мужчина в возрасте. Одет был по форме огненной армии. В руках сжимал длинный меч.
Я тут же прикрыла пледом оголенную ногу и волком посмотрела на мужчину.
– Ой, не спрашивай, Ёрунд, – тяжело вздохнул и отмахнулся ратан. – Рейн туманницу пленил.
– Зачем? – обошел мужчина лошадь по кругу, рассматривая меня со всех сторон. Только и успевала, что прикрывать себя от его назойливого взгляда.
– Ты лучше у него спроси, – указал он пальцем на генерала, что спрыгнул с лошади и направился к руинам.
– Эй! Рейн! Что с заданием? Все хорошо? – послышалось за спиной.
Я припала к лошади и пригладила ее жесткую гриву. Не хотелось ни о чем думать. Боль стихла и почти не напоминала о случившемся в карете.
– Пошли гонца за Кьяртаном, скажи, что задание провалилось. Его разведка – это грязные шуты в золотых шевронах! Нам подсунули туманницу вместо командорской дочки. Пусть разбирается с этим сам! Я выполнил свою часть уговора! Трахнул, но не ту! – орал этот ублюдок, как ненормальный, а другой за ним нервно записывал.
Военный отряд умолк, медленно спешиваясь и окружая безумного генерала. Я больше не видела всплесков его рук – обступила толпа.
– Напиши, что я жду его в Лаосе! Скачи! – в небо полетели искры и на миг озарили воцарившийся хаос.
Гонец беспрекословно подчинился и запрыгнул на коня, а генерал сдвинулся с места. Вояки расступились перед ним, соорудив две живые стены. Тоннель вел как раз к лошади, на которой я продолжала сидеть.
– Ты! – щелкнул Ладрейн пальцами, когда сравнялся с рысаком. Обратил на меня холодный взор. – За мной! Живо!
С коня я слазила издевательски медленно. Если спросить, специально ли, отвечу: специально! Да, болело между ног при резких движениях. Да, горело в груди. И нет, страшно не было. Насильник даже на грамм представить не мог, насколько я отчаянная. Даже если они набросятся на меня всем отрядом и будут терзать до смерти, не сдамся. Выживу, дождусь и ударю в спину так, что вскипит седьмое пекло! Я умею притворяться, но не умею предавать. За свою расу готова жизнь положить! Генерал совершил большую ошибку, когда не заколол меня в кабине кареты. Придет время и он расплатится за это своей поганой жизнью. О-о-о, как же эти мысли грели душу!
Не выдержал огненный генерал. Схватил меня за запястье и грубо стащил на землю. Упасть не позволил. Подхватил у земли за талию и посмотрел мне в лицо.
– Ты в плену, Сиора, а не на прогулке в парке, – отчеканил неотвратимым приговором. – Будешь подчиняться только моим приказам. Старкад довез тебя до Лаоса. Через него и Ёрунда я буду доносить до тебя свою волю. Поняла?
Я напряглась в его руках. Каждая мышца струной натянулась.
– Пошел ты в черную впадину, олух кривоногий! – собрала во рту всю влагу и смачно плюнула ему в рожу. Попала как раз в переносицу, заставив гада прищуриться и достать из кармана платок.
Аристократично он стер оплеуху и схватил меня за подбородок. Так сильно схватил, что затрещала челюсть. Мощный! Тварь! Дури с лихвой! Благо, что ума с гулькин нос, иначе не «трахнул бы не ту»! Урод проклятый! Да зачахнет навеки его конец!
– Лахудра грязноногая! Посоревнуемся в оскорблениях? Болотница ты тупая!… Я могу еще долго продолжать. Но что это нам даст? – выпустил он мой подбородок, но тут же обхватил за талию и прижал к каменному торсу. – В Лаосе ты не имеешь право подавать голос. Здесь я царь и бог. Тот факт, что ты еще жива – моя милость. Только за это ты обязана мне пятки целовать!
Видят духи леса, как сейчас мне было страшно смотреть в его разъяренные глаза. В них нет и намека на жалость. Любое не правильное движение и смерть. Или пытки. Я ходила по тонкому льду, но ничего не могла с собой поделать. Ненависть, взращенная годами жестокой войны, научила ставить жизнь на кон. Да просто кроме нее у меня ничего не было и никогда не будет. Не за что больше бороться, кроме треклятых рудников!
– Тогда позвольте приступить, – вырвалась я и опустилась перед врагом на колени. Схватилась за его сапог и со всей силы потянула на себя.
– Что ты делаешь?! – возмущенно отскочил от меня генерал. – Старкад! Забери эту дуру! Посади на магическую цепь! Пусть подумает над своим поведением!
Меня тут же подхватили под руки и поволокли в дом.
Глава 4
– Проклятые твари! Сдохните! – доносились крики девчонки из соседней комнаты. Она крушила мебель и орала, как ненормальная. Признаться, у туманницы хороший словарный запас ругательств накопился, хоть записывай. Кем я только не был в ее устах. Особенно «порадовала» Псина сутулая. Так меня еще никто не обзывал! Потому возник резонный вопрос: на кой я это терплю, если можно одним взмахом горящего меча снести башку этой болящей? Ответить на него честно самому себе не позволяла гордость. Она сошлась в жестокой схватке с совестью и пока проигрывала.
– Рейн, – с картинным стуком в дверь, в покои ворвался Старкад. Мой верный друг и соратник с перекошенным злобой лицом, застыл у стола, за которым я сидел, стиснув кулаки. – Какой прок от магической цепи, если эта идиотка разносит комнату? У меня уже в ушах звенит от ее крика. Давай я по-тихому сверну ей шею и в саду прикопаю? – выплюнул с ненавистью.
Я рассмеялся, чувствуя ту же тягу к убийству, что и Старк.
– Ты знаешь правило…
– Это не женщина, Рейн! Это чокнутое нечто! Помяни мое слово, одни беды от нее нас ждут.
Я тяжело вздохнул, зная, что друг редко ошибался в прогнозах на будущее. Но ничего не мог с собой поделать. Бездарно перепутать одну с другой – на меня не похоже. Но было слишком темно, слишком сильна была тяга отомстить за Эдиль. Чувства застили глаза. Я виновен в том, что не дал девке право голоса и сотворил свое грязное дело на эмоциях. Что теперь с этим делать? Понятия не имел.
– Никуда не денется, успокоится, – отмахнулся и смочил горло крепкой настойкой. Сейчас меня больше волновал предстоящий разговор с Кьяртаном и разыгравшаяся на фоне шума головная боль.
Внезапно что-то так громко бахнуло в смежную стену, что Старкад вздрогнул и красочно выругался на ратанском.
– Я разберусь, – указал я Старку на выход и сощурился, потирая лоб, но друг не спешил уходить. Переступил с ноги на ногу, никак не решаясь что-то сказать. – Есть вопросы?
– Рейн, – смягчился его голос. – Прости, что скажу это, но я помню, чем закончилась твоя связь с северянкой, – вскрыл он заживающий нарыв. Вот уж о чем я бы хотел говорить в последнюю очередь. Год прошел, а воспоминания все еще слишком свежи, чтобы причинять боль. – Пожалев Сиору, ты Фрейю не вернешь, – ударил без ножа по самому больному. – Ну, ошибся ты. Подстава. Со всеми бывает. Лес рубят – щепки летят. Это война. А девчонка явно не в себе после случившегося. Давай просто ее выпустим в лес? А?
– Чтобы она доложила своим о местонахождении нашего штаба? – ухмыльнулся я, пряча чувства за маской безразличия. – Отпущу ее в день отъезда из Лаоса, – строго отрезал, но Старкад так посмотрел на меня, будто не поверил. Ничего не ответил и молча вышел из покоев.
Снова что-то бахнуло и мои нервы слетели с катушек. Я схватил со стола подсвечник и запустил им в стену. Подскочил с места и направился в соседнюю комнату. Дверь вышиб с ноги, не желая церемониться с обезумевшей пленницей. Если я ее сейчас не удавлю собственными руками – будет чудо, потому что ярость обожгла горло, сдавила нутро и заставила меня крепко стиснуть кулаки.
Глава 5
Я держалась на ногах лишь из лютой ненависти к мужчине, что сломал меня, растоптал и уничтожил. Он порвал на мне не только платье, но и душу разодрал на части.
«Мы враги. Разве этого мало?», – сочилась простая истина из его ядовитых уст. Эти слова крутились водоворотом в голове, вызывая такую ярость, которую я еще никогда не испытывала.
Сердце ёкнуло, когда послышались отдаляющиеся тяжелые шаги. Перед глазами промелькнуло его насмешливое лицо со звериным оскалом. А он и есть самый настоящий зверь, затащивший жертву в свое поганое логово. Зачем я ему? Мало поразвлекся в карете? Хочет продолжить терзать мое несчастное тело? Подонок! Урод, не способный на элементарное сострадание. Они все такие! Не доводилось мне встретить ратана со светлой душой. Все пустынники насильники и убийцы. Это в их крови! Уж лучше бы задушил меня сейчас на месте. Так всем было бы легче.
– Чудовище, – ослабшие ноги не выдержали, подкосились, и я столкнулась с полом. Прижалась к прохладным доскам щекой и посмотрела на щель выбитой двери. В коридоре горел яркий свет и четкой полоской проникал в комнату. Он казался олицетворением того светлого, что осталось у меня внутри. А осталось ли?
«Когда-нибудь отпущу, а сейчас ты в плену», – как прогнать из сознания грубый голос этой твари? Как дожить до утра и не сойти с ума?
Я судорожно сжала челюсти, перевернулась на бок и подтянула к груди колени. Коснулась магического браслета, опоясывающего щиколотку, провела пальцами по тонкой, но крепкой цепи. Как собака! Вот кто я для него.
Шаги врага давно стихли, но все еще отдавались в груди дрожащими толчками. А потом послышался громкий голос гада.
– Ёрунд, осмотри пленницу! Покорми и выдай чистую одежду, – с резким грохотом захлопнулась соседняя дверь, и я невольно вздрогнула.
Кто-то забурчал нечто невнятное в коридоре. Шаркающие шаги добрались до комнаты. На пороге появился мужчина преклонных лет в белой рубахе и широких штанах. Мы уже сталкивались с ним, когда я сидела на лошади. Все тот же пытливый взгляд карих глаз, но уже с примесью неподдельного удивления.
– Ох-ох, что ты натворила? – зажег он щелчком пальцев свечи в уцелевшем на стене канделябре.
Я взглянула на свои изрезанные стеклом руки и залюбовалась кровяными узорами на бледной коже. Папа всегда говорил, что я вижу красоту в странных вещах. Ласково называл меня чудачкой. Интересно, что бы он сказал, увидев меня здесь такой?
– Глупо так убиваться. Не тронет тут тебя никто, пока под защитой Ладрейна ходишь. Если не относится к этому месту как к тюрьме, то можно неплохо жить, – он опустился передо мной на корточки и склонил голову набок, осуждающе разглядывая мое перепачканное лицо. А я смотрела сквозь него. – Кому легче будет, если изувечишь себя? – говорил он само разумеющиеся вещи, но это не его отымели в карете и не ему рассуждать о том, отчего мне будет легче. – Я наберу тебе купель. Искупаешься, а потом я обработаю раны. Ты пирожки с ливером любишь? – помог он мне подняться с пола и придержал за пояс.
– Нет!
Я обожала пирожки с ливером. Их мама очень вкусно готовила. В печи нашей старой выпекала. Аромат стоял неимоверный! Она умерла до начала войны (и слава богам) от тяжелой болезни и с тех я не пробовала такой вкусной выпечки.
– Жаль. Со сметанкой густой, ой, как вкусно, – у меня слюна скопилась во рту, когда представила соблазнительную трапезу. Но ратанам не задобрить меня едой. Я не животное, которое будет выполнять команды за кусок мяса!
Ёрунд поставил на ножки перевернутый стул и усадил меня. Посмотрел на мои ноги, потом на грудь и нахмурился.
– Посиди, я сейчас, – ха! Будто я могла пересечь порог с этой проклятой цепью на щиколотке!
Ёрунд наскоро вышел из разгромленной комнаты и шипастый ком подкатил к горлу. Я все еще ощущала аромат сандала на своей коже и одежде. Сладковато-пряный со сливочными нотками он въелся в меня до противного глубоко. Сколько бы не терла места, которых касались губы генерала, аромат прогнать не смогла. Даже если вся измажусь кровью, он точно никуда не денется. Поэтому идея помыться в купели меня одухотворила. Ради этого стоило потерпеть и на время принять правила игры: Покорная пленница и добрый надзиратель. Пусть думают, что я смирилась, и удлинят магическую цепь.
Так и случилось! Не зря я неподвижно дождалась Ёрунда, не подавая голоса. Мужчина сжимал в руке похожий на золотой конус артефакт. Коснулся его кончиком браслета на моей ноге и пошел по дому очерчивать радиус действия цепи. Такая вот хитрая разработка их огненной расы. Все, что связано с порабощением, у ратанов вообще хорошо получается. Живьем не видела, но о плетях, причиняющих дикую боль и не оставляющую ран на коже, часто слышала. Такой своеобразный агрегат вечных пыток нестерпимой болью. Поэтому мы не можем проиграть в этой войне. Будем биться до конца. До последнего туманника, если потребуется. За свободу! За родные земли! И спасибо коилам, что вступили за нас в бой против захватчиков.
– Спасибо… – застряло в горле. Разум подсказывал, что из-за командора Тальхура я здесь. Это он выбрал меня из всех послушниц только для того, чтобы подставить под удар. – Он дочь родную защищал, – тихо говорила сама с собой. Оправдывала?
Жаль, что северяне до сих пор держат нейтральную позицию и просто помогают раненным по обе стороны конфликта. Их участие могло бы положить конец этой бесконечной бессмысленной войне.
Вскоре мужчина вернулся с большим махровым полотенцем в руках и подал мне ладонь. Но я поднялась со стула без чьей-либо помощи. Прикрывая куском ткани грудь, гордо вскинула подбородок.
– Иди за мной, – вышел Ёрунд в коридор, и я зашагала за ним.
Путь подсвечивался свечами в настенных канделябрах. Для коридора просторное и светлое пространство. По сторонам дверь за дверью и все одинаковые, кроме последней, что находилась в тупике. Она была шире и проще на вид. Без резной деревянной лепнины. С круглой ручкой, которую провернул ратан. Распахнул передо мной прочное полотно и пригласил войти внутрь первой.
Я переступила через порог, и цепь подстроилась под новое помещение, вмиг соорудив для себя магический крюк в стене. Вот же хитрая тварь! Она напоминала мне ядовитую гадюку, что пригрелась на камне и в любой момент может сделать смертоносный выпад. Не тюрьма? Тогда что это за плен такой?
– Как помоешься, зови, мазь есть заживляющая, – мужчина повесил мне на плечо полотенце и закрыл дверь за моей спиной.
Я осталась одна в полукруглой уборной с отхожим местом в одном углу и купелью в другом. Окон здесь не было, и ванная комната освещалась все тем же вездесущим огнем, будь он неладен. От широкой каменной чаши исходил пар и манил поскорее забраться в горячую воду. Скинув с себя окровавленные тряпки, подошла к бортику и опустила руку в воду. То, что надо!
Вошла в купель, ощущая ласковое прикосновение влаги. Закрыла глаза и опустилась на дно, полностью погружаясь под воду. Впервые за эту кошмарную ночь мне удалось расслабить мышцы и на несколько секунд отпустить мысли в свободный полет. Но тут вмешалась подлая память, нарисовавшая в моей голове лицо голубоглазого генерала.
Я в ужасе распахнула глаза и вынырнула на поверхность. Схватила ртом огромный глоток воздуха и вцепилась в бортики купели, случайно смахнула на пол склянку с каким-то порошком. Привстала и свесилась, чтобы нащупать пропажу. Флакончик не разбился, но откупорился, и часть порошка просыпалась на пол. Я потянулась к нему влажной рукой. Как только капли воды попали на него, я взбрыкнула и закричала:
– Фу! Падаль! – от порошка исходил тот самый аромат сандала, от которого я так отчаянно хотела избавиться. В панике схватила кусок серого мыла, пропахшего травами, и стала судорожно им натираться. Плевать, что раны щипало так, что сводило челюсть от боли. Я нещадно отмывала кожу и волосы от запаха того, кто растоптал мою честь.
– Ненавижу, ненавижу, – шипела сквозь зубы, наблюдая за тем, как чистая вода смешивается с кровью и грязью.
Дрожащей рукой потянулась к промежности, но отдернула ладонь. Не хватило моральных сил прикоснуться к себе там. Казалось, что ниже пояса теперь самой себе не принадлежу. От этого кошмарного ощущения хотелось разрыдаться, но даже заплакать не сумела. Что со мной сделала жизнь? Превратила в тугой мешок с яростью и болью. Обидно. Раньше я была совсем другой.
