Юлия Резник
Бракованная
– Тебе рассказать, что да как? Или сама посмотришь?
– Теперь ты меня переоцениваешь. – усмехнулась Ветка. – Я в последний раз видела рентгеновский снимок, когда Сиваков мне чуть не сломал руку…
– Что? – застыл с открытым ртом Тамерлан. – В смысле? Он что, бил тебя?
– Да нет… Тоже придумаешь.
– Тогда что означают твои слова? – чуть перевел дух Коган.
– Однажды он до такой степени нажрался, что нечаянно уронил меня на пол. Так все и вышло. Ну, что там?
– Не очень. Спаек стало больше. Вот эта меня беспокоит особенно… Плюс у тебя в матке полип. Хм-м-м! Ты же не собираешься реветь?
Сандалова смерила Тамерлана надменным взглядом.
– Нет. Это же не приговор? В смысле, не окончательный? В смысле…
– В смысле, с этим можно работать. Вполне. У меня были ситуации и похуже.
– Ладно.
У Тамерлана разрывалось сердце при взгляде на нее такую – бодрящуюся изо всех сил. Он взял Вету за руку, хотя, конечно, никогда не позволял себе ничего подобного с пациентками. Сжал. Та опустила голову еще ниже.
– Вета…
– Ты же мне не врешь? Ну, знаешь, не пытаешься утешить, и все такое…
– Я твой врач, а не священник. Конечно же, я говорю правду.
– Ладно. Значит, ты сможешь мне помочь?
– Конечно. Мы назначим операцию и сделаем все в лучшем виде.
– Операцию? – губы Сандаловой капризно искривились. Он будто снова вернулся в школу, когда она кривила их по любому самому незначительному поводу и задирала нос.
– Ты же не думала, что ее удастся избежать, правда?
– Да, наверное… И что мне делать?
– Соблюдай рекомендации врача. И визуализируй.
– Визуализировать? – Видно, от удивления, Ветка, наконец, вскинула лицо и уставилась на него во все глаза. Голубые, как море, и такие же соленые от затопивших их слез.
– Ну, да. Как ребенок будет зачат. Каким он будет… На кого он будет похож?
Во взгляде Веты зажегся робкий огонек. Крохотный дрожащий язычок пламени разгорелся у него на глазах и в какой-то момент вспыхнул, ослепляя мегаваттами света. Ее губ коснулась мягкая ласковая улыбка. И именно в этот момент Коган окончательно понял, что ее ребенок мог быть похож лишь на одного мужчину. На него.
Видит бог, лучше пусть это будет мальчик. Ведь девочке с такой-то внешностью придется туго.
Глава 6
Закончив с последним своим пациентом, Вета отправилась на ресепшен, чтобы принять у администратора кассу. В то время как у других работающих в ее клинике специалистов рабочий день подходил к концу, лично у нее начиналась вторая смена. Все чаще Виолетта скучала по тем временам, когда ей не надо было думать о зарплатных ведомостях, счетах, закупках, продвижении бренда и таргете… Дернул же ее черт сунуться в настолько сложный и непредсказуемый бизнес! Чего только ей не хватало?
У стойки ресепшена толпились люди. Девочка-администратор, уже переодевшиеся доктора и даже уборщица, которая прямо сейчас вообще-то должна была приступить к уборке. Интересно, что же там у них случилось?
– … сказали, туда пригнали целый полк спецназа!
– А заложников… заложников много?
– Двадцать человек! Или тридцать.
– Не может быть. Там столько-то и не работает.
– А говорят, было много посетителей!
– О чем это вы? – вмешалась в разговор Виолетта.
– Ой, вы ж еще не в курсе! У нас такое случилось! Жуть… Администрацию-то нашу террористы захватили.
– К-как захватили? – из рук Сандаловой выпали ключи.
– Вот так! Стрельба там.
– Ты это в интернете, что ли, вычитала? – поинтересовалась Виолетта, довольно бесцеремонно отпихивая девицу от компьютера и пододвигая к себе клавиатуру.
– Не-а. У меня брат в полиции работает. Написал. Ой, а вы же с нашим мэром дружите, да? – спохватилась Лиля. – Мне очень жаль.
– В каком это смысле? – похолодела Сандалова. – Юль Санна, что, пострадала?
– Может, и пострадала. Откуда ж мне знать? Там вообще пока непонятно, что происходит. Эй, Виолетта Юрьевна! Вам что, нехорошо?! Анна Сергеевна, Лина Станиславовна… Что делать-то?
Вета осела на стул. К ней тут же подбежали, стали мерять пульс и сыпать вопросами о самочувствии. Все как будто сквозь туман.
– Я просто переволновалась, – вяло отбивалась Вета. – Лиль, это точно? В смысле, твоя информация? Ты в ней на сто процентов уверена?
– Ну, да. Вон, как сирены воют. Слышите?
Лилька помчалась к двери. Настежь ту распахнула и выжидательно уставилась на начальницу. Потянуло холодом и тревожным заунывным воем. Нет, так не бывает! Ну, какие в их деревне террористы? Вета похлопала по карманам, достала телефон и набрала бывшего мужа. Митька не сделал большой карьеры, дослужившись лишь до начальника местной полиции. Так что если кто и мог ей объяснить, какого черта происходит, то только он. Но у Сивакова было постоянно занято.
Что же делать? Вета никак не могла сообразить. Кому звонить, куда бежать? По факту их деревня располагалась в шестидесяти километрах от города. Случись что – скорая приедет не сразу…
– Я поеду к месту! Анна Сергеевна, Лина… Может понадобиться помощь врачей!
– Я не могу поехать. Кроме меня, Лешку из сада забрать некому, – возразила одна из докторов. А впрочем, Вета уже ее и не слышала. Схватив куртку из шкафа, она помчалась к машине. Кто-то увязался за ней…
– Виолетта Юрьевна, может, нам хоть бинты взять?
– И шовный! Ань, ну что смотришь?
Они собиралась быстро, как на войну. Как ехали, Ветка не помнила. Она всю дорогу перебирала в уме лекции по хирургии. И молилась, чтобы ей не понадобились эти знания. На подъезде к поселковой администрации пришлось остановиться. Движение туда было полностью перекрыто. Ветка кое-как припарковалась, выскочила из машины с медицинским чемоданчиком наперевес.
– Дамочка, вы куда это? Сюда нельзя.
– Я врач! Кто здесь у вас главный?
– Вета!
– Митька! Что тут произошло?! – никогда еще Вета не была так счастлива видеть своего бывшего мужа. Уж он-то точно мог ей объяснить, что происходит. Свободной рукой она вцепилась в его руку чуть повыше локтя и легонько того встряхнула.
– Да ничего. Уже все нормально…
Из скупых объяснений Сивакова Вета поняла, что один из местных жителей, недовольный решением суда, обязавшим его снести незаконно построенный дом, решил вот таким нестандартным способом то ли обратить на себя внимание, то ли добиться отмены решения, казавшегося ему несправедливым. Юль Санна в качестве козла отпущения была выбрана неслучайно. Ведь именно она, заняв пост главы района, взялась за наведение порядка в этой сфере.
– Так Юлька в порядке?!
– Угу. Ее допрашивают в качестве свидетеля.
– Ясно.
Вета устало растерла лицо озябшими ладонями и глубоко-глубоко вдохнула. Все-таки странная штука – жизнь. Еще совсем недавно она была уверена, что никогда Юльку не простит. Ее и Быкова, который тоже оказался тем еще козлом. Слишком показательными для Веты стали сначала обвинения Юль Санны, а потом – грязные намеки ее муженька. Слишком говорящими. Ну, не могли друзья, настоящие друзья думать о ней так плохо. Ведь что же получается? Они приглашали Ветку в дом, встречали вместе праздники, смеялись, одна – уверенная в том, что Вета хочет увести ее мужа, а другой – искренне веря в ее доступность? И это они называли дружбой? Сбежав в тот день из бара Мариам, Вета не могла не задаться вопросом – а есть ли у нее друзья в принципе? Вывод напрашивался сам собой. И был до слез неутешительным. Нет. Друзей у нее не было. И, может, не было ни-ког-да. Наверное, в какой-то мере она сама была в том виновата. Будучи избалованной и глубоко травмированной, в юности Ветка не отличалась покладистостью и кротким нравом. Люди принимали ее скорей потому, что в противном случае она могла им запросто испортить жизнь. Но в этом не было искренности. Как известно, насильно мил не будешь. Вот она и не была… До сих пор не была. Хотя со времен школы утекло много воды. Она доказала свою преданность дружбе. Да и вообще стала другим человеком. Но вот ведь, как получается… Виолетта до такой степени была им всем неинтересна, что этого так никто и не разглядел.
Ну, вот! Стоило ей об этом подумать, как опять подкатили слезы. Вета шмыгнула носом, задрала лицо к темному, затянутому тучами небу.
– Виолетта Юрьевна, раз мы не нужны, может, вернемся в клинику? Времени десятый час…
– Да, Анна Сергеевна. Конечно.
– А ты что, примчалась сюда всех спасать? – спросил Сиваков с неприкрытым весельем в голосе. Вета с силой закусила щеку, чтобы не ответить ему какой-то резкостью. Понурила плечи и молча поплелась к своему Гетцу.
Да, она примчалась спасать. И пусть он хоть лопнет от смеха. Она не станет обесценивать себя. Не станет, Не станет… Не станет! Но как же, черт его дери, это тяжело!
– Вет!
– Семен? – Вета обернулась. Краснов размашисто шагал ей навстречу.
– Как хорошо, что ты здесь!
– Правда?
– Конечно. Пойдем со мной. Юль Санне сейчас не помешает разговор с другом.
Вета неуверенно провела ладонями по бокам.
– Мне нужно прежде отпустить своих людей, – Вета кивнула на нетерпеливо переминающуюся с ноги на ногу Анну Сергеевну.
– Конечно. Я не подумал. Спасибо за готовность помочь.
Вета почувствовала, как ее заледеневшие щеки немного оттаивают. И даже смогла выдавить из себя улыбку. В разноцветных пульсирующих огнях мигалок полицейских машин Семен выглядел каким-то совершенно нереальным. Нереальным было и то, что он, тот, кого она обидела в юности, пожалуй, больше всего, единственный отнесся к ней с уважением и пониманием. Они всегда были на одной волне с этим мальчиком, превратившимся во взрослого бесстрашного мужчину.
– Ты всегда думал обо мне лучше, чем я того стоила, – зачем-то прошептала Вета.
– Неправда.
– Да-да. Ну, мы поедем.
Взмахнув на прощанье рукой, Вета вышла из-за оцепления, убедившись, что Анна Сергеевна идет за ней.
– Как же хорошо, что наша помощь не понадобилась.
– И не говорите, – вздохнула Вета, хотя любому разговору сейчас она бы предпочла тишину. Благо Анна Сергеевна, тоже несколько пришибленная происходящим, остаток дороги молчала. Высадив коллегу на парковке клиники, Вета снова покатила к администрации. Семен сказал, что Юль Санне не помешает разговор с другом… Зачем она туда ехала, если уже решила, что таковым для нее не является? Бог его знает. Может, хотела убедиться, что Юлька, у которой друзей было и в самом деле много, не останется с какого-то перепугу одна.
Юльку, растерянную и несчастную, ставшую, кажется, еще меньше ростом после всего произошедшего, Вета увидела на парковке. Та стояла у своего шикарного Мерседеса, не спеша в него сесть.
– Юль…
– Вета? – Юлька обернулась.
– Я примчалась, как только обо всем узнала. Думала, если что, мои руки лишними точно не будут. Хорошо, что они не понадобились.
– Да…
– Знаешь, думаю, тебе сейчас не нужно садиться за руль. Я тебя подброшу. Ты ведь домой собиралась?
– Угу.
– А Роман в курсе или…
– Да, он был здесь. А потом поехал домой, чтобы успокоить детей.
– Ясно. Так тебя подвезти?
– Не знаю, – Юль Санна сглотнула. Растерла лицо. – Я боюсь туда возвращаться. Просто боюсь. Вдруг вернусь, а его там нет? Опять нет… И что мне тогда делать?
Вета сглотнула, понимая, что Юль Санна разговаривает скорее сама с собой, чем с ней. Опасаясь опять нарваться на упреки, которых она не заслужила, и которые теперь, когда она почему-то до невозможного истончилась, могли ее окончательно поломать.
– Знаешь, умные люди говорят, что ожидание смерти намного хуже ее самой. Но если ты не хочешь возвращаться, мы могли бы поехать ко мне. Сделать маску на лицо, и массаж головы…
– Звучит отлично, – с губ Юльки сорвался задушенный всхлип. Ее так сильно колотило, что это было заметно даже впотьмах. – Жаль, не получится. Ты же понимаешь, малышня волнуется и…
– Да, конечно. Поедем. Я тебя отвезу. Не обещаю, что с комфортом, но в лучшем виде – можешь быть уверена.
– Почему ты со мной возишься? Я же не заслужила этого… Столько всего наговорив.
– Потому как, что бы ты обо мне ни думала, я считаю тебя подругой. И мне не все равно, что с тобой будет.
Юля всхлипнула. Яростно растерла лицо.
– Извини меня.
– Извиняю. Так мы поедем? Я уже окоченела.
– Да, холод ужасный.
Обсуждая погоду, две подруги, которые, кажется, стали только ближе, прошли через стоянку к маленькой машинке. Забрались внутрь, синхронно хлопнув дверьми.
– Мне как будто снова двадцать три, – влажно рассмеялась Юль Санна. – Помнишь мою первую машинку?
– Матиз?
– Угу! Роман мне его подарил к окончанию универа. – Юля прислонилась лбом к стеклу. – Мы тогда были так счастливы. Так безумно счастливы, а теперь… Знаешь, о чем я думала, когда этот придурок ворвался ко мне в кабинет с дробовиком? Что, может, так даже лучше…
– Юль, ну, ты чего, эй? – Вета бросила на подругу короткий обеспокоенный взгляд и снова уставилась на дорогу.
– Ну, а что? Вот пристрелил бы он меня – и все. Закончились бы мучения. Я же не могу без Романа, понимаешь? Я дышать без него не могу… Пытаюсь, что-то делаю, барахтаюсь, встаю, что-то ем, куда-то еду. А все равно не живу. И ничего не радует. Ни дети, ни дом, ни свобода, которой, казалось, мне так не хватало. Особенно она!
– Юля…
– А я ему не изменяла. Могла, да. Не буду скрывать. Одно время как будто наваждение какое-то со мной случилось. Но в тот день, когда Роман нас якобы застал, я как раз хотела сказать… ну, тому, другому, что ничего у нас не будет. Что не смогу я… Вот так. Ты мне веришь? – Юль Санна сжала руку Веты на коробке передач. – Пожалуйста, скажи, что веришь… Мне нужно, чтобы мне кто-то верил. Иначе я просто сойду с ума.
– Ну, конечно, верю. Зачем тебе врать?
– Не знаю. Быков думает, что так я хочу себя обелить. Он… слышать ничего не желает.
– Он приехал, когда с тобой случилось несчастье. Как мне кажется, это о многом говорит.
– Знала бы ты, как я хочу в это верить.
Вета сбавила скорость, вошла в поворот, ведущий в тупик, и припарковалась у ворот шикарной усадьбы Быковых.
– Хочешь, я пойду с тобой?
– Хочу. Но не могу себе позволить за кого-то прятаться. Мне нужно справиться с этим самой.
– Рома чуть было не потерял тебя. Думаю, это заставит его многое переосмыслить.
– Дай-то бог. – Юль Санна зажмурилась, толкнула дверь, и как раз в этот момент во дворе усадьбы вспыхнули фонари.
Глава 7
Он ослепил. Этот свет. На миг Юля зажмурилась. Но глаза все равно резало, будто в них толченое стекло набилось.
– Мама? Ребята, это мама!
Чтобы еще больше не напугать и без того встревоженных детей, плакать было нельзя ни в коем случае. Но почему-то привычный контроль ускользал. С губ рвались даже не всхлипы, а дикий звериный вой. Была одна зима, когда волки подобрались к деревне так близко, что их вой можно было услышать. Так вот, выла она примерно так, как эти самые заблудшие и оголодавшие волки.
– Мама! Мама…
– Мамочка!
Все трое… Все трое выбежали ей навстречу! Даже старшая Кира, которая в последние дни то вообще не разговаривала с матерью, то, растирая слезы по щекам, кричала:
– Это ты виновата! Ты… Если бы не ты, папа бы не ушел!
Старшенькую, Киру, Юль Санна родила через несколько месяцев, после школьного выпускного. Даже в мыслях Юля не любила возвращаться в то время. Время, когда две полоски на тесте едва не сломали её – хорошую девочку, лучшую ученицу школы, мечтающую вовсе не о пеленках. Юле невыносимо было осознавать, что если бы не Бык, который, узнав о ее беременности, ни на шаг ее от себя не отпускал, вероятно, не было бы никакой Киры. Вообще ничего бы не было! Ни счастья, ни детей, ни всех этих лет… Юля находилась в таком шоке, что ее матери не составило бы труда уговорить ту пойти на аборт. Так что Киру Ромка у судьбы буквально зубами выгрыз. Откуда только силы взялись? У совсем зеленого пацана… Он же ни секунды не думал. Вообще ни секунды, да. Сказал – рожаем, я со всем, со всем справлюсь, и как отрезал. И справился ведь. Рома… Роман, Ромашка… Как же она так? А он?
– Мама! Все хорошо? Ты где была так долго?!
– Разве папа вам не сказал?
– Он сказал, что к тебе в офис ворвались хулиганы, но в интернете пишут… – Матвей осекся и виновато оглянулся за спину, на отца, который вышел вслед за детьми из дома.
– А ты не читай всякие интернеты. Сколько тебе говорить?
Юля попыталась, чтобы ее голос звучал нормально. Может, ей это и удалось. Она не знала, не найдя в себе сил отвести глаз от Романа… Нет, конечно, ее жизни всерьез ничего не грозило. Подумаешь, пьяный идиот, которого суд обязал снести дом, ворвался к ней в кабинет с дробовиком! Может быть, ей даже самой удалось бы с ним справиться, заболтать, но… Чего уж теперь? Она была рада, что ей помогли. Но больше всего рада тому, что Рома приехал, как только узнал о случившемся. Испуганная и надломленная, она потянулась к нему всей душой. А он отвернулся. Тот момент, когда он опять от нее отвернулся, убедившись, что с ней все хорошо, был вторым самым страшным в ее разваливающейся на части жизни. Юль Санна как раз объясняла случившееся освободившему ее Краснову, когда увидела мужа. Их взгляды встретились, Роман развернулся на пятках и пошел к выходу, тяжело ступая, будто каждый шаг давался ему с трудом.
– Рома!
Быков остановился. Его поникшие плечи напряженно замерли. Не уходя, но и не возвращаясь, он стоял посреди комнаты.
– Ромочка, пожалуйста, не уходи… Ромочка…
Юлька рванула вслед за мужем, а тот не пошевелил и пальцем. Благо хоть, когда она упала в его объятья, отталкивать не стал. И даже накрыл затылок своей теплой широкой ладонью. То ли желая ее защитить, то ли оторвать голову. Да ей и все равно было. Она была готова на что угодно. Даже умереть. Лишь бы с ним. Потому как без – она и так умирала.
– Пойдемте в дом! Вы же раздетые, – спохватилась Юля, стремясь обнять всех детей сразу.
– Я загоню машину, – отвел взгляд Бык. С тех пор, как он застал их обнимающихся с Русланом в ее кабинете, Роман, кажется, еще ни разу не посмотрел на неё прямо. Хотя он и в кабинете-то был не очень внимателен. Иначе бы заметил, что Юля пыталась оттолкнуть того… другого. Который никак не хотел понимать, что между ними ничего и никогда не будет.
– Нет машины. Меня подвезли, – облизав пересохшие губы, заметила Юля. Обвела детей удивленным взглядом. Уж слишком напряженно те следили за разговором родителей. Будто ждали чего-то.
– А…
– Вета подвезла.
Быков развернулся и пошел в дом. Может быть, ей не стоило уточнять? Но что, если бы он подумал, будто она была с тем мужчиной? Ей теперь, наверное, всю жизнь придется оправдываться. Но даже если это цена за возвращение Романа в семью, Юль Санна не имела ничего против. Она и не такую цену готова была заплатить.
– Так ты правда в порядке?
– Конечно, Ксюш. Что мне будет? Смотри, целая и невредимая. Вы, кстати, ужинали?
– Нет.
– Ну, как так? Пойдемте. Я вас всех накормлю. Только переоденусь, ладно?
Дом встречал знакомыми ароматами. Дети все никак не хотели от нее отлипать. Особенно младшая Ксюша. Третий ребенок тоже стал для Юли с Романом сюрпризом. Второго они родители уже вполне сознательно, встав на ноги. И на том планировали остановиться. А потом Ксюшка, и… Может, с того момента что-то пошло не так? А может, ей это только привиделось? Многие ведь решили, что она бесится с жиру. Наверное, так это и выглядело со стороны. Ведь, казалось бы, что надо бабе, у которой хороший заботливый да к тому же богатый муж?
– Бегите к папе, начинайте накрывать на стол, – вымученно улыбнулась Юля, мягко отводя от себя руки младшей дочери. Поднялась, не снимая пальто, наверх, провожаемая пристальным взглядом старшей. Которая хоть и волновалась, вряд ли стала снисходительней к чужой слабости. У подростков ведь вообще нет полумер. А она дала такой повод…
Юля сняла пальто и, подойдя к высокому зеркалу, потрогала огромную прореху на плече. Она специально не стала снимать верхнюю одежду при детях. Чтобы те не увидели ее порванного платья. И не придумали того, чего и близко не было. Ведь ее и в самом деле никто не планировал насиловать и раздевать. Платье порвалось по шву случайно, когда напавший на Юлю мужик дернул ее за руку. Он хотел, чтобы та встала перед ним на колени, так что особенно не церемонился. Но и дальше не заходил.
Так вот, возвращаясь к вопросу, чего же ей не хватало…
Наверное, в какой-то момент Юле банально перестало хватать страсти в отношениях. Преступление ли это? А бог его знает. Она шестнадцать лет провела бок о бок с одним мужчиной, единственным для нее. Все было хорошо, да. И никак в одно и то же время. В их личной жизни с Романом совершенно банальным образом ничего не происходило. Она будто встала на паузу. У них даже секса не было. Иногда неделями не было. Месяцами. А ей хотелось… Ей хотелось чувствовать себя красивой и желанной. Как когда-то, давным-давно. Юля отлично помнила, как дрожали руки Романа, когда он любил ее в первый раз. Она хотела тех сумасшедших, взрывающих мозг своей новизной эмоций.
Почему она позволила Руслану запудрить себе мозги? Да потому что он смотрел на нее, как когда-то Быков.
Юля сняла злосчастное платье и белье, раздевшись догола. Последнего она могла и не снимать. Но что уж теперь? Раз она решила прояснить правду.
Из зеркала на нее смотрела взрослая женщина. Трижды рожавшая женщина. Выкормившая грудью детей. От матери Юльке досталась не самая удачная фигура. Главным ее достоинством была тонкая талия, но на контрасте с широкими тяжелыми бедрами, казавшимися вообще необъятными на фоне ее невысоко роста, даже она выглядела скорее карикатурно.
Факт – Юля больше не чувствовала себя красивой. Да и, объективно, никогда ей не была.
– Хм…
Вздрогнув, Юля было потянулась к халату, но в последний момент отказалась от этой идеи. Пусть видит… Лучше она вряд ли станет.
– Ты что-то хотел?
– Может, ты бы оделась?
– Зачем? Ты чего-то здесь не видел?
– Ну, как хочешь. Я пришел попрощаться, раз ты и дети в порядке.
– Я не в порядке. Совсем. Мы… не в порядке. Нам нужно поговорить, Рома. Нельзя просто убегать от проблемы.
– Дети ждут тебя к ужину и…
– Дети, дети! Все время дети! Господи, я в полном восторге от того, какой ты отец, но… Мы же в этом всем себя потеряли, Рома! Ты это понимаешь? Я их обожаю. За любого из них я отдам сердце, почку, что угодно, если понадобится, да только… Есть еще мы. Есть ты и я. Только ты и я. Вне остальных. Я – женщина. Не только мать. Друг или твой деловой партнер. Я просто женщина… – Юля вздохнула, спрятала лицо в ладонях. Наверное, она зря это все затеяла. Было глупо ругаться с мужем вот так, стоя голой напротив него, одетого. И уж тем более что-то предъявлять этому святому, мать его, человеку! Здорово накосячив, она была не в том положении! Видит бог, не в том. – Я всего лишь женщина, – всхлипнула Юля. – О который ты забыл.
– Так это я виноват в том, что ты мне рога наставила?
– У нас с Русланом ничего не было. Сколько мне раз нужно повторить, что ты мой единственный мужчина? Ну, хочешь, проверь меня на детекторе лжи, на чем угодно проверь… Хочешь?
Терять уже было нечего. Юля подошла вплотную к мужу. Вцепилась скрюченными пальцами в его хлопковую футболку. Пока ее не было, он сменил костюм на домашнюю одежду. Это обнадеживало. Можно было закрыть глаза и притвориться, что все – как прежде. Вдохнуть его знакомый до боли, родной, въевшийся в ДНК аромат.
– Я боюсь, что ни один детектор лжи не вернет мне веру в тебя. Извини, я пойду.
– Нет!
Не помня себя от отчаяния, Юля вцепилась в мужа. Обвила его руками, ногами, вынуждая подхватить себя под попку, чтобы вместе с ней не упасть.
– Внизу дети! Что ты де…
– Плевать! – Юля поцеловала Романа с голодом, которого давно не испытывала. И впервые поймав себя на этой мысли, замерла. А что, если она тоже ему недодавала? Что, если в том, что они отдалились, была и ее вина? Юля всегда считала, что близости должен добиваться мужчина. Быков сам ее к этому приучил, вознеся на какой-то недостижимый для других пьедестал своей любовью. Разве она не снисходила до него каждый раз? Превращая каждый минет в событие? Разве она не увлеклась, играя в эту игру?
Проявляя чудеса эквилибристики, Юля спустила вниз резинку на штанах мужа. Обхватила его тяжелую плоть ладонью. Застонала ему в рот. Ее колотило. То ли от страха, что он ее опять оттолкнет, то ли от страсти, которая, подстегнутая этой паникой, распускалась внутри огненными цветами.
– Дети… – просипел Быков.
– Я закрою дверь.
Юлька спустила ноги на пол, побежала к двери, по вибрации за спиной понимая, что Быков зачем-то идет за ней. Провернула защелку.
– Чего тебе не хватало? – рыкнул он, схватив ее за шею. – Ну, чего? Я ж любил тебя, дуру. Я же пыль с тебя сдувал!
– Я не знаю! – всхлипнула Юля, с трудом удерживая их вес на вытянутых ладонях, которыми она уперлась в дверь. – И это вообще не важно!
– Ах вот как? – он вошел в нее одним безжалостным ударом. – А что важно? А? Что, по-твоему, важно?
– То, что я п-поняла в ит-тоге, – клацая зубами на каждом его отчаянном рывке, отвечала Юля. Роман остановился. Уперся в дверь рядом с ее головой кулаком. Все желание его покинуло так же стремительно, как и накатило.
– Как у тебя все просто. Ну? И? Что же ты поняла?
– Что я люблю тебя так же отчаянно, как и в школе, – всхлипнула Юля. – П-почему ты остановился?
– Потому что не хочу так. Как животные, ей богу.
Не глядя на жену, Быков вернул на место штаны, отодвинул ее, неподвижную, застывшую, как ледышку, с дороги и пошел прочь. Дверь за его спиной закрылась с едва слышным щелчком. Отсекая дразнящие ароматы его парфюма и все то, что еще недавно казалось ей таким незыблемым и неизменным, как их с Романом брак…
Наверное, впервые после того, как Быков ушел из дома, до неё в полной мере дошло, что он не вернется. Никогда не вернется. Да… Она даже в этом его недооценила.
